"Портал перед пропастью" - читать интересную книгу автора (Бриз Илья)

Глава 4

Лев Давыдович Рапопорт был заинтригован. Зять неожиданно позвонил и попросил о срочной встрече. Когда его младшенькая, его Наташенька совершенно неожиданно выскочила замуж за этого бывшего офицеришку, за эту голь перекатную, он немного по-возмущался, причем исключительно про себя, и решил подождать – посмотреть, что же из этого брака получится. Совершенно не таким он видел своего зятя, как этот Сахно. Увы, давно миновали те времена, когда родители решали, кто будет суженым их детей. Нет, здесь дело даже не в национальности, в конце концов, он сам был женат на украинке – на своей любимой Наденьке. Хохлушке, как он иногда ее ласково называл. Да и на улице уже двадцать первый век наступил. Свобода нравов, мать ее итти! Наташенька же… Ну, раз вроде бы дружно живут и, что интересно, денег не просят… Конечно, он обязательно дал бы, ведь это его любимая Натали. Приглядывал, конечно, за делами зятя, но ни разу, как это ни странно, вмешательства не потребовалось. Удивительно быстро этот парень встал на ноги. Окончательно Лев Давыдович примирился с выбором дочери только после появления на свет Верочки. У него уже были внуки, оба сына давно были женаты. Так что род Рапопортов не прервется, но душа прикипела почему-то именно к этой маленькой девочке. Чем-то похожа на его собственную, давно покинувшую этот мир, мать? Может быть…

Рапопорт встретил его в своем кабинете стоя. Зять, самостоятельно поднявшийся в бизнесе, заслуживал уважения. От крепких напитков Сахно отказался. После ничего не значащих слов он положил перед Львом Давыдовичем обычную пластиковую папку с несколькими листами бумаги. На предварительное изучение документов потребовалось двадцать минут.

– Ты хоть представляешь, сколько это стоит? – была первая реакция Рапопорта.

– Минимум сотню миллионов, – хладнокровно ответил Александр Юрьевич.

– Тогда почему не воспользовался сам? – спросил Лев Давыдович и, после небольшой паузы, добавил: – Нет, я, конечно, могу предположить почему, но меня интересуют именно твоя мотивация.

– Здесь несколько причин. Вы разрешите? – Сахно достал из кармана сигареты.

– Кури, – коротко ответил Рапопорт. Вот уже лет пятнадцать, как он сам по настоянию врачей бросил эту дурную привычку, но курение других ему совершенно не мешало.

Александр Юрьевич щелкнул зажигалкой и затянулся.

– Во-первых, вы, Лев Давыдович, сможете вытянуть из этого, – жест в сторону бумаг, – несколько больше, чем получится у меня. Но, что значительно важнее, я просто не хочу привлекать внимания к своей фирме. На валютной бирже без постоянных источников информации можно хорошо сыграть только один раз. Если же я стабильно начну выигрывать…

– Ты хочешь сказать, что такое, – теперь уже Рапопорт махнул рукой на пластиковую папку, – будет повторяться?

– Обязательно, – радушно улыбнулся Сахно.

– Источник информации?

– Лев Давыдович! – улыбка зятя стала укоризненной.

– Ну да, ну да, уел старика, – задумчиво протянул Рапопорт, – а сколько из этого ты желаешь получить?

– Сколько вам не жалко, – опять улыбнулся Александр Юрьевич.

– Саша, ну мы же не на базаре, – пожурил Лев Давыдович, уже понимая, что отдать надо будет минимум половину. А с другой стороны – ведь не на сторону же. Все достанется семье дочери.

– Именно поэтому я и не собираюсь торговаться. Разве что прошу учитывать, что определенные расходы на добывание информации у меня все-таки существуют.

Уже проводив зятя, Рапопорт еще раз пересмотрел документы и задумался. Сверхсекретный доклад председателя совета управляющих ФРС[16] президенту Штатов о мерах, которые будут предприняты в ближайшее время по укреплению доллара. Все очень конкретно и подробно с точными числами каждой акции. Причем, судя по дате, доклад лег на стол президенту только позавчера. Где и как это можно было достать, Лев Давыдович даже не представлял. Только в одном Сахно все же ошибся – при определенном старании из этой информации можно вытянуть не сотни миллионов, а значительно больше…

– Это что? – Кононов-старший подошел к столу Александра Юрьевича.

– Распечатки фээсбэшных документов на некоторых наших высших офицеров и генералов.

Геннадий по очереди начал просматривать несколько довольно толстых скрепленных скрепкосшивателем в аккуратные досье листы документов. На первой странице каждого досье была большая цветная распечатка лица человека и основные паспортные данные.

– Ни хрена, насколько подробно! – удивился Геннадий. – Вся подноготная прямо с рождения. На нас такие тоже есть?

– Обязательно. Правда, не такие дотошные, – усмехнулся Сахно, – не заслужили еще. Впрочем, если так любопытно, посмотри сам. У тебя же есть доступ к моим файлам по внутренней сети на этом компьютере.

– Так у нас у всех есть. Решили ведь друг от друга ничего не скрывать. А фээсбэшные бумажки на нас… Думаешь надо? – с сомнением протянул Кононов.

– Не обязательно, – улыбнулся Александр, – но вот Наталье я свое досье точно показывать бы не стал. Особенно – период до нашей свадьбы.

Друзья расхохотались.

– А зачем тебе, Саша, все это? – спросил, отсмеявшись, Геннадий, показывая рукой на стол.

– У них в ФСБ очень неплохие аналитики. Зачем нам самим голову ломать, на кого стоит делать ставку?

– В смысле?

– Ну, мы же поняли уже, что сами не сможем навести порядок в стране. Слишком нас мало. Значит, надо помочь достойным людям прийти к власти.

– И по каким критериям ты собираешься выбирать? – Кононов-старший обстоятельно устроился в соседнем кресле.

– Ну, – усмехнулся Сахно, – у тебя и вопросик. Первое – умный, честный патриот с самостоятельным мышлением. Остро требуются самоотверженность и работоспособность. Ведь на таком уровне власти пахать надо по двадцать пять часов в сутки. В некоторой степени этот человек обязан быть параноиком, – на удивление, появившееся на лице Геннадия, Александр немедленно отреагировал: – Определенная подозрительность, склонность искать истинные причины событий-явлений при наличии кажущихся очевидными, недоверчивость, умение не попадаться в ловушки. Реально не запачканный по-крупному. Тот, кто считает: "Если не я, то кто же?".

– А по-мелкому? – перебил друга Гена.

– Ну, знаешь ли… Идеальные люди бывают только в красивых книжках. Ты сам никогда не делал ошибок? Даже исходя из абсолютно вроде бы правильных предпосылок? Все великие исторические личности в чем-то, да ошибались. Что уж говорить о нас, о простых смертных?

– Ха, но ведь сейчас ты, дядя Саша, собираешься с нашей помощью взять именно такого вот, простого смертного, и вытолкнуть его в великие человеки, – раздался от двери голос Григория.

– Я или мы? – немного удивленно спросил Сахно.

– Ты, дядя Саша, ты. Я, скажем, в этих делах не очень-то и бум-бум. Честно признаюсь, что не дорос еще. Генке, конечно, хочется, чтобы в нашей стране всем жилось лучше, но вот из-за Ленки и детей братец на большой риск не пойдет. Виктор? Ему это на девяносто процентов – до лампочки. Лишь бы работать не мешали. Так что хочешь все перевернуть именно ты, дядя Саша. Нет, я ничего не имею против. Это все нужно, это правильно и, в меру наших возможностей, мы тебе, конечно, поможем. Но вот конкретные решения на самом деле будешь принимать все-таки именно ты. Ты и никто другой.

Парень замолчал, и в комнате повисла тишина. Кононов-старший задумчиво кивал словам брата.

Задолбали эти Кононовы! Крутой сервер им подавай и черт знает сколько компьютеров. Море сетевого оборудования. Одно им достань, другое. Одних комплектов радиоклавиатур и мышек больше тридцати наименований. А зачем? Почти в открытую ответили, что не моего ума дело. Дальше – больше. Сначала старший затребовал полторы сотни малогабаритных видеокамер сверхвысокого разрешения. На хрена, спрашивается? Причем вместе со стандартными интерфейсами подключения к компьютеру. Федор Иванович разбейся, но доставь! А потом этому сосунку-студенту зачем-то потребовалось аж пятьдесят оптико-электронных головок от DVD-RAM дисководов. И еще намек от нового зама хозяина: "не нравится работать начальником отдела технического обеспечения?"

Чем они там в этом секретном отделе вообще занимаются? А Сахно их покрывает. Ладно, первому заместителю нулевый навороченный "Лексус" выделил, так еще студенту и этому хлипкому еврейчику по новенькой "Ауди А-6" предоставил. Причем бензин и все обслуживание машин за счет фирмы. А не хотят сами за рулем сидеть, так извольте пожалуйста – водители для вас в транспортном отделе круглые сутки дежурят. Вы, господа, в красном списке!

