"Похоронный марш марионеток" - читать интересную книгу автора (Фелитта Фрэнк Де)

14

Как нарочно, в тот день, когда они прилетели в Нью-Йорк, служащие аэропорта Кеннеди объявили забастовку. Тед нес сумку Кей, а Крис прокладывал дорогу сквозь толпу, ведя их к стоянке такси. Майк с красными глазами плелся позади и, едва они сели в такси, достал глазные капли.

— Бог мой, ну и полет, — проворчал Брэдли. — В стиральной машине я бы и то лучше выспался.

В 5.15 утра такси остановилось у входа в отель «Дарби». На улице было еще темно. За грязной стойкой портье листал засаленные страницы журнала регистрации. Майк с ужасом взглянул на пожилых мужчин, спавших в вестибюле гостиницы, — по-видимому, на них не хватило номеров. Исходивший от них запах пота смешивался с плесневелым запахом красного ковра на полу вестибюля. Майк и Кей обменялись взглядами.

— Что будем делать, Майк? — спросила Кей. — Нам надо хотя бы немного поспать.

Он бодро улыбнулся:

— Если вы терпите, профессор Куинн, то и я могу потерпеть.

— А как остальные? — спросила Кей.

— Полагаю, что у нас нет выбора, придется остановиться здесь. Лишь бы тараканов не было, — сказал Крис.

— Тед?

— Я как все. Хотя этот отель мне не нравится.

— Честно говоря, — подал голос Брэдли, — это позор, а не отель. Готов поспорить, что они работают без лицензии. Смотрите, какая тут грязь. Похоже, эти шторы не стирали с тех пор, как индейцы продали остров.¹⁶⁰

— Но у нас действительно нет выбора, Брэдли, — сказала Кей.

Наконец портье перестал листать журнал регистрации.

— А, да, нашел. Куинн, номера 334 и 336. — Он посмотрел на Кей. — А… кто будет… как это сказать… вы все вместе… Вы решили, кто с кем в каком номере будет?

— Я бронировала одноместный номер для себя, и мне обещали еще один для остальных, — со злостью произнесла Кей.

— Номер трехместный, вы не сообщали о четвертом человеке.

— А что, дополнительную кровать нельзя поставить?

— Извините, но номер слишком мал для этого. Кроме того, существуют нормы пожарной безопасности. — Портье нетерпеливо барабанил пальцами по журналу и насвистывал. — Следовательно, кто-то должен поселиться вместе с вами. Вы сообщили, что, кроме вас, будет три человека.

— Это возмутительно, — вмешался Крис. — Это профессор Куинн. Она проделала путь от самой Калифорнии, чтобы провести тур…

— И она может вернуться обратно в Калифорнию, сынок. Здесь полно желающих занять эти номера. Отели переполнены. Вам чертовски повезло, что мы забронировали для вас эти два номера. Так что решайте быстрее, берете вы их или нет.

— Не называйте меня сынком, если не хотите, чтобы я засунул вам журнал туда, где ему не место.

Кей встала между ними, откинула рукой упавшие на лоб волосы. Ей так хотелось спать, что у нее кружилась голова.

— Пожалуйста, покажите нам комнаты, — попросила она.

— Что их смотреть, хорошие комнаты.

— Но мы все же хотим их посмотреть.

— Послушайте, я не обязан…

Тед зашел за стойку и вытащил из ячеек ключи.

— Эй…

— Мы берем эти номера, — сказал Тед, подхватывая с полу свою сумку и сумку Кей. — Не стоит будить ваших гостей, — добавил он, кивнув в сторону спавших на диванах людей.

Они подошли к лифту, но тот не работал. На лестнице пахло гнилой капустой, а в коридорах чем-то еще более гнусным. Брэдли открыл номер 334, Кей заглянула внутрь. Допотопная, пятидесятых годов мебель была вся в царапинах, в розовом покрывале зияла дыра, прожженная сигаретой, обои едва держались на стенах. Особой грязи не наблюдалось, но трогать руками все же ничего не хотелось. С первого взгляда было ясно, что кровать слишком мягкая и потом целый день будет ломить спину. Но делать было нечего. Не раздеваясь, они завалились спать: Кей — на кровати, Брэдли — устроившись в кресле.

Спали они скверно. Через три часа их разбудил телефонный звонок. Полусонные, они спустились в вестибюль, где их ждал человек в полицейской форме. Широкоплечий, плотный ирландец, как и подобает представителям его нации, огненно-рыжий, зеленоглазый, с белесыми ресницами и бровями. Карикатура на нью-йоркского полицейского. Он отдал честь и улыбнулся Кей.

