"Звезда телерекламы" - читать интересную книгу автора (Морган Стенли)

Глава десятая

Солнце взошло раньше, чем прозвонил будильник. Проснувшись, я увидел перед глазами кафельный пол и на мгновение подумал, что любуюсь из окна самолета зелеными полями старушки Англии. Еще пара дюймов, и я бы свалился с кровати.

Я попятился, и мой зад уткнулся во что-то мягкое. В ту же секунду, как я перевернулся, проснулась и Джин. Простыня сбилась к нашим ногам, но Джин нисколько не возражала, что лежит передо мной обнаженная. Щурясь от яркого солнца, она улыбнулась и чмокнула меня в нос.

— Доброе утро.

— Доброе утро.

— Ты знаешь, что у тебя золотистый нимб вокруг головы?

— Разумеется, — кивнул я. — Я и чувствую себя настоящим праведником.

Джин фыркнула.

— Который час? — полюбопытствовал я.

Джин потянулась к будильнику, моргая на солнце.

— Ровно семь. Хорошо, что он не успел прозвонить. Терпеть не могу, когда меня выдергивают из сна. Куда приятнее вот так погладить.

Я поцеловал её в животик, пощекотал его языком. Джин рассмеялась и подтянула коленки к животу. Тогда я переключился на груди. Крупные темные соски мгновенно набухли и затвердели.

— Ты рискуешь, — погрозила мне Джин. Мое сердце возбужденно заколотилось. Джин опустила руку, нащупала моего отоспавшегося дружка и жарким поцелуем впилась в мои губы. Пару секунд спустя мы уже без оглядки предавались любви, со всей страстью, которую навевает крепкий сон на свежем воздухе. Я ощущал себя всесильным гигантом и, похоже, мой пыл передался Джин, которая отдавалась мне с такой вулканической яростью, словно для неё это было в последний раз. Все закончилось очень быстро, но именно этого мы оба и хотели; наслаждение я испытал неописуемое. Мы лежали обессиленные, купаясь в поту и шумно дыша.

— Вот это да! — сказала наконец Джин. — Все, сегодня я из дома ни шагу.

Я засмеялся.

— А мне каково? Я же должен по горам лазить!

Джин засмеялась, шлепая ладошками по простыне.

— Боже, как это было прекрасно. Только так нужно начинать новый день.

Некоторое время спустя, отдохнув и придя в себя, она сказала, глядя на голубеющее за окном небо:

— Денек сегодня замечательный. Хорошо, что тебя свозят в Сольер. Получишь огромное удовольствие.

— Жаль, что ты не едешь с нами.

— Мне тоже. Ничего, как-нибудь прокатимся — сезон достаточно длинный.

Мы приняли душ, а потом быстро позавтракали на балконе. Сок с кукурузными хлопьями — самая подходящая еда в столь сказочное утро. А утро выдалось — загляденье. Раннее солнце позолотило пляж и расцветило радугой спящее море; прохладный воздух был напоен удивительным ароматом. Я вдыхал его полной грудью и никак не мог надышаться.

— Смотри, не лопни, — засмеялась Джин.

— Не могу, я просто наголодался. В Лондоне я старался вообще не дышать. А здесь не воздух, а чистый озон. Я спал, как убитый.

— Да, но проснулся довольно резво. Пойдем, будильник, я отвезу тебя в отель.

В самом начале девятого я вошел в вестибюль отеля "Пальма". Дежурил не Тони, а незнакомый парень примерно моего возраста. Я представился, мы обменялись рукопожатием, и он вручил мне ключи, никак не выразив удивления по поводу моего столь раннего появления и небритой физиономии.

Побрившись и переодевшись, я вышел из отеля и зашагал в Пальма-Нову. Чувствовал я себя превосходно. Живописная дорога, пьянящий воздух и ласковое солнце… Я шел в упоении, посвистывая.

Патрик открыл дверь, на ходу потягивая кофе из чашечки.

— А, блудный сын явился! — поприветствовал он меня. — Заходи. Не спрашиваю, где ты провел ночь — на твоей мятой физиономии все написано. Проходи, позавтракаем, кофейку попьем.

Столик на террасе был накрыт.

— Я уже завтракал, — сказал я. — Но от кофе не откажусь.

— Держу пари, что завтрак тебе подавали не в "Пальме", — ухмыльнулся Патрик, наливая мне кофе. — Ну что, не ошибся я в Джин? Стоит она того, чтобы написать письмо мамочке?

