"Король и Королева Мечей" - читать интересную книгу автора (Арден Том)

ГЛАВА 32 ВСТРЕЧА НА ЛЬДУ

— Какая грация!

— Какая точность!

— Как плавно они скользят!

— Даже Фредди довольно изящен, правда?

— Фредди всегда изящен. Это его главное занятие в жизни.

— Я всегда знала, что он — ограниченный тип.

Разговор вели леди Чем-Черинг, леди Маргрейв, лорд Эмпстер и Тиши. С ними рядом сидел и сэр Пеллион, но он в беседе не участвовал. Был день праздника, устроенного леди Чем-Черинг. Со знаменитой стеклянной террасы дома Чем-Черингов открывался прекрасный вид на замерзший Риэль, где кое-кто из приглашенной молодежи катался на коньках.

— Я волнуюсь за Фредди, — сказала леди Маргрейв. — Стоит ли ему уделять такое внимание этой девице?

— Не знаю, зачем мама ее приглашает. Она ведь никто, совсем никто, правда?

— Это не совсем так, милочка. Но тревожусь я не столько из-за этой девушки... Неужели вам непременно было нужно приглашать эту так называемую тетку Владу, Констанция?

— Трудно было бы пригласить девушку без нее. А так хочется сделать приятное Фредди.

— А я-то думала, что вы хотите, чтобы он загрустил.

— Метения, вы совершенно напрасно так говорите. Если вам показалось, что я имею какие-то намерения относительно Фредди, то мне очень жаль.

Бедняжка Тиши опустила глаза.

— И все же принц Чейнский — украшение для любой компании.

— Желаете сохранить его в качестве трофея?

— От вас ничего не скроешь, Метения. Как я рада тому, что уже немолода! Высший свет теперь уже не тот, как прежде.

Леди Чем-Черинг не в первый раз оглянулась. В гостиной, устроившись в уголке у камина, Влада Флей вела оживленную беседу с архимаксиматом.

Глазки главы церкви агонистов сверкали. Он уютно сложил руки на округлившемся после обильного ужина животе. Время от времени его живот подрагивал наподобие груды желе в ответ на очередную шутку собеседницы. «Подумать только! — подумала Чем-Черинг. — Я дожила до того, что вижу это!» Но что и говорить, в свете все перемешалось в последнее время. Чего можно было ждать, если самые высокородные особы позволяют себе столь вопиющее нарушение каких бы то ни было правил!

Леди Маргрейв заметила:

— Ваш юный протеже стал настоящим джентльменом, лорд Эмпстер.

— И верно! — подхватила леди Чем-Черинг, радуясь смене темы разговора. — И не подумаешь, что это молодой человек, которого я видела на балу. Он стал как бы ниже ростом, пополнел, и лицо у него стало румяное.

— Это Пеллем Пеллигрю, мама. Похоже, тебе стоит надеть очки.

— Тиши, тебе отлично известно, что очки у меня просто для украшения.

Однако Констанция все же поднесла к глазам лорнет, из-за чего вдруг стала очень похожей на дочь. После первого в сезоне бала Тиши стала носить очки в роговой оправе, а волосы гладко зачесывала назад и скручивала в узел.

— Ах да, — проговорила ее мать. — Мальчики просто неразлучны, верно? Всегда так приятно видеть веселящихся благовоспитанных молодых людей, правда, сэр Пеллион? У молодых все впереди...

Сэр Пеллион подслеповато прищурился. Все попытки расшевелить его были безуспешны. Он совершенно не вписывался в праздничную атмосферу. Впереди были пять дней говения, которые истинно верующие люди посвящали посту и молитве. Так разве не надо сейчас хоть немного повеселиться? Понятно, от Тиши не стоило ждать особого веселья. А вот гости, по мнению леди Чем-Черинг, могли бы себя вести иначе. Принять приглашение, за которое половина Агондона была готова драться, для того чтобы потом сидеть и помалкивать? Нет, это уж слишком. Ну, сколько можно сочувствовать старику? Одной только мысли о бедняжке Пеллисенте хватало для того, чтобы он начинал шмыгать носом. И не такой уж у него был жуткий нос — припудрил бы, так и вполне прилично бы выглядел. Понятно — гибель девочки была настоящей трагедией, но не до скончания же веков из-за этого горевать!

— Увы, я помню об одной благовоспитанной девушке, которой уже более не веселиться никогда, — вздохнул сэр Пеллион и промокнул глаза носовым платком.

— А мне знакома одна, которая и вовсе никогда не веселится, — пробормотала леди Чем-Черинг и бросила недовольный взгляд на дочь.

Тиши покраснела и уткнулась в толстую книгу, лежавшую у нее на коленях.

Она сердито перевернула страницу.

— Какая точность!

— Какая грация!

— С ума сойти! Хороша девушка, а?

— Я ее первым заметил!

Пелл рассмеялся.

— Бери ее, Нова. Если сумеешь! С меня же хватит дамочек Чоки, пока дело не дойдет до необходимости обзавестись наследником. Но... быть может, мисс Венс предназначена для Фредди Чейна?