— Доброе утро, мэм, — произнес он густым басом. — Администратор сказал, что вы и есть мисс Куинн. Это так?

— Все так, — ответила Кей, слегка нервничая. — А что, возникли какие-то проблемы?

— Никаких, мэм, — улыбнулся ирландец и показал свое удостоверение. — Я — Даффи. Офицер первого ранга из Двадцать восьмого участка. Нам позвонили из Лос-Анджелеса, чтобы мы… это… держали вас в поле зрения, пока вы в Нью-Йорке.

Кей словно ледяной водой окатили. Неужели Фред оберегает ее и здесь, подумала она, а вслух сказала:

— Благодарю вас, я признательна вам за беспокойство, но, право, нет причин волноваться, у нас все в порядке.

— Отлично, мэм. — Даффи широко улыбнулся. — Вообще-то у нас работы невпроворот. Так что мы, как бы нам того ни хотелось, не сможем постоянно вас сопровождать. — Он достал из бумажника карточку. — Вот телефон нашего участка, если будет нужна помощь, звоните. В любое время дня и ночи.

Кей взяла карточку и положила ее в портмоне. Даффи снова отдал честь, развернулся и уже направился было к выходу, когда Кей вдруг осенило:

— Постойте…

— Да, мэм?

— Не могли бы вы помочь нам подыскать отель получше?

Даффи на секунду задумался.

— Мисс Куинн, — сказал он, — сожалею, но вы выбрали для поездки не самое удачное время. Уж не знаю почему, но город сейчас просто наводнен приезжими. Ума не приложу, что вам посоветовать…

— Хорошо, не беспокойтесь. Мы справимся сами, — улыбнулась Кей.

Полицейский еще раз взял под козырек и вышел, крутнув захватанную множеством рук вертушку двери.

Студенты стояли поодаль, пока Кей разговаривала с полицейским. Когда офицер ушел, они приблизились к ней.

— Что ему было нужно? — спросил Майк.

— Ничего. Всего лишь знак нью-йоркского гостеприимства, здесь так принято.

Они недоверчиво посмотрели на нее.

— Ну ладно, пойдемте, — устало сказал Крис. — Предлагаю взять такси. Водители, как правило, знают гостиницы города. Может, найдем какую-нибудь, где не помрем.

Они дождались «универсал», который мог вместить всех пятерых. Тед и Брэдли устроились на откидных сиденьях.

— Какая паршивая поездка, — проворчал Брэдли.

— Да заткнись ты! — огрызнулся Майк.

— Кругом так грязно, — не унимался Брэдли.

Такси доставило их к отелю «Уилтон». Отель был старый, но в кафе перед входом и в туалетах царили чистота и порядок. Они принялись ждать регистратора, чтобы выяснить, есть ли здесь свободные номера.

Воздух Манхэттена был насыщен выхлопными газами, и шум не стихал ни на секунду. Кей подумала о Сантомассимо. Он ни за что бы не остался в таком неуютном месте. Но энергия Манхэттена уже начала оказывать на них свое заразительное влияние. Это был глоток иной жизни. И ее мысли незаметно переключились на кино.

В туалете Кей сняла бинты и внимательно осмотрела свои раны. Они понемногу затягивались. Она аккуратно залепила их пластырем и вернулась в фойе. Студенты крепко спали, утонув в красных диванах.

За огромными окнами отеля шумел город. Безжалостный и равнодушный, всякий раз новый и захватывающий дух, Нью-Йорк, несомненно, был первым городом мира. Вопреки всем неприятностям, поездка обещала стать яркой и увлекательной.

Настроение Кей омрачало только одно. Всем своим существом она чувствовала, что следующей мишенью маньяка должен стать Сантомассимо. Хичкок снял много фильмов о полицейских. «Кто, — спрашивала она себя, — рыщет сейчас по Лос-Анджелесу в поисках Великого Святого?»

Сантомассимо плохо спал в эту ночь. Без Кей квартира казалась пустой. Вечером он не задернул шторы, и теперь яркое утреннее солнце светило ему прямо в лицо. Солнце и телефонный звонок разбудили его. Еще не вполне проснувшись, он потянулся к трубке.

— Великий Святой? — раздался в трубке далекий и веселый голос Кей.

Сантомассимо мгновенно проснулся и сел.

— Привет! — прохрипел он. — Который час?

— Девять.

— Это в Нью-Йорке девять, значит, здесь шесть.

— А я думала, полицейские никогда не спят.

— Я сплю. Моя смена начинается в полдень.

