"Переписка 1826-1837" - читать интересную книгу автора (Пушкин Александр Сергеевич)
ПЕРЕПИСКА 1828
359. П. А. Осиповой. 24 января 1828 г. Петербург.
Je suis si honteux, Madame, d'avoir #233;t#233; si longtemps sans vous #233;crire, que j'ose #224; peine prendre la plume: ce n'est que le souvenir de votre amiti#233;, souvenir qui me sera #233;ternellement d#233;licieux, et l'assurance que j'ai de l'indulgence de votre bont#233;, qui m'enhardissent encore aujourd'hui. Delvig, qui abandonne ses fleurs pour des #233;pines diplomatiques, vous parlera de notre existence #224; P#233;tersbourg. Je vous avoue que cette existence est assez sotte, et que je br#251;le de la changer de mani#232;re ou d'autre. Je ne sais si je viendrai encore #224; Михайловское. Cependant c'e#251;t #233;t#233; mon d#233;sir. Je vous avoue, Madame, que le bruit et le tumulte de P#233;tersbourg m'est devenu tout #224; fait #233;tranger — je les supporte avec impatience. J'aime mieux votre beau jardin et le joli rivage de la Сороть. Vous voyez, Madame, que mes go#251;ts sont encore po#233;tiques malgr#233; la vilaine prose de mon existence actuelle. Il est vrai qu'il est difficile de vous #233;crire et de n'#234;tre pas po#232;te.
Agr#233;ez, Madame, l'assurance de mon respect et de mon entier d#233;vouement. Je salue de tout mon c#339;ur toute votre charmante famille. Comment se trouve M-lle Euphrosine de son s#233;jour #224; Torjok? et y faitelle beaucoup de conqu#234;tes?
Que vous #234;tes aimable d'avoir song#233; #224; consoler de votre souvenir l'ennui de ma r#233;clusion. Toute sorte d'embarras, de chagrins, de d#233;sagr#233;ments etc., m'avaient tenu plus que jamais #233;loign#233; du monde, et ce n'est que malade moi-m#234;me, que j'ai appris l'accident de M-lle la Comtesse. Arnt a eu la bont#233; de m'en donner des nouvelles et de me dire 2 qu'elle allait beaucoup mieux. D#232;s que mon #233;tat me le permettra, j'esp#232;re, Madame, avoir le bonheur de venir de suite vous pr#233;senter mes respectueux hommages, en attendant je m'ennuie, sans avoir m#234;me la distraction d'une souffrance physique.
Lundi.
Pouchkine.
Je prends la libert#233;, Madame, de vous envoyer la 4 et 5 partie d' Онегин, qui viennent de para#238;tre; je souhaite de bien bon c#339;ur qu'elles vous fassent sourire.
Un aussi triste malade que moi ne m#233;rite gu#232;re d'avoir une s#339;ur grise aussi aimable que vous, Madame. Mais je suis [152] bien reconnaissant de cette charit#233; toute chr#233;tienne et toute charmante. Je suis charm#233; que vous prot#233;giez mon ami Онегин; votre remarque critique est aussi juste que fine, comme tout ce que vous dites; je me serais empress#233; d'en venir recueillir d'autres, si je ne boitais encore un peu, et si je ne craignais les escaliers. Jusqu'#224; pr#233;sent je ne me permets que le rez de chauss#233;e.
Daignez recevoir, Madame, l'hommage de ma reconnaissance et de ma parfaite consid#233;ration.
362. M. П. Погодин — Пушкину. 14 февраля 1828 г. Москва. С ответными замечаниями Пушкина. 19 февраля 1828 г. Петербург.
Третий нумер выйдет завтра, и только из великого [п[очтения][?]] личного (без всяких отношений) [154] моего почтения к Пушкину я не печатаю следующего объявления, — чтоб не употребить имени его всуе. Процензуруйте прежде, — прибавьте и убавьте, что вам угодно:
В 17 № Сев.[ерной] Пчелы перепечатано стихотворение Москва, помещенное в 1 № Мос.[ковского] Ве[стник]а, [с следу[ющим]]. „В одном журнале, говорят издатели, сей отрывок напечатан был с непростительными ошибками. По желанию (?) почтенного автора помещаем оный с поправками в Сев.[ерной] Пчеле. — Повторение стихов А. С. Пушкина (NB с его позволения, NB?) никогда не может быть излишним“.
Стихотворение Москва сам Пушкин продиктовал мне в бытность мою в Петербурге, потом дал мне свою черную тетрадь для поверки, и — наконец я показал ему свою копию. — Каково же было мое удивление, когда после всего этого нашли в нем еще какие-то [155] непростительные ошибки! Я вооружился терпением и стал сличать, — что же нашел?
Вместо Финмуша в М.[осковском] В.[естнике] напечатано Флимуш.*
Между третьею и четвертою строфою поставлены знаки пропуска.**
Сани вместо дрожки, магазины моды без запятой и наконец [о] Петровна с именем.***
И такие опечатки гг. издатели называют [156] непростительными, и не совестятся перепечатывать из-за них сотни стихов! — Не угодно ли попросить теперь позволения у почтенного автора перепечатать все его сочинения, потому что они все напечатаны с такими ошибками. — Может быть он и согласится. —
М. П.
[Замечание Пушкина: ]
Это слишком сериозно. См. замечание изд.[ателя] Моск.[овского] Вестн.[ика] о замечании Изд.[ателя] М.[осковского] Тел.[еграфа] (М.[осковский] В.[естник] 1828 № 2). Вот как должно их доезжать!
____________
* Об этой одной букве, которую не разобрал мой сотрудник, надзиравший за печатанием в мое отсутствие,[157] я писал особливое письмо к автору — доказательство, как я [стар[аюсь]] дорожу стихами Пушкина. Изд. [158]
** Об них автор сказал мне поздно, и письмо мое дошло в Москву, когда нумер был уже отпечатан. [159]
*** Всё это,* [160] утверждаю смело, [161] напечатано в Мос.[ковском] Вест.[нике], как было в рукописи автора.
[Замечание Пушкина: ]
* а Флимуш проклятый? а Магазины, Моды?
363. А. А. Дельвиг — Пушкину. Около (не позднее) 18 февраля 1828 г. Харьков.
Ваше Поэтическое [162] высокопревосходительство, честь имею донести вам, что я уже 10 дней нахожусь в г. Харькове. Где непрестаю говорить об вас с г.г. професорами, судящими о[б] вас по рекомендации Фадея Венедиктовича. Наприм. слышал я от них, что вышепомянутая персона ставит Цыганов выше всех произведений европейских муз. Горько мне было молчать, но подумав, что великие тени Гомера, Данте и Шекспира сами могут за себя говорить,[163] оставил я намерение возражать [164] противу сего афоризма. При том же помыслил: да будет Булгарин пророком хотя во граде Харькове и да скажет он, услыша, как здесь верят в слова его: „веры такой и в Израиле не обретох“. — Проезжая первопрестольный град Москву, ходил я на поклонение к поклоняемому и славимому Ивану Ивановичу Дмитриеву и приложился к мощам преподобного дядюшки вашего. Почтенные братья князь Петр и Евгений представили меня всей низшей братии московской. Видел я поющих, вопиющих, взывающих и глаголющих. Шевырев пел, вопиял и взывал, но не глаголил; гнев противу Северной Пчелы носил его на крилиях ветра, он не касался до земли, разве изредка носками сапожными. Раич благоухал анисовою водкою и походил на отпущенника или на домо#769;вого пииту. Хвалился милостию Вашею и проч. Благослови, святый Александр, брата младшего твоего Антония и посети будущие Северные Цветы его духом животворящим, яко же посещал их прежде. Здравие и долгоденствие желает тебе, брат любезнейший,
твой Дельвиг и супруга его — София.
Адрес: Его высокоблагородию Николаю Ивановичу Павлищеву. В С.Петербург. На Владимирской улице, в доме Кувшинникова. Доставьте А. С. Пушкину.
[Приписка другой рукой: ] М.[алой] Морской д. Колержи в трактир Париж.
364. M. П. Погодину. 19 февраля 1828 г. Петербург.
Вы всеконечно правы, и угадали, что я в примечании Булгарина совсем не участвовал — ни делом, ни словом, ни согласием, ни ве#769;дением. Когда б я видел его корректуру, то верно б уж [его] не пропустил выходку, которая так Вас беспокоит. Печатайте ваше возражение, если Вы думаете, что Сев.[ерная] Пч.[ела] того стоит — а я не 5 вмешиваюсь, ибо мое правило: не трогать чего знаете. Впроччем, здесь никто не заметил замечания.
О герой Шевырев! О Витязь Великосердый! — подвизайся, подвизайся! — А вы, любезный Михайло Петрович, утешьтесь, и, как говорит Тредьяковский, плюньте на суку Сев.[ерную] Пчелу.
19 февр.
На днях пришлю вам прозу — да Христа ради, не обижайте моих сирот-стишонков опечатками и т. под.
Шевыреву пишу особо. Грех ему не чувствовать Баратынского — но бог ему судья.
365. С. А. Соболевскому. Вторая половина февраля 1828 г. Петербург.
Безалаберный!
Ты ничего не пишешь мне о 2100 р. мною тебе должных, а пишешь мне о M-de Kern [165], которую с помощию божией я на днях [-]. — Вот в чем дело: хочешь ли оную сумму получить с Моск.[овского] Вес.[тника] — узнай, в состоянии ли они мне за нынешний год выдать 2100? и дай ответ — если нет, то получишь их с Смирдина в разные сроки. Что, душа моя Калибан? как это тебе нравится? Пиши мне о своих делах и планах. Кто у вас производит, кто потребляет? Кто этот Атенеической [дурак] Мудрец, который так хорошо разобрал IV и V главу? Зубарев? или Ив.[ан] Савельич? Я собирался к Вам, мои милые, да не знаю, попаду ли: во всяком [166] случае в П.[етер]Б.[урге] не остаюсь.
366. Е. А. Баратынский — Пушкину. Конец февраля — начало марта 1828 г. Москва.
Давно бы я писал к тебе, милый Пушкин, ежели бы знал твой адрес и ежели бы не поздно пришла мне самая простая мысль написать: Пушкину в Петербург. Я бы это наверно сделал, ежели б отъезжающий Вяземский не доставил мне случай писать к тебе — при сей верной оказии. В моем Тамбовском уединении я очень о тебе беспокоился. У нас разнесся слух, что тебя увезли, а как ты человек довольно увозимый, то я этому поверил. Спустя некоторое время я с радостью услышал, что ты увозил, а не тебя увозили. Я теперь в Москве сиротствующий. Мне, по крайней мере, очень чувствительно твое отсутствие. Дельвиг погостил у меня короткое время. Он много говорил мне о тебе: между прочим передал мне 6 одну твою фразу, и ею меня несколько опечалил. — Ты сказал ему: „Мы нынче не переписываемся с Баратынским, а то бы я уведомил его“ — и проч. — Неужели, Пушкин, короче прежнего познакомясь в Москве, мы стали с тех пор более чуждыми друг другу? — Я, по крайней мере, люблю в тебе по-старому и человека, и поэта.
