— Глава 8. Объяснения —

В этот вечер я долго не могла уснуть. Весь город уже давно погрузился в сон, даже запоздалые гуляки разбрелись по домам, а я все сидела на широком подоконнике в своей комнате, обхватив колени руками, и смотрела вдаль. В Питере уже давно начались белые ночи. Это было мое самое любимое время, но сейчас даже это обстоятельство не радовало меня. Еще в прошлом году мы со Светланой беззаботно гуляли по вечерним улицам, наслаждаясь романтикой города. Но сейчас мне было не до этого. Что-то произошло сегодня. Что-то очень важное, но я не могла выразить это словами. Одно я знала точно — Дэвид занял слишком важное место в моей жизни и не только потому, что хотел мне помочь. Даже тот факт, что мне теперь постоянно грозит опасность, отошел на второй план. До сих пор в моих ушах звучал голос Дэвида, низкий, слегка хрипловатый от волнения. По рукам побежали мурашки, когда я вспомнила об этом. Этот человек, так отличавшийся от всех, кого я когда-либо знала, притягивал меня своей самоуверенностью, напором, который сметал все сомнения на своем пути. С Алексом я ни разу не испытывала ничего похожего, и я никогда не слышала от него подобных слов. Алекс был совсем не такой: всегда сдержан на эмоции, галантен и благоразумен. В нем не было того огня, который горел в Дэвиде, но в нем была основательность и фундаментальность. Они были полной противоположностью друг друга, как пламя и камень.

Алекс позвонил мне сегодня поздно, когда я уже была дома. Он, оказывается, весь день провел в консульстве. Это было связано со вчерашними событиями. Ему нужно было получить разрешение для выезда из страны. Это огорчило меня. Скоро он собирался уехать на неделю в Швецию, чтобы решить вопрос со своим работодателем по поводу восстановления в должности. Как не кстати! Когда я услышала эту новость, я почему-то передумала рассказывать ему о том, что Дэвид в Питере. 'Скажу завтра', - подумала я про себя, — 'Один день все равно ничего не решит'. Уже потом я корила себя за это. Мне казалось, что я обманула его. Светлана проявляла совсем не свойственную ей выдержанность, даже не позвонив мне. Я тоже промолчала — сегодня мне было не до нее.

'Слишком тяжелый день', - вздохнула я. Мне хотелось забыться, но сон никак не шел ко мне.

Так я и сидела у окна, перебирая в памяти события минувшего дня. Я думала об этих сверхлюдях и почему-то была уверена, что тот образ храма среди гор, увиденный мной вчера, был ни чем иным как Храмом Жизни, о котором рассказывал Дэвид. Я очень ясно помнила полуночную тишину, окутавшую долину и невообразимо огромную луну, висящую над его причудливой крышей. Значит, дед Алекса был действительно близок к истине. Его работы не были пустой болтовней свихнувшегося ученого, как думали многие. Но это открытие стоило ему жизни и кто знает, что еще будет впереди.

'Я должна вспомнить как можно больше из того, что увидела в чужой памяти, — решила я, — может это поможет мне узнать о НЕМ что-то важное'.

Но это было не так-то просто, образы всплывали неожиданно и очень разрозненно, совсем не подчиняясь моим желаниям. После нескольких бесполезных попыток я бросила это дело. Усталость, наконец, дала о себе знать, и я с облегчением покинула свой полуночный пост у окна и легла в кровать. Последним, о ком я думала, засыпая, был Дэвид…

Наступил другой день, но ночь совсем не принесла мне облегчения. Мама была обеспокоена моим угнетенным состоянием, она отнесла это на счет недавнего перенесенного мною потрясения на набережной. Пресса еще долго будет мусолить эту историю, хотя всем было ясно, что точной причины случившегося никто никогда не узнает. Впереди у меня были экзамены, и абсолютно никакого желания к ним готовиться. Был ли теперь вообще в этом смысл? Первым, с кем мне захотелось поговорить, была Светлана. Ее голос был недовольным.

— Ты почему не позвонила мне вчера?

— Извини, я не могла. Теперь я даже не знаю, как мне быть дальше.

Вся обида подруги тут же испарилась. В ее голосе прозвучала тревога:

— Что-то еще случилось?

— Не совсем, просто теперь я знаю, почему со мной все это происходит, — ответила я и подробно рассказала ей о том, что мне стало вчера известно.

— Хочешь, я приеду?

— Нет, мне сегодня хочется побыть одной. Надо все обдумать. Мы обязательно увидимся с тобой. Пожалуйста, не обижайся.

— Ну конечно, я понимаю. Но если передумаешь, сразу набери меня.

Я положила трубку и застыла в нерешительности. Нужно было позвонить Алексу и все ему рассказать. Но рука как-то не поднималась. Наконец, я решилась.

Алекс взял трубку сразу после первого же гудка, я даже немного растерялась, подбирая слова.

— Привет, Саша, — его голос был весел, — ты уже проснулась?

— Я должна с тобой поговорить, — мой голос прозвучал тревожно и Алекс тоже сменил тон.

— Что-то случилось? — серьезно спросил он, повторив вопрос Светланы.

— Пока ничего, — ответила я, — мы можем сейчас с тобой встретиться?

— Конечно, — не думая ни секунды, сказал он, — сейчас я еду в посольство, а потом сразу к тебе.

— А раньше никак нельзя? — с надеждой спросила я.

Мне почему-то стало грустно от его слов, но я прикусила губу, чтобы не зареветь.

— Саша, мне назначено на 10 часов. Я не могу опаздывать, но как только освобожусь, приеду.

— Да, я буду ждать.

— Сашенька, все будет хорошо, — подбодрил он меня.

Я отшвырнула телефон на кровать, вымещая на нем свою досаду. Из глаз закапали слезы. 'Да, нервы мои ни к черту'- подумала я, размазывая их по щекам, чтобы не давать маме лишних поводов для беспокойства. Она собиралась на работу ко второй паре.

— Мам, — сказала я, наблюдая, как она собирает разбросанные по комнате тетради со своими лекциями, — приходи пораньше.

— Конечно, дорогая, — она внимательно поглядела на меня. Раньше я ей такого не говорила, — я постараюсь вернуться уже к трем часам.

Мне действительно не хотелось оставаться сейчас одной. Когда вокруг были люди, я чувствовала себя намного уверенней.

— Сегодня возвращается твой отец. Хочешь, я попрошу его к тебе приехать?

— Нет, что ты, я не хочу его беспокоить. Ему тоже надо побыть с семьей.

Я сказала, не задумавшись, но тут же пожалела об этом, увидев, как мама сразу осунулась. Видно, ее бывший муж для нее еще что-то значил, хотя она всегда говорила об обратном.

— Хорошо, — в ее голосе послышалась грусть, — ты права.

Она поцеловала меня и ушла. Я закрыла за ней дверь, щелкнув замком. 'Ну вот, расстроила маму. Мало тебе своего плохого настроения, так надо еще и окружающим его испортить', - зло отругала я себя. Одним словом, день начался ужасно! И вряд ли дальше он станет лучше.

Интересно, где сейчас Дэвид? Мы расстались вчера как-то по-дурацки. Он молча проводил меня, но не стал подниматься, остановившись в тени лестничного пролета. Единственное, что он сказал, когда я на миг остановилась перед дверью и оглянулась на него: 'Я буду ждать тебя'. Теперь я вспоминала его слова с недоумением. Где он будет меня ждать? Он не указал ни места, ни время. С ним все было как-то непонятно. Он мыслил совсем другими категориями. То, что мне казалось важным, для него совсем не имело значения. Но именно это и притягивало меня к нему.

Время тянулось очень медленно. Я примостилась на краю дивана в зале, поджав под себя ноги и для порядка разложив вокруг учебники и конспекты. Но надежды, что я хотя бы притронусь к ним, у меня не было. Я закрыла глаза и вдруг увидела сон. Нет, я не спала, но словно во сне события сменяли друг друга с неимоверной скоростью, выстраиваясь в вереницу из неизвестных мне картинок. Это был сон наяву, но даже более реальный, чем когда-либо. Я увидела ночной город внизу перед собой, освещенный огнями тусклых фонарей. Где-то вдали из темноты слышался шум прибоя. Жаркий, липкий ветер обдувал мое лицо, принося с собой сладковатые запахи южных растений. Рядом со мной кто-то был, я явно чувствовала его присутствие. Потом раздался его голос, низкий и холодный, от которого у меня в жилах застыла кровь. Он говорил на незнакомом мне языке, но я понимала, о чем он говорит.

— Мне нужны все камни, все до единого. Ты должен вернуть недостающую часть.

— Я пока не нашел. Мальчишка ничего не знает… — этот голос принадлежал мне, но он не был моим.

Тот другой не дал мне досказать.

— У нас мало времени. Скоро начнется Великое полнолуние…

Я повернулась и увидела человека. Он был не молод и не стар. Холодные и правильные черты лица, словно выточенные на мраморном лице, не выражали никаких эмоций. Это был человек без возраста и абсолютно лишенный чувств. Но больше всего меня поразили его глаза: бледно голубые, почти бесцветные. Казалось, они даже слегка светятся изнутри. Он еще секунду смотрел на меня, потом резко повернулся и стал удаляться в темноту. Еще шаг, и он полностью растворился в ночи.

