"Дорога без возврата 3" - читать интересную книгу автора (Лернер Ма)

Глава 11. Остров. Дороги которые мы выбираем.

В стандартном общинном доме, существующем в любой роще, собралась моя молодежь. Это тоже традиция. С определенного возраста щенки превращаются в юношей и девушек. У них появляются свои интересы и свои отдельные дела, со своими тайнами, которые не касаются взрослых. Это нормально, оборотни приблизительно одного возраста всегда кучкуются вместе. Они давно знакомы друг с другом, прекрасно знают, что ожидать от товарища, и первые отряды, уходящие в набег, формируются именно из таких старых знакомых, одновременно и родственников. Бывает потом годами вместе работают, воюют и даже находят себе пару. Девушки хоть и отдельно, но тоже свободно приходят и уходят. У них своя стая, на отдельной половине дома, но четкой границы никогда не было. Можно и заходить к соседям, а нередко устраивают и общие гулянки.

Поэтому и стоит такой дом, чтоб было место, где собираться. В старых рощах он нередко черный от времени, а у нас пока радует своим видом. Причем расписывать стены собственными художествами – это уже здешнее изобретение, на равнинах это было не принято. Если коллектив решит, что рисунок не соответствует определенному качеству, художника заставят все чистить, так что абстрактных глупостей не наблюдается. До нас еще не успели добраться искусствоведы, разъясняющие тупым зрителям, чем реализм хуже разных кубизмов. Если уж изображение, оскаленной морды, то ночью и испугаться можно – светится. А надписи с ошибками не бывают. Зато они сразу на нескольких языках имеются. Грозные такие: "Посторонним вход воспрещен!"и "Родителям здесь не место!".

Меня приветствовали настороженным гулом, знают, что просто так я специально просить собраться не буду. Найти кого не великая проблема. Сами прискачут, если позову. Всего 56 голов обоего пола, 16 девушки, остальные парни. При нашей численности за две тысячи взрослых очень мало, но большинство приходило в Клан без семей, и дети появлялись гораздо позже. Лет через десять придется ставить несколько таких юношеских домов, будут сотни молодых, но это первое поколение детей Клана, от тринадцати до шестнадцати лет, родившееся еще вне него.

Хм. Почему-то 57. Я еще раз пересчитал и, наконец, дошло. Катя тоже здесь. Сидит, старательно глядя в пол, чтобы не привлекать внимания. Это я ей еще на Земле объяснял, не смори на гаишника, он взгляд чувствует и непременно отреагирует. Водитель смотрит только прямо перед собой. Можно подумать, я ее выгонять буду. Стая есть стая, если тебя уже приняли, будь такой же как все. Весь вопрос, какая именно стая. В не имеющую тормозов лучше не попадать – плохо кончится.

Они сидели, для постороннего взгляда как попало, разве что девчонки отдельной группой, но мне видно было сразу, я каждого щенка прекрасно помнил. Собственно, любой в нашем семействе прекрасно об этом знал, даже неофициальные названия уже существовали. Два отряда почти равных по численности, но не смешивающихся. Самое милое дело при необходимости их стравливать. А кто быстрее разгрузит баржу – получит пряник. Великое дело соперничество! Будут жилы рвать, но докажут всем кто лучше.

Один отряд – это "Техники". Те, кто с удовольствием пошел работать на машины. Неждан с самого начала занял роль всезнающего лидера, к которому можно запросто обратиться за консультацией. А кроме знаний он был всегда способен дать в ухо любому, даже старшему по возрасту, и выглядел старше своего возраста. Кроме того, рядом моментально появлялся его старший брательник, Неожидан, никогда не разбиравшийся кто виноват, а сразу вступающий в конфликт на стороне брата. Дополнительным плюсом для всех служило то, что в женском коллективе было еще три девчонки из той же семьи, Жданка и еще две кошки – приемные дочери Лехи, и техники никогда не имели проблем с общением с противоположным полом. Немаловажное обстоятельство в этом возрасте. Родство с Вожаком как раз роли не играло, тут себя требовалось показать.

Вторая группа – "Стрелки". Тут верховодил Черный нос. Ягуар.

