"Авиация и время 2007 02" - читать интересную книгу автора
ОН БОМБИЛ ТИРПИЦ
Фото из архива Дональда Макинтоша
– Господин Макинтош, скажите, как долго Вы служили в Вооруженных силах?
– Я стал добровольцем в сентябре 1941 г. и вышел в отставку в июле 1946 г,
– Вы начали в сорок первом… Это были тренировки или боевые действия?
– Зимой 1941-42 гг. мы начали с интенсивной наземной подготовки и полетов на Tiger Moth. На этом биплане я отлетал 10 часов. Затем мы тренировались в США, во Флориде. Там летному мастерству учились тысячи англичан. Начинали на биплане Stearman. Если у курсантов все хорошо получалось, пересаживались на Harvard – металлический моноплан. Подготовка на нем длилась долго, где-то 220 часов.
– Этого было достаточно, чтобы стать пилотом бомбардировщика?
– Нет, нет и нет Это было только начало. Мы вернулись в Англию и осенью 1943 г. освоили двухдвигательные самолеты Oxford, а в самом начале 1944 г выполнили несколько учебных полетов на настоящем бомбардировщике Wellington. И лишь затем пересели на Stirling – большой четырехмоторный, но, к сожалению, устаревший бомбардировщик. Обслуживался он очень плохо, так как все лучшие специалисты служили в эскадрильях первой линии. Поэтому полеты на нем угрожали реальной опасностью, и я натерпелся страху, Так, в одном из тренировочных вылетов на нем отказали сразу три двигателя. Затем был короткий – всего около недели – курс переучивания на современный боевой Lancaster, во время которого мы летали буквально каждый день, В боевую эскадрилью я попал как раз накануне дня «Д».[6*]
– Сколько человек входили в экипаж Вашего «Ланкастера»?
– Семеро. В самом носу сидел бомбардир, он же стрелок. Затем располагался летчик – один, второго пилота не было. Думаю, это все из-за дефицита пилотов, которые тратили свое время в бесконечных тренировках, так как мы бездумно следовали в этом вопросе за американцами. Справа от летчика в проходе сидел бортинженер. Сразу за моей спиной находился штурман – один из наиболее важных членов экипажа. За ним сидел оператор РЛС, он же радист. Дальше к хвосту располагались два стрелка – один в верхней башне, еще один – в хвостовой.
– Каковы функции оператора РЛС?
– Мы все были очень счастливы, когда нас направили в самый первый ночной рейд с использованием РЛС. Станцию «Моника» установили на нашем «Ланкастере» за несколько дней до вылета. Это был радар обзора задней полусферы, еще очень примитивный, но который все же позволял… видеть ночью. Правда, оператор видел на экране лишь множество точек от самолетов и при этом не мог отличить, где вражеские самолеты, а где свои, И если только какая-либо из точек начинала к нам быстро приближаться, то это почти наверняка был враг, который пытался нас атаковать… В ходе запомнившегося мне навсегда рейда на город Штутгарт мы потеряли не меньше 65 бомбардировщиков из 400. Еще более трагическим стал рейд на. Нюрнберг – думаю, мы потеряли не менее 90 самолетов… Естественно, мы меняли тактику, применяли контрмеры. Иногда немцы были более удачливы, иногда мы.
– Вы теряли больше самолетов от истребителей или зенитной артиллерии?
– Почти все наши самолеты были сбиты ночными истребителями, в основном Ju88. Некоторые из них были вооружены 20-мм пушками, стрелявшими вверх, другие – стрелявшими вперед. Это было чрезвычайно губительное оружие, так как немцы могли открывать огонь с дистанции, намного большей, чем наши стрелки. При этом нападавшие часто оставались невидимыми в ночной темноте.
– Получается, что для немецких истребителей Вы были чем-то вроде сидящей утки?
– Пожалуй, да. Но многое зависело от того, насколько вовремя вы обнаружите противника. Некоторым нашим экипажам просто не повезло. Я знаю, что кое-какие немецкие пилоты имели поистине фантастические счета, сбив по 80 и даже 90 наших самолетов. Правда, другие при этом не имели ни одной победы.
– Имели ли британские ночные бомбардировщики истребительное прикрытие?
