Панфилов Алексей Дискотека

Ну, вот, приехали, — сказал Виталик, отстёгивая ремень безопасности. Ну, вот, приехали, — сказал Виталик, отстёгивая ремень безопасности.

Их машина остановилась возле большого серого здания, скромно называемого «лучшим клубом в Москве», справа от широкой лестницы заполненной молодёжью.

— Зря мы так рано, — сказал Сергей. — Видишь, только недавно начали пускать.

— Да ладно тебе, подождём немного и пойдём, стоит ли из-за какой-то ерунды переживать.

Ожидание продолжалось ровно двадцать минут, пока в эфире «лучшей радиостанции Москвы» не запищала тоненьким голосом Бритни Спирс.

— Пойдём, лучше там постоим, — сказал Сергей, вылезая из машины.

— Ну ладно, раз тебе так не терпится, пойдём, — ответил нехотя Виталик, признавая про себя, что творчество госпожи Спирс достанет кого угодно.

Они вылезли из машины и не спеша побрели к лестнице. Сергей оглянулся на стоянку машин и поразился контрасту: рядом с их замызганной девяткой стоял ярко красный «мицубиси эклипс», сверкая чистотой. «Не любит Виталик мыться…» — подумал он

Очередь была недолгой, но потолкаться пришлось изрядно, складывалось впечатление, что людям делать больше нечего, как развлекаться, но поневоле приходилось с этим мириться — иначе возникал вопрос: «Самому, что, нечего делать?», что согласитесь неприятно и не нужно. В клубе всё было самое лучше: множество баров, разбросанные по всем этажам, несколько танцполов, бильярдов, чил аутов… Первым делом друзья решили проверить лучшие туалеты. Туалеты были грязными, с тараканами и сломанными дверцами, бачками, кранами… Как, впрочем, и везде: внешний лоск клубов компенсировался грязными сортирами. Но это, конечно, не мешало справлять там нужду, даже наоборот, придавало некоторую пикантность ситуации. После туалета они поднялись на второй этаж «прогрессивный танцпол», туда, где ровный ритм хауса, подкреплённый отличным и мощным звуковым оборудованием, будучи самой танцевальной музыкой, не давал стоять на месте, заставлял двигать руками и ногами всех вокруг.

Они прошли немноголюдный танцпол, лишь слегка пританцовывая, и направились в бар. Заказав по пиву, они развернулись на стульях, чтобы видеть танцпол и классных девушек на нём. Некоторое время ничего интересного не происходило, только народу всё прибавлялось и первых «кислых», затмила масса обычной молодёжи, в обычной, для такого места одежде (может, мыслили они прогрессивно, но «встречают по одёжке»). Серёжа допил пиво и заказал ещё одно, в то время как Виталик уже исчез, ушел куда-то вниз, где музыка была попроще, но и народу побольше.

Допив пиво, он решил немого размять кости, тем более что тело давно требовало этого. Он встал и увидел неземной красоты девушку, сразу в неё влюбившись. Красоты неземной, впрочем, она была только для него; обыкновенная красотка, лет двадцати на вид, среднего росту, правильного телосложения. Но Сергей, конечно, думал о ней по-другому: ведь уже пять минут он неотрывно смотрел на неё.

— Проснись! — прокричал ему на ухо, вовремя пришедший Виталик.

Серёжа вздрогнул и посмотрел на него.

— Классная телка! — вопрошающе воскликнул Виталик, махнув её сторону.

— Да, да, — пробормотал в ответ Сергей, продолжая смотреть на неё.

— Ну, так в чём проблема? Иди к ней! — сказал Виталик и помахал ей рукой.