Эти слишком много в свое время видели стрельбы и желали быть не хуже своих отцов. Не сказать, что плохо. Подрастут, непременно загоню всей командой на обучение в Федерацию. Кто-то ведь должен и в армии служить, а принцип всеобщей вооруженности и сменных патрулей хорош только на определенном этапе, когда народа не слишком много. Кадровые части – совсем не плохая идея.

– Пока меня не было, вы умники сходили в набег, – громко сказал я.

– Ответный, – сразу подал голос Черный нос. Явно готовился, прекрасно знал, что за это по ушам получить можно. – На это запрета не было. – Морды сразу поскучнели. Ожидалась внеочередная клизма.

– За это вы свое непременно получите, – пообещал я. – А пока…

Кого признают взрослым? – риторически спросил я. – Не того, кто убил, не того, кто поджег, взорвал, а?

– Сумевшего угнать коня без пролития крови, – заинтересовано подал голос Бешеный крыс.

– Правильно, – согласился я. – С одной маленькой поправкой, в Клане не крадут, у союзников только с разрешения старших.

И признать это деяние, – продолжаю, – должны на собрании заслуженных воинов. В отдельных случаях достаточно и мирного вождя с военным, если возражений нет.

В чем разница между взрослым и таким недорослем, как ты? – спросил я Черного носа.

– Да уж, знаю, – машинально почесав задницу, ответил он.

– Взрослым тоже бывает, перепадает, – сочувственно сказал я, под дружное ржание остальных. – Но по Закону ты уже отвечаешь за свою дурость сам. Не папа с мамой и не наставник. Заработок тоже твой.

Все вы рветесь во взрослые, не понимая, чем это пахнет, наверное, думаете, что мы делаем, что хотим и не обязаны выслушивать разные замечания. Щас, – с сарказмом сказал я, – посадить кого на мое место, чтобы он объяснял матери, почему чей-то сынок после прямого запрета сплавал на другой берег и заработал стрелу. Самая простая жизнь у воина, куда пошлют, туда пойдет, но ведь его мнения никто не спрашивает. А все остальные должны думать. Вот этим, – я постучал пальцем по голове, – и хорошо если есть чем, а то потом последствия отсутствия мозгов будет расхлебывать все племя.

Впрочем, сам такой был и прекрасно вас понимаю, – пояснил я, настороженным лицам. – Поэтому, – сделав паузу, продолжил, – у меня к вам интересное предложение. Я сейчас на "слабо"не ловлю и храбрость не проверяю. Сами прекрасно знаете, что даже в набег не все ходили. Слабые и маленькие не пошли не потому, что не хотели, а прекрасно понимали, что могут задержать остальных в критической ситуации. Значит, придется годик-другой подождать. Подрастут – будут не хуже, может и старших переплюнут. Понятно? Кто не готов встали и вышли – это не игра. И на приятелей не смотреть. Этому оболтусу, – показывая на Неожидана, сообщил я, – уже семнадцатый пошел, чисто по силе тринадцатилетнему не сравнится. А мне потребуется много физической работы.

Да? – спросил я, у поднявшего руку Бешеного.

– Так не пойдет, – уверенно заявил тот. – Когда мы что-то делаем, заранее знаем, что куда и зачем. Тогда и можем решать. Вот этот в охране, тот вперед, а этот не потянет.

Молодец, – подумал я, – вот у него, точно мозги имеются. Черному носу надо внимательно смотреть, а то отодвинет его в один прекрасный момент с места вожака.

– Если кто-то откроет рот, – ласково пояснил всем, – до или после… Хвастаться начнет или просто по дури разболтает, он у меня вечно будет дерьмо для удобрений перемешивать. Взрослый он там или нет по Закону. Это понятно?

Все дружно закивали.

– Я открываю подземелье под конторой. Все спускаются туда и ждут. Вожак делает портал. Загоняете туда грузовики. В людской зоне есть склад, там имеется все кроме оружия…

– Жаль, – внятно сказал кто-то.

– Заткнись! – нервно посоветовали ему несколько голосов.

