"Связующая магия" - читать интересную книгу автора (Баумгертнер Ольга)

Глава 6. Разделенный амулет

Я проснулся от того, что что-то легкое упало мне на щеку. Вздрогнув, я провел ладонью по лицу, и пальцы подхватили яблоневый лепесток. Еще несколько ветер бросил в распахнутое окно, и они белыми пятнами легли на оставленной Бэйзелом на столе карте. Легкий бриз продолжал колыхать неплотно задернутые шторы, то показывая, то скрывая полоску чистого утреннего неба. Я потянулся. Авориэн ушла, когда рассвет еще только занимался. Спина у меня чуть затекла, да и ноги тоже — диванчик был немного маловат для спанья. Правда, еще несколько часов назад мы умудрились лежать на нем вдвоем — тогда нам было слишком хорошо, чтобы замечать такие мелочи. Я улыбнулся. На коже, где меня касалась Авориэн, остался аромат ее духов. Шэд, разбуженный мною, разминал лапы. Я оделся и вышел из кабинета. Недалеко от входа меня поджидали Бэйзел и Ретч.

— Не хотели тебя будить, — улыбнулся Бэйзел. — Пойдем, позавтракаем. А потом тебя хочет видеть Игниферос.

— В такую рань?

— Собирается Совет, — добавил он уже серьезнее.

— Я догадывался, что это должно произойти. Ретч, нам надо захватить Нэиль.

Ретч миг с недоумением смотрел на меня, а потом смутился.

— Совсем о ней забыл. Сейчас приведу.

— Нэиль? Это кто? — удивился Бэйзел.

— Расскажу на Совете, — ответил я.

Когда Ретч вернулся с девушкой. Бэйзел вопросительно посмотрел на меня.

— Это не то, о чем ты думаешь.

— Авориэн входит в Совет, — заметил он. — Предупреждаю на всякий случай.

— Я знаю, она мне рассказала.

Нэиль устремила любознательный взгляд на Бэйзела, а потом внимательный на меня. Улыбнулась и чмокнула в щеку.

— Доброе утро, — сказала она на наречии, которое никто, кроме меня, не мог понять. — Я думала, что ты совсем позабыл обо мне.

— Почти, — я мягко улыбнулся в ответ. — После завтрака мы идем на Совет.

Она чуть встревожилась.

— Ты знаешь, тебе нечего опасаться.

— Они могут захотеть, чтобы я ушла…

Мы спустились вниз, прошли несколько коридоров и оказались в одном из трапезных залов. Слуги принесли нам еду. Я с аппетитом поел. Но не потому, что вчера остался и без обеда и без ужина, а скорее пища показалась вдруг донельзя родной. Я посмотрел на светлые стены, которые нас окружали. И хотя я не видел обитель восстановленной и не жил здесь никогда, все равно меня не покидало ощущение, что я вернулся домой. Наверное, потому, что вокруг меня были родные, и каждый из них вложил часть себя в восстановление древней крепости. Бэйзел, словно почувствовав мое настроение, положил на плечо руку и сжал.

— Тебе стоит показать обитель, — заметил он.

— Хотелось бы, чтобы это сделал Эрслайт.

Бэйзел с улыбкой кивнул.

— Малыш у тебя смышленый, — произнес он. — Но больше всех из нас с ним возился Ретч.

Ретч склонился ко мне и шепнул.

— Даже не потому, что я обещал тебе. Он толковый. Хотя вот с магией ветра у него ладится не так, как хотелось бы мне.

— Можно взглянуть?

— Конечно — твое присутствие его обрадует. Сегодня мы должны с ним заниматься во второй половине дня.

После завтрака мы сразу направились в зал Совета. Располагался он в центральном здании обители на самом верхнем этаже. Зал, в который мы зашли, оказался необычным. Круглый, просторный. Однако стен как таковых здесь не было — его окружал парапет, сложенный из тех же каменных блоков, как и вся обитель. Только тут была сделана более тонкая, легкая кладка. Выше парапета вздымался стеклянный купол, открывающий из зала Совета вид на крыши обители и на прилегающие земли. Купол свободно пропускал солнечный свет, а несколько открытых створок — свежий ветерок. Посередине зала расположился длинный стол с овальной мраморно-белой с серебристыми прожилками столешницей, вокруг него стояли кресла, изготовленные из ореха, а спинки и подлокотники их украшала резьба. Все уже собрались. Игниферос, стоявший у одной из распахнутых створок и наблюдавший за морем, обернулся, подошел к столу и занял место во главе, остальные расселись вокруг. Бэйзел, сжав на миг мне плечо, занял место рядом с Мерлиндой по левую руку от Игнифероса, по правую руку которого сидел Лайтфел. Из бывшего темного совета здесь были также Лич — лекарь, Тиквит — маг изучения миров, Глиб — маг земли, Фотивир и Вард — маги архитектурной материализации, Окьюл — маг визуализации. Старый светлый совет я знал, но сейчас от него, к моему удивлению, мало что осталось. Кроме Авориэн, Гаста и Файрила никого знакомых не оказалось. Сидели все вперемешку и пустовало еще три кресла. Судя по соотношению, не хватало кого-то, кто прежде был в темном совете. Игниферос сделал мне знак присесть в пустующее на противоположном от него конце стола кресло. Нэиль же осталась стоять радом со мной.