Тут я открыла глаза. Сон рассеялся так же быстро, как и появился. Я сидела на диване в той же позе, что и раньше. Меня била дрожь. Что это было? 'Может мне действительно пора показаться врачу?' — подумала я с тревогой. Но тут пришла другая мысль. Камни. Янтарные камни из музея, похищенные год назад. Значит, там не хватало одной фигурки или даже не одной. Вот что искал этот человек в памяти Александра. Теперь все прояснилось до конца.

Янтарная россыпь, о которой сказано в пророчестве, не что иное, как Книга Жизни, которую пытается найти Отступник. И она теперь в его руках, за исключением одной маленькой детали. Но без нее невозможно прочесть книгу и потому он так спешит. Но остаются два вопроса: что такое Великое Полнолуние и где все-таки потерянный фрагмент.

Я вскочила с дивана и начала ходить по комнате. Это помогало мне сосредоточиться. Было совершенно ясно, что пока я не знаю ответов на мои вопросы, ОН тоже не узнает их. Как только я разберусь во всем, то в любой момент эта информация станет легкой мишенью для того, кто меня преследует. Что было лучше: пытаться разгадать загадку или сохранить ее в тайне? Вот дилемма! Мне нужен был совет. Ну, где же Алекс? Я взглянула на часы: половина одиннадцатого. Он должен был скоро приехать. Звякнул телефон, это пришла смс. Я открыла письмо. Там было три слова: 'Извини. Задерживаюсь. Скучаю'.

— Алекс! — воскликнула я с досадой. — Я так на тебя рассчитывала!

Мне было просто невыносимо дольше оставаться в четырех стенах. Сегодня замкнутое пространство убивало меня. Нужно было выйти из дома. Пусть там небезопасно, но и здесь я не могу быть ни в чем уверена. Я решила немного пройтись по набережной. Это поможет мне успокоиться. Потом приедет Алекс, и я все ему расскажу. Надеюсь, он что-нибудь придумает.

Через десять минут я уже спускалась по лестнице. Сегодня было почти по-летнему тепло. Где-то в листве щебетали воробьи. Да, здесь намного лучше, чем взаперти. Я пошла по двору вдоль дома, чтобы через арку выйти к набережной. Сделав несколько шагов, я остановилась. Там, в глубине двора, в тени нависшей над дорогой ивы стоял уже знакомый мне автомобиль.

— Дэвид? — удивленно пробормотала я. — Как давно он здесь?

Я подошла к нему ближе и услышала, как сразу же заработал двигатель. Со стороны пассажира открылась дверь, и послышался голос Дэвида.

— Садись.

Я молча подчинилась, и он тут же тронул педаль газа.

— Ты раньше, чем я ожидал, — сказал он, улыбаясь. Дэвид вырулил на набережную, и мы поехали вдоль Невы.

— Чем ты ожидал? — переспросила я. — Ты что знал, что я собираюсь выйти?

— Ну, я же сказал вчера, что буду ждать тебя, — ответил он. — Но я не рассчитывал, что ты захочешь меня увидеть так скоро.

Его глаза смеялись, а я совсем растерялась.

— Но я вовсе не собиралась тебя искать, — я начала оправдываться, — я даже не знала, что ты здесь.

— Разве я не сказал, что приехал, чтобы защитить тебя? А как же я смогу это сделать, если меня не будет рядом?

Да, действительно, в логике ему не откажешь.

— И ты что же, провел всю ночь в моем дворе? — удивилась я.

— Ну, я отлучился на пару часов.

Я просто не нашлась, что ему ответить.

— Спасибо! — сказала я через минуту. — Для меня это так… неожиданно.

Он удивленно посмотрел на меня.

— Ты хочешь сказать, что твой Алекс не сделал бы этого? — он насмешливо приподнял одну бровь.

— Нет…, то есть да…, - я замялась. Мне не хотелось отвечать на этот провокационный вопрос. Но Дэвид, похоже, и не ждал моего ответа. Ему достаточно было просто моей реакции. Он понимал все без слов. Действительно, вряд ли бы Алекс сделал такое. Да я и не попросила бы его об этом.

Мы переехали на другой берег.

— В Санкт-Петербурге очень красивые мосты, — заметил он.

— Мы говорим 'Питер', - ответила я. — 'Санкт-Петербург' слишком официально.

— Действительно, 'Питер' мне нравиться больше.

— Дэвид, — сказала я, — а кто был тот мальчик, который преследует меня? У него совсем не детские глаза.

— А он и не ребенок, — ответил Дэвид, — он мой брат.

У меня в полном смысле слова отвисла челюсть.

— Твой брат?!! У тебя что, есть еще и брат?

