"Игра на слух" - читать интересную книгу автора (Сухоросов Михаил)

ГЛАВА 15

Утро получилось серенькое, нежаркое, но, кажется, без дождя. Весь остаток прошлого дня мы посвятили трепу и построению гипотез, и в результате порешили, что в Ущелье мы с Ильмирой отправимся сегодня в сопровождении отряда мутантов. Эрик идти с нами отказался наотрез, а Этелред — тот подобный прожект даже обсуждать не пожелал. Уж мне эти чародеи-теоретики…

Бок до сих пор побаливает, хотя Ильмира с ним вчера опять что-то проделала. Ночь мы с ней, естественно, провели под моим боевым плащом, но прежде чем я проснулся, она опять куда-то исчезла. Уж мне эта ее манера…

Глаза открывать лень. Будить меня пока не пришли, а значит, поваляюсь еще минут пятнадцать, а потом надо вставать и топать в Ущелье. Да, Ущелье… Я собрал волю в кулак и выбрался из-под плаща. Ну и холодина здесь, в горах! Поеживаясь и позевывая, я напялил рубаху и подкольчужник, огляделся в поисках чего-нибудь поесть и попить. Не знаю даже, где что лежит, а пора бы — как-никак, смахивает на то, что семьей обзавелся. И киндер уже наметился… Нет, Мик, уж это ты брось. Не бывает семейных Чародеев. И если, тьфу-тьфу, наша вылазка в Ущелье завершится благополучно, то есть я вернусь живым, то вернуться живым из Западной степи — как минимум, проблематично.

А вон и моя будущая вдова идет… Вот так, метров с десяти, и не скажешь, что слепа — идет уверенно, не споткнется ни разу, тоненькая, гибкая, как тростинка. И на Гельду ничуть не похожа… Нет, так не пойдет. Запретная тема. Гадство, едва проснулся — и только тем и занимаюсь, что себя укорачиваю…

А Ильмира уже — вот она:

— Проснулся?

— Похоже на то.

— Готов?

— Это смотря к чему.

— Мик, мы в Ущелье идем.

— Знаю. К этому не готов. Пока.

— Вчера ты говорил, что готов.

— А еще я как-то говорил, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Так вот, вношу коррективы: мужчина состоит из желудка на семьдесят процентов, и только на тридцать — из всего остального.

Из кучи тряпья в дальнем углу выкопался Эрик, тут же поддернул молнию на комбинезоне:

— Разошелся с утра пораньше, прямая кишка… И вообще с добрым утром.

— И тебя туда же.

Ильмира чуть улыбнулась недоуменно:

— Это что у вас значит?

— Ритуальные фразы, — пояснил Эрик, — а что мне дадут к чаю?

Я одними губами растолковал, охапку чего ему дадут, он сморщился:

— Фи, какой ты грубый.

— Все Чародеи — грубияны. Запомните, юноша, и расскажите другим.

— Ладно, ладно, не развращай меня. Я всегда был ребенком воспитанным. Вы не против, если я перед завтраком прогуляюсь?

— Разрешаем. Вали, отливай.

— Какие еще распоряжения?

— Две чашки черного кофе и утреннюю газету. Кофе без сахара.

— Расходы по доставке за счет компании?

— А сдачу оставь себе.

Эрик хмыкнул, выкатился. Ильмира обернулась ко мне:

— Это о чем вы говорили?

— Да так, вспоминали боевую молодость.

— Странные вы люди, Пришлые, — задумчиво протянула она. Вот чертовщина, куда ни повернись — больная тема… Я махнул рукой:

— А, какой я, к дьяволу, Пришлый? Законченный лотофаг.

— И кто такой лотофаг? — брови ее поползли вверх.

— В прошлый раз мы с тобой говорили, что мне предстоит в этом мире освоиться. Вот и освоился…

Она поняла с полуслова:

— Не забывай, предложение остаться здесь до сих пор в силе… Но ты его все равно не примешь. И свой выбор ты сделал. Об этом мы тоже тогда говорили.

— Верно, — вздохнул я. — Все правда от первого до последнего слова. Но если мне повезет выжить после похода, я вернусь. Не навсегда, но…

Она пожала плечами:

— Зачем? Опять за помощью, или нас спасать придешь?