— Повтори, пожалуйста, для Совета вчерашнюю историю, — произнес Игниферос. — О своем двадцатипятилетии и почему ты не смог вернуться. И кто эта девушка?

Я согласно кивнул и встретился с глазами Авориэн, в которых застыли вопрос, ревность и испуг. Я едва заметно улыбнулся ей и отрицательно покачал головой. В ответ на ее лице расцвела легкая улыбка. Потом поведал Совету историю о дне своего двадцатипятилетия, и о том, что попал в Срединные миры и почему не смог выбраться оттуда быстро.

— Если бы не Нэиль, я бы никогда не отыскал дорогу назад, — произнес я.

— А она принадлежит в роду магов? — кто-то оборвал меня. — По закону обители здесь запрещено быть людям!

Я смерил прервавшего меня помрачневшим взглядом, но сдержался.

— Она колдунья. Но не из нашего рода. Нэиль из Срединных миров. Случайность занесла ее в ту империю, и она едва не погибла от рук императора…

— Постой. Ты ведь говорил, что люди колдуньи, то есть Нэиль, пытались убить тебя?! — воскликнула Мерлинда.

Моя мать как всегда отличалась проницательностью.

— Я действовал согласно древнему обычаю темной обители, — заметил я. — Человеку нельзя позволить причинить вред магу, даже если этот маг является твоим врагом.

— Никогда не слышал об этом законе, — удивился Гаст.

— Это так, — подтвердил Бэйзел. — Но неужели она не смогла защититься от императора?

— Тогда она еще не слишком хорошо владела магией, — я поглядел на Нэиль, но она вполне спокойно переносила вспыхнувший вокруг нее интерес. — А потом мы столкнулись с одним из срединных магов, и он нас обоих затащил в Срединные миры. Я успел его оглушить, но дорога назад уже была закрыта.

— Но в мирах же остается след от прохода! — с недоумением произнес Лайтфел.

— Не в этом случае, — я полез в карман, извлек оттуда каменное кольцо на шнурке и выложил на стол на всеобщее обозрение. — Это магический артефакт, которым пользуются в Срединных мирах. Он позволяет открывать до пяти мировых дверей, а еще он не оставляет следов, поэтому невозможно обнаружить открытие портала…

— И даже для тебя оказалось трудным найти путь? — спросил Лайтфел.

— Я десять лет пытался найти дорогу домой.

Миг царило молчание.

— Неужели Срединные миры так огромны? — спросил пораженно кто-то из светлой части совета. — Сколько же из них ты прошел?

— Если считать, что в день я мог совершать от одного до 50 переходов, то в итоге получается гораздо больше сотни тысяч. В то, что в одном и том же мире я не побывал дважды, я уверен.

— Даже трудно себе представить такое, — произнесла задумчиво Мерлинда. — До Рубежа, ты говорил, всего две сотни миров.

Лайтфел прокашлялся.

— Значит ли это, что ты назвал истинную причину своего отсутствия, Тэрсел? То, чего мы все так опасались на последнем совете с твоим участием 13 лет назад — не случилось.

— Ты же видишь меня перед собой, Лайтфел, — и я посмотрел на Игнифероса. — Полагаю, вопрос о моем возвращении исчерпан?

Он кивнул, и я поднялся.

— Погоди, Тэрсел, — остановил меня Игниферос, и я вновь опустился в кресло. — У нас есть еще один чрезвычайно важный вопрос.

— Какой?

Игниферос окинул взглядом Совет, поднялся, не спеша подошел ко мне, а у меня отчего-то по спине пробежал холодок. Передо мной Игниферос остановился, снял с шеи Дерево власти, разделил пополам и протянул мне серебренную его часть. Я уставился на него в изумлении. Эту половинку носил когда-то Ментепер.

— Что это значит? — спросил я.

— Ты вправе носить знак власти, — ответил Игниферос.

— Разомкнутый амулет — знак раскола, — произнес я, осторожно взял половинку знака власти, разглядывая его. — Ты только недавно объединил народ… А теперь решил разделить правление? Много лет назад, ты услышал мое мнение по поводу власти. Оно не изменилось.