Я внимательно посмотрел на всех и продолжил:

– Выносим все подряд. Загрузили, через проход машины выгнали, на нашей стороне выгрузили и назад. По одиночке через проход не шляться, только с грузом и на машинах. Ящик на себе носить не надо, лучше отдохнуть. Работаете как на разгрузке барж, на скорость. До тех пор, пока я не скажу – хватит. Успеем вынести все – замечательно. Не успеем – ничего не поделаешь. Все должно быть чисто, никакого оружия. Проверю и если найду – пинком в зад выгоню. Мы не стреляем, просто забираем.

Делитесь на две команды, включая водителей, которые не сидят с важным видом, а тоже работают, и умеющих работать на электропогрузчиках. Одна группа здесь, другая там. Кстати, надо будет взять и наши погрузчики тоже. Есть там или нет и тем более, сколько, я не знаю. Что надо из машин и техники обсудите, и скажите мне. На нашей стороне помещений сколько угодно. Порядок будете наводить позже – это уже общая забота для всех, тут важнее не устроить завал в коридорах, чтобы машины двигались. Заехал на склад – разгрузили и назад сразу. Скорость самое важное, пока хозяева не очухались.

На той стороне нас трое, в охране, четвертый наш Вожак. – Это не совсем правда, но не объяснять же, что во-первых, считается, что проход его работа и не отдать долю вызовет удивление. А во-вторых, есть еще и Протей, который тоже занят делом и ему доля причитается. Такие вещи он прекрасно помнит и не забывает напомнить.

– Ваше дело, – поясняю слушателям, – очистить все до голых стен. В остальное не лезете. Если что непонятно спрашиваете, инициативы не проявляете. Начнется стрельба, все бросаете и уходите. Это приказ. Начальник команды отвечает за то, чтобы ни один идиот не потерялся. Я вам выдам радиопереговорники каждому. Перед уходом пересчитать всех по головам обязательно. Все. Вопросы?

– Делить как будем? – спросила одна из девчонок.

– Ай-ай, – укоризненно отвечаю, – Птица ясноглазая, как освобожусь, непременно зайду к твоим родителям. В твоем образовании допущен большой промах. Будущая жена должна прекрасно знать такие вещи. Что нам говорит Закон добычи?

– Ты, – показывая на первого попавшегося, – озвучь!

– Каждый обязан отдавать в общий фонд, который потом используется на общественные нужды не меньше одной двадцатой своего дохода. Половина Клану, половина острову, – автоматически отбарабанил он.

– И?

– Еще десятая часть на вас троих и десятая часть добычи командиру, – зачастила Птица. – Остальное на всех, но возможно отдельное вознаграждение за особые заслуги из общей доли.

– Знаешь, а спрашиваешь…

Хотя, – сообщил я, – подумав, пришел к выводу, что не такой уж глупый вопрос. У меня список на десять тысяч наименований того, что там имеется. Что именно вывезем пока неизвестно. Так что внимательно меня слушаем, чтобы не было потом недоумения и обиженных воплей.

Во-первых, никто ничего не получит до прихода барж от славян. Будет считаться, что все, что мы привезем, приобретено исключительно честно, – поясняю в ухмыляющиеся лица. – Я уже предупреждал, чтобы не было потом проблем для Клана, ничего такого мы не делали, хвастунам я обеспечу очень, – подчеркнуто, тяну "о", – большие проблемы. Свои права взрослого получите. Военный и мирный вожди будут знать, остальным можете рассказать, как вычистили тайный склад крыс по моим указаниям.

Во-вторых, я приведу Псицу, она посмотрит, оценит. Выставим на продажу и, если что уходит, делится. Сразу это не будет, придется получать по частям. Впрочем, слишком много денег сразу плохо влияет на поведение, так что это к лучшему. Не надо слишком широко шагать, можно штаны порвать.

Чтоб не было так кисло, в счет будущих доходов можете заказать себе любую вещь в разумных пределах. Кто желает оружие – пожалуйста, кто лошадь или еще чего – без проблем. Занесете список Хозяйке, если меня не будет, она выдаст. Пока деньги капать не начнут, я оплачу, потом просто заберу из доли. Но! – с нажимом сказал я, – после дела. Делить мясо еще не сваленного бизона очень плохая примета.

