Глава 22

Мне нужно было поспать.

Молли привезла меня назад домой в середине утра. Мыш выбежал нам навстречу, как только мы вышли из машины. Увидев нас, он завилял хвостом, радостно меня обнюхал и стал восторженно подпрыгивать вокруг, всем своим видом демонстрируя счастье от встречи. Я неторопливо побрел в свою квартиру. Все, явно, было спокойно.

Сьюзен и Мартин были внутри, оба заняты делом под пристальным взглядом Мистера, вальяжно развалившегося на своем барском месте наверху книжной полки. Сьюзен выбила все подстилки и ковры, которые устилали пол, и сейчас укладывала их на место, наверняка, не так, как они лежали до этого. Она подняла конец дивана пальцами одной руки, чтобы добраться до угла комнаты.

Мартин располагал в алфавитном порядке книги на книжных полках.

Они достойны смерти за такое кощунство, как это.

Я с силой подавил готовые вырваться из моего рта ругательства и сказал себе, что они считают, что совершают добрый поступок.

— Отличные новости, — улыбнулась Сьюзен. — Или по крайне мере, очень близко к этому. Наши люди узнали, кто именно висит у нас на хвосте.

— Неужели? — спросил я. — Кто?

— Ээбы, — ответила она.

В квартиру зашла Молли и строго нахмурилась, увидев, что они делают. Согласен, что квартира была похожа на свалку после визита ФБР и копов, но все же… Она, наверное, привыкла к этому месту, так же как и я.

— Звучит, как Скубис, только менее характерно.

Мартин покачал головой.

— Эстебан и Эсмеральда Батисты, — ровным голосом проговорил он. — Одна из супружеских команд, используемых Красной Коллегией для полевых работ.

— Одна из? — хмыкнул я.

— Пары, путешествующие вместе, привлекают меньше внимания, — пояснила Сьюзен. — Они чаще вызывают доверие, в том числе при общении с чиновниками и полицией. Это помогает разрешить многие вещи гораздо менее болезненно.

— Например, вы с Мартином, — кивнул я.

— Да, — ответил мне Мартин. — Именно.

— Печально известные Эстебан и Эсмеральда, — холодно продолжила Сьюзен. — Они неортодоксальные, сложно предсказуемые, что кое-что говорит, когда ты рассуждаешь о вампирах. Они пройдут по трупам своих же, чтобы получить результат. Лично я думаю, это потому что они чувствуют друг к другу какой-то извращенный вариант любви. Это делает их более эмоциональными.

— Они просто безумны, — возразил Мартин. — Не приписывай им ничего большего.

— Один из них ушел, Гарри? — задумчиво произнесла Сьюзен. — Эстебан, вероятно. Он труслив как древний заяц, что объясняет, почему он еще жив. Эсмеральда, наверное, была наблюдателем на крыше ближайшего здания — она, скорее всего, и подорвала бомбу.

— Должно быть, это они скрываются за покушением возле здания ФБР, — подумав, добавил я. — Затемнённые стекла в машине и стрелок сидел глубоко, подальше от света.

— Вполне может быть, — кивнула Сьюзен. — Они прячутся под светонепроницаемыми костюмами и ходят при дневном свете, если считают что это действительно необходимо.

Я хмыкнул.

— То есть Эстебан и Эсмеральда…

— Ээбы, — невозмутимо поправила меня Сьюзен.

— Итак, Ээбы на самом деле не бойцы. Они планировщики. Я достаточно точно угадал?

— Достаточно точно, — сказал Мартин. Мне показался слабый намек на одобрение в его голосе.

Я кивнул.

— Таким образом, они и их вампирическая шайка следили за вами и были вынуждены форсировать события, перейдя от наблюдения к действию, когда поняли, что вы попробуете вскрыть их базу данных. Они пытались защитить информацию. Все верно.

Сьюзен нахмурилась и кивнула мне.