Так. Началось. Опять мне дают понять, что я просто производитель. Но в данный момент лучше с амбициями не соваться. тем более, кому до них какое дело?..

Я мягко, словно обращаясь к ребенку, произнес:

— Ну зачем ты так… Мне все равно возвращаться больше некуда и не к кому.

Ее усмешка стала горькой, даже злой. Для меня такое выглядит дико. Как-то даже и не вяжется с ней… Она произнесла тихо, с долей ехидства:

— Никого? А ведьма? Я имею в виду Гельду.

Первым моим побуждением было встать и хлопнуть дверью, но я вовремя вспомнил, что дверь вынесена к чертям собачьим. Нет, если семейная жизнь из подобных ударов ниже пояса состоит, то ну его в болото!

Я закрыл глаза, мысленно сосчитал до десяти, потом произнес нарочито спокойно, хоть голос и дрожал слегка:

— Слушай… Тебе я всегда больше, чем другим, прощал, но это уже… Про меня говори что хочешь, но мертвых не трогай.

Ильмира не изменила позы, она сидела все так же прямо, и голос ее звучал уж во всяком случае не напряженней моего:

— Я могла б не говорить тебе, Мик… Но я хочу, чтоб ты знал: Гельда, возможно, жива.

Я откинулся к стене так резко, что приложился затылком, но даже не почувствовал этого. Да, сегодня мне кучу интересных вещей узнать предстоит…

— Что ты этим хочешь сказать? — я даже слегка заикаться начал. Она равнодушно пожала плечами:

— Только то, что сказала.

А в башке у меня тем временем произошел полнейший сумбур. Неужто фокус с лешаками ее рук дело? Нет, зачем бы, и вообще, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!

— П-погоди… А что с ней вообще? Куда ее занесло?

Ильмира опять только плечами пожала, после долгой паузы выговорила тихо:

— Ты, конечно, отправишься ее искать… Как видишь, возвращаться тебе незачем.

О Великий и Могучий, мало мне боевых и колдовских проблем и сшибок, так еще и бытовые начинаются! Вроде, сверхколдунья, видит на три метра под землей, хоть и не глазами, прочее в том же роде — и здрасьте, с новым годом, оказывается в одной из вершин классического треугольника. Да и мне грех жаловаться — не жизнь, а сплошная изящная литература: в одной куче и детектив, и боевик, и мистика, и демонология с оккультизмом, а на закуску — пожалуйста, мелордрама. Ну и ладно, мелодрама так мелодрама…

— Ведьма — сама почти ребенок, я за нее ответственность несу. К тому же, в эту историю она частично из-за меня влетела… И если я ее найду — не совсем понял, как это на нас с тобой отразится может? И, в конце концов, твой ребенок — он еще и мой, верно?

— Да, Мик, все это так. Но я не хочу с кем-то делить мужчину.

Сказано, что называется, в лучших традициях… А меня такие разборки пугают сильней, чем любая опасность…

— Ну, чтоб не обидно было, заведи любовника, — я поспешно отогнал возникшую перед глазами картинку рогатого стада. Конечно, шуточка на редкость неудачная, и не появись в этот момент Эрик — не знаю, как бы я выкручивался.

Позавтракали практически в похоронном молчании, я вытряхивал все из головы и сосредотачивался, а остальные мне не мешали. Не успели мы за стол сесть, как появился Этелред — бесшумно, словно гигантский нетопырь. Есть он, как обычно, не стал, только из кружки потягивал да буравил меня недобрым взглядом, так что я даже начал опасаться чего-нибудь вроде пургена в пиве. Не любит он меня, ох, как не любит… Да, собственно, и не за что.

Как только мы разобрались с завтраком, в дверях тут же возникли мутанты из породы рысаков — приземистые, длиннорукие, широкоплечие, с плоскими физиономиями и маленькими непроницаемыми глазками. Я мысленно испустил такой облегченный вздох, что не будь он мысленным, всю долину б снесло. Ильмира повернулась ко мне:

— Пора, Мик.

— Понял… Эрик, курить осталось?

— Держи, вымогатель.

