"Кровавый янтарь" - читать интересную книгу автора (Тихонов Александр)

Глава девятая. Город изгоев

Территория завода Росток.

Зона контроля группировки Долг.

— Мне кажется, что это плохая идея. — Американец нагнал идущего впереди Монгола и схватил его за плечо. — Вы не соблюдаете план.

— Пожалуйся в НАТО. — Сталкер отдёрнул руку и подмигнул идущим следом разведчикам.

— Вы разве не понимаете, что нам нужно совсем в другую сторону.

— Понимаю. — Монгол достал из кармана ПДА, и показал его Кэммерли.

На экране виднелось небольшое послание:

«ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! Спам засечён в лагере «Последнего дня». Принимайте координаты».

— В лагере «Последнего дня»? — Брэд развёл руки. — Вы должны были предупредить нас, что у вас есть ПДА и вы меняете свой путь сообразно этому.

— У меня нет жучков. Мой ПДА чист. — Сталкер спрятал миникомпьютер.

— Мой тоже! — Американец со злостью пнул валяющийся в траве камень. — Вы не можете командовать в таких условиях! Я вернусь и потребую, чтобы Малышев принял командование на себя.

— Малышев контролирует всё с Периметра. — Отозвался Монгол, перепрыгивая через поваленное дерево. — А я контролирую обстановку в оперативном режиме.

— Оперативном режиме?! — Кэммерли хотел сказать что-то ещё, но успокоился, видя тщетность подобных попыток. — Так мы идём в этот «лагерь».

— Именно. — Монгол кивнул.

— Но может понадобиться помощь…

— Помощь понадобится тем, кто решит нас задержать. — Рявкнул проводник. — А тем, кто будет стрелять в моём направлении, поможет только гробовщик.

Сталкер скользнул пристальным взглядом по американцу и заметил, как Кэммерли стиснул зубы, сдерживая ярость. Ну, чтож, друг мой, терпи. То ли ещё будет…

Настоящее время. Лесная поляна.

Вход в бункер.

— Генерал? — Я отодвинулся от лаза, чтобы не попасть под перекрёстный огонь, и, сложив руки рупором, выкрикнул. — Полковник пилотов, вы там? Это Спам.

Несколько секунд внизу молчали, после чего сиплый голос произнёс:

— Чем докажешь, что ты Спам?

Я пошарил по карманам, пытаясь найти хотя бы какую-нибудь вещь, способную подтвердить мою личность.

— Ну? — Нетерпеливо произнёс всё тот же вояка. — Говори! Чем докажешь?

— Хотя бы тем, что я перестрелял ваших преследователей.

— Кого? — Переговорщик шаркающей походкой подошел к люку. — А ты покажись. Спама я в лицо знаю.

— Знаешь? — Я замешкался. — Тогда ты назовись.

— Меня сталкеры Компасом звали в былые времена. Спам должен был помнить.

— Помню, конечно. — Я облегчённо вздохнул. — А особенно хорошо я помню, как мы с Доктором тебе лицо штопали. Раны-то затянулись?

Человек внизу закопошился, стягивая с лица маску.

— Покажись, братишка.

Я тоже снял респиратор и заглянул в лаз.

— Ты Санёк и сам не лучше выглядишь. — Донеслось снизу, и в следующее мгновение военсталкер включил фонарь, освещая своё лицо. — Рад тебя видеть, друг.

Вот так бывает — старый друг несколько часов проводит с тобой бок о бок, а ты даже не догадываешься о том, что он был рядом.

— А уж я как рад ты не представляешь…

Моя реплика осталась недосказанной. Из глубины бункера вновь раздались выстрелы, и грохот шагов стал приближаться.

— Все наверх! — Кричал Серый. — Быстро наверх, пока другие не пришли.

— Кто? — Приглушенно спрашивал полковник Пилотов.

— Контролёры…

Вскоре все они собрались под жерлом лаза.

Объяснив в двух словах моё воскрешение, Компас подошел к лестнице и прокричал:

— Спам, помоги раненых вытащить.

Я кивнул, и тут же снизу начали вылезать один за другим военные сталкеры. Потом вскарабкался по лестнице измождённый Кир, растянулся на траве бледный как полотно Серый. Затем лаз покинули генерал Заречный и Компас. Последним начал восхождение к дневному свету полковник Пилотов.

— Там контролёр был. — Прошептал генерал, глядя на меня обезумившим взглядом.

