"Попутчики" - читать интересную книгу автора (Закладной Александр Юрьевич)
ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ
Вечер. Лесная тропинка посреди тайги. По ней идут Виктор и Ольга. На спине у Виктора большой рюкзак. У Ольги — лишь маленькая дамская сумочка красного цвета. Виктор со вздохом снимает рюкзак и кладёт его на траву.
Виктор. Так, перекур.
Ольга. Устал? Рюкзак тяжелый?
Виктор. (вытирает пот со лба). Ну а ты как думаешь? Килограммов двадцать, наверное… Устал, конечно… Тяжелая это работа — из болота тащить бегемота…
Ольга улыбается.
Виктор. Послушай, Оль — у меня уже дня три в голове одна песня крутится, я когда-то её очень любил, но до сих пор не знаю, кто поёт. Вот сейчас даже шёл и про себя напевал. «Ранувэй» называется. (пытается петь) Итс гент вэри хау синс то дэй… Не знаешь, кто автор?
Ольга. Нет. Я не знаю такой песни.
Виктор. (разочарованно). Жалко. Блин. Что-то мне так захотелось её услышать… Жаль, что не знаешь… (достает из кармана сигареты). Будешь?
Ольга. Давай.
Закуривают. Виктор садится на траву. Чуть помедлив, Ольга тоже присаживается, вытянув ноги.
Виктор. (задумчиво). Знаешь, совсем недавно я одну вещь понял. Вот смотри, если ты идешь по улице и у тебя в руках радио, то ты ведь можешь остановиться в любом месте, включить его и поймать какую-нибудь радиостанцию — передачи, музыку, да?
Ольга. Ну.
Виктор. А что это значит? То, что по воздуху летят музыкальные волны, а аппарат их просто ловит и расшифровывает.
Ольга. Так это радиоволны обычные.
Виктор. (вздыхает) Да знаю я. Тут другое… Вот стоишь ты на перекрестке — а через тебя, сквозь тело, с бешеной скоростью летят разные песни. А мы даже не знаем об этом, пока не включим радио. Представляешь, по воздуху летят песни! Мадонна, «Блэк энд пис», наши какие-то… Ведь интересно же, да?
Ольга. Действительно. Я никогда об этом не думала.
Виктор. Вот! (торжествующе) И никто не думал, а это просто гениально!
Ольга. Ты прав. (смотрит на свою ногу, по которой ползают лесные муравьи). Фу, муравьи. Тут и клещи, наверное, везде…
Виктор. Энцефалитные? Да, скорее всего. Меня кусали как-то.
Ольга. И что?
Виктор. (пожимает плечами). Ничего, выдавил. Там главное, чтобы, когда клеща отрываешь, его голову в ранке не оставить. А то от клещей паралич может наступить. А вообще, знаешь, как меня в школе учили? Ну, если ты в походе, а тебя укусил клещ? Нужно взять какой-нибудь колпачок небольшой, налить туда подсолнечного масла и плотно приставить к месту укуса. Клещ сразу вылезает. То ли воздуха ему не хватает, то ли ещё что-то…
Ольга. Интересно, я не знала.
Виктор. Вот так. (роется в рюкзаке и достает карту туристических троп Прибайкалья). Тьфу! Так мы вроде почти дошли. Это мы сейчас здесь где-то? (тыкает пальцем в карту).
Ольга. Наверное. Ты меня не спрашивай, я из Уссурийска почти никогда не выезжала. Разве что на Ханку ездили, но это в другую сторону.
Виктор. Куда?
Ольга. Это озеро большое. Наше и китайское — напополам.
Виктор. Угу. (бормочет, глядя в карту). Мы были час назад на этой развилке. Одна тропа — на утёс, одна куда-то в обход. Судя по всему, мы уже пришли — просто из-за деревьев не видно.
Ольга. Хорошо бы. У меня очень ноги устали. (забирает карту у Виктора, смотрит сама). А здесь поляна должна была быть внизу какая-то, сразу за развилкой. «Барская» называется.
Виктор. Ага. Мы её просто не заметили, чуть в стороне шли. И хорошо. Черт её знает, почему она так называется. Может быть, там кемпинги стояли и куча людей на машинах.