Я закурил, блаженно сощурился:

— Ну, дай бог, не последняя… Где там наши верные кони?

Верных коней оказалось шестеро, седьмой — Перл, который, естественно, тут же принялся бубнить, что им никого чужих не надо, им своих хватает — пока Ильмира не пресекла его разглагольствования. Заросший темно-гнедой шерстью здоровяк в каком-то подозрительном пончо подставил мне ладони, я взгромоздился на его широкую спину:

— Ну, значится, так: работаем на расстоянии. В само Ущелье не полезем.

— Почему? — Ильмира нахмурилась.

— Я, знаешь, двадцать пять без малого лет на свете прожил, как-то привык, помирать неохота.

— Ладно, Мик, тебе виднее. Какое расстояние?

— На месте определимся. Поехали потихоньку?

Ильмира кивнула, отдала какой-то мысленный приказ, которого я не уловил, и наш отряд резво взял старт.

Перл занял место впереди и бежал вроде как даже лениво, но быстро, низко пригнувшись к дороге. Интересно, что ж он там такое вынюхивает? Ладно, это не мои проблемы, мне никаких чужих проблем не надо, мне своих хватает, причем выше головы…

И занесло нас с Диксом в это Ущелье! Сила там, конечно, громадная, такую использовать — это и подумать страшно… Но как раз эта Сила мне все карты путает. Заблокировать бы это Ущелье к чертовой матери, да и дело с концом… Вот только кишка у меня для этого тонка. Да и у остальных не многим толще…

Мутанты неспешно рысили по узким кривым улочкам поселения прокаженных — я впервые смог рассмотреть его при свете. Белые глиняные заборы, рыжие глиняные дома… И все же люди они — там на коньке крыши грубая деревянная скульптура, там — стены в каком-то непонятном, диком орнаменте… Зрелище, конечно, не ах. Под стать обитателям. Горный лепрозорий… Да, Этелреда вполне понять можно: жить среди такого гадюшника, управляя недоумками — того и гляди сам с катушек соскочишь. А тут еще и дочка номера откалывает — никакого цирка не надо: на глазах у всего честного народа путается с Чародеем-странником, отлученным орденцем, теперь вот еще и залетела… Тут и коню понятно, родится у нас с ней вообще нечто зеленое в елочку, а зятек погостил меньше недели — и смылся куда-то в Западную степь, драться с каким-то Волком, против которого явно не тянет…

Или еще почище: допустим, удалось мне вернуться. И представить так, вот лет через пяток сижу это я у камина и рассказываю киндеру такую примерно сказочку: «И отправился, детка, твой папа в тридесятые степи охотиться на большого страшного Волка, чтобы спасти от него несчастную Красную Шапочку… Пожалуй, даже двух Красных Шапочек, с одной из которых, детка, у твоего папы что-то когда-то было, еще в другом мире, а с другой и по сей день продолжается. Ну а большой страшный Волк, как выяснилось, тоже не дурак, и давай он твоего папочку по всем горам гонять и всякие подлянки ему подстраивать. И ладно бы только это, а то еще возник на папочкином горизонте Карабас-Барабас, то есть Даэл, и папочка твой ему тоже ох, как не нравился. И вот этот самый Карабас, какашка нехорошая и бородатая, заделался главным волшебником и давай всех прочих волшебников против папаши настраивать. Тут бы, детка, и папочке конец, не прилети за ним Карлсон, то есть Ульвар, который спас папу и его друга Малыша…»

Хорошая сказочка, только дело к тому, что рассказыать-то ее буду не я. Сейчас мои шансы вернуться живым измеряются величинами отрицательными. А повернуть — не могу. Если откажусь, получается, Старый и остальные погибли зря. И счет к Волку у меня уже приличный. Хотя, насколько я понял, в открытой борьбе, если до этого дойдет, дольше пары секунд мне не продержаться…

А если в этом хорошие стороны поискать? Например, как резко изменился мой статус в этом мире — еще пару недель назад только и делал, что прятался по углам и спасал свою шкуру, а теперь… Позвольте представиться: весь из себя крутой Чародей Мик Меченосец, командир группы особого назначения, важная птица в Запредельных кругах… Тьфу!