– Нет. Мы летали без прикрытия, так как ночью это практически невозможно. Даже никогда не пробовали. Это американцы летали днем и всегда с прикрытием…
– Так, по-Вашему, американцы находились в менее опасных условиях?
– Нет, я думаю, это не факт. Но они всегда летали намного выше нас и в плотном строю. Мы же никогда не летали в строю. Вероятно, наши бомбардировщики образовывали нечто похожее на стаю гусей. Но однажды мы летели днем, и я видел строй американских самолетов, и как их атаковали германские истребители. Это было как в кино. Но вскоре ко мне вернулось ощущение суровой реальности – я увидел парашюты и как падает сбитый американский бомбардировщик,
– Много самолетов потеряли американцы в том рейде?
– Их потери были очень тяжелыми. Некоторые из янки долетели до своего аэродрома, но разбились при посадке. Потери американцев были большими до тех пор, пока они не стали использовать для прикрытия «Мустанги» на всем протяжении маршрута. Но это произошло только в самом конце войны. А до того они даже делали большие перерывы в налетах из-за огромных потерь. Кстати, немцы также прекратили дневные налеты на Англию по причине неприемлемо больших потерь.
– Утрата 65 самолетов в одном рейде на Штутгарт являлась приемлемой или нет?
– Я говорю по памяти, но в то время и мы, и американцы отчаянно сражались. Мы пытались найти новые тактические приемы, каждый раз пробовать что-то нестандартное. Это была непрерывная борьба умов. Даже в самом конце войны немцы оказывали очень сильное сопротивление, ведь они защищали свою территорию. Вооружение они производили на хорошо защищенных подземных заводах. Истребителей они имели более, чем достаточно. Единственной их проблемой была нехватка пилотов. Поэтому они вынуждены были готовить летчиков в ускоренном режиме, выпускать их в бой после очень малого налета в учебных частях.
 |
 |
 |
– Получается, Германия располагала большой технической мощью, ко не имела достаточно людских ресурсов?
– Ну, у Германии было много отважных бойцов, однако почти все они со временем были убиты. А при подготовке новых летчиков немцы не могли позволить себе такой роскоши, как англичане, которые отправляли своих людей для подготовки в разные концы света. Война все более приближалась к городам Германии, и они вынуждены были защищать их всеми силами. Что же касается ночных истребителей, то в конце войны их было у немцев даже больше, чем в 1944 г.
– Когда Вы вступили в войну в качестве пилота бомбардировщика, это был один из наиболее опасных периодов?
– Я не хочу сказать, что это был самый опасный период, но довольно угрожающий. Пожалуй, наиболее тяжелыми для британских бомбардировочных сил были все-таки 1943 и 1944 годы. Я принимал участие в налетах на разные цели. Например, на нефтехранилища в Восточной Европе. И, конечно же, мне запомнилось путешествие в Россию и атака линкора «Тирпиц».
– Вы долетели в Россию без посадки?
– Да, Когда мы приземлялись в России, погода была ужасной. Думаю, что из более чем 30 вылетевших самолетов 8 машин во время посадки получили повреждения, но никто из наших парней не погиб. «Тирпиц» был огромным линкором, однотипным с «Бисмарком». Он представлял собой угрозу всем североатлантическим конвоям. Угрозу постоянную и очень серьезную. Думаю, что корабли британского флота и самолеты с авианосцев выполнили на «Тирпиц» 30 или 40 атак, но потопить его так и не смогли. В качестве базы для «Тирпица» немцы выбрали один из норвежских фьордов, чтобы, с одной стороны, вывести его из зоны досягаемости британских бомбардировщиков, а с другой стороны, обеспечить его быстрый выход в Норвежское море на перехват конвоев. «Тирпиц» мог в одиночку сражаться одновременно с 20 кораблями, поэтому его очень боялись. Реально он выходил в море лишь однажды, но одно только сообщение об этом заставило британский флот ретироваться и бросить суда конвоя на произвол судьбы. В результате немцы полностью разгромили этот конвой. Причем сам «Тирпиц» в бой даже не вступал, все сделали самолеты и подлодки. Так что только одно появление этого линкора в море привело к огромным потерям. Несколько безуспешных атак на «Тирпиц» показали, что наши бомбы не могут пробить броню этого монстра. Тогда была создана специальная бомба Tallboy, которая одна весила почти 6 т! Ее надо было сбрасывать с большой высоты, И чтобы немцы нас не обнаружили слишком рано и не успели поставить дымовую завесу, мы решили пойти на хитрость: выйти в атаку не со стороны моря, откуда нас ждали, а со стороны России. Для этого мы с бомбами сначала и перелетели на один из русских аэродромов.
