Глава 28. Новая царица Бякандии

Компания, которую, нельзя было назвать дружной даже при самом богатом воображении, сидела за столом. Посередине стола, на своем любимом месте, возле сахарницы, сидел Сюсьтик. Одним чаем дело не обошлось. Поначалу Дрындель отказывался от еды, но у него так урчало в животе, что приходилось повышать голос, чтобы заглушить этот грохот. Наконец бука согласился поесть.

Добрыдень сварил картошки в мундирах, бросил кусочек настоящего сливочного масла в пузатую масленку, аккуратно выложил на большое блюдо огурцы и помидоры из собственного огорода и украсил их веточкой петрушки.

Существа не обращали никакого внимания на красивую сервировку стола: они ели грязными лапами, чавкали, облизывались и вытирали лапы о край скатерти. Вскоре даже Сюсьтику пришлось уйти к себе в норку — одна из фефел приняла его за десерт и чуть не съела.

Мишель свернулся клубочком в углу, у печки, и с презрением смотрел на лесных существ — воспитанный Лешим в лучших традициях Тридесятого Царства, он с детства пользовался ножом и вилкой. Некультурное поведение за столом вызывало у мышонка такие приступы брезгливости, что он напрочь терял аппетит.

Как ни старался, Мишель никак не мог забыть о своем позоре. Он вновь и вновь мысленно повторял заклинание превращений, пытаясь понять, в каком слове он допустил ошибку. Постепенно мышонок задремал.

— Эй, не грусти. Держи хвост пистолетом, как говорят люди, — раздался веселый голос откуда-то сверху.

Мишель открыл глаза. Над ним с радостными лицами склонились Ада и Вилли. Они довольно облизывались. Усы Вилли щекотали мышонку ухо.

— Не расстраивайся. Главное — что все хорошо кончилось, — сказала Ада.

— Ничего еще не кончилось, — задумчиво пропищал Мишель.

— Ух, почему? — удивился Вилли.

— Потому, что побежден только Водяной. И потому, что я своими глазами видел, как Верховная сидела на Старом Пне, и они оба шептали заклинание перемещений. Я почти уверен, что Верховная сейчас уже где-то поблизости, может быть, даже пробралась в дом.

— Что же ты не расскажешь об этом всем? — возмутилась Ада.

Мишель вздохнул.

— Мне не поверят. После того, что я натворил, меня уже вообще никто не станет слушать.

Он помолчал.

— Не понимаю, почему Леший так беззаботен? — продолжал мышонок, поправляя цилиндр. — Ведь эти существа явились сюда только для того, чтобы проникнуть в Царство. На что Леший рассчитывает? Что страшилища сейчас допьют свой чай и уберутся восвояси? — Мишель нервно рассмеялся.

К ним подошел Лем.

— Радуетесь, что все кончилось? — спросил он.

— Почти все, — уклончиво ответила Ада. — Может быть, ты расскажешь теперь, почему вы, задохлики, нам помогали?

— Расскажу, — отозвался Лем.

Он снял с шеи очки "антистрах", висящие на цепочке, и протянул Аде.

— Держи, это подарок, — сказал он. — Больше мы не будем вам помогать.

— Почему? — удивилась Ада. — Скажи, наконец, кто вы такие?

— Мы — борцы со злом.

— С каким еще злом? — хихикнула Ада.

— Со злом во всем мире, — сказал Лем. — Однажды мы поняли, какую огромную силу представляют задохлики, когда собираются вместе… И тогда мы решили создать тайный союз, чтобы искоренить зло на всем земном шаре. Но у нас ничего не вышло, потому что каждый задохлик в отдельности боролся не со злом, а со своим собственным страхом. Сегодня наш союз распался. — Лем помолчал. — Я и сам так и не перестал всего бояться. Очки мне почти не помогли. Может, они бракованные…

Тут Ада не выдержала и расхохоталась.

— Лем, ты на меня не обижайся, — сказала она, давясь от хохота, — но задохлик без страха — это не задохлик. Это как ухарь без усов, или мышь без хвоста.

— Нельзя бороться против самого себя, против своей сущности, — вмешался Мишель.

— Желаю удачи, — угрюмо сказал Лем и пошел обратно к столу.

— У меня есть один вопрос к Лешему! — закричала вдруг Ада.

Леший проглотил кусочек пирога и устремил на нее спокойный взгляд серых глаз:

— Слушаю…

— Вот я встречала золотую змейку два раза, — сказала Ада. — Но, говорят, кто видел ее два раза, увидит и в третий. Так когда же третий раз?

