"Просто мы разучились прощать" - читать интересную книгу автора (Соколова Александра Витальевна)

5

– Я люблю тебя… Я так тебя люблю…, – Лёка жарко шептала Жене на ушко какие-то бессвязные нежности, отвлекалась вдруг и касалась губами щек, глаз, губ…

А Женька таяла… Прижималась к этому худощавому телу, ласкала ладошками спину, затылок, перебирала волосы. Но где-то внутри не останавливаясь звенел страх. Он пересиливал собой желание, заслонял и тушил, словно ледяной водой. Мелодия отчаяния и непонимания самой себя.

– Мелкая… Ты почему сегодня в облаках витаешь?, – Лёка вдруг посмотрела Женьке в глаза и сжала её руки в своих, – О чём думаешь?

– Ни о чём… Песня очень красивая.

– Не обманывай. Иди сюда, – выключила магнитофон, потянула к кровати, усадила рядом с собой, обняла крепко, – Рассказывай, чего боишься?

– А откуда ты знаешь, что я боюсь?, – Женя затихла в кольце ласковых рук и попыталась унять дрожь.

– Знаю. Я даже знаю, чего именно ты боишься. Ты глупая… Ничего никогда не будет, если ты не захочешь.

– Лен… Я не то чтобы боюсь… Я хочу… Я просто…

– Тшш, – Лёка обхватила Женьку за талию и усадила к себе на коленки, – Так тебе не страшно?

– Нет, – Женя улыбнулась, обняла девушку за плечи и потянулась губами к её губам. Страх не ушел, но так приятно было ощущать эти нежные губы, теплый язык, ласковые ладони, скользящие по спине…

Учащенное дыхание, сердце, скачущее в одному ему ведомом ритме. И вдруг – Лёкина рука, проникшая Женьке под футболку и мягко опустившаяся на талию.

Женя замерла. Снова противный страх сковал сердце и не давал двигаться.

– Тебе неприятно?, – Лёка коснулась губами ушка девушки и легонько провела по ему языком, – Малышка… Я хочу всего лишь касаться тебя, как только ты скажешь: «стоп», я прекращу – клянусь. Ты такая красивая… Нежная… Родная… Моя…

Захлебнулось дыхание, ёкнуло сердечко, и приятная теплота разлилась по телу. Поцелуй… Еще… У Жени закружилась голова и она уже не думала о своём страхе, ощущая ласковую ладошку, скользящую под майкой вдоль позвоночника. И когда Лёка коснулась её груди – тело отозвалось только сладкой негой. Женя даже не заметила, как опустилась на кровать и чувствовала только нежные губы на своих губах и ласковую ладонь на груди. Она прижала к себе Лёку и, вдыхая знакомый, родной запах, вдруг абсолютно расслабилась и ответила на поцелуй.

Пальцы Лёки осторожно погладили твердые соски девушки и потянули футболку вверх. Рука снова скользнула к груди. От этого прикосновения Женька вздрогнула и сжала ладони.

– Тебе не нравится, малыш?, – Лена убрала руку и погладила девушку по щечке.

– Нет… Нравится… Не знаю… – пробормотала Женя, – Я боюсь…

Лёка медленно дотронулась губами до её подбородка, затем нежно соскользнула по шее к плечу:

– Расскажи мне, чего ты боишься?

– Я не знаю, Лена… Если бы я знала – всё было бы намного проще. Я хочу тебя, мне хорошо с тобой, но я… боюсь.

– Ты боишься того, что всё будет как с Виталиком?

– Да… Я боюсь, что не почувствую ничего.

– Глупышка…, – Лёка села на кровати, глядя Женьке в глаза, – Я никогда не сделаю тебе больно. Я хочу просто быть рядышком с тобой, касаться тебя… Любить… Иди сюда.

Она осторожно взяла Женю за руку, усадила рядом с собой и положила руки ей на талию:

– Можно я сниму с тебя футболку?, – спросила, не отрывая взгляда. И дождавшись неуверенного кивка, медленно потянула майку вверх, проводя ладонями по бархатистой нежной коже. А Женька задрожала то ли от холода, то ли от сознания собственной беззащитной обнаженности.