Эх, Александр Юрьевич, Александр Юрьевич, чего же ты творишь?! А ведь когда-то, можно сказать, почти вместе начинали. Ну, не совсем партнерами, а конкурентами, ну и что? У меня тогда уже шесть точек по купле-продаже и ремонту сотовых телефонов было, когда ты свою первую открыл. Вот до сих пор не понимаю, почему я обанкротился, а ты наоборот – так резко в гору попер? Вроде бы это я использовал самые дешевые комплектующие. Да и зарплата у твоих инженеров приличнее была… Почему же при больших накладных расходах ты как-то умудрялся новые точки открывать и мои клиенты к тебе перебегали? Ну да, ты никогда не пил в рабочее время, но ведь и я не особо за воротник закладывал.

Когда я разорился, ты, господин Сахно, чваниться не стал, взял к себе простым инженером. Заставил еще закодироваться. За десяток лет я даже до начальника отдела технического обеспечения в твоей фирме дослужился. Но это не значит, что я все забыл. А вот хрен тебе! Я это сейчас все глубоко в себе держу. Придет время – все припомню! Выведу я тебя, Александр Юрьевич, на чистую воду. Еще аукнется тебе моя обанкротившаяся фирма. Федор Иванович Карасев вам не мальчик на побегушках!

"Маленькие дети! Ни за что на свете не ходите в Африку, в Африку гулять! В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие злые крокодилы" – очень правильно сказал когда-то знаменитый советский детский поэт. Корней Чуковский тогда и подумать не мог, что в двадцать первом веке на Земле опаснейшими хищниками будут никак не четвероногие животные, а двуногие якобы борцы за свободу.

Тридцать семь туристов из разных стран мира, включая шестерых детей в возрасте до двенадцати лет, было захвачено во время фотосафари в национальном заповеднике Амбосели. Не удалось полюбоваться леопардами, буйволами, носорогами, слонами и львами. Террористы, захватившие заложников, требовали освобождения из тюрем больше полутора сотен сомалийских преступников, осужденных за вооруженный грабеж и захват различных морских маленьких суденышек и огромных танкеров ради выкупа. В случае отказа выполнить их "справедливые" требования террористы обещали всего через две недели начать показательный поочередный расстрел "богатых бездельников". Ну и, конечно, по миллиону евро за каждого возвращенного живым туриста.

Почему захват был в Кении, а выпускать из тюрем должны сомалийцев? Из-за очередного политического кризиса в Найроби? Там опять, как в две тысяче седьмом-восьмом стреляют, опять межэтнические разногласия решаются попытками физически убрать политических противников.

Спецслужбы разных стран мира, чьими гражданами были заложники, поодиночке или совместно почти наверняка без потерь смогли бы неожиданным ударом освободить туристов, если бы знали, где их содержат. Для профессионалов, оснащенных современным оружием и техникой, это не должно было составить особого труда. Но вот найти за такой короткий срок лагерь террористов во время многочисленных стычек правительственных войск с повстанцами было невозможно. Несколько разведывательных спутников изменили орбиту и длиннофокусными объективами буквально просеивали каждый метр кенийской территории в поисках заложников, сотни высококлассных специалистов до рези в глазах вглядывались в изображения, полученные со спутников, но результата пока не было. До конца срока оставалось четыре дня. Потом бандиты начнут расстреливать ни в чем не повинных людей.

Средства массовой информации по всей планете подняли истерию почти как одиннадцатого сентября две тысячи первого года, а спецслужбы хранили молчание. Для Франции это вообще был суперскандал – одной из заложниц была дочь министра внутренних дел.

– Ну что, спаситель человечества, колоться будешь? – не сказать, что Сахно был очень уж зол, но определенное недовольство в его интонациях все-таки присутствовало.

– Дядя Саша, но ведь ночь была. Не будить же мне всех вас было?! – не чувствовал Григорий себя виноватым, никак не чувствовал. Ну, может быть и поторопился, но вроде бы все чисто сделал. Текст был на английском, файл с координатами и видеозаписью был выслан на адрес французского антитеррористического подразделения через интернет по "вай-фаю" из крупнейшего аэропорта Кении и всей Восточной Африки Джомо Кениата около Найроби.

– Мог бы и разбудить, – Кононов-старший тоже был недоволен. Такие решения Гришка в одиночку принимать не должен.