Он хотел сказать что-то ещё, но внезапно конвульсивно дёрнулся и повалился на землю с прострелянной головой.

Меня окатил фонтан крови, и уже потом слух резануло эхо выстрела… второго выстрела.

Стоящего между мной и стрелком Компаса развернуло, и я увидел на груди у сталкера кровавое пятно.

Натовская винтовка громыхнула опять, посылая бронебойный патрон в следующего противника.

— Снайпер! — Закричал не успевший покинуть лаз Пилотов, и тут же в сантиметре от него, кроша кирпичи, ударила тяжелая пуля.

Стрелявший вновь нажал на курок, и на этот раз попал. Полковник Пилотов опрокинулся назад, и рухнул в лаз.

Ещё выстрел и ещё труп. Только теперь, когда засевший на моей недавней позиции стрелок начал срезать спутников генерала, я понял, что сам того не ведая оказался в позиции мишени. Сверху эта территория просматривалась как нельзя лучше, и стрелявший мог убить всех до того, как его обнаружат.

Упал ещё один военный сталкер, и вместе с этим ещё одним свидетелем в мою защиту стало меньше.

Мне на мгновение показалось, что никто не ответит загадочному снайперу, но в это время застрекотали «калаши» и «ВАЛы» в руках пришедших в себя бойцов, накрывая кусты свинцовым шквалом.

— Вон он! — Рявкнул кто-то неподалёку, и я увидел бегущего между деревьев человека, облачённого в комбез военсталкера.

Стрелок преодолел полсотни метров и снова залёг в траве, скрываясь от пуль. Сделано это было так быстро, что никто не различил истиной цели маневра. Даже я понял всё слишком поздно, когда наступательная граната без осколочной рубашки взмыла над поляной.

Она рванула сзади, причём довольно далеко от меня, но всё же волна горячего воздуха не оставляла шансов остаться на ногах. Я упал в траву, осыпаемый комьями земли.

Опять…

В который раз я выживаю, когда, казалось бы, выжить нельзя. В который раз…

А может смерть по ошибке вычеркнула меня из своего списка, посчитала давно почившим? Может…

Я опустил руку в траву рядом с собой, где должен был лежать «винторез», но оружия не было.

Я перевернулся на бок, прополз несколько метров по-пластунски, выудил свое оружие из-под окровавленного покойника и выстрелил в сторону ели, из-за которой не так давно удачно застрелил двух мародеров.

«G-36» ответила с противоположной грани лощины, срезая одного из последних бойцов Заречного.

Я поискал глазами выживших. Таковых было трое — израненный Кир, укрывшийся за телами боец «ВС» и Серый.

Сталкер неотрывно смотрел на меня, знаками показывая позицию снайпера. Да я и сам понял, откуда велся огонь.

Перекатившись в сторону, так, чтобы оказаться за бруствером тел, я вновь вскинул винторез. Два выстрела прозвучали одновременно.

Сначала я увидел, как выпущенная мной пуля врезается в ствол дерева за плечом Стекольщика, а потом услышал свист ответного залпа и ощутил жар пролетающей в сантиметре от головы пули.

Но я не удивлялся. Я начинал привыкать к такому положению дел.

Всё что произошло потом, заняло лишь несколько секунд — мы со снайпером одновременно вскочили на ноги и потянулись к пистолетам.

Снова раздались выстрелы, но, как и в прошлый раз, результата это не принесло.

Мы вновь залегли в укрытие, перезаряжая оружие.

Как будто и не было всего, что произошло до этого. Словно поединок странного снайпера и изгоя-одиночки начался на пустой поляне. Словно не было смертей, а два стрелка просто дурачились, не причиняя друг другу вреда.

— Кто же ты?! — Выкрикнул я, не в силах молчать.

Снайпер слегка приподнялся из-за своего укрытия, сорвал маску и прокричал:

— А мы знакомы, товарищ Вестов.

Я тоже приподнялся, чтобы видеть противника и оцепенел, глядя на довольно ухмыляющегося Стекольщика.

— Живучий ты, парень. — Наёмник аккуратно, чтобы я не заметил, достал из кармана запасной рожок для винтовки, перезарядил «G-36» и передёрнул затвор. — Но мне даже весело. Я как будто второй раз Артура убиваю.

Мозг окатила ярость. Я, не обращая внимания на крики выживших, поднялся во весь рост, и шагнул к противнику.