Я протянул ему амулет назад.

— Я знаю. И тем не менее… Помнишь, когда ты появился в моем мире, я сказал, что мне нужен тот, кто помогал мне.

— Лайтфел с Бэйзелом, думаю, справляются с этим неплохо. Да и если тебе нужна моя помощь, я окажу ее и без этого.

— Может быть, но не совсем. У нас проблемы с темной стороной…

— Какие проблемы? — с недоумением спросил я.

— Кое-кто был против объединения, — произнес Игниферос. — Они продолжали пользоваться запрещенной магией и испытывали ее на людях. Знакомо, не так ли?

— Более чем.

— А еще они очень ждали твоего возвращения, в надежде, что в нашем народе вновь произойдет раскол. Они не поверили, что ты был согласен на объединение и на то, чтобы я правил ими. Через какое-то время, они попытались навязать твоему сыну свои идеи, чтобы использовать его силу, на тот случай, если ты все же не объявишься. Его едва уберег Гаст.

— Боюсь, я их тоже разочарую, — заметил я. — Не ошибусь, назвав Нордека?

— И еще Балахир. Натаскивает молодежь. И Бэйзел не в силах с этим совладать. Это, — он кивнул на знак в моих руках, — твоя свобода, надев его, ты не обязан мне подчиняться.

Заметив легкую насмешку в моих глазах, он вымучено улыбнулся.

— Я знаю, что ты и так можешь мне не подчиняться, — прошептал он, склонившись ко мне. — Но теперь это будет выглядеть официально.

— Зачем?

— Это освободит тебя от соблюдения законов обители, одним из которых является запрет на убийство сородича.

Я уставился на него, не веря своим ушам. Но спустя миг до меня дошло.

— Вот как? Совладать с народом одним пряником у тебя не выходит, ты решил добавить сюда еще и кнут? И что? Мне действительно будет это позволено или только для вида?

— Действительно.

— Значит ли это, что ты действительно стал доверять мне?

— Доверяю и рассчитываю на твою помощь и поддержку. Слишком много усилий приложено для объединения, для восстановления всего этого, — он показал рукой за купол на раскинувшуюся перед нами обитель, — чтобы позволить вновь разрушить.

Я опустил взгляд в пол.

— Не знаю, — произнес я с сомнением. — Эрслайт с опаской смотрел на мою черную одежду. Этот знак… Я не хочу вновь потерять сына!

— Ты ведь не изменился за эти годы, Тэрсел, — заметил Игниферос. — И уверен, ты до сих пор считаешь себя темным магом.

— Ну, уж не светлым точно! — я фыркнул. — Ну а присутствующие здесь, к кому себя теперь относят? А остальные в обители? Не смеши меня, Игниферос.

В совете начались тревожные переглядывания.

— Это сложный вопрос, но мы стараемся вновь стать единым народом, — Игниферос вернулся на свое место.

— Ты только что сделал это! — я показал ему разомкнутый амулет. — Вот из-за твоего «официально» объединение еще больше застопорится.

— Нет, если ты приложишь к этому определенные усилия.

— Любопытная теория, — заметил я. — И что я должен буду делать?

— Тебе виднее.

Я в недоумении нахмурился.

— Бэйзел воспитал тебя по древнему закону, хотя подобного многие века до него никто не делал — общее обучение, жестокое наказание, — Игниферос смотрел на меня. — Он хотел получить сильного, безжалостного и властного наследника. И он добился своего. Кроме того, ты сын моего брата, мальчик. Хочется тебе этого или нет. Что бы ты не говорил, как бы не отговаривался, я нахожу между вами внутреннее сходство…

— Не надо напоминать мне об этом! — резко оборвал я его.

— …но в отличие от него, ты научился сдерживать себя… — закончил Игниферос. — Я знаю, что делаю, когда доверяю эту часть амулета тебе.

Я нервно крутил в руках кусочек власти. Мне вдруг показалось, что я нисколько и не отсутствовал. Я так надеялся, что время сгладит кое-какие события, что кое-что подзабудется. Потому что сам я все помнил слишком хорошо. Я отбросил от себя амулет. Он скользнул с тихим звяканьем по мраморной крышке стола и замер на самом краю около руки старика.

— Я не возьму его, Игниферос, — произнес я.

— Даже если так решит Совет? — спросил он. — Точнее, решение уже принято — все было обсуждено еще вчера. Совету только остается объявить о своем решении тебе…

— Хочешь сказать, все согласились с твоей затеей? — поразился я.

— Да.

Я оглядел присутствующих и понял, что они сомневались, но в то же время верили, что решение Игнифероса правильно. Я на миг обернулся к Нэиль. С первого взгляда могло показаться, что она безучастна к происходящему, но в глазах ее и на губах затаилась ласковая и чуть грустная улыбка. Что видела она? И сбывалось ли оно сейчас? И что будет, если я пойду против решения Совета? Я вновь посмотрел на Игнифероса.