Вышли у нас еще две песни Онегина. Каждый о них толкует по своему: одни хвалят, другие бранят и все читают. Я очень люблю обширный план твоего Онегина; но большее число его не понимает. Ищут романической завязки, ищут обыкновенного и разумеется не находят. Высокая поэтическая простота твоего создания кажется им бедностию вымысла, они не замечают, что старая и новая Россия, жизнь во всех ее изменениях проходит перед их глазами, mais que le diable les emporte et que Dieu les b#233;nisse [167]! Я думаю, что y нас в России поэт только в первых незрелых своих опытах может надеяться на большой успех. За него все молодые люди, находящие в нем почти свои чувства, почти свои мысли, облеченные в блистательные краски. Поэт развивается, пишет с большою обдуманностью, с большим глубокомыслием: он скучен офицерам, а бригадиры с ним не мирятся, потому что стихи его всё-таки не проза. Не принимай на свой счет этих размышлений: они общие. Портрет твой в Северных Цветах чрезвычайно похож и прекрасно гравирован. Дельвиг дал мне особый оттиск. Он висит теперь у меня в кабинете, в благопристойном окладе. Василий Львович пишет романтическую поэму. Спроси о ней у Вяземского. Это совершенно балладическое произведение. Василий Львович представляется мне Парнасским Громобоем, отдавшим душу свою романтическому бесу. Нельзя ли пародировать балладу Жуковского? Между тем прощай, милый Пушкин! Пожалуйста, не поминай меня лихом.
367. А. X. Бенкендорф — Пушкину. 5 марта 1828 г. Петербург.
Милостивый государь, Александр Сергеевич!
Государь император изволил повелеть мне объявить Вам, милостивый государь, что он с большим удовольствием читал Шестую главу Евгения Онегина.
Что же касается до стихотворения Вашего, под заглавием: „Друзьям“, то его величество совершенно доволен им, но не желает, чтобы оно было напечатано.
Препровождая при сем рукописи сих двух сочинений, из коих первая скреплена надлежащим образом в III Отделении собственной его императорского величества канцелярии, имею честь быть с совершенным почтением и искреннею преданностию,
милостивый государь, ваш покорнейшей слуга А. Бенкендорф.
№ 945. 5 марта 1828. Его высокоблагородию А. С. Пушкину.
368. А. X. Бенкендорфу. 5 марта 1828 г. Петербург.
Милостивый государь Александр Христофорович
Позвольте мне принести Вашему превосходительству чувствительную мою благодарность за письмо, которое удостоился я получить.
Снисходительное одобрение государя императора есть лестнейшая для меня награда, и почитаю за счастие обязанность мою следовать высочайшему его соизволению.
С чувством глубочайшего почитания и сердечной преданности, честь имею быть милостивый государь Вашего превосходительства покорнейший слуга Александр Пушкин.
5 марта 1828. С. П. Б.
Осмеливаюсь беспокоить Вас покорнейшей просьбою: лично узнать от Вашего превосходительства будущее мое назначение.
369. П. А. Осиповой. Около (не позднее) 10 марта(?) 1828 г. Петербург.
Je prends la libert#233; de vous envoyer les 3 derniers chants d' Онегин, je souhaite qu'ils puissent m#233;riter votre approbation. J'y joins un exemplaire pour M-lle Euphrosine, en la remerciant beaucoup de la r#233;ponse laconique qu'elle a daign#233; faire #224; ma question. Je ne sais, Madame, si j'aurai le bonheur de vous voir cette ann#233;e; on dit que vous vouliez venir #224; P#233;tersbourg. Est-il vrai? cependant je compte toujours sur le voisinage de Trigorsk et de Зуево. Le sort aura beau faire, il faudra bien qu'#224; la fin nous nous r#233;unissions sous les sorbiers de la Сороть. Agr#233;ez, Madame, vous et toute votre famille, l'assurance de mon respect, de mon amiti#233;, de mes regrets et de mon parfait d#233;vouement. [168]
370. A. X. Бенкендорф — Пушкину. 10 марта 1828 г. Петербург.
Генерал-адъютант Бенкендорф, свидетельствуя совершенное свое почтение Александру Сергеевичу, покорнейше просит его пожаловать к нему, завтрашнего числа, в воскресение, в 4 часу по полудни.
№ 1052. 10 марта 1828. Его высокобл.[агородию] А. С. Пушкину.
371. П. А. Катенин — Пушкину. 27 марта 1828 г. Шаево.
Посылаю тебе, любезнейший Александр Сергеевич, множество стихов, и пылко желаю, чтоб ты остался ими доволен, как поэт и как приятель. Во всяком случае, прошу мне сообщить свое мнение просто и прямо, и признаюсь, что я даже более рад буду твоим критическим замечаниям, нежели общей похвале. И повесть и приписка деланы во-первых для тебя, и да будет над ними твоя воля, то есть ты можешь напечатать их когда и где угодно; я же ни с кем из журналистов и альманахистов знакомства не вожу. Теперь только принужден был обратиться к Погодину (не зная даже как его зовут), чтобы через него отыскать тебя. Сделай дружбу, извини меня перед ним s'il se formalise [169], да во избежание подобного впредь пришли мне свой адрес; мой же Костромской губернии в город Кологрив. Я читал недавно третью часть Онегина и Графа Нуллина: оба прелестны, хотя без сомнения Онегин выше достоинством. Как твой портрет в Северных Цветах хорош и похож: чудо! Что ты теперь поделываешь? верно что-нибудь веселее, чем я, который то и знаю, что долги плачу: какая тоска! К слову о тоске, ради бога поскучай и ты немножко, чтобы меня и еще кое-кого одолжить; я ведь тебя слишком уважаю, чтобы считать в числе беспечных поэтов, которые кроме виршей ни о чем и слушать не хотят. Не льзя ли тебе справиться о неком Афанасие Петровиче Тютчеве, полковнике и командире второго учебного карабинерного полка? не льзя ли его лично, или через другого, отыскать и допросить: получил ли он мое письмо и что он долго не отвечает? Совестно мне отчасти затруднять тебя делом, которое до тебя не касается, но что делать? неволя; теперь у меня в Москве ни души знакомой нет. Встречаешься ли ты с Шаховским? что он делает? каков тебе кажется его Аристофан? по мне, в нем точно есть много вещей умных и хороших; но зачем наш князь пускается в педантство? право, совестно за него. Случилось ли тебе видеть новое театральное учреждение? оно достойно стоять рядом с новым цензурным уставом: кажется, нарочно для того сочинено, чтобы всех до последнего отвадить от охоты писать для театра; за себя по крайней мере я твердо ручаюсь. О варвары, полотеры придворные, враги всего русского и всего хорошего! Прощай, умница; да вспомни обо мне: ведь не похвально так приятелей забывать. Весь твой
Павел Катенин. Шаево. Марта 27-го. 1828.
372. И. Е. Великопольскому. Конец марта 1828 г. Петербург.
Булгарин показал мне очень милые ваши стансы ко мне в ответ на мою шутку. Он сказал мне, что цензура не пропускает их, как личность, без моего согласия. К сожалению, я не мог согласиться.
Глава Онегина втораяСъезжала скромно на тузе,
9 и ваше примечание — конечно личность и неприличность. И вся станса недостойна вашего пера. Прочие очень милы. Мне кажется, что вы немножко мною недовольны. Правда ли? По крайней мере отзывается чем-то горьким ваше последнее стихотворение. Неужели вы захотите со мною поссориться не на шутку и заставить меня, вашего миролюбивого друга, включить неприязненные строфы в 8-ю гл.[аву] Онегина? NB. Я не проигрывал 2-й главы, а ее экземплярами заплатил свой долг, так точно как вы заплатили мне свой родительскими алмазами и 35-ю томами Энциклопедии. Что если напечатать мне сие благонамеренное возражение? Но я надеюсь, что я не потерял вашего дружества и что мы при первом свидании мирно примемся за карты и за стихи.
Простите.
Весь ваш А. П.
Адрес: Евгению Абрамовичу Баратынскому, в Чернышевском переулке, в доме Энгельгарда, в Москве. Пр.[ошу] дост.[авить] И. Е. Великопольскому.
373. M. Риччи — Пушкину. Март — первая половина апреля 1828 г. Москва.
Depuis quelque temps, aimable Mr Pouchkin, je me suis adonn#233; #224; un des fl#233;aux (au dire de Byron) des #233;crivains,[170] #224; la traduction. Votre grand talent ne pouvait pas m'#233;chapper, aussi je vous envoie un petit #233;chantillon de la mani#232;re dont je vous estropie.
#201;crivez-moi ce que vous en pensez, et si vous me trouvez plus fid#232;le que vous en amour, soyez assez bon pour m'indiquer les pi#232;ces ou fragments que vous voudriez voir passer dans notre langue. Ce qui vous rendrait adorable #224; mes yeux, ce serait de m'envoyer quelques morceaux de votre Boris Godounoff, que je ne confierai #224; personne. Madme la P-sse Z#233;n#233;ide a envoy#233; #224; Mr Kasloff une Ode de Derjavin traduite par moi. Vous me feriez grand plaisir d'y jeter les yeux, et de m'en parler sans phrases. Mon #233;diteur, toujours la P-sse Z#233;n#233;ide, veut absolument vous faire conna#238;tre deux pi#232;ces de vers de mon cru, que le P-ce Abalienski recevra d'elle. Si On#233;ghin-Boyan-Pouchkin veut arracher un moment #224; son dolce far niente (ce qui ne l'emp#234;che pas de faire beaucoup) — en ma faveur, je lui en serai bien reconnaissant.
Il Genio Malefico.Nei di che nuovi eran per me beatoDe l'esistenza i moti, e il dolce incantoD'un guardo, e della selva il fremer grato,De l'usignuolo ed il notturno canto;Allor quando i sublimi sentimenti,La liberta, la gloria, l'amore,E de l'arti gli inspiratori accentiFluire il sangue fean con tanto ardore;L'ore de la speranza, e del dilettoD'angoscioso oscurando e pronto allarme,Allor tal genio di malizia infettoOccultamente diessi a visitarme.Fu il nostro incontro ognor tristo ed acerbo;L'amaro suo sorriso, e lo suo fosco,E strano sguardo, il velenoso verbo[Mi versavan nel sen] Versavanmi nel cuor gelido t#244;sco.D'inesausta calunnia traboccanteLa providenza lo suo ardir tentava;Illusion lo di belta brillanteEra per el; l'inspirazion spregiava.Ad amor non credeva, a libertate;Su la vita volgea maligni i rai;E di natura ne l'immensitateEi nulla benedicer volle mai.374. A. X. Бенкендорфу. 18 апреля 1828 г. Петербург.