– Не бойся меня, малыш, – Лёка медленно расстегнула пуговицы на своей рубашке и сняла её совсем. Они сидели друг напротив друга, тщетно пытаясь утихомирить учащенное дыхание и глядя прямо в глаза.

Женька совсем растерялась. Украдкой смотрела на обнаженный торс Лёки, на грудь, плечи. И вдруг почувствовала, как Лена взяла её ладонь в свою и опустила себе на грудь. Девушка вздрогнула как от удара током.

– У тебя ладошка такая нежная, – прошептала Лёка и Женькиной рукой еще раз провела по груди, по животу, по плечам, – Я с ума схожу от твоих прикосновений… Сердце такой теплотой отзывается.

А Женя осознала внезапно, что ей очень приятно касаться девушки… И уже сама начала поглаживать эти мягкие округлости.

За переживанием новых для себя ощущений, Женька и не заметила, как Лёка мягко уложила её на постель и коснулась языком губ. От этого, казалось бы, невинного, прикосновения, по телу пробежала целая волна желания. Женя обняла Лену за плечи и закрыла глаза. Ей было так хорошо, что страх сам собой куда-то улетел, испарился… А Лёка, словно почувствовав это, целовала девушку всё крепче. Забиралась языком между приоткрытых губ, ладонью лаская грудь. И только через много-много минут подняла на мгновение голову и тихо спросила:

– Тебе хорошо, мелкая?

Женька только кивнула. Не было сил разговаривать, думать. Хотелось снова окунуться в теплоту этих ласковых прикосновений, которые становились всё смелее и смелее.

До самого утра девушка открывала для себя невиданные раньше грани удовольствия. Лёка была ласковой и осторожной, и именно эта боязнь причинить боль помогли Жене расслабиться и забыть о страхе. Тем более, что в эту ночь Лена сняла с неё только футболку, и ничего больше.

Время шло. Остались позади зимние праздники, веселые гулянки всем этажом и ящики выпитой водки. За этот месяц Женька расцвела. Как будто наконец-то проснулась после долгой спячки, распрямила плечи и превратилась в молодую прекрасную женщину. Летала по коридорам общаги, по улицам города. И застарелый страх внутри пел радостную веселую песню.

Преддипломная практика, подготовка к выпускным экзаменам – всё решалось как-то легко и само собой. И когда тетя сообщила, что в честь окончания института они с дядей Олегом дарят Жене квартиру в Таганроге, это было воспринято как неотъемлемая часть счастливой судьбы.

Лёка закончила, наконец, учебу в своем непонятном учебном заведении и устроилась на стажировку в какую-то местную фирму. Солнечным февральским утром она помогла Женьке перевезти на новую квартиру вещи, потосковала, глядя на просторные две комнаты и… решительно отказалась жить вместе. В этот день они впервые поссорились.

– Ну почему?, – Женя стояла посреди сумок и стоящей в беспорядке мебели, – Объясни хотя бы, почему ты не хочешь?

– Потому что еще рано.

– Что рано, Лена? Мы встречаемся уже почти полгода. Я люблю тебя. Я хочу жить с тобой.

– Я тоже тебя люблю, мелкая…, – Лёка обреченно уселась на подоконник и закурила, – Но жить вместе нам пока рано.

– Почему?

– Просто потому что рано.

– Я поняла, – Женька устало опустилась на стул и сжала ладони, – Ты боишься потерять свою свободу. Не хочешь ограничивать себя ничем. Я поняла. Прости.

– Ты глупая! Ты ничего не поняла!

– Ну так объясни мне, раз до меня так плохо доходит!, – сорвалась на крик.

– И объясню!, – Лёка выкинула сигарету, подскочила к Жене и уставилась прямо в глаза, – Вот когда я буду в состоянии САМА купить НАМ квартиру, вот тогда мы и будем жить вместе.

– Ленка, ты с ума сошла! Чем тебя не устраивает ЭТА квартира?

– Тем, что она ТВОЯ!

– Она наша!

– Нет. Мелкая, пойми – для меня это очень важно. Я люблю тебя, я хочу быть с тобой всегда. Но есть вещи, которые для меня имеют огромное значение. Мы будем жить вместе только тогда, когда я сама куплю нам квартиру.

