"Цикл Дегона. Печать силы" - читать интересную книгу автора (Хольбайн Вольфганг)

КНИГА 3

Взошло солнце. Было раннее утро, третье или четвертое с того дня, как я попал на этот тропический остров в Зондском проливе. Точно я этого сказать не мог, так как в последние дни произошло слишком многое. С моря дул прохладный бриз, неся с собой запах соленой воды. Он чувствовался даже здесь, в пятистах ярдах над уровнем моря и в полутора милях от побережья.

И все же низкое здание гарнизона, украшенное маленькими прямоугольными зубцами, перед которым я лежал в засаде, скрывалось за пеленой жара. Солнце совсем недавно выбралось из-за горизонта и, будучи пока не очень ярким, заливало остров своими теплыми лучами. Даже клочья тумана, висевшие между деревьями, словно последнее прощание уходящей ночи, казались теплыми. У меня было такое ощущение, будто все мое тело стало липким, и мне непрерывно хотелось чесаться.

От мрачных размышлений меня отвлек шорох в кустах. Подняв голову, я увидел тень, а затем и лицо Шеннона, блестевшее от пота в лучах солнца. Присмотревшись, я заметил темные круги под его глазами, свидетельствовавшие о том, что напряжение последней ночи сказалось и на нем. На нем в первую очередь. Шеннону вновь пришлось взять на себя большую часть боя, который, в сущности, предназначался мне. Не будь рядом со мной Шеннона, я наверняка был бы уже мертв. Вот уже в который раз!

— Все в порядке, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Никого не видно.

— И стражи нет? — удивился я. — Совсем никого? Даже у ворот?

— Сторожевые башни пусты, — пожав плечами, ответил Шеннон. — Я был там. Если Тергард и оставил здесь солдат, то они либо спят, либо играют в карты.

Я удивленно посмотрел на выбеленные известью здания гарнизона. Конечно же, я верил Шеннону — если он говорил, что там никого нет, значит, там действительно никого нет. Но мысль о том, что Тергард забрал все войска, отозвав их со своей тайной штаб-квартиры лишь для того, чтобы охотиться на меня и Шеннона, казалась мне маловероятной. Когда мы повстречали Тергарда в священных пещерах маюнде, с ним было меньше дюжины человек, а когда я был в лагере в первый раз, то заметил здесь как минимум вдвое больше солдат, не говоря уже о войсках, охранявших его чудовищный концентрационный лагерь у подножья Кракатау. Что-то здесь было не так.

И все же я промолчал и, следуя указаниям Шеннона, вышел из-за колючего куста, где лежал в засаде, чтобы поспешить за драконоборцем, который направился к гарнизонному ограждению, достигавшему в высоту двух ярдов. Я знал, что в любой момент мы можем столкнуться с противником, и был готов к этому.

Однако мы без каких бы то ни было проблем добрались до забора. Подойдя к воротам, я увидел, что Шеннон говорил правду — сторожевые башни, возвышавшиеся по обеим сторонам от них, были пусты. Солдат, которые должны были здесь дежурить, и след простыл. Мы остановились, и Шеннон жестами показал мне, что ворота не заперты, а лишь прикрыты.

— Что-то здесь не так, — пробормотал я.

Оглянувшись, Шеннон улыбнулся и неопределенно махнул рукой.

— Пока Тергарда нет, они, наверное, решили устроить себе выходной, — ухмыльнувшись, сказал он.

Я ничего не ответил, ведь Шеннон не хуже меня знал, насколько невероятно подобное предположение. Люди в здании по ту сторону ограждения были тамплиерами, и они уж точно не стали бы устраивать себе выходной лишь потому, что их начальник оставил гарнизон!

Подкравшись к воротам, Шеннон опустился на колено и медленно раскрыл створку, чтобы заглянуть в щель. Простояв так около минуты, он дал мне знак, чтобы я подошел поближе.

— Все спокойно, — тихо произнес он. — Похоже, тут действительно никого нет.

Я был удивлен и в то же время обеспокоен. Подойдя к Шеннону, я заглянул в щель между створками ворот. Все было так, как он говорил: двор гарнизона, залитый утренним светом, и здания по ту сторону двора казались пустыми.

Отодвинув меня в сторону, Шеннон распахнул ворота и решительно вошел на территорию гарнизона. Помедлив, я последовал за своим товарищем, чувствуя, что во мне решимости было поменьше, чем в нем.

Однако ничего не произошло.

Я по-прежнему ожидал, что услышу крики и увижу выбегающих из здания гарнизона людей, но во дворе было все так же тихо и пусто, как и раньше. Мы медленно приблизились к первому строению, которое, если меня не обманывала память, было казармой для солдат. Казарма соединялась с основным зданием узким крытым переходом. Обнажив клинок, Шеннон открыл дверь.

Впрочем, эта мера безопасности оказалась ненужной, так как дом был пуст. Казарма состояла из одного большого помещения со скудной меблировкой: вдоль стен слева и справа от двери тянулись ряды двухъярусных, неудобных на вид кроватей, которые перемежались простыми деревянными столами и трехногими табуретами. В центре казармы возвышалась огромная железная печь.

Когда я вошел в помещение, у меня появилось какое-то странное чувство. Здесь царили сумерки, так как окна были закрыты деревянными ставнями, пропускавшими лишь узкие полоски света. Может быть, именно эти сумерки и придавали комнате такой неуютный вид, но меня насторожили мелочи.

Прямо у двери валялся перевернутый табурет, поднять который, очевидно, не успели. На одном из столов стояли тарелки с остатками завтрака. Кое-где я увидел грязную посуду. На полу валялась вилка: должно быть, ее не успели поднять. Некоторые кровати были не застелены, а ведь это, учитывая дисциплину и воспитание тамплиеров, было более чем удивительно.

— Ты прав, — внезапно пробормотал Шеннон. — Что-то здесь не так…

Пройдя в комнату, он внезапно поднял руку и указал на что-то под своими ногами. Я наклонился и увидел на тщательно вымытом полу большое коричневое пятно.

— Это… кровь? — растерявшись, спросил я.

Шеннон пожал плечами.

— Может быть, это кофе, — ответил он. — Пойдем, нужно осмотреть все остальные здания.

Выйдя из казармы, мы повернули направо и пересекли вымощенный булыжниками двор. Когда мы подошли к центральному зданию, неприятное предчувствие усилилось и теперь ощущалось почти на физическом уровне. Однако я подумал, что это, вероятно, связано с неприятными воспоминаниями о лагере. Мы с Шенноном приблизились к центральному зданию, напоминавшему крепость. Совсем недавно я был здесь — избитый до полусмерти и закованный в цепи…

Отогнав от себя эту мысль, я поспешил за Шенноном.

Внутри за дверью царила такая же темнота, как и в казарме, поскольку узкое окно в коридоре — к слову, единственное — было закрыто ставнями. Однако Шеннон, судя по всему, видел во тьме, как кошка. Он нетерпеливо махнул рукой, предлагая мне войти, закрыл за собой дверь и целеустремленно направился к двери, ведущей из коридора в зал.

Но я не сдвинулся с места, ибо внезапно ощутил что-то вроде удара. У меня не было слов, чтобы описать это чувство. Это было… ощущение опасности, предчувствие угрозы, мрачное дыхание зла, окутавшего этот дом, видение насилия, свершившегося здесь. Все эти чувства паучьими лапами охватили мою душу. Меня то знобило, то бросало в жар. Ладони вспотели, а волосы на голове встали дыбом. По позвоночнику скользнула ледяная рука ужаса.

— Что случилось? — нетерпеливо спросил Шеннон. — Чего ты ждешь?

Я хотел ответить, но паника сжала мое горло. Я мог лишь стоять и молча смотреть на него. Почему он не чувствовал то, что чувствовал я? Приложив все усилия, чтобы освободиться от этого наваждения, я поспешил за ним. Нетерпеливо ворча, Шеннон ногой толкнул дверь… и замер на пороге.

Это был большой зал, обставленный как салон. Должно быть, он служил для приемов высокопоставленных гостей и всяческих празднеств. И он был полностью разрушен. Повсюду валялись опрокинутые и разбитые в щепки стулья, перевернутые столы и осколки посуды. Лампы и картины были сорваны, а со стен свисали клочья поврежденных обоев. Прямо у двери на полу я заметил сломанный меч, а рядом с ним — современную полуавтоматическую винтовку с искореженным дулом. И повсюду была кровь. По всей вероятности, в этой комнате произошла ужасная битва.

— Господи, — пробормотал я. — Что здесь случилось?

Повернув голову, Шеннон смерил меня странным взглядом и быстро прошел в комнату. Помедлив, я последовал за ним и остановился у двери, наблюдая за Шенноном, который тщательно осматривал помещение.

Мой взгляд вновь скользнул по сломанному мечу и остановился на винчестере, лежавшем рядом. В глаза бросались странные повреждения дула. Его не просто повредили — дуло и спусковой крючок винтовки были сорваны, а приклад, вырезанный из твердого дуба, сплющен и разбит в щепки. Казалось, будто оружие сдавила какая-то неописуемая сила. Я задумчиво присел на корточки рядом с винчестером и протянул руку.

— Не надо!

Услышав предупреждение Шеннона, я отдернул руку и посмотрел на него. Еще раз жестом приказав мне не двигаться, Шеннон подошел ко мне и тоже присел на корточки. Осторожно вытащив кинжал из ножен, он перевернул винтовку. Увидев обратную сторону оружия, я обрадовался, что не прикоснулся к нему.

Приклад и дуло винтовки были покрыты прозрачной зеленоватой субстанцией, напоминавшей слизь. В субстанции имелись мелкие зернистые вкрапления, при виде которых меня затошнило. Когда Шеннон приподнял приклад винтовки кинжалом, я обратил внимание, что слизь, приставшая к полу, вытянулась липкими нитями и теперь удерживала винтовку, словно отвратительная паутина. Бросив оружие на пол, Шеннон тщательно вытер кинжал о ковер и спрятал его в ножны.

— Это вещество здесь повсюду, — сказал он. — Не знаю, что это, но нам лучше к нему не прикасаться. — Встав, он задумчиво покусал губу и посмотрел на меня. — Ты знаешь, где здесь комната Тергарда?

— С другой стороны коридора.

— Пойдем. Надеюсь, что твои вещи еще там и нам не нужно будет их искать. Мне бы не хотелось оставаться здесь дольше, чем это необходимо.

Не медля ни секунды я последовал его совету и вышел из разгромленной комнаты. Я совершенно не понимал, что же здесь могло произойти, но сейчас и не хотел этого знать. Я хотел лишь выбраться отсюда как можно скорее.

Мы снова прошли по коридору, и я все время чувствовал непонятную чудовищную силу, заполонившую дом. Казалось, будто дух убийства и насилия, молчаливыми свидетелями которых стали эти стены, до сих пор еще витает здесь. Временами у меня перехватывало горло, так что я с трудом дышал.

Шеннон открыл дверь, и мы увидели коридор, ведущий к комнате Тергарда. Дверь, сорванная с петель, висела под странным углом, как будто в нее попал удар чудовищной силы. Когда Шеннон надавил на нее плечом, она заскрипела.

Здесь тоже были видны следы борьбы, хотя и не такой ожесточенной, как в зале. На полу валялись перевернутые стулья. Стол, за которым меня допрашивал Тергард, лишился ножки и теперь стоял перекосившись. Окно было разбито, и на осколках осталась засохшая кровь. Оконные рамы были выломаны изнутри, словно кто-то пытался в панике выскочить в закрытое окно, но в последний момент какая-то сила схватила его и втянула назад. Вспомнив об искореженном винчестере, я вздрогнул.

Поспешно подойдя к столу, Шеннон принялся один за другим открывать все ящики, но, очевидно, не нашел того, что искал. Закончив осмотр, он рассерженно захлопнул последний ящик с такой силой, что стол окончательно потерял равновесие и с грохотом упал на пол.

— Амулета здесь нет, — в ярости прошипел Шеннон. — И твоей шпаги тоже. Ты не знаешь, у Тергарда…

Запнувшись, мой друг вдруг задумался. Затем, резко повернувшись, он сделал пару шагов и очутился у камина. Сорвав картину, висевшую на спине, Шеннон с триумфом рассмеялся: на месте картины темным пятном выделялась матовая черная дверца сейфа.

— Хорошо, что Тергард оказался не особо оригинален, — довольно произнес он. — Я уверен, что внутри мы обнаружим все необходимое.

Сделав шаг назад, Шеннон нервно облизнул губы и уставился на сейф. На его лице появилось выражение крайней сосредоточенности.

Я наблюдал за юным магом со смешанным чувством. Мы пришли сюда, чтобы вернуть мою шпагу-трость и амулет Андары, которые у меня отобрал Тергард, но сейчас я предпочел бы отказаться от них, лишь бы не оставаться в этом проклятом здании. Тишина, зловонием разливавшаяся в стенах гарнизона, постепенно сгущалась вокруг меня, а будоражащее чувство опасности возрастало с каждой секундой, так что я вот-вот готов был впасть в панику.

— Помоги мне, — прохрипел Шеннон.

Голос юноши был настолько сдавленным, что я вздрогнул от ужаса. Черты его лица исказились, лоб покрылся капельками пота, а руки, направленные на сейф для плетения заклинания, мелко дрожали.

Следуя его указаниям, я подошел к сейфу и, положив ладонь на наборный диск, истершийся от частого употребления, стал ждать.

Взгляд Шеннона остекленел, дыхание участилось.

— Направо, — с трудом произнес он. — Четыре.

Я предпочел не спрашивать у него, откуда он это знает, и стал набирать код. Маленькое колесико беззвучно провернулось и замерло на цифре «четыре» с отчетливым щелчком. Нельзя сказать, чтобы это был лучший из сейфов: мы могли вскрыть его и без магических способностей Шеннона, пусть и не так быстро.

— Налево, — сказал Шеннон. — Девятнадцать. Потом направо один и еще раз направо тридцать восемь.

Я выполнил его инструкции. Как только колесико повернулось к цифре «тридцать восемь», послышался тихий металлический щелчок и плотная дверца сейфа распахнулась. Увидев в сейфе свою шпагу-трость, я чуть не вскрикнул от радости. Тергард вынул перегородку внутри сейфа, чтобы разместить там довольно массивную шпагу. Вытащив свою трость, я поднялся на цыпочки, пытаясь найти амулет Андары. Он лежал на кипе стянутого веревкой потрепанного пергамента, на который я не обратил внимания. Поспешно спрятав пятиконечную золотую звезду в карман, я закрепил трость на поясе, будто меч, и с удовлетворенным видом повернулся к Шеннону.

— Ты зарываешь свой талант медвежатника в землю, — пошутил я. — Что ж, пойдем. Нужно убираться отсюда.

Но вместо того чтобы повернуться и уйти, Шеннон подошел к сейфу и, мягко отодвинув меня в сторону, начал выкладывать его содержимое на пол. Я наблюдал за ним с возрастающей нервозностью. В сейфе лежало больше вещей, чем я мог себе представить: он оказался действительно очень вместительным. Шеннон вытащил наружу несколько связок листов пергамента, тщательно завернутую в вощеную бумагу книгу большого формата, две пачки денег и кожаный мешочек с золотыми и серебряными монетами. Отложив деньги в сторону, Шеннон принялся тщательно осматривать книгу и листы пергамента.

— Что ты, черт побери, делаешь? — недовольно спросил я.

Шеннон на мгновение поднял голову, а затем вновь сосредоточился на бумагах Тергарда.

— Все эти записи очень старые, — объяснил он. — Может, именно здесь мы найдем то, что нам поможет. Не забывай, что Тергард был в союзе с Дегоном и наверняка попытался как-то обезопасить себя.

Я не мог ему возразить, но одновременно во мне вдруг возникло желание схватить его за волосы и вытащить из этого дома. Я чувствовал себя здесь не в своей тарелке. Конечно, меня немного успокаивало то, что я вернул свое оружие и амулет Андары, но чувство опасности продолжало усиливаться, ибо от этих стен исходило почти ощутимое дыхание зла.

И все же любопытство победило. Подойдя к Шеннону, я наклонился и посмотрел на листы пергамента, которые он сортировал. Пожелтевшая бумага была покрыта мелкими непонятными значками.

— Ты можешь их расшифровать? — поинтересовался я.

— Нет, — ответил Шеннон, продолжая складывать бумаги в две пухлые пачки.

Отступив, я опустил ладонь на набалдашник своей трости-шпаги и оглянулся. Везде виднелись следы борьбы, разразившейся здесь. Впрочем, вряд ли это можно было назвать борьбой. Скорее это было бегство, которому воспрепятствовали жесточайшим образом. Вся эта сцена вызвала во мне явственное ощущение дежавю. Совсем недавно я уже видел нечто подобное, и здесь была какая-то связь, но я еще не понимал, какая именно.

Возможно, я видел это в казарме. Сосредоточившись, я попытался как можно отчетливее представить себе картину, запечатленную в моем сознании: опрокинутые стулья, развороченные кровати, неубранная посуда, брошенная на столах, будто солдаты не успели доесть завтрак… вот оно!

— Лагерь! — вырвалось у меня.

— Что? — поднял голову Шеннон.

— Лагерь! — повторил я. — Помнишь, Шеннон, концентрационный лагерь Тергарда в горах выглядел точно так же. Его покинули в невероятной спешке. Разве ты не видишь сходства в этом? Мы думали, что люди Тергарда просто оставили лагерь, но там, скорее всего, произошло то же, что и здесь!