Милостивый государь Александр Христофорович
По приказанию Вашего превосходительства, являлся я сегодня к Вам, дабы узнать решительно свое назначение, но меня не хотели пустить и позволить мне дожидаться.
Извините, Ваше превосходительство, если вновь осмеливаюсь Вам докучать, но судьба моя в Ваших руках, и Ваша неизменная снисходительность ободряет мою нескромность.
С истинным, глубочайшим[173] почтением и сердечной преданностию, честь имею быть
Адрес: Его превосходительству милостивому государю Александру Христофоровичу Бенкендорфу.
375. А. X. Бенкeндорф — Пушкину. 20 апреля 1823 г. Петербург.
Милостивый государь, Александр Сергеевич!
Я докладывал государю императору о желании Вашем, милостивый государь, участвовать в начинающихся против турок военных действиях; его императорское величество, приняв весьма благосклонно готовность Вашу быть полезным в службе его, высочайше повелеть мне изволил уведомить Вас, что он не может Вас определить в армии, поелику все места в оной заняты и ежедневно случаются отказы на просьбы желающих определиться в оной; но что он не забудет Вас и воспользуется первым случаем, чтобы употребить отличные Ваши дарования в пользу отечества.—
Сообщая Вам, милостивый государь, сие высочайшее решение, имею честь быть с совершенным почтением и искреннею преданностию,
милостивый государь, покорнейшей слуга А. Бенкендорф.
№ 1603. 20. Апреля 1828. Его высокоблагор[оди]ю А. С. Пушкину etc. etc.
376. A. X. Бенкендорфу. 21 апреля 1828 г. Петербург.
Милостивый государь Александр Христофорович
Искренне сожалея, что желания мои не могли быть исполнены, с благоговением приемлю решение государя императора и приношу сердечную благодарность Вашему превосходительству за сниходительное Ваше обо мне ходатайство.
Так как следующие 6 или 7 месяцев остаюсь я вероятно в бездействии, то желал бы я провести сие время в Париже, что, может быть, в последствии мне уже не удастся. Если Ваше превосходительство соизволите мне испросить от государя сие драгоценное дозволение, то вы мне сделаете новое, истинное благодеяние.
Пользуюсь сим последним случаем, дабы испросить от Вашего превосходительства подтверждения данного мне Вами на словах позволения: вновь издать раз уже напечатанные стихотворения мои.
Вновь поручая судьбу мою великодушному Вашему ходатайству, с глубочайшим почтением, совершенной преданностию и сердечной благодарностию, честь имею быть
милостивый государь Вашего превосходительства всепокорнейший слуга. Александр Пушкин.
С. П. б. 1828 21 апреля.
377. П. А. Вяземский и Пушкин — В. Ф. Вяземской. 21–22, 23, 24 и 26 апреля 1828 г. Петербург.
[П. А. Вяземский:]
Слава богу и Горголи, ты на месте, дома без беды. Хорошо же ты загулялась. Если ты прожила 12 дней в Пензе, то я могу прошататься 12 месяцев; во-первых я муж, а ты жена, следовательно, мне всё можно, а тебе почти ничего, после этой причины другие не нужны. А смерть хочется, приехав, с Вами поздороваться и распроститься, возвратиться в июне в Петербург и отправиться в Лондон на пироскафе, из Лондона недели на три в Париж, а в августе месяце быть снова у твоих Саратовских прекрасных ножек, смотри же у твоих, а не у ножек умытых. Вчера были мы у Жуковского и сговаривались пуститься на этот Европейский набег: Пушкин, Крылов, Грибоедов и я. Мы можем показываться в городах как Жирафы, или Осажи — не шутка видеть четырех русских литтераторов. Журналы верно говорили бы об нас. Приехав домой, издали бы мы свои путевые записки: вот опять золотая руда. Право можно из одной спекуляции пуститься на это странствие. Продать заранее ненаписанный манускрипт своего путешествия которому-нибудь книгопродавцу, или например Полевому, деньги верные. Не так ли, моя сударушка? Рассудок, или лучше сказать любовь моя к тебе держит меня за полу, а [-] [174] и ноги так и зудят. В два месяца собрать воспоминаний на десять лет, материалов на два тома in-8 [175]. Да это клад карманный и сердечный. Вы видно очень поладили с Горголи. Он сюда пишет о тебе старухе Вяземской, у которой был я сегодня и видел красный-день Завадовскую. У нее видел я и Голицыну, la princesse Michel, la princesse de Charenton [176], бывшую Шувалову. Она меня позвала к себе на вечер и мне жаль, что я с нею поздно познакомился. У нее [177] мне очень понравилось. Она презабавная и преживая, молодая хозяйка Голицына — Балк очень мила, другая Голицына — Суворова также показалась мне, или только послышалась очень мила и приветлива. Я с нею не знаком. Встретил я там Юсупову, саратовскую Голицыну, которая на лето едет в Ревель. Он выезжает в четверг, если не солжет, возьмет от меня несколько посылок. Хорош Ваш Сабуров. Я нарочно заезжал к нему, оставил записку, прося его дать мне знать когда поедет, и он уехал, не сказавшись мне. Ты меня раззорила своими покупками, тем более, что покупая для тебя твои перкали, бук-муселины, соблазнился и я, и накупил для себя разной дряни. Слава богу, свадьба в пятницу, то есть, 27-го. Мне душно здесь, я в лес хочу. Мне душно здесь, в Париж хочу. Пушкину отказали ехать в армию. И мне отказали самым учтивым образом. Только и разговора, что об La Roche-Jacquelin [178], сыне героини. Он, говорят, едет волонтером. Я видел его издали в театре. Он едет 24-го. P#233;tersbourg est devenu la Vend#233;e. La Roche-Jacquelin est son h#233;ros [179]. У Голицыной видел я Polier [180], мужа Шуваловой. Высокий, видный, черноватый мужчина. Что-то в роде Риччи. По последним известиям княгине Софье Волконской лучше. Княжна Алина вероятно приедет летом в Одессу, где будет отец ее. Твой приятель St-Priest [181] застрелился; говорят, в Италии, в Риме, в церкви в самое светлое воскресение. Впрочем эти подробности слухи, а самоубийство его, кажется, достоверно, по крайней мере графине Остерман уже объявили о его 13 смерти. Рассказывают, что он проигрался, другие, что он был влюблен в Юлию Самойлову, узнал о ее измене и проч. и проч. Вероятно, всё это шитье по канве; по несчастию канва есть, то есть смерть. Вчера слышал я и о смерти своей приятельницы, Нелидовой. Ты знаешь ли, что и муж ее умер. Нелидова была в Польше, больна горячкою, узнала нечаянно о смерти мужа, и болезнь ее усилилась. Вот как мне сказывали. Был у меня Кожухов, говорит о своей невинности, о своем несчастии: впрочем, несчастлив он, во всяком случае. Дело его уже более года продолжается и не кончается. Дочери его в пансионе у Madame Jarni [182]. Он, кажется, отдает их сюда в институт. И я ему то же советовал. В их положении нет им лучшего пристанища. Здесь Шепелев, едет также в Константинополь; я его еще не видал, но завтра буду обедать с ним у Кутайсовой. Он говорит, что едет на войну для детей; разве с надеждою, что его убьют, и что смерть его спасет имение от совершенного расстройства. Кутайсова-мать говорила ему, что он едет в армию маркитантом, vivandier [183]: и в самом деле, вероятно проку только и будет, что станет он кормить и поить главную квартеру. Вчера выехал великий-князь. Государь выезжает в середу, государыня в пятницу. А я когда? Бог весть, а скоро, особливо же, если поеду в Париж через Мещерск. А право брюхом хочется в Париж, но не ниже, следовательно, не ревнуй. Надобно же мне утешиться, что не берут в Царь-Град: я свой найду Царь-Град в Париже. То Константинополь, Стамбул, а настоящий Царьград Париж, после Пензы, или прежде Пензы, или рядом с Пензою; а особливо же на моей карте сердечной, потому что рвусь и в тот и в другой город и никак не желал бы отправиться в Париж, не заехав в Пензу. 24-го. Вчера был я у Новосильцовой-Апраксиной: она приняла меня, но я слышу, что доктор ее отчаивается в ее жизни. Она в сильной чахотке, однако же собирается в Ревель. Обедал я у Кутайсовых с Шепелевым и Дурновой, которая говорит que vous #234;tes tr#232;s jolie [184]: неправда ли, что она очень мила? Хотя только глаза остались у нее прежние, а то всё прочее скомкалось. Шепелев едет на войну, для него настоящий военный пир, со всею горячностью буйной молодости. А меня на этот пир не пустили. От того-то я на других и скалю зубы. Пушкин с горя просился в Париж: ему отвечали, что как русский дворянин имеет он право ехать за границу, но что государю будет это неприятно. Грибоедов же вместо Парижа едет в Тегеран чрезвычайным посланником. Я не прочь ехать бы и с ним: но теперь мне и проситься нельзя. Эх, да матушка Россия! попечительная лапушка ее всегда лежит на тебе: бьет ли, ласкает, а всё тут, никак не уйдешь от нее. Я тебя замучил своими недомолвками и жгу твое любопытство на малом и на большом огне. Ну так узнай же всё, слушай: Киселев, как был здесь, втянул меня в желание проситься быть при нем. Он взялся за это, думая, что дело не повлечет за собою никаких затруднений: начал, и затруднения обступили. Между тем он уехал и поручил мне кончить с Бенкендорфом. После нескольких переговоров незначительных и о коих писать нечего, подал я Бенкендорфу письмо, и вот ответ его. Своего письма вероятно не пришлю тебе, лень списывать, да и главное в ответе. Мне тут больно, что я в ином не поступил по собственным вдохновениям, а следовал советам приятелей: советы эти не помогли, потому что дело не состоялось; следовательно и по моему было бы не хуже. Я сперва хотел писать прямо к государю и писать прямо; меня своротили на Бенкендорфа, он человек добрый, я в этом уверен: но что может быть у нас с ним общего и зачем мне ехать на Бенкендорфа, когда дорога моя на Россию и на царя? Удивляюсь неудаче своей и не понимаю ее. Понимаю, что государь не хотел бы принять меня в службу, но раз соглашаясь 14 принять: не хотеть дать мне такое-то, или другое место, дело странное. Впрочем, я тут не узнаю государя, то-есть могущества его, а вижу только мелкие предубеждения и возню нижних чинов. По крайней мере, мне известно, что хотя я весьма немногим говорил о своем желании и то необходимым, в то же время все государственные мужи знали о нем и без сомнения все перечили. Я имел случай узнать на верное, что наш