– Так Вы лично бомбили «Тирпиц»?
– О, да! Мы сделали на него 3 ходки и таки потопили его, Это сделали экипажи двух эскадрилий: 617-й, известной под прозвищем «разрушители дамб», и нашей, 9-й. Перед вторым рейдом мой «Ланкастер» оснастили дополнительными баками, а кроме того, с него сняли верхнюю турель, так что мы могли теперь вылететь из Северной Шотландии, отбомбиться и возвратиться назад.
– Вы действительно видели «Тирпиц» перевернутым вверх килем?
– При бомбардировке мы прицеливались вручную. В задачу моего экипажа входило определение направления и скорости ветра, поэтому мы летели впереди основных сил и сделали круг над целью. Это очень важно, так как, если параметры ветра будут определены неправильно, бомбы упадут мимо цели. В общем, я пролетал над «Тирпицем» несколько раз, и когда это было в последний раз, мой кормовой стрелок воскликнул: «Он переворачивается!»,
– Это Ваша бомба добила его?
– Нет. Скорее всего, нет, Я хотел бы так думать, но это вряд ли. Возможно, наша бомба лишь помогла этому. Роковые для «Тирпица» бомбы были сброшены, скорее всего, в первой волне, в которой шли самолеты 617-й эскадрильи. Высота сброса составляла от 12 до 15 тысяч футов (3650-4560 м). Столь большая высота была выбрана по нескольким причинам. Одна из них заключалась в том, что бомбы перед столкновением с целью должны были развить большую скорость. Вторая причина – горы вокруг места стоянки линкора. Нам просто необходимо было держать большую высоту.
– А сколько всего боевых вылетов Вы совершили?
– Сорок. Это чуть не в два раза больше, чем средний показатель для пилотов бомбардировщиков. Обычно они выполняли от 25 до 28 вылетов, но меня ни разу не сбили.
– Как же Вы летали? Мне кажется, от одной мысли о предстоящем вылете должны шевелиться волосы…
– Вы правы, но можно считать, что для нас это была своеобразная разновидность какого-то экстремального вида спорта. Я не знаю… Это было очень возбуждающе, адреналин и все такое… Но это не было весело. Просто, когда вы возвращались живым, то это было одно из самых лучших переживаний в жизни,
– Но что Вы чувствовали, когда другие не возвращались из вылетов?
– Не забывайте, что в то время все мы были очень молоды. Мы сознательно пресекали все мрачные мысли, чтобы они не мешали нам эффективно воевать. Мне было суждено пройти войну, и я это чувствовал. Не знаю, почему, но я ощущал себя достаточно уверенно, хотя это было явно неуместно.
– Так Вы не переживали стрессы или что-нибудь подобное?
– Ну, я периодически напивался, и мне это помогало. Но другие по каким-то причинам так не могли. Однако мы все были вместе, и каждый старался сделать что-то, чтобы другие не впадали в переживания. Мы служили в хорошей эскадрилье и хотели летать, и были очень счастливы, когда нас отбирали для следующей миссии. Таких, как я, были тысячи, а тех, кто впадал в отчаяние – единицы.
– Никто психологически не сломался?