— К тому времени мы проведем два часа в полицейском участке на Кэнел-стрит, идя по маршруту героя Генри Фонды¹⁶¹ из фильма «Не тот человек», преследуемого блюстителями закона.

В трубке слышался звон посуды и гул голосов — вероятно, Кей звонила из кафе или ресторана. Он слышал автомобильные гудки и представлял себе бурлившие жизнью улицы Нью-Йорка.

Сантомассимо закрыл глаза, и в его сознании возникли обрывки только что виденного им сна. Сейчас он был рад, что Кей нет в Лос-Анджелесе.

— Фред! — позвала его Кей. — Ты слушаешь?

По ее веселому голосу чувствовалось, что ей нравится в Нью-Йорке, и Сантомассимо приободрился. Он окончательно проснулся и вновь ощутил каждой клеточкой своего тела любовь, так неожиданно вошедшую в его жизнь.

— Я звоню тебе, чтобы сказать, что мы провели в «Дарби» всего несколько часов, а потом съехали оттуда. Это не отель, а какой-то клоповник. Грязь, вонь, бардак.

— В какой отель вы переехали?

— Сейчас мы в кафе отеля «Уилтон» на углу Восьмой и Сороковой стрит.

— Зарегистрировались?

— Пока нет. Ждем. Свободных мест нет. Но регистратор уверен, что после полудня номера освободятся. Мы первые в списке. Между прочим, зачем ты натравил на нас нью-йоркскую полицию?

— Что? — Сантомассимо не сразу понял смысл ее вопроса, но потом вспомнил, о чем просил накануне капитана Эмери. — Нью-йоркская полиция? Они связались с тобой?

— Конечно, — Кей засмеялась, — прислали своего лучшего офицера. Милого, розового, очаровательного ирландского поросеночка. Где только они таких набирают?!

— Отлично. Если понадобится, они тебе помогут. Но, думаю, до этого не дойдет, Кей. Расслабься и просто отдыхай, наслаждайся Нью-Йорком. А вечером, когда вернетесь в отель, позвони мне.

— Обязательно. А теперь ложись и поспи еще. И чтобы во сне ты видел только меня, и никого другого.

Он вздохнул и хрипло сказал:

— Кей, я так хочу тебя. Прошлая ночь была словно год назад. Возвращайся скорее.

Сантомассимо услышал ее смех, и на душе у него потеплело. Затем, по-видимому, кто-то невзначай налетел на нее, послышался глухой звук и извинения, после чего она снова заговорила:

— Фред, не волнуйся за меня. Со мной четверо ребят, один из них футболист, тут есть кому меня защитить.

— Отлично, ты там весело проводишь время в компании красавцев атлетов, а я здесь прозябаю с Бронте.

Сантомассимо был очередной мишенью, и Кей знала об этом. И он тоже знал. Она чувствовала это по его голосу. Они так сблизились, что стали понимать друг друга без слов. Кей снова охватил страх.

— Будь осторожен, дорогой, — прошептала она.

Сантомассимо положил трубку, лег в еще теплую постель и закрыл глаза. Однако спать ему не хотелось. Он встал, отправился на кухню, сварил себе кофе покрепче и вышел завтракать на балкон.

Кей повесила трубку и, лавируя между столиками и снующими официантами, направилась к стойке регистрации. Никакой информации об освободившихся номерах пока не поступало. Солнце светило ярко, а воздух сделался влажным; одинокий желтый лист на тротуаре возвещал о наступлении осени.

Кей вернулась к своему столику. Он был рассчитан на двоих, поэтому студенты разместились по двое на одном стуле. Кей села во главе стола. Ребята так увлеченно спорили о Хичкоке, что едва заметили ее возвращение. Кей достала из сумочки очки-полусферы и аккуратно отпечатанное расписание паромов и принялась его изучать.

Одетый в темный костюм Брэдли подался вперед, нависая грудью над своей тарелкой с остатками яичницы, его силуэт отчетливо вырисовывался на фоне затуманенного окна.

— Логика, — яростно настаивал он, — меньше всего интересовала Хичкока. Единственная цель, которую он преследовал, — непрерывное нагнетание напряжения. Понимаете? Зритель, сползший на краешек кресла, дрожащий от страха, с трудом переводящий дыхание, — вот что самое важное, и к чертям логику!

Кей подняла голову, сняла очки и спрятала их в черный футляр, который положила в сумочку.

— О чем это вы спорите? — спросила она.

— О фильме «Саботаж»,¹⁶² — ответил Тед, пятерней зачесывая назад упавшие на лоб волосы.

