"Загадка доктора Хауса человека и сериала" - читать интересную книгу автора (Уилсон Л.)

Михаил Любански и Элейн Шпунгин ИГРАЕМ ХАУСА

Михаил: [заходит в кабинет Элейн, за ним следует студент колледжа! Привет, получил твое сообщение но поводу консультации. Это Джордан, студент, он учится по программе Макнэйр,[54] я этим летом буду руководить его работой. Если не возражаешь, он посидит и послушает. Что касается конфиденциальности,[55] то он уже в курсе, поэтому можем сразу начать. Так что у тебя?

Элейн: [обращается к Джордану.] Не возражаю. Надеюсь, будет небезынтересно. [Обращается к Михаилу.] Спасибо, что так быстро откликнулся. Дело в том, что мне сегодня позвонил редактор из «БенБелла Букс».[56] Они выпускают популярные книжки, которые тебе так нравятся. Похоже, они собираются издавать антологию, но один из авторов в последний момент отказался участвовать. А им нужен отчет о психологическом диагнозе и назначенном лечении для Хауса к завтрашнему дню. Они прислали историю болезни.

Михаил: Психологический диагноз? Хаоса?

Элейн: Не хаоса, а Грега Хауса. Это главный герой телесериала «Доктор Хаус», что-то наподобие Шерлока Холмса, только он специалист но инфекционным заболеваниям и… [смотрит в свои записи] по нефрологии. Специалист как никто другой.

Михаил: Да, вроде что-то слышал, только есть проблема. Как мы можем поставить диагноз телевизионному персонажу, с которым нельзя ни поговорить, ни осмотреть, не говоря уж о том, что я ни одной серии не видел?

Элейн: Я тебе о нем говорила; они прислали нам его историю болезни [достает пухлую папку толщиной примерно 7–8 см]. Здесь все, что известно о Хаусе: краткое изложение всех его медицинских случаев, отзывы коллег, даже отрывки из сценария и фотографии.[57]

Михаил: Кошмар! Ты хочешь, чтобы я все это прочитал?

Элейн: Твое дело. Кстати, читается с интересом. Мы с Эделин[58] обсуждали это все утро. Она считает, что он попадает под категорию нарциссического расстройства личности и наркотической зависимости.

Михаил: Отлично, вы уже поставили диагноз. Тогда я вам зачем?

Элейн: За тем же, зачем и всегда: он сложный. Не укладывается в рамки. Например, в РСД[59] говорится, что у таких больных наблюдается преувеличенное чувство собственной значимости при отсутствии соразмерных достижений.

Михаил: И?

Элейн: И он самонадеянно считает, что всегда прав, он думает, что все в больнице должны прогибаться перед ним… и при этом оказывается самым выдающимся диагностом в стране.

Михаил: Интересно… нарцисс с адекватной самооценкой. Такое возможно?

Элейн: Эделин говорит, что возможно; нарциссы с высоким уровнем умственного развития часто многого добиваются. Его высокомерие, уверенность в том, что он имеет право на все, отсутствие чувства сопереживания и готовность пренебречь другими, чтобы добиться того, чего он хочет, как раз и указывают на нарциссизм.

Михаил: Добиться того, чего хочет он, или того, что нужно его пациентам?

Элейн: Она сказала, это неважно, его поведение объясняется несгибаемым, не поддающимся адаптации и устоявшимся характером, и даже если он хочет чего-нибудь для своего пациента, то своим отношением и поведением дает понять, что, по его мнению, кроме него никто не знает, как действовать в интересах больного.

Михаил: Ну, предположим, он страдает нарциссизмом. А что с наркозависимостью?

Элейн: Он принимает викодин, чтобы снять хроническую боль в ноге после перенесенной закупорки сосудов в бедре. Но главное не в наркозависимости. Если верить тому, что написано, он жалкий сукин сын, но при этом настоящее светило, понимаешь меня? Сказать, что он полностью зависим от викодина, не совсем правильно, даже если принять во внимание нарциссизм.

Михаил: Дай-ка мне историю [читает несколько минут]. Извини, но никакой загадки здесь не вижу. Отвратительный, несносный характер, брюзга, мужичонка средних лет, кроме работы, ничего нет: классический пример депрессии или затяжной депрессии, что типично для страдающих нарциссизмом. Сообщи в «БенБелла Букс», что ему нужно принимать антидепрессанты.

Элейн: Не думаю. По критериям РСД, на глубокую депрессию это не тянет.