– Подожди, Гена, давай сначала выслушаем нашего полковника, – усмехнулся Сахно.

– Какого полковника? – не понял Геннадий.

– Новости внимательней надо было слушать. Некий, пожелавший остаться инкогнито, советник министра юстиции Французской Республики заявил, что информация была получена от неизвестной группировки, назвавшейся "Красными полковниками", – теперь в словах Александра Юрьевича звучала язвительность.

– Час от часу не легче, – вздохнул Кононов-старший.

– О, вот и Витя прибыл, – Сахно встал поздороваться с вошедшим Гольдштейном, – ты уже в курсе?

– Пока ехал, по радио слушал, – кивнул ученый, – а мы-то здесь причем?

– Вот об этом-то и речь, – Александр достал сигареты и закурил, – я по телевизору видел запись, которую эти Красные полковники прислали французам. Ты, Гриша, именно на ней и спалился, – посмотрел Сахно на парня, – Надо признать – очень убедительно. Сначала вход в пещеру со спящими бандитами, а затем наплыв по подземному ходу, туристы за решеткой и всего пара охранников с автоматами. А в правом нижнем углу картинки плывущие координаты джи-пи-эс. Это мы здесь присутствующие понимаем, что снять это можно было только с помощью аппарата пробоя. Понятно, что французские генералы долго не раздумывали. Следующей же ночью пятеро спецназовцев сброшенные на парашютах с приборами ночного видения на шлемах в ножи взяли пост у пещеры и обезвредили всех бандитов. Сразу после этого был десант на вертолетах. Никто из заложников серьезно не пострадал.

– Гришка, Гришка, но ведь теперь сотни, если не тысячи специалистов будут эту запись анализировать, – опять вздохнул Геннадий, – а если накопают что-нибудь?

– Но ведь мы же клятву давали, Витино открытие – только на пользу человечеству, – обиженно протянул младший брат.

В комнате наступила тишина. Григорий сопел, уткнувшись носом в экран своего ноутбука. Сахно загасил сигарету в пепельнице, переглянулся с Геной и Гольдштейном и, усмехнувшись, скомандовал: – Отставить сопли. Сначала разберемся, все ли Григорий чисто выполнил.

Тут же посыпались профессиональные вопросы.

– В каком стандарте была видеозапись? С какого компьютера высылалась информация? МАК-адрес сетевой карты при входе в интернет фиксировался? И, обстоятельно, пожалуйста.

Гриша поднял голову, несмело улыбнулся и начал отвечать:

– Видео перекодировал в МПЕГ-4. Разрешение относительно низкое – шестьсот сорок на четыреста восемьдесят. Пусть они там голову ломают, чем снималось. Выходил со своего ноутбука, – парень почти ласково провел пальцами по кромке тачпада, – МАК-адрес? В принципе считается, что физический адрес "зашитый" в "сетевуху" на заводе-изготовителе отследить можно только в локальной сети. Но у меня давно уже специальная программулина меняет МАК-адрес от генератора случайных чисел после каждого входа в сеть по "вай-фаю".

– Хмм, надо признать, что все грамотно реализовал, – резюмировал Сахно, – я лично пока не вижу, на чем зацепить можно. Только вот эта дурацкая подпись… Где ты этих Красных полковников выкопал?

– И ничего не дурацкая, – обиделся Гришка, – как-то ведь надо было подписать…

– Зачем? – не понял Геннадий. – Зачем вообще надо было подписывать?

– Ну, – Кононов-младший задумался, – не всегда же будет такая убедительная видеозапись. Зато в следующий раз сразу поверят. Они и сейчас-то сначала со спутника вход в пещеру позырили, только потом отдали приказ.

– Так ты и дальше собираешься, – начал возмущенно старший брат, срываясь на крик, но Сахно перебил его:

– Не надо повышать голос, Гена. Ведь по большому счету Григорий прав. Иначе, зачем мы все это затеяли? Только набивать баксами карманы? Сладко есть, пить и на шелках спать?

Кононов-старший удивленно замолчал. Виктор встал с дивана, подошел к Грише и похлопал его по плечу:

– Правильно ты все сделал. Только советоваться со старшими все-таки надо. В такой ситуации можно и ночью разбудить. Как же ты их нашел? Там ведь территория – огого.

– Случайно нарвался. По ящику[17] столько кричали о бедных туристах… Ну, я сначала из чистого любопытства по Кении шарился. Наша аппаратура ведь позволяет на любой высоте и с дикой скоростью окно перемещать. Потом разбил на квадраты и стал методично просматривать. Увидел у входа в ту пещеру негров с автоматами и внутрь заглянул.

