"Добрая Фея" - читать интересную книгу автора (Проскурин Вадим)

Глава пятая Арест

Законтаченная квартира была пуста, ни анчутки, ни гражданина Бирюлева в ней не обнаружилось. В кухонной сушке стояли две тарелки, они были еще мокрыми, очевидно, сладкая парочка покинула квартиру совсем недавно, не более часа назад. Джа был прав, надо было мигалку включить, ехали бы с мигалкой — взяли бы голубков прямо здесь. Ничего, еще не вечер, никуда они не денутся, возьмем.

Огурец установил в квартире жучки, Юра протер пол в прихожей, затирая следы грязных ботинок, и на этом мероприятие закончилось. Если гражданин Бирюлев не проходил специального обучения, он и не заметит, что в его квартире кто-то побывал.

Бойцы грузились в машину, операция переходила в следующую фазу.

—  Объявим план-перехват? — предположил Юра с заднего сиденья.

Джа глумливо хихикнул, Чарли просто поморщился.

—  Может, сначала по мобильнику пробьем? — неуверенно спросил Сева.

—  Именно это я и делаю, — сказал Чарли.

Он действительно запустил на ноутбуке именно эту программу, и как раз в этот момент ноутбук сообщил, что опознал отпечаток пальца хозяина и готов к особо секретной работе, требующей особого допуска.

Чарли выделил мышью номер мобильника законтаченного гражданина, скопировал в другое окно, нажал Enter и стал ждать.

—  Только бы он телефон не отключил, — прокомментировал Джа.

Песочные часы на экране ноутбука превратились в обычную стрелочку, Чарли вгляделся в результаты запроса и сказал:

—  Ничего он не отключил. Бирючиновская промзона, северо—западный угол. Поехали! Джа, приделай мигалку.

Джа приделал мигалку, и они поехали. В эту сторону дорога была пуста, без мигалки вполне можно было обойтись, но лучше перестраховаться. Сегодня они уже упустили объект, второй раз будет явным перебором, запросто можно выговор схлопотать, и не объяснишь начальству, что во всем виновато неудачное стечение обстоятельств.

— Приколись, командир, это тот самый завод, — сказал Огурец минут через десять.

—  Какой завод? — не понял Чарли.

—  Ну, мы утром, когда по городу колесили, нашли свежий след на заброшенном заводе в этой промзоне. Там с другой стороны вдоль забора улица Забастовок проходит, мы как раз по ней ехали, я гляжу, сигнал попер. Хотели проверить, а тут как раз ты позвонил.

—  А, вспомнил, — сказал Чарли. — Да, забавно.

—  Командир, посмотри, с какой стороны там вход на территорию, — попросил Джа.

Чарли ткнул пальцем в консоль навигатора, увеличивая масштаб. Опа…

—  Не туда едем, — заявил Чарли. — Джа, разворачивайся, на следующем перекрестке надо будет уйти налево, будем пробираться переулками к мосту. Какая огромная у них территория…

—  Может, там другой вход есть? — спросил Джа.

Чарли переключил навигатор на спутниковый снимок, увеличил масштаб еще больше и стал изучать местность.

—  Вряд ли, — подал голос Сева. — Я как-то проезжал мимо, там со всех сторон такой забор нехилый с колючей проволокой. Это вроде раньше оборонный завод был.

Чарли вбил в поисковую систему соответствующий запрос и подтвердил:

—  Точно, бывший оборонный завод, но сейчас там склады, офисы и автосервис. Тайных троп нигде не видно. Джа, едем к центральным воротам, они, похоже, единственные.

Красная точка, символизирующая гражданина Бирюлева, находилась в самом дальнем от входа углу завода. Это плохо — придется брать анчутку у проходной, а там наверняка будет толпа народа. Или, как вариант, устраивать игру в догонялки в индустриальном пейзаже, а потом тащить бесчувственную пришелицу на себе через весь завод. Нет уж, лучше у проходной брать.

Они въехали на автостоянку перед воротами, работающая мигалка разбрасывала вокруг себя фиолетовые отблески. Трудно будет припарковаться…

Джа резко нажал на тормоз, Чарли почувствовал, как натянулся ремень безопасности. Мухтар тявкнул негромко, но недовольно.

—  Командир, глянь туда, — сказал Джа.

У самых ворот размещалась особая привилегированная стоянка, сплошь уставленная "меринами", "бумерами" и большими джипами. Грязная синяя "Зафира" смотрелась на ней чужеродно.

Сейчас проверю, — сказал Чарли и раскрыл на ноутбуке ранее свернутое окно, содержащее краткое досье гражданина Бирюлева. — Да, точно, она самая. Джа, ты молодец, глазастый какой.

—  Дык, — сказал Джа.

С одной стороны от "Зафиры" стоял черный "бумер" — семерка, с другой — канареечно—желтый "Хаммер". Кого-то из них придется подвинуть.

—  Поехали, — сказал Чарли.

Джа не стал переспрашивать, куда ехать, на операциях они понимали друг друга с полуслова. "Дефендер" подрулил к ВИП—стоянке, из будки выскочил охранник, его лицо было удивленным и немного обеспокоенным. Чарли опустил тонированное стекло и вытащил удостоверение.

Комитет общественной безопасности, — сообщил он и махнул красной корочкой перед лицом охранника. — Эта и эта — чьи помойки?

Охранник удивленно поднял брови, он не привык, что такие машины называют помойками.

—  Проехали, — сказал Чарли. — Юра, твой выход.

—  Э—э—э… А что делать-то? — спросил Юра.

—  Колеса пинать! — рявкнул Чарли. — Пошел, быстро, на раз-два!

Юра выскочил из машины как ошпаренный, подбежал к "Хаммеру" и от души, с размаху пнул переднее колесо. "Хаммер" замигал аварийкой и заверещал сиреной.

—  В общем-то, спешить некуда, — заметил Огурец. — Объект глубоко на территории и никуда не торопится.

—  Молодежь надо воспитывать, — меланхолично произнес Джа.

Юра тем временем пнул колесо бумера, тот не отреагировал. Юра пнул еще раз.

—  Да хватит тебе! — крикнул Огурец, высунувшись в окно. — Достаточно!

Повернулся к Чарли и прокомментировал:

—  В эфир сигнал нормально идет, просто звук отключен.

Чарли откинулся на сиденье и приготовился ждать.

—  Смотри сюда, — потребовал Костя — или потрогай лучше.

Роман Васильевич потрогал и сказал

—  Ёб…

И осекся, вспомнив, что сзади стоит молодая девушка.

—  Кто проверял систему? — спросил Костя. Роман Васильевич пожал плечами и произнес виноватым тоном:

—  Я разберусь.

—  Разберитесь, — сказал Костя. — И чтобы больше такого не было. Я вообще не понимаю, почему до сих пор утечка не началась.

—  А запуск когда планируется? — спросил Роман Васильевич. — Ну, чтобы устранить вовремя, надо знать…

—  Система уже работает, — жестко сказал Костя. — Устранить надо вчера, а еще лучше — позавчера. У вас есть машина времени?

Роман Васильевич отвел взгляд и ничего не ответил.

—  Устранить немедленно, — резюмировал Костя. — И не останавливать аппарат ни в коем случае. Приступайте.

Закончив эту короткую речь, Костя отошел в сторону и вытащил мобильник. Роман Васильевич встрепенулся и жалобно спросил:

—  Константин Николаевич, может не надо? Олег Дмитриевич…

—  Шкуру с вас спустит, — продолжил Костя его мысль. — И правильно сделает, давно пора. Может, приучитесь нормально работать.

Он был очень зол. Разгильдяйство неистребимо. В стыковочном узле кто-то забыл грязную тряпку, и космический корабль не смог совершить стыковку — В банковском аудите, единогласно принятом парламентом, написано: "за нарушение такой-то статьи парламентом не может быть наложено". Наложено и без дальнейших пояснений. А промышленное производство лекарства от рака чуть было не перенесено на две недели из-за трещины в трубопроводе, которую должны были обнаружить уже три раза, что подтверждено актами проверок с подписями и печатями, причем на двух актах из трех красуется подпись Романа Васильевича. Если бы не Инна, закваска сейчас не бродила бы в биореакторе, а растекалась по бетонному полу грязной лужицей. Хорошо, что Инна попросила взять ее с собой.

Кстати, а почему она попросила взять ее с собой? Значит, она действительно умеет предвидеть будущее? Раньше она никогда не вмешивалась в Костину работу, а теперь, когда потребовалось чудо —  сразу же якобы случайно оказалась на месте. Нет, это не случайность.

Телефон в Костиной руке завибрировал, Костя вздрогнул от неожиданности и чуть не уронил его. Посмотрел на высветившийся номер, принял звонок и поднес трубку к уху.

—  Добрый день, Олег Дмитриевич, — сказал он. — Как раз собирался вам позвонить, на Романа Васильевича хочу пожаловаться. В трубопроводе Б10 большая трещина образовалась, странно, что закваска не вытекла. Оборудование трижды проверяли, акты составляли, а здоровенную трещину не заметили. Думаю, надо делать выводы.

