"Кровавый янтарь" - читать интересную книгу автора (Тихонов Александр)

Глава восьмая. Билет на тот свет

Настоящее время.

Милитари. Секретный бункер.

Моцарт не знал, что произошло с напарником. Он не знал, что происходит за металлической дверью, и от этого незнания сталкера бил озноб. Он боялся за друга, но открывать дверь сейчас было бы самым неразумным.

Когда Блокнот ввязался в перестрелку с мутантами он, вместо того, чтобы помочь другу, спрятался от неприятностей, закрылся в комнате с автоклавами. Но ведь не ради себя, а ради будущего целого клана. Он вынужден был это сделать, чтобы сохранить лидеру Долга жизнь. Блокнот сам бы так поступил. — Уговаривал себя Моцарт.

— Придерживайте за плечи. — Учёный придвинул табуретку и вместе они усадили генерала Воронина, прислонив лидера Долга спиной к стене.

Только теперь Моцарт позволил себе отдышаться. Шаги снаружи стихли.

— Это фантастика. — Учёный схватил сталкера за руку. — Вы видели этих существ. Это же разумная раса. Они чем-то напоминают неандертальцев. Не находите?

— Не нахожу. — Сталкер отстранился от профессора. — Меня сейчас интересует что происходит по другую сторону этой двери.

— Меня тоже. — Игорь Петрович прильнул ухом к металлической переборке и прислушался.

С другой стороны не доносилось ни единого звука, словно смерть махнула косой, и заставила всех замолчать навеки. Ни выстрелов, ни визга мутантов. Непроницаемая тишина, напряженное молчание пустой комнаты.

— И как мы поступим? — Моцарт перевёл взгляд с неподвижного генерала на замеревшего у двери Игоря Петровича.

Учёный пожал плечами. И, правда, откуда он мог знать, как поступить в этой ситуации. Сейчас здесь единственным человеком, способным принимать решения, был он.

Моцарт постучал по прочной перегородке.

— Вот если бы посмотреть, что там, но не подвергать генерала опасности.

— Можно. Есть такой артефакт. «Дверь» называется. — Отозвался ему в тон профессор. — Может открывать проходы в стенах. Если по ту сторону какая-то опасность, можно просто снять артефакт со стены, и дверь закроется. Ну, в смысле отверстие пропадёт…

— А у тебя такой артефакт есть? — Моцарт повернулся к учёному.

— Спросите лучше чего у меня нет. — Игорь Петрович принялся поочередно расстёгивать расположенные на поясе контейнеры. — Это кровь камня, душа, золотая рыбка. Ага! Вот и он.

Учёный запустил руку в контейнер, и извлёк из него небольшой кусок сине-зелёного вещества, чем-то напоминающего пластилин.

Раскатав липкую массу по стене, он несколько раз хлопнул ладонью в центр пятна, и участок стены исчез.

Настоящее время.

Лагерь «Последнего дня».

Его не было нигде. Ни во дворе, ни в здании. Я нашел Шиву, которого кровосос уже успел превратить в подобие мумии, нашел изрешеченного пулями Федотова, но генерал словно сквозь землю провалился.

Вариантов было не так уж и много — Заречный и Пилотов либо успели уйти во время перестрелки, ещё до нашей со Стекольщиком схватки, либо проворные мутанты упёрли трупы, чтобы спокойно доесть их в своём логове.

Достав поднятый мною ПДА, я прикинул, как скоро в лагерь прибудут новоявленные преследователи. Выходило, что жить мне осталось от силы два часа.

Нормально. За это время я могу соорудить здесь укрепрайон, расставить растяжки и встретить гостей как полагается. Проблема была не в этом, а в том, что придут сюда не головорезы, а нормальные сталкеры, которые посчитали меня предателем. Убивать ходоков я не хотел, но, похоже, выбор был невелик.

А если убью? В этом случае я автоматически стану врагом для тех, кто сомневался в моём предательстве, и тогда все ринутся в погоню. Кончится, конечно же, судом линча.