Лёка говорила так жарко, что сумела убедить Женю. Она согласилась. А вскоре поняла, что это вообще не имело никакого значения, потому что каждый вечер с работы Лена шла уже не к родителям, а сюда. Долго купалась в душе, пила чай, ела приготовленный Женькой ужин и рассказывала свои немудреные новости. «Этакая имитация семейной жизни», – как выразился однажды Саня.

Само собой разумеется, вся компания, собиравшаяся раньше в четырнадцатой комнате, теперь перебралась к Женьке. В маленькой комнате поселились Кристинка и Ксюха, а по квартире постоянно гуляли гости. Но в эти дни девушка была рада всем и каждому – настолько переполняло её чувство всеобъемлющего счастья.

За три зимних месяца Женя совсем забыла о том, что был когда-то в её жизни Виталик, забыла обо всей боли, что он ей причинил – она просто жила и впервые в жизни наслаждалась тем, что живет. Каждой ночью она позволяла Лёке все больше и больше, выгоняя из души противный въедливый страх. Но где-то глубоко внутри всё же оставались сомнения… Много-много сомнений…

– Привет, – Лёка, выдавливая улыбку, стояла на пороге Женькиной квартиры.

– Привет, малыш. Заходи, – Женька проводила удивленным взглядом покачивающуюся Лёку и вдруг ясно почувствовала запах алкоголя.

– Чудовище, ты напилась, что ли?

– Ннет! Я трезва как сты… сти… стеклышко! А впрочем, – да. Я напилась как последняя свинья…

Женя засмеялась и присела на диван, рядышком с Леной.

– Что случилось, чудо?

– А я родителям всё рассказала.

– Что – всё?

– А вот всё. Про себя. Про тебя. Про нас. И вообще – всё.

– Ты с ума сошла…, – задрожали руки и где-то в горле заходил вверх-вниз противный комок, – И что… они?

– А ничего!, – Лёка со злостью закурила, – Мама орала, папа пил валокордин. Потом сказали, что отведут меня к психиатру. Потом – что выпишут из квартиры, потом – что заявят в милицию, потом – что переедут в Ростов… Короче говоря, полное понимание со стороны любящих родственников.

– А ты как хотела?, – Женя осторожно обняла девушку и поцеловала в висок, – Чтобы они благословили нас, чтоли? Лен, это же родители… Тебе не стоило им рассказывать.

– А что стоило?, – Лёка подскочила, как ужаленная, – Опять прятаться? Скрываться? Мне надоело. И потом, мы же не будем вот так всю жизнь. Когда-нибудь в любом случае пришлось бы рассказать.

– Ну, когда-нибудь… Иди сюда, чудо. Успокойся.

– Нет, погоди! Ты что, собираешься вот так всю оставшуюся жизнь прятаться? Или ты думаешь потом себе мальчика найти для отвода глаз, так сказать, а?

– Лена…, – Женька в ужасе смотрела на мечущуюся по комнате Лёку. Она совершенно была не готова к этому разговору и боялась его, – Лен, успокойся.

– Да не хочу я успокаиваться!, – словно противореча самой себе, девушка упала на стул и прикурила очередную сигарету, – Безнадежно это всё, мелкая…

– Что безнадежно?, – тихонько подошла, села на коленки и замерла в ласковых объятиях.

– Наши отношения. Безнадежные какие-то… У нас будущего нет, понимаешь?

– Ты что… Ты что такое говоришь? Я же люблю тебя!

– Это сейчас. А через пару лет тебе захочется семью, мужа, ребенка… И всё это перевесит твою любовь.

– Мою любовь ничего не перевесит, Лен…

– Перевесит. Разве ты не хочешь детей?

– По больному бьешь?, – Женя сползла со стула и отошла к окну. Уткнулась лбом в холодное стекло и почувствовала, как по лицу побежали тонкие дорожки слез. Колыхнулся, разрастаясь, старый страх. И сразу вспомнилось всё и навалилась огромной скалой… Вся боль, все страхи, все сомнения.

Лека подошла тихонько и обняла Женьку за талию.

– Прости меня, мелкая.

Потерлась носом о затылок… Поцеловала легонько.

– Жень… Ну, прости меня, дуру.