возлюбленный племянник, вице-канцлер и действительная свинья, Нессельроде, был в этом деле одним из моих противных ветров, то есть попросту [-] отца своего. Бог с ними! Я тут собою доволен тем, что это мне крови не вскипетило и не взбудорожило желчи: стало я стал благоразумнее, или здоровее, и то и другое очень хорошо. Теперь мое дело сделано: я возвращаюсь в ряды бездейственной, но грозной оппозиции. У нас ничего общего с правительством быть не может. Je n'ai plus ni chants pour toutes ses gloires, ni larmes pour tous ses malheurs [185]. Ответ Бенкендорфа похож на жеманство старой [-]: je ne sais pas filer le parfait amour et surtout avec le gouvernement [186]. Сказав свое мнение о недоброжелателях, что скажу о доброжелательных приятелях: в них нашел я точно горячее желание, но большую трусость в исполнении. И после того, они удивляются, что трудно делать у нас добро. Да, я думаю, будет трудно, когда малейшая морщина на печеной роже Нессельроде кажется им грозною тучею. Они хотят провести немощного приятеля через дорогу и точно желают от доброй души: но вдруг видят на дороге щепку и обращаются назад, боятся заносить ногу, говорят приятелю, подождем: неравно ты заденешь эту щепку и упадешь, хуже будет. Вот что со мною было. Аминь. Чтобы доказать тебе, что я лучший родственник, чем Нессельроде, спешу сказать тебе, что я послал по почте тетушке Кожиной пластырь, о котором мне она писала. Куда хочет она приложить его? Вчера умер князь Салтыков, муж Катиши Долгоруковой, кажется, после тяжкой и долговременной болезни. Говорят, он для жены ничего не сделал, то-есть не только при жизни, но и по смерти. Государь выехал вчера в ночь. Государыня едет сегодня. Веймарскую Марию Павловну ожидают сюда на днях. Наконец наша свадьба завтра. Я рад, что уже не будут встречные и поперечные спрашивать у меня сто раз на день: когда же Ваша свадьба? Кажется, в городе много было толков об ней за медлением. Мицкевич здесь: тоже хочет проситься в чужие краи для поправления здоровья; но вероятно и ему откажут: такая полоса. Ты найдешь перевод его последней поэмы в Московском Вестнике. Он сказывал мне, что у Зенеиды начинают немного распеваться. Я послал к саратовскому Голицыну покупки для тебя, и вот счет Английского гамазея. Барышни уверили меня, что там купить вернее, а я уверяю их, что они пополам с англичанами хотели поддеть меня на верное рублей на 50 лишних. Всё приданое висит и лежит теперь на виду. Говорят, что во всем много вкуса, а для меня во всем много грусти. Невесте, однако же, кажется весело смотреть на свое добро. О женщины! когда в Вас есть ребячество, то никакое дитя не перещеголяет Вас. Третьего дни был для меня великий день: давали Gazza ladra [187] и хотя не Замбони играл роль отца и не он сказал: nepur l'estreme amplesso, questo troppo crudelt#224; [188] (так ли, Матушка Ваше сиятельство, ученица г-на Галли?), а я был в восхищении. Дебютантка, здешняя певица Шауберлекнер, была в роле Нинеты, голос у нее хорош и приятен, есть искусство, но грудь слаба и на нее надеиться нельзя. Марколини в роле отца был хорош, хотя он еще и новичек на сцене и в пении: но маркиз Николини в роле Перуцци мне вовсе не нравится. В первый раз видел я театр полный и публику жаркую. Прощай, моя душа. Постараюсь еще прислать тебе с Голицыным тюль для Прасковьи Юрьевны и твои очки и твоему любовнику. 15 Благословляю и цалую Вас от всей души. Когда обойму на яву? Пора, пора. А куда же после поеду? Бог с Вами и со мною.
В письме к Бенкендорфу просился я быть при главной квартире, или при графе Палене, нашем знакомом, который будет управляющий княжествами Молдавии и Валахии, когда наши войска в них вступят; а то по письму, то-есть по ответу, можно подумать, что я просил бригады в действующей армии.
[Пушкин:]
26 апреля 1828 г. Петербург.
Ваше сиятельство! Его сиятельство, не смотря на свою ревность, позволил моему благородию написать вам несколько строф — (т. е. строк). Во-первых позвольте повергнуться мне к ножкам Вашего сиятельства и принести всеподданнейшую мою благодарность за собачку (символ моей к Вам верности), вышитую на канве собственными вашими ручками и присланную мне в мое чухонское уединение. — Что делаете вы, бесподобная княгиня, в вашей саратовской степи, и что делает е.[го] с.[иятельство] Павел, которого письма составляют единственное утешение наше? En second lieu je vous remercie pour la charmante lettre dont vous m'avez honor#233;. Je ne l'ai pas pour le moment sur mon c#339;ur (c.['est] #224; d.[ire] dans ma poche), c'est pourquoi je me r#233;serve pour un autre temps le plaisir de babiller et de vous faire la confession pleine et enti#232;re que vous me demandez. Salut. A. P. [189]
[Пpиложение:]
A. X. Бенкендорф — П. А. Вяземскому. 20 апреля 1828 г. Петербург.
Милостивый государь, князь Петр Андреевич!
В следствие доклада моего государю императору о изъявленном мне Вашим сиятельством желании, содействовать в открывающейся против Оттоманской Порты войне, его императорское величество, обратив особенно-благосклонное свое внимание на готовность Вашу, милостивый государь, посвятить старания Ваши службе его, высочайше повелеть мне изволил уведомить Вас, что он не может определить Вас в действующей против турок армии, по той причине, что отнюдь все места в оной заняты. — Ежедневно являются желающие участвовать в сей войне, и получают отказы. — Но его величество не забудет Вас, и коль скоро представится к тому возможность, он употребит отличные Ваши дарования для пользы отечества. —
С совершенным почтением и истинною преданностию, честь имею быть Вашего сиятельства покорнейший слуга А. Бенкендорф
№ 1602. Его сият[ельст]ву князю П. А. Вяземскому etc. etc. 20 апреля 1828.
378. M. Риччи — Пушкину. 1 мая 1828 г. Москва.
Que de remerciements ne vous dois-je, Monsieur Pouchkin, pour l'aimable et vraiment flatteuse lettre que vous m'avez #233;crite? Vous avez lu mes vers avec l'#339;il toujours philanthropique de l'homme #224; grand talent qui cherche toujours et en toutes choses le bon c#244;t#233;; tandis que la m#233;diocrit#233; fait #233;talage de son savoir p#233;dantesque en glissant sur ce qui pourrait #234;tre lou#233;, et appuyant de toutes ses forces sur le c#244;t#233; critiquable. Vous ne pouviez donc pas porter d'autre jugement; mais quant aux pri#232;res que je vous adressais, vous avez compl#232;tement #233;lud#233; la question, et c'est de cela que je ne vous sais nullement gr#233;. Laissons de c#244;t#233; la demande peut-#234;tre indiscr#232;te que je vous avais faite, quoique tr#232;s d#233;cid#233; #224; garder inviolablement le secret; mais pour la faveur que je vous demandais de m'indiquer les Po#233;sies l#233;g#232;res et fragments des pi#232;ces d#233;j#224; publi#233;es que vous pr#233;f#233;reriez voir traduits, je ne vous ferai pas gr#226;ce, et je r#233;it#232;re ma demande. En choisissant moi-m#234;me, je crains de faire comme Alfi#233;ri, quand #224; trois reprises il a entrepris de faire des extraits du Dante, et qu'il s'est trouv#233; #224; la fin l'avoir, toutes les trois fois, copi#233; en entier. Je ne serais nullement #233;loign#233; de le faire; mais m'#233;tant engag#233; pour le moment #224; donner un recueil de diff#233;rents Po#232;tes Russes, je ne puis pas m'adonner #224; un travail qui me m#232;nerait trop loin; ainsi point de quartier: indiquez seulement: je ne vous demande pas de faire copier; cela serait inutile. Je joins ici la traduction de Державин et votre Proph#232;te. De gr#226;ce, donnez-moi votre avis bien sinc#232;re l#224;-dessus; je vous jure par Apollon que je prendrai votre critique comme une marque d'estime et d'amiti#233;.
Avez-vous lu mon printemps? C'est un souvenir de ma jeunesse et de ma belle patrie. La Po#233;sie, cette magicienne, par un charme puissant donne #224; ses adeptes le pouvoir de fouiller dans les ruines des temps, et d'y apercevoir encore les ombres des jouissances pass#233;es. Vous allez donc, nouvel Ossian, la lance et la lyre en main, chanter la gloire et les combats; peut-#234;tre, comme le Po#232;te de Ferrare, cantar l'armi pietose e il capitano, — che il gran sepolcro liber#242; di Cristo. Toujours, et pour s#251;r, puiser de nouvelles inspirations et ajouter #224; l'#233;clat dont vous avez d#233;j#224; orn#233; la po#233;sie Russe. Gloire et plaisir, voici les v#339;ux que je forme pour vous, et pour moi, votre agr#233;ment aux sentiments d'admiration et de d#233;vouement que je vous porte.
C. Ricci.
Moscou, 1 mai 1828.
P. S.
Je viens d'apprendre que vous avez chang#233; de projets: je m'en r#233;jouis pour mon compte. Ne pourrions-nous pas esp#233;rer de vous voir? M-me la P-sse Wolkonski me charge de vous rappeler votre promesse et de lui envoyer votre portrait.[190]
Da spiritual sete tormentatoI'mi traeva in un tristo deserto:Allor che un Serafin sei volte alatoD'innanzi al guardo mio mi si fu offerto.Lievi qual sogno, a fior de gli occhi mieiPass#242; sue dita, e, nel futur veggenti,Spalancaronsi gli occhi, uguali a queiD'aquila che sul nido * si spaventi.Egli di tanger le mie orecchie assunse,E di suono riempi elle, e di frastuolo:E fin de' Cieli il fremito a me giunse;E de gli Angioli l'elevato volo;Fra l'acque e il gir del popolo marino;E ne le valli il crescer de le piante.Ed egli f#232; si a le mie labbra chino,E ne strapp#242; [192] la lingua mia peccante,E mensognera, e frivola, e maligna;Ed il dardo del savio serpenteInnest#242;, con la destra sua sanguigna,Ne le mie labbra assiderate, e spente.Ed ei fend#232;mi, con la spada il petto,E palpitante il cuor fuori n'emerse,E de l'aperto vedovo vicettoInfuocato carbon nel vano immerse.I' nel deserto, qual cadaver, stesoGiacea, e la voce scossemi de l'Alto:„Sorgi, o profeta, e [miro e ascolta] vide, et audi, disse,Adempi ci#242; che mia mente prefisseE i mar scorrendo, e lo terrestre spaltoOgnunque [193] cuor sia da tue verba acceso.