— Все впереди, будет и третий, — с доброй улыбкой ответил Леший. Возможно, змейка приведет тебя на Черные холмы…

Существа ахнули и втянули головы в плечи.

— А что, я бы хотела посмотреть, как живут злыдни, — сказала Ада. — Вот было бы здорово. Ех-хо!

Добрыдень уже накрывал стол к чаю, когда Леший встал со своего места и поднял руку, призывая существ к молчанию.

— Ну что ж, вот и настал тот момент, когда мы можем открыто, как друзья, поговорить о Тридесятом Царстве, — сказал Леший. — Сейчас я прочту одно стихотворение… Надеюсь, оно поможет вам кое-что понять. И он нараспев прочел:

В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Леший хитро улыбнулся. В глазах заплясали озорные искорки.

— А хотите, еще одно прочитаю? — спросил он.

Но Дрындель вперил в него недобрый взгляд.

— Слушай, Леший! — рявкнул он. — Отстань от нас со своими стихами. Терпеть не могу эти глупости. Выкладывай, где Царство, давай ключ, и дело с концом.

— Дрындель, какой вы умница! — захихикали фефелы. — Мы и сами хотели это сказать, только стеснялись.

— О, та-а, — прошептала Мымра.

— Дрындель, как ты разговариваешь с господином Лешим?! — вступился Добрыдень. — Он же волшебник, поэт, философ, лучшее существо на свете! Ты его гость, в конце концов!

— А ты мне рот не затыкай, никчемный старикашка! — Голос Дрынделя загремел так, что даже стекла задребезжали. — Я тебе не какой-нибудь там рыжий муравей Сюсьтик. Я — генерал бук, главнокомандующий армией всей Бякандии. Как хочу, так и говорю. Доложи все толково и по порядку, — строго обратился он к Лешему.

Добрыдень от такого нахальства потерял дар речи, но Леший только улыбнулся.

— Не обижайся, Добрыдень, с каждым существом надо говорить на его языке. Я сам виноват в том, что не учел этого с самого начала.

— Короче! — рявкнул Дрындель.

— Дорогие мои, не ссорьтесь, — снова вмешался Добрыдень. — Давайте все подружимся. Вот я сейчас сбегаю в погреб за брусничным вареньем, и будем чай пить. А потом во что-нибудь поиграем. Может, в жмурки… Погодите, я мигом. — И Добрыдень выскочил в сени.

— Ладно, придется рассказать вам все, что знаю. Или почти все. — Леший порывисто вздохнул.

— Давно пора, — согласился Дрындель.

— Начну с того, что никакого ключа от Царства не существует.

— Как это нет ключа? Ни за что не поверю! — закричал Дрындель. — Все места, где есть хоть что-то ценное, обязательно запираются на замок.

— Бывают исключения, — возразил Леший. — Так вот, слушайте. Давным-давно, тысячу лет назад гулял я как-то по лесу и пугал людей. Я ведь был тогда страшный, злой… И вдруг я случайно наткнулся в кустах на старого-престарого злыдня. Злыдень выглядел очень больным — он был почти прозрачным и даже не мог ходить. "Пришел мой смертный час, — сказал мне злыдень. — Но я не хочу унести в могилу главную тайну своей жизни. Тебе повезло, что ты встретился на моем пути."

А потом, кашляя и задыхаясь, злыдень поведал мне о том, как, будучи еще совсем юным, он набрел в лесу на вход в Тридесятое Царство. Любознательный и бесстрашный злыдень вошел в Царство и обучился там основам древней магии. По возвращении он передал эти секреты своему народу — злыдням, живущим на Черных Холмах. Вот тогда-то они и стали волшебниками…

Старый злыдень показал мне вход в Царство и разрешил войти туда, но только с одним условием: никогда не запирать дверь в него на замок — чтобы любое существо всегда могло попасть внутрь и выйти наружу по своему желанию. И я поклялся умирающему злыдню…

Я спустился в Царство, а когда понял, какая огромная мощь заключена в нем, то построил над входом этот дом, чтобы хоть как-то оградить его от чужих глаз. Очень уж я боялся, что силы зла смогут воспользоваться волшебной силой.

— Хитренький какой, все себе захапал! — заголосили фефелы.

— Нет, вы не правы, — спокойно возразил Леший. — Побывать в Царстве — не награда, а тяжкое испытание. Это путешествие может изменить всю вашу сущность и обречь на вечные муки. Хотя может и вознаградить незаслуженно. Но, скорее всего, вы просто ничего не сможете вспомнить, когда вернетесь. За тысячу лет я видел, как в люк угодили несколько мышей, кролик и даже несколько существ. Почти все они остались в Царстве навсегда.