— Мамочка мне не поверит.

Патрик расхохотался.

— Я рад, что твой первый день на острове доставил тебе столько удовольствия. Так держать!

— Кстати, Патрик, а в котором часу вернулся ты?

Он посмотрел на часы.

— Давным-давно — уже целых полчаса назад. От Энн так легко не уйдешь. Я бы не прочь пару часиков соснуть, но, увы, не суждено. Может, удастся вздремнуть по пути в Сольер, пока мои старушенции будут любоваться окружающей природой. Допивай кофе, и я познакомлю тебя с управляющими "Сан-Винсента" и "Польенсы". Потом поговорим с Карло насчет квартиры и повезем клиентов в горы. Получишь море удовольствия.

— Джин тоже так сказала.

Патрик изумленно приподнял бровь.

— Как, вы даже поболтать успели?

— Она очень славная девушка.

— Не спорю. Что ж, похоже, ты уже нашел себе подходящую подружку, и я очень за вас рад. Теперь моя задача — подыскать тебе подходящую квартирку. Кстати говоря, одна находится буквально в двух шагах, — он указал на один из соседних балконов. — И ещё парочка — немного подальше. Карло их тебе покажет.

В девять часов мы подошли к "Сан-Винсенту", внушительному пятнадцатиэтажному отелю с двумя ресторанами и четырьмя барами. Представив меня сеньору Брунею, сдержанному, но довольно приятному управляющему, Патрик повел меня в расположенный неподалеку десятиэтажный отель "Польенса", где я познакомился с другим приятным и сдержанным управляющим сеньором Мильором.

— Ну, вот, дело сделано, — удовлетворенно хмыкнул Патрик. — Теперь осталось позвонить Карло.

Мы перешли дорогу и заглянули в ближайший бар. Патрик позвонил из автомата Карло, но так быстро сыпал испанскими словами, что я почти ничего не понял. Наконец, Патрик посмотрел на часы и закончил разговор:

— Си, Карло… Си, мучас грациас.

Повесив трубку, он потряс голову и засмеялся.

— Прыткий парень этот Карло. В эту секунду он уже садится в машину и мчится к нам. У него сейчас есть на примете три квартиры — та, что я тебе показал, и ещё парочка на третьем этаже. Выбирай по вкусу.

— Замечательно.

— Что ж, сейчас половина десятого. Он будет здесь минут через двадцать, так что у нас останется полчаса, чтобы посмотреть квартиры.

— Даже не верится, что все складывается так удачно. В последнюю минуту наверняка случится что-то и расстроит наши планы.

Патрик расхохотался.

— В тебе говорит британская кровь. Подсознание подсказывает тебе, что формальности затянутся на пару недель, потом забастуют чиновники, потребуется подпись посла и так далее.

— Ты прав, — усмехнулся я.

— Я тебя прекрасно понимаю. Нужно время, чтобы от всего этого отвыкнуть. Здесь все делается быстро — только плати. Посмотри, как строятся эти дома. Можешь представить, чтобы в старушке-Англии работали с такой скоростью? Насколько я знаю Карло, сегодня ты уже будешь спать в своей квартире.

— Сегодня?

— Разумеется. Назовешь своим поручителем Ардмонта, внесешь деньги за месяц вперед и переедешь в мой дом — или я не ирландец.

Мы вернулись домой к Патрику, и уселись ждать Карло. Тот, как и предсказал мой друг, приехал ровно без десяти десять. Смуглый, невысокий, черноволосый, с тоненькими усиками, Карло сразу огорошил меня, выстрелив беглой очередью по-испански. Он провел нас по всем квартирам, расхваливая их на все лады, но выбирать было не из чего — квартиры мало чем отличались друг от друга. Я выбрал квартиру на втором этаже, ближайшую к Патрику. Все это заняло двадцать минут.

— Прекрасный выбор, — с расстановкой произнес Карло, осознав, наконец, что перед ним не урожденный испанец. — Сбережете подметки, да и девушки не запыхаются.

Он расплылся до ушей, сверкнув белоснежными зубами.

— Когда я могу переехать? — спросил я.

Карло недоуменно пожал плечами.

— Ахора эста биен! Хоть сию минуту!

Патрик ухмыльнулся.

— Что я тебе говорил? Карло тянуть не любит.

