"Газета Троицкий Вариант # 50" - читать интересную книгу автора (Троицкий Вариант Газета, Троицкий Вариант...)

Money, money, money…

АК: У вашей команды обширная география международных поездок. Только в 2008 году – 55 выступлений в разных странах. Это очень внушительно даже для большой и хорошо финансируемой западной лаборатории. Помимо наличия новых готовых для презентации результатов, обеспечение таких поездок в далекие заграницы требует ведь, наверное, и других ресурсов? Если не секрет, из каких источников это все оплачивается?

Г.Э.Норман: Да, наш командировочный бюджет достигает $80.000 в год. Лидеры по его расходованию — аспиранты Янилкин ($15.000) и Куксин ($10.700), зав. лаб. Морозов ($8.000), аспирант Ланкин ($7.900), зав. отделом Норман ($7.700), зав. лаб. Стегайлов ($6.900), с.н.с. Пикуз ($6.000). Распределение средств диктуется профессиональными приоритетами, а не возрастом или статусом. Большинство этих расходов покрывается российскими источниками, основной из которых – программы РАН. Бывают и приглашения за счет оргкомитетов.

АК: А как решаются визовые проблемы? Кто занимается чисто бумажной стороной организации этих многочисленных поездок? Сколько времени это занимает?

Г.Э.Норман: Все делаем сами. Если едет два или более человек, организуем взаимопомощь, ничего стараемся не дублировать.

Игорь Морозов (зав. лаб.): Организация поездок занимает немалое время, т.к. выполняется на 100% силами самих сотрудников. Остается надеяться, что когда-нибудь международный отдел и другие структуры института заработают нормально и возьмут на себя часть этой работы.

Сергей Стариков (асп.): Сами делаем. Времени занимает колоссальное количество. Выручает, что всё делаем вместе и с разделением обязанностей. Например, кто-то пишет заявки на командировку, кто-то покупает билеты, кто-то занимается визами.

Алексей Янилкин (асп.): Здесь я хотел бы отметить самостоятельность студентов, которым можно полностью доверить оформление командировки за всю команду (проезд, проживание, командировочные бумаги), и лояльное отношение к ним бюрократической системы нашего института.

Петр Жиляев (ст. 5 к.): К ответу Генри Эдгаровича хочу лишь добавить, что на нашем сайте есть банк данных, содержащий необходимые бюрократические формы с примерами, для формализации наших поездок и не только. За это большое спасибо Володе Стегайлову и Игорю Морозову.

АК: Очевидно, что со всеми вашими поездками, российскими и международными контактами, у вашего отдела наверняка обширная история и география сотрудничества. Если можно, расскажите, пожалуйста немного подробнее о том, какие именно проекты делаются в сотрудничестве и как такое сотрудничество осуществляется на практике? В чем оно состоит?

Г.Э.Норман: Мы сотрудничаем с Московким Институтом Стали и Сплавов, Институтом Проблем Механики РАН, МГУ, Санкт-Петербургским Институтом Высокопроизводительных Вычислений и Баз Данных, Оренбургским Государственным Университетом. А кроме того – с Sandia National Laboratories, Hebrew University in Jerusalem (Israel) , Centre for Development of Advanced Computing, Pune (India).

В случае российских организаций и Индии – сотрудничество заключается в написании совместных заявок на гранты и отчетах по ним. С 2008 г. начали участвовать в ежегодных российско-индийских симпозиумах, дополняющих грант. Норман ездил в Индию в 2008, на 2010 планируем поездку Стегайлова, Янилкина и Морозова. Симпозиум 2009 был в Москве, выступали Валуев, Куксин, Морозов, Стегайлов и Янилкин. В Израиль, Францию, Японию ездят на 1-3 месяца наши экспериментаторы.

