— Глава 10. Серьезный разговор —

Первое, что я почувствовала, были чьи-то руки на моем лице. Они держали мои виски, в которых лихорадочно стучала кровь. Словно полуночный кошмар на меня навалились воспоминания о случившемся. Но хуже всего были те слова, сказанные Аресом. Они и сейчас жгли меня, словно раскаленное железо. Дэвид всего лишь использует меня, прикрываясь высокими словами! Действительно, как я могла хоть на минуту поверить, что могу стать для него кем-то. Я, слабая и глупая девятнадцатилетняя дурочка! На земле просто не может существовать такой любви, о которой он мне говорил! В этот миг мне захотелось умереть, чтобы унять ту боль, которая билась у меня внутри.

Но вот я почувствовала тепло в своих окоченевших руках, потом смогла смутно разглядеть чье-то лицо перед собой. Из тумана проступили знакомые черты. У меня сжалось сердце.

— Дэвид… — простонала я. Это все, на что мне хватило сил.

— Тише, — остановил он меня, — не разговаривай. Прости. Я хвалился, что смогу тебя защитить, а сам чуть не опоздал. Еще немного, и твое сердце остановилось бы!

— Но ты не опоздал… — я попыталась приподнять голову, чтобы оглядеться. — Где он?

— Он ушел. Выпрыгнул через окно. Тебе ничего не грозит.

Мне было теперь все равно.

— Сейчас здесь будет весь университет, — прошептала я. — Не хочу им ничего говорить…

— Я позабочусь о них, — ответил он.

Словно в ответ на мои слова из-за угла стали выбегать люди. Студенты, преподаватели, охранники с вахты. Я услышала голос Никиты:

— Они были здесь! — в его голосе звучало удивление. Он оглядывал коридор, не замечая нас с Дэвидом. Мне показалось это странным. Наступила тишина. Ее нарушил лишь голос нашего декана.

— Но здесь никого нет!

Никита был сбит с толку. Он ходил взад и вперед по коридору, как будто пытался разглядеть в абсолютно ровных стенах какой-то потайной выход. Лишь одно окно было распахнуто настежь. Он подошел к нему и перевесился через подоконник. Там тоже никого не было.

— Может, они выпрыгнули?

— Что за бред! — возмутился охранник. — Кому охота прыгать с такой высоты? По-моему, кто-то просто хочет сорвать занятия!

Преподаватели были согласны с ним, и среди толпы раздались возмущенные возгласы. Все они еще некоторое время ходили вокруг нас, буквально наступая нам на ноги. Я сидела на полу, прислонившись к стене, а Дэвид продолжал сжимать мое лицо в ладонях.

Он, казалось, не замечал, что происходит вокруг, и был очень сосредоточен. Люди стали расходиться. Зрелища, которого все ждали, не получилось. Никита что-то бормотал себе под нос, а декан строго пригрозил:

— Я возьму на заметку твое поведение!

Мне стало не по себе. Из-за меня пострадал невинный человек. Я дернулась, чтобы подняться, но Дэвид не дал мне этого делать.

— Думай о себе, — в его голосе слышалась усталость.

Я взглянула на него, его глаза были полуприкрыты. Я смотрела на его лицо, успевшее стать для меня таким дорогим, на его потрясающие глаза, очерченные жгуче-черными ресницами, которые придавали им еще большую глубину. Мне захотелось кричать. Но самое странное, я не ощущала обиды, я только чувствовала какую-то бесконечную тоску по несбывшейся мечте. Он открыл глаза, почувствовав мой пристальный взгляд. Только теперь я заметила, что он тоже выглядит неважно.

— Дэвид, что с тобой? — мой и без того слабый голос дрогнул.

— Я говорил, что он очень сильный, — ответил он.

Потом поднялся и, взяв меня на руки, медленно пошел по коридору в сторону лестницы. Нас по-прежнему никто не видел. Дэвиду пришлось обходить галдящих студентов, которые с удовольствием обсуждали новую сплетню.

— Я уже могу идти сама, — сказала я.