—  Сделаем, — сказал Олег Дмитриевич.

Его голос звучал рассеянно, как будто он думал совсем о другом. Может, алкоголь еще не выветрился?

—  Это серьезный вопрос, — сказал Костя. — Признаться я начал ремонтировать биореактор на ходу, я уже успел загрузить закваску до того, как заметил трещину.

— Если сейчас остановить процесс, две недели уйдут коту под хвост. Я не знаю, как Роман Васильевич с этим справится.

—  Разберемся, — сказал Олег Дмитриевич. — Две недели — это терпимо, не бери в голову. Это все ерунда. Я с Минздравом только что договорился.

—  Поздравляю! — сказал Костя. — Когда начнем официальные испытания?

—  Как только, так сразу, — ответил Олег Дмитриевич. — Надо еще кое-какие бумажки утрясти, как утрясем, так начнем. Тут вот еще что, надо начинать рекламу делать. Я с телевизионщиками договорился, программа "Здоровье нации", Первый канал. Съемка сюжета завтра, начало в три часа дня. Где телецентр, знаешь?

—  Около телебашни? — предположил Костя.

—  Не совсем. Пробей по Интернету адрес, там по карте все понятно, а без карты трудно объяснить.

—  А что будет в сюжете? — спросил Костя.

—  Обычное интервью, — ответил Олег Дмитриевич. — Говори всю правду, не бойся, если скажешь лишнее — при монтаже вырежут. И оденься поприличнее, костюм там, галстук

—  Хорошо, — сказал Костя. — Но вы все-таки с Романом Васильевичем поговорите. Непорядок же.

—  Поговорю, — пообещал Олег Дмитриевич. — Ладно, давай, удачи.

Костя убрал телефон в карман и сказал, обращаясь к Роману Васильевичу, который обматывал злосчастную трубу скотчем:

—  Я на вас надеюсь.

Затем повернулся к Инне и сказал:

—  Пойдем.

Когда они проходили мимо охранника, у Романа Васильевича зазвонил телефон. Роман Васильевич неосторожно включил громкую связь, и своды помещения огласил отборный мат в исполнении Олега Дмитриевича. В его речи прозвучали только три цензурных слова, все на букву С: "совсем", "сгною" и "сука".

Они прошли темным коридором, пересекли отремонтированный оазис и вышли во двор. В этот момент у Кости снова зазвонил телефон, высветившийся номер был незнакомым.

—  Алло! — сказал Костя.

—  Костя? — спросил телефон смутно знакомым голосом. — Это Саша Гриднев, мы с Ольгой… ну, ты понял. Она тебе говорила, где я работаю?

—  Да, — сказал Костя.

—  Отлично, — констатировал Гриднев. — Костя, сейчас я задам вопрос, ответь на него быстро и честно, это очень важно. Так вот, вопрос: какое свойство у Инны?

Косте показалось, что его сильно ударили по голове.

—  Вы все знаете? — спросил он после долгой паузы. — Что с ней теперь будет?

—  Да, мы все знаем, — подтвердил полковник. — Что с ней будет — это зависит от ответа на вопрос.

Костя посмотрел на Инну. Та смотрела на него спокойно и даже равнодушно. Она, несомненно, прочитала в Костиной голове, что ему сказал полковник КОБ, но эти слова ее совсем не обеспокоили. Костя решил сказать правду.

—  Она исполняет желания, — сказал он. Такого ответа Гриднев явно не ожидал. Несколько секунд он растерянно молчал, а потом начал ругаться и нести бред насчет того, что Костя и Инна должны исчезнуть, перейти на нелегальное положение, в пятницу в три часа дня ему позвонить, а до этого выключить телефон… шпионские страсти, короче.

Когда разговор закончился, они уже подошли к проходной. Костя задумчиво посмотрел на телефон и решил пока не выключать его. Фильм, который упомянул полковник, конечно, жуткий, но это фантастика, а реальность совсем не такая, кровавые спецслужбы и сумасшедшие киллеры в ней тоже присутствуют, но в куда меньшем количестве и ассортименте. Пожалуй, надо еще раз позвонить Олегу Дмитриевичу, только не прямо сейчас, а из машины. Да, это хорошая идея, надо сначала с ним посоветоваться, а потом уже решать, переходить на нелегальное положение или не переходить.

Около Костиной "Зафиры" стоял большой черный "Дефендер" с наглухо тонированными стеклами, раньше Костя эту машину здесь не замечал. Наверное, один из многочисленных складов, расположенных на территории завода, поменял хозяина, и новый хозяин увлекается ралли по бездорожью. Хорошая машина, красивая, только грязная и помята в двух местах. Ну да бог с ней.

Костя открыл машину, сел за руль, вставил ключ в замок зажигания, и в этот момент у него закружилась голова.

—  Вот они, — сказал Джа. — По ступенькам спускаются.

Чарли оторвал взгляд от ноутбука, на котором раскладывал пасьянс, и посмотрел на крыльцо перед проходной. Он сразу узнал Бирюлева, тот выглядел точь-в-точь как на фотографии в базе, только стрижка короче и одет не в пиджак с галстуком, а в потертую серую ветровку и черные джинсы, сильно забрызганные грязью ниже колен. Чарли вспомнил, какие лужи стоят перед входом в его гараж, и не удивился.

Рядом с Бирюлевым шла анчутка, Чарли бросил на нее быстрый взгляд, зафиксировал облик в зрительной памяти и опустил голову. Точно неизвестно, могут ли пришельцы чувствовать чужие взгляды, но слухи об этом давно ходят по управлению, лучше не рисковать.

Молодая девушка, на вид лет двадцать, если не меньше. Блондинка — редкость среди анчуток. Черты лица немного неправильные, это тоже странно, обычно анчутки — писаные красавицы. Но ничего явно выходящего за рамки нормы не видно.

—  Огурец, — позвал Чарли. — Что на приборах?

—  Пока ничего, — ответил Огурец. — Точности не хватает.

Томительно тянулись секунды. Вот Бирюлев с подругой пересекли асфальтированный проезд, вот они уже на стоянке, приближаются, вот уже анчутка совсем рядом, четыре метра, три…

—  Есть, — подал голос Огурец. — Это точно она.

—  Работаем, ребята, — сказал Чарли.

Дважды пискнула сигнализация "Зафиры". Хлопнула водительская дверь, затем пассажирская.

—  Джа, давай, — сказал Чарли.

—  Уже, — ответил Джа.

Двигаясь абсолютно синхронно, они схватили респираторы и натянули на лицо.

—  Юра, начинай, — велел Чарли. — Огурец на шухере.

Его голос, искаженный респиратором, звучал неразборчиво, но ребята все поняли. Юра распахнул заднюю дверь, она должна скрыть происходящее от посторонних глаз. Чарли выбрался из машины, не распрямляясь, чтобы респиратор на морде не бросался в глаза, и короткой перебежкой ринулся к пассажирской двери "Зафиры". Рванул дверь на себя, окинул беглым взглядом безвольно развалившееся на сиденье тело, и быстро защелкнул наручники на запястьях пришелицы. Просто на всякий случай, вдруг газ перестанет действовать неожиданно быстро, такие случаи бывали.

—  Джа, помогай, — сказал Чарли.

Чарли подхватил анчутку под мышки, вытащил из "Зафиры", Джа быстро захлопнул дверь, чтобы газ не выветрился раньше времени, и ухватил инопланетянку за ноги. Юра подвинулся на заднем сиденье "Дефендера", Чарли и Джа посадили рядом с ним тело.

—  Юра, укол, — приказал Чарли.

Юра уже держал шприц в руке, в следующую секунду игла пронзила девичьи джинсы и вонзилась в бедро. Резким движением Юра нажал на поршень.

—  Фохофо, — прошепелявил он из под респиратора.

—  Уходим, — сказал Чарли.

Джа сел за руль и завел мотор. Чарли обогнул "Зафиру", распахнул водительскую дверь, растопырил пальцы и одним движением надавил на все кнопки, опускающие стекла в дверях. Захлопнул дверь, забрался в "Дефендер" и сказал:

—  Поехали!

Они выехали со стоянки на улицу, проехали метров триста и свернули в заранее присмотренный переулок, где их ждали Сева и Мухтар. Джип остановился, двери распахнулись, Джа включил вентилятор салона на максимальные обороты, по ушам неприятно ударил шум, очень громкий, почти оглушительный.

Юра распахнул багажник, Огурец бросил взгляд на портативный газоанализатор и снял респиратор. Чарли и Юра последовали его примеру, Джа — нет, водитель снимает респиратор последним, когда в салоне машины уже точно нет никакого газа.

—  Пеленаем, — сказал Чарли.