Ольга. Какие же здесь кемпинги, в тайге? Тут и дороги нет.
Виктор. Ну, может быть, есть. Объездная. (выкидывает сигарету и взваливает на спину рюкзак). Пойдем, что ли?
Ольга (поднимаясь с земли). Идём.
Почти сразу же лес расступается. Прямо перед ними — скалистый утёс. Вокруг лес, но деревья не подступают к утёсу вплотную, образуя небольшую поляну.
Виктор (радостно). Дошли!
Ольга. В самом деле.
Виктор и Ольга подходят к краю утеса и долго смотрят вниз.
Ольга пожимает плечами. Они возвращаются к поляне и начинают ставить палатку.
Виктор. (вбивая последний колышек). Никогда не любил ставить палатки.
Ольга. А я никогда и не ставила. Это первый раз (смотрит в сторону утёса) Всё равно, здесь очень красиво. Это же надо — тайга, тайга, тайга, а здесь такая поляна. Интересно, леса у нас — ещё государственная собственность или уже частная?
Виктор. А фиг тут разберешь.
Ольга. Я недавно очень интересную передачу смотрела. Про одного мужика, который нашел ничейную морскую платформу, поселился там, объявил себя королем, а платформу — королевством Силэнд, Морской землей. Деньги печатает, паспорта есть, конституция, гимн. Значит, и любой так может сделать, нужно лишь найти ничейную землю.
Виктор. (дурачась) Это гениально! Тогда предлагаю создать своё государство здесь. От начала полянки до конца утёса. Себя я назначаю его королем!
Ольга. (смеясь) А я? Я тоже хочу.
Виктор. А ты будешь королевой!
Ольга. (уперев руки в бока) Так, где мои подданные?
Виктор. Все наши подданные убежали. Ты была плохой и жестокой королевой. Рубила всем головы и поэтому все они убежали в конкурирующее с нами королевство!
Ольга. Ага. Например, Ольгия (смеется). В честь меня.
Виктор. Ну нет. Тогда уж Виктория. В честь другого не менее хорошего человека.
Ольга. Или вот. Раз они назвали свою страну СиЛэндом — Морской Землёй, то можно назвать так — Таёжная Земля. Тайга-лэнд. Я — королева ТайгаЛэнда.
Виктор (морщась). Мне не нравится. Диснейленд напоминает с Микки Маусом.
Ольга. Придумай что-нибудь получше. Только чтобы упоминалась тайга. Таёжный рай, например.
Виктор (после паузы). Государство «Таёжный рай»? Глупо немного, но в целом ничего. Сойдёт. Итак — я, Виктор Первый, король милостью божьей, или как там — ну в общем, объявляю это место своим королевством. Королевой назначаю Ольгу ибн Гаруду.
Ольга. (весело) Эх, жаль, подданные наши разбежались. Никто за нами не поухаживает. (хлопает в ладоши) Трапезничать желаю!
Виктор. Угу. Кстати, я тоже есть хочу. Перекусим?
Ольга кивает. Они садятся на траву, достают из рюкзака еду, начинают есть.
Виктор (с набитым ртом). Вообще, конечно полагалось, чтобы мы разожгли костер. Ну там — мясо, вино, песни под гитару. Но мне лень.
Ольга. Да, с костром долго возиться. Позже разведем. Когда похолодает.
Пауза.
Виктор. (закончив есть) Хорошо! Первый голод утолили. (нерешительно) Может всё-таки водки?
Ольга. Ладно уж, давай… Еды ещё много. Только давай в палатке сядем. Мне ветер не нравится.
Виктор. Угу. И сок есть. (заходят в палатку).
Ольга. А ты что, водку любишь?
Виктор. Нет. Хотя не знаю. Нравится. Ну не водка, конечно, а чувство опьянения. Раскованность.
Ольга. А я вообще не люблю пить. Уже.
Виктор достаёт из рюкзака водку и пакет яблочного сока.
Виктор. Вот. Теплая немножко, правда.
Ольга. А стаканчики?
Виктор (растерянно). Забыл. Из горлышка пьешь? Забыл купить.