Михаил: Ты уверена? По крайней мере, некоторые симптомы присутствуют, а его коллеги вовсе убеждены, что…

Элейн: Конечно, уверена. У половины наших посетителей депрессия. А у этого типа ее нет. Он может грустить, раздражаться, но способен и радоваться, кроме того, потерей веса не страдает, аппетит, сон в норме, таких признаков, как усталость, нерешительность, ощущение ненужности или суицидальных наклонностей, не наблюдается. У него не депрессия.

Джордан: А разве из истории видно, что у него нормальный аппетит?

Элейн: Вообще-то видно. Читай, ему нравится то, что он ест, и то, что едят пациенты. Похоже, ему особенно по вкусу то, что готовит его друг Уилсон. Кроме того, здесь десятки фотографий, и не похоже, что вес его хоть как-то менялся за несколько лет. Между прочим, он очень даже симпатичный.

Михаил: [с сарказмом] Очень существенный момент для диагноза… А что насчет склонности к суициду и мыслей о смерти? Разве тут не написано, что он ежедневно разъезжает на мотоцикле, несмотря на ногу? Мне это видится попыткой рассчитаться с жизнью. А как он издевается над больными и их родственниками… похоже, недолго ждать осталось — кто-нибудь из них его пристрелит.

Элейн: Один стрелял. Это отражено в истории. Но ты ошибаешься и знаешь это. Хаус не склонен к самоубийству. Он просто любит рисковать. А это не одно и то же. Во всяком случае, его отношение к смерти вполне здравое. Он не отрицает, что все умрут, но считает, что жизнь неплохая штука.

Михаил: Ну, допустим, у него нет ярко выраженной депрессии. И затяжной депрессии тоже нет, поскольку затяжная депрессия — та же депрессия, менее выраженная, но хроническая. Дай-ка мне мел. Каковы его отличительные признаки?

Элейн: В общем-то, Хаус не похож на других. Можно предположить атипичную депрессию.

Михаил: Занятно, глубокое депрессивное расстройство с атипичными проявлениями.

Элейн: [берет справочник по статистике и диагностике умственных расстройств] У него «устойчивая, крайне выраженная чувствительность в ответ на неприятие окружающими».

Михаил: О чем ты говоришь? Из истории болезни следует, что ему наплевать на то, что о нем думают окружающие. По описанию он грубый, резкий и отвратительный тип.

Элейн: …И еще политически некорректный… Все правильно, но посмотри — ка на его отношения со Стэйси. Когда она от него ушла, он был полностью разбит и целых пять лет только и думал о том, чтобы ее вернуть.

Михаил: И что?

Элейн: А то, что на самом деле ему не все равно, что о нем думают окружающие. Их мнение заботит его даже больше, чем других.

Михаил: Как это понимать?

Элейн: Посмотри, если он настолько отвратителен и груб с людьми, можно объяснить отсутствие у него нормальных взаимоотношений с ними тем, что он их намеренно отталкивает от себя. Или же, наоборот, он сталкивается с тем, что люди отвергают его, как его отец, а это для него непереносимо.

Михаил: Предположим…

Элейн: Неужели непонятно? От этого, когда его отвергают, он становится более чувствительным, чем большинство из нас. Ведь многие хотят, чтобы их отвергли, чтобы потом, возможно, приняли и полюбили.

Михаил: Я понял, но ни то ни другое произойти не может. Если он так драматично воспринял разрыв, то, должно быть, хотел пойти на риск разрыва, чтобы затем снова быть с ней.

Элейн: По это случилось более пяти лет назад, возможно, до того, как проявились все эти симптомы. Ты обязательно должен прочитать весь отчет. После разрыва Хаус все-таки смог вернуть Стэйси, хотя она уже была замужем. Она даже решила уйти от мужа к Хаусу, хотя и не надеялась, что он хоть как-то изменится. Вообще-то, после того, как он сох по ней пять лет, от него этого можно было ожидать, но нет. Он заявил, что их отношения ни к чему не приведут и ей лучше остаться с мужем. Он отверг ее, потому что боялся, что их союз долго не просуществует и что она снова начнет высказывать ему свои претензии. Он предпочел навсегда с ней расстаться, но не быть отвергнутым!

Михаил: Очень занятная теория, но ее можно принять только в том случае, если Хаус действительно отвечает прочим критериям.

Элейн: Да, согласна. Давай посмотрим… Вдобавок к гиперчувствительности в личных отношениях у него также должна бы быть «реактивность настроения», способность радоваться, когда происходят радостные события, и наличие одного из следующих признаков: повышенный аппетит или увеличение веса; гиперсомния; или онемение рук и ног. Атипичной депрессии у него тоже нет.