Через минуту он и Юра синхронно вытерли со лба пот, пеленание — дело несложное, но тяжелое и утомительное. К этому времени пленная анчутка переместилась в багажник, она была похожа то ли на мумию, то ли на куколку гигантского инопланетного насекомого. Второе было ближе к истине, чем первое.

—  Поехали, — сказал Чарли.

Они погрузились в машину, джип развернулся и снова выехал на улицу. Чарли бросил быстрый взгляд налево, через плечо Джа. Никакой суеты на стоянке не наблюдалось, похоже, законтаченный еще не пришел в себя. Это хорошо.

—  Сефа, хах Муххаф? — спросил Джа из под респиратора.

—  О кей, — ответил Сева.

Джа снял респиратор и передал Чарли. Чарли забросил резиновую маску в бардачок, достал мобильник и позвонил на базу:

—  Дежурный, — ответила база.

—  Это Чарский, — сказал Чарли. — Готовьтесь принять груз, категория А. Мы тут недалеко, минут через пять-семь подъедем.

—  Понял, — сказал дежурный и отключился. Далее Чарли позвонил Тимофею Борисовичу и сказал:

—  Всё.

—  Что всё? — не понял Тимофей Борисович. — Товар уже получили?

—  Получили в самом лучшем виде, — ответил Чарли. — Везем на базу. Я потом к вам зайду, расскажу подробности?

—  Конечно, — сказал Тимофей Борисович. — Обязательно зайди, с удовольствием послушаю. Громкую связь включи.

Чарли включил громкую связь, и по салону джипа разнесся голос начальника:

—  Ребята, поздравляю вас и объявляю всем благодарность! Чарли, не забудь отметить в paп… в отчете, чтобы я бонусы раздал.

Чарли улыбнулся. По инструкции любые служебные разговоры по незащищенным линиям связи можно вести только иносказательно, эзоповым языком, но это правило повсеместно нарушается, потому что оно глупое. Если иностранные шпионы сейчас реально слушают их разговоры, эта наивная конспирация их только веселит.

Подъезжаем, — сказал Джа.

Ладно, не буду отвлекать, — сказал Тимофей Борисович. — Удачи.

Пожилая пухлая блондинка стряхнула с Костиных щек остаток пудры и положила бархотку на столик среди прочих косметических приспособлений. Отступила на шаг, оглядела Костю критическим взглядом и взяла со столика ярко-красную помаду. Костя страдальчески поморщился.

Ассистент режиссера Федя, сидевший на табуретке напротив, хихикнул. Блондинка сместилась в сторону, ее монументальный зад перестал закрывать зеркало, Костя посмотрел на свое отражение и констатировал:

—  Я похож на педераста. — Федя еще раз хихикнул.

—  Все нормально, — сказал он. — По телевизору всё по-другому видно, без косметики нельзя, будешь на зомби похож, как будто не доктор, а сам больной.

Костя хотел было сказать, что он не доктор, а ученый-биолог, но передумал. Все равно эти телевизионщики одно от другого не отличают.

В дверном проеме нарисовался ведущий передачи, низкорослый толстяк в накрахмаленном белом халате. С его лысины осыпалась пудра, толстые щеки были густо нарумянены, а губы накрашены ярко-красной помадой.

—  А ты говоришь… — начал Федя, но не договорил, потому что они с Костей синхронно рассмеялись.

—  Константин, вам придется подождать немного, — сказал ведущий. — Свет еще не готов.

—  Хорошо, — сказал Костя. — Подожду. — Блондинка закончила свою работу и удалилась,

Костя достал мобильник и стал играть сам с собой в шахматы. А точнее, не играть, а тупо смотреть в экранчик и делать вид, что думает.

Думать было очень тяжело, практически невозможно. Инна ушла. Раньше Костя не задумывался, что добрые феи из сказок всегда уходят от своих Иванов—дураков, это может случиться раньше или позже, но случится обязательно. Никогда не бывает, чтобы фея и простой человек жили долго и счастливо, Царевна-лягушка не в счет, она скорее гурия, чем фея.

Инна ушла. Костя вставил ключ в замок зажигания, но не успел повернуть, потому что мир поплыл, это было похоже, как будто он проваливается в бесконечно глубокий колодец, но это было не страшно, а, наоборот, невыразимо приятно. Падение заняло лишь одно неуловимое мгновение, затем точка экстаза пронеслась мимо и умчалась вдаль, Костя повернул голову, поборол приступ внезапной дурноты и понял, что Инны больше нет рядом. И почему-то полностью опущены стекла во всех дверях. В окно она вылетела, что ли?

Очень тяжело и грустно. Костя так привязался к этой милой девчонке, временами смешной, а временами пугающей. Может, она ушла потому, что он стал уделять ей меньше внимания? Может, она просто соскучилась? Постоянные звонки, деловые разговоры, документы… Львиную долю хлопот взял на себя Олег Дмитриевич, но Косте тоже доставалось неслабо, все чаще он возвращался домой поздним вечером, и все чаще он, ложась в постель, отворачивался к стенке и...

Она никогда не упрекала его ни в чем, она все понимала, ей не нужно было выяснять отношения, она читала его мысли. Она терпела столько, сколько смогла вытерпеть, а потом ушла, потому что их отношения полностью исчерпали себя. Она не стала ничего говорить, а просто ушла, в последний раз она исполнила желание любимого, обеспечила нормальный пуск биореактора и ушла. Миссия феи выполнена, Иван-дурак постепенно, но неуклонно превращается в Ивана-царевича, процесс пошел, его уже не остановить. Даже если со всех сторон начнут сыпаться мелкие неприятности, это ничего принципиально не изменит, лекарство от рака в любом случае станет достоянием человечества, а К.Н. Бирюлев займет достойное место в ряду великих ученых. Место, которое по праву предназначено доброй фее по имени Инна. Интересно, кстати, Эйнштейну формулы тоже фея подсказывала?

—  Константин, пойдемте, — сказал Федя.

Через минуту Костя сидел в студии под ярким светом софитов. Было жарко и душно. Та же самая пышнотелая блондинка промокнула Костино лицо салфеткой, смахнула остатки пудры с лысины ведущего и вышла из круга света. Из полумрака кто-то крикнул:

—  Мотор!

Ведущий сделал умное, понимающее и проникновенное лицо и начал говорить:

—  Сегодня у нас в гостях Константин Николаевич Бирюлев, молодой российский врач-биолог, под его руководством недавно было сделано открытие, которое я не побоюсь назвать эпохальным. Константин Николаевич, расскажите, пожалуйста, что именно вы изобрели.

Костя откашлялся и начал говорить:

—  Если говорить простым языком, мы изобрели эффективное лекарство от рака и других злокачественных опухолей. Мы назвали его ТДМ, от латинских слов тумор демалигнизатор. Это можно примерно перевести как "раззлокачествователь опухолей". В полумраке кто-то рассмеялся.

—  Что ты ржешь?! — возмутился чей-то голос.

—  Дык вырезать придется, — ответил другой голос.

—  Ничего не придется! — возразил первый голос. — Все нормально, поехали дальше. Продолжайте, Константин Николаевич.

Костя продолжил:

—  Химически ТДМ — это пептид, в норме он вырабатывается в эмбрионах млекопитающих по окончании внедрения в стенку матки. Согласно эпигенетической теории новообразований, этот белок…

—  А этот белок, он генно-модифицированный? — спросил ведущий.

Костя растерянно пожал плечами.

—  Да нет, в общем-то, — сказал он. — И вообще, как белок может быть генно-модифицированным? Организм — я еще понимаю, а белок…

—  Боря, не надо самодеятельности, — сказал голос из темноты, очевидно, этот голос принадлежал режиссеру. — Продолжай по плану, не отклоняйся.

—  А что он отклоняется? — возмутился ведущий. — Константин, не надо научных подробностей, все равно быдло ничего не поймет.

—  Не выходи из образа, сука, — посоветовал режиссер. — Константин, не вертите головой, глаза покраснеют от перепадов освещения. Начинайте со слов: "препарат вводится внутривенно или внутримышечно".

—  Препарат вводится внутривенно или внутримышечно, — послушно произнес Костя. — Для курса лечения достаточно одного укола. Передозировка ТДМ неопасна, опасна только индивидуальная непереносимость, но она встречается редко, пока отмечено только три случая. Сейчас мы применяем ТДМ только для безусловно безнадежных больных, в пред-терминальной стадии, когда больному осталось жить несколько недель.

—  И вы этих больных вылечиваете? — спросил Боря с неплохо разыгранным удивлением.

—  Пока еще рано об этом говорить, — ответил Костя. — Ну, скорее да, чем нет. Опухоль превращается в здоровые ткани, больной чувствует себя здоровым, его переводят в наркологическое отделение, снимают зависимость от обезболивающих, и он возвращается к нормальной жизни. Наблюдение у онколога продолжается, мы не можем исключать вероятность рецидива, возможно, это не полное выздоровление, а просто длительная ремиссия, возможно, через год или два инъекцию придется повторить…

—  Это невероятно! — воскликнул Боря. — Это же открытие, достойное Нобелевской премии! Скажите, Константин Николаевич, этот ваш ТДМ уже продается в аптеках?