— Ты знаешь не всех в Совете, Тэрсел, я представлю тебе остальных…

Он назвал имена колдунов.

— Я знаю, что тебе не нравится предложение Игнифероса, — заговорил Бэйзел. — Но когда-то ты показал себя неплохим и, надо заметить, справедливым правителем. Ты не можешь этого отрицать…

— Сейчас мне предлагается нечто иное. Я не понимаю вашего стремления…

— Я уже объяснил тебе, — произнес Игниферос. — И все согласились со мной.

— Кроме двух отсутствующих, — заметил я. — Кого не хватает в Совете? Не тех ли, от кого вы хотите защитить остальных?

— Да, здесь нет Нордека и Балахира, — ответил Игниферос. — Однако по новым законам обители решение считается принятым, если согласны две трети Совета. Поверь, Тэрсел, положение куда более серьезнее, чем ты полагаешь. Довольно много колдунов сплотилось вокруг Нордека, а Балахиру вняли около сотни учеников. Ты прав — большинство еще не чувствуют себя единым народом, но это только вопрос времени. Но вот новому поколению проще чувствовать себя едиными. Балахир же и это ставит под угрозу.

Я глянул на Бэйзела и Ретча, и они смущенные потупили взгляды. Они могли бы пойти на крайние меры, но не захотели.

Игниферос взял амулет.

— Ты действительно достоин носить его, — произнес он. — Пожалуйста, Тэрсел, прими его.

Он передал амулет Авориэн, она подошла ко мне, и у меня все ухнуло вниз.

— Эви, пожалуйста, — прошептал я.

— Так будет лучше для всех, — едва слышно произнесла она.

— Ты действительно так считаешь?

Она кивнула и надела амулет мне на шею. Совет поднялся, все склонили головы и вновь заняли свои места.

— Чуть позже ты будешь представлен всей обители, — произнес Игниферос и глянул на меня. — На сегодня, пожалуй, хватит. Или тебе есть еще что нам рассказать?

— Есть, пожалуй. Но это может подождать.

— Хорошо. Тогда до всеобщего совета — через три часа.

Колдуны разошлись. Остались только Авориэн, Ретч, Гаст и Нэиль. Я подошел к распахнутому окну. Меня окатило волной соленого ветра, я посмотрел на море, где отчаливший корабль уходил на юг.

— Что ты собираешься сейчас делать? — спросила Авориэн.

— Мне нужно поговорить об этом с Эрслайтом, — ответил я, и она опустила взгляд. — Все наладиться…

— Но он… меня презирает, — в ее глазах отразилась боль.

— Все наладиться, поверь, — повторил я и заметил: — Мы не успели толком поговорить, но…

Она чуть улыбнулась, потом потянулась ко мне и зашептала на ухо.

— Кто эта девушка, Тэрсел? Она… она все эти десять лет была рядом с тобой?

Я увидел, что она чуть дрожит от волнения.

— Глупая, — прошептал я в ответ. — Нэиль мне как сестра…

Авориэн недоверчиво на меня посмотрела.

— Я слишком хорошо тебя знаю…

— Эви, — я понял, что против воли кровь прилила к щекам. — Поговорим об этом позже, но даю тебе слово…

Ее пальцы тронули мои губы, не дав договорить, а потом она поцеловала меня. Раздалось недовольное покашливании Гаста. Авориэн отпрянула от меня, но лишь затем, чтобы посмотреть на Нэиль. Встретив ее теплую улыбку, она смутилась, глянула на меня и, шепнув «да, поговорим позже», поспешно ускользнула из зала.

Я же посмотрел на Ретча.

— Мне нужно найти Эрслайта, — я спрятал пока амулет власти под рубашку. — Решение Игнифероса будет для мальчишки ударом.

— Мы должны заниматься с ним через полчаса вон той рощицей, — сказал Ретч и показал мне из окна.

— К вам можно присоединиться? — поинтересовался Гаст.

— Конечно, нет! — возразил Ретч. — В твоем присутствии мальчишка сбивается и начинает мыслить как огненный маг.

— Что ж он на моих занятиях не сбивается, когда ты присутствуешь? — отпарировал Гаст.

— Огненная магия проще — чего там сбиваться? — не остался в долгу Ретч, с улыбкой хлопнув Гаста по плечу, и шепнул ему. — Ты вот лучше за девушкой пригляди, а то все разбежались.

— Это еще зачем? — не понял Гаст. — Она здесь в безопасности.

— Чтобы ее твоя сестрица не придушила случаем, — пояснил Ретч. — Так что это очень ответственное задание.