Я уселся прямо на землю, привалившись к стене, и с облегчением вздохнул. На сегодня мои труды закончились. Можно еще немного посидеть в одиночестве и идти спать. Начальником быть хорошо, но только глядя на его важную походку со стороны. Несколько родственничков, два десятка знакомых, парочка вовсе незнакомых желали услышать мое авторитетное мнение немедленно, не обращая внимания, что я совершенно не в теме. Одним требовалось утверждение собственного решения, другие желали сослаться на меня в споре с оппонентом. Меня ловили на улице, возле дома, в мастерских, куда я зашел обсудить вопрос с новыми станками и у дома-дерева Стального Молота, поджидали вроде как случайно, но даже огородами пройти незаметно не удалось. Да, я в последнее время не слишком занимался хозяйственными делами, но и сейчас особого желания нет. Совсем другие мысли и прикидки в голове. Плохой из меня глава семейства, как плохой паук из Черепахи. Разница только в том, что у меня есть заместители и работа не останавливается, когда я исчезаю на месяц-другой, а Черепаха о таких вещах совершенно не задумывается.

Темно, дует приятный ветерок, на травке, заботливо выращенной и постоянно поливаемой, лежать хорошо и приятно. Электрического освещения в рощах нет, только Луна, но не из глупого упрямства как считают люди, а из вполне практических соображений. Дом-дерево живет не сам по себе, в нем внутри и снаружи проживает несколько видов симбиотов-насекомых, обеспечивающих здоровье и разные нужды. Мало посадить семечко, требуется еще и проследить за правильным ростом, и не дать прижиться вредителям. Так что лететь разным мухам положено на свет, где их будут с аппетитом кушать и освещать помещение специально выращенные существа, проживающие на потолке. Электролампочки в этом деле только помеха.

Бесшумно ступая, появился Шустрик, держа в зубах маленький мешочек и требовательно сунув его мне в руки, улегся рядом. Я послушно развязал горловину, достал оттуда расческу и приступил к расчесыванию шерсти, вытаскивая оттуда разный мусор и пыль. Через минуту появился еще и Черныш, и сходу атаковал сначала заднюю ногу своего дальнего родственника, а потом попытался поймать его хвост.

– Вот объясни мне, – работая расческой, спрашиваю, – почему ты считаешь нормальным приходить ко мне за этим. Еще регулярно устраиваешь скандалы, что вовремя не покормили. Я что для тебя исполняю обязанности расчесывателя и кормителя? Когда я прошу что-то сделать, ты нагло отвечаешь, что Хозяйка только одна может быть, а остальные так, попутно. Вот пусть она и ищет у тебя колючки с блохами.

– Ты не отвлекайся, – приоткрыв глаз, посоветовал Шустрик, – тщательно надо. Вот, правильно, чуть ниже. – При этом он лениво отмахивался от попыток кота вцепиться в него, крутя хвостом у того под носом и быстро отдергивая в последний момент. Хвосты у кошаков короткие, потому очередная атака заканчивалась втыканием морды Черныша в ногу и новым прыжком, когда он обнаруживал заманчиво покачивающийся хвост неподалеку. – Если ты существуешь и зачем-то нужен Хозяйке, значит и пользу должен приносить.

– Нахал, – возмутился я. – От тебя то какая польза?

– От меня масса пользы, – невозмутимо сказал Шустрик, – не каждый оборотень способен держать себя в руках. Драка с моей подопечной закончится для нее плохо. Или ее покалечат, или она кого застрелит. А так, даже когда меня рядом нет, каждый дурак знает, что прежде чем начнется разбирательство, я ему горло вырву и мне собственно за это ничего не будет. Это тебе надо изображать справедливое отношение и смотреть кто первый начал, а я парень простой, на одних инстинктах живу. – Он отпихнул возбужденного кота в сторону и перевернулся, подставляя мне другой бок. – Поменьше разговаривай, твое дело оказывать мне мелкие услуги и радоваться, что я пакостей для развлечения, как мама, не делаю.

Это да. Он своих детей к соседям в курятник не водит. Тихо залезть, поймать петуха, потом отпустить его, и на следующий день детки должны повторить опыт по очереди, показав, как усвоили урок. Самое интересное, что Красотка при этом использовала "глушилку"и никаких звуков никто не слышал. Несчастный петух после этих развлечений сидел, забившись в угол и при виде открывающейся двери, впадал в истерику, а никто не мог понять, что с ним случилось. Но это просто потому, что Шустрик своих детей еще не завел, я не сомневаюсь, что он сможет придумать что получше. Кстати, насчет этого.