—  Нет, — ответил Костя. — В аптеках оно продаваться никогда не будет, мы планируем только поставки в онкологические отделения больниц, но не более того. Самолечение в данном случае недопустимо.

—  А сколько стоит доза ТДМ? — спросил Боря. — Лекарства, применяемые в онкологии, очень дорогие…

—  Пока ТДМ не стоит нисколько, — ответил Костя. — Идут клинические испытания, а они всегда бесплатны. Испытания идут очень успешно, выздоравливает где-то 90 — 95 процентов больных, причем мы работаем только с четвертой стадией, то есть только с безнадежными случаями. Мы направили письмо в Минздрав с просьбой досрочно завершить испытания ввиду явного успеха и большой востребованности, думаю, в ближайшее время ТДМ поступит в продажу.

Тут еще вот какое дело. Промышленное производство пока не развернуто, то, что сейчас поступает в больницы, делается в лаборатории кустарным способом, где-то примерно три дозы в день. Так что в первое время, пока не заработает линия на заводе, цена ТДМ будет очень высокой. При таком спросе…

Камера стоп, — сказал невидимый режиссер. — Светик, обнови косметику. Константин Николаевич, а то, что вы говорите, это точно правда?

—  Точно, — сказал Костя.

—  Вы сразу не уходите после записи, — попросил режиссер. — Надо кое-что обсудить.

—  Конечно, — сказал Костя.

Олег Дмитриевич посоветовал ему взять на передачу одну дозу ТДМ, просто на всякий случай. Тогда Костя подумал, что это глупый совет, но теперь видно, что Олег Дмитриевич был прав. Жалко, конечно, давать взятку ценой в миллион рублей, если не больше, но, с другой стороны, этот миллион надо еще получить, а себестоимость препарата совсем невелика. С другой стороны, как бы не вышло, что весь препарат уйдет на взятки…

Саша отцепил мобильник от зарядки, на секунду задумался и набрал номер Кости Бирюлева. Вряд ли Костя настолько глуп, чтобы не выключить телефон после того, что Саша ему наговорил, но лучше на всякий случай проверить. Эти штатские иногда бывают так невероятно наивны…

Трубка отозвалась длинными гудками. Саша длинно выругался. Вот идиот! — Алло, — сказал Костя.

Саша решил обойтись без вежливого приветствия.

—  Почему телефон не выключен? — спросил он. — Думаешь, я шутки шучу?

—  Мне уже все равно, — спокойно ответил Костя. — Инна ушла.

—  Как ушла? — не понял Саша. — Расскажи подробности.

—  Да какие тут подробности… — вздохнул Костя. — С утра я был в мэрии, у Олега Дмитриевича, заехал домой пообедать и взять закваску на завод, она у меня дома в холодильнике стояла. Инна со мной увязалась, я сначала не понял зачем, а потом на заводе выяснилось, что биореактор неисправен, там в трубе была трещина, а я уже закваску залил… Короче, без Инны было бы плохо. А так она утечку устранила, трещина есть, а утечки нет. Исполнила мое последнее желание и ушла.

—  Как ушла? Попрощалась и ушла?

—  Нет, — сказал Костя. — Просто растворилась в воздухе. Мы вышли с завода, сели в машину, она открыла проход в свой мир и ушла.

—  Ты видел этот проход? — спросил Саша. — Как он выглядел?

—  Ничего я не видел. Закружилась голова, было такое чувство, как будто мир выворачивается наизнанку, а потом я поворачиваю голову, а Инны нет. Это заняло только одно мгновение, из машины она не выходила, просто сидела и вдруг исчезла.

—  Хлопок воздуха был? — спросил Саша.

—  Чего?

—  Ну, когда какое-то тело исчезает, образуется вакуум…

—  А, понял, — сказал Костя. — Нет, ничего такого не было. Правда, в машине окна были открыты, они как-то сами собой открылись, когда она исчезла.

Саша с трудом удержался, чтобы не расхохотаться злобным и истеричным смехом. Сами собой открылись, конечно, блин, сами. Ну как можно быть таким наивным?! Саша решил не озвучивать эту мысль, вместо этого он спросил:

—  Какие машины стояли рядом?

Хотя какой смысл спрашивать? Все равно он ничего не запомнил…

—  Два джипа, — ответил Костя. — "Хаммер" такой мерзко-желтой раскраски, очень уродливо смотрится, и "Лендровер Дефендер" черный, тюнингованный, с фарами на крыше, и с грязевой резиной на колесах. Я еще удивился, что на ВИП-стоянке настоящий внедорожный джип стоит. А что?

Саша оставил его вопрос без ответа.

—  Номера запомнил? — спросил он.

—  Нет.

—  Стекла в джипах были тонированы?

—  Да, по-моему. В "Дефендере" точно были тонированы, я еще помню, хотел в салон заглянуть, посмотреть, как там внутри все устроено, а стекла темные, ничего не видно. Только лобовое стекло прозрачное, там, кстати, два мужика внутри сидели, один с ноутбуком что-то делал…

—  Костя, напрягись и постарайся вспомнить точно, — сказал Саша. — Когда ты выезжал со стоянки, "Дефендер" стоял на том же месте?

—  Нет, не стоял, — ответил Костя после долгой паузы. — А куда он делся? Погоди… Так ее похитили, что ли? Ты на это намекаешь?

—  Я ни на что не намекаю, — сказал Саша. — Я пока сам не понимаю, что с ней случилось, но скоро разберусь. Мобильник больше не выключай, будь все время на связи. Образ жизни не меняй, делай вид, что ничего особенного не произошло. Может, она на самом деле исчезла, кто их знает, этих…

Слово "анчутка" Саша решил вслух не произносить, а то вдруг Костя решит, что оно оскорбительно.

—  Ладно, удачи тебе, — сказал Саша. — Если что, звони.

Убрал мобильник в карман, открыл сейф и извлек секретный телефонный справочник. Нашел нужный номер и набрал его на секретном телефоне.

—  Здорово, Макс! — сказал он. — Не отвлекаю?

—  Чуть-чуть, — ответил Макс.

—  У меня короткий вопрос, — сказал Саша. — Хочу с тобой проконсультироваться по анчуткам.

—  В каком-то деле анчутка нарисовалась? — заинтересовался Макс. — Скинь данные по закрытой сетке, ключ мой знаешь?

Саша поморщился и сказал:

—  Погоди, не гони. Во-первых, надо еще разобраться, анчутка это или нет.

—  Присылай данные, разберемся, — заявил Макс.

—  А во-вторых, — продолжил Саша, запнулся на мгновение и сказал: — Короче, вопрос такой. Куда уходят анчутки?

—  Как уходят? — не понял Макс.

—  Ну, когда анчутка как бы выполняет свою миссию…

—  Саша, с тобой все в порядке? — спросил Макс. — Ты уже с кем-то консультировался? Так пробей в нем дырку и скажи, что он учебный. Короче, стряхни лапшу с ушей и слушай сюда. Анчутки никуда не уходят. Когда анчутка законтачила человека, она остается с ним до конца, лишь в исключительных случаях может поменять жертву. А чтобы совсем уйти… Может, все-таки скинешь материал? Можно неофициально, я просто посмотрю, в журналах ничего фиксировать не буду, никто не узнает, что тебя поимели как лоха. Просто мне самому интересно стало.

—  Спасибо, Макс, — сказал Саша. — Похоже, меня и в самом деле поимели. Стало быть, анчутки не растворяются в воздухе, как привидения?

Макс расхохотался.

—  Дай все-таки дело посмотреть, — попросил он. — Это такой анекдот получается…

—  Вот потому и не дам, — отрезал Саша. — Спасибо, Макс, с меня бутылка. Удачи!

Саша положил трубку и стал думать.

Зазвонил телефон. Юра снял трубку и сказал:

—  Алло! Сейчас, одну минуту, Чарли, это тебя.

—  Слушаю вас, — сказал Чарли в трубку.

—  Здравствуйте, Игорь Алексеевич, — отозвался собеседник. — Это полковник Гриднев беспокоит, Александр Петрович, из экономического управления. Вы вчера у меня были.

—  Да, здравствуйте, Александр Петрович, — сказал Чарли.

—  Игорь Алексеевич, есть срочная необходимость с вами встретиться, это касается той анчутки. Я, конечно, не должен вам этого говорить, но скажу, чтобы не было недопонимания. Анчутка проходит по делу, по которому работает лично председатель.

Чарли присвистнул. Дело, по которому работает лично председатель — это очень круто, особенно если оно касается экономического управления. Председатель КОБ — не просто топ—менеджер огромной государственной структуры, он лично ведет работу с особо важными агентами и иногда, очень редко, участвует в мероприятиях не как руководитель, а как оперативник. При этом он не всегда руководит операцией, он может играть второстепенную роль, например, отвлекать разговором нехорошего министра, пока оперативники потрошат его портфель. Или провести вброс дезинформации, якобы напившись на вечеринке с участием двух-трех миллиардеров. Или еще что-нибудь в том же духе.