Он был столь же уверен в своей правоте, как Брэдли — в своей, но не умел так образно изъясняться. Он ничуть не смутился под пристальным взглядом зеленых глаз Кей.

— Мы обсуждали эту тему в минувший четверг, — продолжал он. — Хичкок допускает гибель мальчика, который доставляет бомбу.¹⁶³

Крис тоже подался вперед. Он был необычайно возбужден, и, по всей видимости, не только спором, но и особой атмосферой Манхэттена, обилием людей самой невероятной наружности, циркулировавших в кафе, в отеле, на улицах.

— То, что Хичкок отправил мальчика отнести бомбу детективу, — сказал Крис, обращаясь к Теду и убирая со лба прядь светлых волос, — было ошибкой. Я имею в виду, Оскар Гомолка допустил ошибку, используя для этой цели маленького братишку своей жены.

— А почему ты считаешь, что это ошибка? — вмешалась Кей.

Крис повернулся в ее сторону:

— Потому что полиция могла легко установить личность мальчика. Ведь так? А это привело бы прямо к убийце.

— Крис, твоя точка зрения понятна. И что должен был сделать Хичкок? По логике вещей?

Крис молчал, похоже, он не знал, что ответить, и от этого злился. Тед, крутя на столе чайную ложку, улыбнулся с видом превосходства.

— По логике вещей, Хичкок должен был использовать чужого Гомолке мальчика, — задумчиво произнес он. — Какого-нибудь паренька из другого района Лондона.

— А разве этот паренек не смог бы вывести полицию на убийцу? Описать его приметы? Опознать? — спросила Кей.

Тед заколебался.

— Нет, если бы убийца изменил свой облик.

Брэдли закатил глаза и зло отодвинул свою тарелку.

— Знаете, ребята, кто вы такие? — огрызнулся он. — Правдолюбцы! Так Хичкок называл людей, которым нужно все разжевать, да еще и в рот положить.¹⁶⁴

— Ладно, ладно, — сказал Майк. — Мы — приверженцы правдоподобия. Это что, преступление?

— Это ведет к поверхностному восприятию кино.

— Но это не повод переходить на личности, Брэдли, — сказал Крис вполне дружелюбно, но строго.

Кей внезапно осознала, что совершенно не знает этих людей. Они были студентами, посещавшими ее семинар, а Брэдли — ее ассистентом. Но они посещали и другие лекции и семинары, вместе участвовали в съемках учебных фильмов. Между ними существовали определенные отношения — как можно было видеть, довольно напряженные. Бывает, что члены съемочной группы дерутся друг с другом, как кошки.

— Это глупо, — сказал Брэдли. — Вы не хотите понять строй мысли гения! Вы… вы до сих пор остались заурядными зрителями!

— Тогда скажи нам, умник, — фыркнул Тед, — каким образом мальчик мог не привести полицию к убийце?

Брэдли сорвал салфетку, предусмотрительно повязанную вокруг шеи. Он был довольно плотный, от спора ему стало жарко, на лбу у него выступили капельки пота. Вытерев его салфеткой, он бросил ее на стол. Лицо его было бледным. «Возможно, это от перелета и почти бессонной ночи, — подумала Кей. — Возможно, это приступ клаустрофобии оттого, что его зажали в угол. А может быть, Нью-Йорк действует на него угнетающе».

— Хичкок сделал так, чтобы мальчик не смог опознать кого бы то ни было! — заявил Брэдли, победно поднимаясь. — Он взорвал его вместе с бомбой!

Майклу Гордону было двенадцать. Он бесцельно слонялся у магазина «Удачная покупка», когда к нему подошел незнакомец и обратился со странной просьбой. Родители запрещали ему разговаривать с незнакомыми людьми. Он жил в западной части Лос-Анджелеса, где дети знают о совращении малолетних. Но, несмотря на запрет, Майкл выслушал незнакомца. Просьба его действительно была странной, но в двенадцать лет сто долларов — большие деньги, тем более что на тело Майкла этот человек не покушался. И Майкл согласился.

Сейчас он неуверенно ерзал на заднем сиденье душного такси. Он сожалел, что не попросил у незнакомца денег еще и на проезд. Но даже за вычетом транспортных расходов он сегодня был богачом. Майкл повертел головой. Его мама накрахмалила рубашку, и воротник натер ему шею. Водитель то и дело поглядывал на него в зеркало заднего вида.

— Вы знаете, где это находится? — спросил Майкл.

— Да знаю, знаю, — ответил водитель.