Мгновение растянулось, превращаясь в вечность. Я метнулся вперёд, вскидывая «винторез», но винтовка Стекольщика вознеслась над травой немного раньше. А потом я услышал его смех — смех охотника, заставившего зверя покинуть укрытие.

— Ты такой же, как твой наставник. Ты такой же. — Стекольщик усмехнулся и нажал на курок.

Громыхнул выстрел, но вместо ярко белой вспышки на меня наваливалось что-то тяжелое, и уже потом долетел крик:

— Сп-а-а-м!

Это был Серый. Он кинулся ко мне, не вняв предупреждением, и упал, накрывая меня собственным телом. Застучали пули по бронепластине его костюма, и в лицо мне ударила струйка горячей крови.

— Он про…сил те…бя спас…ти… — Прошептал сталкер, сдавливая мою руку.

— Кто просил? Кто просил меня спасти?

— Ар…тур… — Выпалил Серый, прежде чем в спину ему врезалась очередная пуля.

Сталкер выгнулся дугой, закричал, и, шагнув вправо, упал, держась за прострелянную поясницу…

Что такое обстоятельства? Это когда человек оказывается в определенных условиях, в которых он вынужден поступить так, как не поступил бы в других случаях.

Обстоятельства сейчас работали против меня. Я снова лежал в окружении трупов, лишенный всяческого шанса на спасение. «Винторез», который мгновение назад был у меня в руках, снова лежал далеко, на простреливаемой площадке.

— Скажи, Санёк. — Пророкотал с холма голос Стекольщика. — А ты когда в последний раз на «большой земле» был?

— Давно. Я оттолкнул тело Серого, высвобождая ноги и откатился к лазу, готовясь скользнуть вниз.

— Как давно?

— Лет пять назад… — Я прыгнул к лазу, но в этот момент передо мной возник Стекольщик.

Спрыгнув с холма, он нанёс удар ногой в лицо, повалил меня на траву и ударил вновь.

— А я, парень, хотел сегодня на «большую землю» выбраться. Нет же. Вместо этого я бегаю за тобой по чертовой Зоне! Я мог сейчас отдыхать в лучшем кабаке Киева, а вместо того я ползаю в грязи!

Он перехватил мою руку.

— Где флешка!? — Стекольщик встряхнул меня вновь. — Говори, где она!

Противник принялся шарить по карманам, но в этот момент на гребне холма хрустнули ломающиеся ветки и кто-то громко проговорил:

— А ну отпусти его, пока мои ребята тебя не зажмурили.

Стекольщик обернулся, глядя на спускающегося к нему человека.

Я не видел идущего к нам незнакомца, но выражение лица у Стекольщика было такое же, как у вороны, которая сказала «кар», и выпустила сыр. Сыром был я, и он меня упустил.

— У тебя две минуты, чтобы свалить отсюда. — Вновь проговорил незримый союзник. — Я жду….

…жду… жду… жду…

Слова незнакомца отразились эхом, и я почувствовал, как погружаюсь в бездну…

Я снова видел темные стены иллюзорного коридора, уходящие к клубящемуся чёрному своду, сотканному не то из дыма, не то из тьмы, какой её представляют верующие. Только теперь произошли небольшие изменения — вместо стоящих вокруг фигур, я видел поблёскивающие, сырые стены. Пронизывающий ветер то и дело проносился по коридору, заставляя меня дрожать от холода.

От холода ли?

Я обернулся, когда очередной порыв ветра принёс с собой запах горелой плоти, но в темноте ничто не подавало признаков жизни. Я шагнул вперёд, и в этот момент ощутил, как пол под ногами начинает вибрировать.

Кошмар был настолько реалистичным, что делая очередной шаг, я всем телом ощутил, колыхание пространства. Казалось, коридор дышал, как сердце огромного мутанта он колыхался, пропуская через себя холодный ветер.

— Что происходит? — Я развернулся, и зашагал в обратном направлении, прикрываясь ладонью, чтобы поток воздуха не хлестал по глазам. — В чём дело?…

— Жду… — Отозвалось эхо под чёрными сводами, и на том месте, где я стоял секундой ранее, разверзлась огненная бездна.

Со стороны это выглядело так, словно участок пола ушел вниз, уступая место яростному пожарищу.

Багровые языки огня тем временем перекинулись на стены, которые вопреки всем законам химии, вспыхнули, словно порох.