– Я так и не узнал ничего насчет твоего папаши, – сказал я, – или говорят "Не твое дело", или "Все нормально". И ты такой не один. Даже у этих, искусственно оплодотворенных, зафиксировано имя и прайд отца, а есть несколько, про которых не говорят.

– Не бери в голову, – пробурчал Шустрик, – мне объяснили, что к чему. Это только взрослым говорят, поэтому и помалкивали. А людям знать ни к чему -это наши внутренние дела. Очень дальний, но замечательно здоровый во всех отношениях родственник, которого, тем не менее, слегка стесняются из-за поведения.

– Это как же он себя вести должен, – изумился я, – если на фоне остальных младших он паршивый родственник?

Шустрик не ответил и через секунду спросил, явно желая перевести разговор на другую тему: – Мы когда на охоту пойдем?

– Так можно только на острове, – виновато отвечаю, – я бы и сам с удовольствием, нет времени по нормальному пробежаться.

– Не то, – недовольно сказал Шустрик. – Здесь можно разве что мелких грызунов ловить. Так нам же не для еды, для удовольствия. Кабан подходящий имеется, но на него зубы многие точат. Выдумал тоже очередность. Вот Соне раздолье.

– А где она?

– Согласно диспозиции, – постанывая от удовольствия, под расческой поведал Шустрик. – Проект "мышеловка". Не знаю, какая от него польза, но охота там знатная.

А! – сообщил он, – вот топает домой еще одна большая ложка, приносящая жрачку в мою миску. Эта свои обязанности помнит, и даже притащила мне живую игрушку. – Он поймал кота и положил его рядом, придавив тяжелой лапой. Черныш мяукнул и принялся старательно вылизывать лапу старшего товарища.

Прямо через бывший огород, срезая путь, в сторону нашего дома-дерева шла Катя. Бывший он потому, что в первый год на острове там действительно выращивались разные овощи, но этим уже давно никто не занимается, некогда ни мне, ни Даше. Наши хитрые детки еще малы для таких занятий, а Лехины предпочитают возиться с техникой, а не ковыряться в земле. Впрочем, мы такие не одни. Половина жителей острова продолжают что-то делать в огородах исключительно для того чтобы слегка разнообразить еду. Травки разные выращивают для вкуса или для трудового воспитания детей. Общественные теплицы и поля прекрасно всех обеспечивают, и заплатить в магазине гораздо легче, чем после рабочего дня снова махать тяпкой.

Катя остановилась, присматриваясь, а поняв, кто сидит возле стены, направилась в нашу сторону.

Шустрик поднялся, потянувшись и небрежно сообщив: – Мне пора, удалился. Черныш торопливо побежал следом, как привязанный.

– Почему он ушел? – спросила Катя подойдя.

– Так деликатный наш котик. Он только изображает хама, а сам вполне воспитанный. Решил, что нам поговорить надо. Садись, Беглая.

Изменилась она с нашего первого знакомства изрядно. То ли с хорошей еды, то ли от теплого климата, а может просто давно не видел и в глаза бросаются очевидные вещи, но 15 лет это не просто так. Если не знать, со стороны ее и не отличишь от наших щенков. Одежда, нож, стрижка под ежика очень короткая и непременный рисунок. Ноги, нарисованные несколькими штрихами, но сразу видно – бежит. Талант у Бешеного. Это вроде как остальным в пику. Зовете Беглой, нате вам, я такая.

Ведет себя гораздо свободнее, раньше все больше старалась отстраниться, хоть на словах и бойкая. Появилась уверенность, а перекинутая через плечо куртка открывает стандартную майку, обтягивающую уверено торчащую грудь. Очень даже симпатичная мордочка. Скоро начнет мальчиков гонять с поручениями. Дашка говорила, что когда показала ей верхнюю малюсенькую комнату, только подрастающего третьего этажа, она изумилась и спросила: "Это только моя?". Убивал бы я таких родителей как у нее. Вырасти у них могло только запуганное или страшно озлобленное существо, которое непременно плохо бы кончило.