— Этого жирдяя? Но что ей может в нем понравиться?

— Он принц. Кроме того, и полные мужчины бывают не лишены обаяния.

Джем зарделся.

— Ну, конечно! Но...

— Но! — Пелл снова рассмеялся и процитировал строфу:

Как мыслит женщина, мужчине не понять,

И женщине его не разгадать.

Загадки друг для друга. Потому

Его так тянет к ней, ее — к нему.

— Пелл, потрясающе!

— Это Коппергейт, если честно. Но если бы ты побольше учился, Нова, ты бы тоже знал эти стихи.

— Но!

Тут уж они оба расхохотались. Друзья отдыхали, сидя рядышком на набережной у личной пристани Чем-Черингов. За их спиной плавно изгибающаяся лестница уходила к дому. Перед ними скользили по льду на коньках сливки агондонского высшего общества, золотая молодежь Эджландии. Герцогиня Вантаж, маркиз Гева-Харион, лорд Ксоргос, наследник графа Каскоса, принцесса Нижнего Лексиона, герцогиня Фаргольд, юная Эрина Альдермайл, братья Вентурон и сестры Флонс, мисс Хаския Бишли, леди Бертен Бичвуд-Баунс...

Да-да, золотая эджландская молодежь, и все же на этом роскошном фоне была заметна носившаяся по катку, подобно комете, в мехах цвета снега, мисс Джелика Венс. Ее можно было назвать королевой катка, а Фредди Чейн... О, Фредди Чейн рядом с ней выглядел не более чем консортом.

Джем не отводил от девушки восхищенного взгляда. Что такого было в его кузине? Была ли она первой красавицей года? Вовсе нет. Можно ли было назвать ее выдающейся личностью? Тоже нет. Если присмотреться к ней повнимательнее, можно было увидеть, что в ее привлекательных чертах есть что-то пресное. Уже многие, многие из девушек, чей выход в свет состоялся в этом сезоне, кокетливо улыбались «Нове Эмпстеру». Мисс Альфредина Флонс всегда краснела и опускала глаза, когда появлялся Нова, а, по мнению Пелла, мисс Альфредина ни в чем не уступала Джелике Венс.

Порой Джему приходила мысль о том, что Джелика наделена каким-то особым даром. В прошлый день Кануна во время службы в храме он в этом убедился наверняка. Они с Пеллом опоздали к началу и, тактично извиняясь, пробрались на свои места — на скамью как раз позади той, где сидела Джелика. Молодые люди чуть ли не бегом добирались до храма. Они тяжело дышали, сердца их часто бились... В храм они отправились прямо от Чоки, где всю ночь опытные кокотки возводили их к вершинам наслаждения. И вот, озаренная дивным светом, лившимся из витражных окон, Джели едва заметно повернула головку и взглянула в глаза Джема. И все. Этот взгляд мог означать все — и ничего. Она тут же отвернулась, но Джему и этого хватило. Всю службу, до самого конца он дрожал от желания.

С воспоминаниями вернулось и желание.

— Это тебе не девочка у Чоки.

— Ты о чем, Пелл?

— Знаешь, Нова, — негромко проговорил Пелл, — девушки из высшего общества совсем другие, и обращаться с ними надо не так, как с девицами из заведения Чоки. Чоки оказывает нам удивительные услуги, и хвала ему за это, но у него не научишься тому, как обращаться со светскими девицами. Я просто решил, что нужно сказать тебе об этом, Нова. Чтобы ты не перепутал.

— Пелл! Ты думаешь, я совсем дурак! — возмутился Джем.

— Я просто думаю, что ты распетушился.

Пелл рассмеялся и хлопнул Джема по бедру. Джем тоже рассмеялся.

— Это опасно, когда так холодно. — И с удивительным для толстяка изяществом Пелл скользнул на лед. — Давай еще круг, — предложил он. — А потом будет ваганское представление.

— Ваганское представление?

— А я тебе не сказал? Это у госпожи Чем давняя традиция. Она всегда приглашает «Серебряных масок», специально для гостей.

С этими словами Пелл укатил на середину катка. Джем бросился за ним. На коньки он встал недавно и поэтому догнал друга не сразу. Однако стоило отдать ему должное — он делал в катании большие успехи. Ему так нравилось это ощущение легкости скольжения, этой скорости бега! Вспоминая о прежней своей жизни — жизни калеки, — Джем громко смеялся. Он с радостью предавался танцу на льду, и этот танец казался ему куда более изящным, чем те, что танцевали на балах во дворце Короса.

Кружился, кружился замороженный мир — дом Чем-Черингов, дома по соседству — массивные, величественные здесь, у подножия острова. Новый Город изящно поднимался вверх от набережной Риэля. Слева виднелся старый мост, за ним — дома, дома, дома, на юге красовалась легкая арка моста Регента, обозначавшая границу между роскошными кварталами и доками.

Вращаясь на коньках, Джем видел это все сразу, и в ясном морозном воздухе все виделось так ярко... Но Джем видел не только это — он видел свою хорошенькую кузину, которая вращалась по другой орбите и все время оставалась недоступной.

О Джели, Джели!