Шеннон бросил на меня странный взгляд, который я никак не смог истолковать, и продолжил сортировать бумаги. Впрочем, теперь он явно торопился и был уже не так тщателен, как раньше. Через несколько минут Шеннон наконец встал и сунул себе за пояс пакет из пятидесяти листов пергамента и книгу, которую он даже не открывал.

Когда мы вышли из комнаты Тергарда и направились по короткому коридору к залу, я вздохнул с облегчением, но внезапно Шеннон замер на месте, будто наткнулся на невидимую стену.

— Что случилось? — запаниковал я.

Не ответив, Шеннон жестом приказал мне молчать и склонил голову набок. И тут я услышал какой-то звук, похожий на тяжелое поскрипывание, словно кто-то тащил по деревянному полу большой сверток из влажной ткани или кожи. Звук был настолько мрачным и неприятным, что я вздрогнул и почувствовал, как по спине пополз холодок. Звук доносился из коридора, по которому мы прошли несколько минут назад. Он проникал прямо в наши души, минуя барьеры реальности.

Шеннон осторожно пошел дальше. По мере того как мы приближались к концу коридора, звук становился все слабее, и я заметил, что шаги Шеннона стали медленнее. Наконец он остановился у двери, ожидая, когда звук полностью затихнет. Я ничего не имел против этого, так как мне тоже не хотелось сталкиваться с тем, что порождало это чудовищное скрипение. Я не знал, что это было, так как никогда раньше ничего подобного не слышал. Но что бы это ни было, оно представлялось мне невероятно огромным.

Наконец с другой стороны двери стало тихо, но Шеннон подождал еще минуту и лишь затем осторожно повернул ручку и заглянул в щель.

Зал был пуст, но кто-то — или что-то — явно побывало здесь за время нашего отсутствия, так как с окон исчезли ставни. Комнату заливал яркий солнечный свет.

И в этом свете перед нами предстала ужасная картина.

Всего лишь несколько минут назад пол здесь был относительно чистый, а теперь на нем протянулась широкая блестящая полоса тошнотворной жидкости, отливавшей зеленым. От жидкости исходил резкий запах, и местами я заметил в ней зернистые вкрапления. Осторожно приблизившись к зеленой слизи, я увидел, что она кое-где разъела пол, будто кислота. Все это напоминало мне след гигантской улитки.

К горлу подкатил горький ком. Я попытался сглотнуть, но у меня ничего не вышло, так что пришлось сделать пару глубоких вдохов, чтобы преодолеть тошноту.

— Боже мой, что это?

Вместо ответа Шеннон указал налево. Посмотрев туда, я вздрогнул, как от удара. Чудовищный след из слизи пересекал комнату по диагонали, вел вверх по лестнице на второй этаж дома и исчезал за разбитой дверью.

Через мгновение я понял значение того, что увидел. Что бы ни оставило этот след, оно было в доме в тот момент, когда мы пришли сюда!

Горячий парализующий страх пронзил мое тело, когда я понял, что мы были на волосок от смерти, а может, и чего-то более страшного, ведь существо, оставившее этот склизкий след, наверняка было виновато во всех ужасах, которые произошли здесь. Я оцепенел, не в силах даже запротестовать, когда Шеннон переступил через след на полу и приблизился к разбитой двери. Чувствуя свою неспособность принимать волевые решения, я послушно поплелся за ним.

Комната за дверью являла собой настоящий хаос. Вся мебель была разбита, как будто в помещении взорвалась бомба; здесь даже стены были повреждены — в них зияли дырки величиной с кулак, словно проеденные кислотой. Зеленоватая слизь уже не лежала мокрым следом на полу, а была разбрызгана по стенам, окнам и высокому, до трех ярдов, потолку.

Ком в моем горле неуклонно превращался в рвотные позывы. Горькая слюна наполнила рот, но я храбро продолжал следовать за Шенноном, который осторожно пересек комнату, стараясь не вступить в отвратительную склизкую массу, и скрылся за дверью в противоположной стене.

В следующей комнате царил такой же кавардак. Казалось, будто то, что проползло здесь, было преисполнено невероятной ярости и срывало свой гнев на всем, что попадалось ему на пути. Оно сеяло разруху и уничтожение, частично разрушив даже стены.

Наконец мы дошли до последней комнаты. Поскольку здесь не было окон, я решил, что это помещение, скорее всего, использовалось как кладовая. Мы увидели все те же следы разрушения, что и во всех остальных комнатах. Склизкий след прямой линией тянулся по полу, упираясь в огромную дыру высотой в человеческий рост. Повсюду валялись обломки разбитых сундуков и ящиков, тоже покрытые слизью. Наверное, они попались чудовищу на его пути. Края широкой дыры в стене загибались наружу, как порванная бумага. Казалось, будто в стену ударил чей-то невообразимо мощный кулак. Множество камней, расколотая древесина и осыпавшаяся известь навели меня на мысль, что от удара пострадала поддерживающая потолок балка. И действительно, посмотрев наверх, я увидел, что крыша здания перекосилась.

Но меня все это уже не очень-то интересовало. Парализованный ужасом, я подошел к Шеннону и нагнулся. В тот же миг я отшатнулся, схватившись рукой за стену. За дырой в стене… ничего не было. Это здание стояло прямо на краю отвесной скалы высотой в двести ярдов. Стена, перед которой мы стояли, возвышалась каменным продолжением скалы. А это означало, что огромная дыра, зиявшая в стене, вела в пропасть глубиной в двести ярдов. Что бы ни проникло сквозь эту стену, оно должно было либо заползти по вертикальному отвесу скалы… либо прилететь сюда.

Два года спустя и в семнадцати тысячах миль отсюда.

Немо повалился в роскошное кресло. За последние недели капитан «Наутилуса» постарел на несколько лет. Говард знал, что Немо удалось поспать четыре дня назад.

— Ну что, друг мой? — спросил он. — Как продвигаются ремонтные работы на «Наутилусе»?

Немо ответил не сразу, и Говард заметил, как сложно ему сосредоточиться на вопросе.

— Они почти… завершены, — наконец сказал капитан. — Насколько это вообще возможно с нашими ограниченными средствами.

— Так, значит, мы выберемся отсюда? — спросил Говард.

Немо кивнул.

— Да. Но не более того. Чтобы полностью починить «Наутилус», нам нужно вернуться на базу.

— Мне все это не нравится, — вмешался Рольф. — Что с парнишкой?

— Вы имеете в виду месье Крейвена? — осведомился не вполне понявший его Немо.

— Истинно, — подтвердил Рольф.

— Мои люди обыскали озеро, — сказал Немо, — и те здания, в которые еще можно было войти. Но они не обнаружили ни Роберта, ни каких-либо следов его пребывания. Мне очень жаль.

— Пусть лучше ищут, — проворчал Рольф. — Я не собираюсь бросать его в беде. Он всем нам жизнь спас, ведь так?

— С этим никто не спорит, — начал оправдываться Немо. — Но, во-первых, у меня недостаточно людей, чтобы тщательно осмотреть озеро. А во-вторых, в этом нет смысла. Если Роберт еще жив, то искать его надо в другом месте.

— Как так?

— Все дело в том, что запасов кислорода ему хватило бы всего лишь на два часа, — вмешался Говард, — а не на четыре дня. Немо прав, Рольф. Не имеет смысла искать его в озере. Кроме того, я уверен, что он еще жив.

Рольф опять хотел возразить, но на этот раз Говард повелительно взмахнул рукой и демонстративно повернулся к двери, так что Немо и Рольф, подчинившись, последовали за ним.

Они молча прошли по «Наутилусу» и поднялись по лестнице в салон. С тех пор как Говард был здесь в последний раз, комната изменилась. Плиты, которые сорвали, чтобы обеспечить механикам доступ к поврежденным частям корабля, были поставлены на место. Командный пункт, с которого Немо мог управлять подводной лодкой, был восстановлен. Конечно, пункт казался временной мерой, но Говард не сомневался в том, что он еще не раз сослужит свою службу.

Молча пройдя мимо него, Немо занял место за приборной панелью и ласково провел кончиками пальцев по многочисленным рычагам, кнопкам и рулям, покрывавшим отполированную металлическую поверхность пульта в кажущемся беспорядке.

— Когда же все начнется? — осведомился Говард.

Немо пожал плечами.

— Как только заведется двигатель. Через час, может быть, через два.

Капитан внимательно смотрел в темноту через огромные иллюминаторы, занимавшие практически всю противоположную стену салона. Прожекторы корабля были выключены, чтобы экономить заряд батарей, и по ту сторону бронированного стекла царила ночь. «Если долго всматриваться в тьму, — внезапно подумал Говард, — то она начинает жить собственной аморфной жизнью, которая на самом деле не существует, а является лишь порождением страхов, но от этого не менее ужасна». Отбросив от себя эту мысль, он опустился на свободный стул и не спеша вытащил из нагрудного кармана пиджака тонкую черную сигару. Немо проследил за его движением с мрачным видом, но воздержался от комментариев. Говард зажег спичку и с явным наслаждением затянулся синим дымом.

В последние дни между ними выросла невидимая стена молчания, пробиться сквозь которую не решался ни тот, ни другой. И дело было не только в их чудесном спасении, не только в беспокойстве о Роберте. Только сейчас, когда все закончилось, Говард начал ощущать напряжение, в котором они с Рольфом находились в течение нескольких недель. Казалось, он наконец-то начал понимать, что же произошло на самом деле, и теперь все чаще стал погружаться в мрачное молчание.

— Тебе удастся привести корабль в прежний вид? — внезапно спросил Говард.

Немо, тоже занятый своими мыслями, резко поднял голову.

— «Наутилус»? — Он кивнул, отвечая на собственный вопрос. — Ну конечно. В худшем случае я могу построить другую подводную лодку, хотя, думаю, в этом не будет необходимости. На базе есть все необходимое для того, чтобы привести корабль в полный порядок.

— Меня мучают угрызения совести, — признался Говард. — Не нужно было мне втягивать тебя в это дело.

— Чепуха, — возразил Немо. — Скорее я втянул тебя в это дело, если ты помнишь. Когда я наткнулся на подводный город и детищ Дегона, мне сразу же стало ясно, что потребуется твоя помощь.

— Я не это имел в виду, — пробормотал Говард. — Ты был в безопасности. Весь мир считал тебя погибшим, а «Наутилус» разрушенным. А потом ты выбрался на сушу, чтобы спасти Роберта. Теперь вся эта травля снова возобновится.

— Ты забываешь, что ты помог мне добраться до таинственного острова Линкольна.[5] — Немо улыбнулся. — Кроме того, никто же не знает, что «Наутилус» существует. Так тому и быть. Я не сомневаюсь, что этот Сайрес Смит[6] и его люди были уверены в моей смерти. А ведь прошло уже шестнадцать лет…

Звук гонга прервал поток красноречия Немо. Повернувшись на стуле, капитан «Наутилуса» взял рупор, прикрепленный к правой стороне командного пульта, и поспешно произнес пару слов на своем языке, которые Говард не понял. Не понял он и ответ, донесшийся из переговорного устройства. Отложив рупор в сторону, Немо повернулся к Говарду с довольным видом.

— Можем стартовать, — сказал он. — Двигатели начнут работать прямо сейчас. Прошу вас, не нужно вставать, — поспешно добавил он, увидев, что Говард собирается подойти к нему. — Может начаться тряска, ведь мы будем двигаться против течения, а у меня лишь четверть необходимого запаса батарей.

Будто в подтверждение его слов, пол начал дрожать, и уже через несколько секунд Говард услышал натужный стук моторов. Звук быстро нарастал и в конце концов превратился в монотонное гудение, наполнявшее тело «Наутилуса» пульсацией огромного железного сердца. И все же Немо прождал еще пять минут и лишь затем начал привычными движениями щелкать переключателями и переводить рычаги на пульте. Пульт ожил, замигав лампочками.

Немо включил прожектор, и яркие лучи света пронзили тьму, простиравшуюся за иллюминатором. Какое-то время Говард не видел ничего, кроме черной воды, в которой метались крошечные белые частицы, напоминавшие танцующие снежинки. За черной водой виднелось темное дно озера. По огромному телу «Наутилуса» прошла вторая волна дрожи, и перед лучами прожектора взвились облака ила. Медленно, будто огромный стальной зверь, освобождающийся от своих оков, «Наутилус» поднялся со дна озера, сделал разворот на сто восемьдесят градусов и, постепенно набирая скорость, поплыл в восточном направлении.

«Наутилус» проплывал над развалинами города Дегона, рыбьего бога.

Говард молчал.

Наконец корабль приблизился к тоннелю, ведущему из озера в открытое море. Вид ужасных разрушений, вызванных битвой, бушевавшей здесь несколько дней назад, вовсе не наполнял душу Говарда триумфом или удовлетворением, хотя этот город был бастионом их врагов.

Лишь через несколько секунд он заметил, что Немо, подняв голову, смотрит на него.

— Ты выглядишь не очень-то счастливым, если позволишь мне такое замечание, друг мой, — тихо произнес капитан.

Говард попытался улыбнуться, но почувствовал, что вместо улыбки у него получилась гримаса.

— Верно, — согласился он, указывая на картину разрушения, простиравшуюся за иллюминатором. — А что, должен?

— Это был город Дегона, — напомнил Немо.

— Но речь ведь не об этом.

Несмотря на предупреждение Немо, Говард встал и, подойдя к огромному иллюминатору, кивнул на руины высокого здания, в которых теперь даже при самой развитой фантазии нельзя было узнать пятистороннюю пирамиду.

— И все это из-за одной торпеды, — пробормотал Говард.

— Из-за двух, — поправил его Немо, — если быть точным.

— Да хоть из-за двадцати! — рявкнул Говард.

Он чувствовал раздражение, которое и сам не мог объяснить, и теперь поспешно улыбнулся, чтобы хоть немного смягчить резкость своих слов.

— Все это неправильно, Немо. Подобная разрушительная сила не должна была попасть в человеческие руки.

— Без нее мы были бы уже мертвы.

— Возможно, — вынужден был признать Говард. — Но это ничего не меняет. Конечно, мы направили эту силу против врагов человечества, но зло не становится добром, если использовать его в борьбе со злом. А что если однажды люди захотят использовать такое чудовищное оружие в войнах против людей?

— Торпеды? — Немо уверенно покачал головой. — Этого никогда не произойдет, друг мой. Должен признать, что люди порой подвержены достойной презрения глупости, но все же это вид, обладающий разумом. Я сам позаботился о том, чтобы планы «Наутилуса» и его торпед никогда не попали в чужие руки.

— А вдруг кто-то изобретет их вновь?

— Тогда он примет такое же решение. — В голосе Немо звучала уверенность. — Насколько мне известно, британский военно-морской флот уже много лет проводит эксперименты по разработке торпед, хотя их модели не настолько эффективны, как торпеды «Наутилуса». Кроме того, я знаю, что многие стремятся запретить это нечеловеческое оружие. Так и произойдет, друг мой. В конце концов разум победит.

— Этого-то я и опасаюсь, — настолько тихо пробормотал Говард, что Немо не разобрал его слов.

Последний раз окинув долгим взглядом разрушенный город, лежавший под «Наутилусом», Говард снова сел в кресло и обессиленно закрыл глаза. Внезапно он почувствовал неимоверную усталость, которая охватила не только его тело. Пройдет еще очень много времени, прежде чем он сумеет от нее избавиться. А может, этого никогда уже не будет.

Внезапно глухой гул стального пульса «Наутилуса» изменился, и, когда Говард открыл глаза, он увидел, что корабль, остановившись, скользнул вниз, прямо к огромной черной расселине, зиявшей в дне озера. От этого зрелища он вздрогнул, так как расселина напоминала ему гигантскую, жадно распахнутую пасть, которая открылась прямо под кораблем, чтобы проглотить его.

Танец ила в свете прожекторов сменился стальным блеском скал: «Наутилус» опустился в тоннель. Корабль медленно поворачивался вокруг своей оси, чтобы нос корабля с зазубренным тараном мог нормально продвигаться вперед по этому подводному коридору, ведущему в открытое море сквозь скалы. Говард с трудом представлял себе, что корабль размером с «Наутилус» способен двигаться с такой осторожностью. Затаив дыхание, он восхищенно наблюдал, как подводная лодка медленно плыла вперед, скользя по каменному тоннелю.

Немо вел свой огромный корабль среди скал с аккуратностью хирурга, проводящего операцию на открытом сердце, ведь диаметр коридора иногда был чуть больше диаметра «Наутилуса». Течение мотало корабль из стороны в сторону, и лицо Немо исказилось от напряжения, а может быть, и от страха, поскольку невидимая сила воды, будто огромная рука, могла бросить «Наутилус» на скалы.

Дважды корабль действительно ударился о камни, и один раз после такого чудовищного удара по всему корпусу корабля прошла дрожь и послышался глухой угрожающий треск. Немо сказал, что «Наутилус» ударился рубкой о край скалы, выдававшейся из потолка тоннеля.

Когда прошло около часа, лучи прожектора, метавшиеся перед «Наутилусом», наткнулись уже не на колеблющуюся тьму, а на неровный круг бледно-зеленого света, и даже тогда потребовались бесконечные минуты для того, чтобы корабль полностью вышел из тоннеля в открытое море.