Михаил: [просматривая историю болезни] Здесь написано, что у него хроническая боль вследствие закупорки сосудов в бедре недиабетического характера. А как насчет расстройства настроения, связанного с общим состоянием?

Элейн: Нет. Такой диагноз подошел бы, если бы изменение настроения было прямым физиологическим следствием общего состояния. Насколько мне известно, закупорка сосудов в бедре не повлияла на уровень серотонина. Не подходит.

Михаил: То, что он постоянно принимает викодин, может вызвать отклонения в настроении. Это могло бы объяснить все симптомы, включая меланхолию, раздражительность, нежелание вступать в общение с окружающими, перепады настроения… А с другой стороны, все это довольно редкие побочные реакции на викодин. Кроме того, чтобы определить действительную причину, нам пришлось бы продержать его без викодина довольно долгое время.

Элейн: В истории написано, что как-то на спор он провел целую неделю без викодина, в результате чего у него усугубилась дисфория[60] и он стал более раздражительным. А это довольно показательно, учитывая то, что обычно он ведет себя вызывающе.

Михаил: Дай-ка немного подумать. Он раздражителен, когда принимает викодин, и еще более раздражителен без него. Это означает, что повышенная раздражительность вызвана либо отказом от приема викодина, либо хронической болью.

Элейн: Либо ни тем ни другим, поскольку эти симптомы проявлялись и до закупорки сосудов. Жалко, что в истории болезни об этом не говорится. Единственное, что нам известно, так это то, что Хаус сказал Уилсону, что он «отдаляет людей от себя с трех лет».[61]

Михаил: Да, я уверен, что эти детские воспоминания вполне надежны. А что говорят его коллеги по работе?

Элейн: Похоже, Кадди согласна с Хаусом.

Михаил: Они что, ходили в одни и те же ясли?

Элейн: Ну, не в ясли, но она говорит, что он был таким же мерзким сукиным сыном и до встречи со Стэйси. С другой стороны, Уилсон утверждает, что Хаус все-таки изменился. Он настаивает на своих словах. Поэтому нельзя исключать, что нарушение настроения вызваны либо наркозависимостью, либо болью.

Михаил: Была бы у нас волшебная палочка, чтобы взмахнуть, и боль бы у него прошла! Тогда бы мы узнали, что является причиной — боль или лекарства от боли.

Элейн: [взмахивает карандашом, как палочкой] Вуаля!

Михаил: Что это значит?

Элейн: У тебя же в руках история болезни, так прочитай! После того как в Хауса стреляли, его с помощью кетамина ввели в состояние комы, что, очевидно, отключило, а затем включило мозг и тем самым успешно устранило хроническую боль, как это происходит у многих больных. После операции по извлечению пуль из шеи и живота Хаус пришел в себя и обнаружил, что боль в ноге прошла. Через два месяца после операции он уже бегал и катался на скейтборде. Более того, на работу он вернулся новым человеком: сарказм остался, но не такой ядовитый.

Михаил: Ну, так о чем разговор?

Элейн: Не повезло. Лечение бывает успешным только в 50 % случаев. Хаус оказался среди тех, кому не повезло. Боль вернулась, и он снова принялся принимать викодин и опять стал угрюмым и раздражительным.

Михаил: …Что возвращает нас к исходному положению. Мы что-то пропустили. Давай на сегодня поставим точку и поговорим завтра. А я пока полистаю историю болезни.

Михаил: [входит вместе с Джорданом в кабинет Элейн] Ты была права… все это занятно было почитать. Мы ищем не там.

Элейн: Привет!

Михаил: Да, да, привет! Его дурное настроение и раздражительность лишь маскируют настоящую проблему.

Элейн: И что за проблема?

Михаил: Окружающие. Сам Хаус счастлив и весел, а окружающие несчастны.

Элейн: Ты считаешь Хауса счастливым человеком? Ну-ка расскажи поподробнее.

Михаил: Самым простым было бы измерить его по шкале «Удовлетворенности жизнью» Эда Динера[62] или по каким-то другим критериям. Этого мы сделать не можем, но мы можем сравнить Хауса с теми, кого исследователи квалифицируют как «счастливых». По их мнению, счастливый человек характеризуется несколькими специфическими чертами: это экстраверт, он имеет обширные социальные контакты, он обладает высокой самооценкой, он в большой степени оптимист, он владеет собой и живет как живется.

Элейн: Экстраверта можно исключить. Хауса социальной личностью не назовешь.

