"Моя жизнь" - читать интересную книгу автора (Сетон-Томпсон Эрнест)

Глава IV БОЛОТО И ОСТРОВ БЛИЗ ТОРОНТО

Только через год по приезде в Торонто мы с братьями узнали, что от пристани, которая находилась на улице Юнг-стрит, к острову курсирует маленький пароход «Букет». Изредка, когда нам удавалось скопить десять центов на билет, мы, не помня себя от радости, садились на этот пароход и пускались в путешествие.

Самым большим удовольствием для моих братьев было купаться и ловить рыбу. Но меня влекли к себе птицы.

В камышах звенели голоса болотного крапивника, краснокрылой американской иволги, и в песни их то и дело врывались громкие, раскатистые призывные крики какой-то птицы, которую я долго не мог определить.

Над пристанью и над хижинами у берега кружилось множество красногрудых дроздов-робин, мухоловок, белогрудых ласточек, а на отлогом берегу западного конца острова гнездились целыми тысячами береговые ласточки. Позже я узнал, что на самом острове в зарослях осоки обитали также прославленные певчие воробьи и береговые жаворонки. Весной и осенью появлялись мириады диких уток, гусей, куликов.

В Торонто было три известных охотника, которые существовали исключительно на доходы со своей охоты на птиц, — они поставляли дичь в рестораны и отели. Это были Билль Лон, Сэм Гамфрейс и Билль Ланг.

Я очень привязался к Биллю Лону. Это был замечательный спортсмен, очень талантливый и добрый человек, хороший товарищ и один из лучших естествоиспытателей Канады, хотя он никогда не вел никаких записей.

Зимой, когда озеро и болото были скованы льдом, Билль расставался со своим ружьем и ловил птиц сетями. У него была длинная сеть 10 х 30 футов, которую он сам сплел из тонких суровых нитей. Билль расставлял свою сеть на острове на открытом ровном месте. Для приманки он посыпал землю семенами и ставил около сетей в стороне клетку с заводной — приманочной — птицей. И всегда, когда прилетала стайка птиц, из клетки раздавалась призывная песнь.

Однажды он заметил, как сосновый сорокопут пробовал схватить приманочную птицу через решетку клетки. Билль передвинул клетку ближе к берегу, так, чтобы ее можно было накрыть сетями. Сорокопут снова набросился на пленную птицу. Билль дернул веревку, и сорокопут попался в сети.

— Я пробовал освободить его из сетей, — рассказывал Билль, — но сорокопут клевал меня так больно своим острым клювом, что изранил все руки, и мне так и не удалось достать его живым.

В начале зимы прилетали большие стаи подорожников. Билль говорил мне, что он всегда знал, когда они прилетят, потому что накануне появлялось очень много сорокопутов.

Подорожники были главной добычей Билля. Однажды он накрыл сетью четыреста семьдесят штук и за один день поймал их целую тысячу. В другой раз в его сети попалась триста шестьдесят пять краснокрылых черных дроздов. Попадались также жаворонки и чечетки, но только в меньшем количестве.

В те дни в окрестностях Торонто летало довольно много орлов. Мы часто видели зимой, как они хватали мертвую рыбу в огромном озере Онтарио, которое редко покрывалось льдом.

У Билля было много интересных наблюдений над орлами. В лощине недалеко от берега стояла одинокая сосна. Она была излюбленным местом отдыха могучих птиц. Под этой сосной Билль построил себе низенькую лачужку и прикрыл ее ветками и травой. В течение месяца он отсутствовал. Но как-то на рассвете, когда Билль зашел туда, чтобы укрыться от града, он услышал, как орел опустился на сосну. Билль просунул ружье в щель стены и одним выстрелом сбил орла. Потом один за другим прилетело еще несколько орлов, и Билль убил их тем же способом.

Он рассказал мне также об одном трагическом происшествии с юношей, который охотился в этих местах. Он выстрелил и ранил пернатого великана в крыло. Орел упал на землю, потом поднялся на ноги и бросился бежать вдоль берега. Охотник стал преследовать его и, забыв об опасности, подошел слишком близко. Своими могучими лапами орел схватил юношу и изо всей силы впился когтями в его тело.

На следующее утро друзья нашли юношу мертвым. Орел все еще продолжал держать его в своих когтях. По кровавым следам на земле можно было догадаться о страшной предсмертной борьбе, которая здесь произошла.

Заболоченные берега Дона в окрестностях города Торонто, оживленные множеством птиц, были излюбленным местом моих прогулок на протяжении восьми лет. Вернувшись из Лондона домой в 1881 году, я стал с особенным рвением изучать птиц, которых было так много в этих местах.

После того, как я прожил четыре года на северо-западе, я снова посетил любимое болото. Со мной был мой старый друг доктор Вильям Броди. Нас теперь особенно интересовала флоридская болотная курочка.

30 июня 1885 года я сделал следующую запись в дневнике: