ГЛАВА ПЯТАЯ

Энди расхаживала по крошечной гостиной дома, который они снимали вместе с Розалин, время от времени останавливаясь, чтобы выглянуть в окно на пустынные ночные улицы. Она не видела ничего подозрительного, но это не очень-то успокаивало. Страшило ее то, чего она не могла увидеть.

— Энди, пожалуйста, сядь и попробуй расслабиться. Своим беспрестанным хождением ты действуешь мне на нервы.

Энди повернулась к Розалин.

— Извини. Наверное, я все еще на взводе после того, как ты меня сегодня напугала.

— Право, дорогая, ты напрасно так беспокоишься обо мне. Я прекрасно могу позаботиться о себе сама.

— Хотелось бы поверить в это, — ответила Энди, тем не менее подошла к Розалин и уселась рядышком на потертый диван. — Но нам обеим известно, что на твой особый дар не всегда можно положиться, когда дело касается тебя самой. Ты говорила мне, что «видишь» гораздо отчетливее, когда речь заходит не о тебе, а о других.

Розалин покачала головой.

— Иногда я слишком много говорю.

— Или слишком мало. Ты точно рассказала мне все, что произошло сегодня вечером?

— Да. Все. — Тон Розалин не оставлял никаких сомнений в ее искренности. — Это было довольно странное чувство, и оно очень быстро прошло. Я почти убеждена, что это просто следствие того, что я сегодня переутомилась. И пропустила обед. Возможно, у меня понизилось содержание сахара в крови или еще что-то.

— Ты не должна относиться к еде столь легкомысленно, Розалин. Работа так изнуряет тебя. Тебе нужно восстанавливать силы.

Розалин усмехнулась.

Энди со стоном закрыла лицо руками.

— Я опять навязчива, да? Просто не могу избавиться от привычки заботиться обо всех окружающих.

— Обо всех, кроме себя.

Энди уронила руки.

— Теперь с этим покончено. Я целиком и полностью отвечаю за собственное благополучие — впервые в жизни я совершенно независима. И очень этим довольна.

— Мм…

— Это правда, — уловив недоверие, подтвердила Энди. — Я ни за что не вернусь к той жизни, которую вела прежде.

— Не вернешься, — согласилась Розалин. — К той жизни. Но ты будешь не одна.

Энди нахмурилась от ее тона: таким тоном Розалин изрекала свои предсказания.

— Я теперь не одна, — отмахнулась Энди. — У меня есть ты и другие друзья из парка.

Розалин мило улыбнулась.

— Тебе нужно больше. И ты это получишь.

— Розалин… — неуверенно запротестовала Энди. Розалин рассмеялась и переменила тему:

— Ты хорошо провела время с Бенджамином?

И это называется «переменила тему». Надежда Энди не оправдалась, по крайней мере ей так показалось. При мысли о том, что Бен, возможно, имеет какое-то отношение к таинственным намекам Розалин, ей стало не по себе.

— День прошел неплохо, — согласилась она, тщательно подбирая слова. — Бен расспрашивал о парке, я отвечала на вопросы. Мы зашли на фестиваль, посетили аттракционы, прокатились на колесе обозрения. А еще Бен все время что-то жевал. Я никогда не видела, чтобы кто-нибудь ел столько, сколько этот человек, — Энди весело покачала головой. — Просто загадка, как ему удается сохранять форму.

— У него действительно прекрасное телосложение, правда? Могучая грудь, широкие плечи, упругая…

— Розалин!

И снова в комнате зазвенел мелодичный смех Розалин.

— Возможно, я старею, Энди, но со зрением у меня все в порядке.

— Ты не старая.

Покачав головой, Розалин встала.

— Иногда я чувствую себя старой. Кажется, мне пора на боковую. Завтра утром смена Джорданны, так что посплю всласть. Если к твоему уходу я еще не проснусь, увидимся в парке.

Энди тоже встала.