— Интересно девки пляшут, — сказал Чарли.

—  Не то слово, — согласился Гриднев. — Я могу вас ненадолго выдернуть с работы?

Чарли взглянул на часы.

—  Ну, где-то через час, — сказал он.

—  Отлично, — сказал Гриднев. — Я забронирую столик в "Щите и мече", вы не против?

—  Я за рулем. А если пить нельзя, то зачем ресторан?

—  Я за вами заеду, — заявил Гриднев. — Довезу до ресторана, потом доставлю домой, а мой человек перегонит вашу машину, куда укажете.

—  Как все серьезно, — хмыкнул Чарли.

—  Не по-детски, — подтвердил Гриднев. — Ну что, договорились?

—  Договорились. Позвоните на мобильник, как подъедете.

Интересные дела творятся. Неслабо, видать, припекло ребят из экономической управы, если сам начальник отдела обхаживает простого майора, как особо ценного агента. Кому могла перейти дорогу эта анчутка, хотелось бы знать? Понятно, что сама по себе анчутка двенадцатой управе неинтересна, да и законтаченный гражданин Бирюлев ничего особенного собой не представляет… Или представляет?

Чарли сел за компьютер и открыл базу столичных жителей. Компьютер потребовал приложить палец к сканеру, Чарли приложил палец, через пару секунд база открылась. Бирюлев… как его по имени-отчеству? Нет, проще адрес вбить. Не понял…

Согласно базе, квартиры, которую Чарли и Джа негласно посетили сегодня утром, в природе не существует. Ошибка в адресе? Нет, предыдущая квартира в базе есть, все правильно, Гавриил Иванович Прощенко, тот самый старый алкаш. Стоп! Чарли открывал эту базу с ноутбука перед операцией, тогда все данные были доступны. Что-то здесь не так. Следующая квартира тоже есть в базе, даже обычно пустое поле "дополнительная информация" заполнено, оказывается, соседка гражданина Бирюлева — проститутка и по совместительству кандидат на вербовку. А квартиры самого Бирюлева в базе нет.

—  Джа, посмотри имя-отчество Бирюлева, — приказал Чарли.

—  Сейчас, — отозвался Джа и через минуту сказал: — Константин Николаевич.

Чарли вбил запрос по имени лица. Есть два совпадения, один пенсионер, другой — младенец. А если полнотекстовый поиск задать?

Ага, есть такой гражданин, пару раз мелькал на периферии круга общения разных агентов. Ничего существенного, просто статист, но упоминания есть и даже… да, вот она, мертвая ссылка. Похоже, его данные удалили из базы совсем недавно или скорее даже не удалили, а закрыли дополнительным ограничением на доступ. Интересные дела…

—  Ребята, я отъеду пораньше, — сказал Чарли. — Огурец, ты за старшего. Если начальство будет интересоваться, скажи, что я уехал на встречу, завтра доложу. Рапорт тоже завтра допишу.

Ровно через час Гриднев позвонил снова, на этот раз на мобильник. Чарли вышел, поздоровался с Гридневым, отдал ключи от своей машины молодому парню, сопровождающему полковника, парень сел в "Альмеру", принадлежащую Чарли, а Чарли устроился на пассажирском сиденье знакомого ему черного "Гелендвагена".

—  Хорошо живет двенадцатая управа, — заметил Чарли, разглядывая роскошную отделку салона.

—  Неплохо, — отозвался Гриднев.

И замолчал, явно не желая поддерживать разговор на эту тему.

—  Давайте начнем, — сказал Чарли. — Зачем терять время? О чем вы хотели поговорить?

Гриднев немного подумал и ответил:

—  Ну, давай начнем. Анчутку вы взяли? — Чарли промолчал.

—  Взяли, — констатировал Гриднев. — Где она сейчас?

Чарли снова промолчал.

—  Игорь, где сейчас эта анчутка? — повторил Гриднев. — Это очень серьезно, по делу работает сам председатель.

—  А почему вы обращаетесь ко мне, а не к начальству? — спросил Чарли. — Почему председатель не натравит своих генералов на нашего?

Гриднев недовольно поморщился.

—  Владимир Яковлевич сейчас недоступен, — сказал он. — Операцией руковожу я, и сейчас она на грани полного провала. Знаешь, что происходит с законтаченными после того, как контакт обрывается?

—  Лично ни разу не видел, — ответил Чарли. — Так, слухи доходят разные…

—  Так я тебе доложу, — заявил Гриднев. — По данным научников, каждый десятый законтаченный в течение десяти дней после обрыва контакта совершает самоубийство. Если Бирюлев повесится, мне тоже придется вешаться.

—  Сочувствую, — сказал Чарли.

Никакого сочувствия в его голосе не звучало. И в самом деле, чему тут сочувствовать? Не смог правильно организовать работу — сам виноват.

—  Кроме того, эта анчутка сама по себе очень необычная, — продолжил Гриднев. — Знаешь, какое у нее свойство?

Не знаю, — ответил Чарли. — А какое?

—  Очень хорошее свойство, уникальное. Меняемся информацией? Я тебе свойство, а ты мне адрес, где ее держат.

—  Не пойдет, — покачал головой Чарли. — Только по официальному запросу на имя начальника управления. Да и зачем вам этот адрес? Обратитесь с запросом, изложите суть дела, поставьте гриф максимальной срочности, стандартная процедура…

—  Нет времени! — рявкнул полковник. — Я не имею права сам сделать этот запрос, а тот, кто имеет, не на связи, а те, кто на связи, не допущены к информации.

—  Задница, — прокомментировал Чарли. — Искренне вам сочувствую, товарищ полковник.

—  Твою мать, — сказал Гриднев. — Хорошо, слушай информацию. Анчутка начала сливать Бирюлеву инопланетную технологию, имеющую большое значение для обеспечения обороноспособности страны.

Чарли присвистнул.

—  А это точные данные? — спросил он. — Или сам Бирюлев так говорит? Понимаете, товарищ полковник, я с пришельцами работаю не первый год и знаю, что они такое. У них нет никаких технологий, это просто дикие животные, только разумные. Они ничего не могут слить, ваш Бирюлев врет или заблуждается. Остановите машину.

—  Он не врет, — заявил Гриднев. — Это абсолютно точно, проверено несколько раз. Проведены первые эксперименты, информация подтверждается.

Чарли пожал плечами.

—  Ничем не могу помочь, — сказал он. — Обращайтесь официальным путем, а сейчас остановите машину, я выйду.

—  Подожди, успеешь еще выйти, — проворчал Гриднев.

Чарли нехорошо ощерился и спросил:

—  Устроим гладиаторский бой?

Гриднев бросил на него короткий взгляд, нахмурился, повернул руль и нажал на тормоз. Джип остановился у обочины.

—  Ты не прав, Игорь, — сказал Гриднев. — Очень не прав.

—  И вам не болеть, — отозвался Чарли и вышел из машины.

Желать полковнику удачи он не стал.

Майор Чарский покинул машину, отошел метров на пять и стал куда-то названивать по мобильнику. Саша вывернул руль и нажал на газ, "Гелендваген" отъехал от обочины и влился в поток машин.

Фокус не удался, Чарский оказался совсем не таким дурачком, каким показался на первый взгляд. На самом деле ожидаемо, особенно если учесть, что его бойцы взяли анчутку так ловко, что Костя вообще ничего не заметил. Дурачок не смог бы провести операцию так чисто. Саша, в общем-то, и не рассчитывал, что Чарский расскажет ему что-либо дельное, но попытаться было нужно. В самом худшем случае будет что сказать председателю в оправдание, дескать, провел весь комплекс мероприятий, но не встретил поддержки… Только не поможет это ни хрена.

Джип остановился на светофоре. Саша вытащил мобильник, набрал номер ресторана и отменил заказ на столик на двоих. Метрдотель не ругался, в "Щите и мече" привыкли к тому, что заказы часто отменяются в последний момент.

Теперь надо позвонить Сереге Макарову, заместителю. Пятнадцать минут пятого, до конца рабочего дня еще долго, Серега должен быть на месте, он сегодня не говорил, что хочет уйти раньше.

—  Алло, — сказал Серега.

—  Серега, это Саша. Ты домой, случайно, не собираешься?

—  Случайно собираюсь. А что?

—  Задержись, — потребовал Саша. — И озадачься вот каким вопросом — мне нужен географический адрес основного склада на семьдесят первом объекте. Понял?

Поскольку они говорили по мобильнику, Саше пришлось воспользоваться эзоповым языком.

—  Понял, — отозвался Серега. — Там мой однокурсник работает, если он на месте, прямо сейчас все узнаю.

—  Отлично! — воскликнул Саша. — Тогда лучше пока не звони, я подъеду минут через десять-пятнадцать, есть тема для беседы.

