"Фартовые бабочки" - читать интересную книгу автора (Черненок Михаил Яковлевич)Глава 4Прямо из подсобного помещения по широкой лестнице с дубовыми перилами Мерцалова провела Бирюкова на второй этаж, почти неуловимым движением указательного пальца открыла кодовый замок на бронированной двери и, посторонившись, предложила: — Заходите, Антон Игнатьевич, в квартиру. — Видимо, заметив на лице Бирюкова мелькнувшее удивление, с грустной улыбкой добавила: — Не удивляйтесь. Я ведь предпринимательница. Мне полагается знать районное начальство не только по фамилии, но и по имени-отчеству. — Прокурор для вас вроде бы не начальник, — тоже с улыбкой сказал Бирюков. — Ну как же… У кого мне искать защиту от разных вымогателей, как не у прокурора? — Одолевают любители легкой наживы? — Еще как!.. В Новосибирске — спасу нет, здесь — полегче. — Но все равно приходится давать «на лапу»? — Даем, Антон Игнатьевич, везде даем. — Жанна опять невесело улыбнулась. — Только это, как вы сказали, не для протокола. — И открыла в прихожей одну из дверей с рифленным стеклом. — Проходите в мой, с позволения сказать, офис. Кофе приготовить? — Спасибо, — отказался Антон. — Займемся сразу делом. — Что ж, вам виднее. «Офис» Мерцаловой был оборудован и меблирован, что называется, по последней моде. Пол паркетный, навощенный почти до зеркального блеска. На стенах — отличные обои в нежно-васильковых цветочках. По периметру потолка и вокруг хрустальной люстры — художественная масляная роспись. У продолговатого светлого окна — небольшой темной полировки стол. На нем — фирменный белый прибор «Офис 2000» с множеством разноцветных канцелярских скрепок, авторучек, карандашей и фломастеров. Здесь же стояла портативная пишущая машинка «Колибри». Рядом с ней — стопка писчей бумаги, синяя с золочеными боками пачка сигарет «Ротманс», газовая зажигалка и красный телефон с кнопочным цифровым набором. Точно такой телефонный аппарат, как приметил Бирюков, стоял в подсобном помещении магазина на столике возле сейфа. Одну из стен «офиса» занимал вместительный шкаф с плотно закрытыми инкрустированными дверками. Предложив Бирюкову роскошный мягкий стул, сама Мерцалова села за стол в кожаное кресло и вдруг, закрыв лицо ладонями, с горечью проговорила: — Господи, как же здорово я опростоволосилась! Зачем оставила Майю одну?.. — Майя — это погибшая продавщица? — спросил Антон. — Да, Шелковникова ее фамилия. Очень добросовестная, исполнительная девочка была. Мечтала открыть свое дело, и вот… — Она, кажется, из Новосибирска? — Да. Работала проводницей в поезде «Сибиряк». Обслуживала мягкий вагон. Там мы и познакомились в одну из моих поездок в Москву. Подружились. Майя часто выполняла мои поручения по связям с московскими фирмами. Она была отличным торговым посредником. Приятная внешность и светлый ум позволяли ей подобрать ключи к самым непробиваемым оптовикам. — А ключ к сейфу она не могла подобрать? Мерцалову словно ударило током: — Что вы!.. Шелковникова больше года заведовала моим киоском на Центральном рынке Новосибирска. Через ее руки прошли десятки миллионов. И ни единого рубля Майя не замылила. Это была, пожалуй, самая честная моя продавщица. — Сколько у вас всего торговых точек? — Четыре в Новосибирске и вот… здесь. — Все под вывеской «Марианна»? — Да. — Штат сотрудников большой? — В Новосибирске два человека на киоск: продавщица и мальчик-охранник. Здесь, кроме Шелковниковой, за прилавком — Рита Календина, в подсобке — Настя Веснина, ну и в роли «Фигаро здесь — Фигаро там» — небезызвестный Паша Таловский. — Никто из перечисленных не вызывает у вас подозрения? — Абсолютно. Я не настолько проста, чтобы доверять ценности случайным людям. Прежде, чем взять кого-то к себе, проверяю на десять рядов по своим каналам да еще и навожу справку в информцентре УВД. — У вас там есть знакомые? Мерцалова иронично прищурилась: — Антон Игнатьевич, мне легче перечислить, где моих знакомых нет. — Понятно, Жанна Александровна… — Бирюков