— Я говорил тебе, что когда я родился в первый раз, у меня был брат. Мы были двойняшками. Муж моей матери, как я понял уже потом, не был нашим отцом. Хотя она никогда не призналась бы в этом. Но я уверен. Именно ему мы обязаны своей необычной способностью помнить. Кто он был, мне неизвестно. Я бы многое отдал, чтобы узнать это! Тогда бы я понял, зачем вообще продолжаю жить.

Дэвид на минуту замолчал, но я не торопила его. Через минуту он продолжил:

— В первый раз я умер рано, мне едва исполнилось двадцать. Только потом, осознав свою склонность к возрождению, я догадался обо всем, но найти брата мне не удалось. Земля огромна, как можно встретить на ней человека, если не знаешь, где он и даже как он выглядит? Лишь триста лет назад я в первый раз увидел его. Я узнал его по глазам, их нельзя спутать ни с чем. Ты наверно заметила, что вечность накладывает на нас свой отпечаток.

— Да, это так. Но он же мальчик.

— А ты думаешь, какого это, вновь рождаться в теле ребенка. Уже в три-четыре года ты начинаешь осознавать, кто ты есть на самом деле. Хорошо еще, что нам даются эти несколько лет счастливого неведения. Иначе мои новые родители сильно удивились бы, если б я вдруг подмигнул им, едва родившись.

Он с сарказмом усмехнулся.

— Но ведь однажды ты понимаешь, что не ребенок?

— Конечно, каждый раз наступает этот момент. Это самое трудное время. Ты все знаешь, но сказать об этом не можешь никому. В первый раз я сильно поплатился за это. Я еще не знал всех тонкостей в этом деле и рассказал своей новой матери о себе. Все решили, что в меня вселился дьявол, и эта добропорядочная христианка заперла своего сына в монашеской келье в полном одиночестве, заставляя молитвой изгнать из себя бесов. Потом, когда мне исполнилось четырнадцать, я сбежал. Но с тех пор я точно уяснил себе, что должен играть роль ребенка, чтобы не нажить себе неприятностей.

— Представляю, как это тяжело!

— Нет, не представляешь. Поэтому я и стараюсь как можно быстрее покинуть свою 'семью'. Так что не упрекай меня в этом.

— И что же твой брат сейчас как раз в таком состоянии?

— Да, тело человека взрослеет медленно, но наша память нас не щадит. Не смотри на то, как он выглядит. Его глаза говорят о том, кто он на самом деле.

— У него очень страшные глаза. Я видела их. Почему он стал таким, а ты-нет?

— Потому что он служит ЕМУ.

— А кто ОН? Это и есть Отступник?

— Да, с тех пор как его изгнали из Храма, он превратился в зверя, беспощадного и безжалостного к людям. Он решил своими руками сделать то, на что не захотели пойти Варуны. Уже многие века он ведет свою войну. Жестокости Великой инквизиции, многие войны и болезни, созданные людьми — дело его рук. Он точит человечество изнутри, подсказывая и науськивая сильных мира сего. Зачастую они и сами не знают, что попали под его влияние. У него много лиц и много имен, он везде и нигде. Ему служат такие как я и простые смертные как ты. Деньги и жажда власти могут делать все в этом мире. Ради них предаются свои народы и истребляются тысячи людей. Он ищет нас по всему миру, завлекая своей силой и возможностью властвовать над другими. Ты не представляешь, как близко подходило иногда человечество к пропасти Только один шаг отделял их от полного уничтожения, и лишь благодаря Хранителям мы все еще живы. Те технологии, которые появились в ХХ веке, только увеличили риск. Я уже говорил, что люди просто помешаны на идее вооружения и проявляют в этом вопросе завидную изобретательность. И поверь мне, такого 'прогресса' человек достиг не без ЕГО помощи. Варунам не разрешено вмешиваться в ход человеческой истории. Их цель — наблюдать со стороны, помогая лишь в экстренных случаях. Но Отступник с давних пор нарушает все существующие правила.

— Но почему ты не с ним?

— В то время, когда мы встретились, мой дух был еще слишком слаб, чтобы серьезно заинтересовать его. Я был рожден вторым, поэтому мне досталось меньше силы, чем брату. К тому же я хотел идти своим путем. Перспектива владеть всем миром никогда не привлекала меня. Но мой брат, видно, попался в его сети. Он многому научился за свою жизнь. И он несравнимо сильней меня. Отступник открыл ему многие секреты наших возможностей, о которых я могу только догадываться. Он называет себя Арес. Возможно, он возомнил себя богом. Мой брат очень опасный соперник.

— Да, я знаю. Тогда на набережной он пытался найти в моей памяти ответ на свои вопросы. Но случилось кое-что, чего он не ожидал: я тоже увидела его воспоминания.

Дэвид резко надавил на педаль тормоза, и автомобиль остановился посреди улицы. Сзади послышались недовольные гудки.