Самое интересное – это контракт с Sandia National Laboratories. Помимо ежеквартальных письменных отчетов по Интернету, отчитываемся ежегодно лично. В 2006 наши партнеры пригласили Валуева, Куксина, Стегайлова и меня за их счет на свою ливерморскую площадку на 4 дня. Конкретных участников поездок определяю я, вводя каждый раз новичка. В 2007 наш куратор слушал, как я, Куксин, Стегайлов и Янилкин выступали на конференции Американского Физического Общества на Гавайях. На обратном пути заезжали вчетвером в Альбукерке и отчитывались там на семинарах два дня. Всем четверым оплатили переезды по Америке. В 2008 отчетная сессия была в Лиссабоне. Оплатили мне и Стегайлову, а Морозова мы направили за наш счет. В сентябре 2009 отчетная сессия была в Праге. Впервые собрали для публичного отчета все 5 российских организаций-контракторов вместе: Саров, Снежинск, ВНИИА и два института РАН. От Америки Ливерморская Национальная Лаборатория, Лос-Аламосская Национальная Лаборатория, и Национальные Лаборатории Сандиа. В течение 4 дней выступили все российские и американские участники. На пятый день собирали только руководителей делегаций. Оплатили мне, а Жиляева, Куксина, Стегайлова и Янилкина мы направили за наш счет. Молодость и финансовая состоятельность были нашими козырями. Кроме того, будучи в 2009 в Америке за наш счет, в Альбукерке в марте заезжали Куксин и Янилкин (отчитывались день), в декабре – Стегайлов и я, отчитывались два дня. Сумму на 2010 нам повысили. Контракт дополняется и продлевается каждый год отдельно.

АК: То есть эти гранты по сотрудничеству и есть ваша основная финансовая поддержка?

Г.Э.Норман: Нет, наши источники финансирования очень диверсифицированы. Мы участвуем в трех государственных контрактах МОН, в семи программах фундаментальных исследований ПРАН. У нас четыре гранта РФФИ, включая Российско-Израильский и Российско-Индийский, и один проект Международного Научно-Технического Центра в Москве. Ну и, конечно, не последнюю роль играет наше сотрудничество с Sandia National Laboratories по проекту «Extending Non-Equilibrium Molecular Dynamics Simulation Methods», финансируемому по программе «U.S. DOE/NNSA Advanced Simulation and Computing».

АК: Ваша молодая команда — отличный пример динамично растущей российской научной школы международного уровня, к тому же — в одном из самых актуальных и быстро развивающихся междисциплинарных научных направлений с многочисленными практическими приложениями во многих отраслях. Вероятно, российское правительство тоже активно вас поддерживает, например, в рамках программы ведущих научных школ?

Г.Э.Норман: Российское правительство в этом смысле нас никак не поддерживает. Мы участвовали во всех конкурсах в рамках программы ведущих научных школ, начиная с конца 90-х, и ни разу не выиграли. С одной стороны, это понятно: как мы можем конкурировать, например, с такими школами, как у академиков Шейндлина или Фортова. На их учениках держится ОИВТ. На фоне этих школ мы называем себя «научным детским садом», которому до школы еще расти и расти. С другой стороны, я не хотел бы комментировать виртуальные «ведущие научные школы», о которых знают только в министерстве. По каким параметрам они выигрывают конкурсы, мне не известно.

Два года тому назад мы прошли экспертную комиссию. С этим меня поздравил один из ее членов. Однако в окончательном списке, опубликованном через месяц, нас не оказалось. Как будто бы при утверждении результатов работы комиссии где-то наверху нас заменили на другую «школу», не прошедшую экспертную комиссию.

Результаты конкурса этого года еще не объявлены. Иллюзий не питаю: вакансий 400, а одних только академиков и член-корров больше 1000. Хоть грант и скромный, всего 500 тыс. руб., однако все, кто имел школы, подали. Мы по этому поводу не переживаем, продолжаем нашу работу и усиливаем потенциал коллектива. Используем другие, доступные нам формы правительственной поддержки науки в России.