Громко вздохнув, Немо опустил ладонь на регулятор скорости и с облегчением вдавил его вперед до упора. Глухой стук моторов усилился и тут же снова затих, выйдя за пределы слышимости. Дернувшись, «Наутилус» пулей полетел по морским глубинам.

— Ну вот и все, — сказал Немо.

Голос у него дрожал, а лицо побледнело.

Еще раз склонившись над пультом, капитан взял рупор и отдал команде, находившейся на мостике, приказ взять на себя управление «Наутилусом». После этого Немо усталым движением головы указал на дверь. Говард и Рольф, встав, уже собрались принять его предложение, но…

Внезапно вскрикнув, Рольф указал на один из иллюминаторов. Говард резко обернулся.

«Наутилус» со скоростью торпеды несся под водой, но он был не один. Рядом кораблем, окружая его, плыл рой темных тел. Эти тени сперва показались Говарду рыбами, хотя их движения были какими-то… неправильными.

Немо бросился к командному пункту, и через секунду мощные лучи прожекторов осветили бурлящий рой, уже почти полностью окруживший «Наутилус».

На этот раз вскрикнул Говард.

Это были не рыбы.

Это были спруты!

Причем целые сотни, если не тысячи. Живые торпеды с восемью щупальцами без каких-либо сложностей двигались со скоростью «Наутилуса», направив свои округлые тела прямо на корпус подводной лодки. Говард видел, как они прокачивали сквозь себя воду, двигаясь, будто маленькие ракеты, при помощи созданного самой природой механизма.

— Господи! — выдохнул Говард. — Что это?

— Мы в безопасности, — заверил его Немо, но он сказал это так поспешно, что Говарду стало ясно: слова капитана были скорее попыткой успокоить себя, нежели отражением истинного положения вещей. — Они не могут причинить кораблю вред.

Ничего не ответив ему, Говард подошел поближе к иллюминатору и с ошарашенным видом стал наблюдать за огромным роем осьминогов, сжавших корабль в живые тиски. Здесь были спруты самых разных размеров — от крошечных осьминожек с человеческий палец, которые поблескивали в свете прожекторов, напоминая пыль, до мощных созданий со щупальцами длиной в десять метров.

И тут он заметил то, от чего у него перехватило дыхание.

В центре этого странного роя извивалось человеческое тело!

— Но это же… Это же… невозможно! — пробормотал Немо, когда фигура человека направилась к кораблю.

Рой осьминогов расступился перед корпусом «Наутилуса», давая человеку возможность приблизиться к кораблю. Говард вскрикнул от ужаса.

Это была женщина. По крайней мере, частично. До пояса это была обыкновенная женщина — если, конечно, не обращать внимания на ее ярко-синюю кожу, блестевшую, словно бриллиант. Длинные волосы темным облаком оттеняли ее прекрасное лицо с синими глазами, а ее тело было настолько идеальным, что ему позавидовала бы и греческая богиня.

Но лишь до пояса. А вот ниже…

Сознание Говарда отказывалось мириться с реальностью происходящего. Это было невозможно. Не-воз-мож-но!

И все же он видел то, что видел.

— Русалка, а не русая, — буркнул Рольф.

Бросив рассерженный взгляд в его сторону, Говард опять сосредоточился на картине по ту сторону иллюминатора. Время для глупых шуток было явно неподходящим.

Между тем странное создание медленно приблизилось к «Наутилусу» и, приникнув к иллюминатору, подняло руку. Через несколько секунд Говард понял, что означают его жесты.

Русалка пыталась объяснить им, что хочет, чтобы корабль остановился! Она все время показывала разведенными пальцами левой руки на нижнюю часть корабля.

— Люк, — наконец догадавшись, сказал Говард. — Господи, Немо! Она имеет в виду шлюз корабля! Она хочет подняться на борт!

Немо издал какой-то звук, напоминавший кряхтение, но не шевельнулся.

Русалка явно начала терять терпение и в конце концов заколотила ладонями по иллюминатору. Ее губы двигались, но гул машин и бьющей в корпус корабля воды заглушал ее слова.

— Ты должен остановить корабль, — заявил Говард. — Ну пожалуйста, Немо!

— Черта с два! — воскликнул капитан. Его глаза неестественно расширились, и Говард заметил в них страх. — Ты что, думаешь, я впущу это чудовище на борт корабля? А что если она на нас нападет?

— Нападет? — Говард покачал головой. — Если бы она собиралась сделать что-то подобное, то это давно бы уже произошло, Немо. Посмотри в иллюминатор.

Немо проследил за рукой Говарда… и побледнел.

За бурлящим роем спрутов виднелось еще одно создание. Оно не приближалось к «Наутилусу», сохраняя дистанцию, но даже расстояние в одну милю не могло преуменьшить величия этого зрелища.

Это был кракен, осьминог, почти не отличавшийся от миллионов представителей своего вида, которые сейчас следовали за «Наутилусом». Единственным отличием были его размеры.

Это был гигант, самый большой осьминог, с которым Говарду и даже Немо когда-либо приходилось сталкиваться. Каждое из восьми его огромных щупалец с присосками размером с голову было длиннее «Наутилуса».

Секунд десять-пятнадцать Немо смотрел на этого титана моря, а затем, резко повернувшись к пульту, схватил рупор.

— Говорит Немо, — сказал он. — Снижайте скорость. Мы останавливаемся.

Дегон тихо застонал. Впервые в его невероятно долгой жизни, длившейся миллионы лет, он почувствовал, что же означает слово «страх». Ему впервые пришлось столкнуться с подобным, и он ни за что на свете не захотел бы пережить это во второй раз.

В шаре, покоившемся перед ним на поверхности алтаря, еще извивались красные нити, но боль уже прошла, и хватка чужой мрачной силы разжалась. Но все же Дегон едва сумел подняться с колен, простояв так весь последний час, который показался ему вечностью. Встав на ноги, он попятился, пытаясь отойти от алтаря и камня.

Голос, этот ужасный, отвратительный голос в его сознании, затих, но Дегон не забыл произнесенных им слов, так как они раскаленными буквами впечатались в его сознание — никто уже не мог их стереть.

Он потерпел неудачу. Он получил второй шанс, несмотря на совершенное им предательство, и потерпел неудачу. Обычный смертный едва не разрушил все его планы. Уже сейчас гнев ТУЛЬСАДУУНОВ был ужасен, ведь они не были милосердными богами, хотя и привыкли мыслить временными отрезками, превышавшими даже представления Дегона. Но они слишком долго ждали, и, хотя пропасть невероятной глубины еще разделяла место бытия и ту иллюзию, которую люди считали реальностью, ТУЛЬСАДУУНЫ все равно внимательно следили за каждым из его действий. Они чувствовали жестокий голод ссаддитов и знали, что, до тех пор пока эти твари не насытятся, время их ожидания будет длиться.

Дегона шатало. ТУЛЬСАДУУНЫ предупредили рыбьего бога, сказав ему, что терпят его неудачу в последний раз, а в следующий — откажутся от своего плана и найдут другого слугу, который сумеет выполнить их указания. Они даже продемонстрировали ему, что произойдет, если он лишится этого последнего шанса.

И все же, замерев на месте и взглянув на свои руки, Дегон не сумел подавить испуганного вскрика…

С тех пор как мы были здесь в последний раз, городок изменился, но эти изменения произошли не на видимом уровне — маленькие бедные домишки, среди которых, словно инородные тела, возвышались четыре выкрашенных в белый цвет здания «центра», остались такими же, какими я их помнил. Та же грязная дорога, которая терялась на полпути от городка к джунглям, зарастая травой. Все тот же крошечный порт, состоявший из пары свай, едва державшихся в прибрежном иле.

— Ты чувствуешь? — спросил Шеннон.

Я кивнул. Ощущение было такое же, как и в гарнизоне, правда, менее агрессивное и навязчивое, но, несомненно, все то же. Зло успело вытянуть свои лапы в сторону этого городка.

Мой взгляд скользнул по воде. Океан был спокоен — на водной глади отражались лучи солнца, и я не увидел ничего такого, что могло бы вызвать тревогу. Однако я знал, насколько обманчивым может быть это впечатление. Мне казалось, что я чувствую запах того неведомого ужаса, который скрывался глубоко под поверхностью спокойных вод.

— Пойдем, — сказал я.

Кивнув, Шеннон раздвинул ветви куста, за которым мы прятались, и широким шагом вышел на грязную тропинку, ведущую к городку.

Меня шатало от усталости. Мои икры болели, так как большую часть пути из гарнизона сюда (а это было более пяти миль) мы преодолели бегом, — и это при температуре воздуха в сорок градусов. В тени, конечно же. Только сейчас, когда мы вышли из джунглей, я понял, насколько нас защищали эти заросли от палящих лучей солнца.

Когда мы добрались до городка, мое неприятное предчувствие усилилось. Вблизи городок казался вовсе не таким заброшенным, как издалека, скорее наоборот. Между низкими строениями из соломы и других природных материалов туда-сюда сновали мужчины и женщины, а из открытой двери таверны доносился рев голосов: несмотря на ранний час там, очевидно, все уже были пьяны.

И все же эта картина показалась мне какой-то… ненастоящей. Жизнерадостность, с которой мы сталкивались, была фальшивой, а приподнятое настроение наигранным. У меня было такое ощущение, что я нахожусь на театральных подмостках, а не в настоящем селении с настоящими людьми.

Я попытался отогнать от себя эту мысль, но она осталась, как неприятный привкус на языке. Поспешно взглянув на Шеннона, я увидел, что он ощущает то же самое.

Пройдя весь городок, мы наконец остановились.

— Куда теперь? — тихо спросил я. — В порт?

Кивнув, Шеннон вдруг замер и покачал головой, указывая на таверну, откуда доносилось пьяное пение завсегдатаев, которое, как мне показалось, стало еще громче. Я молча последовал за ним и остановился у входа, спрятавшись в тени покосившейся крыши.

Портовая таверна — если эта развалюха вообще заслуживала такого названия — была, по всей видимости, весьма популярна здесь. Кроме четырех вопящих матросов, чье пение мы услышали издалека, здесь сидело не меньше дюжины мужчин. Помещение заливала приятная полутьма, и посетители пили, общались и ели неаппетитную кашу из побитых жестяных тарелок. Четверо дебоширов, сидевших за шатким столом, увидев нас с Шенноном, сразу же прекратили петь. Они поставили свои кружки и вытаращились на нас, в чем их, впрочем, и нельзя было упрекнуть. В таком месте, как это, можно было встретиться с любым чудаком, но Шеннон даже здесь бросался в глаза. Какому безумцу, с мягкой иронией подумал я, придет в голову мысль щеголять в черной одежде в самом жарком месте на свете? Мне стоило неимоверных усилий уговорить Шеннона хотя бы снять накидку, перчатки и тюрбан перед тем, как мы войдем в город.

Проигнорировав насмешливо-агрессивные взгляды четырех головорезов, Шеннон подошел к стойке и повернулся к посетителям.

— Господа! — Он говорил не очень громко, но его голос звучал настолько резко, что все разговоры в таверне затихли, а взгляды устремились на него. — Простите мне подобное беспокойство, но нам с моим другом, — он указал на меня, и мне пришлось столкнуться с тем неприятным чувством, которое возникает, когда тебя разглядывает больше десятка пар глаз, — срочно нужна лодка. Где тут можно найти какое-нибудь судно и умелого моряка?

Никто ему не ответил, но мне показалось, что в молчании таверны что-то изменилось. Я заметил, как один из четырех матросов, сидевших за столом, нахмурился и попытался встать, но его удержал сосед.

Шеннон терпеливо дожидался ответа, но так и не получил его. Пожав плечами, юный маг повернулся к трактирщику, низкорослому лысому мужчине с загорелым лицом и креольской внешностью. Я увидел, что матрос за его спиной напрягся, но в тот же момент уловил взгляд Шеннона, сказавший мне, что от его внимания это движение не укрылось и что я не должен беспокоиться.

— Я думаю, вы могли бы мне помочь, — вежливо начал Шеннон. — Дело действительно срочное, понимаете? Нам незамедлительно нужно судно. И мы готовы очень хорошо за это заплатить.

Сунув руку за пояс, он достал золотой доллар и положил его на прилавок.

Креол отодвинул монету назад, даже не посмотрев на нее. Это было крайне странно, поскольку вся его забегаловка стоила меньше этой монеты. И вообще, вряд ли бы здесь нашелся человек, который согласился бы заплатить достаточно высокую цену… Но трактирщик монету не взял.

— Здесь судов нет. Для вас так уж точно.

Шеннон нахмурился. Матрос за его спиной напрягся еще больше и, опустив ладони на стол, медленно встал из-за стола. Его примеру последовали и трое спутников. Шеннон взглядом показал мне, что следует держать себя в руках, и я незаметно кивнул ему. Все это было довольно странно. У него что, глаза на затылке?

— Возможно, вы меня не вполне поняли, — по-прежнему приветливо произнес Шеннон, но в его голосе уже зазвучали ледяные нотки. — Это вам. За лодку мы заплатим отдельно. — Он снова пододвинул доллар к трактирщику.

Ухмыльнувшись, креол взял доллар и, зло сплюнув, швырнул его под ноги Шеннону.

— Никакого судна вы не получите, — холодно сказал он. — Идите прочь отсюда. Оба.

В тот же миг он махнул рукой, давая знак матросам, сидевшим за спиной Шеннона.

Все произошло невероятно быстро. Одним движением четверо мужчин прыгнули на Шеннона, так что я едва успел за этим проследить.

Но Шеннон оказался проворнее. Я не вполне понял, что он сделал, но один из четверых матросов скорчился на полу, а второй упал, навалившись на третьего. Не успели их тела коснуться пола, как Шеннон уже схватил четвертого и, заломив ему руку за спину, сжал его горло и уперся коленом в позвоночник.

— Шеннон! Осторожно!

Мой крик заглушил звон стекла: креол, стоявший за спиной Шеннона, схватил за горлышко бутылку и разбил ее о стойку. Я заметил его в последний момент, и мое предупреждение могло бы опоздать, если бы трактирщик не вздрогнул от звука моего голоса. В результате он потерял долю секунды, и я успел подскочить к стойке. Выхватив шпагу из трости, я приставил ее лезвие к кадыку креола.

Мужчина замер на месте. Бутылка с острыми краями, уже занесенная для удара, опустилась и, выскользнув из его пальцев, разбилась об пол.

— Спасибо, — сказал Шеннон, даже не оглянувшись.

При этом он нисколько не ослаблял удушающий захват горла своего пленника. Бедняга изо всех сил пытался высвободиться, но с тем же успехом он мог бы попробовать сдвинуть голыми руками скалу. Я видел, как его лицо наливается кровью, а глаза начинают вылезать из глазниц.

— Ты убьешь его, Шеннон. — Честно говоря, я испугался.

— Ну и что, — презрительно поджав губы, ответил мой друг. — Именно это они и собирались сделать со мной. С тобой, кстати, тоже.

Тем не менее он все-таки ослабил хватку. Пленник начал жадно ловить ртом воздух и обмяк в его руках.

— Объясните мне, — повысил голос Шеннон, — что все это значит? Неужели у вас так принято приветствовать незнакомцев?

Конечно, ответа он не получил, но все мужчины, сидевшие в таверне, успели встать вокруг Шеннона полукругом, который сейчас постепенно сужался.

— Еще один шаг, — холодно улыбнулся Шеннон, — и я сломаю ему позвоночник.

В то же мгновение он усилил давление колена на спину матроса. Бедняга застонал, но был достаточно умен, чтобы не оказывать сопротивления.

От слов Шеннона что-то застыло в моей душе, ибо я почувствовал, что он говорит вполне серьезно. Это были вовсе не пустые угрозы, которыми он пытался запугать присутствующих! Ошарашенно и в то же время удрученно, хотя я сам себе не мог признаться в этот момент, я сделал полшага назад, убирая острие шпаги от горла креола.

Облегченно вздохнув, парень коснулся рукой своего кадыка и испуганно уставился на кровь, оставшуюся на кончиках его пальцев и продолжавшую сочиться из тонкого пореза на коже. Я мгновенно направил на него шпагу, но на этот раз не стал царапать парня, ограничившись тем, что помахал лезвием у его головы, придав своему лицу как можно более жестокое выражение, на которое я только был способен.

— Возможно, вы не поняли моего друга, — с угрозой произнес я. — Что ж, я могу помочь.

Даже сквозь загар было видно, как побледнел креол. Однако тут же в его взгляде загорелось неожиданное упрямство. Упрямство и ярость, которые я никак не мог объяснить.

— Что вам от нас нужно? — рявкнул он. — Вы что, мало натворили? Убирайтесь же, в конце концов!

— Что вы имеете в виду? — изумился я. — Что это мы якобы натворили?

Презрительно посмотрев на меня, креол… плюнул мне прямо под ноги — и это несмотря на то, что я приставил шпагу к его лицу! Это был жест отчаянного мужества.

— Убийца! — с отвращением воскликнул он. — Проклятая шайка! Преступники! Валите отсюда. Не будет вам лодки, хоть прирежьте нас тут на месте!

