" Античная лирика" - читать интересную книгу автора (Автор неизвестен)

СИМОНИД КЕОССКИЙ

Отрывок элегии Нет у людей ничего долговечного. Истину эту Выразил лучше всего славный хиосец, сказав: «Так же, как листья деревьев, сменяются роды людские». Редко, однако же, кто, слушая эти слова, Воспринимает их сердцем своим — потому что надежда В каждом живет, с юных лет укореняясь в груди. Каждый, пока не увял еще цвет его юности милой, Много несбыточных дум носит в незрелом уме; Мысли о старости, смерти грозящей его не тревожат, Нет до болезней ему дела, пока он здоров. Жалок, чей ум так настроен, кто даже подумать не хочет, Сколь ненадолго даны смертному юность и жизнь! Ты же, постигнувший это, ищи до конца своей жизни Благ, от которых душе было б отрадно твоей. Анакреонту1 Гроздьев живительных мать, чародейка лоза винограда! Ты, что даешь от себя отпрыски цепких ветвей! Вейся по стеле высокой над Анакреонтом-теосцем, Зеленью свежей покрой низкую насыпь земли. Пусть он, любивший вино и пиры и в чаду опьяненья Певший на лире всю ночь, юношей, милых ему, Видит и, лежа в земле, над своей головою висящий, В гроздьях на гибких ветвях, спелый, прекрасный твой плод; Пусть окропляются влагой росистой уста, из которых Слаще, чем влага твоя, некогда песня лилась! 2 Милостью муз песнопевца бессмертного, Анакреонта, Теос родной у себя в недрах земли приютил. В песнях своих, напоенных дыханьем харит и эротов, Некогда славил певец юношей нежных любовь. И в Ахероне теперь он грустит не о том, что, покинув Солнечный свет, к берегам Леты печальной пристал, Но что пришлось разлучиться ему с Мегистеем, милейшим Из молодежи, любовь Смердия кинуть пришлось. Сладостных песен своих не прервал он, однако, и мертвый, Даже в Аиде не смолк звучный его барбитон. Дар Павсания Аполлону Военачальник Эллады, Павсаний, могучему Фебу, Войско мидян поразив, памятник этот воздвиг. Зевсу-освободителю Эллины, силою рук, и Арея искусством, и смелым Общим порывом сердец персов изгнав из стран В дар от свободной Эллады освободителю Зевсу Некогда здесь возвели этот священный алтарь. Защитникам Тегеи Доблести этих мужей обязан ты, город Тегея, Тем, что от стен твоих дым не поднялся к небесам. Детям оставить желая цветущий свободою город, Сами в передних рядах бились и пали они. Дар афинян Афине Палладе Граждан афинских сыны, победив на войне беотийцев И халкидян племена, гнетом железных цепей Дерзость уняли врагов. Как десятую долю добычи В дар получила коней этих Паллада от них. «Помер я — рад Феодор; а сам помрет, так другие…» Помер я — рад Феодор; а сам помрет, так другие Будут рады тому. Все мы у смерти в долгу. «Лишь погляжу на надгробье Мегакла, становится сразу…» Лишь погляжу на надгробье Мегакла, становится сразу, Каллия, жалко тебя: как ты терпела его? Мегарская надпись
Греции и мегарянам свободную жизнь увеличить Сердцем стремясь, мы в удел смерть получили: одни — Пав под высокой скалою Эвбеи, где храм Артемиды, Девы, носящей колчан, славный в народе, стоит, Или у мыса Микалы; другие — вблизи Саламина, Где финикийских судов ими погублена мощь; Те, наконец, — на равнине Беотии: пешие, смело В битву вступили они с конною ратью врага… Граждане наши за это на площади людной Нисеи Памятник нам возвели, честью великой почтив. Молитва коринфянок Афродите Женщины эти за греков и с ними сражавшихся рядом Граждан своих вознесли к светлой Киприде мольбы; Слава богине за то, что она не хотела акрополь, Греков твердыню, отдать в руки индийских стрелков. «В этой могиле лежит Симонида Кеосского спасший…» В этой могиле лежит Симонида Кеосского спасший. Мертвый, живому добром он отплатил за добро. Пан Мильтиада Мне, козлоногому Пану, аркадцу, враждебному персам, Верному другу Афин, место здесь дал Мильтиад. Фермопильские надписи1 Некогда против трехсот мириад здесь сражались четыре Тысячи ратных мужей Пелопоннесской земли. 2 Славных покрыла земля — тех, которые вместе с тобою Умерли здесь, Леонид, мощный Лаконики царь! Множество стрел и коней быстроногих стремительный натиск В этом сраженье пришлось выдержать им от мидян. 3 Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне, Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли. Лев на могиле Леонида Между животными я, а между людьми всех сильнее Тот, кого я теперь, лежа на камне, храню. Если бы, Львом именуясь, он не был мне равен и духом, Я над могилой его лап не простер бы своих. «Памятник это Мегистия славного. Некогда персы…»