— Все это глупая философия и поэзия. Сплошное вранье, — сказал Дрындель. — Меня не проведешь. На самом деле в Царстве полно сокровищ. Поэтому и Верховной не терпится туда попасть…

— А что стало со старым злыднем? — поинтересовалась Ада.

— Он растаял, — ответил Леший. — Он становился все прозрачнее, пока не исчез совсем…

— Помогите! Спасите! — из сеней послышался жалобный голос старичка, а затем звон стекла. С криком "Держись, Добрыдень!" Леший выхватил из угла швабру и пулей выскочил из кухни. Распахнутая дверь повисла на скрипучих петлях, и тварям открылось в дверной проем жуткое зрелище:

В сенях посередине стояла Верховная. Она была выше Добрыдня на целую голову и нависала над старичком, как гора. Толстые кривые пальцы с длинными ногтями смыкались на его шее. У ног Добрыдня валялась разбитая банка варенья. Старичок часто-часто моргал, но в целом вел себя мужественно.

— Ну здравствуй, Леший, — прорычала Верховная. — Тысячу лет не виделись. Ты здорово изменился, помолодел.

— Ты тоже держишься молодцом, за маникюром следишь. Только прическа слишком пышная — не по возрасту.

— А ты, значит, теперь красавиц-мужчина? Живешь, значит, в красивом доме?

— Это ведь тот же самый дом, просто мы его с Добрыднем покрасили, — возразил Леший.

— Догадалась уже… Да если бы я сразу твою избу узнала — давно бы со старикашкой покончила!

— Отпусти Добрыдня. Он тут ни при чем.

— Как это ни при чем? Твой бестолковый помощничек не хочет проводить меня в Тридесятое царство. Ай-яй-яй, придется его задушить.

— Отпусти Добрыдня, он ничего не знает… — Леший порывисто вздохнул. — Я сам тебя провожу.

— Доведешь меня до входа и получишь своего старикана назад. Целехоньким, только с синяком и без варенья, — усмехнулась Верховная.

— Ах вот ты где! Обмануть меня вздумала? — Дрындель тоже выскочил в сени. — А кто же объявит меня царем Бякандии, когда ты отправишься в Тридесятое Царство? Ну-ка, признавайся, зачем тебе туда? — гремел бука.

Тонкие губы Верховной тронула недобрая ухмылка.

— Ничтожный вояка! Царство мне нужно затем, что там много золота и драгоценных камней, понял? Там куча вкусной еды и всегда хорошая погода. А самое главное — там полно колдовских книг и волшебных вещей, которые помогут мне обрести власть над миром. Над злыднями и над людьми. И не верь Лешему. Все его слова — это сказочки для фефел!

Глаза Дрынделя остекленели, а губы зашевелились, он скороговоркой шептал себе под нос:

— Золото, алмазы, сапфиры, топазы, изумруды, и… оружие. Там, где есть сокровища, обязательно должно быть оружие, эти две вещи связаны неразрывно. Чтобы заграбастать много золота, обязательно надо кого-нибудь убить. Я уверен, что там много-много красивого оружия. Пушки, ружья, арбалеты, пистолеты. Может быть, даже гранатометы…

— Ладно, Лешак, мне надоела пустая болтовня, веди меня скорее в Царство, — приказала Верховная.

Леший понурил голову и шагнул к люку в сенях, ведущему в погреб.

— Эй, ты что, за огурцами полез? — недоверчиво спросила Верховная и покрепче сжала шею Добрыдня. Старичок ойкнул.

— Если Добрыдень заболеет, я тебя и в Царстве разыщу! — Леший не на шутку рассердился. Он начал спускаться по крутой винтовой лестнице в глубокий погреб. Верховная с Добрыднем под мышкой неловко полезла следом. Из кухни в сени гуськом вышли притихшие существа. Дрындель без лишних раздумий спустился по лестнице за Верховной, потом — его телохранители, а за ними и остальные существа.

В погребе, петляя между бочками с квасом и огурцами, Леший направился в самый дальний угол. Там он наклонился над почерневшей деревянной крышкой с металлическим кольцом. Леший посмотрел на Верховную, которая уже стояла рядом с блестящими от жадности глазами. Старичок Добрыдень уже начал задыхаться в ее тесных объятиях.

— Может быть, все-таки передумаешь? Спускаться в Царство очень опасно. Ты можешь не найти сокровищ, зато потерять все.

— Я не верю ни единому твоему слову! — закричала Верховная. — Прочь с дороги!