Я абсолютно не понимал, что происходит, но решимость в голосе креола убеждала меня в том, что, возможно, нам действительно стоило убраться отсюда. Я понятия не имел, в каком преступлении обвиняет нас трактирщик, но, судя по всему, этого мнения придерживался не он один. А в борьбе с вооруженными мужчинами целого городка нам не поможет даже боевое искусство Шеннона…

Наверное, Шеннон тоже пришел к подобному выводу. Я еще не успел ничего сказать, а он уже толкнул своего пленника вперед, так что тот упал на колени. Вытащив кинжал, маг провел лезвием в воздухе полукруг. Молниеносность этого движения заставила противников замереть на месте. Их было двенадцать, и они могли бы его победить, но ни один из них не хотел первым знакомиться с оружием Шеннона.

Пятясь, мы дошли до выхода из таверны и, преследуемые молчаливой толпой, выбрались на улицу. Шеннон мотнул головой в сторону моря. Я его понял. Сейчас вряд ли стоило идти по городку в обратном направлении. Кроме того, мы пришли сюда для того, чтобы найти какое-нибудь судно. Так почему бы нам его не украсть?

Постепенно мы отошли от портовой таверны и приблизились к морю. Странно, но дебоширы, минуту назад собиравшиеся порвать нас на части, не стали идти за нами, хотя именно здесь у них были хорошие шансы на победу.

Повернувшись, я понял, почему они отказались от преследования.

От береговой линии нас отделяли двадцать шагов. На волнах покачивались мелкие суденышки. Впрочем, двадцать шагов могли бы стать и двадцатью милями. На полпути к морю стоял какой-то человек. Очень высокий, с рублеными чертами лица и зачесанными назад волосами, он в своей темно-синей форме морпеха производил крайне мужественное впечатление. К тому же он был не один.

За его спиной стояло с полдюжины солдат, и каждый сжимал в руках винтовку. Дула этих винтовок целились прямо в нас с Шенноном…

— Бежим на счет три, — шепнул мне Шеннон. — Раз… два…

— Почему бы вам не посмотреть на меня, прежде чем вы сделаете что-то, о чем потом пожалеете, — холодно сказал человек в офицерской форме.

Замерев, Шеннон с криком повернулся и поднял кинжал. Впрочем, этот жест был достаточно смехотворным, учитывая направленные на него дула шести полуавтоматических винтовок.

— Я бы этого не делал. — Морпех неодобрительно покачал головой. — Но решение, конечно же, остается за вами. Мы можем застрелить вас прямо здесь.

— Что все это значит? — рявкнул Шеннон. — Что это за цирк? Кто вы такой?

— Меня зовут Хармфельд. Лейтенант Хармфельд, если вы не возражаете. Вы мистер Крейвен?

Этот вопрос относился ко мне. Я кивнул, и Хармфельд, указав на Шеннона, продолжил:

— Я не знаю вашего друга, мистер Крейвен, но это ничего не меняет. Вы оба арестованы. Прошу вас не оказывать сопротивления.

— Арестованы? — выдохнул Шеннон. — Что за чушь вы говорите, Хармфельд?

— Лейтенант Хармфельд, — спокойно поправил его морпех. — И я бы не стал называть это чушью. — Он улыбнулся, но это была самая холодная улыбка, которую я когда-либо видел.

Подняв руку, Хармфельд указал на какую-то точку за нашими спинами. Пришлось оглянуться. Оказывается, нас окружили дебоширы из портовой таверны.

— Я посоветовал бы вам рассматривать арест как меру вашей собственной безопасности, — продолжил морпех. — По меньшей мере на первое время.

— Безопасности? — Изумленно покачав головой, я внезапно заметил, что по-прежнему сжимаю в руке шпагу, и поспешно спрятал ее, порезав при этом палец. — Может, все-таки объясните, что все это значит, лейтенант?

— Я допускаю, что вы предпочтете остаться здесь. — Хармфельд пожал плечами. — Но боюсь, что тогда вам придется распрощаться с жизнью. Йоп Эльдекерк был здесь всеобщим любимцем, знаете ли.

— Эльдекерк? — Я вспомнил о словах креола и ненависти, затаившейся в его глазах, и у меня появилось чудовищное подозрение. — Вы что, хотите сказать, что…

— Не валяйте дурака, Крейвен. — Хармфельд раздраженно махнул рукой. — Вы прекрасно знаете, что он мертв. — Внезапно голос лейтенанта сделался официальным и еще более холодным. — Я арестовываю вас обоих по подозрению в убийстве Йопа Эльдекерка и сержанта Хендрика Росфельда, а возможно, и других людей.

Уставившись на него, я тщетно пытался подобрать слова. С моих губ слетел лишь беспомощный хрип.

Но на Шеннона эти слова возымели совершенно иное действие.

Если моего друга и удивили слова лейтенанта, то ему великолепно удалось скрыть это. Единственной реакцией Шеннона была холодная презрительная улыбка, разжигавшая ярость в глазах Хармфельда.

— Вы идиот, лейтенант Хармфельд. Неужели вы действительно считаете, что мы настолько глупы, чтобы прийти сюда средь бела дня, будучи убийцами Йопа Эльдекерка?

— Не знаю, что вы там задумали и почему. — Хармфельд громко вздохнул. — К тому же меня это не касается. Сложите оружие и поднимите руки вверх.

Шеннон оставался спокойным, однако я почувствовал, что в нем начинают происходить перемены. Он не шевельнул ни одной мышцей, но в то же время я знал, что все его тело напряглось. Сейчас он напоминал мне хищника, лишь ожидавшего возможности напасть.

— Это чудовищная ошибка, лейтенант, — ровным голосом произнес я. — Мы ни в коей мере не связаны со смертью Эльдекерка. Я даже не знал, что…

— Почему бы вам не рассказать все это судье, — перебил меня Хармфельд и с раздраженным видом направился к нам. При этом он тщательно следил за тем, чтобы не оказаться на линии прицела своих людей. Отобрав у Шеннона кинжал, он протянул руку, требуя мою шпагу. Я помедлил, однако полдюжины винтовок в десяти шагах от меня выглядели вполне убедительно, чтобы я осознал бессмысленность всякого сопротивления. Вздохнув, я отдал ему оружие.

— Вы совершаете ужасную ошибку, Хармфельд.

— Возможно. — Лейтенант пожал плечами. — Если это так, то я принесу вам свои извинения, а если нет, то я лично с огромным удовольствием повешу вас на фок-мачте «Цуйдермаара».

Я посмотрел на него с удивлением, но Хармфельд, проигнорировав мой взгляд, сделал шаг назад и махнул рукой. Двое его морпехов опустили винтовки и, подойдя к нам, связали нам с Шенноном руки за спиной. Чувствуя, как растет напряжение в Шенноне, я умоляюще взглянул на него, но к моему облегчению он не стал оказывать сопротивления.

Когда нас надежно связали, а дула двух винтовок уткнулись нам в спины, четверо оставшихся морпехов опустили оружие.

Хармфельд еще раз поднял руку, и двое его людей вбежали в низкий прибой. Они подтащили к берегу плоский пинас, покачивавшийся на волнах среди потрепанных рыбацких лодчонок, принадлежавших жителям городка. Честно говоря, я только сейчас заметил это судно, как и эмблему на его носу.

— Голландский флот? — Я удивленно повернулся к Хармфельду. — Что, черт побери, это означает? Что вам здесь нужно?

— Ничего, — холодно ответил Хармфельд. — Мы попали на Кракатау по чистой случайности. Но я повесил бы вас, будь я хоть офицером трансильванского горного флота, Крейвен. Эльдекерк бы моим хорошим другом.

— Вы ошибаетесь! — в отчаянии запротестовал я. — Вы…

Хармфельд перебил меня, толкнув в спину, так что я чуть не потерял равновесие.

— Расскажете все это губернатору Борнео. А теперь пойдемте, пока мое терпение окончательно не иссякло.

Под градом тычков прикладами в спину я побрел по воде. Из-за связанных за спиной рук мне с трудом удалось забраться на пинас и устроиться на его корме. Шеннон занял место рядом со мной, а затем и Хармфельд с солдатами по очереди погрузились на судно.

Двое из них уселись напротив нас, целясь винтовками нам в головы, в то время как остальные схватились за весла и стали грести. Когда суденышко развернулось в зоне прибоя и стало быстро отдаляться от берега, я наконец-то заметил корабль.

Это был очень большой трехмачтовик с огромным количеством орудий. Он находился по меньшей мере в полумиле от берега. Поначалу я не увидел это судно, но, учитывая обстоятельства, это было вполне понятно. По всей вероятности, это и был «Цуйдермаар», о котором говорил Хармфельд.

— Это ваш корабль?

Вопрос был явно излишним, но Хармфельд все же ответил мне:

— Да. Вскоре вам придется познакомиться с ним поближе.

— Не думаю, — спокойно вмешался Шеннон.

Хармфельд удивленно прищурился, а морпех, сидевший рядом с ним, покрепче сжал приклад винтовки.

— Что вы хотите этим сказать? — с безразличным видом поинтересовался Хармфельд.

— Я хочу сказать, — улыбнулся Шеннон, — что пора бы прекратить ломать комедию. Мы уже достаточно далеко от берега. Сейчас вы можете нас развязать.

Хармфельд изумленно уставился на него, открыв рот. Казалось, он собрался что-то ответить Шеннону, но из его горла вырвался какой-то хрип.

Услышав спокойный, несколько монотонный голос Шеннона, я должен был бы сразу насторожиться. Но я догадался, что он делает, лишь после того, как взгляд Хармфельда погас, а лица обоих конвоиров обмякли, будто морпехи утратили всяческий контроль над своими мыслями.

— Отложите оружие и развяжите нас.

На этот раз голос Шеннона уже не был мягким. Он наполнился настолько мощной силой внушения, что даже я чувствовал потоки энергии. Это была волна невидимой силы, которая концентрическими кругами исходила от Шеннона. Она прокатилась по мне прибоем и, словно бурный поток, захлестнула остатки свободной воли окружавших нас людей.

— Делайте то… что он говорит, — запнувшись, пробормотал Хармфельд.

Морпехи с винтовками встали. Они двигались как марионетки, а не как живые люди. Молча выбросив оружие за борт, они подошли к нам с Шенноном и развязали веревки на наших запястьях.

Вздохнув, Шеннон принялся массировать запястья, пытаясь нормализовать кровообращение, но при этом ни на секунду не сводил глаз с Хармфельда.

— Хорошо, — продолжил маг все тем же монотонным голосом. — А теперь прыгайте за борт. Все.

Я уже хотел запротестовать, но не успел, так как Шеннон почувствовал мое движение еще до того, как я попытался встать. Его голова дернулась, и на долю секунды я почувствовал всю мощь его гипнотического потока. Обессиленно опустившись на твердую скамью, я беспомощно смотрел, как Хармфельд и его люди послушно встали и один за другим попрыгали за борт.

И только когда последний матрос очутился в воде, паралич воли спал. Вскрикнув, я вскочил на ноги и, потеряв равновесие на шатком днище, упал. Тихо рассмеявшись, Шеннон нагнулся и протянул руку, чтобы помочь мне подняться. Сверкнув глазами, я не подал ему руки и поднялся самостоятельно.

— Ты что, с ума сошел? — возмутился я. — Они же утонут. Ты…

— Не утонут, — возразил Шеннон, — это же моряки. Или я не прав? А нам нужна лодка.

Казалось, он ничуть не сомневался в том, что эти слова полностью оправдывали его. Даже не то чтобы оправдывали… а просто и доходчиво объясняли причину его поведения. Шеннону не нужно было извиняться за то, что он совершил. Несколько секунд я изумленно смотрел на него, а затем, оглянувшись, попытался высмотреть Хармфельда и его людей.

Мы находились уже на довольно большом расстоянии от них, так как пинас подхватило течением и понесло в открытое море, в сторону от «Цуйдермаара». Хармфельд и его матросы плыли изо всех сил, и, понаблюдав за ними некоторое время, я убедился в том, что они сумеют преодолеть расстояние до корабля. К тому же на «Цуйдермааре» наверняка следили за происходившим на пинасе, поэтому сомневаться в том, что им навстречу вышлют лодку, не приходилось. Тем не менее это ничего не меняло.

— Ты… ты, должно быть, обезумел! — пробормотал я. — Мы ведь даже не знаем, чего эти люди от нас хотели!

— Вот как? — Шеннон презрительно поджал губы. — Мне хватило того, что я услышал. Кто знает, — пожал он плечами, — может быть, это друзья Тергарда.

Затем, ухмыльнувшись, мой друг похлопал по скамье для гребли рядом с собой и потянулся за веслом.

— Мы пришли в город, потому что нам нужна была лодка, — нетерпеливо махнув рукой, продолжил Шеннон и указал на второе весло. — Теперь у нас есть лодка. Все остальное не имеет значения.

Я уставился на него, по-прежнему не понимая, как мне следует расценивать происшедшее.

— Да что с тобой случилось, Шеннон? — вздохнув, спросил я. — О господи, что же… что же Некрон с тобой сделал? Почему ты так изменился?

— Ничего со мной не случилось, Роберт. — Юный маг нахмурился. — Случилось что-то с тобой. Ты стал слаб, а этого мы себе позволить не можем. Следует ли напоминать тебе о том, что на карту поставлено больше, чем жизнь пары обезумевших матросов?

Я уже хотел ответить, но кое-что мне помешало, причем настолько резко, что я забыл обо всех обвинениях, которые готов был бросить Шеннону в лицо.

По морю прокатился глухой раскат грома, и в следующий миг перед бортом «Цуйдермаара» поднялось облако белого дыма, которое медленно растворилось в воздухе. Я не сразу понял, что на борту этого военного корабля за нами действительно наблюдали и ни в коей мере не хотели, чтобы мы сбежали безнаказанно. Точнее, мне потребовалось ровно две секунды, чтобы картина происходящего полностью сформировалась в моем сознании. Те самые две секунды, необходимые пушечному ярду для преодоления расстояния, отделявшего нас от «Цуйдермаара». Снаряд вошел в воду в двух ядрах от пинаса. Забыв о Шенноне, Некроне и собственном потрясении, я схватился за весло и начал грести, пытаясь спасти свою жизнь.

Шлюз был наполнен мягким электрическим светом. Здесь, внизу, гул двигателей был намного громче и агрессивнее, чем наверху, в салоне. Этот звук смешивался с рокотом воды, набравшейся в шлюз, которую сейчас откачивали электропомпы «Наутилуса». Впрочем, Говард не обращал на это внимания. Он с изумлением наблюдал за стройной фигурой, извивающейся в воде.

Что-то здесь было не так. Немо, Рольф и Говард стояли на узком балконе, который выдавался из стены над шлюзом, наполненным водой. Свет, отражавшийся на поверхности воды, мешал рассмотреть происходящее, но все же Говард видел, что девушка извивается от боли. Ее лицо подергивалось, исказившись в мучительной гримасе, и из-под воды доносились ужасные хрипящие звуки, от которых у Говарда мурашки побежали по коже.

— Что-то пошло не так, — сказал он. — Я спускаюсь вниз.

Он уже хотел повернуться, чтобы пройти к узкой железной лестнице, но Немо удержал его.

— Подожди, — сказал капитан.

Говард послушался, испытывая смешанное чувство. Его пальцы нервно сжались на узких поручнях балкона, и он перегнулся, подавшись вперед.

Уровень воды быстро снижался, и уже через несколько мгновений на дне шлюза можно было отчетливо разглядеть фигуру девушки. Вскоре вода полностью спала, и на полу показалось синекожее тело.

Но вовсе не это заставило Говарда сомневаться в своем поступке.

Дело было в стройных ровных ногах девушки — и это притом, что они с Немо и Рольфом всего несколько минут назад видели, что у нее был огромный, покрытый чешуей рыбий хвост.

— Быть того не может! — выдохнул Рольф. — Невозможно!

Никак не отреагировав на его слова, Говард в три прыжка преодолел лестницу и очутился возле девушки. В спешке он поскользнулся на влажном металлическом полу и упал перед ней на колени, но не обратил на это внимания. Теперь его изумление сменилось ледяным ужасом, ибо он понял, почему девушка так странно извивалась перед ним и что означало судорожное подрагивание ее тела.

Она умирала! Ужасный хрип, который он слышал, приняв его за шум сливающейся воды, на самом деле вырывался из ее горла. Такие звуки мог издавать человек, которого душили или который тонул.

Говард дрожащими руками схватил ее за плечи. Кожа девушки была ледяной. Это была кожа не человека, а рыбы или змеи, а ее волосы, слипшимися прядями торчавшие на голове, напоминали грубые водоросли. Между пальцами виднелись тонкие прозрачные перепонки, а на шее с обеих сторон проходили четыре ряда тонких полосок, которые Говард в первый момент принял за плохо зажившие шрамы от порезов и лишь потом понял, что это жабры.

Лицо девушки вновь исказилось от боли. Она подняла голову и взглянула на Говарда. В ее глазах он увидел такую муку, что невольно вздрогнул от ужаса. Губы девушки непрерывно двигались, и она напомнила Говарду случайно выброшенную на сушу рыбу, которая пыталась хватать ртом воздух. Девушка так и не успела сказать ни слова. Дрожа, она скорчилась от очередной судороги и упала на бок. В последний момент Говарду удалось подхватить ее так, чтобы она не ударилась головой о твердый металлический пол.

— Она умирает! — в ужасе закричал он. — Немо! Позови доктора Обота. Ради всего святого! Скорее!

Но уже произнося эти слова, он понимал, что бортовой врач «Наутилуса» не успеет прийти сюда. Девушке оставалось жить пару секунд, не больше. Ее движения совсем ослабели, а взгляд темных аквамариновых глаз затуманился.