Сейчас ситуация для меня складывалась не лучше — в двух часах хода отсюда располагался отряд сталкеров, готовых ринуться в бой…

Единственным выходом для меня было найти Заречного, Серого и Кира, если они, конечно, живы. Они-то подтвердят, что я не пособник Шивы, а честный сталкер.

Просматривая в очередной раз карту, я наткнулся на ещё одно непрочитанное сообщение. Послано оно было, если верить дате, через пять минут после первого, в котором меня называли сообщником хантеров.

— «Генерал Заречный и остальные мертвы. Все погибли. Этот ублюдок спятил. Это спам. Это он навёл на нас мародёров». — Прочитал я.

Писавший явно хотел убедить всех в том, что я навел на Заречного отряд Шивы, а он сам спасся и теперь либо бежит. Либо затаился. Если бы это было так, то зачем такие сложные предложения? Хватило бы простого «Спам предатель». Но это для посвященного человека, а если предположить, что некто набирал этот текст со слов третьих лиц, другого бы и не получилось.

Но кто отправляет такие сообщения. Служба жизнеобеспечения? Вряд ли. У службы для этого слишком хорошая репутация. Диспетчеры сразу же отфильтруют подозрительное сообщение. А что если это очередной комплекс, подобный тому, что был построен в Проклятой топи?

Такой вариант разрешал все противоречия. Выходило, что Адепт, не достигнув своей цели, решил списать на меня все трупы, да ещё и назвал пособником мародёров.

Всё логично, но непонятно. Зачем, к примеру, тому же Адепту устраивать в Зоне черте что, гоняя мутантов и сталкеров. Зачем нападать на заставы Долга?

Разве что его цель была не такой явной. К примеру, он сделал это, чтобы разозлить Долг, который, получив впоследствии сообщение о моём предательстве, не отступит, пока не покарает врага. Вполне в его духе.

Я снова поглядел на миникарту. Датчик фиксировал отряд из пяти человек в полутора часах хода от меня. Надо было торопиться.

Спешно скидав в рюкзак продукты и медикаменты, найденные в комплексе, я перебинтовал ранения, вколол сильнодействующие препараты для обеззараживания и обезболивания из спецназовского набора бойцов Заречного. Вколов напоследок странную бурду, которая, судя по надписи на шприце, позволяла бойцу долгое время передвигаться без усталости, я вышел во двор. Здесь мне пришлось повозиться подольше, собирая патроны и гранаты для будущего перехода.

Наконец, всё было собрано, и я двинулся через поле в направлении Рыжего леса.

Здесь, дойдя до ручья, я прошел около километра по воде, выбрался на берег, и, подождав немного, начал взбираться на холм. Оставив взятый мной ПДА на вершине, чтобы никто не смог меня засечь, я спустился вниз и двинулся строго на север, углубляясь в аномальные поля.

Если преследователи и решат накрыть меня, то сначала им придётся преодолеть нелёгкий подъём на усеянный аномалиями холм, и уже потом, напоровшись там на гранату, догонять меня. Я не хотел никого убивать, и гранату разместил так, чтобы никого не задело, сняв с неё осколочную рубашку. Если они не прислушаются к предупреждению и продолжат погоню, всё будет гораздо серьёзнее. Выбрав свой путь, я был немало удивлён, найдя на своей дороге несколько спрятанных кое-как банок из-под тушенки, и понял, что на правильном пути. Именно здесь должны были проходить выжившие, к которым я так стремился попасть.

А что если меня настигнут раньше? Пристрелят за убийство ещё живых людей, не дав и слова сказать. Ставя себя на их место, я с горечью отметил, что всё так и будет. Вот только на их месте я бы остался в лагере и осмотрел трупы вместо того, чтобы продолжать преследование…

В этот момент вдали что-то ухнуло, и над едва видимым в бинокль комплексом взмыли ввысь яркие огненные блики.