— Как знаешь. — Леший потянул за кольцо, и крышка поднялась, обнажив круглую черную дыру в полу. Из отверстия повеяло леденящим холодом, и в подвал заструился изумительный мягкий свет. Разноцветные сполохи заиграли на лицах и шкурах существ. А потом из Царства полилась волшебная музыка.

Существа остолбенели, глядя на дыру в полу. И вдруг прямо на них из черной глубины вылетела прозрачная птица, похожая на чайку, но с красным отливом. Птица закружила перед Лешим, сквозь ее полупрозрачное оперение существа видели его растерянное лицо.

— Здравствуй, До, — грустно сказал Леший. — Не волнуйся за меня.

Птица присела на бочку с квасом и вопросительно наклонила голову. Тут из Царства под аккомпонимент мощного аккорда появилась другая птица-призрак, зеленого оттенка. Та сразу полетела в сторону Верховной.

— Нет! — закричал Леший. — Фа, не трогай ее, ни в коем случае. Я сам разберусь со всем этим. Возвращайтесь к себе домой, в Тридесятое Царство.

С печалью в голосе Леший добавил:

— И передайте, пожалуйста, Леонардо да Винчи, что я не смогу придти к нему сегодня на урок рисования.

— Курлы! — прокричала Фа. Птицы взмахнули крыльями и улетели обратно в дыру. Вместе с их исчезновением стихла и музыка, но свет не исчез. Существа изумленно наблюдали, как на стенах и потолке мерцают разноцветные огни.

По-прежнему не выпуская Добрыдня, Верховная подскочила к дыре и заглянула в бездонную пропасть. Шерсть на ней встала дыбом, но напугать царицу бяк было не так-то просто. Верховная присела на корточки, спустила вниз одну лапу, затем другую, села на краешек… Потом она обвела победоносным взглядом существ, столпившихся вокруг, громко рассмеялась, изо всех сил оттолкнула от себя старичка и прыгнула вниз. Некоторое время смех отдавался эхом, а потом затих вдали. Добрыдень же пролетел несколько метров и ударился головой об острый угол металлического ящика в противоположном углу погреба. Старичок упал навзничь, лицо его стало мертвенно бледным, а по виску заскользила струйка красной, почти человеческой крови.

— Добрыдень!!! — раздался душераздирающий крик Лешего. Леший кинулся к своему другу и склонился над ним. Он плакал, как человек, но, в отличие от людей, не стеснялся своих слез.

— Я спасу тебя, я вылечу тебя, я подарю тебе новую жизнь, — приговаривал Леший. — Я наколдую тебе десять жизней и триста процентов здоровья, только проживи еще немного. Мне нужно всего лишь пять минут, чтобы вылечить тебя. — Губы Лешего зашевелились: он бесшумно произносил заклинания.

Гнетущую тишину нарушил голос Дрынделя.

— Отойдите от люка, теперь моя очередь. Я отправляюсь туда, где много золота и оружия.

— Мы с тобой, хозяин! — хором рявкнули Ясень и Липа.

— Без вас обойдусь. Там, в Царстве, я соберу настоящую армию. Сильных, здоровых и умных, как на подбор, ребят. Слышите, умных! Таких же умных, как я, а не таких, как вы. Поищите себе другого хозяина, дубины.

Дрындель вытянулся по стойке "смирно" и "солдатиком" прыгнул в дыру. Сияние померкло. Снова послышалась музыка, но теперь она напоминала скорее траурный марш.

Из угла послышался радостный голос Лешего:

— Добрыдень очнулся! Теперь он проживет еще тысячу лет!

На лице старичка и вправду заиграл румянец, а рана на виске затягивалась у всех на глазах. Леший вытер платком пот со лба и сказал:

— В царство проникли существа. Самые злые существа во всей Бякандии. Это очень плохо, — он обхватил голову руками. — Но зато мне удалось спасти жизнь Добрыдню. Оказалось, что это гораздо важнее, — он улыбнулся счастливой улыбкой. — Я же говорил: никогда не знаешь, что окажется важнее. Вот не покрасили бы мы дом в оранжевый цвет, так, может быть, Добрыдня уже и в живых бы не было…

— А кто теперь будет править Бякандией? — неожиданно спросила Ада. Ее голос прозвучал как гром среди ясного неба.

— Кто? Кто? Кто? — на разные голоса загалдели существа.

— Пусть Леший правит, — предложил кто-то.

— Я не могу, я царь зверей и птиц, — отозвался Леший.

— Тогда Добрыдень.