И вообще, если уж разбираться, все мои неприятности именно с наличия у меня Силы начались: И-группа, потом Орден, а теперь еще и Запределье… Но тут деваться некуда, раз Сила есть, надо к ней ум прикладывать… Так, несу. Потихоньку сползаю с катушек, похоже… Хотя и остальные не менее бредовые идеи порой выдают. Вот Эрик сморозил давеча: Силы, видите ли, бывают светлые и темные… Ну ладно, пусть в моем случае в роли темной Силы выступает Ринге, а если брать дела земные — Волк. А светлые силы тогда кто? Йокан? Орден? Учитель, ящер старый? Премного благодарен! И вообще это абсурд — есть свои, есть чужие, и одни хороши уже потому что свои, а другие плохи уже тем, что не из нашего района… И вообще, Сила — только наличие определенного потенциала, значит, все зависит от носителя — темный он или какой. И вот уж боже упаси от светлых личностей с их заботами о благе всего человечества, защитой униженных и оскорбленных, впоследствии отделением агнцев от козлищ и далее по полной программе… Комплекс Великого Инквизитора — это не ко мне, я на данный момент являюсь солдатом Лиги, а солдатам рассуждать не положено, им действовать положено…

— Мик! Ты что — спишь? — голос Ильмиры вернул меня к действительности. Я встряхнулся:

— Извини, задумался… До Ущелья далеко?

— С поллиги.

А волна-то уже приличная идет…

— Вот, пожалуй, и хватит. Я уж думал, мы в него спустились.

— И спустились бы, — усмехнулась Ильмира. — Только заминка вышла, пришлось обходить отряд Следопытов.

— Им-то что тут понадобилось? — задал я не совсем понятный вопрос. — Они хоть нас не видели?

— А как они нас увидеть-то нас могли? — вступил Перл. — Они ж нездешние, горы эти совсем не знают, так что не могли они нас увидеть, а мы, опять же, здесь родились, горы эти вдоль и поперек знаем, так что не могли они нас увидеть. Вот если б пришли они к Предводителю, сказали б: сделай, мол, так, чтоб мы увидели, а то мы нездешние, горы эти совсем не знаем — тогда б, может, и увидели, да только не могли они до Предводителя добраться, потому что нездешние они, горы эти совсем не знают. Вот если б они кого из наших попросили, мол, проводите нас к Предводителю, а то ведь мы нездешние горы эти совсем не знаем, тогда б, может, и смогли нас увидеть, да только не провели бы их, а то ведь нам тут никого чужих не надо, нам тут своих хватает..

Я слушал, как завороженный, но Ильмира резко оборвала Перла:

— Хватит, — а потом обернулась ко мне. — Будем работать здесь, Мик?

Я кивнул и спрыгнул на камни. Все таки способный парень этот Перл, единственный из мутантов, знакомых мне, который может сослагательное наклонение употреблять. Значит, умный, раз может употреблять, был бы глупый — не смог бы он его употреблять, бежали бы и не употребляли б ни какого сослагательного наклонения, да только не могли б мы его не употреблять, мы ж нездешние, горы эти совсем… Бр-р! Оказывается, это еще и заразно.

Я помотал головой, вытряхивая из нее последние остатки сослагательного наклонения. Надо сосредоточиться и прислушаться к Ущелью. А стоит закрыть глаза — под веками начинают бешеную пляску красные и зеленые зигзаги — этакая обезумевшая кардиограмма… И по мозгам сразу шибает. Ну, теперь я ученый, знаю, что с налета туда соваться — самоубийство.

— Близковато…

— Можем отойти подальше.

— Да уж ладно… Значит, работаем по принципу альпинистов — я иду на контакт, а ты меня страхуешь, держась на максимальном расстоянии. Годится?

— Я пойду с тобой, — решительно заявила Ильмира. Этого мне еще не хватало… Хотел бы я еще знать, что она во мне нашла… Но тут я воспротивился изо всех сил:

— Либо так, как я сказал, либо никак. А застряну я — кому вытаскивать? Твои смогут нас Силой поддержать?

— Я уже пробовала работать с ними.

— И что?

— У них слишком сильная защита.