– Поговорить – это хорошо, – согласилась Катя, плюхаясь на землю. Она прислонилась к моему плечу и замолчала.

– И как тебе?

– Интересно. И тяжело тоже. Очень много разного. И все совсем другое. Не то, что лес под боком и деревня после города, а то, что живут совсем другие и по-другому. В школу ходить не надо, – я не поворачиваясь, понял, что она улыбается, – в моем возрасте считается, что вполне могу думать, чем заниматься сама. Хочу – работаю, хочу на берегу лежу. Только ничего не делать нельзя. Как себя поведешь, так на тебя и смотреть будут. И каждый оценивает сам, выставляя баллы, а есть еще и общий список оценок. Такой… негласный. Насколько можешь за себя постоять и сколько от тебя пользы.

Утром меня забирает Игривая Олениха и старательно мучает всеми этими малопонятными тестами и обучением концентрации и разным простейшим методам самолечения, которые у ваших паучьих ведьм в ходу. Пока не слишком двигается.

Ага, мысленно согласился я, – третий месяц на острове пошел, а ей результат подавай. Сама Олениха почти восемь лет билась, начав учебу еще на равнинах, пока ее с большой неохотой признали полноправной и то только потому, что у нас с этим большой напряг. Вместо двух или даже трех пауков в каждой роще их у нас всего трое и десяток учеников. Вот и стала она четвертой, скорее авансом, чем за дело.

– После обеда меня забирает Охотница и пичкает разными сведениями про жизнь вообще и про здешние места в частности. Между прочим, никакой системы у нее нет, сегодня буквы показывает, а завтра требует точно процитировать Закон, о котором неделю назад рассказала.

– О да! – согласился я. – Учебника у нее не имеется, но если делать что она требует, много узнаешь и польза большая. Она в последние годы специализируется на людях и очень хорошо представляет, что им требуется в первую очередь. Мы Народ, все это с детства слышим, а приходят такие как Псица или Доцент, некоторые элементарные вещи надо пояснять. Она теперь прекрасно знает, что в первую очередь требуется изложить для новичка. А эта странная манера, для того чтобы держать ученика в напряжении. Не так, сегодня задали параграф, завтра спросили. Спросить можно и через неделю, а ты должен знать. Это тебе не школа, спихнул экзамен и моментально забыл. Кто не помнит, как правильно себя вести в некоторых ситуациях легко может и плохо кончить. Я-то знаю, сам когда-то пробовал ее науку. И ничего смешного нет, – сердито сказал я, почувствовав, как Катя вздрагивает, – мне тоже прилетало по жопе и намного крепче. Она в таких случаях не стесняется.

– А вечером, – успокоившись, сказала она, – меня еще тащат пообщаться со сверстниками. Или Жданка, или Неждан. Потом я так устаю, что сплю, ничего не слыша. Только это, наверное, правильно. Все крутятся вместе, работают рядом и служат тоже. Каждый про тебя все прекрасно знает, и если поведешь себя неверно, то и через годы не забудут. Надо стать своей, чтобы не косились. А я новый человек и на меня все смотрят. Кстати, человек…

Вот скажи, что меняется, когда превращаешься?

– Мысли нет, – подумав, отвечаю, – вот ощущения, да. Очень сильно. Все гораздо острее и сильнее. Запахи, звуки, вкус. Зрение очень сильно меняется. Совсем другие цвета. Красный и желтый почти не различаю, зато вижу множество оттенков, особенно в сером. И всегда точно знаю, в какой стороне дом. Множество таких мелких нюансов, мышцы ведь тоже работают по-другому.

Только это ерунда. Вот ты у нас имеешь определенные способности, а я нет. И еще множество народа ничего похожего не умеет, так что нам завидовать? Некоторые вещи даются с рождения, и ничего тут не изменишь, а некоторые при обучении можно улучшить. Вся проблема в том, чего мы хотим добиться. Не всегда это возможно, но стремиться надо. Иначе проще, действительно, лежать под деревом и ждать пока сверху упадет кокос.