Ольга (вздохнув). Попытаюсь. Детский сад какой-то.
Виктор. (открывает сок и свинчивает пробку у бутылки водки). Ну давай. Я первый, да? (морщась, делает большой глоток водки и быстро запивает соком. Вздрагивает). Теплая, зараза. Плохо пошла. (передает бутылку Ольге). На. Только во рту не держи, сразу глотай и запивай соком.
Ольга (усмехаясь). Не учи учёную. (быстро выпивает)
Виктор (удивленно). Ты даже не поморщилась. (закуривает)
Ольга. Опыт, мальчик, опыт. Дай и мне.
Виктор протягивает Ольге сигарету. Девушка затягивается.
Ольга. Знаешь, я буквально вчера ночью, перед встречей с тобой, долго смотрела телевизор. Тупо на диване с черешней и пультом. Отличное времяпрепровождение — если редко… Смотрела передачу по «Культуре» о Тарковском. Вся эта Москва златоглавая, все эти рассказы о святом Тарковском и как «он нас всех изменил», и что когда он пришел в кино, иконы замироточили, «боже, царя храни» и вся эта тема… На меня как накатило… Ведь всё это совсем недавно — два, нет, три года назад — было моей жизнью, смыслом существования… Я ездила с мамой в Сергиев Посад, на поклон к Сергию, ты бы меня не узнал — платочек, юбка по щиколотку, рюкзак — сирота казанская… Мама очень боялась, что я где-нибудь сойду на станции — и в монастырь. Вещи от меня прятала — я ведь вещи относила в приют для бездомных… А потом мы ехали обратно, и там произошел случай, который начал приводить меня в чувство. С нами в купе ехал молодой парень, к друзьям на Байкал. Его звали Сашей, он работал в милиции, ненавидел свою работу, но деньги же надо же зарабатывать… А я уткнулась в библию, в молитвенник, жития святых и всё такое — на него никакого внимания. Но он все время на меня смотрел, как-то так — с желанием, что ли, и в то же время по-доброму. Мама заснула, и мы за 4 часа так разговорились… Ощущение от него такое странное было — не просто близкого человека, а близкого мужчины, такое со мной впервые. Он гладил меня по голове, по рукам, так нежно, а потом хотел обнять, уже на перроне, но рядом стояла мама, и он просто взял меня за руку и сжал так сильно… и всё.
Виктор. Не могу тебя представить в монастыре. Да, я помню, ты писала мне об этом, но после того, как я тебя увидел… Ты какая-то… Странная, конечно, очень, но для монастыря — слишком живая. Ты бы не смогла.
Ольга вздыхает.
Виктор. Смотрю на тебя сбоку — у тебя так кудри спадают на лоб…Я где-то картину видел средневековую — про темных ангелов. У них тоже были такие кудри. (задумчиво) Ты очень на них похожа. (берет в руки бутылку водки, делает большой глоток).
Ольга. Похожа на ангела? Это комплимент? (тоже делает глоток, затем долго кашляет). Вот, сглазил. Не в то горло попала. (запивает соком). А у меня, кстати, мечта была в детстве — стать ангелом. Я их все время рисовала — мадонны с младенцами, средневековые арки, розы. Правда, потом родители оказали мне медвежью услугу — отдали меня в академическую художественную школу. А я не смогла там. Там нельзя было громко говорить, читать мифы, смеяться и обливаться водой. Специальные постановки, голые мальчики, суровый преподаватель по лепке рассказывал о Библии… Но это не те ангелы.
Виктор. А ты думаешь, что ангелом быть хорошо? Легко?
Ольга. Это красиво. Поверь, я знаю. Это — когда дышишь по-другому. Я и сейчас этого хочу…. Смешно, наверное? Другое тело — руки-крылья и чудное платье. Для девушки так важно платье…
Виктор. Мне кажется, ты немного чокнутая. Да?
Ольга (резко). Нет.
Пауза.
Виктор (глядя в сторону, словно бы нехотя). Знаешь, а я даже думал, ну, представлял себе… до нашей встречи ещё, что мы с тобой сексом займёмся. Напоследок…
Девушка внимательно смотрит на него.
