Глава 17. Рохли

"А какой план у тебя и твоих существ, Верховная? " — долетало до Ады. Она отчетливо разбирала слова, но голоса звучали приглушенно, в ушах звенело. "Интересно, открывают они рты, или нет?" — думала бяка, но Водяной и Верховная находились за несколько метров от нее, и сквозь толщу воды понять это было сложно. "Это будет наш с тобой секрет", — хихикал Водяной.

Ада навострила уши, но вдруг почувствовала, что кто-то ущипнул ее за хвост. Отмахунвшись, она продолжала прислушиваться. Но тут ее хвост дернулся так сильно, что бяка подпрыгнула.

— Эй, кому там делать нечего?! — Ада резко обернулась и замерла от ужаса. Перед ней покачивались две огромных рыбы, а третья, поменьше, терзала кисточку на ее хвосте, как щенок терзает тапочку. "Наверно, это семейство рыб — Рыба, Рыб и Рыбенок", — подумала Ада. У рыб были страшные, острые клыки, а на мордах застыло равнодушие. Рыбенок же резвился вовсю, зная, что родители не дадут его в обиду.

Ада выдернула свой хвост из острых зубов Рыбенка, тот отлетел в сторону и ударился о стену замка. В следующий момент оба чудовища ринулись в атаку: Рыба вцепилась зубами в шерсть на лапе бяки, а Рыб прокусил колдомаску. В дыру хлынула вода, и бяка сразу почувствовала себя плохо. Захлебываясь, она побежала назад, к берегу. Ноги вязли, проваливались в песок, а действие колдомаски заканчивалось. Бяка вдруг вспомнила, что совсем не умеет плавать. Но когда семейство рыб поспешило вдогонку, в Аде вдруг проснулись новые, неведомые силы, открылось второе дыхание.

— Ех-хо! Не отставайте! Кильки в томате! Шпроты! Сардины в собственном соку! Сельдь в масле! — кричала Ада. Консервные банки с такими названиями существа часто находили в лесу.

Рыбы гнались за ней до самого берега, водоросли как живые хватали за руки и ноги, но все-таки Аде удалось спастись. Даже выбравшись на берег, она продолжала бежать, точно за ней кто-то гнался. Она и не заметила, как очутилась в лесу, а потом пулей выскочила на огромную цветочную поляну. Тут бяка остановилась в замешательстве: посреди поляны на гладком сером камне сидели Вилли с Мишелем и о чем-то мирно беседовали. Сверкающий на солнце цилиндр придавал Мишелю еще более щегольской вид.

Чуть поодаль рохли жевали траву.

— Ух, Ада! — радостно закричал Вилли. — Почему ты такая мокрая? А где твоя колдо-маска?

Тут только бяка заметила, что маски на ней больше нет, только одна тесемка болтается на ухе. Наверно, маской сейчас закусывает рыбье семейство. Или она слетела и в лесу, зацепившись за ветки.

— Что вы здесь делаете? — удивилась Ада.

Это были ее первые слова на суше — из носа полилась вода.

— Ух, да что случилось, что ты там булькаешь? Почему у тебя шерсть вся мокрая, ты что, купалась?

— Купалась. А ты, Вилли, почему не на заплывах?

— Там скучища, — пропищал Мишель.

— А тебя не спрашивают, — огрызнулась Ада.

— Ух, заплывы уже кончились. Мымра всех опередила. Вот тебе и гора неповоротливая.

— Значит, у нее теперь оберег?

— Да…

— Но что же теперь будет с нами? — Ада нервно закрутила хвостом.

— Вилли ничего не мог поделать, — снова вмешался Мишель. — Ухарей и бяк вообще не допустили до соревнований.

— Это еще почему? — насторожилась Ада.

— Ух, не знаю, — сказал Вилли. — Старый Пень сказал, что это будто бы из-за того, что ухари и бяки плохо плавают. Он еще бубнил что-то про безопасность на водах и спасение утопающих, но я ему не поверил. У него был очень зловещий вид, и он все время смотрел в мою сторону. Мне показалось, что Старый Пень высматривает тебя. А потом он долго шушукался о чем-то со злыднями. Мне все это страшно не понравилось.

— Действительно странно, — вставил Мишель. — Такого еще не бывало, чтобы до соревнований не допускали кого-нибудь из существ. Это возмутительно!

— Ух, бяки страшно обиделись, кричали, что будут жаловаться. Но все равно никто из них не собирался участвовать, они ведь и вправду не плавают.

— А ухарям было все равно. Они спокойные, сдержанные и миролюбивые существа, — подхватил Мишель.