— Да, а с чего ты стал раздавать задания? — Гаст сощурился совсем точно так же как Ретч.

— Хватит, я, между прочим, все слышу, — оборвал я их. — Гаст, считай это моей просьбой.

— Ты действительно считаешь…

— Нэиль здесь ничего не знает. Будь другом — составь ей компанию и покажи обитель.

— Ты сам тоже не видел обитель! — возразил Гаст. — Может быть…

— Позже, Гаст, — оборвал я его.

— Куда вы идете? — спросила, встревожившись, Нэиль.

— Мне надо найти Эрслайта и поговорить с ним. Гаст пока побудет с тобой.

Она кивнула. А мы с Ретчем спустились вниз, вышли из обители и, минув сад, направились через луг к рощице.

— А ты все-таки подружился с ним, — заметил я с улыбкой.

— Да, да, — откликнулся Ретч. — Я помню, как предлагал свернуть ему шею. Когда он начинает читать мораль, мне по-прежнему иногда хочется это сделать… Как ты собираешься поступить с Нордеком и Балахиром?

— Пока никак — надо с обоими побеседовать. Кстати, я так и не понял, а в чем выражается это противостояние?

— Они мало что делают для обители, можно сказать практически ничего. Хотя Нордек все же приложил руку к переводу книг по истории и законам обители. Некоторые из магов вместе с ним частенько пропадают в Бинаине в темной обители.

— И чем они там занимаются?

Ретч пожал плечами. Я поглядел на него с неверием.

— Ты не знаешь?

— Может, кое-что, но эти сведения недостоверные.

— А мне сдается, что ты просто прикрываешь Нордека. Раньше ты его не особо жаловал.

— Думаю, ты знаешь, кому я обязан пересмотру некоторых своих взглядов.

— Тогда нечего скрывать от меня эти самые недостоверные сведения, — заметил я. — Я же не Игниферос.

— В том то все и дело. Старик и мухи не обидит. Тогда с тобой он обошелся, наверное, нарушив все свои принципы… В обители действительно нужна более твердая рука. Но самое главное не перестараться.

Я фыркнул.

— Не могу поверить, что вы с Бэйзелом не смогли ничего сделать с этими двумя. Балахиру можно было свернуть шею без малейших раздумий. Нордек бы, думаю, понял, что стоит делать, а что нет. А у меня теперь есть ограничитель, благодаря стараниям Гаста…

— Эрслайт сообразительный, он все поймет.

— Посмотрим.

— К тому же он свыкся с мыслью… — Ретч смолк.

— Какой?

— От него не стали скрывали правду.

— Хоть за это спасибо, — буркнул я.

— Так что вполне можешь оставаться самим собой, дорогой мой племянник! — Ретч широко улыбнулся.

Луг кончился, и мы ступили под сень деревьев. Это были молодые еще деревца вязов, густо разросшихся и пока не сильно высоких, но уже образовавших плотный полог. Между стволами шла утоптанная тропинка. И вдруг впереди послышались голоса. Я разобрал далеко не добрые интонации. Мы переглянулись с Ретчем и осторожно, чтобы не обнаружить себя, двинулись дальше.

— Как это ты не передумал? — спрашивал кто-то с издевкой. — Твой отец вернулся, а ты, дурачок, все еще держишься за юбку огненного мага.

— Он — мой учитель, — я узнал голос Эрслайта.

— Учитель! — презрительно фыркнул кто-то еще. — Я бы все бросил и бежал бы к такому отцу. А этот дурак боится его!

— Что ты знаешь! — выкрикнул Эрслайт. — Все, что говорил вам Балахир — ложь!

Они загоготали. Мы с Ретчем между тем подошли к краю рощи. И вот через заросли трав и кустарника на маленькой полянке, я увидел десять подростков в черных рубашках. Замечательно… А мой сын, в светлых одеждах, был окружен ими.

— Балахир не может лгать, — со злобой и угрозой произнес самый взрослый из них. — Запомни это! Он знает, что твой отец никогда не смирится с объединением и сделает все, чтобы наш темный род обрел свободу.

— Это не так…

Старший замахнулся кулаком.

— В чем дело, ребятки? — спросил я, шагнув к ним.

Они оторопели.

— Любопытные у вас разговоры, — продолжил я. — Что еще говорил Балахир? Чтобы вы избили моего сына? Он был уверен, что мне это понравиться? Или вы сами пришли к такому выводу?

— Милорд, — старший зачинщик набрался храбрости и посмотрел на меня. — Мы же для вас старались, хотели заставить его одуматься. Это позор, заниматься вашему сыну огненной магией…

— Не тебе это решать…

— Но Балахир…

— Что еще говорил ваш наставник? — я медленно подходил к ним, и они попятились от меня.