– Прощаю, – Женька вздохнула и стала смотреть, как запотевает стекло от тяжелого дыхания, – Я тебе всё прощу, Лена. Всё и всегда. Но постарайся понять, что я тоже человек и мне тоже бывает тяжело и плохо.

– Я понимаю! Неужели ты думаешь, что я не понимаю? Я же люблю тебя!, – Лёка щекотала своим дыханием ухо девушки и легонько гладила ладонями по животу.

– Я тоже тебя люблю. Только вот что мы теперь будем делать?

– Жить будем, мелкая. Вместе. Заберу свои шмотки – и к тебе. Пустишь?

– Жить? Вместе?, – Женька развернулась в кольце Лёкиных рук и блестящими глазами уставилась на неё, – Ты серьёзно?

– Конечно, серьёзно! К черту все мои комплексы, я быть с тобой хочу. Всегда.

Женя взвизгнула от радости и прижалась к Лёкиным губам. Постепенно мимолетный поцелуй стал крепче, и вот уже Лена со стоном забралась руками под Женькин халатик, нащупывая жадными руками мягкую грудь. Наклонила голову, впилась губами в сосок, лаская его нежно и осторожно. Женя задрожала, сжала Лёкины плечи, ощущая уже на другой груди настойчивые губы.

Опустив ладони на Женькины щеки, Лёка впилась в нежные губы, язык проник внутрь рта и стал ласкать небо, играть с языком, восхитительное острое желание поднялось от живота к горлу.

Снова развернув Женю к себе спиной, Лёка целовала ее шею, толкаясь языком, добралась до мочки уха и, лизнув, шепнула: "Мелкая… Моя маленькая… Я так хочу тебя". И закрыла глаза, чувствуя как тело наполняется возбуждением. Ладошки сами собой потянулись к груди, едва касаясь сосков, губы продолжали шептать: "Ты моя любимая, моя родная, ты моя, моя".

Простонав что-то неразборчивое, Женька закинула руку назад, найдя колючий Лёкин затылок, ее пальцы расчесывали пряди волос медленными, ласкающими движениями.

От Женькиного стона в голове Лёки словно взорвался фейерверк, и всё дальнейшее воспринималось только отдельными вспышками образов.

Вот халат окончательно падает на пол, за ним – Лёкина рубашка и футболка. А вот они уже в постели, беззащитно-обнаженные, горячие.

Женька тяжело дышала, сквозь пелену стонов она смотрела, как Лёка потянулась к её соску губами, рукой лаская второй. Эти ладони, казалось, были везде – касались, разжигая, маня пьянящими волнами желания… Когда они коснулись бедер девушки, из груди вырвался дрожащий вздох. И тут же Лена остановилась, убрала руки и посмотрела Женьке в глаза: «Прости, малыш… Прости… Я… Не буду…». На мгновение Женя закрыла глаза, ощущая теплоту, разливающуюся по телу и привлекла Лёку к себе, прошептав: «Иди сюда… Я хочу тебя… Хочу всю…»

Взрыв. Пала стена. Между ними больше не осталось запретов. Словно играя в какую-то доселе недоступную игру, они катались по постели, лаская друг друга, впиваясь губами в самые неожиданные участки тела.

Лёка не видела и не замечала ничего вокруг. Обнаженная, желанная женщина лежала в её постели. В низу живота огнем пульсировало желание, а в голове стояла одна мысль: не причинить боль, не подвести. Лёка всеми силами старалась сдерживать себя, но горячие Женькины ладони, вдруг опустившиеся на её грудь, сами собой вынесли из головы все мысли. Лёка не узнала свой голос в веренице стонов, разнесшихся над постелью. В голове что-то щелкнуло, охватила бешеная страсть, она резко опустилась на Женьку, пожирая каждый сантиметр её ароматной кожи страстными поцелуями.

Касаясь руками талии, бедер, ягодиц, она обнимала Женю и ласкала, двигаясь по телу сверху вниз и снизу вверх. Как это было приятно, горячо и чувственно. Тела скользили, надавливая, вжимаясь друг в друга. Их головы окутал туман, все мысли разбежались. Только чувства – огромные импульсы наслаждений переполняли, доводя до самого пика.

И когда Лёка опустилась, наконец, между распахнутых Женькиных бедер, мир вокруг превратился в одну вспышку почему-то ярко-синего цвета.