И тут случилось немыслимое.

Прямо на глазах у Говарда тело девушки начало изменяться каким-то странным, совершенно непонятным образом. Синий цвет кожи стал бледнеть, постепенно превращаясь в цвет человеческой кожи. Волосы разгладились, сделавшись шелковистыми, перепонки между пальцами исчезли. Через секунду разгладилось и горло, а жабры исчезли, будто их никогда не было. Ее грудь поднялась в первом мучительном вдохе.

— Боже мой! — воскликнул Немо.

Он уже повернулся, собираясь выбежать из шлюза, но остановился у дверей и вместе с Говардом и Рольфом засвидетельствовал фантастическое перевоплощение, которое произошло с незнакомкой.

Увидев какую-то тень за своей спиной и пару любопытных глаз, Говард поспешно сказал:

— Закрой дверь, Немо.

Повернувшись к девушке, он неловко сбросил пиджак и осторожно накрыл им плечи девушки, как одеялом. Веки незнакомки приподнялись, взгляд прояснился, и выражение боли исчезло из ее глаз. Но только выражение боли, вздрогнув, подумал Говард. Страх остался. Страх чего?

Девушка вновь попыталась заговорить, но с ее губ слетел лишь хрип. Высвободившись из рук Говарда, она села и сделала какой-то неопределенный жест рукой.

— Успокойтесь, — поспешно сказал ей Говард. — Вам не следует бояться, мисс. Доктор сейчас придет.

— Врач… мне не нужен. — Девушка покачала головой. — Мне нужно лишь… немного передохнуть.

Кивнув, Говард встал и подозвал Рольфа.

— Отнеси ее в капитанскую каюту.

Но когда Рольф нагнулся, собираясь взять девушку на руки, она вновь покачала головой.

— На это нет времени. — В ее голосе звучала паника.

Она тяжело дышала, как человек, который только что пробежал огромное расстояние. Но Говард был уверен, что это не связано с удивительным перевоплощением, которое произошло на их глазах. Девушка испытывала страх. Панический страх.

— Мне нужно поговорить с мистером Лавкрафтом, — внезапно заявила она. — Вы мистер Лавкрафт?

Говард удивленно кивнул.

— Откуда вы меня знаете? — спросил он.

— Роберт рассказывал мне о вас, — ответила незнакомка. — Он сказал, что вы его друг и я могу обратиться к вам, если мне потребуется помощь.

— Помощь? — опешил Говард. — В чем?

— Речь идет не обо мне, мистер Лавкрафт, — сказала девушка. — Помощь нужна Роберту. Ему угрожает опасность, и не только ему. Возможно… — Она на мгновение запнулась, но Говард услышал в этой паузе намек и верно его истолковал. — Возможно, речь идет обо всем мире, мистер Лавкрафт.

Смерив темноволосую девушку изумленным взглядом, Говард выпрямился и махнул рукой Рольфу.

— Отнеси ее в каюту Немо, — повторил он. — Срочно.

«Цуйдермаар» выстрелил в нас еще три раза. Ни одно из ядер не вошло в воду даже в опасной близости от нас, и теперь, когда страх прошел и у меня появилось время обдумать происшедшее, я уже не сомневался в том, что выстрелы не должны были попасть в нас. Этот огромный военный корабль мог бы легко потопить наш пинас своими двенадцатифунтовками, которые, возможно, и устарели, но тем не менее были весьма эффективны.

Нет. Те четыре пушечных ядра, посланных нам вдогонку, я воспринял всего лишь как предупреждение. Мы нужны были им живыми.

Я поделился своими мыслями с Шенноном, но он лишь пожал плечами и грубо приказал мне грести дальше, добавив при этом, что лучше бы я экономил силы для более важных разговоров.

То, что Шеннон изменился, я заметил уже давно, но лишь чудовищная жестокость, с которой он приказал Хармфельду прыгнуть за борт и плыть к «Цуйдермаару» по кишащему акулами морю вблизи Кракатау, показала мне, насколько глубокие перемены произошли в нем.

Светловолосый юноша в черной одежде, сидевший напротив меня, лишь внешне был Шенноном, которого я знал и который дважды спас мне жизнь, рискуя собой. Неужели все это было результатом влияния Некрона? А если так, то удастся ли ему вновь стать тем сердечным, улыбчивым юношей, которого я когда-то знал?

Когда мы достигли побережья, прибой усилился, так что ближайшую четверть часа я был занят тем, что удерживал лодку по курсу, в то же время стараясь следить за скалами и рифами, столь распространенными в этой части Кракатау. Они так и поджидали момента, чтобы впиться в борт нашего пинаса. Управлять судном было трудно, так как оно было рассчитано на большую команду, и без сверхчеловеческих сил Шеннона мы, вероятно, пропали бы.

Наконец мы добрались до берега, промокнув до нитки и совершенно обессилев. Но, по крайней мере, мы были живы. Это место находилось всего лишь в трех морских милях от порта и «Цуйдермаара», но из-за выдававшегося в море барьера из скал и низкого уровня воды мы могли не опасаться преследования военного корабля.

Уставшие, мы выбрались из пинаса, и я уже хотел опуститься на влажный песок, чтобы передохнуть, но Шеннон не дал мне такой возможности, настояв на том, что нужно перетащить лодку в кусты, росшие перед джунглями. Эта задача превосходила мои силы, и, когда мы справились с ней, я был полностью вымотан. Но зато теперь лодку нельзя было обнаружить, глядя на берег с моря. Шеннону пришлось подставить мне плечо, чтобы мы могли добраться до леса.

После этого маг прикоснулся к какой-то точке на моем горле, и, хотя мне было невдомек, что именно он сделал, я сразу же почувствовал себя если и не заново родившимся, то во всяком случае полным сил.

Я хотел встать, но Шеннон мягко усадил меня обратно.

— Сиди, — покачав головой, сказал он. — Тебе нужно как следует отдохнуть. У нас достаточно времени. — Нахмурившись, он раздраженно добавил: — До наступления темноты двигаться дальше было бы рискованно. Этот проклятый корабль появился в самый неподходящий момент.

— Я так и не понял, что произошло, — признался я. — Что все это значит? Эльдекерк мертв, а мы виноваты в этом?

— Ты виноват, — мягко поправил меня Шеннон и, запнувшись, будто сказал то, чего говорить не собирался, поспешно продолжил: — Я знаю столько же, сколько и ты, Роберт. Может быть, это последний привет от нашего друга Тергарда.

— Тергард мертв, — напомнил я.

— Возможно, одному из его людей удалось сбежать. — Шеннон произнес это с таким безразличием, что я сразу понял: он не лицемерит. — Обвинение в убийстве кажется мне достаточно элегантным методом, чтобы убрать тебя с дороги, — заявил он. — Но все это не должно нас беспокоить. Как только солнце сядет, мы доберемся до бухты, которую мне показал Эльдекерк, и схватим Дегона, а потом навсегда исчезнем с этого проклятого острова.

Я не ответил. Откинувшись назад, я прислонился к грубой коре дерева и на секунду закрыл глаза. Слова Шеннона напомнили мне о причине нашего появления в этом забытом Богом захолустье на восточном побережье Кракатау, названия которого я не знал.

То, что мы увидели в опустевшем гарнизоне, наглядно показало нам, сколь наивным было наше намерение войти в подземное царство Дегона, чтобы остановить его. На самом деле ни я, ни мой друг не хотели этого, но мы просто не знали, что делать дальше. В конце концов Шеннон предложил найти где-нибудь лодку, чтобы добраться на ней до бухты на противоположной стороне острова, где Дегон каждую ночь встречался с морскими демонами.

Мысли об этом заставили меня вспомнить о том, сколь мало мы знаем о тех созданиях, которые были истинными хозяевами этого острова, и о том, сколь безнадежна наша борьба…

Я даже не успел додумать эту мысль до конца. Напряжение последних часов давало о себе знать, а тепло джунглей довело дело до конца. Я заснул.

— Выпейте, — сказал Немо. — Вам станет легче.

Видя, что Дженнифер медлит, капитан улыбнулся и настойчиво протянул ей бокал с портвейном. В конце концов девушка сбросила с себя оцепенение и, взяв хрустальный бокал, сделала большой глоток.

— Спасибо, — сказала она. — Вы правы. Действительно помогло.

Вернув Немо бокал, она прижалась к мягкой коже дивана и подтянула колени к груди. Одеяло, которое дал ей Немо, немного сползло, и она поспешно укуталась в него поплотнее. Немо предложил ей принести штаны и рубашку самого низкорослого члена команды, чей размер хоть немного мог бы ей подойти, но она отказалась. И все же они видели, что их гостья замерзла, хотя в каюте Немо было довольно тепло.

— Ну что ж, рассказывайте, Дженнифер, — начал Говард он. — Ведь вас так зовут?

Девушка кивнула.

— Да, я — Дженнифер Борден. Но вы можете называть меня Дженнифер.

— Борден, — нахмурившись, повторил Говард и переглянулся с Рольфом. — Не то ли это имя, которое Роберт…

— Он был знаком с моей матерью, — поспешно перебила его Дженнифер. — Я — дочь Северал Борден.

— Та самая Дженнифер? — вырвалось у Немо. — Ну конечно же! И почему я сразу не догадался, глупец я эдакий. После всего, что нам довелось наблюдать полчаса назад, было очевидно, что вы не можете быть кем-то другим. Роберт рассказывал о вас.

— Но он не говорил нам, на что вы способны, — добавил Говард. — Должен признаться, что меня нелегко удивить, но вам это удалось.

— Я и сама этого не знала, — смущенно произнесла Дженнифер. — Дегон… что-то сделал со мной. Это… началось после нашего возвращения с его корабля.

— Возвращения откуда? — Немо вскинулся, будто его укусил тарантул. — Вы что, хотите сказать, что видели этот корабль? Он действительно существует?

— Уже нет. — По причине, непонятной Говарду, в голосе девушки зазвучала грусть. — «Дегон» был разрушен вскоре после того, как мы сошли с него.

Она замолчала, и ее взгляд затуманился, будто эти воспоминания были для нее слишком болезненны. Подняв голову, Дженнифер смерила Говарда испытующим взглядом и приступила к рассказу.

Это была очень длинная история. Началась она в тот вечер, когда Макгилликадди и отец Дженнифер отвезли ее в Лох-Фирт и отдали Дегону. Дженнифер рассказала о своей встрече с Робертом и о том, как жители селения покинули родные места. Поведала она и о неудачном плавании «Дегона», и об отчаянной борьбе с драконоборцами, внезапно появившимися из ниоткуда. При упоминании о смерти ее матери по щеке девушки скатилась одна-единственная слеза, но она быстро взяла себя в руки.

— Изменение моего тела началось, когда мы вернулись домой, — завершила свой рассказ Дженнифер. — Не знаю, почему так случилось, мистер Лавкрафт. Я даже не знаю, хотел ли этого Дегон или же эти перемены произошли не по его воле. Но теперь я могу дышать под водой и плавать быстрее рыбы. А когда я на суше… я плохо себя чувствую. Возможно, когда-то я смогу жить лишь в воде.

Целую минуту в комнате царило молчание.

— Весьма… впечатляющая история, — откашлявшись, заметил Говард.

— Похоже, вы мне не верите, — с грустью произнесла Дженнифер.

Говард нервно улыбнулся.

— Мне нелегко в это поверить, — признался он. — Кроме того, я не понимаю, почему Роберт пошел с Дегоном.

— Так вы… этого не знаете? — удивилась Дженнифер. — Вы что, не знаете, каким образом Дегон заставил Роберта подняться на борт корабля?

Говард молча покачал головой.

— Все дело в вас, — сказала Дженнифер. — Ваша жизнь, мистер Лавкрафт. Ваша и ваших друзей на этом корабле. Такова была цена за то, чтобы Роберт пошел с Дегоном. Я присутствовала в тот момент, когда они заключили сделку.

Говард изумленно уставился на нее.

— Неужели вы считаете, что вам действительно удалось победить шоггота, который напал на «Наутилус» по приказу Дегона? — Дженнифер повернулась к Немо и, снисходительно улыбнувшись, сказала: — Это Дегон отозвал его. Да, вы ранили шоггота, но он мог бы уничтожить и вас, и ваш корабль — если бы захотел.

— Что все это значит? — резко спросил Говард. — Вы что, пришли сюда для того, чтобы рассказать нам, какой чудесный человек Дегон?

Печально покачав головой, Дженнифер откинула прядь иссиня-черных волос со лба.

— Нет, — ответила она. — Поверьте, это не так. Дегон, вероятно, даже не человек. Но я пришла сюда не для того, чтобы говорить с вами о Дегоне. По крайней мере, не только для этого.

— О чем же тогда? — спросил Немо.

На этот раз Дженнифер явно медлила, прежде чем ответить.

— Мне нужен Дегон, — заявила она и с вызовом посмотрела на Говарда. — Прошу вас, отвезите меня к нему. Только вы можете сделать это.

— Что?.. — опешил Говард. — Вы хотите, чтобы мы…

— Я уже сказала, — перебила его Дженнифер. — Но речь идет не только обо мне, но и о Роберте. Вы ведь хотите найти его, не правда ли? Однако вы не знаете, где он. А я знаю.

— И за то, что вы скажете нам, где сейчас находится Крейвен, мы должны отвезти вас к Дегону? — насмешливо спросил Немо. — Да вы с ума сошли, деточка. Что вам нужно от этого монстра? Разве вам мало того, что он сделал с вами и вашей матерью?

— Это уже мое дело, — с нажимом ответила Дженнифер. — Если бы я попыталась объяснить вам причину, вы бы, возможно, не поняли меня, капитан.

Немо хотел было возмутиться, но Говард решил прервать этот бесполезный спор еще до того, как он успел разгореться по-настоящему.

— Так, значит, если я вас правильно понял, вы предлагаете нам сделку? Мы отправляем вас к Дегону, а вы за это рассказываете нам, где Роберт.

Дженнифер кивнула.

— Если вы хотите называть это именно так… — В ее голосе слышалось упрямство.

— А почему бы нам не отказаться от вашего предложения и не попытаться найти Роберта Крейвена самостоятельно? — поинтересовался Немо.

Судя по улыбке Дженнифер, она ждала этого вопроса.

— Даю вам слово, капитан Немо, что вы не найдете его. Кроме того, у вас остается не так уж много времени, чтобы обыскать все океаны и найти одного-единственного человека.

Немо побледнел, но, к счастью, оказался достаточно умен, чтобы не реагировать на скрытую угрозу в словах Дженнифер.

— Что вы имеете в виду, говоря, что у нас остается не так уж много времени?

— Роберт Крейвен находится не в этом временном измерении, — ответила Дженнифер. — Магические врата на «Дегоне» переместили его на два года назад в прошлое, капитан Немо. Точно так же, как и Дегона.

— В прошлое? — ахнул Немо.

— И если я скажу вам, куда именно перенесли его врата, вы поймете, что я имею в виду, утверждая, что времени у вас немного. Дело очень серьезное. — Запнувшись, девушка сделала точно рассчитанную паузу и повернулась к Говарду: — Итак?

— Я не могу… принять это решение, — уклончиво ответил Говард. — «Наутилус», как вам известно, не мой корабль.

Дженнифер промолчала, и Говард внезапно осознал, насколько недооценил эту девушку. Ее хрупкая фигура и детское лицо ввели его в заблуждение, но за нежным взором ярко-синих глаз скрывалась железная воля и отчетливое понимание того, чего она хочет добиться.

— Ну хорошо, — наконец произнес он. — Скажите нам, куда плыть.

— На другую сторону планеты, — ответила Дженнифер. — Сколько времени потребуется вашему кораблю, чтобы преодолеть семнадцать тысяч миль?

— Семнадцать тысяч миль? — Немо почти кричал. — Вы с ума сошли, мисс Борден! Этот корабль не проплывет и семисот миль, не то что семнадцать тысяч. Половина наших двигателей повреждена, а вторая половина работает лишь благодаря молитвам наших механиков. «Наутилус» нужно ремонтировать на базе по меньшей мере две недели.

— Ну что ж, — спокойно сказала Дженнифер. — Тогда Роберт Крейвен умрет, Немо. Как и многие другие люди.

Чаша терпения Говарда переполнилась.

В ярости сделав шаг к Дженнифер, он уже поднял руку, собираясь схватить ее за плечо и хорошенько встряхнуть, словно упрямого ребенка, но в последний момент передумал.

— Черт побери, Дженнифер, что все это значит? — возмутился он. — Я не собираюсь играть с вами в загадки. Где Роберт?

— В прошлом, — повторила Дженнифер. — Он перенесся на два года в прошлое. Сейчас он на острове под названием Кракатау. — Она повернулась к Немо, и в ее глазах блеснула злая улыбка. — Вам что-то говорит это название, капитан?

Немо не ответил.

Но Говард увидел, как он побледнел.

Уже через полчаса «Наутилус» сдвинулся с места и на полной скорости понесся в открытое море.

Что-то в ночи было не так.

Я не мог передать это чувство словами, но оно мучило меня подобно боли, тлеющей на границе ощутимого. Казалось, что вместе с темнотой из моря выползло что-то бестелесное, мрачное и злое и теперь скрывалось в тени. У меня было ощущение, будто за нами следит целая армия невидимок, исчезавших еще до того, как мы успевали их заметить.