Большинство живет по раз и навсегда обозначенной схеме. Родился-учился – женился – работал – помер. Это нехорошо и не плохо, это привычная нормальная жизнь, которая идет по кругу. Не такой, как тюремный дворик, где десять шагов, глядя в спину переднему. Скорее, как большой стадион. На нем есть поле, где можно побегать или полежать на травке. Есть трибуны, на которых можно посидеть, выпить и потрепаться с приятелями. Раздевалки, душевые, киоски, радио и даже зрелище. Милиция, охраняющая порядок. Словом все, что необходимо для жизни. Все привычно, хорошо знакомо и так поколениями живут, не пытаясь вырваться из замкнутого круга. Некоторые уходят, но их немного, непросто решиться кардинально изменить жизнь, и лишь иногда происходит событие, которое касается всех.

И тут хороший пример перестройка. Ты вообще знаешь, что это такое? – озаботился я.

– А как же! – довольно ответила Катя. – Вечно предки зудели, какие все козлы и самые козлиные Горбачев с Ельциным. И все прочие демократы, развалившие СССР. Испоганили им жизнь…

– Мда… Ну не важно. Я сейчас не собираюсь выяснять кто больший козел, просто на стадионе открылись двери наружу. Они и раньше были, но все закрыты, кроме одной, куда пускали только по знакомству и тщательно следили, чтобы непременно вернулся. Что там находится снаружи, большинство представляло себе крайне смутно. Часть людей моментально ломанулась рассмотреть поближе, что там за оградой. Часть забилась в угол стадиона, и не желает ничего слышать. А кто-то под шумок и неразбериху стулья украл и выписал себе бумагу, что туалеты отныне платные и не общие, а очень частные. Можно и на травку насрать, но тогда на ней уже не полежишь, так что некуда деваться – заплатишь.

Но я собственно про тех, кто вышел за дверь. Постоял, привыкая к бьющему по глазам Солнцу и ветру в лицо, и пошел по дороге неизвестно куда из любопытства и в надежде что-то узнать. Только не понимает человек, что назад вернуться уже не получится. Дорога не прямая, тебе на ней всегда приходится думать. Повернуть направо или налево, продолжать идти вперед или зайти на другой стадион. Это ведь тоже возможно. Сменять один постоянный круг на другой. Может быть, там лучше и более вкусно кормят, а может просто не нашел ничего другого.

– Но ведь возвращаются?

– А такие, кто один раз вышел из круга, они уже отравленные. Нет, нехорошее слово. Изменившиеся. Другие впечатления, другое общение, другие интересы и даже опыт другой. Возвращаются сломавшиеся, которые никогда уже не будут довольны жизнью, хотя именно об этой жизни и мечтали или те, кто хочет бывших товарищей наи… и с новыми силами и чужим украденным имуществом снова на дорогу.

На самом деле у дороги нет, и не может быть, конца. Одно тянет за собой другое, свернул на перекрестке, обходя не понравившийся квартал, и пришел совсем не туда куда хотел. Зазевался и вообще не в тот переулок попал. Я вот совсем не собирался становиться тем, кем стал, но именно в этом и интерес. Я не знаю, что меня ждет завтра и стараюсь соответствовать вызовам. Я постоянно учусь и это хорошо для меня. Я отвечаю за очень многих, и от моих действий зависит, куда пойдет общая дорога. Потому что мы идем не в одиночку, а изрядной толпой и никто не знает, что там за очередным перекрестком. Это еще и ответственность. Сделать жизнь лучше. Возвращаться назад и просто пасти стадо мне уже не интересно. Причем на самом деле власть меня тяготит, не тот у меня характер, я руками люблю работать, а постоянно ждать, кто тебя захочет подсидеть или просто из честолюбия, или еще и от желания безнаказанно свернуть в темный переулок, чтобы обделывать свои грязные делишки, изрядно портит нервы. Гораздо проще жить по указаниям и ни за что не отвечать, но деваться-то некуда. Не могу я плюнуть на всех и уйти.

– Вообще-то, – задумчиво сказала Катя, – можно и придраться к некоторым идеям.

– Не надо, – поспешно сказал я. – Каждый сам хозяин своей жизни и решает, как ему жить самостоятельно. Советы давать в таких случаях глупо. Получиться у него, человек горд своим успехом. Не получится, обвинит тебя. У тебя год имеется, а там уже как получится.