Михаил: Правильно, он не экстраверт. Но и не интроверт. К тому же где-то я читал, что это качество составляет лишь 8 % того, что мы называем счастьем. Да, он малообщителен, поэтому обширные социальные контакты можно также исключить. Но все остальное у него есть.

Элейн: Итак, тебе удобнее пренебречь двумя показателями, которые не вписываются в твою теорию?

Михаил: Это как депрессия и нарциссизм. Для полного соответствия совсем не обязательно иметь все характеристики. Самооценка и самоконтроль идут вместе, поэтому начнем с них. Счастливые люди довольны собой.

Элейн: Конечно, он самовлюбленный тип, он сам себе нравится. Но важно отметить самоконтроль.

Джордан: Простите, что перебиваю, но мне непонятно, как врачи могут определить, что человек контролирует себя. Мне кажется, что Хаус не может ничего контролировать: ни реакцию больных на препараты, ни их жизнь или смерть.

Михаил: Нет, нет, речь не о том, что ему подконтрольны какие-то события. Речь идет о том, что ему кажется, что он может их контролировать. Зелигман[63] с коллегами показали, что люди, считающие, что их поступки не имеют никакого значения, более подвержены состоянию беспомощности и последующей депрессии. Наоборот, счастливые люди склонны контролировать события. Они испытывают удовлетворение оттого, что принимают решения, оказывают влияние, потому что считают, что у них для этого есть все способности. Кроме того, когда им что-то не удается, как это случается со всеми нами, они склонны объяснять неудачи какими-то внешними факторами, а не своими качествами. Хаус считает, что обладает способностью воздействовать на мир, способностью узнавать причину болезни, и при этом он спасает многие жизни. То, что исход заболеваний иногда предсказать нельзя, и то, что он иногда ошибается и иногда лаже причиняет вред больному, никак не может его разубедить в том, что не все ему подвластно, поскольку он приписывает неудачи не себе, а внешним обстоятельствам.

Элейн: То есть поскольку «все лгут», у него не было достоверной информации…

Михаил: Или ему помешало начальство…

Элейн: Или виноваты его помощники… Но есть ли такое понятие, как чрезмерная самоуверенность или чрезмерный самоконтроль? Я имею в виду то, что он, похоже, думает, что способен решить любую медицинскую задачу, и настолько уверен в собственных способностях, что начинает лечение, даже не получив результаты анализов для подтверждения диагноза!

Михаил: Совершенно верно, но его гордость и уверенность оправданны. Известно, что коллеги обвиняют его в том, что он считает себя богом, но его уверенность это не бред сумасшедшего. Если присмотреться, то в нем можно обнаружить и чуточку смирения.

Элейн: Шутишь! Он же самовлюбленный тип, или забыл?

Михаил: Я совершенно серьезно. Кадди рассказала, что как-то спросила Хауса, почему он считает себя вечно правым — даже тогда, когда с ним никто не согласен. И знаешь, что он ответил? Он сказал: «Не знаю. Мне просто трудно действовать в соответствии с тем, как думают другие».[64] А это означает, что уверенность, по крайней мере частично, является его стратегией, а это, между прочим, свидетельствует против нарциссизма. И это позволяет ему делать свое дело лучше, чем другие. И я уверен, что ты заметила, как он стремится привить эту же уверенность своим помощникам. А это, знаешь ли, совсем неплохо, когда ты отстаиваешь свою точку зрения… В любом случае, продолжаем. Люди с высокой самооценкой имеют строгие моральные принципы и непредвзяты…

Джордан: И это исключает третье. Я частично прочитал историю болезни этим утром. Похоже, что этот доктор Хаус делает, что захочет и когда захочет, не обращая внимания ни на кого и ни на что, и правила ему не указ. Не является ли он примером анархиста, у которого нет ни морали, ни этики? Кажется, доктор Форман называл его анархистом.

Михаил: Слово «анархист» мы иногда употребляем в отношении человека, для которого не существуют нормы общества и власть. Однако можно отвергать и то и другое, но при этом соблюдать моральные принципы. В поведении Хауса четко прослеживается последовательная система — этическая иерархия, в которой па первом месте стоит жизнь больного, затем его здоровье, а потом уже качество жизни. Он бесит людей, потому что в его этическом кодексе нет места для чувств коллег и для правил, указаний, распоряжений, касающихся защиты интересов больницы и врачей. Можно не соглашаться с его этическим кодексом, но он у него, несомненно, есть, и Хаус считает, что этот кодекс превыше всего. К примеру, когда Форман очень серьезно заболел и сам стал пациентом, отношение Хауса к нему изменилось. Он делал все возможное, чтобы найти причину болезни, и вышел из себя, когда Кадди решила соблюсти нормативы, предписанные Центром контроля за заболеваниями, и не разрешила провести вскрытие полицейского, который умер от такого же заболевания, опасаясь, что оно могло быть заразным.