— Конечно, — сказал Мартин. — Сложно предсказуемо, но не глупо.

— Тогда, почему, — продолжил я, — если они действовали исходя из приказов герцогини, только сорвать ваши усилия, они предприняли попытку покушения на меня?

Мартин приоткрыл рот, очевидно собираясь что-то сказать, и затем, нахмурившись, закрыл его.

— Я подразумеваю, что Арианна хочет видеть мои страдания, верно? Спасибо Господи за шаблонный склад ума, но это кстати. Я не смогу страдать, если буду мёртв. Если я рано умру, это испортит ей все веселье.

— Есть различные ветви в Красной Коллегии, — задумчиво проговорила Сьюзен. — Это единственная вещь, которая может все объяснить. Конфликт интересов — в том числе, и среди верхушки их иерархии.

— Или, — добавил Мартин, — это не были Ээбы, — он вдохнул, — … те, кто предпринял попытку покушения.

— Но я за последнее время не видел других людей, которые хотели бы убить меня, — заявил я. — И я видел Ээбов в прошлую ночь. Это простейшее объяснение.

Мартин чуть наклонил голову в знак согласия.

— Но помните, это только лишь теория. А не факты. Ты не можешь похвастаться нехваткой врагов, Дрезден.

— Гм, Гарри? — окликнула меня Молли.

Я повернулся к ней.

— Я не знаю, могу ли я рассуждать о таких вещах или нет, но… если в Красной Коллегии внутренний раскол … что если похищение и все прочие… как прикрытие чего-то другого, что она делает внутри коллегии? Я имею в виду, может быть, это все не из-за тебя. Или по крайне мене, не только из-за тебя?

Я тупо смотрел на неё несколько секунд.

— А ведь это может быть правдой, — согласился я. — Я ведь не центр вселенной.

Молли закатила глаза.

— Хорошая мысль, Кузнечик, — улыбнулся я. — Надо держать это на уме. Может быть, мы немного заблуждаемся.

— А это имеет значение? — нахмурилась Сьюзен. — Я имею в виду, что это меняет для нас?

Я пожал плечами.

— Я полагаю, мы это увидим.

Она поморщилась.

— Если Ээбы работают на фракцию, противостоящую Арианне, тогда они наш единственный след. Я надеюсь, смогу убедить их сказать мне, где удерживают Мэгги.

— В любом случае это стоит попытаться сделать, — согласился Мартин. — Если мы сможем поймать их.

— Мы сможем сделать это, — сказал я. — Или, будьте уверены, мы проберемся в Чичен-Ицу и выкрадем Мэгги оттуда, прежде чем они приступят к их волшебной танцевальной вечеринке.

Сьюзен резко повернула ко мне лицо, её глаза широко распахнулись от удивления.

— Что?

— Они намереваются провести основную церемонию в Чичен-Ице, — встретившись глазами со Сьюзен, я кивнул. — Я нашел её. Она будет там. И мы отправимся за ней.

Сьюзен издала свирепый радостный вопль и коршуном бросилась на меня от другого конца комнаты. От столкновения я прижался спиной к одной из книжных полок. Ноги Сьюзен обвились вокруг моей талии, а губы нашли мои.

Её губы были обжигающе-горячие и… сладкие. Когда они коснулись меня, огонь, вспыхнув, пробежал по моему телу и сжег любые мысли. Мои руки сомкнулись вокруг неё — вокруг Сьюзен, такой теплой и такой настоящей… и такой, такой очень близкой. Моё сердце застучало в ускоренном марше, и я почувствовал лёгкое головокружение.

Внезапно глубокое рычание Мыша вырвалось из его груди и прокатилось по комнате.

— Родригез, — рявкнул Мартин напряженным голосом.