– Н-да, великолепная демонстрация возможностей открытия именно как оружия, – прокомментировал Сахно и, на вопросительный взгляд Гольдштейна, добавил: – Разведка любой страны душу за аппарат пробоя продаст, не раздумывая.

– А все-таки, почему Красные полковники? – спросил быстро успокоившийся брат. – Я, вроде бы, – он скосил взгляд на плечо, – после сборов в институте только две маленьких звездочки поперек погона получил.

– Действительно, – усмехнулся Александр Юрьевич, тоже непроизвольно посмотрев на свое плечо, – и у меня маленькие звездочки. Всего лишь до капитана дослужился.

– Ген, а помнишь, как ты меня в пятом классе фашистом обозвал, когда я греческими Черными полковниками увлекся? – на лице Григория появилась неуверенная улыбка. – Вот и подумалось почему-то, что красные будут в самый раз.

– Подожди, ты теперь постоянно дежурить по человечеству собрался? – Геннадий уже понял, что Гришку теперь поддержат все, включая его самого.

Ну, ни фига себе! А ведь, по большому счету, мы все в душе самые натуральные альтруисты. Может, так и надо? В любом случае – помогать людям куда как приятнее, чем подлецов грабить. Хотя сомнений в необходимости последнего у Кононова-старшего почему-то не возникло…

Работу с аппаратурой более-менее систематизировали. Гольдштейн занимался физическим пробоем. Кроме него в заумных формулах никто не мог разобраться. Александр специализировался по серверам спецслужб всей планеты и криминалу, Кононов-старший разыскивал всевозможную инсайдерскую информацию,[18] которая затем сплавлялась тестю Сахно, а младший… Григорий приезжал из института и, как он сам верно заметил, шарился по всей планете. Любовался красивыми видами, подглядывал за симпатичными голыми девчонками, пользуясь тем, что экраны мониторов на его столе не были видны от двери, помогал информацией органам правопорядка всех стран. Размещал на различных сайтах в интернете выкопанную в закрытых сетях компрометирующую информацию как на конкретных людей, так и на нечестные фирмы и организации все за той же подписью "Красные полковники", выполняя при этом правило всегда сначала советоваться со старшими, что можно обнародовать, а что не стоит. Кличка "дежурный по человечеству" сначала намертво прилипла к нему, а потом сократилась до просто "дежурный". Свои хакерские навыки парень практически перестал развивать. Зачем, если можно запрограммировать аппаратуру на слежение за конкретным рабочим местом, а затем зайти в любой компьютер с правами администратора?

А вот Гришина коллекция красивых видов на любой выставке наверняка получила бы самую престижную премию. Съемка прямо в жерле вулкана или почти внутри сопла двигателя взлетающей ракеты, рассвет на Джомолунгме или закат на маленьком коралловом островке с единственной кокосовой пальмой посреди океана, брачные игры птиц-носорогов или стремительная атака большой белой акулы на беременную касатку.

Но иногда, когда в операторской, как они назвали эту комнату, никого кроме него не было, Гришка подглядывал за Веркой Сахно. Понимал, что нехорошо поступает, но никак не мог себя удержать. Ее так пропорционально сложенная фигура, красивая грудь, до которой хочется дотронуться, такая пухлая круглая попка… Они после Таити виделись довольно часто. Дядя Саша взял за правило минимум раз в неделю вытаскивать всех на обед или скорее ранний ужин к себе домой.

– Ребята, мы теперь просто обязаны держаться вместе. Так сказать, и в горе, и в радости, – почти по-левитановски вещал Сахно, – тогда вероятность, что кто-то из нас сделает непоправимую ошибку, будет минимальной.

Несколько раз приглашал Верку на танцы и в ресторан. Она, как ни странно, соглашалась, но ничего между ними не было. Даже на прощание не давала себя поцеловать. Впрочем, другим ухажерам, как справедливо отметил для себя Григорий, позволялось ничуть не больше. Гордячка? Высоко себя ставит? Только не в этот раз. Гриша не заметил, как этот жлоб подсыпал ей чего-то в бокал. Они там сидели в кафешке совсем недолго, потом немного прогулялись, причем Вера смотрела на этого типа влюбленными глазами, и зашли в какую-то квартиру. А потом…

Парочка целовалась, сидя на диване, и Верка совершенно не протестовала, чтобы ее откровенно лапали. Григорий уже решил для себя забыть навсегда об этой ветреной дуре, когда тот тип неожиданно стал срывать с девчонки блузку. Вера пыталась сопротивляться, но жлоб был значительно сильнее. Ее крик в наушниках почти оглушил Гришку. Он сорвал их с головы и, не отрывая взгляда от экрана, застучал кулаком в стену. Гена с Гольдштейном ввалились в комнату почти сразу.