* Nota. Je vous prie, Monsieur, de remarquer que ce n'est pas une cheville. La langue italienne n'a pas de mot pour d#233;finir le sexe de l'aigle. Aquila se dit du m#226;le, comme de la femelle, ce qui m'a d#233;cid#233;, pour rendre la beaut#233; de votre image, #224; mettre l'aigle dans une position qui indique son sexe, et la possibilit#233; d'#233;prouver la frayeur, qui g#233;n#233;riquement n'est pas dans le caract#232;re fier et courageux de ce noble animal. Voici mes raisons: cependant votre opinion sur cela, comme sur le reste de cette traduction, plus elle sera franchement #233;nonc#233;e, plus elle me prouvera que vous en faites quelque cas et que vous honorez de votre amiti#233; votre traducteur et avant tout le [194] v#233;ritable admirateur de votre grand g#233;nie, qui sovra gli altri qual aquila vola.[195]
-
Verbo dei tempi de bronzi rimbomboOh qual mi turba tua tremenda voce!Me chiama me lo tuo gemente rombo,Me chiama, e spinge ver l'estrema foce.La luce appena lo mio ciglio vide,E gia ringhia la morte; sfolgoreggiaSua falce, qu'al balen, che l'aere feggia,E come l'erba i giorni miei recide.E nulla e niun da l'unghie sue possenti,E fatali si salva. Il prigioniero,E l'rege a vermi #232; pasto. Gli elementiRode l'avello dispietato, e fero.Lo tempo a star la gloria apre la gola:Qual van rapide l'onde ai mar tiranni,Cosi a l'eternit#224; li giorni, e gli anni:Insaziabil la morte i regni ingola.Sbrisciando andiam del gorgo in su lo stremo,Del gorgo ove a piombar ne dannoi il fato;Insiem con vita nostra morte avemo;E solo per la tomba #232; l'uom creato.Morte senza piet#224; tutto distrugge:Spezza le stelle la sua man furente:Ella de soli le fiamme fa spente,E i mondi tutti minacciando, rugge.Credesi lo mortal quasi immortale,E di morte'l pensier non cura, o evita;Giunge la morte a lo ladrone uguale,Ed inattesa a lui fura la vita.O'me! dove minor tema ne pungeMorte col#224; pi#249; facilmente fere:Di lei, da l'alte, ed orgogliose sfere,Il fulmine pi#249; rapido non giunge.Del lusso figlio, e de la voluttateOve se' tu Mesccerski? Ti celasti?Son da te queste sponde abbandonate:Da le rive mortali lunge andasti.Tua polve #232; qui, ma lo spirto non #232;eDov'egli #232; mai ?.. Col#224; — Dove? Non sassi…Lo gemer, l'ulular a noi sol dassi.Oh miseria a chi vita al mondo dee!Ove l'amor, le gioje, ed i contentiBrillavano al vigor congiunti in pria,La'l sangue a tutti ghiacciasi e le mentiAgita, e turba omai la doglia ria…Or fredda bava, a lauta mensa, #232; stata.A de banchetti le festose grida,S'alzan di tomba le lugubri strida;E la squallida morte tutti guata.Tutti guata la morte, ed i sovrani,Cui parvo #232; l'mondo per lo scettro loro;Guata i fastosi, i di ricchezze vani,Ch'idoleggiando van l'argento, e l'oro;Guata la forza baldanzosa, e audacce,E de la cruda falce il taglio arruota.Morte de la natura orror, tristezza,Di miseria, e d'orgoglio oh qual complesso!Oggi un nume doman polve: accarezzaLusinghiera la speme, e molce adesso;E doman — dove egro mortale? AppenaLo fine attinser l'ore al gir, prefisso.E del Caos gia fuggiron ne l'abisso.Qual sogno and#242; del viver tuo la mena.Qual sogno, qual soave illusioneDisparve gi#224; la primavera mia;Sua possa a me blandir belt#224; depone,N#232; vien me gioja a inebriar qual pria;Non piu qual pria la spirto in abbandonoAl gioir folle, ne qual pria beato.Degli onor dal disio solo agitato,Me chiama, il sento de la gloria il suonoSparir dovr#224; cosi l'et#224; matura,E con lei de la gloria l'ardore,Dei ricchi acquisti la bramosa cura.L'una app#242; l'altra spariran dal coreLe tempestose passioni insorte.Lunge da me felicita fallaci.Voi tutte siete incostanti, mendaci.Calca mio pi#232; d'eternita le porte.Oggi o doman l'inesorabil fato,Perfilieff, #224; morir tutti ne sforza.Crucciarsi a che, s'#232; al caro tuo, negatoEterno star ne la mortale scorza?Del Ciel la vita #232; momentaneo dono.Scorrerla in pace fia tua savia cura,Edistua benedici, anima pura,Il fatal colpo, al sommo voler prono.379. П. А. Вяземский — Пушкину и А. А. Оленину. (С пометами Оленина и Пушкина). 21 мая 1828 г. Петербург.
Да будет известно честным господам, что я завтра еду в Царское Село и предлагаю в четверг вечером, или в пятницу в обеденное время, или в ужинное, составить прощальный пикник, где, как и у кого угодно. Вот предлагаемые или лучше сказать предполагаемые собеседники:
Если проект мой будет одобрен честными господами, то приглашаю их приступить к принятию потребных мер в отношениях личных, местных и съестных, а тем паче питейных. Я за ранее даю на всё свое согласие. В четверг явлюсь за ответом.
380. H. M. Языкову. 14 июня 1828 г. Петербург.К тебе сбирался я давноВ немецкий град тобой воспетый,С тобой попить, как пьют поэты,Тобой воспетое вино.Уж зазывал меня с собоюТобой воспетый Киселев,И я с веселою душоюОставить был совсем готовНеволю Невских берегов —И что ж? Гербовые заботыСхватили за полы меняИ на Неве, хоть нет охоты,Окованным остался я.Ах юность, юность удалая!Могу ль тебя не пожалеть?В долгах, бывало, утопая,Заимодавцев избегая,Готов я всюду был лететь;Теперь докучно посещаюСвоих ленивых должниковИ тяжесть денег и годов,Остепенившись, проклинаю.Прости, Певец! играй, пируй,С Кипридой, Фебом торжествуй,Не знай ни скуки, ни жеманства,Не знай любезных должниковИ не плати своих долговПо праву русского дворянства.
Стихов, ради бога стихов! Душа просит. Простите, желал бы сказать до свидания.
14 июня С. П. Б.
Адрес (неизвестною рукою): Н. М. Языкову. В Дерпт.
381. М. П. Погодину. 1 июля 1828 г. Петербург.
Простите мне долгое мое молчание, любезный Михайло Петрович; право всякой день упрекал я себя в неизвинительной лени, всякой день собирался к Вам писать и всё не собрался. По сему самому не присылал вам ничего и в Моск.[овский] Вестн.[ик]. Правда, что и посылать было не#769;чего; но дайте сроку — осень у ворот; я заберусь в деревню и пришлю Вам оброк сполна. Надобно, чтоб наш журнал издавался и на следующий год. Он конечно, буде сказано между нами, первый, единственный журнал на святой Руси. Должно терпением, добросовестностию, благородством и особенно настойчивостию оправдать ожидания истинных друзей словесности и ободрение великого Гете. Честь и слава милому нашему Шевыреву! Вы прекрасно сделали, что напечатали письмо нашего Германского Патриарха. Оно, надеюсь, даст Шевыреву более весу во мнении общем. А того-то нам и надобно. Пора Уму и Знаниям вытеснить Булгарина и Федорова. Я здесь на досуге поддразниваю их за несогласие их мнений с мнением Гете. За разбор Мысли, одного из замечательнейших стихотворений текущей словесности, уже досталось нашим северным шмелям от Крылова, осудившего [198] их и Шевырева, каждого по достоинству. Вперед! и да здравствует Моск.[овский] Вес.[тник]! Растолковали ли вы Телеграфу, что он дурак? Ксенофонт Телеграф, в бытность свою в С.-П[етербур]ге, со мною в том было согласился (но сие да будет между нами; Телеграф добрый и честный человек [199] и с ним я ссориться не хочу). Кланяйтесь Калибану. На днях пишу к нему. Пришлю ему денег, а Вам стихов. За сим обнимаю Вас от сердца.
1 июля.
К стати: похвалите Славянина, он нам нужен, как навоз нужен пашне, как свинья нужна кухне, а Шишков русской Академии. На днях читал я стихи Языкова, где говорит он о своих стихах
Что ж? в Белокаменную с богом,В Моск.[овский] Вестн.[ик]. — Трудно, брат,Он выступает в чине строгом,Разборчив, строг, Аристократ —Так и приязнь ему не в ладСо мной, Парнасским Демогогом.Ну, в Афиней. — Что Афиней?Журнал казенно-философский,Отступник Пушкина, злодей,Благонамеренный Московский.382. С. А. Соболевскому. 3 июля 1828 г. Петербург.
Посылаю тебе что мог пока собрать: 1750 р. Из коих отошли, ради Христа, 250 Зубкову. Писать пока некогда. Прощай, обжирайся на здаровье.
3 июля.
Мой адрес: на имя Плетнева Петр.[а] Алекс.[андровича] — в Екатер.[ининский] Инст.[итут].
383. В. К. Кюхельбекер — Пушкину и А. С. Грибоедову. 10 июля 1828 г. Динабург.
Любезные друзья и братья,
поэты Александры.
Пишу к Вам вместе: с тем, чтобы вас друг другу сосводничать. — Я здоров и, благодаря подарку матери моей — Природы, легкомыслию, не несчастлив. Живу du jour au jour [200], пишу. — Пересылаю вам некоторые безделки, сочиненные мною в Шлюссельбурге. Свидания с тобою, Пушкин, ввек не забуду. — Получил ли Грибоедов мои волоса? Если желаешь, друг, прочесть отрывки из моей поэмы, пиши к С. Бегичеву: я на днях переслал ему [201] их несколько. Простите! Целую вас.
В. Кюхельбекер. Дюнабург 10. Июля 1828.
384. А. А. Дельвиг — Пушкину. Первая половина (после 8) июля 1828 г. Чернь.