— А я знаю таксистов. Любят колесить по городу, только чтобы содрать побольше.

За окном мелькали пальмы, мебельные магазины, магазин кожаных изделий, затем потянулась череда ресторанов, заполонивших бульвар Санта-Моника. Майкл разглядывал людей на улице. Было много туристов, бизнесменов, уличных торговцев, попадались и просто бродяги.

— Мы еще не приехали? — спросил он.

— Почти приехали.

— Я знаю этот район, так что не надо наматывать лишние километры.

— Мальчик, я везу тебя прямо в полицейский участок.

— Хорошо, — нетерпеливо сказал Майкл.

На коленях у него лежал какой-то предмет, завернутый в плотную коричневую бумагу.

Такси остановилось возле полицейского участка Палисейдс. Перед зданием выстроились в ряд патрульные машины, на ступеньках толпилось несколько патрульных, на крыше на тонком шпиле развевался городской флаг. Майкл вышел из такси.

— Подождите меня, — сказал он водителю. — Я сейчас вернусь.

Он сунул пакет под мышку и направился было к участку, но водитель окликнул его:

— Послушай, парень, многие пассажиры вот так уходят и потом не возвращаются.

— Я только этот пакет отдам и сразу же вернусь, честно.

— Счетчик работает. У тебя хватит денег расплатиться?

— Хватит. У меня много денег.

— Ну хорошо, если так.

Майкл понес пакет в участок. На входе его остановил Джерри Роллинс, полицейский с пятилетним стажем службы. Майкл хотел пройти мимо, но Роллинс выскочил из-за стойки и схватил его за руку.

— Не так быстро, мой юный друг. К кому это ты направляешься?

Майкл перевернул посылку и посмотрел на наклейку.

— Лейтенант Сан… сан… то… ма… — Он никак не мог прочесть сложную фамилию.

— Сантомассимо. Хорошо, давай сюда пакет. Я передам.

— Нет, меня просили доставить ему лично в руки.

— Хорошо, хорошо, я передам это ему лично.

Майкл посмотрел в глубь коридора.

— Ну, что раздумываешь, давай, — настаивал Роллинс.

Майкл повернулся к нему. Он прикинул, что уже отработал свои сто долларов, и протянул пакет Роллинсу.

— Только передайте ему до двенадцати часов.

— Почему до двенадцати?

Майкл не знал почему, так ему сказал незнакомец, и просто повторил:

— Передайте, пожалуйста, до двенадцати часов.

Роллинс глянул на висевшие над дверью часы. Было 11.30.

— Хорошо, передам, — сказал он.

Майкл вышел на улицу. Роллинс наблюдал за тем, как он сел в такси, и недоумевал, откуда у мальчишки столько карманных денег, чтобы в одиночку разъезжать по городу. Когда он был в таком возрасте, у него и полтинника не набиралось. Мальчишка не мог быть сыном Сантомассимо. У лейтенанта с Маргарет не было детей. Роллинс взглянул на пакет.

Красная наклейка была почтовым стикером факультета кино университета Южной Калифорнии. В графе «адресат» было вписано:

В графе «отправитель» значилось:

Роллинс усмехнулся. Профессор Куинн консультировала Сантомассимо по делу «Хичкока». Роллинс видел ее в одном из выпусков новостей Стива Сафрана. У нее были потрясающие ножки. Ходили слухи, что у Сантомассимо с нею роман.

Роллинс услышал шаги и обернулся. Это был детектив Хейбер. Роллинс протянул ему пакет.

— Его величеству лейтенанту, — улыбаясь, сказал он.

Хейбер глянул на наклейку:

— От Куинн. Как ты думаешь, Джерри, что здесь? Спортивная майка?

— Тяжеловато для майки. Книга какая-нибудь.

— Да ты что! Сантомассимо и читать-то не умеет.

Хейбер понюхал пакет, надеясь уловить запах духов. Но пахло только бумагой и, как ему показалось, немного потом — скорее всего, того, кто доставил посылку.

— Мальчишка принес. Сказал, чтобы вручили Сантомассимо до полудня.

— Мальчишка? Что за мальчишка?

— Не знаю. Я его никогда прежде не видел.

— Смена у Фреда начинается в двенадцать, — сказал Хейбер. — Я положу на его стол.

Хейбер поднялся по лестнице в отдел.

Утренний ливень хорошо промыл стеклянную крышу, и в отделе было непривычно светло. Работа кипела, на столах лежали груды документов. Несколько детективов спорили по поводу очередного отчета. Радио трещало без умолку. Пять машинисток долбили по клавишам. Непрерывно звонили телефоны. Был обыкновенный рабочий день.