чуть-чуть помолчал. — Пашу Таловского я относительно знаю, а вот о Рите Календиной и Насте Весниной слышу впервые. — Тоже проверенные девочки. Риту, по надежной рекомендации, я переманила из другой фирмы. Она новосибирская. Настя из местных, райцентровских. Ее давно знает Таловский. Пашиной рекомендации я верю. Он — моя защита со школьной поры. В молодости меня осаждали поклонники. Сексуально озабоченные типы буквально прохода не давали. Только Паша выручал. Стоило лишь заикнуться о Пашином покровительстве — даже самые наглые самцы мигом линяли. — Чем он занимался в Новосибирске до строительства перешедшего к вам магазина? — Был моим личным охранником. — И вдруг решил заиметь в райцентре собственный магазин… — Бирюков улыбнулся: — Знаете, Жанна Александровна, когда мне рассказали, что Таловский ударился в бизнес, я посчитал это анекдотом. Оказалось — правда. С чего бы?.. Вместо ответа Мерцалова придвинула к Бирюкову пачку сигарет: — Закуривайте, Антон Игнатьевич. — Спасибо, не курю. — Вы не компанейский мужчина. От кофе отказались, от хорошей сигареты — тоже, — словно уводя разговор в сторону, заговорила Мерцалова. — Наверное, и от рюмки отменного «Амаретто» откажетесь? Не той, разумеется, подделки, которой ныне торгуют перекупщики на каждом углу, а настоящего ликера, изготовленного в Италии… Бирюков развел руками: — К сожалению, на службе не пью. В голубых, искусно подкрашенных глазах Мерцаловой мелькнула лукавая искорка: — А вне службы?.. — Вне службы да в компании с такой очаровательной дамой не удержался бы, — принимая игривый тон, подмигнул Бирюков. — Благодарю за комплимент, — Мерцалова вытащила из пачки сигарету, слегка помяла ее в холеных пальцах и щелкнула зажигалкой. Выпустив легкое облачко ароматного дыма, усмехнулась: — Признаться, табаком не злоупотребляю, но при деловых встречах с бизнесменами иногда приходится изображать этакую, подверженную соблазнам, особу. Другой раз нервы сдают, руки начинают дрожать. Тут сигарета выручает, успокаивает… — Жанна опустила глаза, задумчиво постучала зажигалкой по чистой пепельнице. — Поскольку вы обещали мне беседу без протокола, поведаю вам о Пашином «бизнесе». Всю правду расскажу, однако, если вы или ваш следователь, захотите это запротоколировать, превращусь в глухонемую. Согласны на такое условие? — Честно сказать, я не люблю, когда мне ставят условия, но в данном случае придется согласиться, — ответил Антон. Жанна несколько раз подряд затянулась сигаретой: — Превратить разрушенную башню в магазин была, конечно же, не Пашина идея. Мне нужен был участок земли в райцентре на бойком месте. Получить его за красивые глаза — пустой номер. Однажды, когда мы проезжали с Таловским мимо бывшей водокачки, меня осенило. «Паша, — сказала я ему, — если ты вырвешь у местной администрации клок земли вот с этим зарастающим бурьяном памятником проклятому империализму, я сделаю тебя богатым». Таловскому мысль приглянулась и он начал осуществлять задуманный мною сценарий. В Новосибирске такая шутка не прошла бы, а здесь осуществить задумку оказалось проще простого. — Все гениальное просто, — по достоинству оценил Бирюков находчивость Мерцаловой. — Да, Антон Игнатьевич, — усмехнулась Жанна, — в нынешней буче, боевой кипучей, без изворотливого ума в люди не выбиться. Бирюков побарабанил пальцами по стеклу: — Спасибо, Жанна Александровна, за откровенность. Вот теперь хотелось бы перейти к событиям сегодняшнего дня. Вас сильно прижимают вымогатели? Мерцалова притушила в пепельнице недокуренную сигарету: — Имеете в виду «крутых» ребят? — Их, конечно. — Не сказала бы, что очень уж сильно… Паша Таловский не только среди местных стриженых дутышей авторитет. Его и новосибирские «крутые» уважают. Да и другим своим мальчикам, кроме Паши, я плачу хорошие «бабки» не только за короткие прически. — Однако, согласитесь, ведь не с бухты-барахты налетчики выбрали для нападения на «Марианну» именно сегодняшний день. Такие преступления спонтанно