Элейн: Хорошо, я согласна с тем, что он считает себя этичным в большей степени, чем другие, хотя таковым не является, но отказываюсь признавать, что у него меньше предубеждений, чем у других.

Джордан: Я тоже об этом думал. Помнится, он назвал доктора Формана «Негрополеоном Негропартом»[65] и не разрешал ему писать на доске, потому что она белая. И кроме этого он отпускает всякие сальные шуточки в отношении доктора Кадди…

Элейн: …И позвал Уилсона на осмотр женщины с подозрением на рак груди, чтобы показать ему «классные буфера».

Михаил: И тем не менее предрассудков у него нет. Прежде всего, он оскорбляет и насмехается почти над каждым, с кем ему доводится встречаться. Во-вторых, он отпускает расовые,[66] а не расистские шуточки в присутствии людей с темной кожей, что свидетельствует о том, что он вполне комфортно себя ощущает в смешанном обществе и осознает динамику этого общества. Его шуточки всегда обращены на конкретных людей, а не на группу или класс, и в целом его поведение показывает, что он оценивает окружающих по их способностям, а не по другим признакам. Его коллеги это понимают. Их это может раздражать, но, похоже, не обижает. В какой-то момент Кэмерон даже советует ему прекратить притворяться женоненавистником, поскольку в действительности он мизантроп.

Элейн: Рада, что ты помог нам в этом разобраться… Не хотелось бы ставить ему неправильный диагноз.

Михаил: Вообще-то мне кажется, что он притворяется мизантропом, так как это дает ему право делать все что заблагорассудится. Я понимаю, что он раздражает своих коллег, выводит их из себя, но он также знает, как ладить с ними на работе. Похоже, что до того, как он уволил Чейза и Формана, и перед уходом Кэмерон ему удавалось сохранять нормальные рабочие взаимоотношения почти со всем персоналом больницы, со всеми, с кем он регулярно сталкивался по работе. Конечно, не всем он нравился, но не в этом дело. Дело в том, что он нравился сам себе.

Элейн: Ну хорошо, у него высокая самооценка, он обладает самоконтролем, но это всего лишь две характеристики счастливого человека из шести, а еще две у него отсутствуют. Поэтому на данный момент я склонна заключить, что причина его болезни в наркозависимости либо это пассивно-агрессивное расстройство личности.

Михаил: Нет проблем. Пятая характеристика счастливых людей — оптимизм. Я думаю, что уже убедил вас в том, что Хаус уверен в своих диагностических способностях, но его оптимизм простирается на многие другие области. Очевидно, он считает, что назначенное им лечение правильное. Он верит, что добьется успеха, будь то скачки или борьба за жизнь больного. Он также демонстрирует это качество в общении с начальником и коллегами. Он радуется, когда меньше загружен на работе, когда у него меньше больных, его вполне устраивают эти странные отношения с людьми, и при этом он умудряется сохранить работу.

Элейн: Да-да, а Стэйси? Куда делся его оптимизм?

Михаил: Это правда, оптимизм улетучивается, когда дело касается того, чтобы изменить себя. Но он добивался Стэйси очень долго, а это доказывает его уверенность в себе, высокую самооценку, способность к самоконтролю и оптимизм. В конце, когда она решила остаться с ним и он ее отверг… вероятно, он бежал, чтобы не быть отвергнутым, о чем мы говорили ранее, отвергнуть ее для него было способом сохранять контроль над событиями. Он не желал, чтобы они происходили без его участия. Он должен был контролировать происходящее, даже если из-за этого было так больно и ему и Стэйси. Я не говорю, что он всегда настроен оптимистично; я просто говорю, что трудно оспаривать тот факт, что в большинстве ситуаций он проявляет завидный оптимизм и контроль над происходящим.

Элейн: Хм…

Михаил: Великолепно. И последняя характеристика счастливых людей заключается в том, что они живут как живется.

Элейн: Вот и твой третий промах. Ты только что сказал, что он не хочет, чтобы события происходили без его участия, Я не думаю, что встречала кого-то, кто бы так упорно шел против течения. Хаус — как лосось, всегда плывет против течения.

Михаил: Неплохая метафора, но я говорю о потоке Чикжентмихалыя.