– Там… – губы у Григория дрожали. – Там, – парень развернул ноутбук экраном к брату, – там Верка… дяди Сашина дочка… ее…

Геннадий почти зарылся носом в экран. Жлоб уже, завалившись всем весом на девушку, оторвал несколько пуговиц с блузки и засунул свою лапу в бюстгальтер, дорвавшись до девичьей груди.

– Где это? – почти прокричал Генка.

– На Ваське, десятая линия,[19] – сразу сообразил, о чем его спрашивают, Григорий.

– Минут двадцать езды, не успеть, – размышляя вслух, отреагировал Кононов-старший. И вдруг сорвался из комнаты. – Гришка – за мной, а ты, Витя, раскрути дырку до полуметра, – крикнул он уже на бегу

Открыв дверь дежурной комнаты охраны своей "таблеткой", заместитель директора фирмы громко скомандовал:

– Машину на выезд! А мне самый яркий фонарь, какой есть.

– Куда? – только и спросил старший дежурной группы, мгновенно вскакивая.

– Мой брат покажет, – ответил Кононов, буквально выдирая у того из рук мощный аккумуляторный прожектор с автомобильной галогенной лампой.

Когда Сахно с Николаем Штолевым ворвались в ту квартиру, Вера в накинутой на ее плечи Гришкиной куртке ревела, прижимаясь дрожащим телом к Кононову-младшему, а жлоб, тонко скуля совершенно не соответствующим его комплекции высоким голосом, валялся на полу, двумя руками держась за отбитые охранниками яйца и хлопая ничего не видящими глазами. Александр Юрьевич подбежал к дочери, и девушка тут же бросилась ему на грудь.

– Что с этим? – Александр Юрьевич, обнимая Веру и успокаивающе гладя ее по спине, махнул головой в сторону валяющегося жлоба. Штолев уже успел в машине доложить шефу, что никакой физический ущерб девушке не причинен. Определенные проблемы могут быть только в психологии.

– Ничего опасного для жизни, – ответил Гриша, бросив взгляд на двух смущенно переминающихся возле двери молчащих охранников, – немного ослеплен, Генка ему прямо в морду стоваттным прожектором посветил, и ребята по яй…, по низу живота чуть-чуть потоптались, – поправился парень, посмотрев на плачущую Верку.

– Тогда пошли отсюда, – Сахно подхватил дочь на руки и первым вышел из квартиры.

– В журнал запись не делать, – уже на ходу инструктировал старшего охранников Штолев, – никакого выезда не было. Всем держать язык за зубами.

Говорить, что молчание будет простимулировано, начальник службы безопасности не стал. Не маленькие, сами должны все прекрасно понимать.

– Ничего серьезного, – констатировала врач, осмотрев девушку и внимательно прочитав распечатку экспресс-анализа крови, – средство ей кто-то подсыпал сильное, но без последствий. У вашей дочери довольно крепкое здоровье. Редкий случай в наше время. Чувствуется, что вы следите за ее питанием и отдыхом. Каким спортом она занимается?

– В общем-то, никаким, – Сахно уже давно успокоилась. Будет Верке наука на будущее встречаться с кем ни попадя. Лишь бы дед ничего не узнал. Рапопорт за такое и прибить может, долго не раздумывая. И как ее Сашка сумел удержаться? Хотя… Попадись тот тип самой Наталье в руки, она бы ему кое-что точно бы оторвала, – в бассейн регулярно со мной и младшими детьми ходит да с отцом по утрам бегает.

– Тогда моя помощь вам не требуется. Особых отклонений в психологии для ее возраста я тоже не заметила. Разве что – немного раннее развитие, но все в пределах нормы. Нынешние дети слишком много знаний из интернета получают. Да вы ведь и сами все прекрасно понимаете.

/// Вставка про будущего правителя России. Удивляется сначала, кто и зачем закинул ему на винт столько фээсбышных досье? Выбрать, на кого можно положиться? Откуда взялось в его запароленном компьютере столько компромата на нынешних властителей России? ///

– Опять? – голос у Кононова-старшего был сочувствующим.