Бронте, держа в руке пластиковый стаканчик с кофе, стоял у окна и смотрел куда-то вдаль, в направлении пляжей, которых отсюда не было видно. Где-то там, под палящими лучами солнца, разгуливали красотки в бикини, кокетливо поглядывая в сторону мускулистых парней, упражнявшихся на брусьях. Он представил себе, как серферы взлетают на гребень волны, а затем устремляются с нее вниз, и вздохнул. Завтра выходной, и он во что бы то ни стало выберется на пляж — хотя бы на несколько часов.

К его столу подошел запыхавшийся детектив Хейбер. Он выглядел еще хуже Гилберта, у которого нашли-таки язву и которого этим утром как раз оперировали в госпитале Святого Иосифа. Хейбер хлопнул Бронте по плечу:

— Много думать вредно, старина. От этого рано седеют.

Он прошел к столу Сантомассимо и положил пакет поверх бумаг.

— Что это ты там принес? — спросил Бронте.

Хейбер пожал плечами:

— Да это Фреду. Какой-то презент от его подруги из университета. Ну, что тут у нас новенького?

— Все как обычно. Пара взломов. Изнасилование на Восьмой стрит. Два избиения за неуплату долгов. Обе жертвы в больнице. У одного сломана челюсть, у другого ключица. Жить будут.

— А по делу «Хичкока»?

— По «Хичкоку»? А по «Хичкоку» ничего нового пока.

Хейбер усмехнулся:

— Может, у него выходной. Надеюсь, что так. Слишком уж я устал. Работаю все лето как проклятый.

— Не ты один, Джон.

Хейбер подошел к таблице фильмов Хичкока, пришпиленной булавками с зелеными головками к стене за столом Сантомассимо. В последнее время она постоянно притягивала к себе внимание детективов. Хейбер, засунув руки в карманы, жуя жвачку и покачиваясь на каблуках, изучал длинный столбец с названиями фильмов.

— Интересно, какой из них мы увидим следующим? — задумчиво произнес он.

Бронте посмотрел на часы. 11.42. Он допил кофе и уселся за стол. В ожидании Сантомассимо сержант погрузился в размышления. Еще одно убийство с идиотскими вывертами, трюками и подброшенным попкорном точно перевернет их отдел с ног на голову.

В дверях появился Сантомассимо. По лицу лейтенанта Бронте сразу понял, что его друг влюбился. Должно быть, накануне они с Кей провели сумасшедшую ночь. Бронте надеялся, что на этот раз Сантомассимо не обожжется.

— Привет, лейтенант, — окликнул Сантомассимо детектив Хейбер, отходя от схемы и протискиваясь между стеной и вращающимся креслом Сантомассимо. — Что-то ты рано сегодня.

— Спасибо. Нам как раз был нужен хороший хронометр, — огрызнулся Сантомассимо. — Что у нас, Лу?

— Ничего, — покачал головой Бронте. — «Хичкок», должно быть, консультируется со сценаристами.

— Послушай, — вмешался Хейбер, — тут тебе посылка. От твоей… гм… от твоего консультанта Куинн.

— От Кей?

— Да. Только что принесли.

Сантомассимо подошел к столу и посмотрел на пакет. Нахмурился. Удивленные Хейбер и Бронте молча наблюдали за ним. Сантомассимо взял посылку, покачал на руке, взвешивая, и осторожно положил на стол.

Бронте и Хейбер подошли ближе.

— Не хочешь взглянуть, что там внутри? — спросил Хейбер.

— Когда это принесли?

— Минут десять назад. Какой-то мальчишка передал его Роллинсу. Служба доставки, в некотором роде. А я принес сюда. А что такое?

— Какая именно служба доставки?

— Не знаю, Фред, мне посылку передал Джерри.

— Позови сюда Роллинса.

Хейбер, явно смущенный таким оборотом дела, кивнул и побежал вниз за Роллинсом. Бронте подошел к Сантомассимо и положил ему на плечо руку. Теперь они вместе не отрываясь смотрели на таинственный пакет.

— Тебе что-то не нравится, Фред? — спросил Бронте.

— Этот пакет не нравится. Зачем Кей вдруг понадобилось его посылать?

— Быть может, тут книги о Хичкоке. А может быть, она просто сентиментальна. Женщины такие тонкие и непредсказуемые создания…

— Спасибо, я знаю женщин. А вот что здесь делает этот пакет, не знаю.

Сантомассимо обошел вокруг стола, не отрывая глаз от красной наклейки на пакете.