Джордан: Чик… что?

Михаил: Михал Чикжентмихалый. Это психолог, который придумал понятие потока. Вы читали интервью с ним в журнале «Wired»?[67]

Элейн: Я похожа на читательницу «Wired»?

Михаил: Подожди… Вроде, он где-то здесь [роется в стопке бумаг и журналов на полу]. Ага, вот он. Сейчас найду страницу. Вот. Он называет потоком «возможность заниматься делом ради самого дела, когда эго полностью отпадает, время не чувствуется, каждая следующая мысль и действие четко вытекает из предыдущего, нет ничего лишнего — как в джазовой импровизации, ты вовлечен целиком, от пяток до кончиков волос, и способен использовать свои возможности на 100 %».[68]

Джордан: Это все равно как встречаешься с кем-то на свидании, и сердца бьются в унисон, и все происходит само по себе, и ты настолько увлечен моментом, оглянуться не успеваешь, как уже наступил вечер…

Михаил: Встречаешься с новой девушкой, Джордан?

Джордан: Да нет, это я гипотетически.

Михаил: Хорошо, поэтому гипотетически вы понимаете, что это означает. И обратите внимание, Чикжентмихалый говорит, что возможность испытать состояние потока усиливается, когда мы сталкиваемся с трудностями и проблемами, для решения которых необходимы наши лучшие знания и умения. Согласитесь, что это как будто бы списано с Хауса. Я бы сказал, что он испытывает состояние потока ежедневно.

Элейн: Полагаю, это возможно.

Михаил: Конечно, возможно. Испытать состояние потока, по крайней мере на какое-то время, это значит быть счастливым. А для Хауса это значит полное счастье. Итак, у нас есть самооценка, контроль, оптимизм и поток. Как сказал бы Мит Лоуф: «четыре из шести — вовсе не плохо».[69] Согласны?

Элейн: Послушай, мне не хотелось бы лопать мыльный пузырь, по твои доводы пригодны только для профессиональной жизни. Если ты совершенно игнорируешь его личные отношения и то, как он чувствует себя вне работы, то тогда ты прав, его можно назвать счастливчиком. Но если ты посмотришь на него вне работы, то скажешь, как и все, что он жалок и несчастен.

Михаил: Да ну! Никто не может быть постоянно счастлив. И разве счастливые люди не испытывают грусть, печаль, ярость или злость?

Элейн: Испытывают, но это обычно связано с жизненными обстоятельствами и ежедневными стрессами. И, как тебе известно, счастливые люди обычно справляются с такими стрессами с помощью друзей, семьи, а не ищут утешения у проституток, в азартных развлечениях, не шкодят, как подростки, сующие палец спящего товарища в банку с водой. У него и друзей-то нет, кроме Уилсона.

Михаил: Не вижу ничего плохого в том, чтобы иметь только одного хорошего друга. Это даже больше, чем имеют многие другие.

Элейн: Замечательно, но партнера для романтических отношений у него нет. А единственную женщину, которую он любил, он потерял, точнее, оттолкнул от себя.

Михаил: Это можно квалифицировать как «жизненное обстоятельство или ежедневный стресс».

Элейн: Не прерывай. Помимо работы у него нет никаких других занятий или хобби.

Михаил: А что, разве азартные игры и хождение по бабам — недостойное занятие?

Элейн: Очень смешно, однако сам Хаус говорит об этом как о чем-то временном, что мешает ему быть самим собой. Это как его издевки над Уилсоном, как пари с коллегами по поводу чего-нибудь вроде того, является ли больной настоящим отцом своего ребенка или нет. Его жизнь вне работы пуста, и все это просто жалкие попытки заполнить ее, а не проявить себя.

Михаил: Горький сказал: «Когда работа в удовольствие, жизнь в радость».

Элейн: Это так, но Горькому никогда не попадался такой тип, иначе он сказал бы: «Когда работа в удовольствие, воспользуйтесь ею как возможностью уйти от вашей жалкой жизни»! Взгляни-ка на факты. Ты знаешь, почему к Хаусу неприменим почти ни один из симптомов глубокой депрессии? Только потому, что работа — это часть уравнения. Убери из него дела, связанные с работой, и получишь Хауса с депрессивным расстройством и ангедонией.[70] Добавь отсутствие личных отношений, пессимизм по поводу всего, что не связано с работой, и мы сможем заключить, что он соответствует определению глубокой депрессии или дистимии, приведенному в РСД.