– Угу, – кивнул Гольдштейн, – ни хрена не понимаю. Если пробой строго горизонтален, то в пределах десятков метров можно протолкнуть в него, наверное, хоть тонны груза. Вон, – Виктор кивнул на здоровенный двадцатикилограммовый блин от штанги, притащенный несколько дней назад из спортзала фирмы, – перемещается через пробой как миленький. А немного отклонись от горизонта… Если вниз, то генератор мгновенно идет в разнос, как будто питающее напряжение в разы возрастает. А если вверх, то немедленно колебания гаснут, как если бы мощности не хватало.

Эксперименты по физическому пробою длились уже второй месяц, но понять причину нестабильности генераторов Гольдштейн никак не мог. Причем здесь ориентирование канала относительно Земли? Гравитационная составляющая планеты никак не вписывалась в теорию пробоя. Ни в информационный прокол, ни в физический. Следовательно, – сделал для себя вывод ученый, – что-то я не учел. Вот только, что?

– Вить, – однажды спросил любопытный Гришка, – а закон сохранения энергии в пробое должен работать?

– Обязательно, – не задумываясь, ответил Виктор, – этот закон работает всегда и везде. Он – один из краеугольных камней нашей вселенной.

– Тогда почему ты не учитываешь обычную потенциальную энергию? Это ведь еще в пятом или шестом классе проходят.

В словах парня было такое простодушие, что Гольдштейн покровительственно улыбнулся.

– Причем здесь потенциальная энергия? Я же не изотопы и трансурановые перемещаю. Обычные железки.

– Я не о дефекте массы при ядерных реакциях, – немного обиделся Гришка. Не надо его за дурака принимать, – но ведь для поднятия какой-то массы на высоту необходимо затратить энергию, а при опускании груза потенциальная энергия наоборот выделяется. Так все гидроэлектростанции работают.

Виктор минуту помолчал, глядя затуманенными глазами в пол, затем радостно вскочил и, обхватив Григория, попытался поднять его. Попытка не удалась и они оба со смехом повалились на пол.

– Нет, я прав, Витя, я прав? – хохотал Гришка, вскочив и поднимая Гольдштейна.

– Именно! – тоже со смехом ответил ученый, посмотрел на отвисшую челюсть Кононова-старшего и засмеялся еще громче.

– Что случилось? – в комнату заскочил услышавший шум Сахно, и широко раскрытыми глазами переводил взгляд с одного веселящегося на другого.

Виктор буквально в двух словах объяснил ему найденные Григорием причины неудач с физическим пробоем.

– Все гениальное просто, – констатировал Александр Юрьевич.

– Нет, Саша, это никак не просто. Это, на самом деле, очень даже сложно. Нам потребуются многокиловаттные, если не мегаваттные мощности генераторов и новый поиск конфигурации полей. Впрочем, необходимая элементная база сегодня уже существует, а Григорий поможет автоматизировать конфигурирование. Я, кажется, представляю, как это можно сделать с помощью компьютера. Надо только сначала перестроить теорию с учетом вновь открывшихся обстоятельств, – Гольдштейн опять улыбнулся гордому Григорию.

Виктор возился с формулами неделю, а потом напился до самых-самых. Сахно, первым в этот день пришедший в лабораторию, обнаружил ученого в доску пьяным, абсолютно бессмысленным взглядом изучающего потолок. Только через несколько часов от вымоченного в холодном душе и выдержанного затем в горизонтальном положении Гольдштейна удалось добиться нечто вразумительное. Выяснилось, что во-первых дальность физического пробоя принципиально не может превышать полутора миллионов километров. Какие-то там стохастические шумы ставят такой предел. То есть забрезжившая уже было надежда добраться до звезд, оказалась несбыточной. Максимум, куда можно дотянуться – чуть дальше естественного спутника Земли. Даже для выхода на орбиту планеты при существующем технологическом уровне требуются настолько огромные мощности, что на их, надо честно признаться, далеко не государственном уровне, сделать подобное невозможно. Вот на Луну – пожалуйста. С ней разница гравитационных составляющих не настолько велика. Можно состряпать и настроить генератор пробоя за несколько месяцев, который пропустит туда пару тонн. И то для перемещения такой массы потребуется пиковая мощность почти в мегаватт.

От депрессии Гольдштейна лечили холодным пивом и мозговым штурмом. Непонятно, каким путем, но к вроде бы достаточно реальному варианту покорения дальнего космоса все-таки пришли.