Да, похоже, совсем броневые парни… Но я все ж заявил нарочито легкомысленно:

— Кто-то, не будем указывать пальцем, не так давно распространялся о моих проникающих способностях… Может, объяснишь им, что от них требуется?

Она только плечами пожала:

— Работать с ними ты собрался.

Вместо ответа я попытался найти Силовой контакт с мутантами. Что-то получилось. Кажется, мне даже удалось объяснить им задачу.

— Ну вот и чудно… А теперь потихоньку подкачивайте мне Силу… Э, я сказал — потихоньку!.. — как только я приготовился к контакту, на меня со всех сторон обрушился настоящий шквал Силы — абсолютно неуправляемой, да в таком количестве, что я и с четвертью вряд ли справился бы. Когда мне показалось, что башка сейчас просто разлетится, я взмолился:

— Перестаньте! Перестаньте, сказал! Ильмира, скажи им, чтоб перестали!

Она усмехнулась, отдала приказ — опять же, мысленно.

Давление прекратилось.

— Убедился, Мик?

— Уж это да… — буркнул я. — Расчет, значит, только на свои силы. Ладно, последние инструкции: держись в полуконтакте, почуешь неладное — приводи меня в чувство любым способом.

— А ты уверен, что справишься?

— Нет, конечно. Но в данном варианте только я гробанусь, никого за собой не потянув. На тот свет я предпочитаю в компании врагов, а не любимых женщин.

Молодец, ввернул-таки комплимент… Как ни странно, это цели достигло: Ильмира старательно спрятала улыбку и напустила на себя равнодушный вид. Но уж кем ей не бывать, так это актрисой…

— Ну что, Мик, начали?

— Погоди, дай подумать.

А вот подумать как раз есть о чем: законтачу я сейчас с Ущельем, а дальше? Опять упасть на волю случая по принципу «пойди туда — не знаю куда»? Нет уж, с меня хватит. Надо действовать исходя из насущных задач, коих на данный момент у меня две: во-первых, уцелеть, во-вторых заблокироваться от атак из Запределья и заблокировать Камень. Интересно, а кто из тамошней братвы работал с Камнями? Ринге? Йокан? Вполне возможно. Но так же возможно, что и нет. Обоих интересовали не столько Камни, сколько выход на Запределье… Но к основным своим выводам насчет Ущелья я пришел через горбуна, мастера по Камням… Вот оно!

Я щелчком отбросил окурок:

— Ну, поехали. Ильмира, начинаем контакт.

Контакт прошел в общем-то легко, но обычного подъема я не ощутил — наверно, потому, что я оставил между нами всего-навсего тоненькую ниточку Силы. Ну, теперь — да поможет нам бог… или кто тут вместо него? Если уж закрываясь от Ущелья, я по мозгам получил так, что мало не показалось, то что ж будет, когда я этой волне откроюсь?.. Ладно, согласно старой пословице, главное в танке не орудие и не ходовая часть, главное в танке — не бздеть…

Контакт еще не полностью установлен, а красные и зеленые линии так и пляшут перед глазами. Полное ощущение, что я стал жидким и теперь потихоньку стекаю в Ущелье… Но на физических ощущениях заморачиваться нельзя, надо идти вперед, искать то, что ищу… А что я, собственно, ищу? Горбуна, вот что! не отвлекаться… Все тамошние наслоения, как я понял, располагаются в хронологической последовательности. Вперед в прошлое, стало быть… А, черт, придется ведь опять этого горбуна в себя воплощать, не люблю я этого… Хотя шут с ним, я могу, я же жидкий…

Горбунок, выйди-покажись… Несу. А это что за чудо? Горбатое, да, но почему старуха? Ах, помирать сюда приползла, клюка старая… Да где там этот конь горбатый?! Простите, верблюда я не заказывал… Хотя тоже верно, та же лошадь, только горбатая. Нет, пора брать ноги в руки… А чьи же ноги у меня в руках? Тьфу, гадство, протезы! Не подходит, Дальше!