— Когда она могла отправить эту посылку, Лу, если последние два дня провела со мной?

— Не представляю.

— Вчера вечером я посадил ее на самолет до Нью-Йорка.

— Ну…

Бронте внимательно посмотрел на наклейку.

— Университетская почта. Она могла отправить посылку несколько дней назад. Университетская почтовая система работает медленно.

Сантомассимо начинал злиться. Появились Хейбер и Роллинс.

— Что за мальчик принес эту посылку? — обратился к Роллинсу Сантомассимо.

— Самый обычный мальчишка, лейтенант.

— На нем была форма службы доставки?

— Нет, сэр. Просто мальчик.

— Во что он был одет, Роллинс?

— Брюки, довольно хорошие, на ногах — тенниски. На вид лет двенадцать. Уехал на такси.

В глазах Роллинса читалось замешательство. Бронте заметил, как побледнел Хейбер.

— Ты узнал его имя? — продолжал расспрашивать Сантомассимо.

— Нет, — ответил Роллинс и упавшим голосом зачем-то спросил: — А что, нужно было?

— Да, это могло бы оказаться полезным, — саркастически бросил Сантомассимо.

Из своего кабинета вышел капитан Эмери. Он увидел подчиненных, собравшихся вокруг стола Сантомассимо. Эмери приблизился к ним, чтобы выяснить, в чем дело, и сразу почувствовал всеобщую растерянность и нервозность, причины которых он не знал. Все, что он увидел, это обыкновенный коричневый пакет, лежавший на столе.

В установившейся тишине неестественно громко и отчетливо прозвучал голос Бронте:

— Фред, ты думаешь, это бомба?

Взгляд Сантомассимо был прикован к пакету. Затем он резко развернулся и подошел к висевшей на стене схеме. Детективы и полицейские побросали работу и обступили стол лейтенанта, машинистки перестали стучать по клавишам, радио смолкло — воцарилась гнетущая тишина.

— «Шантаж».¹⁶⁵ «Убийство».¹⁶⁶ «Номер семнадцать»,¹⁶⁷ — читал Сантомассимо, ведя пальцем вдоль списка фильмов.

В соседних колонках были указаны профессии жертв и способы убийства.

— «Человек, который слишком много знал», — продолжал читать Сантомассимо, — «Тридцать девять ступеней», «Секретный агент»…¹⁶⁸

Все затаили дыхание и неотрывно следили за пальцем Сантомассимо.

— …«Саботаж», «Молодой и невиновный»…

— Постой, Фред, — прервал его Бронте.

— Что?

— Вернись к «Саботажу».

Сантомассимо облизал пересохшие губы и отошел от схемы. Комната закружилась у него перед глазами, теряя очертания, — так расплываются перед глазами строчки телеграммы, когда читаешь о смерти близкого человека. Он мгновенно вспотел, его сердце бешено заколотилось. Сантомассимо резко повернулся и впился взглядом в лежавший на краю стола коричневый бумажный пакет.

Все недоуменно переглядывались, смотря то на схему, то на застывшее лицо Сантомассимо. Капитан Эмери не выдержал и зло рявкнул:

— Что, черт возьми, здесь происходит?

— Мальчишка просил передать до полудня, — как-то неопределенно заметил Роллинс.

Сантомассимо бросил взгляд на часы. Было 11.59. Он молниеносно схватил пакет.

— Лу, открой окно! — заорал он.

Бронте опешил.

— Открой это чертово окно!

Бронте рванулся к окну и распахнул его настежь. Сантомассимо с расширившимися от ужаса глазами ринулся за ним следом, крича:

— Есть кто-нибудь внизу?

— Никого!

Сантомассимо со всего размаху швырнул пакет, тот полетел к стоянке машин, а он бросился прочь от окна, увлекая за собой Бронте. Они видели, как пакет, медленно вращаясь в воздухе, упал, подпрыгнул и вновь ударился об асфальт, замерев между двумя пустыми патрульными машинами.

Роллинс не мог сдержать любопытства и медленно направился к окну. Остальные потянулись за ним. Они высунулись наружу. Потерявший форму и лопнувший пакет спокойно лежал на стоянке. Эмери покачал головой.

— Кажется, Фред, у тебя крыша поехала, — тихо сказал он.

За его спиной раздался тихий щелчок. Все обернулись. Большая красная стрелка часов дернулась и перескочила одно деление. Наступил полдень.

Сантомассимо повернул голову и посмотрел на пакет.