Хлопочи, хлопочи обо мне, брат Пушкин, и пожалей меня. Добрый отец мой умер. Скажи о моей печали почтеннейшему Сергею Львовичу и Надежде Осиповне. Я уверен, они примут живое участие в горе моем. Целую ручки у Надежде Осиповне, Ольге Сергеевне, Павлищеву кланяюсь. В августе увижусь с тобой. Жена моя целует тебя в гениальный лоб. Будь здоров.
Твой Дельвиг.
Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину.
385. П. А. Вяземский — Пушкину. 26 июля 1828 г. Пенза (?).
26-го июля
Где ты, прекрасный мой, где обитаешь?Там ли, где песни поет князь Голицын,Ночи певец и картежник?
В самом деле где ты, как ты, что ты? С самого отъезда из Петербурга не имею о тебе понятия, слышу только от Карамзиных жалобы на тебя, что ты пропал для них без вести, а несется один гул, что ты играешь не на живот, а на смерть. Правда ли? Ах! голубчик, как тебе не совестно. — Ради бога, облегчи меня: вот уже второй день что меня пучит и пучит стих:
Быть может, некогда восплачешь обо мне,
который ты же мне натвердил. Откуда он? чей он? Перерыл я всего Батюшкова, Озерова, тебя и нигде не нахожу, а тут есть что-то Озеровское, Батюшковское. Помнится мне, что это перевод стиха французского, который кончается так:
Да и подлинника сыскать не могу, ни припомнить. Ради бога, сжалься и наведи меня на след. В нашем соседстве есть Бекетов, двоюродный брат Сонцева, добрый и образованный человек: у него я нашел за столом лафит 10-рублевый и шампанское во льду (Нравственно-политико-экономическое наблюдение #224; la Lomonossoff) [203]. Но всего лучше то, qu'il entend malice #224; votre vers: [204]
С благонамеренным в руках
и полагает, что ты суешь в руки дамские то, что у нас между ног. Я сказал ему, что передам тебе этот комментарий и уверен, что ты полюбишь семейство Сонцевых за догадку двоюродного брата. А название благонамеренный великолепное. К стати, что делает благонамеренный у Junior [205]? У этого Бекетова есть сестра Золотарева, баба молодец, с рожи похожая на Сонцева, все главы Онегина знает наизусть и представляла мне в лицах, как Сонцева жаловалась ей на тебя за стихи Жил да был петух Индейский и заставляла Алину на распев их читать. Ты прыгал бы и катался от смеха. Приезжай зимою к нам в гости и поедем недели на две в Пензу. Здесь тебе покланяются и тебя обожают. Шутки в сторону, приезжай. Что тебе стоит прокататься. А лучше всего приезжай в конце августа в Нижний на ярмарку, или ярмонку (как лучше?) и возвратимся вместе в Пензу. Что тебе сиднем прирости к гранитам Петербургским, или к [-] какой-нибудь без[-] красавицы? Я всю зиму проведу в здешнем краю. Я говорю, что я остепенился, потому что зарылся в степь. Я говорю, que je suis dans la Saratovie p#233;tr#233;e [206] (от Петра Александровича Кологривова), que je me suis emp#233;tr#233;[207] по тому же словопроизводству. Здесь есть милая бабочка, Всеволожская, Пелагея Николаевна, и один Вигель, который влюблен в нее: его в Пензе прозвали: Мосье Финмуш от твоих стихов:
У Пелагеи НиколавныВсё тот же друг Мосье Финмуш.
В провинциях прелесть. Здесь только, как в древности или в Китае, поэт сохраняет свои первобытные права и играет свою роль не хуже капитана-исправника, или дворянского заседателя. В столицах мы считаемся по армии в человеческом роде. Вот портрет Всеволожской, на днях написанный.
Простоволосая головка,Улыбчивость лазурных глазИ своенравная уловка,И блажь затейливых проказ;Всё в ней так молодо, так живо,Так не похоже на других,Так поэтически игриво,Как Пушкина веселый стих.Пусть спесь губернской прозы трезвой,Чинясь, косится на нее,Поэзией живой и резвойОна всегда возмет свое.Она пылит, она чудесит,Играет жизнью и шутяОна влечет к себе и бесит,Как своевольное дитя.Она дитя, резвушка, мальчик,Но мальчик всем знакомый нам,Которого лукавый пальчикГрозит и смертным и богам.У них во всем одни приемы,В сердца играют за одно:Кому глаза ее знакомы,Того уж сглазил он давно.Ее игрушка: сердцеловка.Поймает сердце и швырнет:Простоволосая головкаВсех поголовно поберет.
Сделай милость, на эту тему напиши мне что-нибудь и на листочке формата письма моего: я обещал ей дать твоего письма в альбум, да пришли еще что-нибудь своего неизданного для того же альбума. Только прошу не убивать меня в своем ответе: тебе прибыли из дали никакой не будет, а меня только погубишь. Приезжай же зимою в Пензу: я здешней публике обещался показать тебя. Дай мне похвастаться твоею дружбою ко мне. Я у Павлуши нашел в тетради: Критика на Евгения Онегина и по началу можно надеяться, что он нашим критикам не уступит. Вот она: И какой тут смысл: Заветный вензель О да Е. В другом же месте он просто приводит твой стих: Какие глупые места. L'enfant promet [208]. Булгарин и теперь был бы рад усыновить его Пчеле. — Прости, моя милая душа. Я в гостях у Сабурова, а жена дома, а то верно и она написала бы тебе, хотя ты у нее всё в долгу. Пиши к нам прямо и просто в Пензу, только пиши.
Что Киселев, Сергей Голицын? Скажи Николаю Муханову, что в нем нет совести.
Ольге Сергеевне мое дружеское рукожатие, а Родионовне мой поклон в пояс.
386. А. X. Бенкендорфу. Вторая половина (не ранее 17) августа 1828 г. Петербург. (Черновое)
В следствии высочайш[его] [повеления] г.[осподин] обер-пол[ицеймейстер] требовал от меня подписки в том, что я впредь без предвар.[ительной]обычной цензуры [209] [Я дал оную] повинуясь священной для меня воле; тем не менее прискорбна мне сия мера. Госуд.[арь] имп.[ератор] в минуту для меня незаб[венную] изволил освободить меня от цензуры, я дал честн[ое] слово государю, которому изменить я не могу, не говоря уж о чести дворянина, но и по глубокой, искренней моей привязанности к царю и человеку. Требование полицейской подписки унижает меня в собств.[енных] мо[их] глазах, и я твердо чувствую, [что] того не заслуживаю, и дал бы и в том честное мое слово, если б я смел еще надеиться, что оно имеет свою цену. Что касается до ценз.[уры], если госуд.[арю] имп.[ератору] угодно уничтожить милость мне оказанную, то, с горестью приемля знак царственного гнева, прошу В.[аше] превосход.[ительство] разрешить мне, как надлежит мне впредь п[оступать] с моими сочинениями, которые, как вам известно, составляют одно мое имущество.
Надеюсь, что Ваше [превосходительство] поймете и не примите в худую сторону смелость, с которою [решаюсь][?] объяснить. Она знак искренн[его] уважения человека, который [чувствует себя]
387. П. А. Вяземскому. 1 сентября 1828 г. Петербург.
Благодарствуй за письмо — оно застало меня посреди хлопот и неприятностей всякого рода. Отвечаю на скоро на все твои запросы.
Быть может некогда восплачет обо мне
стих Гнедича (который теперь здесь) в переводе его Вольтерова Танкреда:
Un jour elle pleurera l'amant qu'elle a trahi;Ce c#339;ur qu'elle a perdu, ce c#339;ur qu'elle d#233;chire.[210]
Успокоился ли ты? Пока Киселев и Полторацкие были здесь, я продолжал образ жизни, воспетый мною таким образом
А в ненастные дни собирались оничасто.Гнули, [-] их [-]! от 50-тина 100.И выигрывали и отписывалимелом.Так в ненастные дни занимались ониделом.
Но теперь мы все разбрелись. Киселев, говорят, уже в армии; Junior [211] в деревне; Голицын возится с Глинкою и учреждает родственно-аристократические праздники. Я пустился в свет, потому что бесприютен. Если б не [Закревс[кая]] твоя медная Венера, то я бы с тоски умер. Но она утешительно смешна и мила. Я ей пишу стихи. А она произвела меня в свои сводники, (к чему влекли меня и всегдашняя склонность и нынешнее состоянье моего Благонамеренного, о коем можно сказать то же, что было сказано о его печатном тезке: ей ей [212] намерение благое, да исполнение плохое).
Ты зовешь меня в Пензу, а того и гляди, что я поеду далее,
Прямо, прямо на восток.
Мне навязалась [новая[?] п[…][?]] на шею преглупая шутка. До прав.[ительства] дошла наконец Гавриилиада; приписывают ее мне; донесли на меня, и я вероятно отвечу за чужие проказы, если кн. Дм.[итрий] Горчаков не явится с того света отстаивать права 27 на свою собственность. Это да будет между нами.[213] Всё это не весело, но критика кн. Павла веселит меня, как прелестный цвет, обещающий со временем плоды. Попроси его переслать мне свои замечания; я буду на них отвечать непременно. Благодарю тебя умом и сердцем, т. е. вкусом и самолюбием — за портрет Пел.[агеи] Ник.[олаевны]. Стихов ей не шлю, ибо на такой дистанции не стреляют даже и турки. Перед княгиней Верой не смею поднять очей; однакож вопрошаю, что думает она о происшедствиях [214] в Од.[ессе][215] (Рае[вский]и гр.[афиня] В.[оронцова]).
Addio, idol mio [216] — пиши мне всё в П.[етер]Б.[ург] — пока —
1 сент.
388. П. А. Вяземский — Пушкину. 18 и 25 сентября 1828 г. Остафьево.
Остафьево. 18-го сентября 1828.