Два снопа искр осыпались со стен на пол коридора, и огненная волна рванулась в мою сторону.

Я побежал…

Вы никогда не задумывались, почему, когда мы видим сон, то не запоминаем его в деталях, но помним, что были разбужены на самом интересном месте?

Я думал об этом много раз. Засыпая в Зоне, утро я встречал, получив во сне изрядную долю кошмаров. Иначе просто не могло быть. Мне даже подумалось, что это Зона генерирует кошмары, чтобы сталкеры не расслаблялись…

А способна ли зона на такое?

…Я упал, не добежав до ближайшего ответвления метров десять, поскользнулся и рухнул лицом вниз, ударившись головой о базальтовые плиты, которыми был вымощен пол. Меня накрыл огонь…

Сквозь собственный крик я различал потрескивание горящего костюма, чувствовал, будто это было наяву, запах тлеющего пластика…

— Не дай ему открыть! — Рявкнул в моей голове чей-то голос, перебивая все прочие мысли. — Не дай ему открыть Радар…

А потом меня словно окунули в ледяную воду.

— Эй, парень… — Звучало надо мной. — Ты в порядке?…

— Он жив, Порох?

— Жив. Зона его хранит…

Глаза открылись с трудом, словно створки ракетной шахты, впуская в недра сетчатки мягкий солнечный свет. Я лежал на застеленной пледом тахте, свесив ноги. Обстановка была домашней, и мне даже подумалось, что за мгновение до того, как я открыл глаза, ангелы зашвырнули меня в рай. Не в ад — в аду я прожил несколько лет, а именно в рай — в тот мир, в реальность.

Забавно. Когда-то я считал внешний мир сущим адом. Всё познаётся в сравнении, и вот теперь я готов был поклясться, что именно так выглядит рай. По крайней мере я больше не чувствовал боли в плече.

— Он очнулся. — Донеслось откуда-то слева. Заскрипела входная дверь, и передо мной возник человек в сером комбезе. — Пак, он очнулся.

Вновь заскрипела дверь, и я увидел невысокого, коренастого азиата — скорее всего корейца.

— Давно очнулся?

— Только что. — Человек в сером указал на меня. — Доктор сказал, что он проспит до утра, а он вот…

Собеседник прошел к тахте, и сел на приставленный к ней табурет.

— Меня зовут Пак. — Азиат протянул мне руку. — Ты был без сознания несколько часов.

— Где?… — Я приподнялся с постели.

— Где ты находишься. Это хотел спросить?

Я кивнул.

— Ты не говори ничего. У тебя после лекарств в горле пересохло. Доктору пришлось постараться, прежде чем он вывел из твоего организма остатки…наркотиков…

Пак потупил взгляд.

— Наркотиков? — Я закашлялся. — Обезболивающее. Это было обезболивающее.

— Армейская бурда, чтобы не чувствовать страха, боли, и неделю не спать? — Кореец поморщился. — Эту штуку уже года два как делают из запрещенных препаратов. Такая гадость после одного применения способна здоровье подорвать.

— Я колол, чтобы рана на шее…на плече…

— Рану мы с помощью артефактов залатали. — Пак открыл тумбочку, и протянул мне графин с водой. — Вот, попей.

Я принялся жадно глотать живительную влагу.

— Ты спрашивал, где находишься. — Кореец внимательно смотрел, как пустеет графин. — Ты в лагере клана «Жизнь».

Я едва не поперхнулся, услышав последнюю реплику.

Клан Жизнь на протяжении последних трёх лет был прибежищем обожженных зоной ходоков, полумутантов и прочего сброда. Даже у хантеров упоминание об этом клане было запрещено, а если в разговоре и проскальзывало его наименование, ничего кроме отвращение оно не вызывало.

— Ты не бойся так, сталкер. Всё, что ты про нас слышал — это глупые домыслы. Если бы мы были теми, кем нас выставляют сталкеры, то не спасли бы тебя. Логично?

Я отставил графин и кивнул.

— Не всё в нашем мире так, как мы считаем, так что не спеши судить о нас, пока всё не узнаешь, например, как мы тебя спасли.

— Так как вы меня спасли?

— Мы с Порохом, Шахтёром и Джигитом мимо шли. Случайно.

— В Зоне случайностей не бывает.