Дальше, дальше, место локализовано, остается время, я как блесна на спининге, а катушка в руках Ильмиры. Мы с ней еще вытащим эту рыбку… Щуку. Зубастую. Нежелательные ассоциации. Прекратить. Мыслию по древу растекаться никак нельзя. А не растечься тяжело, я ведь жидкий… Ч-черт, состояние — как анаши перекурил. Нет, так не пойдет. Собраться! Командовать себе, словно ищейке: «След!»… Хотя, в общем-то, я ищейка и есть, помниться, называли нас так…

Короткий перегон в черноте — как временной переброс, даже тошнота присутствует. Ущелье. Яркий белый день. Толпа Эльфов — все на странных животных, вроде лошадей, в километре от горловины окружили большой отряд гномов, а те, сбившись в плотный клин, пробиваются к выходу. Меня заметили, дальше!

Следующая станция — год черт его знает какой до рождества Меченосцева, не проехать бы нужную. Я ищу, я жидкий, я готов воплотиться в любую форму — ведь Чародеи без меня не Чародеи, а плюнуть и растереть… Клюет, кажется… Теперь главное — не спугнуть. Я тучка, тучка, тучка, я вовсе никакой не Меченосец… Чем бы прикинуться? Черных шлангов пока не изобрели, веник здесь неуместен. Остается притвориться ветошью. И теперь — воплощаться в чужую форму, чужую мысль… Да, пусть я горбат. Но сейчас это место известно мне одному — тот, кто шел моим следом, сорвался в пропасть — чистая случайность, разумеется… Чистая случайность и моя осторожность… И Камень, который оставался здесь, заиграет в серебре. Что там разум человеческий в сравнении с этой ворсинкой со шкуры земли нашей! Их я люблю куда больше, чем людей. Да, но откуда у меня мысли о каком-то типе по прозвищу Меченосец? Нет их и быть не может — ведь никакого Меченосца еще не существует… Итак, Камень. Сила в нем 5есть, самое время подумать, как я буду его обрабатывать и учить… Во всяком случае, при этом ни о каком Меченосце не думать… Правильно, каленой метлой такие мысли. Ведь что есть Меченосец? Ветошь, и ничего более… На самом деле все очень просто: берешь и делаешь так…

И тут я не выдержал и заржал — не горбун, а я, Мик Меченосец. Вот они — утраченные секреты! Все пять, или сколько там, сотен лет те, кто занимался Камнями, просто напросто ломились в открытую дверь. Перепробовали все возможные способы, кроме одного — потянуть на себя. Наиболее полный аналог, конечно — крышка от часов. И настолько соответствует вскрытие Камня снятию этой крышки, что, как уже было сказано, я заржал. И, естественно, при этом утратил контроль над горбуном. Но вместо того, чтоб почувствовать движение вверх, в настоящее, я провалился вниз, как в полынью — в глубокое прошлое Ущелья.

Полет в шахте лифта. Вниз головой — все ниже и ниже, а потом — словно провал в километровый слой ваты, и размытое серое вокруг потихоньку приобретает цвет и форму. Снова Ущелье, и в нем — Ринге. Не один. С парой телохранителей. Увидели меня — и за мечи, но Ринге с легкой улыбкой остановил их жестом, обратился ко мне:

— С чем на сей раз? Вот приятная встреча!

Я неторопливо вытянул Хельмберт из ножен за спиной, отсалютовал:

— За мной должок… Время, кажется, ты выбрал правильно, а вот насчет места немного ошибся: здесь ты только проиграть можешь.

— Ого! — его улыбка и сверкнувший на солнце клинок ослепили меня. — Что ж, тоже не против немного размяться…

Клинки со звоном скрестились, разомкнулись… Бог ты мой куда же я лезу?! Да он перед завтраком троих таких как я съедает! А потому я гордо ответствовал:

— В другой раз, когда ошибешься со временем, — и снова попытался сделать рывок вверх. И, естественно, снова провалился в прошлое — на сей раз без неприятных ощущений.

Что за чертовщина, и здесь Ринге! Только здесь он один и моложе. И пока далеко, но времени на разговоры тратить явно не собирается — радужный клинок уже в руках, и Ринге летит ко мне… Спокойствие, только спокойствие! Обычные правила не действуют. Если пытаясь вырваться, я погружаюсь, значит, пытаясь погрузиться… я тоже погружаюсь!