Мне действительно стало намного лучше. С помощью Дэвида силы снова вернулись ко мне. Он сразу уступил, поставив меня на пол. Видно, на самом деле чувствовал себя плохо. Это меня расстроило.

— Дэвид, я ничем не могу тебе помочь? — это был скорее не вопрос, а утверждение. — Я такая слабая…

— Нет, Саша, — ответил он, и его лицо осветила улыбка, которая заставила все во мне перевернуться, — ты самая сильная девушка на свете. Тебе удалось остановить его. Ты имеешь над ним какую-то власть. Так же как и надо мной!

Его слова травили мне сердце. Мне хотелось ему верить, но после того, что сказал Арес, я уже не могла. Он глубоко вздохнул и слегка покачнулся, видно силы его были на исходе. Я почувствовала непреодолимое желание помочь ему. Пусть завтра все кончится, но я не могла пересилить себя, мне хотелось в последний раз побыть с ним и снова почувствовать тепло его руки в своей ладони. Мы были уже на первом этаже, когда я поняла, что мы перестали быть невидимыми для всех. Дэвид больше не мог контролировать их. К счастью, новость еще не успела облететь весь университет, поэтому на нас никто не обратил внимания.

Мы пошли к выходу. Теперь мне пришлось поддерживать Дэвида. Вдруг он остановился в дверях и резко повернулся ко мне. Секунду его глаза сверлили меня, потом он произнес.

— Он что-то сказал тебе?

Ну конечно, Дэвид не мог не почувствовать, что со мной что-то происходит. От него нельзя было ничего утаить. Я замешкалась с ответом, в этот момент к нам подошла Светлана, избавив меня от необходимости что-то говорить.

— Что случилось? — она внимательно рассматривала нас. — Вы выглядите так, будто участвовали в военных действиях!

— Примерно так и было, — уклончиво ответила я. — Кстати, это Светлана, моя подруга.

Ну вот, я сдержала свое слово и познакомила ее с Дэвидом. Теперь моя совесть была чиста — больше я ничего ей не обещала. Дэвид лишь еле заметно кивнул, вряд ли он вообще понял меня.

В деканат я так и не попала. Ладно, подождет. Успею сделать это позже. Сначала нужно было позаботиться о Дэвиде. Он помог сегодня мне, и теперь я была у него в долгу.

— Сейчас найду такси. Оно отвезет тебя в гостиницу, — я сделала шаг в сторону, намереваясь исполнить свое обещание, но он поймал меня за руку и сильно сжал ее.

— Ты думаешь, я отпущу тебя? — на его лице отразилось какая-то странная решимость. — Ты должна мне кое-что рассказать!

— Я ничего тебе не должна! — ядовито ответила я, пытаясь вырваться.

Но он был как гранитная скала, его глаза грозно потемнели, зрачки расширились. Я даже немного испугалась такой реакции с его стороны.

— Я сам поведу машину, а ты поедешь со мной, — его тон не допускал возражений.

— Тогда я поеду с вами, — вмешалась в разговор Светлана.

Я обернулась. Мы совсем забыли о ней. Света была по настоящему моей лучшей подругой, и злость Дэвида напугала ее. Конечно, ей было трудно понять, что происходит между нами, но она готова была встать на мою защиту.

— Все в порядке, — я вложила в эти слова всю благодарность, которую испытывала к ней.

Я решила, что будет лучше поехать с ним, а не упираться у всех на виду, вызывая лишние подозрения. Если Дэвид хочет серьезного разговора, то он его получит!

— Хорошо, — сдалась я, — поехали. Ты уверен, что можешь сесть за руль?

— Вполне, — он был непреклонен.

— Извини, Светланка, — обратилась я к подруге, — в его машине нет больше места, но со мной все будет хорошо. Хочешь, я позвоню тебе через час, чтобы ты не волновалась?

— Обязательно, — кивнула она, все еще сомневаясь, стоит ли меня отпускать.

Мы пошли к стоянке. Дэвид продолжал держать меня за руку, а хватка у него была железная.

— Можешь уже меня отпустить, — бросила я сердито. — Я не убегу.