И я всё понял…. Незадачливые преследователи поступили именно так, как я и предполагал — начали обшаривать трупы то ли в поисках наживы, то ли, чтобы найти ПДА. А под трупом оказалась гранта. Если бы при и мне был ПДА, то я бы наверняка увидел, как поголовье преследователей сокращается на одного-двух.

Заречный, твою мать! Ну, кто просил тебя оставлять гранату под телом покойника? Они ведь подумают на меня и уже не отступят.

Ситуация становилась всё сложнее и сложнее.

Я прильнул к стеклу бинокля, пытаясь разглядеть, что происходит внутри комплекса, но на таком расстоянии заметить что-то было просто невозможно. Зато до меня долетели короткие очереди из натовской «G-36», и ответные из «калаша».

В лагере шел бой, и, если судить по звукам, мои преследователи проигрывали. Всё так же стрекотала винтовка, выдавая рубленые очереди по три пули, но ей отвечало уже не четыре, а два калаша. Вскоре и те смолкли. Мгновение над комплексом висела тишина, после чего трижды громыхнул «ГЛОРК», и я понял, что это контрольные выстрелы.

А ещё я понял, кто стрелял…

Стекольщик…

От одного упоминания о недавнем противнике тело прошил озноб. Я был почти уверен, что это именно он налетел на отряд сталкеров, скорее всего принадлежавших к клану Долг, и хладнокровно расправился со всеми.

Я говорил, что ситуация всё хуже и хуже? Забудьте. Теперь она была безвыходной.

Если в лагерь придут новые ходоки, они обнаружат трупы своих предшественников и, конечно же, смекнут, что это злобный перебежчик спам расстрелял несчастных. Для меня это будет заочный приговор.

Кроме того за мной по пятам идёт Стекольщик, который невесть как понял, что мне удалось выжить.

А может это всего лишь паранойя, и никакого Стекольщика там нет? Вдруг это кто-то другой, например, вернувшиеся сектанты?

Ага, сектанты…как же. Я тут же одернул себя, вспоминая, что кроме «ПМ» и «МР5» у «Последнего дня» нельзя носить никакое другое оружие. Якобы верховный бог их секты благословил именно это оружие, и каждая пуля, выпущенная из него, несёт искупление во имя Зоны.

Ладно, с этим определился. Это не сектанты. Тогда Свобода. У Лукаша ведь есть интересы в этой части Зоны. Почему бы им под шумок не пострелять долгарей?

Я вновь укорил себя за то, что из-за параноидального стремления к конспирации оставил ПДА на холме.

Ладно, обойдусь без ПДА.

Через час после ухода Спама.

Лагерь «Последнего дня».

Громыхнуло справа, причём так сильно, что Стекольщик не сразу понял причину. Заголосили сталкеры, невесть откуда взявшиеся в лагере сектантов, и кто-то, стоящий у самых ворот отчётливо проговорил:

— Спам заминировал труп. У нас один двухсотый. Как поняли меня, приём.

— Понял вас. — Сквозь помехи прорвался голос командира южного поста Долга — Прапора.

Стекольщик аккуратно выглянул из-за укрытия и увидел одетого в красно-чёрный комбинезон человека. Вооруженный «Абаканом» долговец стоял посреди двора, держа в одной руке рацию. Второй рукой он прижимал кусок ткани к разодранному осколками лицу.

— Что мне делать, база?

— Действуйте по обста… — Голос прапора скрыли помехи, но тут же выхватили конец сказанной им фразы. — …ворота.

— Ворота? — Связист покрутил указательным пальцем колесо прокрутки, пытаясь нащупать свободную волну. — Отзовитесь, база…

Делал он это зря. Стекольщик положил на траву перед собой небольшую «радиоглушилку» и улыбнулся. Спам, говорите? Ну, ну. Этот Спам мне за всё ответит.

Он выпрямился во весь рост, фиксируя на ПДА отведённое «глушилке» время, и вышел к воротам.