Через пятнадцать минут Серега сидел в его кабинете и потягивал кофе. Саша инструктировал заместителя.

—  Утром я разговаривал с председателем, — начал он. — Серов скоро отправится на пенсию, ориентировочно около Нового года.

—  Ну, ты даешь! — воскликнул Серега. — Взял, пошел и настучал? Я бы не решился.

Саша улыбнулся.

—  Я тоже долго не решался, — сказал он. — А потом подумал: "Какого черта?" Ты все правильно сказал, пошел и настучал, именно так. Если мы будем в рыцарей играть, дело совсем развалится.

—  Это точно, — сказал Серега. — А кто на его место планируется, не знаешь?

—  Знаю, — снова улыбнулся Саша. — Я. Схема назначения будет как у Лаврентия Палыча, вначале под меня сделают новую должность зама, потом… ну ты понял.

—  Понял, — кивнул Серега. — На твое место кто придет?

—  Ты, — сказал Саша. — Но пока не хвастайся, приказа еще не было. И еще, нам с тобой надо дембельское задание выполнить.

—  Это оно с пришельцами связано?

—  Да, оно. Дело на личном контроле председателя. Подстава в том, что сам Мерцалов до пятницы недоступен, работает по другому делу, скорее всего.

—  Нет, он президента сопровождает на Лавразийский форум, — уточнил Серега. — Об этом по телевизору говорили.

—  Один хрен, — сказал Саша. — По-любому его нельзя сейчас дергать, раз он сказал работать автономно до пятницы, значит, надо работать автономно. Короче. Полностью в курс дела я тебя ввести пока не могу, санкции нет, да и времени тоже нет, скажу только главное. Сегодня днем бойцы семнадцатой управы во главе с неким майором Чарским взяли анчутку. Что такое анчутка, знаешь?

—  Чужое существо, легализуется под видом женщины, неагрессивное, умеренно опасное, — ответил Серега. — Витя так говорил.

—  Витя — это тот твой однокурсник? — спросил Саша. — А он не говорил случайно, что у них делают с пойманными анчутками?

Серега пожал плечами.

—  Вроде опыты какие-то на них проводят, — сказал он.

—  Это плохо, — сказал Саша. — Надо, чтобы ту анчутку, которую доставили к ним сегодня, в опытах не задействовали, оставили в покое и берегли как зеницу ока. Давай так поступим, ты позвонишь, представишь меня, а дальше я буду сам разговаривать.

Серега позвонил, из динамика громкой связи донеслись длинные гудки. Не дай бог, этого Вити нет на месте… Но нет, гудок прервался, из телефона раздалось:

—  Полковник Демьянов слушает.

—  Здорово, Витя! — поприветствовал его Серега. — Это Сергей Рудаков.

—  Здорово, Серега! — отозвался Витя. — Ты откуда звонишь, а то номер незнакомый?

—  От шефа. Он с тобой поговорить хочет по делу.

—  Кто хочет поговорить? — спросил Витя. — Гриднев или Серов?

Саша решил, что ему пора включаться в разговор.

—  Гриднев, — сказал он. — Здравствуй, Витя.

—  Здравствуйте, — отозвался Витя.

—  На фиг церемонии, — заявил Саша. — Обращайся ко мне просто "Саша" и на "ты", окей?

—  Окей, — согласился Витя. — Рассказывай, Саша, что стряслось.

—  Сегодня к вам привезли анчутку, — начал Саша. — Блондинка среднего роста, отзывается на имя Инна, привез ее майор Чарский Игорь Алексеевич.

—  Допустим, — сказал Витя. — И что?

—  Я прошу пока не ставить над ней опыты. С ней надо обращаться бережно и осторожно, как с тухлым яйцом. Пока это только моя просьба, но не позже следующего понедельника насчет нее будет распоряжение председателя. Если бы он на форум не укатил, я бы прямо сегодня распоряжение организовал. Потом, возможно, придется отпустить ее под наблюдение.

—  Не получится, — заявил Витя. — Для начала нужно хотя бы свойство установить. Ну, у каждой анчутки есть свойство…

—  Я знаю, — перебил его Саша. — Не надо ничего устанавливать, я уже знаю, какое у нее свойство, но без санкции председателя не скажу. И, это… лучше поменьше общаться с ней.

—  Она настолько опасна? — удивился Витя.

—  Ну, не совсем, — замялся Саша. — Скажем так, могут быть сюрпризы. Пока не могу говорить подробнее, извини.

—  Хорошо, — сказал Витя. — Спасибо за информацию.

Они обменялись несколькими вежливыми фразами, и Саша отключил связь.

—  А что у нее за свойство? — спросил Серега. — Или мне тоже не скажешь без санкции?

Тоже не скажу, — ответил Саша. — Меньше знаешь — лучше спишь. Извини.

—  Как запись прошла? — спросил Олег Дмитриевич.

Костя пожал плечами.

—  Вроде нормально, — сказал он. — Только глупо как-то. Этот доктор липовый вообще ничего в теме не понимает, такую ерунду спрашивал… Все время пытался на нанотехнологии разговор перевести, он, по-моему, так и не понял, что они тут вообще ни при чем.

—  Как это ни при чем? — удивился Олег Дмитриевич. — Они очень даже при чем. Нанотехнологии — это не только всякие молекулярные комплексы с хитрыми функциями, этот вопрос надо шире понимать. Нанотехнологии — категория философская. Любая перспективная технология, финансируемая государством, является нанотехнологией по определению.

—  Ага, — усмехнулся Костя. — Нанолингвистика, например.

Пару месяцев назад кто-то ему рассказывал, что видел свежезащищенную докторскую диссертацию с этим словом в названии.

—  Да хотя бы, — сказал Олег Дмитриевич. — Да хоть наноживотноводство. Я вообще не понимаю, чем ты возмущаешься. В кои-то веки государство начало выделять деньги на науку, надо радоваться, а не придираться к формулировкам. Радуйся, что лженаукой пока еще ничего не объявили.

—  Ага, радуюсь, — проворчал Костя.

—  Что на заводе? — спросил Олег Дмитриевич. — Устранили протечку?

—  Устранили, — кивнул Костя. — С Романом Васильевичем надо договор разрывать, он не справляется. Это чудо, что закваска не испортилась.

—  Коней на переправе не меняют, — заявил Олег Дмитриевич. — Да и вообще сейчас торопиться не надо, тут ребята бизнес-план набросали, посмотри.

Минут пять Костя смотрел бизнес-план, а затем спросил:

—  А зачем так долго раскачиваться? На тысячу доз в день можно выйти уже к Новому году, даже на одном биореакторе. И еще, Михаил Григорьевич говорил, можно дозу уменьшить раза в два, я же ее приблизительно рассчитывал, с запасом, чтобы точно хватило.

—  Ничего уменьшать мы не будем, — сказал Олег Дмитриевич. — Эксперты не дураки, вот, прочитай внимательно экономическое обоснование.

—  Прочитал уже, — сказал Костя. — Они хотят поднять цены как можно выше и удерживать их в таком положении как можно дольше. На больных им наплевать, они только о прибыли думают.

—  Привыкай, Костя, — сказал Олег Дмитриевич. — Это капитализм.

—  Это гадко, — заявил Костя.

—  Гадко и подло, — согласился Олег Дмитриевич. — Но ничего не поделаешь, такова жизнь. У бизнеса свои законы, если не будешь их соблюдать, значит, не будешь заниматься бизнесом, конкуренты выпрут в момент. Думаешь, ты один хочешь осчастливить весь мир? Я бы тоже хотел сразу вылечить миллион больных, а не тысячу, но надо реалистично смотреть на вещи. Инвесторам на больных наплевать, им важен только один показатель — объем продаж, умноженный на цену дозы. А этот показатель легко рассчитывается, вон, начиная с тринадцатой страницы, сплошные таблицы и графики. Или ты ошибку в расчетах углядел?

Костя помотал головой и ничего не ответил. В самом деле, что тут можно сказать?

Ему было гадко и противно. Это было связано не только с тем, о чем они сейчас говорили, это чувство стало постоянным, оно никуда не уходило с того самого момента, когда ему позвонил Саша и Костя понял, что Инна вовсе не ушла, завершив свою миссию. Ее похитили, кровавая кобня ставит над ней жестокие эксперименты, а Костя ничем не может ей помочь. Саша делает вид, что пытается помочь ей, но это только видимость, кровавая кобня всегда заодно, это всем известно. Правда, он позвонил перед тем, как Инну похитили, велел прятаться… Наверное, это была провокация, типа, пусть глупый обыватель думает, что среди кобнюков есть приличные люди. Знаем, проходили, это в любом детективе описано — плохой следователь, хороший следователь… И не сделаешь с этим ничего, формально они правы, нет в стране закона о правах инопланетян, а значит, руки кобнюков развязаны, можно делать с Инной все, что захочется, посадить в тюрьму без суда и следствия, проводить над ней всякие людоедские опыты… Страшно даже подумать, какие желания они заставят ее исполнять… Зачем он только рассказал этому Саше про свойство Инны? Поверил, дурак, что он хочет помочь, а он хотел только информацию выведать, и выведал, гад. Непонятно только, зачем он стал потом расспрашивать про машины на стоянке, если бы он не спросил, Костя бы и не понял, что Инну похитили… Впрочем, какая разница, зачем он стал спрашивать? Нормальному человеку логику кобнюков не понять, она у них нечеловеческая. А самое страшное здесь то, что эти твари считают себя людьми, а Инну нелюдью.