– Не в нашей эскадрилье. Ну, может один или два человека, И эти случаи вполне понятны. На самом деле все зависело от вашей удачи. Один из наших экипажей дважды сильно потрепали немецкие истребители. Я себе это очень хорошо представляю. После такой переделки, да еще если вас ранят, то вы поневоле станете нервным, начнете в своих мыслях обращаться к Богу.
 |
 |
– Как Вам удавалось избегать встреч с истребителями? Ведь Вы летали в одиночку, без прикрытия…
– Ну, тут важны две вещи. Первая – что мы летали все же не в одиночку. Пусть не в строю, но в таком длинном потоке бомбардировщиков – до 300 машин. Я говорю о ночных рейдах, подчеркиваю – только о ночных. Даже до 400 самолетов иногда было в таком потоке. Из-за большого количества бомбардировщиков у истребителей просто могли не дойти до вас руки. Так что а большой мере это был вопрос везения. Второй важный момент заключался в опыте экипажа. Вы должны были держать себя в постоянной готовности отразить нападение. Часто мы использовали прием, который называли «штопор». Если истребитель приклеивался к вам, следовало немедленно и резко перейти в крутую нисходящую спираль. Вы меняли высоту, направление полета и скорость. В результате, как правило, немец терял вас и клевал на кого-нибудь другого. У него на радаре была куча отметок, и выделить из них именно ваш самолет он уже был неспособен. Я говорил об этом с известным британским асом-ночником Джоном Каннингхэмом (John Cunningham). Он рассказывал, что в ночное время, чтобы не потерять цель на экране РЛС, он должен приближаться к ней медленно. Желательно, чтобы и цель летела прямо и с постоянной скоростью. В этом случае он мог достаточно точно вычислить, где именно находится противник, и открыть огонь по этому месту. Но если противник начинал маневрировать, менять скорость и высоту полета, шансы поразить его были очень невелики. Как правило, я делал сперва нисходящую правую спираль, а затем набирал высоту в левой спирали. И таким образом стряхивал истребитель с хвоста.
– Что служило Вам целями?
– Мы бомбили заводы, мосты, города,,. Самый первый наш рейд был на центр связи немецких войск, располагавшийся в Париже. Мы его выполнили сразу после дня «Д». Кстати, это был дневной вылет. Практически все мои вылеты можно считать успешными. Лишь однажды мы привезли свои бомбы назад. Это вызвало большое осуждение, и нам стоило немалого труда оправдаться. А один раз, тоже днем, мы бомбили немецкий аэродром, где базировались истребители. Нам удалось уничтожить несколько «Мессершмиттов» и буквально перепахать ВПП. Правда, полосу немцы починили уже на следующий день…
– Это очень быстро, не так ли? Как Вы думаете, бомбардировки вообще имели сколько-нибудь важное значение для исхода войны?
– В конечном счете, да. Хотя вначале действительно бомбардировки были довольно неэффективными, вплоть до 1942 г и даже еще дольше. Но затем все изменилось. Стали выделять специальные экипажи, в задачу которых входила доразведка целей. Наиболее опытные пилоты в начале атаки стали сбрасывать осветительные бомбы на парашютах,.. Мы становились все лучше и лучше. Поэтому немцы вынуждены были отвлекать для противодействия нам все больше ресурсов, включая огромное количество зенитной артиллерии и ночных истребителей. Кроме того, мы сильно затрудняли противнику связь и перевозки по железным дорогам. Все это очень благоприятно сказалось на положении на русском фронте,
– Как Вы оцениваете немецкую зенитную артиллерию? Была ли она достаточно эффективной?
– Нет, нет, конечно. С моей точки зрения, наши потери от огня зениток не превышали 2-3 процентов, В дневное время немцы были более меткими, но ночью от зениток было лишь много шума и световых эффектов… Это было подобно представлению на арене цирка. Прежде всего, когда вы только приближались к цели, вас уже выискивали лучи прожекторов. Затем начинался огонь с земли. Снаряды рвались вокруг, образуя дымовые облака, которые прекрасно подсвечивались. Как только один из прожекторов захватывал вас, остальные без промедления тоже приклеивались к вам. Естественно, зенитки тоже начинали стрелять исключительно в вас. Затем вы случайно замечали истребитель, и вам уж было не до зениток…
– Итак, война закончилась, а вы уволились. Чем занимались потом?
– Я решил пойти в гражданскую авиацию. Я переучился, сдал экзамены и в сентябре 1946 г. поступил на службу в авиакомпанию British South American Airways. Я летал в Южную Америку и был счастлив, Так прошло 30 лет. Закончил свою летную карьеру на «Боинге-747».
– Да, у меня была хорошая жизнь Я вполне счастлив.