Губы Сьюзен оторвались от меня, и когда она открыла глаза, они были полностью черные, буквально залиты тьмой — совсем как у Красных вампиров. Мои губы и язык всё еще покалывало от прикосновения её рта — слабое эхо коварного яда вампиров. Ярко красные татуировки проявились на лице и шеи Сьюзен, спиралью обвивая одну руку, они заканчивались где-то на ладони. Она, ошеломленно смотрела на меня пару мгновений, потом медленно кивнула и оглянулась через плечо на Мартина.

— Ты близко, — сказал он очень спокойным, очень мягким голосом. — Тебе нужно успокоиться. Тебе нужно какое-то время передохнуть.

Что-то вроде бешенства на мгновенье появилось на лице у Сьюзен. Затем она вздрогнула, перевела взгляд с Мартина на меня, и тихо опустилась на пол.

— Солнце взошло и уже тепло, — сказал Мартин, мягко беря её за локоть. — Идём. Пройдемся немного под солнцем, и всё пройдёт.

— Солнце, — повторила Сьюзен, её голос все еще оставался более низким и глухим, чем обычно. — Верно, больше солнца.

Мартин буквально выстрелил взглядом, которым он, наверное, надеялся убить меня, и они со Сьюзен покинув квартиру, вышли на солнечный утренний свет.

Молли выждала пока они отошли подальше от двери, и сказала:

— Хорошо. Это было глупо для вас обоих.

Я оглянулся на неё через плечо и нахмурился.

— Говорю так, как есть, — сказала спокойно моя ученица. — Ты знаешь, что ей сложно контролировать свои эмоции, инстинкты. Она не должна жить воспоминаниями и надеждами. И ты не должен был целовать её в ответ, — её губы напряженно сжались. — Кто-то мог пострадать.

Я потер свои онемевшие губы и подавил вспышку гнева.

— Молли…

— Я все понимаю, — твердо заявила она. — Честно. Ты заботишься о ней. Хорошо. Может быть, даже любишь её. Может быть, она все еще любит тебя. Но так не может дальше продолжаться, — она развела руками. — Когда этот беспорядок утихнет, вам надо будет жить дальше. Ты не можешь это игнорировать. Ты становишься ближе к ней, и это не закончится ничем хорошим, босс.

Я тяжело смотрел на неё, вся ярость внутри меня прорвалась в моём голосе, несмотря на то, что я пытался удержать её.

— Будь осторожна, Молли.

Молли побелела и отвела взгляд. Но она сложила руки на груди и осталась на месте.

— Я говорю это, потому что я переживаю, Гарри.

— Ты переживаешь из-за Сьюзен? — мрачно спросил я. — Ты ведь даже её не знаешь.

— Не Сьюзен, — тихо сказала она. — Тебя.

Я сделал шаг в её сторону.

— Молли, ты чертовски многого не знаешь обо мне и Сьюзен.

— Я знаю, что ты до сих пор винишь себя в том, что с нею случилось, — сказала она, звенящим голосом. — Подумай над тем, как бы ей понравилось, если бы она во время поцелуя потеряла над собой контроль и поняла, позже, что она разорвала тебе горло и выпила твою кровь, а сама превратилась в монстра. Ты хочешь, чтобы так закончилась ваша со Сьюзен история?

От этих слов мне захотелось кричать. Я не знаю, что помешало мне наброситься на девочку.

Кроме того факта, что Кузнечик никогда бы не поверила, что я на это способен.

И она была права. Так могло случиться.

Итак, я сделал глубокий вдох и, закрыв глаза, начал усмирять свою ярость. Я все больше устаю от этого.

Когда я заговорил секунду спустя, мой голос звучал грубо.

— Обучение у чародея сделало тебя интриганкой.

Она фыркнула несколько раз и, открыв глаза, я увидел, что она тихо плачет.

— Н-нет, — выдавила она. — Это была моя мама.

Я издал невнятный звук, который должен был означать понимание, и кивнул.

Она глянула на меня и не сделала ни единого движения, чтобы вытереть слезы с лица.