— Что ты сказала? — переспросил он.

— Я тоже смогла прочитать его воспоминания, — повторила я.

— Ты хочешь сказать, что обладаешь способностью к обратной связи? — он был поражен моим заявлением.

— Наверно, называй это, как хочешь, — я пожала плечами.

— Саша, за всю свою долгую жизнь я не встречал этого дара у обычных людей. Ты уникальна! Теперь я не сомневаюсь, что в пророчестве говориться именно о тебе.

Эта мысль огорчила его еще больше. Он сердито оглянулся на сигналивших сзади водителей и тронулся с места. Дэвид свернул на набережную и остановился у самого парапета.

— И что ты узнала о нем? — он повернулся ко мне всем телом.

— Пока не много, — с сожалением ответила я, — эти картинки так обрывочны. Иногда они сами складываются во что-то более или мене понятное, но я не научилась еще ими управлять. Но сегодня мне удалось увидеть нечто важное.

И я рассказала ему о своем сне и о тех выводах, которые сделала сама. Дэвид слушал внимательно, слегка барабаня пальцами по рулю.

— Да, ты права. Мы не можем допустить, чтобы ОН что-то узнал. Все это слишком серьезно. Мне тоже нужно посоветоваться. Но до тех пор мы обязаны быть начеку. Саша, я должен забрать тебя.

— Это исключено! — отрезала я.

Он только с горечью посмотрел на меня, мое упрямство было для него как глухая стена, которую он не мог преодолеть. Но я не собиралась сдаваться. Я никуда не уеду. Здесь моя мама, отец, Алекс…

— Ты хочешь, чтобы я совсем поселился в машине в твоем дворе? — шутливо спросил он.

— Я ни о чем тебя не просила, — надулась я.

— Саша, — он вдруг резко придвинулся ко мне, — ты не понимаешь, что это не игра. Возможно, на кону сейчас твоя жизнь, а ты относишься к этому так легко.

— Но ведь это моя жизнь, — по-детски упрямо возразила я.

— Нет, теперь это не твоя жизнь. От нее сейчас зависят очень многие люди, и в первую очередь — я!

Его глаза потемнели, и я почувствовала, как к горлу снова подступает ком.

— Давай пройдемся, — поспешно предложила я, чтобы избежать запретной для меня темы.

Не дожидаясь его ответа, я вышла и захлопнула за собой дверцу. Ему не оставалось ничего другого, кроме как последовать за мной. Мы медленно пошли вдоль каменной изгороди, отделявшей нас от воды. В этот час здесь было много туристов. Их можно было узнать по фотоаппаратам в руках. Одна девушка подбежала, улыбаясь, к Дэвиду, попросив его сфотографировать их с подругой. Но Дэвид передал фотоаппарат мне. Я победно улыбнулась, увидев, как девушка поджала губы. 'Так ей и надо' — мелькнула у меня мысль. Я сделала пару снимков, надо сказать, не очень стараясь. Это была моя маленькая женская месть.

Дэвид еле заметно улыбался. Неужели, он все понял?

— Ты что, не умеешь пользоваться фотоаппаратом? — спросила я его.

— Мне некого фотографировать, — ответил он, пожав плечами.

Но мне показалось, что он подстроил это все специально, почувствовав мою бессознательную ревность. Дэвид всегда был на шаг впереди, читая меня и мои чувства. И это меня даже немного пугало. Мы молча продолжили путь.

— Скажи, ты действительно можешь знать, где потерянный фрагмент? — неожиданно спросил он.

— Ты заставляешь меня думать о нем. Мы же договорились, пока не принимать решения.

— Да, точно. Но я должен оценить масштаб проблемы.

— Может и помню.

— Плохо!

— Да уж, плохо — передразнила я его. — Особенно, если ты будешь мне об этом постоянно напоминать.

Я оглянулась, мы отошли от машины уже достаточно далеко.

— Ты ведь даже не закрыл ее, — вопросительно сказала я. — У нас в Питере, между прочим, случаются угоны. А я догадываюсь, что она не из дешевых.

— Наверно.

— Ты что, даже сам не знаешь? — удивилась я.

— У меня есть для этого кредитная карточка, я не вдаюсь в такие подробности.

— В такие подробности? Дэвид, ты или сумасшедший, или олигарх!

— Мне не понятен смысл последнего слова, — спокойно ответил он.

— Я имела в виду 'миллионер'.

— Ах, деньги. Я давно не придаю этому значения. Не подумай, что я рисуюсь перед тобой, просто для меня это уже пройденный этап.

Он посмотрел мне в глаза, и я поняла, что он не обманывает — ему действительно это было не важно.