не возникают. Они задолго готовятся. Припомните, что вы заранее планировали на сегодня? — Ничего особенного, если не считать, что надумала купить новую автомашину. — Вас не устраивает «Форд»? — «Форд» хорошая машина, да не для наших дорог, где ямки почти на каждом шагу. Сейчас французы подкинули на российский рынок новинку. Называется «Ситроен-Ксантия». Развивает скорость до ста восьмидесяти семи километров в час. Разгоняется с места до сотни за двенадцать с половиной секунд. Расход бензина в городе, примерно, десять литров на сто километров. Но, главное, у «Ксантии» независимая гидропневматическая подвеска дополнена устройством, которое с помощью компьютера сохраняет постоянный заданный водителем дорожный просвет. Выбоины и неровности дороги на скорости до ста пятидесяти километров не ощущаются. Вот такую чудо-технику мне и захотелось иметь, чтобы поминутно не дергать туда-сюда рычаг скоростей. — Сколько же это «чудо» стоит, если не секрет? — На сегодняшний день — сто тысяч франков, меньше двадцати тысяч долларов. Ну, а на рубли, естественно, больше двадцати «лимонов». — Не дороговато ли? Двадцать миллионов — это все-таки деньги… — Дорого, да игра стоит свеч. «Крутые» уже облюбовали «Ксантию», и на «Форде» от них не уйдешь. — Новосибирские? — О новосибирских не слышала, а столичные гоняют во всю Ивановскую. — Кто предложил вам эту машину? — Представитель московской фирмы, торгующей иномарками. Ему на днях пригнали из столицы пару машин. Одну я застолбила по давнему знакомству. — Когда должна состояться купля-продажа? — Завтра во второй половине дня. — Деньги перечислением? — Нет, наличкой. Сегодня, когда случилась беда, я ездила в банк. Оформила заявку на два десятка «лимонов». Завтра утром с Пашей Таловским прямо из банка надо было ехать в Новосибирск, однако теперь все мои планы полетели в тартарары. — Таловский об этом знал? — Нет. Заранее в свои планы я никогда его не посвящаю. Так же, как и других сотрудников. — Разговор с представителем фирмы был без свидетелей? — По междугородной он мне звонил. Бирюков взглядом показал на красный телефон: — Этот аппарат запараллелен с тем, который стоит в подсобном помещении магазина у сейфа? — Нет. Телефоны у меня на блокираторе. Имеют разные номера. Подслушивание исключается. — Когда разговаривали, щелчков постороннего подключения не слышали? — Нет. Слышимость была очень хорошая, никто не мешал. Да и говорили мы иносказательно, не упоминая о крупной сумме наличных денег. — Представитель не мог подставить вас? — Это исключается. Во-первых, у нас с ним очень хорошие отношения. Во-вторых, фирма отлично ему платит за каждую проданную машину, и на какую-то долю от двадцати «лимонов» он не клюнет, ибо потеряет значительно больше, когда за нечистоплотность вылетит из дела. — Мерцалова вновь закурила. Прикусывая нижнюю губу, задумчиво повертела в пальцах зажигалку и невесело посмотрела Бирюкову в глаза: — По-моему, Антон Игнатьевич, не из-за налички на машину сыр-бор разгорелся. Навязчиво лезет мне в голову мысль, что это конкуренты решили разорить «Марианну» с ее филиалами. — Чем же вы насолили им? — Видите ли, и в Новосибирске, и здесь я не крохоборничаю. Торгую по заниженным ценам. При нынешней ужасной инфляции важен не столько жирный «навар», сколько быстрый оборот капитала. Истина простейшая, однако перекупщики-недоумки этого не хотят понимать. Взвинтив цены до поднебесья, они трясутся над каждой, скажем, пачкой сигарет в то время, как у меня покупатели берут эти же сигареты блоками. Паша Таловский без устали снует между оптовыми базами и торговыми точками. — Кстати, где он сегодня? — спросил Бирюков. — Погнал грузовик в аэропорт Толмачево. Прямо из ташкентского самолета заберет выгодную партию сухофруктов, которых сейчас в райцентре днем с огнем не найдешь. Все покупатели будут мои. Вот за это конкуренты и точат зубы. — В открытую угрожают или вы об этом только предполагаете? — Участковый милиции Анатолий Кухнин недавно