— Розалин, обещай, что скажешь мне, если что-нибудь почувствуешь, о человеке, который тебя ищет… или о Бене, — задумчиво добавила она.

— Если я почувствую какую-то опасность, угрожающую мне или тебе, обязательно скажу, — пообещала Розалин. — А насчет Бена — что ж, он сам расскажет тебе все, что нужно. Думаю, скоро.

— Что?

Розалин улыбнулась.

— Всему свое время, дорогая. Спокойной ночи.

Скользнув поцелуем по щеке Энди, она прошла к себе в спальню.

Энди уже достаточно хорошо узнала Розалин, чтобы понимать, что та отвечает на вопросы только в том случае, если считает нужным. Признавая свое поражение, девушка тихо проговорила ей вслед:

— Спокойной ночи. Приятных сновидений.

Сама же Энди сомневалась, что сможет заснуть.

Ей не давали покоя тревога за Розалин и мысли о Бене, все усиливающееся к нему влечение.

Под неразборчивые вопли Мика Джаггера Бен заставил себя выполнить еще пять отжиманий. Затем, рухнув на пол, сорвал с головы наушники и бросил их на лежащий рядом плейер. Дыхание было учащенным, обнаженный торс блестел от пота, но Бен сомневался, что заснет, если снова ляжет в постель. Пять утра, а сна ни в одном глазу. Пробудился он тридцать минут назад, проспав всего четыре с половиной часа. Вероятно, придется этим ограничиться. Впрочем, ему никогда не требовался долгий сон.

Вот только что ему делать до той поры, пока не настанет время завтракать и идти в парк? Ведь до его открытия еще целых пять часов.

Минут пятнадцать Бен фантазировал, чем бы ему заняться. В его мечтах обязательно присутствовала Энди Макбрайд. В конце концов Бен решил принять душ. Холодный.

После душа он трезво рассудил, что вряд ли Энди пожелает разделить его фантазии после того, как узнает, кто он такой и что его сюда привело. А Бен собирался обязательно сказать сегодня правду.

Это дело превратилось для него в сугубо личное, и он предоставит Энди право решать, можно ли известить ее помешанных родственников о ее местонахождении.

Бен начинал чувствовать себя в парке как дома, словно работал здесь. Махнув абонементом, он поздоровался с контролером у входа. Затем стал прочесывать территорию парка, ища клоуна с волосами всех цветов радуги и шоколадно-карими глазами. Бен нашел Энди возле зверинца, при полных клоунских регалиях. Она разгуливала перед клетками, раздавая воздушные шарики и веселые улыбки восторженной детворе. Бен некоторое время постоял в стороне, наблюдая за Энди и восхищаясь ее шутками. Но только он собрался выйти из укрытия, как к ней подошел худой блондин в широкополой фетровой шляпе, бледно-розовой рубашке и серых плиссированных слаксах на розово-серых подтяжках. Блондин, к преувеличенному восторгу клоуна, начал жонглировать тремя яблоками.

Жонглером — помнится, его зовут Блейк — был тот самый тип, который вчера вечером пытался не пустить его в шатер гадалки, тот, который слишком пристально смотрел на Энди. Бен подошел к ним поближе.

Блейк разыгрывал целое представление, высоко подбрасывая яблоки и с низким поклоном вручая их Энди. Та с серьезным видом приняла все яблоки и взамен дала Блейку ярко-красные шарики. Прикоснувшись к шляпе, Блейк двинулся дальше, насвистывая мелодию из диснеевского мультфильма и приветствуя гостей парка.

Бен решил, что ему не так уж много потребуется, чтобы невзлюбить этого парня.

Как только Энди освободилась от поклонников, Бен подошел к ней.

— Доброе утро.

— Доброе утро. Ты сегодня рано. Новые интервью?

— Нет. Я хочу поговорить с тобой. Когда у тебя сегодня найдется время?