Тут, как нельзя вовремя, заиграла медленная музыка, и Сергею ничего не оставалось, как идти приглашать её на танец. Она не стала ломаться (возраст всё-таки!), тем более что он ей тоже понравился, словно он был принцем на белом коне в её сказочно царстве, словно он был тем, кого она давно ждала (а чего в нём особенного? внешне — вполне заурядный тип: среднего роста, среднего веса, среднее лицо, средний вкус в одежде… да тысячи таких молодых людей встречаешь в метро и на улице в течение всего дня, сотни таких лиц видишь в газетах, десятки — на телевидении. Настоящая усреднённость. Впрочем, не надо забывать, что и она ничем особенным не выделялась: одеть бы её попроще и поскромнее, сделать прическу «конский хвост», убрать макияж — и получилась бы идеальная бл… упс библиотекарь)

Первое время они молчали, пока он не спросил, как её зовут.

— Марина, — ответила она и незаметно подвинулась к нему поближе.

— А, а меня Феофан, — автоматически сказал Сергей, надеясь, как всегда вызвать улыбку девушки и, как следствие её к себе расположение.

— Да? — улыбнувшись, спросила она. — Тогда очень приятно познакомиться, Феофан! Классное имя!

— Я знаю, жаль только, что не моё, отзываюсь я на имя Сергей.

— Точно ли? — спросила она, посмотрев ему в лицо. Конечно, её глаза были выразительны, но не настолько же! От её взгляда он едва не лишился дара речи, сердце забилось ещё сильнее и готово было вырваться из груди, всё тело наполнила приятное, но тревожное ожидание чего-то.

— Да, — неуверенно, чуть ли не заикаясь, сказал он. — Хочешь, паспорт покажу?

— Да, нет, зачем? — засмеялась она, я тебе верю.

— Ну, на нет и суда нет, тем более что у меня его и нет — ответил он, уже готовя набор привычных шуток. — Рано мне ещё с паспортом ходить. Не дорос.

Потекла милая беседа, сдобренная глупыми, но в то же время ужасно милыми шутками, за неспешное течение которой они что-то узнали друг о друге, кто, что, где любит.

— А ты одна сюда пришла? — под конец своеобразного «тихого часа», точнее тихих десяти минут, спросил он.

— Да нет, с подругой.

— А, а я тоже с другом пришел, может стоит их познакомить?

— Да нет, не стоит, — сказала она и хитро улыбнулась. — Они уже выиграли конкурс на самый долгий поцелуй, вон там, — сказала она и махнула головой в сторону Виталика и её подруги.

Намёк был предельно ясен, и Сергей не стал долго раздумывать; их лица начали сближаться, почти одновременно они закрыли глаза, чувствуя горячее дыхание друг друга, и их губы встретились долгим поцелуем…

— Как ты думаешь, — говорил Виталик своему другу, когда они стояли в туалете, перед зеркалом. — Если я купил ей виски за 130 и текилу за 120, то могу на что-то рассчитывать?

Сергей не ответил, он даже его не слушал, он думал только о Ней, о Марине, о девушке своей мечты…

— Как ты думаешь, — спрашивала Марину Оля, когда они стояли в туалете перед зеркалом. — Он немного угостил меня, он хочет трахаться?

Марина ничего не ответила — она в мыслях была с Ним, с парнем своей мечты…

Время неумолимо шло вперед, смалывая своими крошечными секундами счастье общения, но всё же оставляя память. Уже закончилась вечерняя программа, почти все посетители юного возраста разъехались по домам, и стало свободней, несмотря на то, что второй этаж, как это водится по ночам закрыли. Публика, что осталась, некоторое время продолжала изображать бурное веселье, но силы были на исходе, и всё больше и больше народу сидело за столиками или засыпали на мягких диванах. Наша компания сидела в уютном уголке, как раз на четверых, приятно наслаждаясь друг другом. Виталик, казалось, решил скупить своей новой подруге весь бар: с их столика только и уносили использованную посуду. Но как это водится в русских обычаях, перестарался и уже не мог представить себя ровно стоящим, впрочем, и его подруга — Оля, уже не представляла себе перехода длиннее — диван-туалет-диван. Сергей вел себя осторожней, но скорее он просто забывал покупать выпить, увлекаясь то завораживающей беседой, то мягкими поцелуями. Правда, самой Марине было неважно, что он ей покупал: она с уверенностью могла сказать себе, что любит его, что могла бы вот так же прекрасно сидеть с ним на какой-нибудь подмосковной свалке, укрываясь от снега вонючей картонкой. Да и вообще, от любви они оба были пьяными, так что бар и не требовался.