Неужели она на самом деле влюблена во Фредди Чейна?

Принц поймал ее за руку, они едва не оступились, рассмеялись. Вот она вырвалась и устремилась вперед — пушистая комета, такая быстрая... Принц мог бы догнать ее, но тут появилась дерзкая мисс Бишли и ухватила его под руку. На стеклянной террасе прозвонил колокольчик.

«Дети, — как бы сказал его звон, — пора домой!»

Но вертится и носится по катку серебристая комета, и Джем не может оторвать глаз от нее.

О Джели...

— Пора, Нова! — кричит появившийся рядом с Джемом Пелл.

— Она исчезла!

— Гм?

Джем отталкивает Пелла, тот шлепается на лед, а Джем несется прочь, к арке моста Регента.

— Она убежала слишком далеко! — кричит Джем, обернувшись через плечо. — Это опасно!

Пелл только вздыхает и потирает спину. Братья Вентурон помогают ему подняться на ноги.

— А мне что-то не кажется, что мисс Венс грозит беда. Как по-вашему, Ульгар?

— Меня зовут Радди.

— То есть?

— Я не Ульгар.

— Прошу прощения. Никак не научусь вас различать. Наверное, это непросто — иметь брата-близнеца.

Пелл осматривается. Солнце садится. Он прикрывает глаза. Вскоре река из серебристой станет золотой, вспыхнет червонным золотом. Разведя острия коньков в стороны, он замирает и смотрит в сторону моста Регента, затем взгляд его скользит вдоль дамбы, где снуют повозки и экипажи, где стоят деревья с облетевшими листьями. Другие конькобежцы уже послушно взбираются вверх по извилистой лестнице. Поблескивают лезвия коньков, которые молодые люди держат в руках, затянутых в теплые перчатки.

— Пойдем, Пелл! — окликает кто-то Пеллема, но тот не поворачивает головы.

Его вдруг охватывает безмолвие, нежданное одиночество. Налетает со стороны залива порыв холодного ветра, ветер свистит под мостом, и от его свиста становится тревожно. «Я не тот, каким кажусь», — думает Пелл, и эта мысль его пугает. Что это может значить? Он прекрасно отдает себе отчет в том, что со времени гибели сестры всего лишь плывет по течению жизни. Но не раньше ли это с ним началось? И если раньше, то когда именно?

Конечно же, тогда, когда он нашел своего повелителя. Пелл называл этого аристократа «Эмпи», мог за глаза подшучивать над ним, но с самого начала его покровитель внушал ему тревогу.

Вот как это началось. Пелл с опаской заглянул в подернутые дымкой глаза. Эмпи — Эмпстер медленно отвел в сторону трубку, медленно выдохнул дым. «Я знаю тебя, Пеллем Пеллигрю. Приди ко мне, и твоя робость растает, как снег. Приди ко мне, и твое неуклюжее тело обретет изящество и легкость. Приди ко мне, и ты познаешь любовь женщин. Ты только должен служить мне, Пеллигрю, больше от тебя ничего не требуется».

Но кому он стал служить? Чему — Добру или Злу? Для большинства людей Эмпстер был верным престолу вельможей, вполне надежным и основательным представителем определенного социального круга. Но для более проницательных людей он был и кое-кем еще. Кое-кем еще. Нова это тоже заметил. Пелл это понял. Но если Нова мог говорить об этом, то Пелл не мог. Что-то мешало ему — словно какая-то пелена сразу окутывала персону лорда Эмпстера.

И потом, кто такой этот Нова?

«Приезжает мой юный протеже, Пеллигрю. Ты позаботишься о нем. Можешь считать себя, если хочешь, в некотором роде мужчиной-дуэньей. (Помнится, тогда Пелл рассмеялся) Но имей в виду: мой протеже никогда не будет считать тебя таковым. Ты его друг, Пеллигрю, его верный друг».

Его верный друг... но ведь это так и было! Пелл вдруг поежился от холода и более пристально вгляделся в поднимающуюся ото льда дымку.

— Нова! — прокричал он и был уже готов броситься вслед за другом.

Но этого не потребовалось. Из дымки, раскрывшейся, словно занавес, вынырнули две фигуры. Рука в руке, они стремительно пролетели под аркой моста. Садящееся солнце позолотило их, и они стали похожими на богов. Пелл почему-то испугался — так испугался, что неизвестно почему вдруг снова шлепнулся на лед.

— Еще раз — и лед треснет, Пелл, — рассмеялся Джем, пробегая мимо.

Глаза его победно сверкали. Девица Венс тоже рассмеялась — звонко, по-девичьи.

Пеллу стало обидно.

— Можно ли мне будет навестить вас? — донесся до него голос друга, который помогал юной леди взойти на причал.

Пелл остался один-одинешенек на катке. Начало смеркаться. С дамбы доносился скрип колес. А совсем близко вдруг послышался птичий посвист. Давным-давно Пелл не слышал голоска этой птички.

Ти-вить! Ти-вить!

На Пелла с любопытством смотрела пташка под названием «Боб Багряный».

— Да ну тебя. Ти-вить! — передразнил птичку Пелл.