— В два у меня обеденный перерыв. Но к трем я уже должна быть в гримерной, чтобы приготовиться к выступлению.

Бен решил, что часа будет недостаточно для того, чтобы поведать Энди о поисках, предпринятых ее родственниками, и своем участии в них. Но ему не хотелось упускать возможность пообедать вместе с ней, и он сказал:

— Отлично. Тогда в два я жду тебя у гримерной.

Энди кивнула.

— Замечательно. Если ты сегодня больше не будешь брать интервью, то чем же займешься?

— Я решил походить за тобой. Посмотреть, как ты работаешь.

Энди нахмурилась, насколько можно было придать лицу серьезное выражение под веселым гримом.

— Это нужно тебе для статьи?

Гадая, как бы ответить поуклончивей, Бен отвернулся и стал разглядывать домашних животных, пасущихся за ограждением. Затем, сунув руки в карманы шорт, направился к воротам.

— Пойду покормлю козла, — сказал он.

Стоял еще один испепеляюще жаркий июльский день. Хотя повсюду в парке были расставлены скамейки под навесами, большинство аттракционов по необходимости располагалось прямо под палящими лучами солнца. Энди объяснила Бену, что пункты первой медицинской помощи беспрестанно имеют дело с жалобами на тепловые удары, хотя контролеры на входе предупреждают всех гостей остерегаться жары и солнца.

— Как ты еще не изжарилась в своем клоунском одеянии и гриме? — удивлялся Бен, чей лоб и верхняя губа были покрыты крошечными капельками пота, а влажные волосы облепляли голову. — На мне только легкие футболка и шорты, но я почти сварился, — добавил он очевидное.

Энди состроила печальное лицо, чувствуя, как грим стягивает ей кожу.

— Кто сказал, что мне прохладно? Я вся горю. Просто уже привыкла. В грим у меня добавлен крем от солнца, защищающий кожу, а одежда максимально просторная — только чтобы не спадала. Я пью много воды — разумеется, через соломинку, — со смехом добавила она, указывая на раскрашенный рот, — и стараюсь как можно больше держаться в тени, но прохлаждаться тут определенно не удается. Вот почему у клоунов смена продолжается только четыре часа. Я бы больше не выдержала. Но по крайней мере я не в костюме животного. А уж каково этим ребятам!

Она указала на мохнатого медведя шести футов ростом, прогуливающегося рядом. Окруженный завороженной детворой, медведь — на самом деле добродушный парень по имени Майкл — помахал им рукой, чем привлек внимание ребятишек к клоуну. Бен отошел в сторонку, а Энди окружили дети, и каждый норовил поздороваться с клоуном за руку.

Смена Энди подходила к концу, когда женщина средних лет в модной черной блузке и черных джинсах упала в обморок буквально под ноги Бену. Женщина ждала двух маленьких внучек, которые захотели поговорить с клоуном. Энди заметила, что женщина бледная и вялая, но ее внимание отвлекли дети.

Девочки закричали.

— Бабуля! Что-то случилось с нашей бабулей! — воскликнула старшая из них.

Энди бросилась было к женщине, но Бен оказался расторопнее. Опустившись на колено возле женщины, он пощупал ее пульс.

— Похоже, тепловой удар, — пробормотал он. — Надо убрать ее с солнца. А ты вызывай врача.

Энди достала небольшую рацию, спрятанную за широким красным поясом. Такие рации носили с собой все сотрудники парка. Пока Энди вызывала помощь, Бен легко взял женщину на руки и отнес в тень ближайшего дерева. Энди услышала, как он ласково утешает плачущих детей, уверяя их, что с бабулей все в порядке, просто ей стало жарко.

Начала собираться толпа любопытных. Энди умело рассеяла ее. Мельком бросив взгляд в сторону Бена, она поняла, что тот полностью владеет ситуацией. Он расстегнул женщине ворот и протер ей лицо своим носовым платком, смоченным в холодной воде, предложенной сердобольным прохожим. Женщина, пришедшая в себя, была ужасно смущена случившимся.