Связист, закрывший половину лица бинтами, видеть его не мог, и поэтому даже не вскрикнул, когда человек в форме военсталкера спрыгнул с забора в его сторону, занося над головой нож…

Стекольщик действовал по отлаженной схеме — вырубил рацию, нейтрализовал наиболее опасного противника, и, откатившись в траншею к развороченной туше кровососа, принялся ждать. Как он успел понять, в здании было ещё три человека, которые сейчас обшаривали помещения в поисках беглого Спама.

Ну, чтож, тем неожиданней будет его визит.

Сталкер отправил кинжал в ножны, и, стянув с плеча винтовку, вошел в комплекс.

Огромное серое здание воскрешало в памяти наёмника воспоминания о детстве. Как раз в таком вот, сером бетонном коробе, он жил когда-то вместе с родителями.

Эх, если бы всё можно было вернуть, переиграть обратно. Пусть даже одной единственной мыслью зацепиться за край иллюзорной жизни, в которой родители до сих пор рядом.

Чечня. Это слово отдалось в его голове нестерпимой болью. Он вспомнил, как старушка, живущая когда-то по соседству, всплеснула руками, как он сам прочел начертанную фразу, и как всё естество вскипело жгучей яростью. «Не бегите, Русские. Нам нужны рабы». Примерно так звучал призыв боевиков. А потом была перестрелка в доме, где он, тогда ещё новичок спецподразделения разведки, вступил в схватку с четырьмя здоровенными бородачами.

Он помнил это как сейчас. Вот так же, как тот долговец, держал рацию главный ваххабит. Так же потирал он изрезанную шрамами щёку.

Стекольщику вспомнились родители, к которым однажды нагрянули вооруженные люди, и которых убили, потому что их сын был русским офицером.

Он помнил, как искал тех убийц, помнил как сейчас. Помнил, и никогда не забывал. А вот детство, где все они вместе он никак не мог вспомнить. Казалось, те крупицы светлых воспоминаний из него выбили боевики, наносящие удар за ударом.

Вот таким же был дом, в котором ваххабиты устроили свой штаб, расстреляв его семью. В такой же дом он входил, расстреливая не успевших ничего понять людей. В тот день последнее человеческое умерло в нём, а из глубин души вознеслось всепоглощающее зло, роднящее его со многими здешними старожилами…

Дверь распахнулась. Застрекотал «калаш», после чего пять раз ушли в дверной проём тройные очереди, и всё стихло.

Тогда ему не позволили добить раненых боевиков. Чтож, он сделает это сейчас.

Стекольщик шагнул в комнату, на полу которой лежали раненые Долговцы. Двое были мертвы, а третий пытался ползти.

— Джихад! — Стекольщик оскалился, поймав на себе взгляд сталкера. — Возмездие, а не джихад, парень!

Он трижды выстрелил раненому долговцу в лицо, после чего несколько минут стоял над телом, приходя в себя. Такие затмения находили на него не часто, но когда это случалось, он терял над собой контроль. Стекольщик грустно улыбнулся.

Казалось, теперь усталость его не мучила, руки не ломила, а голова была ясной, словно наёмник только что проснулся.

— Спам! — Выкрикнул он, и эхо разнесло его слова по пустым комнатам, рикошетя звук от каждой стены.

Троекратно повторившись, эхо стихло.

— Спам, где же ты!? Я пришел за твоей головой!

На этот раз что-то шевельнулось в дальнем конце коридора, и Стекольщик напрягся.

Сначала он принял увиденное за очередной приступ галлюцинаций, но по прошествии нескольких секунд, всё оказалось реальным.

По коридору в его сторону шла, мягко ступая по замусоренному полу, огромная химера.

— А я-то думал, что кроме идиота, бросающегося аномалиями, Зона не может ниспослать мне ничего! — Сталкер закинул винтовку за спину, и шагнул к дальней стене.

Химера вошла в комнату. Мутант несколько секунд глядел на покойников, переводя взгляд то на изрешечённых пулями людей, то на сталкера с размозженной головой.

— Жри трупы! — Стекольщик отбежал к дальнему концу просторной комнаты, и замер так, чтобы между ним и химерой находился прикрученный к полу стол. — Я невкусный.