Когда Эрслайт остался за моей спиной, я притянул к себе главного, и лезвие меча легло ему на шею. Они испуганно охнули.

— Наверное, он забыл рассказать, что я едва не убил его когда-то. Что этот меч лежал точно также на его шее. Рассказывал он вам это? Нет? А теперь убирайтесь. Если я еще увижу вас близко со своим сыном, я убью вас.

Я оттолкнул подростка от себя, и спрятанный амулет открыто лег поверх рубашки. В другой раз они, верно, обрадовались бы, увидев его, но не сейчас.

— Пошли вон! — крикнул я на темном наречии, и это подействовало как нельзя лучше, чтобы вывести их из ступора.

Спустя миг поляна опустела. А к нам подошел Ретч.

— Я бы сам справился, — Эрслайт насупился. — Да и не послушают они тебя. Что им пустые угрозы…

— Не пустые.

Я обернулся к нему, а он, не веря глазам, уставился на амулет, а потом сделался бледным.

— Мне эта штука тоже не понравилась, — заметил я, смягчаясь. — Но Игниферос настоял, чтобы я носил ее, чтобы уладить дела с твоими «приятелями».

— Как Игниферос? — ошарашено проговорил он и перевел изумленный взгляд на Ретча.

— Решение насчет этого было принято Советом, — подтвердил он.

Я ласково рассмеялся, положил Эрслайту руку на плечи и увлек за собой. Мы вновь ступили под сень вязов.

— Ты что же думал, я пришел к нему сам и потребовал поделиться властью? Мне этого даром не надо. Политика — неблагодарное занятие.

— Но, почему ты тогда согласился?

Я на миг остановился, развернул его к себе.

— Почему ты опасаешься меня? — я пытливо поглядел на него. — Впрочем, знаю… Гаст воспитал тебя, как светлого мага. Двадцать лет назад я и сам трясся от ужаса об одном лишь упоминании об огненном маге… Но все мы когда-нибудь преодолеваем свои страхи, тем более… Мы стали единым народом, теперь не должно быть ни плохих, ни хороших, и эти мальчики скоро поймут это.

— Но этот амулет четко указывает, к чему принадлежишь ты, — возразил Эрслайт.

— Ох, умница, что же мне с тобой делать? — я чуть взъерошил ему волосы.

— Быть со мной честным, — отозвался он.

— Хорошо. Посмотрим, сможет ли быть честным Игниферос, — я вновь приобнял его и продолжили путь. — Через часа три он собирает всех, чтобы объявить об этом.

— Нам как раз хватит времени для занятий и проверки, как ты усвоил прошлый урок, — заметил Ретч. — Ты готов?

Эрслайт кивнул. Рощица закончилась, и мы вновь оказались на открытом пространстве. Неподалеку тек довольно широкий ручей, а мы казались на песчаной косе. Дальше за ручьем начинались холмы, а следом за ним шли уже невысокие взгорья.

— Заметно волнуется в твоем присутствии, — шепнул мне Ретч. — Надо заметить, с огненной магией он больше ладит.

Это было упражнение с песком. Вихрь поднимал песчинки в воздух, и надо было направлять поток в нужную сторону, огибая различные препятствия, а потом разбивать его постепенно на несколько потоков и управлять ими всеми. Верхом исполнения этого упражнения считалось создание независимых друг от друга потоков, которые бы не повторяли траекторию друг друга. Песчаный вихрь Эрслайта поднялся в воздух и заструился над землей среди торчащих на косе редких кустарничков и травинок, разделился на два, но оба потока двигались синхронно.

— Вот последствия огненной магии, — пожаловался Ретч. — Монопоток энергии и все… Один прямой удар…

Эрслайт расстроенный понурился. Песчаное облачко осыпалось на землю.

— Покажи ему, как это должно быть на самом деле, — Ретч, недовольный своим учеником, скрестил руки на груди.

— Может, обойдемся, — я ласково потрепал мальчишку.

— Ты ведь тоже был когда-то моим учеником, — заметил Ретч. — Пусть знает, чему можно научиться!

Я глянул на Эрслайта.

— Пожалуйста, — попросил он.

Несколько лепестков облетающего яблоневого цвета скользнули в воздухе, словно стайка бабочек и, когда порыв ветерка иссяк, упали на песок.

— Ну ладно.

Ничего не происходило.

— Чего ты медлишь.

— Жду, пока они долетят сюда.

— Кто? — Ретч уставился на меня.

— Не кто, а что.

На Ретча вдруг обрушился дождь из опавших лепестков яблочного цвета. Закрутился спиралью вокруг него, потом поток понес их дальше, перед нами вырисовался сначала белый контур, а потом в воздухе чуть дрожало яблоневое дерево.

