"Голод суккуба" - читать интересную книгу автора (Мид Райчел)

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Пронзив сердце Сола этим крошечным кусочком дерева, я будто взорвала в комнате ядерную боеголовку. Ударная волна сшибла меня с дивана, и я больно и громко шмякнулась об пол. Застучали о стены мелкие предметы. Попадали картины и прочее искусство. Лопнули и осыпались сверкающим ливнем оконные стекла. И еще внутри хлынул дождь. Вокруг меня опадали красные сверкающие струи крови и блеска.

Обнаружилась не только моя истинная природа. За мгновение до того, как Сол взорвался, я тоже его почувствовала. Почувствовала по-настоящему. Да, он был частью системы, отличной от моей, но он не был низшим бессмертным бездельником в поисках мелких пакостей. Он был богом. Неподдельным истинным богом. Теперь я хотела бы отметить, что боги приходят и уходят в мире, основанном на вере. Божественная сила прямо пропорциональна вере приверженцев. Так что те, кого никто не вспоминает, часто бродят неприкаянные, ничем, кроме бессмертия, не отличимые от людей. У Сола, впрочем, была изрядная сила веры. Не как у Кришны или Бога с заглавной буквы Б, но большая. Уж всяко побольше, чем у меня.

Дерьмо собачье! Я только что уничтожила бога.

Полежав немного в позе зародыша, я выпрямилась и огляделась. Все было тихо, если не считать легкого ветерка, задувавшего в опустевшие оконные рамы. С ног до головы я была забрызгана липкой алой кровью, как будто попала под кисть у Мортенсенов. Сердце колотилось как бешеное.

Чуть погодя я услышала шаги на лестнице. Привлеченный шумом и тряской, в комнату ворвался Алек. Оглядевшись, он застыл с отвисшей чуть ли не до пола челюстью.

Опьянение не прошло с уничтожением Сола. Эта долбаная амброзия никуда не делась из моего организма и действовала все сильнее. Однако злость на Алека была такова, что я снова поборола одурманенные чувства и со стремительностью, удивившей даже меня саму, прыгнула на него и сбила с ног. Моментальное перевоплощение, и мое невысокое и стройное тело вдруг налилось такой недюжинной силой, что по виду не скажешь. Я оседлала Алека, и лицо его исказил панический страх, когда он сообразил, что не может пошевелиться. Я двинула его по лицу. Может, с координацией у меня было не очень, зато грубой силы хватало.

— Кто это был? Сол?

— Я не знаю.

Я снова его ударила.

— Честное слово, не знаю, — закричал Алек. — Просто парень… он меня сам нашел и предложил сделку.

— Какую сделку? Зачем ты привел меня к нему?

Он давился, смаргивая слезы:

— Секс. Он хотел секса. Кучу любовников непрерывно. Неважно, парней или девушек, главное, чтобы красивых. Сам я пальцем не мог до них дотронуться. Просто подсаживал их на зелье, пока не захотят встретиться с Солом. Потом он, сама понимаешь…

— Трахал их и вышвыривал, — гневно закончила я.

Я подумала о Кейси и модельном пареньке из кафе. Я вспомнила, как хотелось Алеку подсадить меня на амброзию и как он сопротивлялся моим заигрываниям. Я была предназначена Солу.

— Так это была не амброз… э-э, не то зелье в чаше. Это и в самом деле был расслабляющий наркотик для изнасилования.

— Я не знаю, — скулил Алек. — Давай, отпусти меня.

Я сжала его еще крепче и хорошенько потрясла. Онемевшие пальцы не сразу меня послушались. Пришлось напрячься, чтобы сохранить свирепость на лице и в голосе:

— Что он тебе давал? Он платил тебе или что?

— Нет. Он просто… он просто давал мне больше зелья. Сколько я хочу, пока привожу к нему людей.

— А ты раздавал его всей группе.

— Да. Это был единственный способ… единственный способ стать крутыми. Я всегда хотел только этого. Заключить контракт на запись и стать знаменитым. Это был единственный путь.

— Нет, — возразила я. — Это был всего лишь кратчайший путь.

— Слушай, что ты сделала с Солом? Что собираешься сделать со мной?

— Что я собираюсь сделать? — вскричала я, почувствовав, как ярость побеждает наркотик.

Я снова встряхнула его, так что голова застучала по полу.

— Прикончить тебя! Ты хоть понимаешь, что сделал всем этим людям? Своей группе? Даг сейчас в больнице, и все из-за тебя.

Он выпучил глаза:

— Я не знал. Честно. Я не хотел ему навредить… Я… я просто не мог вовремя достать наркоты. Пока не приведу тебя.

Он говорил обо мне и других жертвах, как будто мы были товаром. Мне захотелось вышвырнуть его в окно. Я бы и это смогла. Смертные действительно очень хрупкие существа, и хотя мое суккубовское перевоплощение не могло всю ночь удерживать такую мощь, однако пока я была способна нанести изрядные повреждения.