— Бывают. — Пак улыбнулся. — Мы возвращались с заставы Свободы. Пощипали тамошних обитателей, а когда возвращались, услышали выстрелы. Мы-то подумали, что это Свободовцы стреляют из «джи», а им «калаши» наши отвечают. Так на поляну набрели. Остальное ты знаешь.

— А что стало с тем сталкером, который хотел меня убить?

— Человек он не простой, раз расстрелял стольких вояк, и не был ранен. — Пак многозначительно покачал головой. — С таким человеком мы вчетвером связываться не решились. Использовали эффект неожиданности, но, сам понимаешь, вчетвером без хорошего оружия мы бы его не уработали.

— Да всего раз выстрелить… — Я попытался возразить. — И он готов…

— Ты вон сколько стрелял. — Раздражено ответил Пак. — И не забывай, что мы тебя вытащили, можно сказать, с того света. Мы тебе одолжение сделали, а ты нас ещё и попрекаешь…

Он махнул рукой, словно открещивался от ранее сотворённого.

— Мы к тебе по-человечески, а ты вот как.

— Я просто хотел узнать, что случилось с убийцей стольких людей.

— Узнал?

— Узнал. — Я кивнул.

— Вот на этом и закончим, потому что мне не хотелось бы портить наше знакомство ссорой.

— Мне бы тоже. Вы скажите, если что нужно. Я помогу, чем смогу. Вы только скажите, что нужно, и…

— Хватит. — Кореец остановил меня. — Нам от тебя ничего не нужно.

— Но если что — обращайтесь. — Я замер на полуслове, понимая всю абсурдность собственных слов.

Понял это и Пак. Он несколько секунд смотрел на отставленный графин, после чего проговорил:

— Одевайся. Я буду на улице, если захочешь поесть.

Был близок вечер. Как и говорил Пак, я пробыл без сознания несколько часов.

Где сейчас Стекольщик, которому люди корейца дали уйти?

Где отряды Долга и Свободы, направленные на мой перехват?

Где группа, которую должны были выслать за телами Заречного и остальных?

Я словно выпал из жизни на эти несколько часов, и теперь контроль над ситуацией был утерян…

Пак сидел на перевёрнутом ящике, уплетая «натовский» спецпаёк.

Кореец протянул мне две банки тушенки, когда я сел рядом. Он не говорил ничего, словно ожидая, что я начну разговор первым.

— Скажите, почему вы меня спасли? — Наконец проговорил я, прерывая затянувшееся молчание. — Так Зона велела?

— Зона? — Кореец удивился. — Ты считаешь, что ещё нужен Зоне? Наивный… Мы вытащили тебя, потому что ты такой же как мы — отверженный беглец, изгой, которому нет места в обыденной жизни.

— Вы? — Я вскрыл одну из банок и принялся уплетать консервы.

— Ну да. — Кореец улыбнулся. — С остальными познакомишься позже.

— Изгои? — Повторил я свой вопрос. — В смысле, «одиночки».

— Нет. Не одиночки. — Пак протянул худые ладони к костру. — Именно изгои. Везде есть те, кого принято считать отбросами общества — прогнившими насквозь бродягами. Так сталкеры пытаются идеализировать свои пороки. А всё потому, что они считают себя выше нас. Они решили, что сами вершат свою судьбу, и в этом их главная ошибка. Они всё ещё думают, что Зона их не подчинила, а как раз наоборот, они — доблестные фронтирмены пришли и подчинили зону, освоили её как Америку и Сибирь.

— А как всё на самом деле?

— На самом деле мы единственные, кто не смирился с её волей. Нас она назвала избранными, а потом выкинула на обочину жизни. Мы — ненужные ей игрушки.

Пак сдвинул в сторону шарф, и я увидел на горле Корейца небольшие прорези.

— Это что?

— Результат купания в озере. — Пак усмехнулся. — Жабры. Дефект, которым Зона наградила меня после того как я стал ей не нужен. Её откупные. Она и тебя наградила. Верно?

— Не понимаю, о чём вы.

— Ты видишь будущее. — Уверенно заявил Пак. — И в этих видениях ты видишь конец существующего порядка. Верно?

— Я вижу лишь выброс.

— Выброс. — Пак кивнул. — Наш Маг раньше видел то же, что и ты. А потом он увидел того, кто окунет мир в пучину хаоса. Того, в чьём сердце нет места добру и состраданию.

— Вы про Стекольщика?

— Про Хозяина зоны. Он готовит апокалипсис. Ты ведь видишь это? Голоса говорят тебе об этом?