Он внимательно посмотрел на меня, видно мое спокойствие его удовлетворило, и он разжал пальцы.

Злость прошла, и на меня снова навалилась тоска. Зачем Дэвид тащит меня за собой? Мне не хотелось опускаться до упреков и обвинений. Он ничего не был мне должен, так же, как и я ему. Между нами все кончилось, так и не успев начаться. Зачем же теперь все усложнять? Мы ехали по знакомым мне улочкам вдоль каналов и мостов, вдоль набережной Фонтанки, где мы не раз бродили со Светланой, когда нам не хотелось возвращаться домой. Сейчас здесь было полно народу. Дэвид продолжал ехать дальше, видно многолюдные места не устраивали его. Наконец, он остановился перед парком. Его тенистые аллеи скрывали гуляющих от шумной городской суеты. Мне всегда нравилось это место. Вот и теперь здесь было тихо и как-то по-особенному торжественно. Нестерпимо пахло весной: молодой зеленью и цветами. Мы шли по дорожке, никто не хотел первым начинать сложный разговор.

— Что случилось, Саша? — наконец спросил Дэвид. В его голосе больше не было той враждебности, которую я почувствовала там, в университете.

— Что ты имеешь в виду? — я все еще старалась уйти от ответа.

— Я вижу, что ты изменилась.

Дэвид устало опустился на скамейку. 'Ему нужно отдохнуть, а он тратит последние силы на эти пустые разговоры' — с грустью подумала я и села рядом с ним.

— Я просто устала.

Но он, как будто пропустил мои слова мимо ушей.

— Он что-то сказал тебе про меня. Что-то такое, что заставило тебя изменить отношение ко мне.

Я молчала. Он расценил это как согласие.

— Он говорил о моих чувствах к тебе. Так?

— Зачем ты спрашиваешь, если и сам все знаешь? — ответила я вопросом на вопрос.

— И ты поверила этому лжецу?! — казалось, он был искренне удивлен. — Этот человек может рассказывать все, что угодно. Он не перед чем не остановится, чтобы добиться своего. И ты веришь ему, но не веришь мне! Почему?

— Потому что я видела тебя в его воспоминаниях! — эти слова сами вырвались у меня. Я хотела сдержаться, но у меня не получилось. — Я видела твои амурные победы над женщинами. Если это вообще можно назвать 'победой'. Ты просто покупал их! Любовь в обмен на золото! Твое умение влиять на чувства людей и богатство, которое было у тебя в руках, развратили тебя, заставив поверить, что ты можешь все, что только пожелаешь! И вот теперь ты пожелал меня! Я вообще не понимаю, что ты смог найти во мне такого, чего не нашел в сотнях других женщин?!! Но Арес сказал, что именно ты ищешь! Тебе тоже нужна моя память, чтобы Хранители приняли тебя. Но ты не можешь действовать напрямую, как твой брат. Ты можешь только ждать, когда я сама тебе об этом расскажу!

Дэвид бы поражен. Он отшатнулся от меня, как от огня. Я пожалела, что сказала ему все это. Но не потому, что видела, как это задело его, а потому, что теперь я еще острее почувствовала ту боль, которую вызывали у меня все эти видения. Теперь они останутся со мной навсегда. Моя память сохранит их на всю жизнь. Может и к лучшему, что мне осталось недолго!

Я отвернулась и встала, не в силах больше смотреть на него.

— Послушай, — когда он заговорил, его голос звучал очень глухо. Видно было, что каждое слово давалось ему с трудом. — Все, что ты видела — правда. Я не отрицаю этого. Я говорил тебе, в моей жизни был период, которого я стыжусь, и о котором хотел бы забыть! Арес-змея, он показал тебе это, точно зная, как ты все воспримешь. Я никогда не скрывал от тебя, что делал ошибки в своей жизни. Ведь так?

Дэвид тоже поднялся и, схватив за плечи, заставил меня повернуть голову и посмотреть ему прямо в глаза. Рана на моей руке дала о себе знать, и я вскрикнула.

— Ведь так?! — повторил он свой вопрос.

Я кивнула. А он продолжал, не выпуская меня.

— Да, я не всегда жил правильно, но это уже давно в прошлом. Мои чувства к тебе никак не связаны с тем, что было. Я не хочу ни покупать тебя, ни заставлять! В случае с тобой это не поможет. Ты совсем не такая, как все другие. И я не хочу ничего знать о Хранителях и их тайнах. Мне наплевать на судьбу всего человечества. Если бы от этого не зависела сейчас твоя жизнь, я бы вообще не думал об этом! Ты мне веришь?!

Он встряхнул меня, боль еще раз пронзила мне плечо.

— Да! — выдохнула я.

— Ты должна верить мне, — он обнял меня и прижал к себе. Его руки сразу сделались такими мягкими и нежными. Боль в плече тут же прошла. Он провел пальцами по волосам. Я не сопротивлялась. Мне стало так хорошо, как будто и не было никаких сомнений и обид.

— Ты должна доверять лишь своему сердцу. Чужие слова могут лгать, но оно не обманет. Мне не нужен никто и ничего кроме тебя. Я отдам тебе все, что у меня есть. Все мои хваленые способности не имеют смысла, если тебя не будет со мной рядом! Ты мне веришь? — еще раз повторил он.

— Да, я тебе верю, — твердо ответила я.

И это была правда. Дэвид наполнял мою жизнь каким-то особым смыслом. Мне хотелось быть с ним, видеть мир его глазами, узнать его любовь до самого конца. Сейчас облик Алекса был где-то очень далеко, словно размытый и почти нереальный…

Весь этот день мы провели с Дэвидом вместе. Он не отпускал меня ни на шаг, боясь, что я снова начну сомневаться. Мы объехали весь город. Я показывала ему самые красивые питерские дворцы, парки и те места, где я так любила проводить время. Я гордо продемонстрировала ему фонтаны Петергофа. По-моему, они даже произвели на него впечатление. По крайней мере, он сделал вид.

— Тебя, наверно, трудно удивить? — спросила я.

— Да, за всю свою жизнь я повидал много дворцов. В Париже, в Италии, в Испании и много где еще, в том числе на Востоке.

— И какие понравились тебе больше? — ревниво спросила я.

— Трудный вопрос. Могу лишь сказать, что ваши — вполне достойны восхищения.

— Ты дипломат, — усмехнулась я.

— У меня большой опыт, — улыбнулся он.

Дэвид тоже показал мне много нового, чего я не знала о своем городе. Например, он накормил меня обедом в каком-то потрясающем итальянском ресторане. Оказывается, в самом сердце Питера спрятался крохотный кусочек настоящей Италии. Там был просто волшебный интерьер, который перенес меня на час в совершенно другую страну. И я была просто околдована красотой этого нового для меня мира. На мой вопрос, откуда он знает это место, он ответил:

— Первым, о чем я расспросил персонал гостиницы, это адреса лучших итальянских заведений. Видишь ли, с Италией у меня всегда были связаны самые яркие воспоминания.

Он рассказал, что всегда очень любил эту страну и в том числе ее кухню. Дэвид часто приезжал туда. Ему нравилось ее лазурное море. Он утверждал, что вода там совершенно особенная, не такая как в других странах средиземноморья.

— Где бы я не родился, — говорил Дэвид, — я всегда возвращаюсь в те места, хотя бы на некоторое время, чтобы вновь очутиться в этой сказочно красивой стране.

Мы ели настоящую итальянскую пиццу, и он рассказывал мне обо всех кулинарных секретах, которые знал. А знал он действительно многое.

— Когда-нибудь, я сам приготовлю тебе ужин. Женщины не умеют этого делать, как следует.

— А ты умеешь? — я сделала вид, что оскорблена.

— Конечно, я целую жизнь работал поваром в доме итальянского вельможи. Вряд ли ты можешь этим похвастаться!

Он засмеялся, и мне пришлось с ним согласиться.

— Тогда я хочу креветки с чесночным соусом, рагу из кальмаров и салат 'Цезарь'…- я начала загибать пальцы, но он меня перебил.