— Без тебя знаю, — буркнула Ада. Она вдруг заметила, что кисточка на ее хвосте, обгрызенная Рыбеноком, имеет жалкий вид. Ада спрятала хвост за спину — у нее не было никакого желания рассказывать этому задавале Мишелю о своих неприятностях.

Мышонок словно прочитал ее мысли.

— Ладно, не хочешь при мне говорить и не надо, — сказал он.

— Ты что, мысли мои читаешь?

— Угадала. Я же волшебник.

— Ты — волшебник?! И в чем же твое волшебство?

— Ну… Я могу появляться там, где захочу и когда захочу. Вот, например, я появился в пещере, когда стал тебе нужен.

— Подумаешь, волшебство! Много вас таких серых бегает по пещерам, и не сосчитать.

— Но я же от самого Лешего переместился, перенесся через озеро, — обиженно пискнул мышонок.

— А чем докажешь? Все вы, мыши, обманщики.

— Ну, это уж слишком! — возмутился Мишель.

— Покажи мне настоящее волшебство, тогда поверю. Вот Верховная — настоящая колдунья, она владеет волшебством превращений. Однажды она на моих глазах превратила буку в рохлю, представляешь? А ты, небось, жалкий самозванец.

Бяка улыбалась: ей нравилось дразнить хвастливого мышонка.

Мишель начал потихоньку заводиться.

— Пойми, Ада, быть волшебником — еще не значит колдовать направо и налево. С колдовством надо обращаться очень осторожно. Жизнь должна идти своим чередом, а к колдовству прибегают только в самых крайних случаях.

— Так говорят все шарлатаны. А для солидности напяливают на себя цилиндры, — с усмешкой сказала Ада.

— Ну хорошо, — Мишель чуть не плакал от обиды. Я покажу тебе настоящее чудо, только если потом что-нибудь случится — я не виноват.

— Вот сделай например… — бяка нетерпеливо огляделась вокруг. Что только не пришло ей на ум в этот момент! И чтобы дерево превратилось в тигра, и чтобы Вилли смог летать, и чтобы пошел дождь из пиявок.

Взгляд бяки неожиданно остановился на рохлях, которые мирно паслись неподалеку. Вот горемыки! Никчемыные, бессловесные существа. В лесу умели говорить и существа, и звери, и птицы, и даже рыбы. Одни только рохли были немыми. То ли отставали в развитии, то ли голосовые связки были не приспособлены. Они только ржали как-то странно.

— Сделай так, чтобы рохля заговорила, — осенило Аду.

Мишель пожал плечами.

— Нет ничего проще.

Он свистнул. Одна из рохлей обернулась и засеменила на зов. Подойдя к Аде с Мишелем, рохля выпятила губы и равнодушно взглянула на них своими несчастными глазами. Жалкое, забитое существо. "Да, родишься рохлей, а потом все так и будут на тебе всю жизнь ездить, а ты терпи и помалкивай!" — подумала Ада.

— Пусть она нам что-нибудь скажет!

— Что именно? — деловито спросил Мишель.

Ну… пусть расскажет, о чем она сейчас думает. — "Сейчас, небось, начнет жаловаться на судьбу," — решила бяка.

Мишель снова тихонько свистнул. Рохля встрепенулась, ударила себя по боку хвостом, прокашлялась, ржанула и отчетливо произнесла сиплым голосом:

— Ну-ка брысь с моей поляны, малявки! Катитесь колбаской!

Ада даже подпрыгнула от неожиданности и завопила!

— Караул!!! Рохля взбесилась! Она меня сейчас укусит!

Рохля высокомерно оглядела Аду от ушей до кончика хвоста и заржала.

— Не бойся, я шучу, — сказала рохля. — Видишь, у меня на шее мешок висит? Да не тут, с другой стороны! Развяжи его. И поторапливайся, пока старуха не пришла.

Бяка послушно расшнуровала мешок. Внутри лежал кнут с позолоченной рукояткой.

— Ч-что это?

Но тут послышался отдаленный треск ветвей и шуршание листьев.

Рохля поджала хвост, обвела их виноватым взглядом и засеменила поскорей обратно к своей подруге, а Ада так и осталась стоять с кнутом в руке.

— Вот это да… — протянула Ада.

Шум приближался.

— Ой, это же Верховная! — сообразила Ада.

— Ух, откуда она здесь? — спросил Вилли.

— Это ее рохли, а повозка спрятана в лесу. Потом поговорим, в безопасном месте. Бежим скорее! — Крепко сжимая в руке кнут, Ада кинулась наутек. Ухарь и мышонок — за ней.

Они и подумать не могли, что все это время на поляне, совсем рядом с ними, в траве прятался Старый Пень.