Михаил: Прежде всего, РСД так вопрос не ставит. Мы не можем сказать, что его высокофункциональные зоны не существуют, а диагноз он ставит, опираясь только на низкофункциональные зоны. Во-вторых, нам, согласись, мало что известно о его доме и личной жизни. История болезни, беседы с коллегами по работе, материалы о больных — все в основном вертится вокруг работы. Возможно, у него есть интересы, о которых мы не знаем. Возможно, у него есть другие друзья. Кроме того, Хаус наверняка занимается и тем, что ему нравится. Мне кажется, что ему нравится кататься на велосипеде, мне кажется, ему нравится играть на пианино, даже если его игра несколько печальна. Ему также нравятся видеоигры, нравится телевизор, и хотя ты можешь и не одобрять телевизор как «достойное» времяпрепровождение, там можно найти немало интересного.

Элейн: Типа «Доктора Хауса»?

Михаил: Совершенно верно! Во всяком случае, я имею в виду то, что нам действительно не известно, как он проводит время вне работы или насколько его устраивает его собственная компания, — может быть, вполне устраивает.

Элейн: А может быть, вовсе не устраивает. Ты видел, что он отчудил, чтобы помешать Уилсону съехать с квартиры?

Михаил: Это доказывает только то, что с Уилсоном ему жить не плохо. Как бы то ни было, это поддерживает мою версию о том, что Хаусу много что нравится. Даже его стремление добиться Стэйси, что Уилсон интерпретировал как эмоциональное истощение, вероятно, стало для Хауса чем-то желанным, еще одним препятствием, которое необходимо преодолеть, еще одной загадкой, которую нужно разрешить. Не то что бы он не чувствовал эмоциональной и физической боли, когда оттолкнул ее, но то, что он ее отверг, могло означать, что его скорее привлекала сама охота, нежели добыча.

Элейн: Ладно. Но ты не можешь утверждать, что у него нормальные личные отношения вне работы.

Михаил: А почему они обязательно должны быть вне работы? На работе Хаус постоянно вступает в отношения с разными людьми. Вместе с Уилсоном они обедают, разговаривают о своих любовных похождениях, шутят, дают советы друг другу по поводу реальных и воображаемых больных и даже обсуждают, что делают друг для друга ради дружбы (к примеру, что чувствует Хаус, когда берет для Уилсона взаймы деньги, или каково Уилсону врать ради Хауса). Хотя Хаус много времени проводит в раздумьях или за чтением, еще больше времени у него уходит на разговоры со своими подчиненными. Они хорошо знают друг друга. Им комфортно вместе. И, возможно, они будут вынуждены признать, что им нравится быть вместе. Может, это не близкая дружба в классическом смысле, но их взаимоотношения имеют самые разные формы — это поддразнивание, разногласия, соперничество и откровения о маленьких семейных тайнах: смерть родителей или супруга, сложные отношения в семье, супружеская неверность, серьезные заболевания.

Джордан: Но доктор Хаус не выказывает им поддержки или сочувствия, когда у них трудности!

Михаил: И да, и нет. Что касается душевной теплоты, то здесь его оценка невысока. Внимание и заботу, в отличие от Кэмерон, он не источает. Но он очень внимателен к близким людям, он подмечает, что что-то произошло, а это не характерно для большинства людей, которых мы называем друзьями. Он замечает отсутствие любимого украшения, новый яркий галстук или выглаженную рубашку, заплаканные глаза после рядовой беседы с больным. Можно предположить, что внимание к деталям и интерес к внутренней жизни людей — это выражение заботы и внимания. Неужели вы будете утверждать, что ему нет дела до Формана или Кэмерон, что ему все равно, что с ними происходит? Неужели вы думаете, что они со всей откровенностью скажут, что они для Хауса пустое место? Я не утверждаю, что в соревновании за приз «Кто лучший друг?» он победит или что его отношения с людьми — это образец эмоционального здоровья. Меня просто не убеждает утверждение, что он несчастен и одинок в личной жизни, как вы это пытаетесь представить.

Элейн: Послушай, все это замечательно, но «счастье» это не клинический диагноз. И если в его жизни все так хорошо, то почему же он уволил Чейза и почему от него ушли Кэмерон и Форман? Если хочешь знать мое мнение, я считаю, что у него кризис.

Михаил: Ты попала в точку. Поставить диагноз Хаусу трудно, потому что он представляет собой клиническую загадку. Но в некоторых отношениях виновато РСД, поскольку оно предписывает использование дискретных диагностических категорий, тогда как в большинстве случаев при постановке диагноза больше подходят динамические многомерные характеристики. Однако я продолжаю утверждать, что Хаус в полном порядке, возможно, за исключением некоторой склонности к нарциссизму. Проблемы у тех, кто его окружает.