Молодой Пашков уверял меня, что он тому несколько недель видел у тебя на столе запечатанное письмо на мое имя. Да решись же прислать его. Ты, неблагодарный, не отвечаешь мне на мои письма, а я по всем великороссийским губерниям сводничаю для тебя и горячу воображение и благородные места молодых дворянок. Вот тебе послание от одной костромитянки, а ты знаешь пословицу про Кострому. Только здесь грешно похабничать: эта Готовцева точно милая девица телом и душою. Сделай милость, батюшка Александр Сергеевич, потрудись скомпоновать мадригалец в ответ, не посрами своего сводника. Нельзя ли напечатать эти стихи в Северных Цветах: надобно побаловать женский пол, тем более, что и он нас балует, а еще тем более, что весело избаловать молодую девицу. Вот и мои к ней стихи: мы так и напечатали бы эту Сузану между двумя старыми прелюбодеями. А приписка Бартенева, умного, образованного и великого чудака, настоящего квакера. Что ты делаешь, моя радость? В Костроме узнал я, что ты проигрываешь деньги Каратыгину. Дело не хорошее. Он же приятель Сибирякову. По скверной погоде, я надеялся, что ты уже бросил карты и принялся за стихи. Я разъезжаю по губерниям и пленяю дворянство своим известным талантом, как столичные артисты, которые спадут с голоса и выезжают на провинции. Знаешь ли, что ремесло не худое. Самолюбие как пьяница: сперва пои его хорошим вином, Моетом, а там, как хмель позаберет, подавай и полушампанское и Цымлянское, на старые дрожжи всё покажется хорошо. Пьянство одно, назюзься Варною или Костромою, дело в голове, а не в бутылке, из которой пил. Спроси у Junior [217]: менее ли он сладко блаженствовал на пароходе от водки и пива, чем за роскошным столом, где, по выражению Ломоноссова, также Junior [218], [где] за уряд стоит Лафит 12-ти-рублевый. Был ли ты наконец у Карамзиных: у них золотый анекдот про золотый мундир Сонцова. Я отдал его Софии, чтобы заманить тебя этим золотом. Василья Львовича я еще не видал и потому ничего не могу сказать тебе о твоем новом двоюродном брате, капитане Храброве. Надобно теперь тебе и этого двоюродного братца официально признать, как и Буянова. Что делает Авраамово лоно? Бываешь ли на нем хотя во сне? Я пробуду в Москве дней 15-ть, а там возвращусь в свои степи довершать победы и раздавать стихотворческие знаки отличия заслуженым красавицам. На днях доставлю я тебе эти знаки, выбери из них что вздумаешь и отдай в Цветы. — 25-го сентября. Сей час получил я твое письмо от 1-го сентября. Спасибо за успокоение поэтического недоумения моего… Дельвиг здесь: мы были с ним у дяди, который по доброте сердца своего и дружбе к нам читал кое-что из Капитана Храброва, с которым познакомишься и породнишься в Цветах. Сердечно жалею о твоих хлопотах по поводу Гавриила, но надеюсь, что последствий худых не будет, и что Фон-Фок скажет Музе твоей: Стихородица, дево радуйся, благословенна ты в женах и прочее. Я уже слышал, что ты вьешься около моей медной Венеры, но ее ведь надобно и пронять медным благонамеренным. Спроси у нее от меня: как она поступает с тобою, так ли как со мною: на другую сторону говорит и любезничает, а на мою кашляет. Так расстался я с нею за обедом у Белосельской, где она сидела между мною и Экеном. Ты говоришь, что ты бесприютен: разве уже тебя не пускают в Приютино? Мы на днях занимались текущею словесностью у Полевого с Дельвигом и Баратын[ски]м. Тут был цензор Глинка, который уморителен и сто#769;ит Снегирева, отказывается от Минина, Пожарского и Гермогена и говорит: Чорт знает за что наклепали на меня какую-то любовь к отечеству: чорт бы ее взял! и тому подобное. Он нас смешил черезвычайно и я жалел, что тебя нет с нами. Ты что ли накормил Воейкова бешеною травою? Он точно с цепи сорвался. Il a atteint le sublime de l'impertinence [219]. Ума тут нет, но это лучше ума: так например Потемкин [-] при генералах, стоящих у него почтительно. Кстати о [-]. Вот несколько эпиграмм, [-] мною.
Племяннику дядя.
[(Ведь [?] он [?] по [?] [-][?] своей и моей мне племянник)] Да исправится эпиграмма моя, яко кадило перед тобою!
1-ая.
Нечистый дух собаку съелНам строить козни и подкопы:Кто выдохся из внутренности [-]Попал [в мин[истры]] у нас в министры внешних дел.
2.
[-] известного потомок;Ты для своей породы слишком громок.Но знать отцу — [-] раз [-] удалось,И исключение в твой образ облеклось.
3.
Куда Ваш вице-канцлер плох,Он кажется мне [-], а не министр Европы.— О нет, был [-] отец, а из отцовской [-]Он воплощенный [-].
4.
Не по своей пошел ты части;Не иностранных дел приказБыть должен у тебя во власти:Тебя пронюхают как раз.Тебе по самой родословнойОткрыт к делам духовным след;Тебя отец ведь [-] в свет,Ты стало человек духовный.
Доволен ли ты? Мне, кажется, можно признать эти стихи моими. Тут счеты фамильные. Какие твои стихи, где ты сравниваешь медную Грацию (а не медную Венеру) с беззаконною кометою. Покажи их. Я из них знаю, и то ошибочно, только четыре стиха.
389. А. Лестрелен — Пушкину. Сентябрь 1828 г. Москва.
Monsieur,
Permettez que les premiers accords d'une muse naissante, soient consacr#233;s #224; vous exprimer l'admiration que m'ont inspir#233;e vos ouvrages. Dans le printemps de votre vie, vos #233;crits vous ont assur#233; une gloire #233;ternelle; d#233;j#224; votre nom se r#233;p#232;te avec enthousiasme dans le monde litt#233;raire et la Russie s'enorgueillit de vous avoir donn#233; le jour; mais l'admiration ne tient pas lieu de talent, et mes vers, sans doute, Monsieur, sont incapables de vous louer dignement; cependant, accueillis par vous, votre seule approbation peut les sauver de l'oubli.
J'ai l'honneur d'#234;tre […]
#201;pitre
#224; M. Alexandre Pouschkine.
Qui retient donc tes chants, qui suspend tes accords,Ton luth harmonieux, tes sublimes transports?En vain tes doigts hardis abandonnent la lyre;Les Muses sur ton c#339;ur n'ont-elles plus d'empire?De ce repos fatal repousse la langueur,Reprends ton luth divin, et dans ta noble ardeur,Que le fr#233;missement de ses cordes flexibles,Anime encor l'#233;cho de ces rives paisibles.Jadis en son essor, ton esprit cr#233;ateur,Osant franchir l'espace o#249; se perd un auteur,Enfantait chaque jour de divines pens#233;es,Et pla#231;ait avec art des phrases cadenc#233;es;L'harmonie, en tes vers #233;crits #233;loquemment,A l'oreille vibrait m#233;lodieusement:Ainsi la douce voix d'une amante ch#233;rie,Ram#232;ne l'esp#233;rance en notre #226;me fl#233;trie.Le vulgaire, il est vrai, rend justice aux savants,Lorsqu'ils sont effac#233;s du nombre des vivants;C'est sur leur tombe, alors, qu'on pose la couronne;Leur tr#244;ne est un cercueil que l'honneur environne:Tel le chantre d'Achille a v#233;cu m#233;pris#233;;Ainsi l'on vit Ovide #224; Tomes d#233;pos#233;,Camo#235;ns dans l'exil eut le destin d'Hom#232;re,Il revit sa patrie, y mourut de mis#232;re;Pers#233;cut#233; longtemps, le Tasse infortun#233;,S'avance au Capitole et n'est point couronn#233;;Milton dans le malheur a fini sa carri#232;re,M#233;connu des savants, m#233;pris#233; du vulgaire.Qu'est le m#233;rite h#233;las! qu'est-il donc ici bas,Si l'envie et le sort s'attachent #224; ses pas!Pour #233;blouir le monde il faut de la richesse,Des titres #233;clatants, beaucoup de hardiesse,Un brillant #233;quipage et d'effront#233;s laquais,Insultant les passants aux portes du palais;Cela tient lieu d'esprit #224; la cour, #224; la ville,Et des #233;crits d'un fat, fait admirer le style,Fait un homme d'honneur, d'un fourbe, d'un larron,D'un #234;tre sans aveu, le plus loyal baron.Le po#232;te au grenier trouve un r#233;duit tranquille,Oui, c'est l#224;, qu'oubli#233; dans ce modeste asile,Son esprit cr#233;ateur, planant sur l'univers,Inspir#233; par la gloire enfante d'heureux vers;C'est l#224; que son crayon par un trait satirique,Couvre tous nos abus d'une juste critique;L#224;, sa lyre savante en ses divins accords,Peut immortaliser les vivants et les morts.Que de h#233;ros fameux, c#233;l#233;br#233;s dans l'histoire,Sans l'heureux art des vers, auraient p#233;ri sans gloire!Que de Rois oubli#233;s, dignes de notre encens!Et ces tombeaux bris#233;s, renvers#233;s par le temps,La lyre anime encor leur d#233;pouille poudreuse,Et cherche un nom cach#233; sous la pierre orgueilleuse;Ulysse, Achille, Hector, sortez de vos tombeaux,L'Iliade #233;ternise Hom#232;re et vos travaux.Sous un Bourbon la France #224; jamais immortelle,Au s#233;v#232;re Boileau dut sa gloire nouvelle;La prise de Namur, le passage du Rhin;Aux si#232;cles sont transmis par son docte burin.L'#233;mule de Sophocle en surpassant Corneille,A la sc#232;ne l#233;gua sa Ph#232;dre sans pareille.Le chantre de Henri composa l'Orphelin,Za#239;re et Mahomet naquirent sous sa main;Mais Corneille et Racine en partageant sa gloire,N'ont point de monument au temple de m#233;moire. *Les po#232;tes pourtant, sont la gloire des Rois,Lorsqu'ils sont accueillis, prot#233;g#233;s sous leurs lois.Encor faut-il flatter pour #234;tre un homme utile;On voit plus d'un Auguste, il est plus d'un Virgile!Mille fois plus heureux, laissant ses vains succ#232;s,Le simple laboureur cultive ses gu#233;rets;Oui, l#224;, point d'envieux, l#224;, ma#238;tre en sa demeure,Il vit paisiblement jusqu'#224; sa derni#232;re heure,Sans chagrins, ni soucis, sans compter d'ennemis,Il peut dire en mourant: j'avais quelques amis.En butte #224; la critique envieuse et m#233;chante,Je brave la temp#234;te, et ma main indolente,Tra#231;ant dans mes loisirs quelques vers imparfaits,Sans pouvoir t'imiter, lance en vain quelques traits:Tel on voit un vautour en son essor rapide,Chercher #224; suivre un aigle aux r#233;gions du vide,Inutiles efforts; ainsi mon chalumeau,Dans l'art d'#233;crire en vers est encore au berceau.L'avenir est #224; toi, le pr#233;sent au vulgaire,Peu t'importe un critique injuste ou trop s#233;v#232;re,Par ton hardi g#233;nie un chemin t'est trac#233;,Foule aux pieds ce censeur par tes vers terrass#233;.Pourtant, ton luth sonore au cri de la victoire,A de plus nobles chants doit consacrer ta gloire;C#233;l#232;bre tes guerriers; ces vainqueurs du Persan;Ont renvers#233; les murs de l'antique Erivan;D#233;j#224; de ses remparts les ruines fumantes,G#233;missent sous le poids des aigles triomphantes,Et la triste Arm#233;nie en ses profonds d#233;serts,Aux Isma#235;liens a vu donner des fers.D'un sublime transport que ta lyre saisieChante le double affront des peuples de l'Asie,A l'Europe #233;tonn#233;e annonce ces exploits,C#233;l#232;bre le h#233;ros qui fait ch#233;rir ses lois;Mais ton c#339;ur se consume et ta lyre est muette,Tu br#251;les dans ces lieux d'une flamme secrette;Pouschkine, ces liens sont des cha#238;nes, des fers,Romps ce joug oppresseur, crains ces charmes pervers;Si l'amour embellit les lauriers de la gloire,Seul, il ne peut guider au temple de m#233;moire,Le guerrier, le po#232;te immolent #224; l'honneurCes plaisirs passagers, ces #233;clairs de bonheur;Laisse aux simples mortels ces plaisirs et ces peines,Le g#233;nie est vainqueur des passions mondaines,Fils ch#233;ri d'Apollon, vois l'immortalit#233;,L'amour! qu'est-il?… un songe est sa r#233;alit#233;.