Карло быстро вытащил из портфеля контракт, внес мои анкетные данные и протянул мне на подпись.

— Можешь не вчитываться, — подбодрил меня Патрик. — У меня точно такой же. Ты должен только внести плату за месяц вперед плюс десятку на случай непредвиденных ремонтов.

Я подмахнул контракт и выписал чек на тридцать пять фунтов. Карло вручил мне ключ, пожал руку и был таков.

За исключением обоев, моя квартира была точной копией жилища Патрика. Запах, правда, стоял немного затхлый, но я знал, что он быстро выветрится, когда я открою окна.

— Что ж, поздравляю, — сказал Патрик. — Да благословит Господь всех, кто переступит порог этого чертога.

— Спасибо, Патрик.

— Не за что. Тебе придется только связаться с нашей конторой в Пальме и уведомить их о своем переезде. Потом пошлешь им докладную в ста восьмидесятя пяти экземплярах. Тебя, возможно, пожурят из-за того, что ты не посоветовался с папочкой, но ты стой на своем — первый день, мол, не знал ничего. Ни в коем случае не упоминай Патрика Холмса — и тебя простят. А теперь поехали, пора везти наших божьих одуванчиков в горы.

Как и предсказала Джин, день выдался сказочный. Я сидел рядом с Патриком на переднем сиденье экскурсионного автобуса, слушая его рассказы. Патрик совершенно очаровал своим весельем и остроумием пожилых клиентов-англичан — с нами ехали шесть семейных пар, — которые начали хохотать с самого начала поездки. К пяти вечера, когда мы вернулись, все старушки были от него без ума.

В Пальму мы приехали в одиннадцать, а оттуда взяли курс на Ваилдемосу, старинное горное поселение, в монастыре близ которого Шопен и Жорж Санд провели как-то раз целую зиму. В Ваилдемосе мы на пять минут высыпали из автобуса, чтобы поразмять ноги, а потом поднялись по серпантину в горы, преодолели перевал, пересекли живописную зеленую долину и въехали в Сольер. Здесь, в уютном ресторанчике с видом на бухту нашим стариканчикам подали обед, после которого мы ещё пару часиков нежились на солнце.

Я спросил Патрика, который то и дело клевал носом:

— Все идет, как обычно? У тебя всегда такие тихие клиенты?

— Детишки порой немного достают, а в остальном проблем, как правило, не бывает. Все зависит от тебя самого.

— Ты эту компанию словно загипнотизировал. Они так и млеют.

Патрик разразился смехом.

— Сухой рассказ о природе и достопримечательностях очень утомляет. И десяти минут не пройдет, как твои клиенты начнут позевывать. Отпусти пару шуток, чуть-чуть пококетничай — и дело в шляпе. Им уже весело, все довольны и жизнь кажется прекрасной.

— Сценарий ты придумываешь сам?

— А кто еще. Очень удачно, что у нас не бывает повторных экскурсий — в противном случае они бы дважды слышали одни и те же шутки и анекдоты. Как-никак, я три года репетировал и оттачивал эти приемы.

— Почему бы тебе ни пройти в автобус и не прикорнуть на часик? У тебя такой вид, что тебе бы это не помешало.

— Что ж, если ты за ними присмотришь, то, пожалуй, я так и сделаю. Нужно сегодня во что бы то ни стало лечь пораньше…

И он ушел, позевывая.

Разумеется, лечь пораньше Патрику не довелось. Вернулись мы уже в шестом часу; все туристы лично поблагодарили его за прекрасную экскурсию, причем каждый посчитал своим долгом пожать ему руку. Затем Патрик сопроводил меня в отель "Пальму" и сообщил Тони, что я переезжаю в отдельную квартиру.

Потом мы погрузили мои вещи в машину и поехали домой. В семь вечера я уже распаковался, и мы с Патриком сидели на моем балконе, потягивая пиво.

— Что ж, поздравляю с собственной берлогой, — лениво сказал Патрик.

— В жизни ещё не переселялся с подобной прытью.

— Уверен, что тебе здесь понравится. Сидя вот так на балконе, любуясь на море и попивая пивко, забываешь обо всем на свете. Кстати, — он глотнул пива, — полагается ведь отметить твой переезд. Все-таки, это большое событие.

— А ведь кто-то собрался сегодня лечь пораньше, — со смехом напомнил я.