Около трех часов ночи Сергей, под предлогом громкой музыки предложил Марине прогуляться. Вытащив у пьяного Виталика ключи от машины, он сказал ему, что подождет на улице, встал и поспешил за Мариной, которая была уже почти у выхода. На улице они вдохнули чистого утреннего и прохладного летнего воздуха и, спустившись по пустой лестнице, бесцельно пошли по такой же пустынной улице, взявшись за руки. Они шли молча, словно понимали, что слова здесь не нужны, но когда оказались вновь перед клубом не сговариваясь, рассмеялись.

— У меня тут машина недалеко стоит, — отсмеявшись, сказал он.

— Может посидим немного?

— Хорошо, — тихо ответила она, нежно взглянув на него. Их глаза встретились, и в этот момент проснулась, словно огромный вулкан, страсть. Их поцелуи уже не были робкими и нежными, как раньше, это была настоящая битва; кровь, казалась, готова была закипеть, дыхание обжигало…

Еле сдерживаясь, Сергей донёс её до Виталиковой грязной девятки; с трудом нашел нужный ключ; не послушными руками открыл дверь, но всё стихло, словно затишье перед бурей. Они опять нежно поцеловались, открыли глаза и спокойно сели за заднее сиденье машины. Попутно Сергей непроизвольно обратил внимание на красный эклипс — видно его хозяин ещё тот любитель ночных клубов. Внутри они сидели молча, тесно прижавшись друг к другу, словно и не было того, порыва пять минут назад, но в глазах каждого тлел, набирая силу, уголек той недавней страсти, чтобы, загоревшись сжечь дотла.

Они поцеловались ещё раз и уже не могли остановиться… Огонь разгорелся, плотину прорвало, буря началась… Дыхание стало прерывистым; кровь закипела…

Марина целовала его, опускаясь, всё ниже и ниже, вот она сдернула уже не нужную футболку, в то время как он снял, наконец, её нежную шелковую рубашку, целовала его не очень мощную (ленился он качаться, но разве в жизни много этих накачанных, мускулистых парней из «Спасателей Малибу»? В конце концов, что же в мужчине главное? Грудь??? К тому же, есть мнение, что тяжелая физическая работа, к которой, несомненно, принадлежит и работа на телом, отрицательно влияет на потенцию), но достаточно развитую грудь, доходя до жиденького живота, покрытого редкими черными волосами. Останавливаться она не думала и уже пыталась расстегнуть его джинсы, которые, надо отдать должное модельерам, расстегивались достаточно легко, в отличие от её брюк, над которыми Сергею пришлось изрядно помучаться (иной раз такие пуговицы придумают! что по неволе вспомнишь средневековье и пояс верности). Но все препятствия он с честью преодолел и начал стягивать её черные брюки, на вид очень дорогие из-за чертовски приятного на ощупь материала. Марина не отставала от него, даже больше опережала — его джинсы сами упали на пол вместе с широкими, почти до колен, трусами. Она, не останавливаясь, плавно скользнула от живота, до самой его восставшей плоти, захватила пухлыми от поцелуев губами её головку, словно она была источником силы. Сергей, конечно, чувствовал это, но не мог ответить такой же лаской — непослушные брюки не хотели слезать, пока он, наконец, не подтянул её ноги к себе и не стянул одним решительным движением этот в каком-то роде пояс верности. С её кружевными трусиками он поступил так же беспощадно, отправив их куда-то к ветровому стеклу. Запах его волновал, как запах дорогого вина; хотелось припасть к источнику, что он незамедлительно и сделал.