390. E. M. Хитрово. Август — первая половина октября 1828 г.(?) Петербург.
Mon Dieu, Madame, en disant des phrases en l'air, je n'ai jamais song#233; #224; des allusions inconvenantes. Mais voil#224; comme vous #234;tes toutes et voil#224; pourquoi les femmes comme il faut et les grands sentiments sont ce que je crains le plus au monde. Vive[nt] les grisettes. C'est bien plus court et bien plus commode. Si je ne viens pas chez vous, c'est que je suis tr#232;s occup#233;, que je ne puis m'absenter que tard, que j'ai mille personnes que je dois voir et que je ne vois pas.
Voulez-vous que je vous parle bien franchement? Peut-#234;tre suis-je #233;l#233;gant et comme il faut dans mes #233;crits; mais mon c#339;ur est tout vulgaire et mes inclinations toutes tiers-#233;tat. Je suis so#251;l d'intrigues, de sentiments, de correspondance, etc. etc. J'ai le malheur d'avoir une liaison avec une personne d'esprit, maladive et passionn#233;e — qui me fait enrager, quoique je l'aime de tout mon c#339;ur. En voil#224; bien assez pour mes soucis et surtout pour mon temp#233;rament.
Ma franchise ne vous f#226;chera pas? n'est-ce pas? Pardonnez-moi donc des phrases qui n'avaient pas le sens commun et qui surtout ne vous regardaient en aucune mani#232;re.
392. H. В. Путяте. Январь — середина октября 1828 г. (?) Петербург.
M'#233;tant approch#233; hier d'une dame qui parlait #224; Mr de Lagren#233;e, celui-ci lui dit assez haut pour que je l'entendisse: renvoyez-le. Me trouvant forc#233; de demander raison de ce propos, je vous prie, Monsieur, de vouloir bien vous rendre aupr#232;s de Mr de Lagren#233;e et de lui parler en cons#233;quence.
Тверской Ловелас С. Петербургскому Вальмону здравия и успехов желает.
Честь имею донести, что в здешней губернии, наполненной вашим воспоминанием, всё обстоит благополучно. Меня приняли с достодолжным почитанием и благосклонностию. Утверждают, что вы гораздо хуже меня (в моральном отношении), и потому не смею надеяться на успехи, равные вашим. Требуемые от меня пояснения на счет вашего П.[етер]Бургского поведения дал я с откровенностию и простодушием — от чего и потекли некоторые слезы и вырвались некоторые недоброжелательные восклицания, как например: какой мерзавец! какая скверная душа! но я притворился, что их не слышу. При сей верной оказии доношу вам, что Марья Василиевна Борисова есть цветок в пустыне, соловей в дичи лесной, перла в море и что я намерен на днях в нее влюбиться.
Здравствуйте; поклонение мое Анне Петровне, дружеское рукожатие баронессе etc.
27 окт.
Адрес: Алексею Николаевичу Вульфу.
394. П. А. Осиповой. 3 ноября 1828 г. Малинники.
Mille remerciements, Madame, pour l'int#233;r#234;t que vous daignez prendre #224; votre tout d#233;vou#233; serviteur. Je serais venu chez vous absolument, mais la nuit m'a surpris je ne sais trop comment au beau milieu de mes r#234;veries. Ma sant#233; est aussi bonne que possible.
A demain donc, Madame, et veuillez encore une fois recevoir mes tendres remerciements.
395. А. А. Дельвигу. Середина ноября 1828 г. Малинники.
Ответ Катенину.
Напрасно, пламенный поэт,Свой чудный кубок мне подносишьИ выпить на здоровье просишь:Не пью, любезный мой сосед.Товарищ милый, но лукавый,Твой кубок полон не вином,Но упоительной отравой.Он заманит меня потомТебе вослед опять за славой.Не так ли опытный гусар,Вербуя рекрута, подноситЕму веселый Вакха дар,Пока воинственный угарЕго на месте не подкосит?Я сам служивый; мне домойПора убраться на покой.Останься ты в строях Парнасса.Пред делом кубок наливай,И лавр Корнеля или ТассаОдин с похмелья пожинай.
А. П.
Вот тебе в цветы ответ Катенину вместо ответа Готовцевой, который не готов. Я совершенно разучился любезничать: мне так же трудно проломать мадригал, как и [-]. А всё Софья Остафьевна виновата. Не знаю, долго ли останусь в здешнем краю. Жду ответа от Баратынского. К новому году вероятно явлюся к Вам в Чухландию. Здесь мне очень весело. Пр.[асковью] Алекс.[андровну] я люблю душевно; жаль, что она хворает и всё беспокоится. Соседи ездят смотреть на меня, как на собаку Мунито; скажи это гр.[афу] Хвостову. Петр Марк.[ович] здесь повеселел и уморительно мил. На днях было сборище у одного соседа; я должен был туда приехать. Дети его родственницы, балованные ребятишки, хотели непременно туда же ехать. Мать принесла им изюму и черносливу, и думала тихонько от них убраться. Но Петр Марк.[ович] их взбуторажил, он к ним прибежал: дети! дети! мать Вас обманывает — не ешьте черносливу; поезжайте с нею. Там будет Пушкин — он весь сахарный, а зад его яблочный; его разрежут и всем вам будет по кусочку — дети разревелись: Не хотим черносливу, хотим Пушкина. Нечего делать — их повезли, и они сбежались ко мне облизываясь — но увидев, что я не сахарный, а кожаный, совсем опешили. Здесь очень много хорошеньких девчонок (или девиц, как приказывает звать Борис Михайлович), я с ними вожусь платонически, и от того толстею и поправляюсь в моем здоровьи — прощай, поцалуй себя в пупок, если можешь. Сестра просит для своего Голубчика моегоВорона; как ты думаешь. Пускай шурин гравирует, а ты печатай. Vale et mihi favere [226], как Евг.[ений]Онегин. Баронессе не говорю ничего — однакож целую ручку, но весьма чопорно.
396. А. А. Дельвигу. 26 ноября 1828 г. Малинники.И недоверчиво и жадноСмотрю я на твои цветы.Кто, строгий стоик, примет хладноПривет Харит и Красоты?Горжуся им — но и робею;Твой недосказанный упрекЯ разгадать вполне не смею.Твой гнев ужели я навлек?О сколько [б] [слез] мук себе готовилКрасавиц ветреный зоил,Когда предательски злословилСей пол, которому служил!Любви безумством и волненьемНаказан [будет] был бы он, [но] а ты[Всегда] была [б] всегда б опроверженьемЕго печальной клеветы.
Вот тебе ответ Готовцевой (чорт ее побери), как ты находишь ces petits vers froids et coulants. [227] Что-то написал ей мой Вяземский? а от меня ей мало барыша. Да в чем она меня и впрям упрекает —? в неучтивостях ли противу прекрасного полу, или в похабностях, или [уж] в беспорядочном поведении? Господь ее знает. Правда ли, что ты едешь зарыться [228] в смоленской крупе? видишь, какую ты кашу наварил. Посылаешь меня за Баратынским, а сам и драла. Что мне с тобою делать? Здесь мне очень весело, ибо я деревенскую жизнь очень люблю. Здесь думают, что я приехал набирать строфы в Онегина и стращают мною ребят как букою. А я езжу по пороше, [до] играю в вист по 8 гривн роберт — [сентиментальничаю] и таким 36 образом прилепляюсь к прелестям добродетели и гнушаюсь сетей порока — скажи это нашим дамам; я приеду к ним [омолодившийся[?] и телом и душою] — полно. Я что-то сегодня с тобою разоврался.
26 нояб.
Что Илиада и что Гнедич?
Адрес: Барону Антону Антоновичу Дельвигу в [Москву] С. Петербург во Владимирской в доме Кувшинникова.
397. А. А. Дельвиг — Пушкину. 3 декабря 1828 г. Петербург.
Два письма со стихами получил от тебя, друг Пушкин, и скажу тебе, что не смотря на мое красноречие, город Петербург полагает отсутствие твое не бесцельным. Первый голос сомневается, точно ли ты без нужды уехал, не проигрыш ли какой был причиною; 2-ой уверяет, [229] что ты для материалов 7-ой песни Онегина отправился, [а] 3-ий утверждает, что ты остепенился и [хочешь исправиться] в Торжке думаешь жениться, 4-ый же догадывается, что ты составляешь авангард Олениных, которые собираются в Москву. Я ничего не думаю, а желаю тебя поскорее увидеть и вместе с Баратынским, который, если согласится ехать в Петербург, найдет меня в оном. В противном же случае закопаюсь в смоленскую крупу, как Мазепа в Войнаровском закутался в плащ. Благодари любезнейшую Прасковью Александровну за добрые воспоминания. Воспользуюсь первыми солнечными днями, отпечатую свою фигуру и пришлю ей несколько экземпляров; желал бы оригиналом попасть к ней. Но нельзя. Бал отпечатан, в пятницу будет продаваться. Цветы цветут славно. Жуковской дал слишком [восемь] 800 стихов; Крылов 3 басни, твоих 16-ть пьес и пр. и пр. Гнедич классически обнимает романтическую фигуру твою, жена приседает на чопорный поклон твой, я просто целую тебя и желаю здравие. Прощай.
Твой Дельвиг.
3-го декабря 1828. С. Петербург.
Адрес (рукою С. М. Дельвиг): Александру Сергеевичу Пушкину Тверской губернии в Торжок.