Элейн: Вот это да. Но тем не менее нам нужен диагноз и рекомендации по лечению. Может быть, мы пропишем таблетки от счастья?

Михаил: Ну а твои рекомендации?

Элейн: Основное лечение практически всех взрослых пациентов с расстройствами психики, независимо от того, соответствуют ли они диагностическим критериям, состоит в беседах и психотерапии. Как вам известно, такое лечение в целом дает очень хорошие результаты. В восьмидесяти процентах случаев наблюдается улучшение.

Михаил: Может, так оно и есть, но ты же знаешь эти шутки про лампочки.[71]

Элейн: Да, да. Психотерапия помогает, но только если этого хочет сам пациент.

Однако предугадать исход невозможно. Есть примеры успешного лечения, когда пациентам предписывают пройти такое лечение, к примеру, в судебном порядке.

Михаил: Мне нравится такой подход. Скажи своим людям в издательстве «БенБелла Букс», что мы всем прописываем обязательное лечение.

Элейн: О чем ты? Как это «всем»?

Михаил: Психотерапия. Групповая терапия всем, у кого проблемы в общении с Хаусом. Не в этом ли состоит твоя рекомендация?

Элейн: Что?

Михаил: Вообще-то мне показалось, что мы согласились с тем, что, несмотря на раздражительность и приступы дурного настроения, и целом он счастливый человек с высокой самооценкой, ощущением, что его жизнь подконтрольна ему, он оптимист, испытывает состояние потока и…

Элейн: …И еще нарциссическое расстройство личности. А ты что думаешь?

Михаил: Я думаю, что назвать Хауса несчастливым человеком нельзя. И даже если у него нарциссическое расстройство личности, то, как и многие расстройства личности, оно в общем-то неизлечимо. Это означает, что данный кризис не может быть разрешен, если Хауса лечить, что, в свою очередь, означает, что нам необходимо лечить тех, кто испытывает проблемы при общении с ним, и помочь им управлять своими эмоциями и реакциями. Принимая во внимание количество этих людей, а также учитывая то, что у всех у них одна и та же проблема, хотя и выражающаяся по-разному, и то, что в больнице есть психолог, который проводит сеансы групповой психотерапии, наиболее нетрудоемкий и эффективный совет для всех них и для всех будущих членов его команды совместная групповая терапия.

Элейн: Ты хочешь, чтобы я сказала редакторам в «БенБелла Букс», что… что мы считаем Хауса относительно счастливым человеком, что, может быть, у него нарциссическое расстройство личности, а может и нет, но в любом случае это расстройство не лечится, и что всем остальным сотрудникам больницы нужно прописать лечение, чтобы они успешно сосуществовали с ним?

Михаил: Ну, суммируя все сказанное, пожалуй, так.

Элейн: И ты думаешь, они клюнут на это?

Михаил: Понятия не имею. Мой диагноз и рекомендации правильные, по люди не всегда готовы слушать правду. Рукопись-то редакторы прочитают, но опубликуют ли? Это вопрос. [Собирает свои вещи.]

Как сказал бы Хаус, делай все, что сочтешь правильным. Пока. [Выходит.]

Михаил Любански, преподаватель факультета психологии Ил-линойского университета в Урбана-Шампейн, защитил диссертацию, ведет занятия но расовой и этнической психологии и теории психотерапии, проводит исследования по расовым отношениям и проблемам миграции. Периодически пишет статьи для издательства «БенБелла Букс». Как и Хаус, он считает, что во всем прав. В отличие от Хауса обнаруживает, что часто бывает не нрав. К счастью, его оптимизм и ощущение контроля над происходящим от этого совершенно не страдают.

Элейн Шпунгин защитила диссертацию, является директором Центра психологической помощи, местной психиатрической клиники, а также директором программы подготовки диссертантов на факультете психологии Иллинойского университета в Урбана-Шампейн. Она похожа на Хауса тем, что быстро распознает людей, по обычно выражает свое мнение с большим тактом и более дипломатично.

American Psychiatric Association. Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders Fourth Edition, Техt Revision. Washington, D.C.: American Psychiatric Association, 1994.

Geirland,John. «Go with the flow» Wired. September 1996. http://www.wired.com/wired/archive/4.09/czik.html gt;

Myers, David G. «Who Is Happy-and Why?» In Exploring Social Psychology. New York: McGraw-Hill, Inc., 1994.