Памятник это Мегистия славного. Некогда персы, Реку Сперхей перейдя, жизни лишили его. Вещий, он ясно предвидел богинь роковых приближенье, Но не хотел он в бою кинуть спартанских вождей. «О потерпевших здесь гибель от персов в борьбе…» О потерпевших здесь гибель от персов в борьбе за Элладу Правдолюбивый Опунт, родина локров, скорбит. Коринфянам, павшим на Саламине Странник, мы жили когда-то в обильном водою Коринфе, Ныне же нас Саламин, остров Аянта, хранит; Здесь победили мы персов, мидян и суда финикийцев И от неволи спасли земли Эллады святой. Спартанцам, павшим при Платее Неугасающей славой покрыв дорогую отчизну, Черным себя облекли облаком смерти они. Но и умерши, они не умерли; доблести слава, Ввысь воспарив, унесла их из Аидовой тьмы. Афинянам, павшим на Эвбее Пали в ущелье Дирфисской горы мы. Вблизи же Эврипа Граждане нам возвели этот могильный курган. Да и недаром! Ведь мы дорогую утратили юность, Храбро приняв на себя грозную тучу войны. Павшим Афинянам Радуйтесь, лучшие дети афинян, цвет конницы нашей! Славу великую вы в этой стяжали войне. Жизни цветущей лишились вы ради прекрасной отчизны, Против большого числа эллинов выйдя на бой. Эпитафия Архедике В этой могиле лежит Архедика, дочь Гиппия — мужа, Превосходившего всех в Греции властью своей. Муж и отец ее были тираны, и братья, и дети, Но никогда у нее не было спеси в душе. Эпитафия Никодику Всякий грустит по своим умирающим, по Никодику ж Плачут не только друзья, но и весь город скорбит. На смерть Гиппарха День, в который Гиппарх убит Аристогитоном И Гармодием, был светлым поистине днем. Погибшим в море Их, отвозивших однажды из Спарты дары свои Фебу, Море одно, одна ночь, лодка одна погребла. Эпитафия бедняку Эта могила, прохожий, не Креза, а бедного. Впрочем, Сколько она ни мала, будет с меня и ее. Эпитафия Тимокреонту Много я пил, много ел и на многих хулу возводил я; Нынче в земле я лежу, рóдянин Тимокреонт. Эпитафия купцу-критянину Родом критянин, Бротах из Гортины, в земле здесь лежу я, Прибыл сюда не затем, а по торговым делам. Эпитафия убитому Смертью убивших меня накажи, о Зевс-страннолюбец! Тем же, кто предал земле, радости жизни продли. Эпитафия собаке Думаю я, и по смерти твоей и в могиле, Ликада, Белые кости твои все еще зверя страшат. Памятна доблесть твоя Пелиону высокому, Оссе И киферонским холмам, пастбищам тихим овец. Победителю на Олимпийских играх Вот он, смотри, Феогнет, победитель в Олимпии, мальчик, Столь же прекрасный на вид, как и искусный в борьбе, И на ристалищах ловко умеющий править конями. Славою он увенчал город почтенных отцов. О себе Был Адимант у афинян архонтом, когда за победу Чудный треножник как приз Антиохида взяла. Хор в пятьдесят человек, хорошо обученный искусству, Ей снарядил Аристид, сын Ксенофила, хорег; Славу ж учителя хора стяжал себе сын Леопрена, Восемь десятков уже числивший лет Симонид. Геракл и Несс Как Алкмены сын — Он друга убил, — Калидон покинув, К соседям бежал. С ним жена-дитя Деянира. Поперек пути Сердитый поток: Там за плату кентавр, Перевозчик Несс, Чрез Эвен переправу держал. И кентавру сын Зевса, Геракл, Отдает дитя Деяниру. Зверь простушку руками На плечи берет — Локти розовые Над водой, А Геракл при конях, С младенцем в руках Стоит над Эвеном-рекой. Но, когда уже был Близок берег, кентавр Вдруг, исполненный яростной страсти, взыграл И к сближению вздыбился бурно… Звонко вскрикнула тут Деянира, Умоляя милого мужа Отвратить погибель супруги, У Геракла — пожар под бровями, И в уме убийство с бедою В роковой завязались узел. Он безмолвен. Он, не с ревом, Как, бывало, громоносным — С тяжкой палицей в деснице На чудовище обрушась, Гнет, хрящи ушей терзает, Кость щеки крушит косматой, Грозных глаз гасит сверканье, По надбровью бьет и топчет В прах поверженное тело, Сам неистово-бесстрашный, И, стрелой сверля, пронзает Сердце Нессу-зверомужу. В честь павших при Фермопилах Светел жребий и подвиг прекрасен Убиенных перед дверью фермопильской! Алтарь — их могила; и плач да смолкнет о них, но да будет Память о славных живою в сердцах! Время Не изгладит на сей плите письмен святых, Когда все твердыни падут и мох оденет их следы! Тут схоронила свой цвет Эллада, любовь свою. Ты, Леонид, мне свидетель о том, спартанский воин, Чей не увянет вечный венец. Даная и Персей Крепкозданный ковчег по мятежным валам ветер кидал, Бушевала пучина. В темном ковчеге лила, трепеща, Даная слезы. Сына руками обвив, говорила: «Сын мой, бедный сын! Сладко ты спишь, младенец невинный, И не знаешь, что я терплю в медных заклепах Тесного гроба, в могильной Мгле беспросветной! Спишь и не слышишь, дитя, во сне, Как воет ветер, как над нами хлещет влага, Перекатывая грузными громадами валы, вторя громам; Ты ж над пурпурной тканью Милое личико поднял и спишь, не зная страха. Если б ужас мог ужаснуть тебя, Нежным ушком внял бы ты шепоту уст родимых. Спи, дитя! Дитятко, спи! Утихни, море! Буйный вал, утомись, усни! И пусть от тебя, о Зевс-отец, придет избавленье нам. Преклонись! Если ж дерзка мольба, Ради сына, вышний отец, помилуй мать!»