— Ерунда. Я свеж, как огурчик. Час сна в автобусе вернул меня к жизни. Давай пригласим девочек и закатим вечеринку. Что ты на это скажешь?

— Я скажу: "Давай!".

— Так и знал, — вздохнул Патрик. — Что ещё от тебя было ждать?

Он прошагал в гостиную и снял телефонную трубку.

— О, уже включили! Молодец, Карло… — Патрик набрал номер. — Это очаровательная Джин? Привет, малютка! Наш сорви-голова уже перебрался в новое гнездышко, номер 26, и просит тебя вместе с Энн заглянуть на новоселье. Ты чем занимаешься? О, представляю… Давай, вытирайся, обсыхай и скачи к нам. И прихвати, пожалуйста, свои пластинки… Мы потом чего-нибудь состряпаем. А где Энн? Хорошо, сейчас позвоню. Пока.

Набирая другой номер, он сказал мне:

— Представляешь, я вытащил её из душа. Стоит нагишом, а вода с неё капает на пол… Как подумаю, так вздрогну… О, привет, Энн. Это я. Что делаешь? Отложи это на завтра и приезжай к нам на междусобойчик. Расс переехал в мой дом, в квартиру 26, и жаждет угостить тебя ужином. Хорошо, ангел, не задерживайся.

Он положил трубку и радостно потер руки.

— Патрик! — взвыл я. — Я не умею готовить!

— Ерунда, я состряпаю такую паэлью — пальчики оближете. Давай сбегаем в супермаркет за креветками, цыплятами, перцем и прочей снедью, а остальное я беру на себя.

Вечеринка, задуманная как скромные посиделки на четверых, превратилась в торжество на двадцать персон. Все из-за Патрика. По-моему, все население Магалуфа и Пальма-Новы состояло у него в друзьях. Только в супермаркете он ухитрился наприглашать ко мне владельца местного таксопарка с женой, хозяина супермаркета, также с супругой, вышедшего на пенсию англичанина-агента по продаже недвижимости, проживающего в Магалуфе, и ещё одну вдовушку, державшую сувенирную лавку.

— Надеюсь, ты не против, Расс? — осведомился он, когда мы выходили из супермаркета. — Все они замечательные люди и тебе будет полезно поближе познакомиться с ними.

Меня уже давно разбирал смех.

— Я нисколько не возражаю, но как насчет еды? Как ты надеешься накормить такую ораву?

— Запросто. Просто приготовлю побольше, вот и все. Паэлью легко делать.

Уже на стоянке машин Патрик пригласил хорошенькую девушку, работающую в компании по прокату автомобилей, и её подружку — владелицу парикмахерской в одном из отелей. Нам пришлось вернуться в супермаркет, чтобы закупить новую порцию креветок и цыплят.

Еще восемь приглашенных были соседями Патрика по дому, которые встретились нам по дороге или сами заглянули — узнать, что за шум.

Вечеринка удалась на славу. Никто не напился, разошлись гости сравнительно рано. Патрик оказался прав, говоря, что встреча пойдет мне на пользу — почти весь вечер я разговаривал только по-испански, и к концу его уже болтал, как сорока.

Кроме того, я ощутил себя частью местного сообщества. Каждый из соседей пригласил меня заскочить на чашечку кофе или стаканчик вина, а владелец супермаркета даже пообещал предоставить десятипроцентную скидку на любые покупки. Вдовушка сказала, что будет рада видеть меня в своей лавке она не добавила, но тонко намекнула, что будет ровно в сто раз больше рада, если приведу к ней сотню туристов, — присовокупив затем, что мои услуги не останутся незамеченными.

Аналогичные предложения сделали и обе подружки (из агентства по прокату автомобилей и парикмахерской), хотя не уточнили, какого рода награду имеют в виду. Я взял себе на заметку, что нужно будет потом порасспросить об этом Патрика.

Патрик был в ударе. В фартуке шеф-повара он выглядел совершенно неотразимым. Сновал, как челнок на кухню и обратно, подкладывая гостям свежие порции дымящейся ароматной паэльи.

Наконец, выпроводив последних друзей, Патрик вернулся к нам, улыбаясь во весь рот.

— Ну что, как наш прием? Держу пари, что завтра вся Мальорка будет гудеть, а Рассел Тобин вмиг станет местной знаменитостью.