— Когда-то давно я сильно страдал от бедности. Мои первые жизни проходили на самом 'дне' общества. Мне доводилось рождаться и нищим, и рабом, без права на жизнь и на будущее. Такого не пожелаешь и врагу. Потом однажды мне повезло: я стал купцом и начал вести торговлю между Европой и Индией. Специи тогда были в большой цене. Мне удалось нажить себе небольшое состояние. В вашем мире есть поговорка: 'Богатство не заберешь с собой в могилу', но я мог себе это позволить. Тогда я спрятал золото в тайнике и потом, когда наступило время, отыскал его. Так я научился бороться с непредсказуемостью своей судьбы, постепенно увеличивая мои запасы.

— Образ Графа Монте Кристо случайно не с тебя списан? — удивленно спросила я.

Дэвид рассмеялся.

— Все возможно, — уклончиво ответил он. — С тех пор мне доводилось рождаться в разных семьях, однажды я даже оказался наследным принцем Испании. Но от меня быстро избавились, я был слишком неискушен в дворцовых интригах.

Я слушала, как завороженная. Его жизнь походила на приключенческий роман, а он сам, казалось, не придавал этому большого значения!

— Сначала деньги доставляли удовольствие. Я прожигал жизнь, как сказал бы рьяный священник, в различных плотских наслаждениях. Вино, карты, дуэли. Я испробовал все. Иногда ставил на кон свою жизнь и проигрывал. Однажды я умер от пьянства, другой раз от наркотиков. Это был самый жуткий этап моей истории, который мне хотелось бы позабыть. Никогда я больше не позволял себе так впустую разменивать свою жизнь. Было время, я увлекался женщинами, стараясь найти в них удовлетворение. Нет, не спрашивай, — он предвосхитил мой вопрос. — Образ Казановы списан не с меня. До него мне было далеко.

— Не скромничай, — поддела его я.

— Нет, на самом деле. Я не буду присваивать чужих достижений, — ответил он, наблюдая, как я все больше хмурюсь. — Но я не нашел того, чего искал. Красота зачастую обманчива.

— Но ты ведь был женат?

— Конечно, много раз. Я даже могу сказать, что среди них попадались вполне достойные женщины, но большинство не задержались надолго в моей жизни и тем более памяти. Как-то раз мне довелось умереть от рук своей благоверной. Она отравила меня мышьяком.

Он все сильней улыбался, а я начинала злиться. Мне было неприятно слушать о его женщинах. А ему, казалось, моя злость доставляла удовольствие.

— Но все это было не то, — он остановился и повернулся ко мне. — Я всегда ждал свою шоколадную избранницу, но ее все не было. Ты появилась так поздно, когда я уже совсем потерял надежду.

Он вдруг приподнял мой подбородок рукой, и его поцелуй обжег мне губы. От неожиданности я задохнулась. По телу пробежала дрожь, как будто до меня дотронулись оголенным проводом.

— Дэвид… — прошептала я. — Ты не должен…

Я инстинктивно сделала шаг назад, и спиной уперлась в парапет. Дальше отступать было некуда. Он, не дав мне прийти в себя, ухватился обеими руками за каменный поручень так, что я оказалась между ними, и вплотную приблизился ко мне. Его глаза просто сжигали меня, проникая в самые далекие уголки моих чувств. Я не могла ему противостоять, да и не хотела! Его губы коснулись моих, и я провалилась куда-то в туман. Поцелуй Дэвида был требовательным и властным, мне оставалось только подчиниться этой обжигающей волне, нахлынувшей на меня. Сколько это продолжалось? Не знаю. Время для меня совсем остановилось. Я лишь почувствовала, что он отступил и сделал шаг в сторону, облокотившись на парапет. Он, казалось, был абсолютно спокоен, но его пальцы еле заметно подрагивали, выдавая волнение. Дэвид испытующе смотрел на меня.

— Зачем ты это делаешь? — мой голос слегка охрип, а сердце готово было разорваться у меня в груди.

— Скажи, что я нужен тебе, — его ноздри напряглись, как у зверя перед прыжком. — Я мог бы заставить тебя. Влиять на чувства людей вполне в моей власти, но я не хочу. С тобой совсем другое дело. Мне важно, чтобы ты сама захотела этого.

— Ты слишком спешишь, — почти простонала я.

Он заставлял меня задумываться о том, что было и так слишком сложно.

— Да, я спешу. Человеческая жизнь так коротка, Саша. Ты даже не представляешь себе, как мало у нас времени. Я прожил без тебя столько лет, и теперь не хочу тратить впустую ни одного дня! Я увезу тебя с собой и покажу тебе мир. Никто не сможет сделать это так, как я. И ты никогда не пожалеешь о том, что согласилась.