– Итак, – резюмировал вечером Григорий. Он никак не хотел расставаться с мечтой о громадных космических кораблях и, как выяснилось, оказался прав, – аппаратура пробоя устанавливается на космическом аппарате, разогнанном до какой-то конечной скорости всего в несколько километров в секунду. Прыжок через пробой на сотню тысяч километров дает результирующую скорость минимум в десятки или даже сотни скоростей света. Тут же следующий прыжок. Полет до той же Альфы Центавра займет максимум несколько месяцев реального времени без всяких там относительных изменений текущего времени по теории относительности Эйнштейна.

– Ага, – согласился все еще угрюмый Виктор, – только такой кораблик с учетом ядерного реактора на борту и элементов его охлаждения будет весить как минимум несколько сотен тонн, и разгонять его до начальных скоростей надо будет с помощью ЯРД.

– Кто же нам ядерный реактор даст? – задал риторический вопрос Геннадий.

– Нам – никто. А вот той же корпорации "Энергия" – легко, – парировал Сахно, – работы по ядерно-реактивным двигателям достаточно успешно велись еще при Советском Союзе, – было даже одно испытание очень мощного газо-фазника незадолго до развала Великой державы. А ядерно-реактивных твердофазных движков и наши и американцы понаделали еще в шестидесятых-семидесятых годах двадцатого века довольно много. РД-0410 вообще довели до промышленного уровня. Больше тридцати горячих пусков сделали без единого сбоя на полигоне под Семипалатинском – двадцать один.[20]

– То есть перед нами опять во весь рост встает проблема приведения к власти в России нормальных людей, и переориентирования помыслов человечества с войны на космос, – констатировал Кононов-старший.

– Кто бы спорил? – ухмыльнулся Гришка.

– Кстати, выводить элементы такого корабля в космос можно без химических ракет, – сообщил Гольдштейн. Кажется, он уже начал отходить от депрессии.

– Вить, но ты же сам говорил, что для выхода на орбиту Земли требуются просто невообразимая мощность генераторов? – Григорий никак не мог понять прыжков мыслей физика. Сначала говорит нельзя, теперь – можно.

– В два этапа. Пробой на Луну, там строим базу тоже с достаточно мощными генераторами и, соответственно, с атомными реакторами для питания. Тяжесть на нашем естественном спутнике в шесть раз меньше, чем на Земле, следовательно и потенциальный порог пробоя ниже. Оттуда в точки Лагранжа можно будет отправлять блоки тонн по восемьдесят. И уже в невесомости производить окончательную сборку звездолетов, – он так произнес последнее слово, что все замолчали.

Неужели это все-таки возможно? Не через тысячи лет, не через сотни, а всего через десять-пятнадцать? Да, для этого необходимо перевернуть весь мир, и заставить плясать человечество под их дудку! Но ведь у них уже есть необходимый инструмент для этого. Получится ли?

Гольдштейн с Геннадием корпели над мощным генератором пробоя, Сахно занимался черт знает чем, многозначительно улыбаясь друзьям в ответ на вопросы, а Гришка, успешно сдав весеннюю сессию, работал над программой космического позиционирования. Это оказалось значительно сложнее, чем на Земле. Ведь мало того, что наша планета сама вертится вокруг собственной оси, она еще движется по относительно круговой орбите вокруг Солнца. Звезда в свою очередь тоже летит с космическими скоростями вокруг центра галактики. Луна, понятно, тоже не стоит на месте, вращаясь вокруг Земли. Все в мире относительно. Хорошо хоть, что можно для вычисления координат пробоя принимать нашу планету и конкретную точку на ней за центр координат и считать ее условно неподвижной, а все расчеты вести относительно нее. А точку, куда надо попасть вполне достаточно после появления пробоя привязать тем или иным путем к совершенно другому центру отсчета. Работа была увлекательной и, при учете вычислительной мощности современных компьютеров, не такой уж и сверхсложной.

Как это ни странно, но после того случая Гриша стал видеться с Верой значительно чаще. Может быть потому, что Сахно отказался отпускать куда-либо дочь с незнакомыми ему людьми без охраны? Иногда даже девушка сама приходила после своей элитной гимназии в гости к Кононову-младшему и делала там уроки, читала или лазала по интернету у него дома. Иногда ходили гулять по самому красивому городу мира. Нашли одно очень уютное кафе и часами сидели в нем, говоря на разные интересные только им двоим темы. Танцевали, но увы опять на пионерской дистанции. Григорий сам уже не пытался целовать ее, высаживая девушку из машины около ее дома. Хотел, очень хотел, но не пытался.