— Не стоит волноваться, — услышала Энди ласковые слова Бена. — Сегодня чертовски жарко. Я сам чуть ли не плавлюсь.

Он действительно отличный парень, подумала Энди, наклоняясь к перепуганным девочкам, чтобы их успокоить. Нет слов, Бен успел показать себя с лучшей стороны, но это дела не меняет. Энди еще острее ощутила беспокойство оттого, что ее так влечет к этому мужчине. Решительный, самоуверенный, мужественный — именно такие мужчины считают себя обязанными заботиться о своей женщине, — Бен будет серьезной угрозой ее драгоценной, только что обретенной независимости, если между ними установятся какие-то отношения.

Лицо Энди стало печальным. О чем она думает? «Своя женщина»! Что на нее нашло? Один поцелуй на колесе обозрения трудно назвать отношениями, даже началом таковых. Нет причин для беспокойства, Энди!

Появились медики с креслом-каталкой для больной и улыбающимися плюшевыми медвежатами для детей — еще одно правило, принятое в парке и безотказно в подобных случаях успокаивающее напуганных малышей. Женщина позволила увезти себя в оборудованный кондиционером медпункт, а успокоенные внучки последовали за креслом-каталкой.

Покачивая головой, Бен вернулся к Энди.

— Надеть плотную черную одежду в такой день, как сегодня! Даже не верится! — поморщился он. — В таком возрасте нужно бы понимать это.

— Ты был великолепен, — вырвалось у Энди. От этой восторженной фразы у Бена широко раскрылись глаза. Возможно, он даже покраснел, хотя: куда уж больше — от жары и возбуждения лицо у него и так пылало. Что касается Энди, то ее выручил клоунский грим, так как от собственных неосторожных слов щеки у нее подозрительно загорелись. Ох, Энди, опомнись! Ты ищешь неприятностей?

На какое-то мгновение взгляды их скрестились. В зеленых глазах Бена что-то вспыхнуло, но тут Энди резко дернули за штанину, заставив опустить взгляд. Ей улыбнулся мальчуган с россыпью веснушек и двумя щербинками между зубов.

— Привет, клоун, — сказал он.

Энди выдавила из себя улыбку.

— Привет! Тебе нравится в «Поднебесье»?

Бен отошел в сторону, позволяя ей вернуться к работе. Но, даже снова окунувшись в веселую клоунаду, Энди не перестала ощущать его присутствие где-то неподалеку.

«Что все-таки происходит? — неотвязно размышляла она. — К чему это приведет?»

Внезапно Энди поймала себя на том, что ей нестерпимо хочется поскорее это узнать, отбросив всякую осторожность.

Бен оттолкнулся от дерева и улыбнулся Энди, которая вышла к нему, переодевшись к обеду.

— Как ни хороша ты в костюме клоуна, в таком виде ты мне нравишься еще больше, — сказал Бен, ласково касаясь ее вымытого и едва тронутого косметикой лица.

От этого прикосновения, довольно нежного, у Энди по телу разлилась теплая волна. Постаравшись унять волнение, она улыбнулась в ответ.

— Спасибо.

Бен провел пальцами по ее аккуратным кудрям на голове.

— И это лучше, чем разноцветный парик.

Их взгляды встретились, и Бен посерьезнел.

Энди кашлянула, чтобы вернуть себе дар речи.

— Еще раз спасибо, — небрежно бросила она, но голос выдал ее смущение.

Руки Бена скользнули к ее талии, и он привлек Энди к себе.

— Жаль скрывать такую прекрасную фигуру под мешковатым клоунским нарядом, — пробормотал Бен, окидывая взглядом облегающую розовую майку и клетчатые шорты.

Энди ощутила, как у нее под оценивающим мужским взглядом налилась грудь. Ее дыхание стало неровным.