Несмотря на мое обычное неприятие насилия, должна признать, что швырять людей через всю комнату на самом деле доставляет куда больше удовольствия, чем можно подумать. После смерти Доминик я выследила врача, который сляпал ей аборт. Я сменила облик Жозефины на обезьяноподобного мужика семи футов росту, бугрящегося мускулами. Ворвавшись в маленький мрачный кабинет доктора, я времени не теряла. Я схватила его, как пушинку, и шмякнула о стену, сбивая полки с диковинами и так называемыми медицинскими инструментами. Фантастическое ощущение. Потом я подняла его за ворот рубахи и двинула по башке в десять раз сильнее, чем Алека. Доктор рухнул, но в нем еще теплилось достаточно жизни, чтобы отползти, как рак, в надежде дать деру.

— Кто ты? — закричал он.

— Сегодня вечером ты убил девушку, — сказала я, угрожающе приближаясь. — Белокурую танцовщицу.

Он выпучил глаза:

— Так получилось. Я ее предупреждал. Она знала, что рискует.

Я опустилась на колени, чтобы заглянуть ему в глаза:

— Ты ее разрезал и взял деньги. Тебя не заботило, что с ней будет дальше.

— Послушай, если хочешь вернуть эти деньги…

— Я хочу вернуть ее. Можешь это сделать?

Он лишь смотрел на меня, сотрясаясь от страха.

Я смотрела на него, сотрясаясь от собственного могущества. Я могла бы убить его. Швырнуть еще раз, или свернуть шею, или задушить. Это было ужасно и неправильно, но, объятая гневом, я себя не контролировала. Честно говоря, в конце концов это счастье, что большинство инкубов и суккубов более расположены к удовольствиям, нежели к страданиям. Учитывая способность принимать любое обличье, мы бы стали весьма смертоносны для людей, если б достаточно разозлились. Они бы против нас не устояли. Уж этот доктор во всяком случае.

Но другой бессмертный мог.

— Жозефина, — послышался за спиной голос Бастьена. — Цветочек.

Поскольку я не отзывалась и хватку не ослабила, Бастьен сказал:

— Лета.

Имя, полученное при рождении, прорвало охватившую меня жажду крови.

— Отпусти его. Он не стоит твоего времени.

— А Доминик не стоит мести? — спросила я, не отрывая глаз от жалкого человеческого существа.

— Доминик умерла. Ее душа в следующем мире. Смерть этого человека ничего не изменит.

— Мне будет легче.

— Возможно, — допустил Бастьен. — Но это не твое дело — определять наказание смертным. Оставь это высшим силам.

— Я высшая сила.

Инкуб успокаивающе положил мне руку на плечо. Я вздрогнула.

— Мы играем другую роль. Мы не убиваем смертных.

— И ты, и я убивали прежде, Бас.

— Обороняясь. Защитить деревню от налетчиков — это не то же самое, что хладнокровное убийство. Может, ты проклята, но не совсем же пропащая.

Я отпустила доктора и откинулась назад. Он остался недвижим.

— Я любила Доминик.

— Я знаю. Поэтому со смертными трудно. Их просто полюбить и быстро потерять. Лучше всего для всех нас держать их на расстоянии.

Я не трогала доктора, но и с места не сошла. Бастьен осторожно потянул меня, продолжая мягко увещевать:

— Давай же пойдем. Оставь его. Ты не имеешь права лишать его жизни.

Я позволила Бастьену меня увести. Оказавшись на темной аллее, ведущей к дому доктора, я тут же вернулась в более естественное обличье Жозефины.

— Я хочу уехать из Парижа, — безжизненно проговорила я. — Я хочу куда-нибудь, где нет смерти.

Он обнял меня, и я почувствовала облегчение от его близости.

— Такого места не существует, Цветочек.

В доме Сола я наседала на Алека, вновь обладая возможностью сокрушить его жизнь. Но слова Бастьена эхом отдавались во мне, и я с болью осознала, как сожалею о нынешней вражде с инкубом. Несмотря ни на что, он и много лет спустя был по-прежнему прав. Я не должна убивать из мести. Нечестно для бессмертного пользоваться превосходством над слабым смертным. Я стану тогда ничем не лучше Сола. И, взглянув на распластавшегося подо мной Алека, я увидела только, насколько он молод. Немногим старше Доминик. Да и силы, казалось, вот-вот покинут меня.

Я грозно склонилась к Алеку.

— Уб-бирайся, — промямлила я сквозь немеющие губы. — Я хочу, чтобы ты свалил. Из Сиэтла. Не вздумай больше общаться с Дагом или с кем-то еще из группы. Если я завтра вечером узнаю, что ты еще в городе…

Я пыталась выдавить из себя подходящую угрозу. Мысли разбегались.

— Тебе, хм, не понравится. Ты понял?

Мой блеф сработал; он был в ужасе. Я отвалилась от него и села, потому что встать не могла. Он кое-как поднялся, бросил на меня последний испуганный взгляд и вылетел из комнаты. Как только за ним захлопнулась дверь, я лишилась чувств.