Сейчас я готова была ехать с ним куда угодно, но мысль о доме и, еще, об Алексе заставила меня одуматься. Телефонный звонок окончательно привел меня в чувство. Я знала, кто это звонит, и не торопилась брать трубку. Дэвид вопросительно смотрел на меня. Наконец, собравшись с духом, я нажала на кнопку ответа.

— Саша, ты где? — в голосе Алекса слышалась тревога. — Я звоню в дверь, но мне никто не отвечает.

— Извини, мне пришлось отойти… я скоро буду, — мои слова путались под пристальным взглядом Дэвида.

— У тебя все хорошо?

— Да, — тихо ответила я.

Захлопнув крышку, я с досадой смотрела на телефон, как будто он был в чем-то виноват.

— Мне надо домой, — наконец проговорила я, — Алекс меня ждет.

Я стояла в нерешительности, не зная, как попросить его отвезти меня. Мы отъехали от дома на приличное расстояние, и сама я не доберусь туда еще долго.

— Поехали, — грустно сказал он, как бы в ответ на мою немую просьбу.

Мы снова возвращались в полной тишине. Кажется, это начало входить у нас в привычку.

Мы были уже у самого моего дома, когда я проговорила:

— Дэвид, высади меня, пожалуйста, здесь.

Но он промолчал в ответ и заехал во двор, остановившись у подъезда перед самым носом Алекса.

— Я обещал до дома, — спокойно ответил он, и в его глазах мелькнул упрямый огонек.

Хуже ничего нельзя было придумать. Конечно, Дэвид сделал это ему назло. Я выскочила из машины, с досадой хлопнув дверью. Дэвид еле заметно кивнул Алексу в знак приветствия и нажал на педаль газа. Автомобиль взревел и через пару секунд уже скрылся за поворотом. Алекс был похож на окаменевшую статую. Он даже не сразу понял, что я стою рядом с ним.

— Кто это был? — он уставился на меня с недоумением. — Мне показалось, что это…

— Дэвид, — я закончила фразу за него, глядя ему в глаза.

Хоть я и чувствовала себя виноватой, но оправдываться перед ним не собиралась. Меня разозлила вся эта ситуация. Дэвид тоже хорош, так меня подставил. Я все равно хотела рассказать сейчас Алексу о его приезде, но теперь все получилось по-идиотски!

— Он здесь? Ты что оставила ему свой адрес? — Алекс был очень сердит. То ли на меня, то ли на Дэвида.

— Нет, он нашел меня в университете. Я говорила ему, где учусь.

— И чего он, интересно, хочет? — его голос стал ледяным.

— Он хочет помочь нам.

— Очень мило, а он спросил у нас, нужна ли нам его помощь?!

— Мне нужна, Алекс, — смело ответила я. — Со мной так много всего произошло…

Алекс заколебался. Злость на Дэвида переполняла его, но через минуту ему удалось взять себя в руки. Он немного расслабился, и повернулся ко мне.

— Извини, я разозлился, когда увидел тебя с ним. С тобой что-то случилось? Но почему ты мне ничего не сказала?

— Я собиралась, но ты снова задерживался. Мне не хотелось сидеть одной дома, и я решила немного пройтись. Так мы с ним и встретились.

Больше я ничего не собиралась ему рассказывать.

— Давай поднимемся ко мне, — предложила я.

Стоять у всех на виду было не очень приятно. Соседки, сидевшие в глубине двора на лавочке, и так получили сегодня хорошую порцию новых сплетен.

Мы поднялись в квартиру. Разговор как-то не клеился.

— Подумать только, а я еще предлагал ему деньги, — проговорил Алекс, размышляя о чем-то своем. — Она стоит целое состояние.

Я догадалась, что он имел в виду машину Дэвида.

— Это единственное, что волнует тебя? — спросила я с вызовом.

— Нет, — ответил Алекс, — больше всего меня волнует то, что он возомнил, будто ему все дозволено.

— Что именно?

— Он приезжает в Питер, и прямо у меня из под носа собирается увести мою девушку!

Конечно, он на сто процентов был прав, но я не хотела, чтобы он так думал.

— С чего ты взял? Мы просто случайно встретились.

Я понимала, насколько глупо это прозвучало.

— Случайно? — усмехнулся Алекс. — Чтобы случайно встретиться в огромном городе, нужно обладать завидным везением.

— Алекс! — я перешла в наступление. — Ты до конца так и не понял, что происходит! Нам грозит большая опасность. Нет, тебе она уже не грозит. Теперь я стала их мишенью. Все, что было до этого, было лишь ошибкой, понимаешь. Они спутали тебя со мной. На самом деле они ищут меня!!! Я очень боюсь. Мне нужно было поговорить с тобой еще вчера, но у тебя срочные дела, а я совсем не вхожу в твои планы!