И опять картина меняется — просто смена кадра. Надо мной, высоко-высоко, безоблачное небо, и дело идет к вечеру, а в пяти-шести шагах от меня… Йокан собственной персоной! Вот уж кто выглядит эффектно: внешность доброго волшебника из сказки. Благообразное лицо, пышная белая борода, глаза — глубокие и яркие, одет во что-то вроде тоги, тоже белоснежной. Этакий Гэндальф… И без оружия, что уж совсем для меня непривычно. Вот уж это я одичал…

А он, заметив меня, обратился ко мне тоном… Так можно обратиться к ребенку… или, скорее, не к ребенку — к любимой собаке:

— Здравствуй, человече. Зачем пожаловал?

— Приветствую тебя, Отец Драконов! — гаркнул я, салютуя мечом. Интересно, а откуда у меня этот титул всплыл?.. Он снисходительно изучил меня, словно редкую букашку под микроскопом, потом заметил как бы вскользь:

— Ты ведь не принадлежишь этому миру, верно?

И тут… Не знаю, наверно результат обработки, но я вдруг понял, что не смогу уйти от ответа и, что куда важнее, не смогу соврать:

— Да, Великий.

— Ну да ладно, не так это и важно. С кем не бывает… А сюда как попал?

— Я должен родиться тысячу лет спустя, а сюда попал, спасаясь от известного тебе Ринге Воителя.

— Он обидел тебя?

— Мне тоже удалось его ранить, Великий.

— Что ж, похвально, человече, похвально… Значит, ты воин?

— Я еще и Чародей, — словно кто-то за язык меня тянет… И знаю, что не следует этого говорить, а не сказать не могу. И глаза у Йокана… Теперь я получил возможность заглянуть в них. И есть только одно слово — страшно. Есть в них что-то от просторов космоса… нет, скорей от ледяного моря в солнечный день, от зеленоватой воды, кажущейся такой ласковой. а на самом деле — безжалостной и холодной. Накатило почти физическое ощущение погружения — когда уже нет сил плыть, соленая влага лезет в нос и молоточки стучат в висках ужасающе размеренно, и внезапно хочется пить…

Но Йокан погасил свой взор и лучезарно улыбнулся:

— Что ж… Пожалуй, ты подходишь.

— Для чего, Великий? — только этого еще не хватает для полного счастья…

— Для того, чтоб быть стражем. Я имею в виду, стражем Ущелья.

— Но, Великий, там, откуда я пришел, у меня много неоконченных дел! Если можешь, помоги мне вернуться.

— А так ли они важны, эти твои дела? Не бойся, здесь ты не будешь нуждаться ни в чем.

Внезапно он погасил улыбку, повернулся лицом к югу, вычертил странный знак — что-то вроде косой восьмиконечной звезды, — раздвоил его в воздухе (!) и перебросил дубликат к северу. Потом снова повернулся ко мне, оделив улыбкой доброго волшебника:

— Ну, человече, счастливо оставаться, — и двинулся к северному выходу. Да что это за… Кстати, странно: идет, вроде бы, неторопливо, а удаляется быстро.

— Постой! — я рванулся за ним, как пес, потерявший хозяина — и через пять метров словно на резиновую стену налетел — меня отшвырнуло назад с такой силой, что я едва устоял на ногах. Тэк-с… Что-то мы такого не проходили… А к югу?. Я прошел осторожно несколько метров, вытянув перед собой руки, но на невидимую стену напоролся все равно лбом, меня мягко толкнуло обратно.

Так, значит, старая скотина Йокан считает, что я тут заперт? Это мы еще посмотрим… Время-то он не учел! Хотя что толку, если я все время лечу в прошлое? Эдак через пару переходов можно и во времена геологической активности попасть… Хотя, если учесть, что как это ни парадоксально, я нахожусь в паре-тройке километров от того места, где я фактически нахожусь… Если совместить положение в пространстве, может, со временем луче пойдет? А барьер… Скажем, еще час назад его не было. Так что аккуратненько провалимся еще немного в прошлое. Это очень просто, берешь и… И ни фига не получается. Спокойно. Это все потому что я устал. Успокоилися? Ну, бис… И опять все остается на своих местах. Ладно, допустим, время он и в самом деле перекрыл. Проверим тогда барьер на устойчивость к Силе! Концентрируем, перебрасываем, руки в знаке Молота — и р-раз!!!