— Хорошо, хорошо, только салат 'Цезарь' не итальянское, а мексиканское блюдо, — его глаза откровенно смеялись над моей безграмотностью, но я нисколько не смутилась.

Рядом с ним мне было легко признаваться в своих недостатках.

— А ты научишь меня готовить настоящую итальянскую лазанью? — спросила я.

— Я научу тебя всему, — он стал серьезен, — главное, чтобы хватило жизни!

Потом мы ели мороженное в маленьком кафе, которое я считала самым лучшим во всем Питере. Там подавали потрясающее мороженное с шоколадными хлопьями, изготовленными по их собственному рецепту. Я потребовала от Дэвида, что сама заплачу за обе порции, и он, смеясь, разрешил мне это сделать. Мне было неловко из-за того, что он так легко тратит на меня деньги, я не привыкла к этому. До самого вечера мы гуляли вдоль каналов и по набережной Невы. Он рассказывал мне о тех местах, где побывал за всю свою долгую жизнь. Он собственными глазами видел бесчисленные стада бизонов в Серверной Америке, которые теперь находились на грани вымирания, поднимался на вершины Гималаев, бывал на самом крайнем севере на Аляске.

— Я видел африканские саванны, — глаза Дэвида загорелись, — это незабываемое зрелище, уж можешь мне поверить.

— Да, я представляю.

— Вряд ли, — он покачал головой, — это невозможно представить. Это надо увидеть! Огромный дикий мир. Ощущение — что цивилизация нисколько не коснулась этого края. В тот момент мне показалось, что я совсем потерялся во времени. Находясь там, нельзя определить наверняка, в каком веке ты сейчас находишься… Поверь мне, такое просто невозможно забыть. Ты должна когда-нибудь увидеть все это.

Я смотрела на него восторженными глазами. Казалось, что его жизнь была похожа на сказку, но я тут же вспомнила о том, сколько лишений выпало на его долю за все это время. Уже гораздо позже он мог позволить себе путешествовать по своей воле в любую точку мира, но сначала его жизнь во всех этих диких уголках земли не представлялась такой уж романтичной.

— Ты бы мог написать свои воспоминания, — восторженно предложила я. — Твои книги имели бы огромный успех. 'История мира глазами очевидца' — отличное название для мемуаров!

— Мне не нужен ни успех, ни слава, — улыбнулся Дэвид. — Я вообще не хочу никому ничего рассказывать.

— Ты эгоист! — в шутку рассердилась я.

— А я и не скрываю этого, — рассмеялся он.

Да, действительно, он умел преподнести свои недостатки так, что они, наоборот, казались достоинствами. В этом был весь Дэвид. Но именно это в нем и мне и нравилось.

На город незаметно опускалась еще одна белая ночь. Я предупредила маму, что задержусь, хотя и не сказала, с кем. Она проявила тактичность и не стала уточнять. Это был чудесный вечер, хотя меня тревожило состояние Дэвида. Он определенно нуждался в отдыхе, но не признавался в этом. На мои уговоры разойтись по домам, он каждый раз отвечал категорическим отказом, отшучиваясь, что рядом со мной чувствует себя прекрасно.

Мы шли по набережной, глядя на закат. Дэвид спросил.

— А ты знаешь, что такое белая ночь?

— Это такое короткое время в году, когда солнце…

Но он меня перебил.

— Нет, меня не интересует научное объяснение. Белая ночь-не природное явление, это состояние души.

— Тогда я не знаю, — удивленно призналась я.

— Дело в том, что с английского языка словосочетание 'White Night' еще переводится как 'ночь без сна', - пояснил Дэвид. — И это очень точное определение. Белые ночи — то время, когда у человека появляется возможность по-новому взглянуть на свою жизнь. Однажды весь мир вокруг тебя меняется, и даже темная ночь вдруг озаряется ярким светом. Тебе кажется, что произошло чудо, и ты спрашиваешь себя, что же случилось? Но ответ кроется только в тебе самом.