— Голоса просят остановить кого-то. Просят не дать ему открыть что-то.

— Что открыть? — Пак перегнулся через костёр так, что ладони лизнуло яркое пламя.

Но он, казалось, этого даже не заметил. Сосредоточенный взгляд старика был обращен ко мне, в потаённые глубины моей души.

— Не знаю. Я думал, он говорит про секретный бункер, и мне надо остановить генерала Заречного, но…

Я замер, глядя на незнакомца в плаще, присевшего рядом с нами.

— Ты тот самый мессия? — Незнакомец щербато улыбнулся. — А меня называют Магом.

— Он ещё не видит. — Обращаясь к Магу, проговорил Пак. — Зона и его выбросила.

— А он не Зоне нужен, а им.

— Кому!? — Я отбросил опустевшую банку. — Кому я нужен!?

— Тем, кто создал Зону. Создателям.

— Учёным? Хозяевам? Военным?

— Нет. — Маг отрицательно покачал головой. — Не им. Ты нужен тем, кто водрузил Монолит.

— Не надо говорить загадками! — Я вскочил с места. — Скажите правду. Что я должен остановить?

— Апокалипсис. — Прошептал Маг, и его реплика, подхваченная ветром, разнеслась над трущобами.

— Адепт хочет власти.

— О, нет. Адепт хочет мести. Он хочет, чтобы всё человечество почувствовало его страдания, разделило его боль. Именно поэтому он уничтожает нас — тех, кто способен остановить его. Адепт хочет весь мир сделать одной большой Зоной. Но для этого он должен дойти до центра и открыть…

Пак замялся.

— Что открыть?

— Высвободить всю мощь Монолита.

— И почему же он ещё этого не сделал? Радар мешает? Есть же путь под Радаром.

— Того пути больше нет. Мы взорвали тоннель, и теперь единственный его шанс пройти к центру — через Радар.

— А отключить Радар? Разве он не может его просто отключить?

— Видимо, нет. — Маг провел рукой вдоль подбородка. — Радар включается из центра, но однажды он найдёт способ прорваться туда, и если это произойдёт, то мои сны станут явью.

Мы с Паком шли вдоль ряда накрытых тентами вагончиков.

— А как всё это началось? — Я раскинул руки, указывая на палатки и землянки.

— Наш клан? Клан «Жизнь»? Всё началось очень давно, когда нас, обожженных Зоной калек и просто тех, кто не был похож на других сталкеров, выгнали сюда, в Рыжий лес. Нас называли мутантами. Они сами не ведали, что обрекали на смерть таких же людей. С каждым годом нас становилось всё больше, и однажды появился наш клан.

Пак усмехнулся.

— А почему «Жизнь»?

— Потому, что смерти в нашем мире и так достаточно. Мы ведь выжили, и теперь всё, что у нас есть — это наша никчемная жизнь. Каждый день кто-нибудь не возвращается сюда из схваток со сталкерами, или гибнет от радиации, но мы живём, потому что лишь так можно бороться с волей Зоны. Она захотела нас уничтожить? Чтож, ей не удалось. Наш клан…

Последнюю фразу Пак проговорил с горечью, словно упоминание о своём клане было для него болезненным, страшным.

— Не клан даже, а то, что от него осталось. Вот ты, сталкер, считаешь нас животными, мутантами, грязными бомжами?

— Считал. — Я глубоко вздохнул. — Слышал с чужих слов, и верил в сказанное.

— Хотя бы честно. — Кореец потупил взгляд. — А что ты думаешь о нас сейчас?

— Вы другие. Не такие, какими вас изображают сталкеры, но и не такие, как сами сталкеры.

— Правда? — Глаза Пака заискрились. — А какие мы?

— Вы как те учёные с Янтаря. Почти такие же.

— Учёные с Янтаря пытаются понять Зону. Мы тоже.

Он улыбнулся.

— А как в вашем клане оказались те ребята. Ну, которые не обожженные Зоной.

— Они, как и ты, были оболганы и выброшены на обочину. Или ты решил, что подобного ни с кем больше не было?

— Они изгои?

— Некоторые — да. Но многие добровольно отринули сталкерскую жизнь, и пошли за нашим лидером.

— За вами?

— За мной? — Пак усмехнулся. — Ну, разве я похож на лидера клана? Я всего лишь поддерживаю огонь в сердцах отшельников, не даю им окончательно деградировать. Из меня никудышный лидер.