— Это нечестно, — заметил Ретч. — Это уже левитация!

— Это не левитация, — заметил я и заложил руки за голову, любуясь невесомым деревцем. — Просто здесь около сотни вихревых потоков… А вот это уже левитация.

Ретч с протестующим воплем полетел прямиком в дерево. С проклятьем шлепнулся на песок, и дерево с шелестом обрушилось белым потоком на него. Эрслайт рассмеялся — Ретч поднялся весь облепленный лепестками и выплевывая их.

— Ну и чему ты учишь своего сына?! — возмутился он. — Он потеряет ко мне всякое уважение!

— Не, думаю. Я всегда уважал тебя, даже…

— Даже? — глаза Ретча подозрительно сузились, и синева их отдавала льдом.

— Даже после того инцидента с пожаром в библиотеке.

— Хм, что ж, это утешает…

— Что за пожар?

— Как-нибудь потом, — одновременно произнесли мы.

— Ну, пожалуйста! — взмолился Эрслайт.

— Будем считать, что Ретч когда-то не слишком удачно позанимался огненной магией, — едко отозвался я, бросив на колдуна насмешливый взгляд. — Ладно, продолжайте занятие.

Эрслайт взялся за песок. Но получалось у него так же. Я молча наблюдал. Ретч тоже, с весьма недовольной миной. Он сделал Эрслайту несколько замечаний, а потом едва сдержался, чтобы не дать ему подзатыльник, но, опомнившись, глянул на меня.

— Это помогает? — поинтересовался я на темном наречии, чтобы Эрслайт не понял.

Ретч смешался.

— Прости… Вообще-то не особо. Хотя иногда это заставляет его задуматься. Но сейчас… Согласись, что это ведь довольно несложное упражнение.

С последним я согласился. Эрслайт еще некоторое время промучился, потом обратил на меня несчастный взгляд. А до меня дошло, почему у него такие трудности.

— Иди-ка сюда, — поманил я его к себе и усадил рядом. — Закрой глаза. Что ты видишь?

— Ничего.

— Открой глаза — что ты видишь?

— Поляну…

— А если поподробнее?

— Траву, деревья, песчаную косу… Ретча.

— Ретч нам не нужен.

— Это еще почему? — с недовольством произнес Ретч.

— Закрой глаза, — произнес я, проигнорировав его слова. — А теперь представь все то же самое и что каждая песчинка превращается в мотылька. Теперь вспомни, как летают мотыльки. Представил?

— Да, — не совсем уверенно отозвался Эрслайт.

— Попробуй теперь в действительности.

— Но я не могу превращать песок в мотыльков.

— Тебе этого и не надо — только представить, что твои песчинки превращаются в них.

Песчинки дрогнули, поднялись от земли и несколько хаотично разлетелись во все стороны.

— Гм, — задумчиво протянул Ретч. — Не совсем то, но уже куда лучше, чем было.

— А ты умеешь превращать песчинки в бабочек? — спросил, заинтересовавшись Эрслайт.

Я с недоумением посмотрел на него.

— Нет, но это умеет делать твоя мать, разве ты не знаешь? — и тут же прижал его к себе, когда увидел выражение его лица.

Он попытался вырваться, но потом сдался и, не сдержавшись, разрыдался, словно вся накопившаяся боль, наконец, прорвалась наружу. Ретч неодобрительно покачал головой.

— Все позади, малыш, — прошептал я Эрслайту. — Ты должен простить ее…

— Я не могу… Почему ты простил?

— Я не смог разлюбить ее за эти годы, точно также как и тебя.

— Она предала тебя!

— Она всегда нравилась Скиту, — заметил я. — По крайней мере, они не стали мужем и женой.

— Едва не стали, — посмотрел на меня Эрслайт. — Они собирались, и если бы не Мерлинда…

Я в изумлении уставился на него.

— Ретч, будь так добр, оставь нас на пару минут.

— Хорошо, но я буду считать, что Эрслайт сорвал занятие. А стало быть, в следующий раз его будет ждать двойная нагрузка.

Эрслайт после этого строгого обещания чуть притих.

— Моя мать расстроила их свадьбу?

— Я, наверное, не должен говорить тебе, — прошептал он. — Я не хочу тебя расстраивать.

— Ну уж если проговорился, рассказывай до конца.

— Я не слышал всего, хотя говорили они долго. Но понял точно, что Мерлинда была уверена, что ты вернешься. В доказательство она показала ей кровный амулет.

— Хм, — я в сомнении нахмурился. — Неужели она все-таки сохранила один…

— После этого они отказались от этой идеи.

Когда вернулся Ретч, мы направились в обитель. В зал общего совета уже потоком вливались колдуны.