Ольга. И что, передумал?
Виктор (замявшись, привстает, выглядывает из палатки, и широко, во все легкие, вдыхает свежий вечерний воздух). Да нет, сейчас уже не хочу. Это будет похоже на изнасилование, понимаешь? Не обижайся.
Ольга (тихо). Не на что обижаться. Всё понятно. Я же — инвалидка, блядь!
Виктор. Хорошо (закуривает ещё одну сигарету и смотрит на бутылку водки)
Ольга. Я не буду пока. Включи радио.
Виктор. Точно! А то в самом деле, как в могиле сидим. (достаёт из рюкзака радиоприемник, включает).
Из динамиков доносится припев песни «Free love» группы «Depesh Mode».
Виктор. «Фрилав». Хорошая песня. Мне нравится.
Ольга. (раздраженно) А мне нет. Попсовое дерьмо.
Виктор (грубо) Хватит злиться! Ну не хочу я с тобой спать, ясно?! Ты меня совсем не возбуждаешь!
Ольга, привстав, даёт Виктору пощечину. Тот багровеет, вскакивает, и замахивается на неё, но останавливает руку на полпути. Затем снова садится на пол палатки и молча пьет водку. После, не глядя на Ольгу, протягивает бутылку ей. Девушка выпивает. Несколько минут — тишина. Из динамика радиоприёмника слышится голос ведущего музыкальной программы.
Ведущий. …Звоните, заказывайте музыкальный подарок для себя и своих близких! Телефон прямого эфира…
Виктор (проводя ладонью по лицу). Интересно… (нерешительно берет мобильный телефон)
Ольга (совершенно спокойно). Хочешь позвонить?
Виктор. Попробую. Ты извини меня. Я не прав — язык, как помело просто. (набирает номер).
Ольга. Забыли.
Виктор. Не, наверное, невозможно туда дозвониться. Гудки и гудки.
(Набирает снова. Затем ещё и ещё).
Ольга вытаскивает новую сигарету из его пачки и подкуривает. Внезапно происходит соединение со студией. Мужской голос приветствует Виктора.
Ведущий. Алло, вы дозвонились на передачу «Вечерний звон» Восточного Радио.
Виктор недоуменно поворачивает голову к радиоприёмнику, но там по-прежнему играет музыка.
Ольга. Ты, наверное, ещё не в эфире.
Виктор (кивая ей). Ага. Здравствуйте. Это же надо, всё-таки дозвонился!
Ведущий. Здравствуйте. Вы будете в эфире через две с половиной минуты. Какую песню вы хотите послушать?
Виктор (сбивчиво). Я… это, вы знаете, я хочу вот что — была такая популярная песня в середине девяностых годов, но я её названия не знаю. И это — названия группы я тоже не помню.
Ведущий. И?
Виктор. Я могу вам её напеть. Понимаете, я очень хочу услышать эту песню. Я напою её, ладно?
Ведущий. Ну напойте. Только не забывайте, у нас всего две минуты.
Виктор. Там первые строчки такие (поёт, сильно прижимая телефон к губам) Итс гэнт вэри хау… Синсто дэй… И клёузэто исэра тон ванустэй… Знаете?
Ведущий. Э… Нет, не знаю. Заказывайте, наверное, какую-то другую песню.
Виктор (возбужденно, почти крича) Нет! Я хочу именно эту! Может, вы припев её вспомните… Там такой припев ещё смешной: «Пара-пира, пара-пира, парарара, ранувэй».
Ведущий (со смешком) «Пара-пира, пара-пира». Знакомая мелодия, действительно. Минутку…
Голос ведущего отдаляется. Он разговаривает с кем-то в студии.
Слушай, ты не помнишь, кто исполняет песню…Скорее всего «Ранувэй» называется. Нет, не Мадонна. Год так девяносто седьмой. С припевом «тара-тира-тарарара». На языке вертится… О! Спасибо. Да-да, подзабыл.
Виктор (закусив губу) Узнали?
Ведущий (весело). Ага. Группа «Soundlovers». Песня «Run a way».