Очень тяжело переносить разлуку с любимой девушкой. Когда вчера Костя вернулся в свою квартиру, его встретила звенящая тишина полного, беспросветного, безнадежного одиночества. Раньше Костя не ценил близких людей, наоборот, он любил сидеть за ноутбуком, чтобы никто не трогал и не приставал, как-то раз он рассказал Ольге про фантастический роман, в котором к каждой женщине приделывалась кнопочка для временного выключения. Ольга тогда обиделась и стала говорить, что она не мебель и не кибернетическая игрушка, которую можно выключить кнопкой, что она никогда не позволит так с собой обращаться… Бла-бла-бла… А теперь Костя один, никто не мешает ему запустить на ноутбуке "Цивилизацию" или бездумно лазить в Интернете до посинения, но он сам не хочет этого. Он привязался к Инне так, как никогда не привязывался ни к одной женщине, и дело тут не в сексе (хотя и в этом тоже), а в том, что Инна его понимала, как не понимал никто. Его мысли и чувства не были тайной для нее, она видела всю грязь на дне его души (а там ее немало скопилось), но она не брезговала его сущностью, она принимала Костю таким, какой он есть, и это было прекрасно. Костя не раз слышал и читал, что любовь пьянит, но раньше он думал, что это просто поэтическое иносказание. А теперь он узнал, что любовь не только пьянит, но и дает похмелье, а вернее, не просто похмелье, а самую настоящую наркоманскую ломку. Как же тяжело…

—  Что-то ты мрачный сегодня, — сказал Олег Дмитриевич. — У тебя, вообще, все нормально? Здоровье, Инна…

Мелькнула безумная мысль — а может, рассказать ему про всё? Потребовать, чтобы он связался с Юлием Моисеевичем, заставил его надавить на кобнюков, пусть вернут Инну… Нет, глупости это, на кобнюков никто не может надавить, разве что президент, да и то непонятно, кто из них на кого надавит. Нельзя ему ничего рассказывать, только хуже будет. Отстранят от проекта, он ведь уже почти не нужен им, всю информацию он им сдал, в патентной заявке есть правильная формула ТДМ, а синтез белка по формуле любой лаборант проведет. Скажут: "Гуляй, Костя, изобретай еще", и ничего с ними не сделаешь. Олег Дмитриевич вроде человек порядочный, но кто его знает, до каких пор простирается его порядочность, большие деньги любому глаза застилают, и вряд ли он исключение, во власти все люди такие, другие там не держатся.

—  Все нормально, — сказал Костя. — Просто устал сильно.

—  Вот, Юлий Моисеевич, извольте взглянуть. — Олег положил перед мэром бизнес-план.

Мэр взвесил на руке толстую и тяжелую книгу в красивой кожаной обложке. Раскрыл, перелистнул несколько страниц и поднял на Олега недоуменный взгляд.

—  Ты мне лучше вот чего скажи… — начал он.

Олег не стал дожидаться окончания фразы, а просто передал мэру три листа бумаги, скрепленные степлером.

—  Вот, тут основное содержание кратко, — сказал Олег.

—  О, то, что надо, — сказал мэр и углубился в чтение. Через минуту он поднял взгляд и спросил:

—  Может, не стоило так рано этот, как его… биореактор запускать? Цена упадет сразу…

—  Все просчитано, — сказал Олег. — Могу предоставить таблицы и графики, я их не распечатывал, но в электронном виде они есть. Потери в прибыли не такие уж и большие, могу показать.

—  Не такие большие — это сколько? — спросил мэр.

—  Процентов двадцать-тридцать, — ответил Олег.

На самом деле предлагаемый план срезал с максимально возможной прибыли проекта процентов пятьдесят, но этого Олег говорить не стал. Маркс в свое время правильно сказал, что нет преступления, на которое капиталист не пошел бы из-за сверхприбыли, а Юлий Моисеевич — тот еще капиталист, настоящая акула империализма. Обычно он понимает, где нужно драться за каждый рубль, а где лучше проявить щедрость, но когда цифры настолько велики, инстинкт бизнесмена может возобладать над разумом, а это плохо, могут быть неприятные побочные эффекты. Понятно, что клиент заплатит любые деньги за исцеление от смертельной болезни, но также понятно, что если цена окажется запредельной, клиент пойдет на любые ухищрения, лишь бы не платить. А если таких отчаявшихся клиентов наберется слишком много, может сработать эффект критической массы. Объявят организаторов проекта кровопийцами, наживающимися на народном горе, и потом рад будешь, если в конечном итоге останешься при своих. Статья 159, часть 4, мошенничество в особо крупных размерах, до восьми лет лишения свободы. Конечно, никакого мошенничества здесь и в помине нет, но люди, которые отбывают сроки по этой статье, тоже раньше так думали. Осторожнее надо быть, нельзя сразу раскрывать все намерения, надо делать вид, что вот-вот начнется массовое производство, и цены сразу упадут. Но при этом быть в готовности, чтобы, когда соловей поймет, что его кормят баснями, сразу выбросить препарат на рынок по умеренной цене, тысяч эдак по тридцать-сорок за дозу.

Все равно много, — заявил Юлий Моисеевич. Олег развел руками.

—  Если вы уверены, что президент вас поддержит, можно рискнуть, — сказал он. Немного помолчал и добавил: — Но я бы не стал.

Юлий Моисеевич задумался.

—  С Минздравом как дела обстоят? — спросил он.

—  Замечательно, — ответил Олег. — Есть разрешение на клинические испытания, оно оформлено задним числом, проведено по всем документам, комар носу не подточит.

—  Сколько дал? — спросил мэр.

—  Полмиллиона в баксах, — ответил Олег. — По той схеме провел, ну, что вы давали.

На самом деле цена вопроса составила всего лишь двести тысяч, причем половину этой суммы взял Саша Гриднев. Хорошо, что проект курирует именно он, сразу позвонил кому надо и скинул цену в пять раз. Интересно, кого он там на крючке держит и на каком крючке? И точно ли в пять раз скинул цену? Не исключено, что он все себе забрал, ну и правильно, в общем-то, Олег давно уже перестал обижаться на не очень честных посредников, сам такой же. А что делать? Не обманешь — не продашь.

—  Дорого берут, сволочи, — вздохнул Юлий Моисеевич.

—  Ничего страшного, эти расходы быстро отобьются, — сказал Олег. — Кстати, готовьтесь, в субботу по телевизору будут Костю показывать, в передаче "Здоровье нации".

Уже? — удивился Юлий Моисеевич. — Быстро ты. А обеспечение полностью готово? Офис, реклама…

—  В офисе все готово, — сказал Олег. — А рекламу мы в первое время давать не будем, а может, вообще не будем, похоже, нецелесообразно. В бизнес-плане об этом тоже написано, все расчеты проведены, я проверял, вроде похоже на правду.

—  Хорошо, — кивнул Юлий Моисеевич. — Кстати, покажи мне при случае этого гения, интересно посмотреть.

—  При случае покажу, — сказал Олег. — Только он сейчас не вполне адекватен.

—  Это понятно, — усмехнулся Юлий Моисеевич. — От такого открытия у кого хочешь крыша уедет.

—  Тут не только это, — сказал Олег. — У него с бабами какие-то проблемы, с женой разводится, любовницу завел, она от него тоже ушла…

Зазвонил мобильник. Олег взглянул на экран, там было написано "Саша Г.". Олег нажал кнопку отбоя.

—  Юлий Моисеевич, — сказал он. — Тут звонок важный…

—  Да, конечно, иди, — сказал мэр. — Этот талмуд тебе нужен?

Он указал на бизнес-план.

—  Не нужен, — ответил Олег. — Вы, это… те бумажки в шредер суньте на всякий случай. Там все честно написано, без экивоков.

Юлий Моисеевич еще раз пробежал глазами сокращенную версию бизнес-плана, хихикнул и скормил бумагу шредеру. Олег вежливо попрощался и вышел.

Он не стал перезванивать Саше из коридора, сначала дошел до своего кабинета, запер дверь на ключ и только тогда позвонил.

—  Здравствуй, Саша, — сказал он. — Извини, я у мэра был.

—  Все нормально, Олег, — отозвался Саша. — Я так и понял. В Минздраве нормально все прошло?

—  Не просто нормально, а великолепно. Все оформили по всем правилам, даже косвенные ссылки правильно проставили. Если заранее не знать, вообще невозможно разобраться, что документы задним числом оформлены. Спасибо тебе.