— Не знаю, зачем ты снимаешь фартук, — пожала плечами Энн. — Кто же будет мыть посуду?

— Мне кажется, киска, тебе он больше к лицу, — ухмыльнулся Патрик.

Энн и Патрик ушли от нас примерно в час ночи. На прощанье Патрик пригласил меня заскочить к нему завтра в восемь утра.

— Мы поедем в Пальму, в центральную контору, — сказал он. — Нам нужно будет уточнить списки приезжающих и выполнить ещё сотню всяких дел. Спасибо за вечер и — спокойной ночи.

Мы с Джин ещё немного посидели на балконе, потягивая кофе и любуясь ночным морем. После шумного вечера охватившее меня ощущение покоя и умиротворения было просто невозможно описать; лишь мягкий шорох набегающих на песок волн нарушал тишину.

— Устал? — спросила Джин.

— Немного. Но чувствую себя замечательно. С прошлого лета не был на солнце и не дышал таким вкусным воздухом. Все тело приятно покалывает.

— Знаю — божественное ощущение. Погоди еще, пока начнешь плавать одного этого кажется достаточным в компенсацию за нашу работу, а тут тебе ещё и деньги доплачивают.

— Я безмерно счастлив, что приехал сюда.

— Я тоже.

Джин метнула на меня жгучий взгляд. Я знал, чего она хочет. Я встал, протянул руки, привлек её к себе и нежно поцеловал. Сердце её под тонкой блузкой колотилось, как у зайчонка. Внезапно она отстранилась и тихо спросила:

— А как кровать? Удобная?

— Не знаю… Еще не опробовал.

— Рискнем?

С той ночи я не видел Джин целый месяц. Уже на следующий вечер, в десять часов, прилетели её первые клиенты, и для Джин начался туристический сезон.

Почти каждый день я звонил ей; несколько раз мы назначали свидания, но в последнюю минуту наши встречи срывались из-за каких-то неожиданностей. По словам Патрика, у них с Энн дела обстояли не лучше. Однажды, через неделю после нашей памятной вечеринки он позвонил ей, поговорил, потом положил трубку и, пожав плечами, сказал:

— Не приедет, одна туристка заболела. Сейчас сидит и ждет приезда врача. Увы, мой друг, такова наша курьерская участь. В конце концов, нам ведь платят не за то, чтобы мы спали с девушками.

Однако вернемся к вечеринке. На следующее утро мы с Патриком поехали в Пальму, и в девять часов уже сидели в центральной конторе. Обставлена она была со вкусом, в кадках и кашпо красовались тропические растения — я с удивлением отметил, что уже привык к ним.

Три машинистки уже были за работой, резво барабаня по клавишам. Войдя, Патрик послал им воздушный поцелуй и довольно игриво пожелал доброго утра.

Сидевший за заваленным бумагами столом худощавый молодой испанец при виде нас приподнял голову.

— Доброе утро, Альберто, — жизнерадостно поздоровался Патрик и кивнул в сторону двери с табличкой "Управляющий". — Он там?

— Да. Вы к нему?

— Да, — вздохнул Патрик.

Альберто заговорщически подмигнул нам, встал, постучал в дверь и вошел. Пару секунд спустя он вернулся и важно кивнул.

— Заходите.

Уолтер Пейн оказался маленьким плюгавым человечком, из тех, что дюжинами просиживают в английских пабах, а по субботам гоняют в травяной хоккей. Плохо подстриженные волосы свисали набекрень, прикрывая один глаз. Тонкий въедливый рот, как мне показалось, скривился при нашем появлении ещё больше. Я терпеть не могу таких типов, и возненавидел Пейна с первого взгляда.

Он с мрачным видом поднялся, вяло пожал мне руку и проскрипел:

— Рад с вами познакомиться, Тобин.

Махнув, чтобы мы садились в кресла, он воткнул в рот трубку и порылся в кипе бумаг.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Ну что, обосновались в Магалуфе? Номер нравится?

— Э-ээ, дело в том, что я остановился не в гостинице. Я переехал на квартиру.

Воцарилось оскорбленное молчание. Пейн пожирал меня крохотными глазками. Потом хрюкнул:

— Почему?

— Дело в том, что номер мне не понравился, и я решил переехать.

— Когда? — рявкнул Пейн.

— Вчера.

— Кто вам разрешил?