предупреждал, будто располагает информацией о том, что перекупщики хотят мне красного петуха запустить. Я посмеялась, мол, пусть дотла сжигают. Получу страховку — супермаркет построю и для охраны батальон омоновцев с автоматами найму. — Отношения с участковым у вас нормальные? — Вполне… — Мерцалова усмехнулась: — Правда, поначалу Толик настойчиво жаловался, что с женой у него нелады. Мол, служба участкового собачья, а сочувствия и женской ласки — никакой. Песня для меня знакомая, и в ласках я Толику отказала. Дескать, сама живу не кошечкой, кручусь, как белка в колесе, и, чтобы ласкать мужиков, ни времени, ни сил у меня не остается. — Не обиделся? — Кажется, нет. По-моему, Кухнин из тех бабников-оптимистов, которые живут по принципу: «Не вышло, не надо, мы сильно и не хотели», — А свои услуги по охране магазина участковый не предлагал? Сейчас совместительство стало модным… — Было такое предложение. — Тоже отказали? — Посоветовала Толику договориться с Пашей. Мол, если Таловский согласится отстегивать от того куска, который плачу ему за охрану, дело его. — Как отреагировал на такой «совет» Кухнин? Опять… «Не вышло — не надо»? — Сразу взъерепенился: «Не пожалеешь, Жанна?» Погладила по плечу, улыбнулась: «Толик, ну я же не дойная корова. Не могу же я сорить деньгами направо и налево, чтобы подкармливать таких здоровых лоботрясов, как ты. Перетопчись, дружок, где-нибудь в другом месте». Засмеялся: «Вообще-то ты права. Баба с воза — коню легче. Грабанут твою «Марианну», а мне — до лампочки. Пусть каратист Таловский отдувается». Мерцалова отвечала на вопросы спокойно, без многословия. Чувствовалось, что Жанна переживает случившееся, но старается не потерять выдержку и ясность мысли. Голос у нее был приятный, без наигранных интонаций. Иногда ей вроде бы хотелось выплеснуться, сказать больше и резче, однако ни разу она себе этого не позволила. Из дальнейшей беседы Бирюков узнал, что торгует «Марианна» с восьми утра до восьми вечера. Обеденный перерыв с двенадцати до часу дня. Обедают продавщицы обычно в магазине. Работают поочередно: если с утра, как сегодня, начинает работу Майя Шелковникова, то после обеда и до закрытия за прилавком — Рита Календина. И наоборот. При скоплении покупателей в работу включаются обе. Обычно такое бывает при поступлении новой партии товаров. Кроме работающей продавщицы, в магазине всегда находится подсобница Настя Веснина. Это хотя и не на сто процентов, но все-таки уменьшает возможность разбойного нападения. В сегодняшний же день получилось так, что Шелковникова оказалась в магазине одна. Рита отпросилась в Новосибирск, проведать заболевшую маму, а Настя вчера уронила на ногу ящик с консервами и после работы кое-как похромала до дому. Благо, что идти недалеко: от «Марианны» — чуть наискосок на противоположную сторону улицы. — У Насти свой дом? — спросил Бирюков. Мерцалова, раздавливая в пепельнице окурок сигареты, кивнула: — От умершей матери достался. Одной Насте жить скучно, и Рита с Майей поселились у нее. — А Таловский где теперь живет? — На этой же улице, только в другом конце. Ради хорошей усадьбы купил избушку на курьих ножках. Хочет построить такой роскошный особняк, чтобы всех переплюнуть, — увидев на лице Бирюкова ироничную улыбку, Мерцалова тоже улыбнулась: — Вы же знаете широкую натуру Таловского. — Знаю: стройка — «презентация» — банкротство. — Ох, бесшабашный человек, — со вздохом проговорила Жанна. — Но я предупредила Пашу, что его собственные прожекты финансировать не буду. У меня своих забот уйма. — Трудно в бизнесе? — Ужасно. Каждый шаг, как в шахматах, надо просчитывать на много ходов вперед. В любых ситуациях нельзя терять имидж финансовой состоятельности. Скажем, если я, выбивая кредит, приеду к коммерческому банку на такси или в «Москвиче», со мной будут разговаривать не так уважительно, как с клиентом, который с шиком подкатит в роскошной иномарке. К тому же, при торговых сделках малейшая оплошность может загнать в