Я пытался отогнать от себя эти видения, но они неотвязно всплывали в моем сознании. Я посмотрел на Шеннона. Его лицо в ночи казалось мне белым пятном. Я чувствовал его напряжение. Шеннон так и не проронил ни слова. Впрочем, подумал я, он вообще практически не разговаривал со мной с того момента, как я проснулся вечером.

Шеннон разбудил меня лишь тогда, когда солнце уже коснулось горизонта и джунгли превратились в купол бледнеющих цветов и разрастающихся теней. Вытащив пинас из укрытия, мы направились к берегу. Из-за отлива ширина береговой линии увеличилась в пять раз, так что нам довольно долго пришлось спускать пинас на воду. Затем мы обогнули пол-острова, последние полторы мили держась как можно ближе к берегу. Удивительно, но нам удалось избежать всех рифов и скал.

Сейчас пинас лежал за одной из скал, которые окружали берег защитной стеной природного происхождения. Мы тщательно замаскировали лодку, забросав ее ветками и пальмовыми листьями, так чтобы в темноте ее нельзя было разглядеть с моря.

Вдали виднелась пещера, о которой мне рассказывал Шеннон. Раньше ему уже приходилось погружаться в подземное царство Дегона, и теперь мы намеревались сделать это, как только наступит полночь и кошмарные посетители Дегона скроются в море.

Мой взгляд скользил по поверхности моря в поисках крошечных огоньков. Шеннон рассказывал мне о странной флотилии столь подробно, что я прекрасно представлял себе этот момент. И все же это зрелище меня испугало. Дело было не только в свете и тенях, не только в странном, медленно нараставшем гуле, которым сопровождалось появление кораблей. Это был внутренний ужас, выползавший из глубины моей души по мере того, как огоньки и странные тени приближались к побережью.

Мы продолжали ждать. Время тянулось подобно патоке, и чем ближе был к нам кошмарный флот, тем сильнее билось мое сердце. Вскоре я разглядел добрую дюжину абсурднейших созданий, которые напоминали неудавшийся гибрид окаменевших гигантских животных и растений. На этих созданиях, похожих на корабли, сидели гротескные костистые существа, двигавшие корабли при помощи длинных шестов. Между ними над поверхностью моря танцевали переливающиеся всеми цветами радуги шары размером с голову человека. Такие же шары были и на кораблеподобных существах. Столь странное зрелище напоминало мне о чем-то, и эти воспоминания, несомненно, были связаны с предощущением опасности, но большего я понять не мог.

Коснувшись моей руки, Шеннон указал на вход в пещеру, зиявший в скале, словно распахнутая каменная пасть. Всего пару секунд назад вход был еще пуст, но сейчас там стояла темная фигура, тень которой выделялась на фоне свечения лавы.

— Это Дегон, — тихо сказал Шеннон, так что я едва сумел разобрать его слова.

Я прищурился, пытаясь рассмотреть силуэт у входа в пещеру, но по-прежнему видел лишь тень. И все же что-то с этой тенью… было не так. Я хорошо помнил Дегона и ни с чем не спутал бы его высокую широкоплечую фигуру даже при таком плохом освещении, как сейчас. Тень у входа явно не принадлежала рыбьему богу. Дегон был гигантом, невероятно высоким человеком, даже выше Шеннона. Но эта тень была какой-то… деформированной, искореженной и непонятным образом искалеченной, будто кто-то взял комок глины и попытался вылепить из нее человеческую фигуру, при этом совершенно не зная о пропорциях человеческого тела. Я невольно вздрогнул.

— Ты уверен? — шепотом спросил я.

Не ответив, Шеннон резко махнул рукой, приказывая мне замолчать. Я прикусил язык и обратил свой взор на море.

Огоньки стали ярче, мрачное пение усилилось — странные корабли почти приблизились к берегу. Мы находились невдалеке от них, но я почему-то не мог рассмотреть, что же там происходит. На берегу двигались какие-то тени, а хор мрачных пугающих голосов примешивался к глухому биению моего сердца.

Все это продолжалось около получаса, если не больше, а затем костяная армия отправилась обратно в море. Но это было еще не все.

Когда последний корабль скрылся в ночном тумане, я хотел было встать, но Шеннон, покачав головой, поспешно коснулся моей руки и, не говоря ни слова, указал на вход в пещеру.

После того как корабли скрылись, высокая фигура исчезла, но каменная пасть пещеры вовсе не была пуста. Освещенные красным сиянием лавы, из пещеры вышли два низкорослых человека. Через несколько секунд я понял, что это те самые люди, которых я повстречал при первом моем посещении подземного царства Дегона. Они стояли там, подняв головы, и напряженно вглядывались в море. Очевидно, они чего-то ждали. Или кого-то…

Шеннон тихо выругался.

— Черт побери, чего они ждут? — пробормотал он. — Такого еще не было.

Я молчал. Мысль о том, что мне придется опять спускаться в огненные владения Дегона, угнетала меня. В прошлый раз мне потребовались невероятные усилия, чтобы выбраться из подземного лабиринта, а затем убежать от его хозяев. Причем мне удалось спастись только благодаря помощи Шеннона. А кто бы сомневался? Ладно, на этот раз нам выпали карты получше, поскольку у нас было преимущество неожиданности, да и магические силы целиком и полностью вернулись ко мне. Но если уж следовать выбранной метафоре, то у нас на руках была лишь пара семерок против роял-флаш Дегона.

Коснувшись моего плеча, Шеннон указал на море.

Странный флот скелетообразных призраков исчез, но я чувствовал, что под обманчиво гладкой поверхностью моря скрывается что-то мрачное и невероятно злое. Я ощущал отвратительное зловоние черной магии, которое отравляло все пространство вокруг меня.

Внезапно черные воды неподалеку от побережья забурлили. Луна скрылась за тяжелыми дождевыми облаками, и я, не имея возможности рассмотреть происходящее во всех деталях, все же видел, что под водой что-то двигалось. Это что-то, большое, темное и невероятно массивное, как кит, приближалось к берегу. Достигнув берега, оно с громким плеском выползло на песок и остановилось на полпути между нами и входом в пещеру.

И тут странное создание начало трансформироваться.

Хотя свет становился все слабее, было видно, как эта колоссальная туша осела, будто проколотый воздушный шарик. Послышался свист, и через полсекунды до нас дошла волна чудовищного смрада, от которого у нас с Шенноном перехватило дыхание.

Внезапно облака на небе разошлись и пред нашим взором в серебристом свете луны предстала ужасная картина.

Создание, выползшее из моря, напоминало гигантский черный мешок из влажной кожи без четких очертаний. Оно было в два раза больше синего кита. Его тело, покрытое огромным количеством наростов величиной с голову, подрагивало в ритме быстрого биения сердца, а из наростов сочилась маслянистая жидкость. В следующее мгновение послышался громкий треск, и тело гигантского чудовища разделилось надвое. Некоторые наросты на его теле лопнули, и из них вывалились длинные гибкие щупальца. Казалось, что на берегу распускается громадный цветок. Из его тела хлынула волна черной жидкости, а вонь сделалась настолько невыносимой, что я едва сумел сдержать рвотные позывы.

— Боже мой, — простонал Шеннон. — Ты только посмотри!

Но я почти не слышал его слов. То, что происходило на берегу в нескольких сотнях ярдов от нас, повергло меня в шок.

Пульсирующие щупальца монстра начали выгибаться, словно лапы умирающего паука, а потом они вонзились в утробу и вытащили оттуда… человеческие тела!

— Они же… Они живые! — вырвалось у Шеннона. — Господи, Роберт, они живые!

Впечатление было ужасное. Я осознал это в тот же момент, что и Шеннон, но отказывался верить в происходящее. Чудовище сжимало в своих ужасных щупальцах живых мужчин и женщин!

От волнения у меня задрожали руки, а с губ сорвался тихий стон, который я не сумел сдержать. Мое умение подавлять в себе страх испарилось, и я чувствовал, что готов совершить любую глупость, поскольку в этот момент полностью утратил способность контролировать свои действия.

Шеннон ударил меня по шее, и я дернулся от боли. Его взгляд был твердым, будто сталь.

— Не следует предпринимать необдуманных действий, Роберт, — сказал он. — Мы не можем им помочь.

— Но они… они же живые! — выдохнул я. — Мы должны спасти их, Шеннон!

— Нельзя этого делать, Роберт. — Шеннон покачал головой, и я почувствовал угрозу в его голосе.

Я слишком поздно понял, что он собирается делать, и не успел защитить свое сознание.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы спасать этих людей, а для того, чтобы уничтожить Дегона. Такова наша цель. Мы должны обезвредить Дегона и заполучить ПЕЧАТЬ.

Его слова снизошли на меня, будто озарение. Неужели я оказался настолько глуп, чтобы поддаться каким-то смехотворным чувствам, и чуть было не провалил всю операцию? Кивнув, я спрятался и стал наблюдать за происходящим.

Из пещеры вышли какие-то мужчины. Они подобрали наполовину оглушенных людей, выгруженных чудовищем на берег. Многие из привезенных монстром жертв были ранены и едва держались на ногах. Но теперь это зрелище меня не волновало. Шеннон был прав: сейчас речь шла об очень важных вещах и мне не стоило беспокоиться о судьбе нескольких человек, так как на карту, возможно, поставлена судьба всего человечества.

Все это длилось около получаса, а затем, зарастив расщелину, части огромного жирного мешка соединились, щупальца втянулись обратно внутрь тела, и отвратительное создание начало раздуваться, как гигантские живые меха. Подергиваясь, чудовище поползло к морю, изливаясь слизью и оставляя за собой широкий блестящий след.

Перемещение пленников в пещеру тоже почти закончилось. По моим расчетам в чреве вулкана скрылись около семидесяти мужчин и женщин. Сейчас на берегу остались три-четыре человека, и за ними вышла очередная группа слуг Дегона, которые должны были завести их внутрь.

Неожиданно один из пленников упал на песок и перевернулся на спину. Зарычав от ярости, слуга Дегона занес кнут, но ударить так и не успел. Другой пленник бросился ему наперерез и, выхватив кнут, ударил слугу деревянной рукоятью в лицо. Закричав от боли, слуга закрыл руками лицо и упал на колени. Уже через секунду трое из оставшихся слуг накинулись на строптивого пленника. Бой длился лишь несколько секунд. Парень храбро защищался, но против стражников у него не было ни единого шанса. Упав, он скорчился на песке, пытаясь закрыть лицо руками. На мгновение яркая луна осветила лицо несчастного, и, несмотря на расстояние, я узнал его.

Это был Йо Май.

От этого зрелища что-то внутри меня сломалось. У меня было такое ощущение, будто во мне натянулась стальная струна — а затем порвалась от рывка. Взвизгнув, я упал на бок, пытаясь побороть сильное головокружение. Шеннон, который склонился надо мной, хотел поднять меня, но я оттолкнул его руку и занес кулак. Впрочем, я так и не ударил его.

И все же я был в ярости.

— Не прикасайся ко мне! — выдохнул я. — Больше никогда не прикасайся ко мне, Шеннон!

На мгновение взгляд юного мага остекленел, и я инстинктивно выставил защиту против нового гипнотического удара, но его так и не последовало. Вместо этого Шеннон смущенно опустил глаза и вздохнул.

— Мне очень жаль, Роберт, — тихо сказал он. — Но я должен был это сделать. Ты… ты мог все испортить.

Я был настолько шокирован и парализован от ужаса, что молча уставился на него. Я чувствовал, что не способен ясно мыслить, не говоря уже о том, чтобы ответить ему.

— Никогда больше так не делай, Шеннон, — после довольно продолжительной паузы произнес я. — Никогда.

Шеннон поднял голову, и я увидел в его взгляде грусть, но в то же время упрямство и гнев.

— Я должен был так поступить, — начал оправдываться он. — Что бы ты сделал? Бросился бы сражаться с пятьюдесятью слугами Дегона? Ты убил бы нас обоих, дурак!

И хотя я понимал, что мой друг был прав, я не мог согласиться с ним. Дело было совсем в другом, и Шеннон знал это.

— Ты загипнотизировал меня! — в ярости выпалил я. — Ты заставил меня думать о людях как о фигурах на шахматной доске, Шеннон. — Я в бешенстве указал на пещеру, в которой скрылись маюнде. — Ты заставил меня думать о них так, как будто речь идет о вещах. Шеннон, я никогда не прощу тебе этого. Больше никогда так не делай, слышишь? Никогда! Если ты сделаешь это еще раз, я убью тебя.

Посмотрев на меня, Шеннон пару раз покачал головой и вздохнул. Но он был достаточно умен, чтобы не отреагировать на мои слова. Наверное, он чувствовал, что от перевозбуждения я говорил то, чего не сказал бы при других обстоятельствах.

Но даже я не был уверен в этом…

Встав, я поспешно огляделся и начал подкрадываться к пещере, скрываясь в тени скал. Я даже не обернулся, чтобы удостовериться в том, следует ли за мной Шеннон. Сейчас мне было на все наплевать.

Когда я добрался до скал, все уже скрылись в пещере, кроме Йо Май и двух изможденных слут Дегона. У одного из них изо рта шла кровь. Вероятно, это был тот самый слуга, которого ударил Йо Май. Судя по всему, он намеревался отплатить маюнде за удар, так как сменил кнут на большой камень. Он занес этот камень над Йо Май, в то время как его товарищ уселся на грудь маюнде, вжав коленями его руки в песок.

Я успел подскочить к ним за секунду до того, как слуга опустил камень. Гнев придал мне сверхчеловеческих сил. Бросившись на слугу Дегона, я пнул его в коленную чашечку и одновременно ударил кулаком по спине. Слуга выронил камень и упал. Сделав шаг к нему, я поспешил ударить его локтем в лоб и быстрым движением толкнул второго слугу. Тот слетел с груди Йо Май и, описав дугу, упал на песок.

Когда он попытался подняться, я уже был рядом с ним и, схватив его за затылок, ударил кулаком в висок, отключив парня на весь остаток ночи. Выпрямившись, я посмотрел на второго противника и, убедившись, что он тоже не представляет угрозы, опустился на колени рядом с Йо Май.

Весь бой закончился настолько быстро, что молодой воин маюнде даже не понял, что произошло. А может, он и не мог этого понять, так как взор его затуманился. Я даже не был уверен, узнает ли он меня.

Туземец выглядел ужасно. Слуги Дегона явно сорвали на нем свою злость: из многочисленных ран на теле сочилась кровь, а рука, очевидно, была сломана. Осторожно склонившись над Йо Май, я устроил его голову поудобнее и коснулся ладонью переносицы. Я почувствовал…

Боль. Жестокую боль, ворочавшуюся в глубине истерзанного тела. И страх. Что-то огромное, мрачное, сгустком мглы свернувшееся на дне его души и протягивавшее невидимые ледяные пальцы к мыслям маюнде…

Я услышал шаги за моей спиной и, подняв голову, натолкнулся на взгляд Шеннона. Маг обнажил меч и встал рядом со мной в боевую стойку, готовясь прикрыть меня, если из пещеры выйдут другие слуги Дегона.

— Он умирает, — тихо произнес я.

На лице Шеннона не отразилось ни малейших эмоций, и я, повернувшись к молодому маюнде, сделал все, что мог. Прикоснувшись ко лбу Йо Май, я установил контакт с его сознанием и в меру своих возможностей уменьшил боль.

Взгляд туземца прояснился. Несколько бесконечных секунд он смотрел на меня, а затем его избитое лицо осветила улыбка.

— Ты пришел… белый человек, — простонал он. — Что… что ты сделал?

— Я сделал недостаточно, — тихо ответил я. — Но тебе не нужно бояться. Боль не вернется.

Йо Май попытался кивнуть.

— Я… знаю, — запнувшись, сказал он. — Я… не боюсь. Смерть никому не приносит… боли.

— Это чепуха, — возразил я.

— Нет, Роберт Крейвен, — ответил он, — я умираю. Но это… не страшно.

Помолчав, он сделал глубокий вдох, и его лицо исказилось в болезненной гримасе. Я усилил свою духовную хватку, но все же чувствовал, что тьма в его мыслях становится все глубже.

— Ты был прав, белый человек, — продолжил Йо Май. — Чужие… боги сильнее наших.

Он закашлялся и, мучительно изогнувшись, хотел что-то добавить, но силы покинули его.

— Шеннон! — воскликнул я. — Ну пожалуйста!

Помедлив, Шеннон опустился рядом со мной и, спрятав меч, коснулся висков Йо Май. Я не знал, что он делает, но это явно было действеннее той помощи, которую оказал я. Взор маюнде вновь прояснился, а в голосе зазвучала жизнь.

— Что произошло, Йо Май? — тихо спросил Шеннон.

— Чужие боги, — ответил маюнде, глядя на меня. — Они пришли, Роберт Крейвен. Мой… мой народ пытался укрыться в священных пещерах, но они уже были там.

— Они — это кто? — наседал Шеннон.

Я с укоризной посмотрел на него, но затем понял, что Шеннон прав. Нам нужно знать о том, что произошло в священных пещерах маюнде, иначе на нас нападут те же создания, которые победили племя Йо Май.

— Демоны, — простонал маюнде. — Они пришли ночью. Наш бог прогневался, но они были сильнее.

— Кто? — продолжал настаивать Шеннон.

Йо Май застонал. Я видел, как его взгляд опять затуманился, и на этот раз сила смерти оказалась могущественнее Шеннона.

— Оставь его, — с грустью произнес я. — Он умирает.