Страсть была сильна и быстротечна — как только он почувствовал приближение блаженства, её ноги резко сжались, а источник, разразившись терпкой теплой влагой, затих. Каким-то неимоверным движением они перевернулись и их губы снова встретились, уже как-то по-новому, не медленно и спокойно, но и не яростно и страстно. Они чувствовали вкус друг друга, и это ещё сильнее связывало новое чувство. Некоторое время они только наслаждались присутствием друг друга, медленно целуя губы, но в какой-то момент фонтан страсти вновь разгорелся, былая сила вернулась к Сергею, новое желание охватило Марину. Медленно, но настойчиво начала она садиться на его уже напряжённый орган; так продолжалось до середины пути — в конце она резко села, и сладкая боль, разлилась по её телу, наполняя каждый мускул приятной теплотой. Медленно привставая, и резко опускаясь, она тихо стонала от той сладкой боли, мягко толкающей снизу при каждом движении; темп ускорялся, хотёлось ещё и еще, но больше этого наслаждения получить невозможно: в порыве оргазма она полетела куда-то вниз, ощущая почти животное наслаждение от биения волн наслаждения. Сергей, ощущал почти те же самые волны, от сокращения своей плоти внутри Марины, Марины мокрой от пота, блаженно закрывшей глаза и шумно дышавшей…

Ночь не кончилась, ещё несколько раз они вновь ощущали горячее страстное дыхание друг друга, вновь и вновь наполняя страстью и наслаждением свои тела.

На улице было светло: уже почти рассвело. Возле машины бесцельно шатался Виталик с Олей, изредка заглядывая в его грязную девятку, но они были настоящими друзьями и, конечно же, не могли прервать своих друзей за таким важным процессом.

А присоединиться к ним… Это ж, какая-то порнография получилось бы! Да и не хотели Сергей с Мариной никаких соседей ни сейчас, ни когда-нибудь в жизни.

Но общество — оно всегда больше двух, когда они начали засыпать, к ним подошли на очередном витке вокруг клуба Виталик и Оли и принялись негромко стучаться, мол, хватит наглости, ещё и спать тут собрались! Они проснулись и, кое-как одевшись, вылезли из машины. Под сальными шуточками они стояли возле двери девятки, прощаясь… Красным диском взошло солнце, даря всем его встретившим первую порцию тепла и радости. Марина стояла вся растрепанная: всклокоченные волосы, мятая одежда, сонное лицо… Но даже блестящее пятно его сока на щеке, не делало её отвратительной для Сергей, он полюбил бы её и на свалке под вонючей картонкой. Впрочем, и сам-то он выглядел не лучше, такая же мятая одежда, дыбом стоящие волосы, мятое лицо.

— Ну что ребят, по домам, — сказал Виталик, который сейчас хотел только спать, спать и ничего более. — Вас, девчонки, довезти куда-нибудь? — культурно спросил он, тайно надеясь, что они откажутся или на худой конец ехать не в Южное Бутово или Новокосино.

— Нет, нет, мы на машине, — отрываясь от Сергея, сказала Марина. Она не хотела расставаться, но видимо выбора не было.

— Позвони мне, — шепнула она, давая визитную карточку со своим номером. — Обязательно! Ладно?

— Конечно!

— Я тебя люблю.

— Я тебя тоже люблю…

Пары расселись по машинам — мальчики в девятку, девочки в красный эклипс. Некоторое время они ехали в одном направлении, навстречу солнцу: впереди эклипс, сзади девятка. Других машин не было, ещё очень рано. На светофоре машины остановились рядом, Сергей смотрел на Марину, в надежде, что не в последний раз, Марине тоже хотелось верить в это… Загорелся зелёный свет, девятка повернула налево, эклипс направо и улица опустела. Только огромное солнце огромным диском оторвалось от земли, распрямляя свои лучи. Начался новый день…