— Тогда кто управляет кланом?

— Доктор. — Спокойно ответил Пак.

— Болотный доктор?

— Да, именно. Это он собрал нас, вылечил, выходил, не дал умереть. Он наш спаситель и лидер. Он ведь сам когда-то был на месте простого служаки, правда, не как солдат, а как научный сотрудник родного НИИ.

— А ты сам откуда?

— Я как Диоген.

— Живёшь в бочке? — Я усмехнулся, но тут же поймал себя на мысли, что сравнение жилища корейца с бочкой может быть для него оскорбительным.

— И это тоже. Диоген говорил, что он — гражданин мира. Я — гражданин Зоны. Отличие лишь в том, что ко мне цари на поклон не ходят. Хотя… — Пак прищурился. — Был один. Командир дальней заставы, той, что с севера дорогу на Киев держит. Приходил, торговать хотел, разведывать новые поля артефактов. Тоже мне, Ермак…

— Так вы с вояками в нормальных отношениях? — Я уцепился за последнюю ниточку к спасению.

Если сейчас Пак скажет, что отношения с военными у них хорошие, то вариант с доказательством моей невиновности появляется сам собой — попросить корейца посодействовать в очищении моего доброго имени.

— Вояки нас ненавидят, — Уничтожил все мои надежды Пак. — Но артефакты и прочие товары скупают, меняя на продукты и оружие. Вот такой симбиоз. Не симбиоз даже — паразитизм. Они ведь у нас всё за копейки покупают, потому что кроме как им мы никому свои находки продать не можем. Наживаются, сволочи, но для нас и это хорошо. Они нам даже оружие и боеприпасы доставляют. На днях вот наших бойцов Свободовцы покосили, а вояки согласились их в машину сложить и на «большую землю» вывезти похоронить. Да…

Пак глубоко вздохнул. Теперь мы молча стояли на окраине поселения, глядя на приближающегося человека. Он бежал через лагерь, размахивая руками.

— Это наш «почтальон». — Пак указал на бегущего сталкера. — И судя по всему, вести будут недобрые.

Тем временем «почтальон» поравнялся с нами.

— Ну? — Кореец выжидающе поглядел на сталкера.

— Наши в лагере диггеров просят помощи. Их прижали свободовцы…

Не дав собеседнику договорить, Пак развернулся ко мне.

— Видишь?! На нас объявлена травля. — Он вновь развернулся к докладчику. — Значит так, я немедленно отправляюсь на Свалку. Пусть Порох подготовит отряд…

— Все там. — Прошептал собеседник Пака. — Здесь только Порох, несколько раненых бойцов и охрана лагеря.

— Что? — Лицо Пака исказила гримаса ужаса. — А… я…. э….да….

Он поднял к небу обе руки, проклиная всё сущее, но кроме нечленораздельного рычания, ничего изречь не сумел.

— По…че…му! Почему все там?

— Приказ Доктора. Надо было доставить диггерам аптечки. — Собеседник шагнул назад.

— А с кем я, по-твоему, пойду отбивать лагерь?! Один? С ранеными? А может быть с Порохом, который двое суток не спал?

Боец растерянно покачал головой. Разумеется, он не знал, как поступить в этой ситуации, и пугало докладчика то, что сам Пак не знает, как поступить. Теперь оба они стояли, словно лишенные кукловода марионетки, опустив головы, убрав руки в карманы.

— Спам. — Наконец нарушил тишину Пак. — Помнишь, ты говорил, что я могу рассчитывать на тебя, если что?

Я кивнул.

— Нужно помочь отбить лагерь диггеров, пока не поздно. Я понимаю, ты устал, но…

— Никаких «но». Я задолжал вам жизнь, и не стану прикрываться ранами. Скажите только, где моё оружие, и отправимся.

— Хорошо. — Кореец кивнул. — Но даже если мы освободим лагерь диггеров, ты должен будешь прятаться. Диггеры хоть и наши друзья, но тебя они, скорее всего, считают предателем….

— Я понял. Нужно скрытно отстреливать свободовцев…. У меня только один вопрос.

— Какой?

— Когда вы говорили, что однажды я увижу апокалипсис, что вы имели в виду?

— Судный день, конец света — называй его, как хочешь.

— Так я и думал. — Я кивнул. — Мне кажется, что времени остаётся всё меньше.

— До чего?

— До судного дня…