В глазах сталкера полыхнуло пламя преисподней. Он отпрыгнул к стене, но химера уже перешла в стелс-режим. Сталкер остановился, водя стволом «ГЛОРКА» из стороны в сторону. Он пытался уловить хотя бы какой-то звук, колыхание воздуха или дыхание смертоносного мутанта. Но в комнате было тихо.

Стекольщик извлёк из ножен свой кинжал, обхватив его правой рукой. Левая рука с пистолетом рассекла воздух, и он выстрелил, как ему показалось, услышав шаги.

Всполох огня осветил пустые стеллажи, и в следующее мгновение пуля попала в цель. Всё-таки интуиция у Стекольщика была потрясающей.

Химера взревела, и, отпружинив от стены, набросилась на жертву. Одновременно с этим, издав хищное рычание, сталкер отпрыгнул в сторону, и мутант налетел на стол.

Упав на пол, Стекольщик несколько раз выстрелил химере в висок.

Пригнув голову к полу, монстр замер на несколько мгновений, дожидаясь, пока кровообращение восстановится. Эти секунды оказались для Стекольщика шансом на спасение. Несколько мгновений, и он уже достиг двери.

Химера подняла безразличный взгляд на беглеца, когда тот схватился за дверной косяк, и молниеносно атаковала. Глаза мутанта сверкнули багрянцем, когда мощные лапы взметнулись вверх. Но противник был под стать чудовищу. Стекольщик присел, провёл подсечку, лишив мутанта равновесия на долю секунды, и выскочил в коридор…

Стекольщик пришел в себя только на улице, пытаясь отдышаться. Мельком взглянул на таймер ПДА. До отключения «глушилки сигналов» оставалось семь минут.

Стекольщик пересёк двор, держа под прицелом дверной проём комплекса. Около растерзанного кровососа сталкер остановился, сел на корточки и поднял с земли небольшую фотографию, сложенную вчетверо. Изображение было сильно повреждено, заляпано кровью, но Стекольщик всё же сумел разглядеть лица трёх из шести изображенных на нем людей — женщину и двух молодых парней. В одном из них он с трудом узнал Спама.

Сталкер действительно был мало похож на того улыбчивого паренька в белой рубахе и шортах.

— Спам. — Стекольщик перевернул фотографию и прочел надпись на обороте:

«Семья Вестовых: Саша, Кирилл, тётя Люда и Семёновы. Москва 2018»

— Вестов. — Сталкер скомкал и отбросил фотографию. — Вот мы и познакомились, Спам…

Пальцы Стекольщика сжались на прикладе винтовки. Он снова почувствовал азарт, с каким играл в кошки-мышки со своим противником…

Настоящее время. Неподалёку от Барьера.

Зона контроля группировки Свобода.

В баре «Респиратор» всегда многолюдно. Сама идее поставить бар на Барьере могла ещё месяц назад показаться бредом, но предприимчивые свободовцы смекнули, какой будет выгода. Даже слоган оказался на редкость завлекательным — «оттянись в аду».

Надо сказать, я не раз бывал в этом баре после его открытия, но лишь чтобы встретиться с информаторами.

После истории с Синоптиком, свободовцы объявили на меня охоту, и во время прошлых визитов мне приходилось ждать, пока все представители этого клана покинут заведение. Только после этого я заходил внутрь, но и тогда проводил там не больше пяти минут.

Сейчас бар служил для меня ориентиром. Он находился по правую руку, километрах в четырёх, и, продвигаясь через аномальные поля, я старался не упускать маячащий вдали шпиль антенны, увенчивающий здание бара…

Выстрелы со стороны комплекса раздались вновь. Если бы я не знал, откуда доносится звук, то, как и прочие ходоки, не замечал бы их.

В зоне привыкаешь к постоянному рокоту стволов. Я тоже привык, но звуки «ГЛОРКа» воскрешали в памяти недавнюю беседу в Тёмном лесу. Мне вспомнилось, как Стекольщик признался в убийстве Артура, и желание дать бой усилилось.