— Демоны, — выдохнул Йо Май. — Они вышли из моря, белый человек. Они уничтожили народ Кракатау, как уничтожат и ваш народ.

— Что ты имеешь в виду? — переспросил Шеннон.

Внезапно взгляд Йо Май стал осмысленным, но я чувствовал, что это его последняя попытка. Пальцы туземца впились в мою ладонь, так что мне пришлось сжать зубы от боли.

— Море, — прошептал он. — Смерть пришла из моря, белый человек. Она победила нашего бога, как победит и вашего. Смерть придет, когда наступит ночь, и вы умрете. Вы все умрете, как мой народ пре…

Он не договорил. Его глаза закатились, а хватка внезапно ослабла. Маюнде был мертв.

Помедлив, я склонился и, осторожно закрыв мертвецу глаза, взглянул на Шеннона.

— Ты же знаешь, что имел в виду Йо Май, — сказал я.

Шеннон покачал головой, но я знал, что он лжет. Я почувствовал бы это, даже не будь у меня сверхъестественной способности отличать ложь от правды.

— Город. Они нападут на город.

— Это всего лишь предположение, — ответил Шеннон, помолчав.

— Предположение? — Я не мог поверить собственным ушам. — Да ты что, Шеннон! Ты же видел это чудовище! Ты видел гарнизон Тергарда! Неужто ты забыл, что там произошло? Это тот же самый монстр! Он выполз на сушу и уничтожил людей Тергарда! Он напал на маюнде! И он обязательно вернется, чтобы атаковать город!

— Все это лишь наши предположения, — упрямо повторил Шеннон, — ибо они основаны на словах умирающего, который, возможно, был просто не в себе. У нас нет никаких оснований верить ему. Что нам, по-твоему, теперь делать? — Он рассерженно указал на море. — Может, нам следует поплыть за этой тварью и уничтожить ее?

— Нет, — в ярости ответил я. — Нам нужно предупредить жителей городка.

— Предупредить?! — ахнул Шеннон. — Ты что, спятил?! Хармфельду только того и надо, чтобы мы вернулись туда. А у нас нет времени. Дегон не станет ждать нашего возвращения. Если он вскроет ПЕЧАТЬ и выпустит ТУЛЬСАДУУНОВ из другого временного измерения, то мы потеряем не просто город, Роберт!

Именно это заявление и подтолкнуло меня к принятию решения. В словах Шеннона был тот же холод и безразличие, которые он пытался поселить в моей душе.

Я встал.

— Я возвращаюсь. Мне наплевать на Хармфельда и его корабль. А недоразумение как-то прояснится.

— Да тебя же повесят на самой высокой мачте «Цуйдермаара»! — возмутился Шеннон. — Роберт, я тебя умоляю! Скорее всего, это наш последний шанс задержать Дегона. Не следует его упускать.

— Я пошел. Если ты считаешь, что все настолько плохо, то иди к Дегону сам. Я и так был бы для тебя лишь обузой.

Шеннон в ярости сжал кулаки и собрался что-то сказать, но я успел перебить его:

— Я ухожу, Шеннон, нравится тебе это или нет.

— Как хочешь. — Шеннон поджал губы. — Но если ты думаешь, что я появлюсь в самый последний момент, чтобы спасти тебя, то ошибаешься.

Встав, он убрал меч в ножны. Выражение недовольства исчезло с его лица, но я чувствовал, что он лицемерит. Это был расчет, как, возможно, и все, что мне пришлось пережить с тех пор, как мы встретились вновь.

— Когда-то мы были друзьями, Роберт, — мягко произнес он. — Умоляю тебя во имя нашей дружбы, не делай этого!

— Друзьями? — Я покачал головой. — О нет, Шеннон. Человека, которого я считал своим другом, мне довелось видеть в последний раз на «Дегоне». Я не знаю, что с ним случилось, но ты — не он. Уже не он. — Я мотнул головой в сторону городка. — Можно мне взять лодку?

— Пожалуйста, — вспылил Шеннон.

Повернувшись, он быстро направился к пещере, даже не пожелав мне удачи.

И вновь за иллюминаторами царила ночь, но это была ночь по ту сторону тьмы — более темная, чем чернота, и более тихая, чем молчание. Одиночество, которое было сильнее пустоты, наполнявшей стальной корабль. Гул машин утих, и даже рокот воды, бившейся о корпус корабля, сменился другим, чуждым, звуком, который напоминал некие мягкие переливы и напевы, будто сама вечность шелковыми пальцами гладила иссиня-черную сталь «Наутилуса».

— Еще долго?

Голос Немо, казалось, звучал издалека — такой чужой в этой комнате, где царила бесконечная тишина. Иллюминаторы двумя круглыми стеклянными глазами выдавались из рубки «Наутилуса», а перед ними клубились черно-синие тени, являвшие собой сгустки извечного Ничто. «Наутилус» подергивался, словно раненый зверь, хотя при этом не двигался.

Немо знобило. Океан, по которому уже целую вечность плыл «Наутилус», принадлежал другому, чуждому, миру, в каком они не должны были оказаться. Все здесь пугало капитана. Он не мог больше доверять своим глазам и ушам. Мир распался на тысячи осколков с того самого момента, как Говард начал…

Да, а что же он, собственно говоря, делал?

Все это время Немо находился рядом с Говардом, но ему так и не удалось хотя бы приблизительно понять, что же делает этот черноволосый человек с лицом аскета. Внешне Говард оставался спокоен и, застыв перед одним из иллюминаторов, стоял там настолько тихо, что нужно было прислушиваться, чтобы понять, дышит ли он. И при этом он плел заклинание, изменяющее реальность.

И тут что-то произошло. Немо не мог бы объяснить, что именно, но невидимые волны, бьющиеся о корпус корабля, изменились, став быстрее и гуще, и внезапно в этих волнах действительно появились тени. Корабль ощутимо качнуло, и звуки реальности вернулись вновь. Гул машин, рокот воды и тихий перестук на грани слышимого — все, что составляло дыхание корабля. Поток этих звуков захлестнул Немо столь неожиданно, что в первый момент он даже испугался.

И тут Говард покачнулся и едва не упал.

Вскрикнув, Немо бросился к нему, но Рольф оказался быстрее. Он успел подхватить Говарда и, осторожно опустив его на пол, подложил ему под голову свой пиджак.

— Что случилось? — испуганно переспросил Немо.

— Ничего, — коротко ответил Рольф. — Все нормально.

Немо в изумлении переводил взгляд с иллюминатора на лицо Говарда и обратно. За стеклянными глазами «Наутилуса» вновь был океан, а вдалеке показались расплывчатые черные тени — это был рой из миллионов осьминогов и каракатиц, преследовавших корабль. Казалось, жизненная энергия покинула Говарда. Его дыхания почти не было слышно, а лицо побледнело.

— Что с ним? — повторил свой вопрос Немо.

Он понимал, что Лавкрафт не случайно потерял сознание в тот самый момент, когда «Наутилус» вывалился обратно в реальность.

— Мне… мне позвать Обота? — запнувшись, спросил он.

Покачав головой, Рольф вновь склонился над Говардом.

— Нет, не надо. Он скоро придет в себя.

Немо уже хотел возразить, но в этот момент Говард со стоном открыл глаза. Взгляд его затуманился. Маг дрожал от холода и слабости, а на лбу выступили капельки пота.

— Все эти твои магические фокусы… — пробормотал Немо, качая головой.

Он попытался улыбнуться, делая вид, что шутит. Ему не хотелось показывать Говарду своих истинных чувств. Но, конечно же, ни улыбнуться, ни скрыть свои чувства капитану не удалось.

— Это не магические фокусы, — ответил Говард слабым голосом. — Это…

— Избавь меня от долгих объяснений, друг мой, — прервал его Немо, махнув рукой. — Тебе лучше знать, что даже твои способности имеют определенные рамки.

— Вот уж спасибо. — Говард попытался подняться с пола, но ему не хватило сил.

Немо постарался сделать вид, что сердится.

— Как бы то ни было, мне не хотелось бы вмешиваться в борьбу с кучкой обезумевших рыцарей-крестоносцев, пытающихся проповедовать всякую чушь.

— Чушь? — Говард улыбнулся. — Ну да, ну да.

Немо понимал, что его друг не хочет говорить на эту тему. Во-первых, он был не рядовым тамплиером, а во-вторых, членов ордена вряд ли можно было бы назвать кучкой рыцарей-крестоносцев. Говард Филлипс Лавкрафт был одним из легендарных магистров ордена, человеком, обладавшим такими знаниями и силой, которые, с точки зрения большинства людей, давали ему способности мага. Сплетенное им заклинание на самом деле не было связано с применением магии, и все же очень многим его действия наверняка показались бы волшебством. И это понятно, ведь Говард сумел провести такой огромный корабль, как «Наутилус», сквозь толщу времен лишь благодаря силе своей воли. Таковы были особые способности магистра Времени.

Немо внутренне вздрогнул, попытавшись представить себе, какой невообразимой силой обладал человек, способный манипулировать временем. Говард тоже понимал это, и именно по этой причине оставил орден и поклялся себе, что больше никогда не воспользуется силами, которыми он обладал.

Так было до сегодняшнего дня.

Неожиданно размышления Немо прервал свисток. Оглянувшись, капитан поднял трубку бортового переговорного устройства и поднес ее к уху.

— Слушаю, — выдохнул он.

— Над нами какой-то корабль, мой капитан, — послышался голос дежурного офицера. — В четырех милях от нас по правому борту.

— Так опуститесь поглубже, черт побери, — раздраженно ответил Немо. — Сейчас на это нет времени.

Немо почувствовал, что человек на другом конце провода нервно вздрогнул.

— Простите, мой капитан, — продолжил офицер, выдержав многозначительную паузу. — Но вам лучше спуститься сюда. Тут… еще кое-что.

Не вдаваясь в расспросы, Немо положил трубку и, повернувшись на каблуках, выбежал из салона «Наутилуса».

Корабль спящим китом лежал перед берегом. Даже вблизи, освещенный лунным сиянием, он казался лишь тенью, огромной тенью. Я прислушался. Звуки ночи смешивались с тихим плеском волн о деревянную корму, поскрипыванием снастей и шагами дежурного по палубе.

Я приближался к кораблю со стороны моря. Конечно же, я не рассчитывал на то, что мне удастся пройти такое расстояние незамеченным, однако судьба была ко мне благосклонна. Видимость была настолько плохой, что дежурный на борту «Цуйдермаара» не заметил бы крошечный пинас, даже если бы стал искать его. Кроме того, вряд ли команда корабля ожидала, что я приду к ним по доброй воле, да еще со стороны моря.

Устало выпустив из рук весла, я позволил течению пронести пинас последние сто ярдов до корабля. Мой взгляд скользнул по черной поверхности моря и темной береговой линии Кракатау. В городке было темно. Я не заметил ни одного огонька. На мгновение я даже подумал, что опоздал и теперь увижу там лишь оставленные людьми дома и следы чудовищной неравной борьбы…

Отогнав от себя мрачные мысли, я еще раз осмотрел море. И вновь у меня возникло странное чувство, будто за мной следят чьи-то недобрые глаза. Море было спокойным и блестело, как волнистое зеркало. Оно поглощало слабый свет, пробивавшийся из-за облаков, и излучало что-то чуждое и злое.

А может, мне все это лишь казалось?

Осторожно, словно человек, протягивающий руку к железу и опасающийся, что это железо раскалено, я раскрыл свое сознание и начал прощупывать беспросветные просторы моря.

Я почувствовал…

Жажду.

Неописуемую животную жажду и плотский голод. А еще ярость.

Ярость ко всему живому, ко всем существам, укравшим мир, который по праву принадлежал им. Это была ненависть, огненной болью ворвавшаяся в мое тело.

Испуганно вздрогнув, я заблокировал свое сознание от этих деструктивных импульсов и закрыл глаза. Мои руки дрожали. Установленный контакт продержался не дольше мгновения, но и этого хватило для того, чтобы подвести меня к краю безумия.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что же это было. Я установил контакт с сознанием чудовищного черного существа, с которым мы столкнулись у входа в пещеру Дегона. Это существо не мыслило в прямом смысле этого слова, его сознание было даже ниже уровня звериного сознания. Ужасное существо действовало, подчиняясь инстинктам и безусловным рефлексам. Но тем не менее его разум был настолько мрачным и чуждым, что более длительный телепатический контакт мог бы разрушить мое сознание. К реальности меня вернул глухой удар. Встрепенувшись, я инстинктивно схватился за шпагу, но с облегчением вздохнул, увидев, что мой пинас просто столкнулся с «Цуйдермааром», а вовсе не с каким-то черным чудовищем, вынырнувшим из моря.

Но монстр был близко, очень близко. Я чувствовал его. Я чувствовал, что он вот-вот настигнет меня.

Поспешно схватившись за весла, я поплыл вдоль корпуса корабля, все время глядя вверх. Мне не пришлось долго ждать. Глухой удар, с которым пинас столкнулся с корпусом военного корабля, был услышан наверху, и уже через несколько секунд над поручнями показалась тень дежурного. Встав, я отбросил весла и начал дико размахивать руками. Мое знание голландского языка ограничивалось словами «mijnheer»[Mijnheer — мингер, господин (голл.). ] и «bedank»[Bedank — спасибо (голл.). ], так что я мог лишь надеяться на то, что дежурный понял значение моих жестов.

Человек на борту прокричал что-то в ответ, но я его не понял. Подождав несколько секунд, он скрылся из виду, и я услышал его шаги на палубе.

Но, кроме того, я услышал еще кое-что…

К монотонному плеску волн примешивался другой звук, свидетельствующий о том, что глубоко под водой двигалось какое-то массивное тело. Я испуганно огляделся по сторонам. От резкого движения пинас закачался, и я, потеряв равновесие, схватился рукой за корпус «Цуйдермаара», чтобы не упасть. Выпрямившись, я увидел появившуюся на еще недавно спокойной поверхности моря рябь.

Это было странное и пугающее зрелище. В четверти мили, с другой стороны от «Цуйдермаара», вода начала бурлить, как будто из морских глубин поднималось что-то огромное и тяжелое. А затем… образовалась высокая волна, которая двинулась точно в сторону моего пинаса.

В этот момент я услышал гул голосов наверху. Подняв голову, я заметил с полдюжины теней у поручней.

— Бога ради, поторопитесь! — крикнул я.

Не знаю, поняли ли они мои слова или же это было просто совпадением, но уже через секунду мне бросили веревочную лестницу, которая, разворачиваясь, ударилась о корму корабля в двух ярдах от моей лодки.

Я поспешно оглянулся. Пенящаяся волна уже приблизилась, и ее скорость продолжала увеличиваться! От «Цуйдермаара» ее, как и от меня, отделяло ярдов сто. На мгновение мне показалось, что я вижу за волной огромную тень, очертания гигантского распухшего тела, протягивавшего ко мне свои черные щупальца…

Голоса над моей головой стали оживленнее, так как матросы, вероятно, заметили это гигантское существо, живой торпедой двигавшееся к «Цуйдермаару». В десяти ярдах от меня раздался мощный всплеск, и я изо всех сил начал карабкаться по веревочной лестнице наверх.

И тут я услышал громкий треск, а уже через полсекунды пинас под моими ногами исчез, оставив на поверхности моря лишь пену и щепки. По кораблю что-то ударило, и «Цуйдермаар», затрещав, медленно накренился. Я вскрикнул и изо всех сил схватился за веревочную лестницу. От напряжения у меня сперло дыхание, и я едва удержался, когда корабль по инерции наклонился в противоположную сторону. После того как я с силой ударился о деревянный борт, мне чудом удалось подняться выше и не упасть в море.

Продолжая карабкаться, я в отчаянии оглянулся на море. От пинаса не осталось и следа, а рядом с «Цуйдермааром» появилась огромная черная масса, из которой, ударяясь о корпус корабля, наверх тянулись ужасные щупальца. Одно из щупалец дотронулось до веревочной лестницы и, обвившись вокруг нее, дернуло ее вниз. От рывка я чуть не упал.

И тут я увидел, как из черной массы начало подниматься второе щупальце, толщиной с руку. Оно двигалось прямо ко мне! Отчаяние придало мне сил, и я стал еще быстрее карабкаться наверх, но щупальце следовало за мной буквально по пятам. Чудовищные размеры придавали его движениям обманчивую медлительность, но на самом деле оно было невероятно быстрым. Обезумев от страха, я все же продолжал подниматься и, увидев чью-то руку, в слепой панике вцепился в нее. Меня подхватили и помогли перебраться через поручни.

По меньшей мере попытались помочь.

Щупальце обвилось вокруг моей левой ноги и, резко дернув меня вниз, потянуло к себе. Вскрикнув от боли и ужаса, я ударился подбородком о поручни и чуть не потерял сознание. За меня схватилось множество рук, и внезапно я оказался в окружении матросов, которые изо всех сил затягивали меня на борт корабля, пытаясь вырвать из хватки щупальца. Я испугался, что сейчас меня разорвут на две части, но в конце концов одному из матросов пришла в голову удачная идея, и он, сорвав с пояса большой меч, одним ударом перерубил щупальце. Другие матросы не успели отреагировать на это движение, и мы все вместе кубарем покатились по полу.