—  Не за что, — сказал Саша. — Тогда такой вопрос. Ты с Бирюлевым вчера-сегодня разговаривал?

—  Разговаривал, — ответил Олег. — Сегодня утром разговаривал, часов в одиннадцать. А что?

—  Как он? — спросил Саша. — Ни на что не жаловался?

—  Да нет вроде. Хотя… Грустный он какой-то, подавленный. Я его даже спросил, не случилось ли чего, он сказал, нет, все нормально. А что, что-то случилось?

—  Не бери в голову, — сказал Саша. — Но на всякий случай присматривай за ним по мере возможностей, и, если что не так, — сразу мне звони. У него с бабой проблемы.

С Инной? — уточнил Олег.

—  А ты ее знаешь? — спросил Саша. Почему-то его голос прозвучал удивленно.

—  Ну да, один раз пили вместе, — сказал Олег. — Ну, то есть не совсем пили, она не пьет, просто посидели вместе за столом.

—  И как она тебе?

—  Отличная девчонка, красивая, умная. Знать бы, где Костя ее подцепил, тоже бы наведался.

Саша странно хихикнул.

—  А что за проблемы? — спросил Олег. — Может, я помочь могу?

Саша снова странно хихикнул.

—  Нет, помочь — это вряд ли, — сказал он. — Но если что, я позвоню. Ладно, давай, удачи тебе.

—  Тебе тоже, — сказал Олег. — Счастливо. Интересно, что за проблемы у них нарисовались?

Должно быть, серьезные, раз уж куратор забеспокоился. Надо при случае поговорить с Костей, разобраться. Действительно, какой-то подавленный он стал, как бы не случилось чего, ученые — они ведь без тормозов, как дети. Повесится сдуру, что тогда делать будем? В принципе процесс уже запущен, наверное, он может продолжаться и без первооткрывателя, но кто его знает, мало ли что… Да и чисто по-человечески помочь ему надо.

В этот момент зазвонил городской телефон. Через минуту Олег осознал, что в Минздраве возникла совершенно неожиданная маленькая проблема, а через полчаса — что эта проблема не такая уж и маленькая. К этому времени он начисто забыл о Костиных личных делах.

—  Привет, Чарли, — сказал Тимофей Борисович. — Рапорт о вчерашнем дописал?

Чарли уселся на стул для посетителей и сказал:

—  Заканчиваю. К обеду допишу.

—  А что за деятель к тебе вчера на встречу приходил? — спросил Тимофей Борисович. — Оперативной работой проникаешься, первого агента уже завел?

Чарли вежливо улыбнулся. Тимофей Борисович шутил, на самом деле вербовка агента — дело сложное, ответственное и требующее написания множества разнообразных бумаг. А первая вербовка — вообще сложнейший экзамен на профессиональную пригодность, молодого опера на первой вербовке всегда страхуют старшие товарищи.

—  Нет, Тимофей Борисович, — сказал Чарли. — Полковник Гриднев из двенадцатого управления, Помните такого, вы меня к нему направляли?

—  Он сам к тебе приезжал? — удивился Тимофей Борисович. — Что ему надо было?

Чарли пожал плечами.

—  Да я сам толком не понял, — сказал он. — С этой анчуткой какие-то заморочки, законтаченный гражданин проходит по какому-то делу, с которым то ли сам Гриднев работает, то ли кто-то из его отдела… А может, и нет никакого дела, может, он самодеятельность проявляет. Он себя очень странно вел, будто не в себе. Расспрашивал, где анчутку держат, можно подумать, он по официальным каналам не может адрес узнать. Мне даже показалось, что он меня завербовать пытался. Может, его анчутка тоже законтачила? Как думаете, Тимофей Борисович?

—  Наплюй, — ответил Тимофей Борисович. — Это не наши проблемы, у нас своих дел полно. Будет еще приставать — стукни в собственную безопасность, а пока наплюй. Лучше рапорт доделывай побыстрее.

Чарли вернулся к себе в комнату и стал дописывать рапорт. Как он и обещал, к обеду работа была готова. А в столовой за его столик сел Иван Васильевич.

Чарли не знал, как его фамилия, какое у него звание и, вообще, офицер он или вольнонаемный. Иван Васильевич относился к тому редкому типу сотрудников, которые ценны не тем, какой пост занимают, а тем, что знают и умеют. Иван Васильевич был лучшим специалистом по психологии чужих во всем управлении.

—  Игорь Чарский — это вы? — спросил Иван Васильевич, стоя с подносом в руках у стола, за которым сидел Чарли.

—  Угу, — кивнул Чарли, пережевывая котлету. Проглотил и сказал, уже более отчетливо: — Садитесь, свободно.

—  Спасибо, — сказал Иван Васильевич и сел напротив. Откусил хлеб, съел две ложки супа и, видимо, решил, что можно перейти к деловому разговору.

—  Анчутку вчерашнюю ты брал? — спросил он. Чарли кивнул.

—  Я рапорт уже написал, — сказал он. — Тимофею Борисовичу отдал.

—  Я уже просмотрел бегло, — сказал Иван Васильевич. — Получается, что при задержании никаких особенностей не было. Правильно?

—  Абсолютно, — согласился Чарли. — Все прошло как по маслу, мы, правда, сначала ее чуть не потеряли, но это не из-за ее способностей, просто случайно так вышло.

—  Реакция на фентанил была нормальная? — спросил Иван Васильевич. — Может, были какие-то мелкие аномалии, которые показались несущественными?

Чарли напряг память, и некоторое время прокручивал в ней процесс задержания инопланетянки.

—  Нет, — сказал он, когда мысленный видеоролик доиграл до конца. — Никаких аномалий, совершенно нормальная реакция.

—  По характеристикам следа вокруг места задержания что можешь сказать? Свежий след, старый, она бывала там раньше или в первый раз приехала?

—  Не знаю, — пожал плечами Чарли. — Мы тогда на след не смотрели особо, мы на мобильник законтаченного ориентировались, как на маяк. След как след… Пожалуй, скорее свежий, чем старый. Можно проверить по базе, когда там фон замеряли в последний раз…

—  Никогда, — оборвал его размышления Иван Васильевич. — Это дальний закоулок большой промзоны, наши патрульные машины не проезжали там ни разу. Ладно, я понял, перейдем к следующему вопросу. Насколько неожиданным были для анчутки ваши действия? Как я понял, вы сидели в засаде, а она сама подошла к вам вплотную. Она что-нибудь почувствовала, как тебе показалось?

—  Ничего она не почувствовала, — уверенно сказал Чарли. — Она видела через лобовое стекло меня и Джа… ну, то есть Колю Рутмана, скользнула по нам взглядом и прошла дальше, у нее даже выражение лица не изменилось. А что, думаете, ее свойство связано с ясновидением?

—  Это одна из версий, — сказал Иван Васильевич. — Долгого наблюдения за анчуткой не велось, я правильно понял?

—  Да, мы ее в первый же день взяли. Кстати, я в рапорте забыл упомянуть, мы в законтаченной квартире жучки поставили, стандартный комплект. Я тогда боялся, что мы ее потеряем…

—  Это ты зря забыл, — заметил Иван Васильевич. — Я пришлю человека, скинешь ему коды доступа. По времени какой лимит заложен?

—  От двух до четырех суток, — сказал Чарли. — Смотря какая активность будет в квартире. Жучки, они же основную энергию потребляют при записи информации, в режиме ожидания расход почти нулевой.

Чарли немного поколебался и добавил:

—  Есть еще одна вещь, которую я не стал упоминать в отчете. Есть такой полковник Гриднев Александр Петрович, начальник отдела из двенадцатого управления, он этой анчуткой очень интересуется.

—  Да, знаю, — махнул рукой Иван Васильевич. — Там какая-то мутная история, то ли у законтаченного гражданина бизнес не совсем законный, то ли на периферии его круга общения наш агент маячит… или не наш. Не бери в голову, такое случается. Анчутки к кому попало не цепляются.

—  Нас на нее как раз Гриднев вывел, — сказал Чарли. — Он раньше ее лично знал, не знал только, она анчутка.

—  Да? — удивился Иван Васильевич. — А вот это уже интересно. Спасибо, хорошая информация, годная. Правильно сделал, что в отчет не включил, и еще правильнее, что мне сказал. Спасибо.

Чарли улыбнулся. Его настроение сразу улучшилось, он ощутил мстительно-злорадное удовольствие. Ближайшие несколько дней Александр Петрович проведет в том самом месте, адрес которого так бестолково пытался выведать. Будет беседовать с психологами и писать множество почти одинаковых рапортов о поведении анчутки в естественной среде обитания. И это правильно, нечего было приставать с расспросами, тайны других подразделений тоже надо уважать, хочешь получить допуск — обращайся установленным путем, а вербовать друг друга в КОБ не положено, потому что мы все как бы одна семья. Глупость, конечно, но надо же верить во что-то светлое и святое.