— Бен…

Кто знает, что она хотела сказать? Возможно, отчитала бы за фривольность или созналась бы, что он ее смущает. Все слова оказались забыты, когда Бен прильнул губами к ее рту.

Хоть и мимолетный, поцелуй на колесе обозрения вчера вечером заставил Энди вздрогнуть. Этот же встряхнул ее до глубины души.

Губы Бена были властные и требовательные и в то же время бесконечно соблазнительные. Его сильные руки обхватили Энди, и она оказалась в его объятиях. Лишь какое-то мгновение она думала о сопротивлении, затем, поддавшись порыву, обвила Бена руками, приоткрывая рот и приглашая его продлить поцелуй.

Охваченная желанием быть искренней по отношению к себе, Энди молча призналась, что желала этого с первого же момента, как столкнулась с Беном и ощутила на своих плечах его теплые сильные руки. Время, проведенное вместе, только усилило первоначальное влечение.

Бен тихо застонал, ободренный тем, что Энди отвечает ему. Его язык умело проник между ее губами и затеял пьянящую игру, и Энди, вся задрожав, прижалась к Бену.

«Боже милосердный, — подумала она. — Не знаю, как этот человек пишет, но целуется он — о!..»

Кто-то довольно грубо толкнул ее сзади. Энди вздрогнула и оторвалась от Бена, чувствуя, что у нее колотится сердце и обмякли колени. Она вскинула на Бена глаза и увидела у него на лице такое же блаженно-отрешенное выражение, какое, наверное, было и у нее.

— Извините, — произнес знакомый голос. — Кажется, я не смотрел, куда иду.

Энди быстро заморгала, пытаясь прийти в себя. Убрав руки с плеч Бена, она обернулась.

— Ничего страшного, Блейк, — хрипло произнесла она, жалея, что ничего не может сделать с краской, разливающейся у нее по лицу от шеи к корням волос. — Мы как раз собирались идти на обед. Не присоединишься к нам? — добавила она из вежливости.

Блейк, чье лицо было в тени неизменной фетровой шляпы, обвел их взглядом, затем покачал головой.

— Нет, благодарю. Я уже поел. Ты сегодня вечером выступаешь вместе с Мило, Энди?

— Да, конечно. — Она взглянула на часы, расстроенно отметив, что рука ее по-прежнему дрожит. — Надо поторопиться, мне еще нужно пообедать и переодеться к выступлению. До встречи, Блейк.

— Пока. — Блейк быстро кивнул Бену: — До встречи, Шерман.

Бен пробормотал что-то невнятное. Проводив взглядом Блейка, который вошел в служебное здание и закрыл за собой дверь, Бен повернулся к Энди.

— Ты хорошо знакома с этим типом? — спросил он.

Тон, каким был задан вопрос, заставил Энди встрепенуться и недовольно вздернуть подбородок.

— Он один из друзей, которые появились у меня здесь. А что?

— Есть в нем что-то, чему я не доверяю.

— Не суди о людях, которых не знаешь, — отрезала Энди, поворачиваясь, чтобы идти в столовую.

Бен поймал ее за руку.

— Ты с ним встречаешься?

Энди прищурилась.

— Я вижусь с ним каждый день.

У него на скулах заходили желваки.

— Я не это имел в виду, и ты меня прекрасно поняла. Энди, между вами есть что-нибудь?

— Если бы было, стала бы я тогда целоваться с тобой? — возмутилась Энди.

— Не знаю.

— Так знай: не стала бы! Я в такие игры не играю.

Бен кивнул с явным удовлетворением.

— Это хорошо.

— Вот и чудесно. — Энди высвободила руку из вялой хватки Бена. — Я хочу есть. Если ты идешь со мной, поторопись.

Голос у Бена заметно повеселел.

— Иду, иду.

Энди готова была ударить его за ту власть, которую он над ней приобрел. Как он смеет делать ее такой счастливой и через минуту выводить из себя, просто бесить?