Ведь я же могу сейчас вернуться на тропу и прикончить его прежде, чем он меня раскусит. Могу? Конечно, могу, но для этого надо слишком много сил…

В этот момент недалеко от меня, за частоколом елей, ожила рация.

— Говорит генерал Заречный. — Вещал голос из динамика, но обладатель рации не отвечал.

Я несколько мгновений стоял, вслушиваясь в дребезжание помех, после чего лег на землю и, выставив перед собой «винторез», пополз на звук.

— Митяй, да раздолбай ты этот патефон! — Голос раздался совсем рядом, и человек в чёрной куртке и респираторе прошелся между деревьев.

— Главный сказал ждать. — Собеседник первого показался из-за дерева. — Скоро этот вояка сам обратно вылезет. Ждать надо.

— Ждать-то надо. Мы тут часа три торчим. Давай вниз. — Первый хантер, а то, что это именно мародёр, я уже не сомневался, шагнул назад, едва не задев меня.

Я вжался в траву, направляя ствол «ВСС» вверх, на незащищённую голову противника.

— Ломанёшься, и прощай! Тебя зеленые на раз-два порешат. У них это знаешь как отлажено…

— Да ладно! — Первый обречённо вздохнул и направился к напарнику.

Вновь зашипела рация, выдавая в эфир всё то же сообщение.

— Блин, Митяй! — Мародёр аккуратно поднял рацию из травы и, оглядев её со всех сторон, положил обратно.

Я аккуратно переместился за ближайшее дерева, стараясь не попасться мародёрам на глаза, и, заняв позицию за стволом изогнутой сосны, вскинул оружие.

С этой точки прекрасно просматривалась вся поляна и уходящий вертикально вниз тоннель, обложенный кирпичом. Посреди поляны лежал расстрелянный боец с нашивками военсталкеров — «ВС» на комбезе.

Видимо, Заречному и остальным посчастливилось уйти в этот подземный бункер, не без потерь конечно. Бандиты же решили держать осаду.

Я снова вернулся к мыслям о генерале, который обязательно оправдает меня перед всей Зоной, и выстрелил.

Тот, кого крикливый напарник называл Митяем — невысокого роста крепыш с «Абаканом», даже не дёрнулся.

Получив пулю в грудь, он словно бревно рухнул в траву рядом с военсталкером.

Переведя ствол «винтореза» правее, я снова нажал на курок, и второй хантер свалился рядом с первым.

Выждав немного, чтобы убедиться, что поляна чиста, я спустился к покойникам и поднял заветную рацию.

— Говорит Спам, приём. — Произнес я в трубку, переключившись на передачу.

Тишина.

Я повторил, но уже более громко…

Снова тихо.

Казалось, что так жаждущий связаться со своим подчинённым генерал совсем потерял к нему интерес.

— Приём, генерал. Это Спам. Мне необходима помощь. Приём.

— Как слышите меня… — раздалось в ответ.

Я уже было обрадовался, и собрался ответить, но в это время говоривший продолжил:

— Как слышите меня, генерал. Говорит капитан Сергеев. Приём, генерал…

Я озадаченно взглянул рацию. Неужели, хантеры её испортили? А может, просто в подземелье нет радиосигнала?

Заткнув приёмник за пояс, я оглядел тела мародёров и убитого ими военного сталкера, отправил в пустевшую до этого времени кобуру пистолет Макарова, и подошел к лазу.

Отсюда вниз вела лестница, опускающаяся на десять ступеней к небольшой площадке. Уже с площадки уводили в стороны просторные лестничные пролёты.

Луч фонаря вырвал из полумрака небольшую табличку с надписью:

«СТРАТЕГ. ЭВАКУАЦИОННЫЙ ВЫХОД».

Закрепив оружие, я глубоко вздохнул и приготовился к спуску, но в это время внизу загрохотали автоматы, и совсем рядом, в метре подо мной кто-то отчётливо проговорил:

— …Держите вход, я иду вниз.