— Саша, что ты говоришь, почему ты так уверена? — он просто опешил от моих слов.

— Ты решил, что это конец? Что это была чья-то глупая шутка? Ты просто никогда не верил во все, что я тебе говорила. Когда мы были на Алтае, Дэвид уже тогда многое рассказал о том, что происходит. Но ты сказал, что он просто дурит мне голову! И вот теперь, когда со мной стали происходить все эти странные события, ты абсолютно спокоен. Если бы я так себя вела, когда тебе было плохо!..

Я замолчала, чувство обиды переполняло меня. Когда-нибудь все это должно было вырваться наружу, и вот сегодня появился подходящий повод.

У Алекса был вид, будто его окатили из ведра холодной водой. Он, кажется, стал понимать, что твориться у меня внутри.

— Сашенька, прости, — он притянул меня к себе и усадил на колени.

Наклонив голову, он уткнулся мне в плечо и тихо проговорил, — да, я эгоист. Я так мало уделяю тебе внимания. Мое выздоровление ослепило меня. Я на самом деле решил, что все позади, не заметив, что теперь тебе нужна помощь.

— Я даже не знаю, кто я тебе, Алекс! — я решила дойти сегодня до конца. — Ты никогда не говорил мне, что я вообще значу в твоей жизни?

Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Неужели тебе так нужны слова? — казалось, он был искренне удивлен.

— Конечно, разве ты не знаешь, что женщины 'любят ушами'. Или у вас в Швеции все не так? — я распалялась все больше.

Я злилась на себя, на Алекса и на Дэвида. Я знала, что именно последний стал причиной этой ссоры. И даже не потому, что 'нарисовался' сегодня во всей своей красе, а потому, что посеял сомнения в мои чувства. Раньше я была на все сто процентов убеждена, что поступаю правильно, и что Алекс для меня — все. Теперь же я начинала сравнивать их обоих, и это сравнение во многом было не в пользу Алекса! Ну, зачем только Дэвид появился в моей жизни? Все эти сложности просто сводили меня с ума!

— Саша, — проговорил Алекс, — неужели ты думаешь, что после того, как ты так боролась за мое выздоровление, я могу ничего к тебе не чувствовать?

— Я не хочу, чтобы ты испытывал благодарность. Мне она не нужна. Мне нужно совсем другое!

— Саша, я люблю тебя! Глупенькая. Я думал, ты знаешь. Ведь это так очевидно! — он обнял меня, сильно-сильно прижав к себе. — Теперь ты — моя жизнь. Я хочу, чтобы ты была всегда со мной. Просто мне нужно было для этого утрясти некоторые дела в Швеции. Я должен вернуться на работу. Я совсем не собирался бросать тебя. Моя мама тоже полюбила тебя. Она считает, что ты самая потрясающая девушка на свете.

— Боже мой, Алекс, ну почему ты никогда раньше не говорил мне об этом. Я все время жила в сомнениях. Неужели мужчины такие непонятливые!

Он тихо засмеялся и нежно коснулся губами моей щеки, потом глаз… Я затихла в его объятиях. Потом его губы нашли мои, и его поцелуй грустью отравил мое сердце.

'Алекс, — пронеслось у меня в голове, — ну почему ты так долго ждал? Почему ты подарил Дэвиду возможность первым сделать это, чтобы я теперь сравнивала твои поцелуи с его!' Когда-то мне так этого хотелось, но сейчас я уже не ощутила той важности момента, которую должна была прочувствовать. В поцелуе Дэвида отпечатались сила и напор, губы Алекса были нежны, обволакивая меня сладким дурманом. Они были разные, но оба притягивали меня к себе, заставляя все больше сомневаться в своих чувствах. Дэвид, он появился в моей жизни позже. Алекс был первым, и мне казалось безжалостным предавать его теперь. Но разве любовь и жалость — одно и то же?

— Мне кажется, ты не здесь, — проговорил Алекс, немного отстраняясь.

Я еще больше расстроилась от его слов. Он был прав! Он тоже почувствовал, что что-то не так. По моим щекам покатились слезы. Я не могла их сдержать и, обняв Алекса за шею, заплакала у него на груди. Он испуганно вздрогнул, не ожидая такого подвоха, и еще сильнее прижал меня к себе, приговаривая:

— Сашенька, не надо, я больше не буду таким идиотом. Я виноват перед тобой. Я люблю тебя! Я буду говорить тебе это всегда. Ты моя, и я хочу быть всегда с тобой.

— Я тоже хочу быть с тобой, — прошептала я сквозь слезы и зарыдала еще сильнее.

Но Алекс не знал, что плачу я не от того, что он вел себя как эгоист, а от того, что с этого дня моя любовь раскололась на две половинки, которые никак нельзя было склеить, не разбив чье-то сердце.