Линейный корабль «Тирпиц», однотипный с «Бисмарком», был построен в 1941 г Его нормальное водоизмещение составляло 42900 т, максимальное – 56000 т, Длина корабля – 251 мг экипаж – 2340 человек. Артиллерийское вооружение включало 8 орудий калибром 380 мм и 12 – 150 мм. Зенитное вооружение состояло из 16 пушек калибром 105 мм, 16 – 37 мм, 64 – 20 мм и 30 зенитных пулеметов. На борту базировалось 6 самолетов-разведчиков Arado-196. Толщина броневой защиты жизненно важных зон достигала 380 мм.
Союзники постоянно предпринимали попытки его уничтожить. Для этого привлекались надводные корабли, подлодки, мини-субмарины и даже управляемые человеком торпеды. Однако наибольший вклад в решение задачи внесла британская авиация, которая с января 1941 г, неоднократно совершала налеты на корабль. Он получил несколько попаданий, но ввиду недостаточной мощности бомб повреждения были незначительными,
В 1944 г. по заказу британского Адмиралтейства инженер Барнес Уоллис (Barnes Wallis) разработал сверхмощную бомбу «Толлбой» (Tallboy) массой 5460 кг; способную пробить броню корабля. 11 сентября 1944 г. 38 «Ланкастеров» из 9-й и 617-й эскадрилий, вооруженные новыми бомбами, перелетели на советский аэродром Ягодник на Кольском полуострове. Оттуда 15 сентября они отправились атаковать «Тирпиц», находившийся на якорной стоянке в Каа-фьорде в Северной Норвегии. Из 27 взлетевших машин 20 несли бомбы «Толлбой». «Ланкастеры» шли на малой высоте; огибая рельеф местности, чтобы избежать обнаружения постами ПВО. Их появление для немцев стало неожиданным, поэтому дымовая завеса была выставлена с опозданием. Корабль получил, по крайней мере, одно прямое попадание, его броня была пробита, внутренние помещения оказались серьезно повреждены, в том числе машинное отделение. Англичане без потерь вернулись в СССР.
Немцы решили, что ремонтировать корабль нет смысла, и отбуксировали его в Тромсе, где стали использовать как неподвижную плавучую тяжелую артиллерийскую батарею. 29 октября 37 «Ланкастеров» из тех же эскадрилий, взлетев в Шотландии, вновь взяли курс на «Тирпиц», С самолетов сняли верхние пулеметные турели и установили дополнительные топливные баки, что позволило не прибегать к использованию советских аэродромов. Погода была идеальной для атаки, но неожиданный порыв ветра закрыл корабль облаками всего лишь за 30 секунд до сброса первой бомбы. В результате из 32 сброшенных бомб «Толлбой» ни одна не попала в цель.
Последняя атака состоялась 12 ноября 1944 г. 30 «Ланкастеров» из 9-й эскадрильи под командованием А.Уильямса (A.G. Williams) и 617-й эскадрильи под командованием Тайта (J.B. «Willie» Tail) вновь взлетели в Шотландии. Погода была отличной. Самолеты шли на высоте около 300 м, а перед атакой построились в две группы – на высотах 3600 м и 4800 м. Они были своевременно замечены немецкими постами ПВО, и воздушная тревога на «Тирпице» была объявлена за полчаса до появления бомбардировщиков. Тем не менее, корабль не был прикрыт ни дымовой завесой, ни истребителями. Когда до корабля оставалось 20 км, по самолетам открыла огонь артиллерия главного калибра. Затем в отражение налета включились все зенитные средства, в том числе двух стоявших неподалеку кораблей и береговых батарей. Ввиду большой высоты сброса после отделения от самолета бомбы летели к цели около 30 секунд. Близкими мощными взрывами зенитные средства «Тирпица» были полностью уничтожены. Затем англичане добились 2 или 3 прямых попаданий бомб «Толлбой» в корпус неподвижного корабля. Через 10 минут после начала атаки огромный линкор завалился на правый борт и перевернулся. В результате погибло более 950 человек. Все английские самолеты вернулись на свои базы.
 |
| © 2024 Библиотека RealLib.org (support [a t] reallib.org) |