Виктор (зачарованно). Саундлаверс, ранувэй, Саундлаверс, ранувэй.
Ольга. Как хорошо!
Ведущий. Всё, через десять секунд вы в эфире. Пять, четыре, три, два, один…. Это была замечательная музыкальная композиция группы «Любэ». А у нас очередной звоночек. Алло-алло, вы в эфире.
Виктор. Алло.
Ведущий. Как вас зовут?
Виктор. Ветер.
Ведущий. Ветер? Э… любопытное имя… Что будем слушать в этот прекрасный июньский вечер, Ветер?
Виктор. Песню «Саундлаверс». То есть, песню «Ранувэй» группы «Саундлаверс».
Ведущий (бодро). Да, есть такая композиция. В своё время была очень популярной. Открою вам секрет — она и мне очень нравилась. Хороший выбор. А чем вы занимаетесь в данный момент?
Виктор. Смотрю на звезды.
Ведущий. Эх… Романтик? Знаете, я тоже люблю смотреть на звезды. Но, но, но! За окнами нашей студии дождь, а это значит, что из-за туч звезд не видно… Где же вы смотрите на звезды?
Виктор. На горе.
Ведущий. На горе?
Виктор. Да, я в палатке, на горе. Звоню с мобильного телефона.
Ведущий. В самом деле, романтик. Кому посвящаем эту музыкальную композицию?
Виктор (скованно). Не знаю даже. Просто эта песня для меня очень много значит…
Ведущий (перебивая) То есть, себе любимому?
Виктор. Себе. И девушке. Хорошей девушке.
Ведущий. Девушку вашу как-то зовут или это секрет?
Виктор. Секрет.
Ведущий. Ну хорошо. Для молодого романтика по имени Ветер и его таинственной девушки звучит композиция «Run A Way» группы «Soundlovers». Пока-пока. Услышимся!
Раздаются начальные такты музыки. Виктор хватает радиоприемник. Ольга смотрит на него.
Виктор (резко). Оля, диктофон, диктофон включи!
Ольга. Где диктофон?
Виктор. Блядь, у меня в телефоне! Я сам! (лихорадочно нажимает кнопки на мобильном телефоне, сбивается, начинает сначала).
Из радиоприемника доносятся первые строчки песни: «It's getting very hard since the day. He closed the door, he said „I don't want to stay“». Виктор наконец справляется с мобильником и держит его на расстоянии вытянутой руки от динамика. Ольга старается не двигаться.
Песня заканчивается. Виктор долго сидит, ничего не говоря, затем пьёт водку.
Ольга. Я никогда её не слышала. И знаешь, я думала, что это какая-то спокойная, романтичная песня, а это… Унц-унц, формат дискотек.
Виктор (поворачивается к Ольге и она видит, что в его глазах блестят слезы). Да, формат дискотек. Но разве это важно? С этой песней у меня очень многое связано. Я впервые с девушкой поцеловался под эту песню, да и потом… Помнишь, я тебе про волны говорил — ну, те, которые сквозь людей проходят? Так вот сейчас я это с предельной ясностью чувствовал. Волны проходили через моё тело.
Ольга (задумчиво) …И уносились сквозь тайгу, сквозь воздух, туда, к далеким тусклым звездам…
Виктор (кивая). Да. Но ты всё равно никогда не поймешь меня. Это, как бы тебе сказать — моя личная территория, мой внутренний мир.
Ольга начинает громко смеяться. Виктор раздраженно смотрит на неё.
Виктор. И что здесь смешного?
Ольга. Не обижайся. Просто это — самые что ни на есть мои слова. Знаешь, сколько раз я сама произносила эту фразу — вы, мол, всё равно меня не поймете, так как это — моя личная территория, мой внутренний мир? Очень часто. И вообще, это мой, мой «пунктик»! Впрочем, у меня всё было немного по другому.
Виктор (равнодушно) Правда?
Ольга. Правда. Только, конечно, это не касалось песен… Мне было лет десять, когда я решила вести дневник. В тоненькой тетрадочке, синей — я купила её у соседа, который торговал с лотка канцтоварами. Успела там всего одну или две странички написать. А потом, уж не помню как, тетрадочкой заинтересовался двоюродный брат — он тогда у нас жил. Я оказала сопротивление. Он, конечно, решил — раз не даёт, значит тем более надо отобрать. Ну, драка, крики, беготня, кое-как успеваю сунуть дневник за шкаф. Но брат не угомонился и тут. Я в слезах побежала к маме — зачем он ищет, запрети ему! А мама посмеялась и сказала только «а что тебе прятать?». С тех пор это «а что тебе прятать» я слышала в сотнях постоянно. Мама читала написанные мне письма, лазила в мой стол. На все мои «не бери, не трогай, не лезь» ответ был один — «а ты не занимайся всякими глупостями» — ооо, знал бы ты, с какими интонациями она произносила эти слова! Мол, что ты там прячешь? Какие у тебя могут быть секреты? Что у тебя там — сплошная порнография? И вот так, заочно, заглазно она обесценивала всё самое для меня важное… Тебе интересно?
Виктор (зевая). Да-да. Я слушаю.
Ольга. А ведь в этих тайниках не было ничего эдакого. Там хранились мои влюбленности и симпатии, дурацкие стихи, размышления, живая плоть. А они… «Глупости» — говорили они, зачем тебе что-то прятать? Понятно, что после этого желания делиться с кем-нибудь своими тайнами у меня так и не возникло…
Виктор. Водка заканчивается. И не заметили, как почти бутылку ухлопали. Правда, у меня ещё пиво есть — два литра.
Ольга. Не надо. Хватит пить. Ты что, хочешь нажраться? Не стоит. Не порть вечер.
Виктор. Да ладно тебе! (демонстративно пьет) Твоё здоровье. (выпивает).
Ольга хмурится.
Виктор (с усмешкой глядя на Ольгу). Сидишь вот, губы кривишь. Осуждаешь? А мне — пофигу. Вот так.
Ольга. Зря.
Виктор. Что зря-то? (распаляясь). А мне, может, хочется! Напоследок! Нажрусь и всё.
Ольга. Без меня.
Виктор. Курить будешь?
Ольга. Нет.
Виктор (зло). Ну и дура.
Ольга не отвечает и Виктор успокаивается.
Виктор. Ладно, я пошутил. (долго смотрит на девушку). Ты такая вся непорочная… Умереть боишься?
Ольга. Ты пьяный. И злой. Я не хочу с тобой говорить.
Виктор (пытается засмеяться). Отчего же так? Я же такой тупой, быдло, книг не читаю умных. А ты — вундеркинд прямо какой-то. Вот только дало тебе это что-нибудь? Сейчас мы с тобой равны. Здесь и сейчас. Мы оба. Ну так объясни мне, тупому, растолкуй.
Ольга (горько). Что тебе объяснить?
Виктор. Умереть боишься, скажи?
Ольга (долго сидит, закрыв лицо ладонями). А я что, сейчас живу? (с надрывом). Я и сейчас мертвая, пойми это!
Пауза.
У меня была бабушка. Я её очень любила. Она вырастила меня. Но потом что-то случилось. Последние годы её жизни она была мне противна. Запах старости, недомогания, поилки, смена одежды. Я все делала для нее, но как же я ненавидела её тогда, ты не поймешь. Одновременно — очень любила и очень ненавидела. Потом, когда она умерла, я связывала ей ноги, помогала менять тряпки. Её кремировали, и мне не было страшно, просто странно — что я здесь делаю?
Виктор. Ну и что? Что хочешь этим сказать? Причем тут твоя бабушка?
Ольга. Вот видишь. Ты ничего не понял.
Виктор. (ехидно) Мне кажется, что девяносто девять процентов людей тебя не поймут. Я же говорил, что ты слишком сложно разговариваешь. Тебя испортил твой философский факультет. Он изнасиловал вам всем мозги, а потом выкинул в обычную жизнь, где большинство людей таких факультетов не заканчивали. Ты же совсем не приспособлена к обычной жизни.
Ольга (сердито). То-то я вижу — ты слишком приспособлен.
Виктор пожимает плечами. Затем поднимает бутылку с остатками водки и смотрит на неё.