большую кабалу. В бизнесе у нас нет джентльменов. Даже письменный договор — ни к чему не обязывающая бумажка. Так, для утешения души. Извините, на эту тему могу говорить долго и скучно. Словом, нелегкая это ноша. — И все же вы ее тянете… — Знаете, почему? Торговля — это как наркотическая игла. Сядешь на нее раз-другой и уже ломка начинается… — Мерцалова откинулась на спинку кресла. — Разговариваю вот с вами, а у самой на душе кошки скребут, мертвая Майя не выходит из головы. Ни за что не прощу подлецам! Разберусь с ними по большому счету! Они заплатят мне и за Майю, и за похищенные документы. — Вот этого не советую делать, — сухо сказал Бирюков. — Почему? — Вы прекрасно знаете, чем заканчиваются такие «разборки». Жанна гордо вскинула голову: — Думаете, я их боюсь? Не на ту нарвались! — Не надо пороть горячку. — Что ж мне теперь, сидеть сложа руки? Ждать пока следствие заволокитит дело, и преступники заметут следы? — Успокойтесь. — Не могу! Меня дрожь колотит от беспрецедентной наглости налетчиков. Неужели им в Новосибирске не хватает, кого шерстить? — Думаете, это дело рук новосибирцев? — Не местные же дутыши на такое отважились. — Дурное дело и для местных не хитрое, — Бирюков посмотрел Жанне в глаза: — Сходите, проверьте, на месте ли ключ от сейфа. Мерцалова неохотно поднялась и ушла в другую комнату. Вернулась она быстро с большим двухбородчатым ключом. Показывая его Бирюкову, сказала: — Пожалуйста, Антон Игнатьевич, убедитесь собственными глазами, ключ цел и невредим. — Сколько у вас таких ключей? — снова спросил Бирюков. — Три. — И все они на месте? — Ну, а где же им быть? Хотя я и не пересчитываю их ежедневно, но потеряться они не могут. — А вы все-таки пересчитайте. — Господи, какой вы… — Зануда? — улыбнулся Антон. — Нет, настойчивый. Мерцалова опять ушла. На этот раз ее не было долго. Вернулась она с виноватым видом и смущенно проговорила: — Действительно, одного ключа нет. Не могу понять… — Вот вам и «Господи», — с упреком сказал Бирюков. — Давайте теперь вместе гадать, куда третий ключ девался. «Гадание» кончилось тем, что Жанна вспомнила, как однажды, закружившись к концу рабочего дня в суете, чуть было не оставила ключ в замочной скважине сейфа, но Майя Шелковникова ей вовремя об этом напомнила. Случилось такое, примерно неделю назад, когда финансовых документов в сейфе еще не было. В нем хранили до вечернего приезда инкассатора накапливающуюся за день выручку. — Теперь разве не храните? — спросил Антон. — Храним только, когда большая выручка. А в такие дни, как сегодня, места для денег хватает в ящиках кассового аппарата. Бирюков глянул на часы: — По моим предположениям, нападение совершено между двенадцатью и получасом первого. В это время магазин обычно закрывается на обеденный перерыв. Так? — Конечно. Посетителей выпроваживаем и двери — на ключ. — Выходит, Шелковникова сама открыла налетчикам? — Вероятно, — Мерцалова задумалась. — Но не могу понять, зачем Майя это сделала. — Перед поездкой в банк вы ничего ей не наказывали? — Сказала, мол, если меня будут спрашивать, к двенадцати часам вернусь. Я к этому времени и приехала бы, но такая гроза бушевала, что страшно было в машину садиться. — Может, кто-то из налетчиков был знаком Шелковниковой, и Майя впустила их, не подумав о возможных последствиях?.. Бывает, когда знакомым в обед открываете двери? — Конечно, бывает, однако не так уж часто… — Мерцалова кончиками пальцев потерла виски, болезненно поморщилась. — Прямо мозга за мозгу заходит… Нет, Антон Игнатьевич, если следователь не найдет этих негодяев, я сама их разыщу. — Еще раз советую: не затевайте «разборку». Она может оказаться не в вашу пользу. — Бирюков поднялся и, глядя в окно, попросил: — Покажите, где Настя Веснина живет. Жанна тоже поднялась, подошла к окну: — Вон, видите, на противоположной стороне улицы — большой зеленый дом с красной звездочкой на воротах… А слева от него — бревенчатый пятистенник. Это и есть Настино подворье. |
||
|