АК: В любом случае, список источников поддержки исследований вашего отдела, действительно, очень впечатляющий, даже по западным меркам. Кто занимается написанием и оформлением всех этих заявок?

Г.Э.Норман: Написанием и оформлением заявок занимаются все, начиная с аспирантов, а иногда и старшекурсников. Обучение этому делу начинается со второго или третьего курса, когда студент самостоятельно, но под присмотром, пишет первую заявку на годичный грант Фонда поддержки молодых ученых ОИВТ

АК: Сколько времени это занимает?

Г.Э.Норман: Вместе с отчетами – много. В итоге пока не было времени написать хотя бы одну монографию и даже обзор. Думаю, как все же найти на это время.

Алексей Янилкин (асп.): К сожалению, занимает очень много времени и устанавливает свои определенные сроки, что для творческой деятельности не очень хорошо. Большинство аспирантов, не говоря о более старшем поколении, достаточно сильно задействованы в оформлении заявок и отчетов. По себе могу сказать, что это время составляет около 2/3 всего времени. Основная причина — небольшой объем финансирования отдельных грантов, поэтому приходится увеличивать их количество. За прошлый год я был ответственен примерно за 10 больших и маленьких отчетов. С другой стороны здесь присутствует некоторый идейный и спортивный интерес, когда, я будучи, аспирантом могу выражать свои идеи в виде заявок и получать на их осуществление деньги, машинное время и т. д.

Петр Жиляев (ст. 5 к.): Поначалу бумажная работа раздражала, но потом стал к ней относиться (как и вся наша группа) как к неизбежному злу.

АК: С вашим богатым и разнообразным опытом получения конкурсного финансирования из разных источников, не могли ли вы для читателей ТрВ прокомментировать и сравнить между собой формальные требования и процедуры тех конкурсов, в которых вы участвовали?

Г.Э.Норман: SNL сама нас выбрала для сотрудничества, случайно заметив нас в 2002 и проследив за нашими выступлениями еще 2 года. Для программ РАН успех первой заявки определялся авторитетом ОИВТ и нашего директора, академика Фортова. Фортов принимает решение о рекомендации, прослушав наши выступления на его фирменных конференциях. В дальнейшем сами нарабатываем авторитет, когда есть возможность выступить. В прошлом году выиграли двухмиллионный грант РФФИ, выступив в двух организациях, где присутствовали эксперты. Сейчас планируем выступления в ФИАНе, ВЦ МГУ и Троицке. К сожалению, некоторые другие конкурсанты часто выигрывают по звонкам. Наша тактика не стандартная, но мы ее расширяем.

Что касается paperwork, то меньше всего бумаг для программ РАН, побольше в РФФИ. И совсем много в министерстве, куда и с выступлениями труднее всего достучаться.

АК: Что помогает подать успешную заявку?

Г.Э.Норман: Помимо вышесказанного, наличие четко и ясно изложенной главной идеи. Об этом мне пост фактум говорили некоторые эксперты.

АК: А что мешает?

Г.Э.Норман: Подозреваю, что иногда эксперты ничего не читают, а реагируют на звонки.

АК: Какой, на основе вашего коллективного опыта, Вам видится оптимальная процедура организации конкурсов на финансирование научных проектов?

Г.Э.Норман: Обязательное наличие стадии публичных выступлений. Полезна была бы и балльная система оценки.

АК: Какую долю, на ваш коллективный или индивидуальный взгляд, должно составлять конкурсное финансирование успешной продуктивной российской научной группы или лаборатории, а какую – базовое финансирование, гарантированное независимо от успешности и продуктивности сотрудников?

Г.Э.Норман: У успешных штатных сотрудников отдела это соотношение 3:1 в пользу конкурсного. У полставочников (студентов, аспирантов) 10:1. На базовое не проживешь. Это, кстати, дополнительный рычаг отбора.