Ну что ж, подумал я, настала пора определиться, на каких условиях отныне и впредь мы будем вести разговор. Уступишь такому субъекту хоть полдюйма и — пиши пропало. Я решил не уступать мистеру Уолтеру Пейну ни пяди. В конце концов, я ведь всегда мог просто врезать ему по физиономии, а следующим самолетом улететь в Лондон. При одной мысли об этом, на душе у меня просветлело.

— Никто мне не разрешал, мистер Пейн. Просто мне не понравился предоставленный мне номер, вот и вся недолга. Филип Ардмонт сказал мне ещё в Лондоне, что у меня есть выбор — гостиничный номер или квартира. Я предпочел квартиру.

— Но вы отдаете себе отчет, что должны хотя бы поставить мистера Ардмонта в известность? Ведь ему придется покрывать часть ваших расходов на проживание. Кроме того, нам необходимо официально объявить руководству отеля "Пальма", что вы не будете проживать там.

— На все это потребовалось бы десять дней, — сказал я, незаметно подталкивая ногой Патрика.

— Вполне возможно. Бумаги пришлось бы отослать в Лондон, а потом дождаться их возвращения. Но ведь это совсем не важно…

— Для меня — очень важно. К тому времени понравившуюся мне квартиру уже могли бы сдать кому-то другому.

— Все равно, Тобин, у нас есть определенные традиции, собственный кодекс правил, которым вы обязаны следовать. Мы не можем допустить, чтобы каждый из шестнадцати курьеров устанавливал свои порядки…

— Послушайте, мистер Пейн, — процедил я. — Давайте не будем передергивать. Я вовсе не анархист, который пытается подорвать четкую систему правил, выработанную Ардмонтом. Вся моя вина состоит в том, что я переехал. Давайте сделаем вид, что я по-прежнему живу в отеле, а минуту назад впервые уведомил вас о своем намерении перебраться в отдельную квартиру.

Пейн метнул на меня уничтожающий взгляд. Руки его мелко задрожали.

— Мне не нравится ваше поведение, — выдавил он, помолчав. — Вы плохо начинаете, молодой человек.

Патрик прокашлялся.

— Уолтер, это моя вина…

— Ничего подобного, — перебил я. — Он сказал, что я должен сперва получить разрешение Ардмонта, но я поддался порыву и не послушался.

Пейн поджал губы и обвел нас взглядом.

— Хорошо, Тобин, пришлите мне все сведения о вашей квартире, и я подам заявку по установленной форме. — Он придвинул мне какие-то бумаги. — Вот списки расселения на ваших первых туристов, которые прилетают в субботу. После того, как всех расселите, верните эти списки сюда в понедельник вместе с недельным отчетом. Хорошо, на этом у меня все. Можете быть свободны.

Выйдя на улицу, Патрик присвистнул и рассмеялся.

— Здорово ты его отбрил. Мне показалось, что он подавится от злости.

— Жуткая скотина. Мне уже приходилось с такими сталкиваться, но я твердо решил, что раболепствовать ни перед кем не стану.

— Ты молодчина. Я уверен, что отныне он тебя зауважает… хотя, с другой стороны, наверняка станет вынашивать планы мести.

— Бога ради. Работать я буду на совесть, если же Ардмонт захочет меня уволить — упираться не стану. И уж тем более не стану огорчаться из-за какого-то занюханного сморчка.

— Ты попал в точку. Этот замухрышка страдает острым комплексом неполноценности. Он и раньше был довольно желчным и противным, а теперь стал просто невыносим. Наши курьеры его на дух не переносят. Ладно, пес с ним… Давай уж воспользуемся нашим приездом и заглянем в гараж. Пора подыскать тебе какой-нибудь драндулет.

Я остановил свой выбор на "мерседесе". Не слишком шикарном, но вполне приличном. Пятилетней давности. Внутри и снаружи автомобиль сверкал, да и движок был в прекрасном состоянии.

— Отличный выбор, — похвалил Патрик. Особенно его привлекло широкое заднее сиденье. — Да, брат, тебе есть, где развернуться. В моей особенно не повольничать. Только, бога ради, не забывай, что здесь правостороннее движение. А теперь, езжай в свои отели проверять списки, а я займусь своими старичками. Перед обедом жду тебя в своей берложке — попьем пива.