Когда я поднял голову, на палубе царил настоящий хаос. Я лежал на полу, так что борт корабля закрывал мне вид на море, и не видел происходящего внизу, но оттуда поднималось множество черных щупалец. Над поручнями высился целый лес гигантских черных змей, тянувшихся к испуганным матросам. Слышались крики и выстрелы. Внезапно один из матросов повис, размахивая руками и ногами, в двух ярдах над поручнями. Одно из щупалец тащило его в море. Забыв об опасности, в которой находился буквально секунду назад, я вскочил и, выхватив шпагу из своей трости, вогнал острую сталь по рукоять в черную плоть.

Результат был именно таким, как я и ожидал.

Щупальце дернулось, изогнувшись в судороге, и отбросило матроса обратно на палубу. В том месте, куда вошла моя шпага, образовалась большая рана, и через несколько секунд часть щупальца превратилась в серую массу, которая, забурлив, вскоре улетучилась, словно кислотный пар. Разложение волной прокатилось по щупальцу до самого основания, так что все оно посерело и расползлось, будто воск, слишком долго лежавший на солнце.

Уже не обращая на это внимания, я, обернувшись, ударил шпагой по второму щупальцу, а затем еще одним ударом отрубил третье в тот самый момент, когда оно пыталось обернуться вокруг матроса, не успевшего среагировать на опасность.

Послышался новый удар, и корабль качнуло. К реву воды под судном примешался еще один звук, ужаснее которого мне не приходилось слышать никогда. Это был вопль, преисполненный гнева и неудержимой ярости.

За моей спиной кто-то испуганно вскрикнул, и я, повернувшись, краем глаза успел заметить движение и наотмашь ударить шпагой. Щупальце, пытавшееся схватить меня, распалось, превратившись в серую слизь. Но тут же снова раздался крик, и я увидел, как бежавший ко мне человек споткнулся: вокруг его ног обвилось еще одно черное щупальце, принявшееся тащить свою жертву за борт. Подпрыгнув к нему, я замахнулся и одним ударом перерубил отвратительную конечность чудовища. Из щупальца повалил серый дым, и от ужасной вони у меня перехватило дыхание. Закашлявшись, я пинком сбросил с себя готовое превратиться в слизь щупальце и помог упавшему подняться на ноги.

Лишь в этот момент я заметил, кому спас жизнь.

Должно быть, лейтенант Хармфельд удивился не меньше меня, так как, несмотря на не терпящую отлагательств ситуацию, в которой мы очутились, он секунд на пять впал в оцепенение.

— Крейвен? — с изумлением выдохнул он. — Вы?..

Это был явно риторический вопрос, к тому же у меня не было времени отвечать на него, поскольку черный монстр не собирался отступать. Я всего лишь сделал ему больно, но даже силы моей шпаги не хватало на то, чтобы уничтожить его. Возможно, я разозлил чудовище, так как настоящая атака началась только сейчас.

Корабль, на который была направлена подзорная труба, казался маленьким, словно потерянная в безбрежных просторах морей игрушка. Его паруса мокрыми тряпками болтались на рее, а сам корабль, подхваченный течением, двигался к острову через плотную завесу тумана. Странно, но это был единственный участок, окутанный туманом: мощности перископа хватало на то, чтобы осмотреть поверхность моря на много миль вокруг, и везде видимость была достаточно хорошей. И только вокруг корабля, поднимаясь над водой, легкой дымкой вился туман.

— Вы это хотели мне показать? — опустив перископ, спросил Немо.

Старший офицер покачал головой и, нервно проведя языком по губам, кивнул в сторону круглого серого экрана, который тусклым зеркалом мерцал на утыканном переключателями командном пульте «Наутилуса».

— Нет, мой капитан, — сказал он. — Посмотрите сами.

Немо с любопытством склонился над пультом и нахмурился. На темном экране можно было разглядеть лишь, казалось бы, бессмысленное переплетение линий, полос и бесформенных теней, но наметанный глаз Немо тут же различил точное изображение той области моря, где сейчас находилась подводная лодка. Взгляд капитана на секунду задержался на вытянутой расплывчатой тени, которая, как он знал, была изображением корабля, увиденного им через перископ, а затем скользнул на вторую тень размером побольше.

— Что это?

Услышав голос, Немо удивленно оглянулся.

— Говард! — испуганно воскликнул он. — Ты должен лежать в каюте и отдыхать.

Но Лавкрафт лишь отмахнулся от слов капитана. Надо сказать, он до сих пор выглядел больным: несмотря на то что лицо уже утратило неестественную бледность, до нормального цвета было еще далеко; кожа его оставалась землисто-серой, а глаза лихорадочно блестели.

— Что это, Немо? — повторил Говард, склонившись над пультом и с удивлением глядя на круглый экран.

— Это, — Немо указал на тень поменьше, — корабль, который заметил дежурный.

Его палец переместился на вторую тень. Странно, но видневшееся на матово-сером экране расплывчатое светлое пятно, которое постоянно меняло форму и размер, вызывало ощущение опасности.

— А вот что это, я не знаю.

— Второй корабль?

— В пятидесяти саженях под водой?

Говард задумался.

— Какое-то животное? Может быть, это кит?

— Вряд ли, — помедлив, ответил Немо. — Он слишком большой. Даже кашалот был бы в четыре раза меньше.

С выражением крайнего удивления на лице Говард задумчиво уставился на круглый экран.

— Два года, — внезапно пробормотал он. — О господи… Да, это возможно.

— Что возможно? — с нажимом спросил Немо.

— Наша позиция, — продолжил Говард, словно не услышал вопроса. — Каково наше точное местоположение, Немо?

Когда капитан назвал ему цифры, Говард, казалось, удивился еще больше.

— Корабль! — воскликнул он. — Где он? Мы пересекаем его курс?

Немо покачал головой.

— Я могу показать его. — Немо кивнул на перископ. — А в чем дело? Мы ведь сейчас в прошлом, Говард. Вряд ли Роберт на борту этого корабля.

И вновь Говард проигнорировал его слова.

Подскочив к перископу, Лавкрафт выдвинул трубу и приник к окуляру. Секунд пятнадцать он неотрывно смотрел в линзы, а затем, вскрикнув, отпрыгнул в сторону и махнул рукой Рольфу, стоявшему у двери.

— Погляди, Рольф! Быстро! Скажи мне, что я прав!

Слуга Говарда молча повиновался. Он точно так же уставился в перископ и точно так же вскрикнул.

— Это невозможно! — выдохнул Рольф. — Она! Черт побери, она! Это ж «Леди»!

— «Леди»? — Немо уже ничего не понимал. — О чем вы говорите, Говард? Ты знаешь этот корабль?

— Знаю? — охнул Говард. — Знаю? Господи, Немо, это же… Это же «Туманная леди»! Мы должны немедленно сменить курс!

— Сменить курс? Зачем?

— Пожалуйста, не задавай вопросов, Немо, — волнуясь, сказал Говард. — Просто сделай то, что я тебе говорю. Умоляю тебя! Возможно, все это безумие сейчас закончится.

Посмотрев на него, Немо покачал головой, но послушно повернулся и отдал приказ человеку у пульта. В глухом звуке двигателей ничего не изменилось, но Говард знал, что «Наутилус» сейчас на полной скорости движется против течения, направив расположенный на носу таран в сторону маленького корабля в пяти морских милях отсюда. Подойдя к рулевому, он склонился над его плечом и стал смотреть на серый экран с двумя неровными тенями.

— Боже мой, а ведь у нас все может получиться! — воскликнул он. — Нам просто должно повезти, Немо. Нам немножко должно повезти, и тогда…

— И тогда — что? — послышался голос у двери.

Вздрогнув, Говард резко повернулся и уставился на внезапно появившуюся темноволосую девушку.

— Ничего, — помедлив, сказал Говард. — Вас это, знаете ли, не касается.

— Вы так думаете? — Обойдя Говарда, Дженнифер посмотрела через его плечо на экран и неожиданно побледнела. — Вы что, с ума сошли? — вырвалось у нее. — Вы же прекрасно знаете, что не имеете права так делать!

— Не имеет права делать что? — вмешался Немо. — Может, кто-нибудь в конце концов объяснит мне, что здесь происходит?!

— Ваш друг Говард полностью потерял рассудок! — вспылила Дженнифер. — Он хочет всех нас убить! И не только нас!

— И что все это значит, Говард? — возмутился Немо.

Говард не ответил, поэтому Немо вновь повернулся к Дженнифер.

— Если вы сейчас же не объясните мне, что это за выходки, то вам придется провести остаток путешествия в карцере, юная леди, — в ярости выпалил он. — Причем здесь корабль? И что это за штука рядом с ним?

— Этот корабль, капитан Немо, — ответила Дженнифер, не сводя глаз с Говарда, — «Туманная леди», корабль, на котором Роберт Крейвен и Родерик Андара в 1883 году плыли к побережью Шотландии.

— Андара? — охнул Немо. — Андара на борту?

— Он на борту, и он умрет, — сказала Дженнифер.

— Ну уж нет, — заявил Говард. — Я наверняка смогу этому помешать. — Он повернулся к Немо. — Ты только подумай, Немо! — В его голосе зазвучали заговорщические нотки. — Родерик в сто раз сильнее Роберта. Его смерть была такой бессмысленной! Вместе с ним мы можем загнать всю эту проклятую банду туда, откуда она выползла. И он мог бы продолжить обучение Роберта в десять раз быстрее и лучше, чем я. А еще он…

— А та тень, что следует за кораблем, — продолжила Дженнифер, не обращая внимания на Говарда, — это инкарнация Йог-Зотота, Немо. Чудовище, которое уничтожит «Туманную леди» и убьет Родерика Андару.

— Йог-Зот… — Немо осекся, его глаза округлились. — Ты что, хочешь, чтобы я напал на одного из ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ?

— Это же не ВЕЛИКИЙ ДРЕВНИЙ! — вспылил Говард. — Это лишь его воплощение. Существо из плоти и крови, которое можно ранить и убить. «Наутилус» способен его уничтожить. Одна торпеда — и все закончится, Немо. Давай сделаем это! Такого шанса у нас уже никогда не будет.

— Это шанс изменить будущее, — сказала Дженнифер. — И вам, разумеется, известно, что произойдет, если вы пойдете на такой риск, Лавкрафт. Именно вы должны знать, насколько чувствительны ткани времени. Крошечное вмешательство, ошибка — и судьба всего мира может измениться.

— Это правда? — спросил Немо.

Говард не ответил, но его молчание говорило само за себя.

— Конечно, это правда, — вновь вмешалась Дженнифер. Взглянув на экран, она повернулась к Говарду, и в ее глазах появилось сожаление. — Я вас понимаю, Говард. На борту этого корабля находится ваш лучший друг, человек, который умрет через несколько часов. Но вам хорошо известно, что вы не должны изменять того, что уже произошло. Слишком многое подвергнется переменам, вернись Андара в Англию живым. Если «Наутилус» нападет на Йог-Зотота и уничтожит его, то это вызовет темпоральный парадокс.

— Говард, это так? — тихо спросил Немо.

— Это возможно. — Говард отвел глаза. — Но ведь все может выйти и по-другому. Черт побери, Немо, ты же знаешь, что нам нужна любая помощь, которую мы можем получить. Андара знает о ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ больше, чем все мы вместе взятые. Пойми, у него достаточно силы, чтобы справиться с самим Ктулху!

Немо взглянул на север, где в черных водах моря плыли «Туманная леди» и ее демонический спутник.

— Я понимаю, что ты хочешь спасти своего друга, Говард. Но если она права, — Немо указал на Дженнифер, — то это вызовет… как вы его назвали?

— Темпоральный парадокс, — повторила Дженнифер.

— Темпоральный парадокс, — согласился Немо. — В отличие от тебя я не разбираюсь в вопросах времени, Говард. Ты сам это нам доказал. Итак, я спрашиваю тебя, можешь ли ты гарантировать, что вред не будет больше пользы?

Говард молчал.

— Он не должен этого делать, Немо, — после паузы сказала Дженнифер. — Может, ничего и не произойдет. Может, Родерик Андара останется жив и победит ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. Но может случиться и так, что все мы погибнем. Никто не знает, что произойдет, если нарушить основные законы времени. Скорее всего, наш мир просто прекратит существовать в тот самый момент, когда вы пошлете свою первую торпеду.

Повисло долгое молчание, а затем Немо, печально взглянув на Говарда, повернулся к рулевому и поднял руку.

— Мы погружаемся. Наполнить балластные цистерны, курс на юг.

И вновь в шуме двигателей ничего не изменилось, но все знали, что огромный корабль со скоростью торпеды ушел на глубину, еще раз изменив курс.

А в полумиле над ним и в пяти милях к северу маленький корабль под названием «Туманная леди» плыл навстречу своей судьбе…

Корабль опять задрожал, но сейчас это уже не был звук резкого удара, а скорее глухое потрескивание и хруст, будто чья-то огромная рука обхватила корпус «Цуйдермаара» и начала сжимать его.

Где-то с другой стороны корабля послышались крики и зазвучали выстрелы. Дрожь в корпусе усилилась. По палубе бегали матросы. За спиной Хармфельда поднялись черные щупальца и потянулись к нему.

Оттолкнув лейтенанта в сторону, я ударил шпагой по щупальцам, но чудовище, похоже, наконец-то догадалось, какая опасность исходит от моего лезвия: щупальца отдернулись и попытались напасть на меня с разных сторон. Отпрыгнув, я перехватил шпагу двумя руками и начал ожесточенно отбиваться.

Острая сталь уничтожила с полдюжины отвратительных щупалец, и я на секунду смог передохнуть. Однако из моря поднимались новые и новые щупальца, и я внезапно понял: чудовище изменило свою тактику!

Я с ужасом увидел, что на сей раз это были уже не толстые осьминожьи щупальца, а бесчисленное количество тонких блестящих нитей не толще волоса. И их были тысячи! Вероятно, монстр в какой-то момент понял, что единственный серьезный противник, который находится на борту этого корабля и который способен нанести ему настоящий вред, — это я. Если раньше мне казалось, что это существо действует, повинуясь инстинктам, то теперь до меня дошло, что оно обладает сознанием, хотя и демоническим.

Отпрыгнув в сторону, я начал махать шпагой, разрезая тонкие нити, смертоносной паутиной устремлявшиеся ко мне, но эти ползущие по палубе и сворачивающиеся в толстые бечевки волоски тут же отдергивались, как только к ним приближалось мое лезвие. К тому же на месте каждой нити, которую я перерезал, возникали сотни новых.

И тут произошло то, что и должно было произойти…

Моего лица коснулось что-то мягкое и липкое. Прикосновение было совсем легким, и я, вскрикнув, отшатнулся, успев отсечь нить. Но все же я отвлекся, и этого оказалось достаточно, чтобы в мое тело впились сотни две тонких волосков, которые мгновенно обернулись вокруг моей правой руки. Из-за резкого рывка я потерял равновесие и упал. Но когда я попытался освободить руку, разрывая нити, мои движения были весьма ограничены.

Именно в этот момент давление тончайших щупалец усилилось. Шпага выскользнула из моих рук и ударилась о палубу. В то же мгновение щупальца, обхватив мои ноги, с невероятной силой потащили меня к поручням. Я в отчаянии попытался схватиться за что-нибудь левой рукой, но быстро понял: даже если мне удастся это сделать, моих сил не хватит на то, чтобы оказать монстру сопротивление. Щупальца продолжали волочить меня к поручням, а затем подняли в воздух. У меня перед глазами все завертелось. Черный монстр удвоил свои силы, пытаясь выбросить меня за борт.

Я не заметил, когда рядом со мной возникла чья-то фигура. Блеснул металл, и острый клинок разрубил нити, удерживающие мою руку. Упав, я перекатился на бок. Хармфельд молотил моей шпагой, будто топором, перерубая тонкие нити, которые оплели мои ноги. От перенапряжения у меня закружилась голова, но уже через секунду я сумел подняться, ловя ртом воздух. Благодарно взглянув на Хармфельда, я протянул руку за шпагой.

Лейтенант помедлил, и я увидел в его глазах какое-то странное выражение. Однако потом он кивнул, бросил мне оружие и обнажил свою офицерскую саблю.

— Мы квиты, Крейвен, — сказал Хармфельд.

Развернувшись, он с занесенной саблей бросился помогать своим людям.

Битва подходила к концу. Матросы Хармфельда отрубали щупальца быстрее, чем те поднимались из моря. Я, конечно, понимал, что для гигантского монстра эти удары были лишь покалыванием, но все же этих покалываний было много. А от тех ударов, которые наносил я, чудовищу действительно было больно, так как отрубленные моей шпагой щупальца не отрастали.

Минут через пять атака черного чудовища стала менее интенсивной. «Цуйдермаар» в последний раз вздрогнул от удара, море забурлило, и черный гигант вновь скрылся в беспросветных глубинах, из которых он поднялся.

Устало опустив шпагу, я прислонился к поручням, чтобы отдышаться. Через пару минут я увидел лейтенанта Хармфельда, сжимавшего в руках винтовку. Выражение его лица не оставляло ни малейших сомнений в том, что он был полон решимости ею воспользоваться.

— Что… что все это значит? — пробормотал я.

Но Хармфельд и бровью не повел.

— Спрячьте оружие, Крейвен, — тихо сказал он. — И поднимите руки вверх. Вы арестованы.

Вероятно, в этот момент у Хармфельда возникли серьезные сомнения в моей вменяемости, ибо я громко расхохотался ему в лицо и не смог остановиться даже тогда, когда двое матросов отняли у меня шпагу и связали мне руки за спиной.