Виктор. Почти ничего не осталось. Ты точно не будешь?
Ольга. Нет. (смотрит, как Виктор, морщась, допивает водку). Ты ещё и алкоголик ко всему прочему.
Виктор. Думай, что хочешь. Мне всё равно. Все вы одинаковы. (бессвязно, словно сам себе) Лена тоже была такой — правильной, всё меня уму-разуму пыталась научить… А чем окончилось всё, знаешь? Ни хрена ты не знаешь! Я тогда стал искать её, и спустившись вниз, увидел неясные силуэты. Хотел окликнуть, но услышал стоны. Подошел поближе. Там была Лена. И он. Они занимались сексом на старом строительном столе. А я попытался оттащить его от неё. Они сначала испугались, она даже вскочила, прикрываясь руками, потом поняли, что это я. Всего лишь я! И он ударил меня. Я упал. А Лена сказала мне — пошёл вон. И я ушел.
Ольга. К чему ты это говоришь? Это была твоя девушка?
Виктор. Нет. Она считала меня только другом. Спала с кем хотела, а на меня внимания не обращала. Стерва! (со всей мочи бьёт кулаком по дну палатки) Ненавижу! (сильно зажмуривает глаза, будто боится заплакать).
Ольга (спрятав лицо в ладонях). Как глупо… Разве я так себе всё представляла? Сколько я здесь живу? Лет семь. А в глухой тайге так раньше и не была… Вообще нигде не была. Не с кем, да и незачем. А сейчас вот… И вообще, я с детства думала — тайга, это место, в котором есть что-то настоящее, сказочное. Место, где отметается всё не то и не те. «Не то» действительно отмелось, а вот «не те»…
Пауза.
Видишь, нам даже не о чем с тобой разговаривать. Ты не понимаешь меня, а я не понимаю тебя.
Виктор. (грубо). А нам с тобой детей вместе не крестить. Я между прочим, тебя тоже не такой представлял!
Ольга (качая головой). А какой? Длинноволосой стройной блондинкой? С длинными ногами?
Виктор. (запинаясь от выпитого) Не перевирай мои слова.
Он подходит к рюкзаку и вытаскивает двухлитровую пластиковую бутылку пива. Ольга молча наблюдает за ним, потом тянется за пачкой сигарет и подкуривает. Виктор пьет пиво.
А если начистоту, то вспомни, как ты себя описывала?
Ольга. И как же?
Виктор. Точно я не помню, конечно, но красиво. Что сейчас об этом говорить? (достаёт мобильный телефон). «Саундлаверс» — это ж надо, как повезло. (начинает слушать музыку).
Ольга. Ты мне не ответил. Кого ты хотел увидеть?
Виктор (зло). Уж точно не тебя! Я не хочу об этом говорить! Всё! (включает песню «Ранувэй»)
Ольга (кричит, вырвав телефон из его рук). Нет уж, послушай! А ты захотел бы со мной встретиться, если бы знал правду? Если бы увидел мою фотографию, узнал, что я после аварии превратилась в чудовище??? Скажи — захотел бы??
Виктор (тоже начинает кричать). Нет, не захотел бы! И не жалел бы об этом! Что ты вообще от меня хочешь?? (хватает пиво, и заливает его в себя длинными глотками). Да плевать мне на тебя по большому счету!
Ольга. Наша встреча…
Виктор (кривляясь) … была ошибкой!!! Ага. Просто бразильский сериал! Мыльная опера. А ты своими словами вообще хоть что-нибудь сказать можешь?
Ольга. Ты ужасно пьян. Я ухожу отсюда.
Виктор. Ага! Уйдешь ты. Тут тайга вокруг на пару километров и медведи ходят. Не мультяшные или с картинок, а настоящие. Раз — и перекусят тебя пополам!
Ольга (крича). И пусть! И пусть! Зачем????? (плачет) Зачем ты такое говоришь?? Почему ты меня обижаешь??? (выбегает из палатки)
Виктор остается один. Он закуривает сигарету, допивает пиво и тоже выходит из палатки.
Виктор. Дура она и есть дура. Ещё заблудится, чукча чертова!