В Магалуф я добрался без приключений — мне уже приходилось ездить по правой стороне в Португалии, когда я снимался в телероликах. В списке моей первой партии оказалось шестнадцать персон. Десятерых из них требовалось поселить в "Сан-Винсенте", а остальных — в "Польенсе". Прилет банды ожидался в субботу вечером, в пять минут одиннадцатого. Я тщательно изучил список, высматривая одиноких девиц. Из всех кандидатур мое внимание привлекла семья Мак-Лейш, в составе которой числилась одна мисс, а также некие мисс Томпсон и мисс Лаундес. Семья забронировала себе номера в "Сан-Винсенте", а обе одинокие мисс — в "Польенсе". Возраст в анкетах не указывался, но все старше двадцати одного года.

Сидя на балконе с Патриком и потягивая пиво, я наблюдал за накатывающимися на пляж волнами.

— Еще месяц, — произнес Патрик, — и пляжи начнут заполняться. Еще два месяца — и на них яблоку будет упасть негде. Начиная же с июля… — он мечтательно вздохнул, — …весь берег будет усеян шоколадными телами. Обнаженные грудки, выставленные напоказ бронзовые попочки… Эх! Да, кстати, чуть не забыл — нужно починить бинокль. Прошлым летом я так засмотрелся на одну красотку, что уронил его и разбил линзу.

— Да, Патрик, похоже, нас ожидает жаркое лето.

— Это как пить дать — по-другому здесь не бывает. Только смотри — по возможности, держись подальше от замужних. Очень опасная публика для нашего брата. — Патрик усмехнулся, словно вспоминая былые дни. — Пару лет назад прилетела сюда одна англичаночка с тремя детьми; я сначала даже не поверил, что это её дети, уж больно молодой она мне показалась. Сопровождала её только няня, а муж должен был прилететь через неделю. Познакомились мы с ней в баре и, похоже, сразу приглянулись друг другу, хотя я уже знал про мужа и детей, а поэтому не настаивал на продолжении знакомства. Мы попрощались, я вернулся домой, и вдруг — стук в дверь. Заявляется моя дамочка, которой захотелось посидеть со мной и попить кофе. Что делать — не выставлять же её за дверь? Словом, десять минут спустя мы уже катались по ковру, сплетясь в клубок, как пара бездомных кошек; потом же, когда она кончила, я испугался, что у меня на руках окажется бездыханное тело. В жизни не видел столь бурного оргазма. Оказывается, бедняга за всю жизнь ни разу не кончала! А ведь троих родила! Представляешь, её муж даже не подозревал о том, что женщины тоже способны испытывать удовольствие от секса.

— В семье не без урода, — вздохнул я.

— Он кончал за десять секунд и тут же погружался в блаженный сон. Ну да ладно. Словом, она пристала ко мне, как прилипала к акуле. Нянька присматривала за детишками, а ошалевшая мамаша преследовала меня по пятам. Мы встречались утром, днем и вечером, а по ночам она скреблась в дверь и снова требовала своего. Я уже имел довольно бледный вид, а тут еще, в один прекрасный день она призналась, что больше никогда не сможет спать со своим мужем.

— Ну и дела.

— Да вот, представь себе.

— Ну и как ты спасся?

— Я сказал ей, что должен уехать на одну неделю — на противоположный край острова. Не знаю — как, но она догадалась, что я пытаюсь от неё избавиться, и больше ко мне не подходила. А вскоре прикатил её муж здоровенный белобрысый малый. Меня так и подмывало отозвать его в сторонку и дать парочку полезных советов.

— А ещё подобные истории были?

— О, да, — расхохотался Патрик. — Прошлым летом, например, в отеле "Пальма" жила одна молоденькая немочка. Кровь с молоком. Она просто обожала это дело: сверху, сзади, сбоку, вверх ногами… Днем и ночью. Зарегистрировалась она как мисс Герта Холштайн, так что я был только счастлив помочь ей. Потрясающая фигурка… пышная упругая грудь, длиннющие ноги… Так вот, пару дней спустя заявляется какой-то субъект, годный ей в отцы. Или даже в деды. Лет под семьдесят, весьма импозантный, прикатил в "роллс-ройсе" с собственным шофером, и тоже поселился в "Пальме". В тот же вечер моя валькирия прискочила на наш обычный сеанс и даже словом о нем не обмолвилась. На следующий день, когда я её встретил, у неё под глазом багровел синячище размером с мельничный жернов. А чуть позже ко мне домой заглянул шофер — детина с габаритами Мохаммеда Али, но раз в восемь злее. Он сказал, чтобы я оставил эту дрянь в покое и никогда не пускал её к себе. В противном случае… Ты знаешь, я изрядно струхнул.