— Ты выглядишь ужасно.

— Я кое-что выяснил, — буркнул я.

Молли чуть прикусила губу.

— Все плохо. Так ведь?

Я кивнул.

— Действительно плохо. Мы… — я покачал головой. — Без поддержки Совета я не знаю, как мы сможем это проделать.

— Выход есть, — шмыгнула она носом. — Выход есть всегда.

— В этом… и проблема, — сказал я, глядя на безнадежно организованную книжную полку возле себя. — Я… я бы хотел какое-то время побыть один.

Молли смотрела на меня, её поза была напряжена, словно она держала в руках хрупкий фарфор, и малейшее неверное движение могло вдребезги его разбить.

— Ты уверен?

Мыш издал горлом тихий скулящий звук.

— Я не собираюсь идти на крайние меры, — сказал я ей. Пока, во всяком случае. — Мне просто нужно немного времени.

— Хорошо, — вздохнула она. — Идем, Мыш.

Мыш озабочено посмотрел на меня, но все же потрусил из квартиры следом за Молли вверх по лестнице.

Я направился в ванную, включил душ, разделся и залез под холодную воду. Я просто стоял там, немного дрожа и пытаясь думать.

Откровенно говоря, я думал о том, как было приятно чувствовать прикосновение губ Сьюзен. Я подождал до тех пор, пока холодная вода не свела эти специфические мысли до приемлемого уровня. Потом я вспомнил предупреждение Ваддерунга о Красной Коллегии.

У меня было несколько жестких клиентов в своё время. Но ни один из них не был богоподобным существом или их остатком, или, чем там еще были члены Палаты лордов Внешней Ночи и Красный Король. Невозможно столкнуться с чем-то вроде этого в прямой конфронтации и победить. Я, конечно, могу быть могущественным. Блин, в хороший день я согласился бы с утверждением, что я один из двадцати или тридцати наиболее могущественных чародеев на планете, если сравнивать только магические мускулы. И моё искусство, и опыт продолжают совершенствоваться. Дайте мне пару сотен лет, и я займу одну из верхних ступеней пьедестала.

Конечно, если Марконе был прав, я никогда не поднимусь так высоко. А этот босс-хищник бетонных джунглей был вовсе не глуп. По правде говоря, я бы сказал, что есть отличный шанс, что я не переживу ближайшие два или три дня.

Я не мог состязаться с хозяевами Красной Коллегии и победить.

Но у них была моя маленькая девочка.

Я знаю. Не должно иметь значение то, что она моя маленькая девочка. Я должен был так реагировать, если бы любая меленькая девочка попала в руки этих монстров. Но это имело значение. Мэгги была моим ребенком, и это имело чертовски большое значение.

Я стоял под душем до тех пор, пока холодная вода не смыла напрочь все гормоны, все эмоции, всю бессмысленную власть крови, призывающей к крови. Размышляя об этом, я решил, что у меня всего три варианта.

Враг был силен. Таким образом, я мог призвать еще больше мускулов на свою сторону. Я мог созвать каждого друга, каждого союзника, каждую темную личность, которая должна была мне услугу. Достаточная помощь могла повернуть ход любой битвы, а у меня не было иллюзий, что это будет битва эпических масштабов.

Проблема была в том, что единственные люди, которые готовы были на такой отчаянный шаг, были моими друзьями. И мои друзья будут умирать. Я мог буквально использовать их как щит от сокрушающей мощи Красного Короля и его коллегии, и у меня не было иллюзий, каких жертв это будет стоить. Мои друзья будут умирать. Большинство из них. Черт, возможно, они все и я вместе с ними. Может быть, я смогу добраться до ребёнка и уйти вместе с нею, пока мои друзья будут отдавать свои жизни за то, чтобы сделать это возможным. Но после этого, что потом? Провести жизнь в бегах вместе с Мэгги? Всегда оглядываться через плечо, никогда не оставаться на одном и том же месте дольше, чем на несколько дней?