Взвилась шаровая молния, за ней взлетели патрульные машины и с металлическим скрежетом ударились в кирпичную стену здания полицейского участка. Куски асфальта, обивки сидений и горячая грязь каскадом полетели в разные стороны, подброшенные ударной волной.

Кабинет словно обдало мощным порывом горячего ветра, который смел со столов лампы дневного света, телефоны, бумаги и кофейные кружки.

На первом этаже из окон и дверей повылетали стекла. Сантомассимо услышал крик дежурного. В асфальте на том самом месте, где лежал пакет, образовалась широкая яма с рваными краями. Сантомассимо и Бронте отбросило к противоположной стене. С капитана Эмери сорвало очки и расцарапало стеклом лицо. Чтобы не упасть, он ухватился за вешалку.

Роллинс ударился о боковую стену, сверху на него посыпалась штукатурка. Под ноги ему упала лампа, разлетевшись дождем осколков. В клубах дыма и пыли Роллинс увидел детектива Хейбера, который, сбросив упавший ему на спину ящик стола, с почерневшим от копоти лицом, в разорванных на коленях брюках, на четвереньках пятился от окна.

По полу со стонами ползали детективы и полицейские, ничего не соображавшие от шока; их руки инстинктивно продолжали сжимать то, что держали до взрыва: телефонные трубки, пистолеты, блокноты… Один из полицейских выполз в коридор, поднялся, ощупывая себя в поисках возможных ранений, и внезапно упал, потеряв сознание.

— Что это за чертов ублюдок, Фред! — прошипел Эмери в бессильной ярости.

Сантомассимо закрывал рот платком. Едкий, маслянистый дым от полыхавшей патрульной машины проникал в здание. С улицы доносились крики, топот множества ног и вой пожарных сирен, который становился все громче, приближаясь со стороны бульвара Санта-Моника.

В комнату вбежали врачи. Сантомассимо отмахнулся от них, предоставляя им возможность позаботиться о тех, кто пострадал более серьезно.

По кабинету летали, как конфетти, почерневшие обрывки таблицы фильмов Хичкока, и на отдельных ее фрагментах можно было прочитать:

Все смешалось — названия фильмов, места преступлений, профессии жертв, способы убийства. Кружились, падая на пол, обрывки:

Кей была в Нью-Йорке.

Сантомассимо натыкался на обезумевших от боли и ужаса людей, сидевших на полу, ползавших, лежавших поджав ноги. Некоторые поднимали головы и смотрели на него, словно ища ответа. Но ему нечего было им сказать. Наконец он выбрался в коридор, судорожно хватая ртом воздух.

Это был второй раз, когда убийца потерпел фиаско. Что будет дальше? Что еще придумает этот ублюдок?

Кашляя, в коридор вывалился Бронте. Покрасневшими, слезившимися глазами он уставился на Сантомассимо.

— Что скажешь, старина? Все ценные части твоего тела на месте?

Сантомассимо в упор смотрел на него невидящим взглядом.

— Что это с тобой, Фред? — спросил Бронте.

— Не знаю, — хрипло ответил Сантомассимо, откашлялся и сплюнул. Потом произнес: — Она в Нью-Йорке.

Бронте прищурился:

— Я знаю. Ну и что?

— Там были сняты «Незнакомцы в поезде». И «Диверсант». И есть еще пара мест, которые они должны посетить.

Бронте молчал, ожидая, что лейтенант скажет дальше, но Сантомассимо словно окаменел.

— Все так. Но к чему ты клонишь? — не выдержал он.

— Они собираются побывать в особняке на Пятой авеню. И… да… в полицейском участке на Кэнел-стрит.

Бронте расплылся в улыбке:

— Хотел бы я посмотреть, как он сможет развернуться в участке на Кэнел-стрит.

— А еще они намерены посетить Статую Свободы…

— Ну и что, Фред? Место действия для него не главное. Он скинул Сафрана с колокольни церкви Святого Амоса, а не с лондонского собора. Девчонку он укокошил в роскошном отеле, а не в грязном мотеле на окраине Фресно,¹⁶⁹ как того требует оригинал.

— Статуя Свободы всего одна, — сказал Сантомассимо.

— Ясно. Ты хочешь сказать, что он отправился следом за ней в Нью-Йорк. И что ты собираешься делать? Звонить в Нью-Йорк и требовать, чтобы Статую Свободы закрыли для посещений? Только потому, что у тебя предчувствие?

— Полагаешь, неубедительно?

— На данный момент неубедительно. Сейчас нам нужно опрометью нестись в университет Южной Калифорнии, на факультет кино, и попытаться установить отправителя этой посылки.