Больше всего ее тревожило то, что он вошел в ее жизнь и принялся распоряжаться ею как раз тогда, когда наметился какой-то прогресс, когда она наконец-то начала обретать независимость. Нет, надо быть осторожнее с этим человеком, нельзя ему поддаваться, напомнила себе Энди, торопясь в безопасность многолюдной столовой.

За обедом Бен из кожи лез вон, чтобы обворожить Энди и вернуть ей хорошее настроение. Ему не надо было давить на нее из-за Блейка, но он ревнует, черт побери. Интересно, когда он в последний раз ревновал женщину?

А ведь он знаком с Энди всего три дня. Проклятье, что же все-таки происходит?

Бену не потребовалось много времени на то, чтобы заставить Энди снова улыбнуться. Когда она расхохоталась над очередной его шуткой, он только что не похлопал себя по спине.

— Ты сумасшедший, — сказала она, отодвигая пустую тарелку.

— Возможно, — ухмыльнувшись, согласился Бен. Затем обвел рукой сидящих вокруг в своих экзотических нарядах циркачей и работников парка. — Кажется, я здесь на своем месте, как ты думаешь?

— Полагаю, близок к тому. — Энди взглянула на часы. — У меня еще пятнадцать минут, потом надо пойти переодеться к выступлению. О чем ты хотел поговорить со мной?

Бен покачал головой.

— Сейчас не осталось времени. Как насчет вечера? Поужинаем вдвоем, только не в парке, — предложил он, подумав об уютном укромном местечке со свечами на столах и негромкой задушевной музыкой. Потом, если Энди простит его, они потанцуют. А дальше — что ж, остается только надеяться,

Энди закусила нижнюю губу, Бен поймал себя на мысли, что ему самому хочется попробовать ее на вкус. Усилием воли он поднял взгляд выше, к глазам, в которых явственно читалось сомнение.

— У тебя на вечер другие планы? — хрипло выдавил он из себя.

— Нет.

— Значит, ты поужинаешь со мной?

— Да, — внезапно решилась Энди, недоумевая, почему ее заставило нервничать простое приглашение на ужин. — Ты можешь за мной заехать.

— Замечательно. Только скажи куда, — добавил Бен, вспомнив, что ему не полагается знать, где живет Энди.

— Разумеется. Я все напишу.

— Хорошо.

Допив чай со льдом, Энди поставила пластиковый стаканчик на поднос.

— Сегодня вечером ты хочешь поговорить о чем-то конкретном? Это имеет отношение к статье, которую ты пишешь?

— Да, — просто ответил Бен.

В конце концов, он собирается сказать ей, что никакой статьи нет. И никогда не было.

Надо надеяться, что Энди, узнав об этом, не влепит ему пощечину.

Ее родные перед ним в долгу за эту нелепую ситуацию. Будь он проклят, если не выставит им головокружительный счет.

Энди встала и взяла поднос.

— Мне пора готовиться к представлению.

Бен тоже собрал посуду.

— Удачного выступления. Или я должен сказать: «Ни пуха ни пера»?

— Я предпочитаю пуху и перу удачу, — улыбнувшись, ответила Энди. — Признаться, никогда не понимала смысла этой поговорки.

Бен рассчитывал, что и ему улыбнется удача. Что он найдет нужные слова для того, чтобы сказать Энди правду. Убедит ее простить обман, ведь идея эта принадлежала не ему. Возможно, ему даже повезет настолько, что он убедит девушку дать им двоим шанс проверить свои отношения — вдруг их связывает что-то более серьезное, чем просто физическое влечение.

Потребуется большая удача, чтобы осуществить все это за один вечер, печально подумал Бен. Затем слабо улыбнулся. В конце концов, его фамилия — Лак[1]*. Пока тридцать два года удача, как правило, была на его стороне.

Оставалось надеяться, что она не отвернется и на этот раз.