Второе, что я мог сделать, это — придумать вместо прямого столкновения что-то другое. Найти какой-то способ подкрасться поближе и, схватив девочку, исчезнуть, миновав всю обреченную на поражение борьбу из варианта номер один. Этот план не требовал от меня смерти моих друзей.

Конечно, для его осуществления, мне надо было найти какой-то способ стать более умным и коварным, чем существа с тысячелетней практикой и опытом, которые веками специализировались на проникновении и предательстве. Ты не проживешь так долго, как они, среди племени хищников, не будучи на самом деле ужасающе умным и осмотрительным. Я сомневался, что это будет так просто, как снять пару часовых, одеться в их униформу, и пробраться внутрь с моими друзьями Трусливым Львом и Железным Дровосеком. (Мне отводилась роль Страшилы. Если бы у меня были мозги, я придумал бы лучший план).

Итак, прямая схватка со звездной командой была плохой идеей. Она вероятно не сработает.

Трусливый вариант «схватить-и-убежать» в центре силы Красной Коллегии был тоже плохой идеей. Это вероятно не сработает, также.

И оставался пункт номер три, который был невероятен. Точнее, так было несколько дней назад. Прежде чем я узнал, что я являюсь отцом.

Моя карьера чародея была… очень активной. Я попробовал на вкус множество ужасно могущественных вещей. И, главным образом избежал неприятностей, хотя от тех времен у меня осталось большое количество шрамов — физических и духовных. Многие игроки высшей лиги видели во мне потенциал для одного вида разрушений или для другого.

Некоторые их них предлагали мне власть.

Большую власть.

Я подразумеваю, если бы я вышел, прямо сейчас, и собрал все, что я мог — независимо от ценника, который мне выставят — это могло изменить игру. Это сделало бы меня больше, чем скороспелым молодым чародеем. Это дало бы моей силе интенсивность, мощь, глубину, размах, которых я себе с трудом могу представить. Это дало бы мне шанс призвать новых союзников. Я получил бы почти неограниченное количество оружия в свое распоряжение; это открыло бы варианты, которые иначе никогда бы не возникли.

Но что будет после этого?

Мне не придётся подаваться в бега с Мэгги, чтобы защитить её от монстров.

Я буду одним из них.

Может быть, не в тот же день. Может быть, не в ту же неделю. Но в один не очень далекий день, то, что я приму, изменит меня. И я, наверное, не буду против этого возражать, даже если и замечу, как это происходит. Такова природа подобной силы. Вы не чувствуете, как она меняет вас.

Не существует чувства, которое предупредит вас, когда ваша душа становится черной.

Вариант три имел одно общее с вариантами один и два: я не переживу их. Не тем человеком, которым я был. Тем, который пытался сделать мир чуточку светлее или более спокойным. Тем, кто пытался помочь и тем, кто все портил. Тем, кто верил в такие вещи как семья, ответственность, любовь.

Но Мэгги могла пережить это. Если я все сделаю правильно… — только снова будет сиротой, так или иначе.

Я почувствовал себя слишком усталым.

— Возможно, нет других вариантов, — прошептал голос у меня в голове.

Я выключил воду и потянулся к полотенцу.

— Отставить такие мысли, Дрезден, — приказал я себе. — Должен быть какой-то вариант. Должен быть. Ты просто должен найти его.

Я тщательно вытерся и пристально всмотрелся в свое избитое, покрытое шрамами, небритое лицо в зеркале. Оно не выглядело как лицо, которое полюбит ребенок. Ребенок вероятнее всего начнет плакать, когда хорошо рассмотрит меня.

Но это лицо могло принадлежать тому мужчине, который заберет её целой и невредимой из лап кровожадных монстров.

У меня не было ни малейшей идеи о том, что я должен делать.

Я знал только, что я не должен сдаваться.