— Нет, Добрыдню тоже нельзя, — сказал Леший. — Он слишком хороший. Если сделать его царем, то нарушится природное равновесие между добром и злом, и начнется война.

— Может быть, Мымра? — захихикали фефелы.

— О, те-е-ет…

И тут Васька шагнула вперед.

— Зачем же вы шли в такую даль, если трон вам совсем не нужен? — спросила она.

— За компанию, — неуверенно пискнул один из задохликов.

— Тогда я буду править! — сказала Василиса.

— Вот наша новая хозяйка! — хором закричали Ясень и Липа и встали по обе стороны от нее с дубинами наперевес.

— Ех-хо! Васька, я прощаю тебе все обиды, я не злопамятная, — Ада весело рассмеялась. — К тому же ты спасла нам с Вилли жизнь на лодке. Кстати, спасибо.

— На здоровье, — Василиса опустила глаза. — Мне очень стыдно, что я иногда была такой… такой эгоистичной, черствой и невнимательной к чувствам своих друзей. Зато когда я стану царицей Бякандии, я сделаю так, чтобы каждое существо, даже в самом удаленном уголке страны, было довольно своей жизнью. Я буду править справедливо.

— Теперь я подружка царицы, вот здорово! Ну и повеселимся же мы! — Ада от радости захлопала в ладоши.

— А я дружок подружки царицы, — сказал Мишель.

— А я дружок дружка подружки царицы, — пискнул Сюсьтик, выглядывая из-под шляпы мышонка.

— А что ты будешь делать, если Верховная вернется? — Леший изучающе посмотрел на Василису.

— Она не вернется, — с уверенностью ответила Василиса.

— Почему? — удивился Леший.

— Я этого не допущу. — Васька подскочила к люку, взялась за кольцо, поднатужилась и… захлопнула люк в Тридесятое Царство. Невесть откуда в ее руке взялся огромный амбарный замок — наверно, прихватила в сенях. Бяка продела дужку замка в кольцо люка и, не долго думая, повернула в замке ключ. "Помоги-ка, что стоишь?" — кивнула она Мымре.

С кряхтением и пыхтением они вдвоем водрузили на крышку люка кадку с огурцами, а потом покатили туда же бочку с квасом.

— Что вы делаете? Прекратите немедленно! — опомнился Леший. — Запирать люк запрещено, вход в Царство должен быть всегда открыт. Так велел старый злыдень.

— Подумаешь, злыдень велел! — засмеялась Василиса. — Злыдни мне не указ. Я теперь и сама могу повелевать — я ведь царица. А если что-нибудь случится — валите все на меня. Мне все можно — я бяка.

— И еще какая! — подтвердила Ада.

Леший устало вздохнул, поднял на руки измученного Добрыдня и понес к винтовой лестнице, что вела наверх. За спиной он слышал возню и писк, доносившиеся из угла погреба. Краем глаза он заметил, как существа возводили на крышке люка настоящую башню — в ход шли и бочки, и кадки, и даже банки с вареньем.

— Мишель! — позвала вдруг Василиса, вытирая со лба пот, — теперь мне нужна твоя помощь.

Мишель тихо, недоверчиво пропищал из своего угла, где он сидел наедине со своим позором:

— Я? Это вы мне? Вы ничего не путаете? Я вам нужен?

— Еще как нужен! — Василиса всплеснула руками. — Волшебник нужен всегда и везде, если он, конечно, не слишком злой.

Она поманила Мишеля пальцем:

— Иди-ка сюда и сделай так, чтобы из этой проклятой дыры никто не мог вылезти.

Мишель подошел к Василисе, расправил плечи, пригладил усы и стряхнул пыль с цилиндра. Как приятно было снова стать самим собой — волшебником, а не жалким ничтожеством!

Мышонок залез на самую высокую бочку над входом в Царство и сказал:

— Приготовьтесь, сейчас я прочту очень сильное заклинание. Во всей Бякандии его знают только двое: я, да Леший.

Вместе с колдовскими словами откуда ни возьмись налетел порыв ветра, существа еле держались на ногах, а шерсть вставала дыбом — так сильна была магия Мишеля.

Напоследок, чтобы закрепить действие чар, Мишель топнул лапой.

— Ну вот, — сказал он, — Так надежнее. Теперь никто точно не сможет выбраться из Царства целый год.

"Лесной народ сам знает, что ему делать, — думал Леший, поправляя Добрыдню повязку на голове. — Они совсем не такие беспомощные, как мне казалось, и лучше мне не вмешиваться. Пусть все идет своим чередом, словно я ничего не видел."