— Идите, я догоню вас, — я увидел кое-кого в толпе.

Два колдуна не спешили заходить в зал, стоя в сторонке и чуть беспокойно переговариваясь.

— Нордек, Балахир, — я подошел к ним.

— Милорд, — оба поклонились.

На лице Нордека написан только один вопрос. А во взгляде Балахира явно читалась досада вперемешку со страхом.

— Хочу, чтобы вы узнали об этом первыми, — я открыл перед ними серебренное Дерево.

Нордек охнул и в смятении посмотрел на меня, не зная, что думать. Балахир же не сводил ошарашенного взгляда со знака власти.

— Его мне передал Игниферос. Думаю, не нужны комментарии, зачем он это сделал. Я предупредил вас.

— Милорд… — Нордек все еще растеряно смотрел меня.

— Мы обсудили с тобой этот вопрос много лет назад, — жестко заметил я и перевел взгляд на Балахира. — На вашем месте я бы пошел сейчас на Совет и внимательно бы послушал, что будет говорить Игниферос. Сколько вас? Если не считать тех милых детишек, которые сегодня утром угрожали Эрслайту.

Балахир побледнел и отступил.

— И я бы не стал на вашем месте пытаться убежать, — процедил я сквозь зубы. — Достану, где угодно.

— Что с нами будет? — Нордек задрожал.

— Ничего. После еще поговорим.

Я развернулся и направился в зал. Он был огромен, раскинувшийся полукругом под стеклянным куполом, так же как и малый зал Совета. В дальнем конце располагалось возвышение, на котором в линию стояли кресла — места для членов колдовского Совета. Все уже собрались до последнего ребенка. Я прошел к возвышению и остановился напротив Игнифероса. Он кивнул мне, поднялся с кресла, и в зале установилась тишина.

— Половина из вас его не знает, но все вы о нем слышали, — произнес он. — Я говорю о Тэрселе, сыне моего брата. И он достойный колдун, чтобы занимать место рядом со мной.

От такого пафосного начала я готов был провалиться сквозь землю. Но Игниферос сделал приглашающий жест, и, выдохнув, я поднялся к нему. В тот же миг вздох прокатился по рядам колдунов, и поднялся ропот, когда они увидели разделенный амулет власти.

— Сдается, многим твое решение не по душе, — шепнул я.

Игниферос лишь поднял руку, чтобы призвать к тишине.

— Это что? Раскол? — выкрикнул кто-то, и вновь поднялся ропот.

— Не раскол и не разделение, — Игниферос дождался, пока все смолкнут. — Тэрсел, как любой из нас, займется дальнейшим восстановлением земель. Особой же его обязанностью будет забота о безопасности в обители.

И после последней фразы воцарилась долгая тишина. Я лишь надеялся, что на моем лице не отразилось то же изумление, застывшее на лицах сотней колдунов. Очень подходящее слово — безопасность!

— А право на убийство?!

— Надеемся, оно не сохраняется за ним?

— От кого нас защищать?!

Выкрикивали со всех сторон, а потом отдельные реплики вновь потонули в общем шуме.

— За этим знаком сохраняются все привилегии, — Игниферос словно поставил точку.

На этот раз — недоуменное молчание. Но вновь зашуршал говор. Он не смог убедить их.

— Балахир, подойди сюда! — я сам изумился, когда произнес это, произнес громко, жестко и властно.

Тишина такая, что показалось, будто все задержали дыхание. Мне не пришлось повторять. Одинокая фигура пробралась сквозь толпу. Балахир замер передо мной.

— Сними куртку.

Он вздрогнул, но подчинился. Под светло-зеленой курткой обнаружилась черная рубашка. По залу пронесся вздох.

— Вы все знаете, что это значит, — заговорил я, и все слушали. — Так же всем известно, что написано в новом законе обители. Больше нет темных и светлых магов. Вы не для того объединялись, чтобы поддерживать это разделение. По решению Игнифероса в этой обители остался только один темный колдун. И любой, кто захочет оспорить это право, будет иметь дело со мной.

Я поглядел на Игнифероса.

— Не смотри на меня так, я все же правил ими два года, — шепнул я.

— Заметно…

— Было бы лучше, чтобы я промолчал? — я соскочил с возвышения и направился к дверям, сделав Балахиру знак следовать за мной. Толпа раздалась предо мной.

Пожалуй, я немного перестарался, и моя речь привнесла частичку страха в их души. Но Игниферос сам того желал… Мы вышли из обители. Время уже шло к вечеру. Я остановился и обернулся к Балахиру.

— Когда сядет солнце, чтобы ты, Нордек и остальные были у меня.

— Да, милорд, — он склонил голову. — А где вы остановились?

— Еще не знаю. Найдете.