Я смотрела на него, восторженно раскрыв рот. Живя в Питере, мне никогда еще не доводилось слышать такого романтичного определения этого явления.

Он помолчал немного и продолжил.

— Моя жизнь сейчас похожа на эту белую ночь. Раньше каждый день темнота приходила в свой положенный срок, непрерывно повторяя заведенный в природе круговорот. Но однажды появилась ты, и моя ночь стала светлее. Она окрасила мир всеми цветами радуги и заставила дышать полной грудью. Теперь мне хочется жить в полную силу, набело, как будто в последний раз.

Его слова заставили меня вспомнить о том, что я узнала сегодня.

— Дэвид, я не хотела тебе говорить… — я замолчала, не решаясь сказать это вслух.

Он остановился.

— Что еще?

— Я знаю, что для тебя и твоего брата это — последняя жизнь! Я видела его воспоминания. Он точно знает это. Прости, что именно мне пришлось тебе сказать такую новость.

Я не знала, чем можно его утешить. У меня была всего одна жизнь, и я с трудом могла себе представить, что значит лишиться вечности.

Дэвид покачнулся и ухватился рукой за витую металлическую изгородь парка, мимо которого мы шли. Он минуту стоял так, не шелохнувшись. Мне было трудно понять, о чем он думал, но я не посмела произнести ни слова. Сейчас утешения ему были не нужны.

— Значит, он тоже боится меня, — наконец проговорил он.

Дэвид повернулся ко мне, на его лице не отразилось никаких эмоций. Он старался контролировать себя, а о том, что происходило у него внутри, я могла только догадываться.

— Да, это так, — ответила я.

— Ну, вот видишь, у меня совсем мало времени, Саша, — он взглянул на меня, взял мою руку и нежно коснулся ее губами. — Я догадывался об этом. Ты только подтвердила мои мысли. Но я ни о чем не жалею. Только хочу, чтобы эта последняя жизнь прошла рядом с тобой.

Он сделал шаг с тротуара и, не выпуская мою руку, увлек меня за собой. Мы перешли дорогу и оказались у самых ступенек, ведущих к воде. У наших ног плескалась Нева, спокойная и невозмутимая как всегда. Дэвид вдруг спросил:

— Что ты хочешь, чтобы я еще тебе подарил?

Мне сразу вспомнился вчерашний звездопад. Тогда, стоя на мосту, я загадала желание, которое так и не исполнилось. Но мне хотелось этого больше всего на свете, и поэтому я сказала:

— Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Не знаю, как мне хватило смелости, чтобы произнести это. Мой голос дрогнул, но было уже поздно, слова были сказаны. Дэвид не ожидал такого ответа, однако не подал виду. Он просто выпустил мою руку, и его ладони скользнули по моей спине. Сейчас все было совсем не так, как в прошлый раз. Дэвид умел быть разным. Сегодня я почувствовала в нем какую-то не смелость, которая тронула меня даже больше, чем его уверенный напор.

Я провела рукой по его щеке, он откликнулся на мое прикосновение и подался вперед, сильнее прижав меня к себе. Голова предательски закружилась. Его губы слегка коснулись моих, и я почувствовала, как он едва заметно вздрогнул. Дыхание перехватило. Мои пальцы запутались в прядях его волос, и я утонула в этих бесконечно зеленых глазах.

Дэвид больше не пытался сдерживать себя. Он вложил в поцелуй всю нежность, на которую только был способен. Я поняла, что даже не догадывалась раньше, какие глубокие чувства бушуют в этом человеке, который всегда держал себя под полным контролем. Когда он оторвался от моих губ, я почувствовала, что он тяжело дышит.

— Ты просто сводишь меня с ума, — прошептал он.

Дэвид еще крепче обнял меня и прижал к себе, как будто боялся, что я могу от него убежать. Ни за что на свете я не смогла бы сделать это сейчас! Мы так и стояли на гранитных плитах набережной, обнявшись, не в силах оторваться друг от друга. Мы не знали, что будет с нами завтра и потому старались запомнить каждое мгновение, проведенное вместе. А над нами где-то в вышине раскинула свои крылья наша белая ночь.