— Прекрасно тебя понимаю, — кивнул я. — А ты случайно не узнал имя этого старикана?

— Его звали Гюнтер. Какой-то промышленный магнат. Богатый, как Крез. Похоже, Герта от него сбежала, а он прикатил сюда, чтобы уговорить её вернуться в родимое гнездышко.

— Что ж, намек понял. Постараюсь держаться подальше от мужей и дедушек.

— Бойся также ревнивых любовников, — хохотнул Патрик.

— Как, ещё и этих? Неужели у тебя и по этой части есть опыт?

— Да, сижу я как-то в придорожной пивнушке теплым ясным вечером, никого не трогаю, мирно читаю газету, и вдруг заваливается парочка и устраивается за соседним столиком. Девчонка — просто отпад: умопомрачительно роскошная блондинка с крутым бюстом и загореленькая, как… как твоя шляпа. А с ней какой-то мозгляк, почти точная копия Уолтера Пейна. Они вдрызг разругались, и девица заявила ему на шведском английском, чтобы он шел в задницу и оставил её в покое. Этот зануда — ну, вылитый Пейн — начал скулить и ныть, чтобы ему дали последний шанс, что он исправится и так далее. Но девчонка настояла на своем, и он уполз, поджав хвост.

Ну, тут я к ней подкатываю и говорю, как, мол, ужасно так заканчивать свой отдых. И не хочет ли она пропустить рюмашку, чтобы забыть о случившемся. С удовольствием, говорит. И выпила раз, другой, третий… Последнюю рюмку — уже у меня дома. Закончила она отдых на самой высокой ноте, отбивая на пружинах моей кровати "Турецкий марш" Моцарта. На следующий день я отвез её в аэропорт и уже прощался, когда подкатывает этот самый любовничек и начинает вопить и визжать, как будто зацепился яйцами за колючую проволоку. Врывается полиция, слетаются управляющие, гиды, и — на следующий день вся Мальорка узнает, что я трахнул девицу этого козла в её последнюю ночь на острове. По счастью, мне удалось подмигнуть знакомому начальнику смены, которого я знаю, как родного брата, а он, в свою очередь, подмигнул начальнику полиции, который и на самом деле приходится ему братом, и девицу препроводили на посадку. Я незаметно улизнул в туалет, а крикун-рогоносец остался в полном одиночестве, недоумевая, куда все подевались. Кончилось все удачно, но несколько неприятных минут я пережил.

— Понятно, урок усвоен, — кивнул я.

— Дело, конечно, непростое. Эти чертовы женщины постараются сбить тебя с пути истинного. Было время, когда я считал, что только мужчины волочатся за женщинами. Теперь, бегорра, я узнал жестокую правду. Бабы любят это точно так же, как и мы, а ухищрения, к которым они прибегают, чтобы добиться своего, заставят позавидовать Тартарена с Мюнхгаузеном. Может, конечно, все дело в местном воздухе, и солнце с морем просто сводят их с ума. Или близость к природе заражает их романтическим духом. Как бы то ни было, стоит даже самой старой и сухой ведьме провести здесь пару дней, как она совершенно преображается и начинает гоняться за всеми встречными мужчинами. Сотни раз я наблюдал эти удивительные сцены.

— Что ж, теперь, когда ты столь подробно предупредил меня о грозящих опасностях, я постараюсь держаться начеку, — пообещал я.

— Вот и умница. Хорошо, давай перекусим, а потом я задам тебе несколько вопросов по поводу того, как ты собираешься вести себя в некоторых щекотливых случаях.

— О'кей.

Мы встали и отправились на кухню за бутербродами. Патрик спросил:

— Например, возьмем такой случай: ты отвозишь всех туристов в аэропорт, и вдруг выясняется, что рейсы на Лондон отменяются из-за погодных условий. Уже час ночи, а номера в отелях заняты новой сменой. Твои действия.

Я разразился смехом.

— Джин уже рассказала мне про этот кошмар.

Патрик фыркнул.

— Да, бедняга до сих пор просыпается по ночам в холодном поту, вспоминая этот ужас. Намазывай масло, а сам мотай на ус.