Отдача бьет по черепу, словно мягкая, но тяжелая дубинка. Ущелье переворачивается в глазах, через некоторое время обнаруживаю, что сижу на камнях. Вот это уже номер… Непонятно зачем подбираю мелкий камушек, бросаю в преграду — и он преспокойно пролетает сквозь нее. Еще не легче: значит, эта Силовая загородка настроена только на одушевленные предметы, или, что еще хуже, н данного конкретного Мика Меченосца, а в остальное через нее может летать и ходить сколько угодно. А где камень пролетел, там и стрела пролетит… Ох, неспроста я тут эльфов видел! Не успеешь сказать, что ты не специально, как будешь на ежика похож. К тому же дохлого. И даже если это пространство защищено от стрел извне, что я, спрашивается, тут делать буду? Сидеть, скучать, грязнеть и зарастать диким волосом… И, самое смешное, родиться мне суждено десятка через полтора веков. И мне, и Ильмире, и Гельде, и Малышу…

И тут, неожиданно даже для самого себя, я вскакиваю, с разгона бросаюсь всем телом на проклятую стену, на этот раз она пружинит так, что на ногах устоять не удается, лечу вверх тормашками, ударяюсь спиной о камни, не чувствуя боли, выкрикиваю все известные мне ругательства, понося на чем свет стоит Ринге, Йокана, Ущелье, молочу кулаками по земле… Внезапно приходит боль в рассаженной руке, а с ней — отрезвение.

Главное — спокойно. Если я правильно помню, Йокан огородил меня с двух сторон, а сверху ничем не перекрыл. Хотя какой дурак туда полезет? Стены высоченные, метров под тридцать — сорок, да еще крутые. Хотя есть один такой дурак: я уж лучше разобьюсь, чем здесь медленно сдыхать. Я, господа хорошие, Чародей, а не овощ!

Ладно, разобьюсь или нет — это еще бабка надвое сказала. Раз уж решил я отсюда вылезти, действовать надо предельно хладнокровно. Итак, имеем мы на выбор два склона — правый, кажется, повыше, зато левый более крут, и замечаю я на том участке — метров десять — что мне Йокан отвел ма-аленький отрезок стены с отрицательным уклоном… А значит, карабкаться придется на правый. Аттракцион, чтоб его: широко известный в кругах авантюристов и охотников за черепами Мик Меченосец дебютирует в качестве альпиниста…

Ладно, это все пока лирика, вопрос в том, смогу ли я забраться на этот самый правый склон. Эх, Малыша бы сюда, он же у нас альпинист… Метрах в пяти от дна — симпатичная трещинка начинается, метров пятнадцать, а то и больше, можно по ней ползти. И если удастся до нее добраться, можно считать, что все в порядке. Правда, трещина эта не до самого верха доходит, да и пять метров до нее преодолеть как-то надо… Ну да ладно, склон не отвесный, должно что-нибудь выкружиться… И вообще, чем дольше сижу, тем больше боюсь. Пора двигать. Вот только разомнусь…

Цепляясь за мельчайшие неровности, тянусь к заветной трещине. Еще сантиметр… А дальше с матом шлепаюсь на спину, левый локоть пронзает острой болью… Ничего, кажется, не сломал. Надо Малышу рассказать, как я в живых остался, гробанувшись с сорокаметровой стенки… А на какую высоту я по ней подняться успел — это никого не волнует. Но пока надо слегка отдышаться и действовать спокойней. В частности, держаться поближе к стене.

На сей раз я до трещины добрался — только растянуться пришлось чуть не в шпагат, и ногти ободрал к чертям… А в ней, оказывается, даже стоять можно — на одной ноге, правда, но это детали. Можно немного постоять, дыхание в норму привести. Елы-палы, если пять метров подъема меня так измотали, что ж дальше-то будет? Ладно, шут с ним, пошел дальше!

Еще минут, наверно, двадцать ползу по трещине вверх, упираясь сперва локтями и коленями, потом, когда она становится шире, спиной и ступнями. Пару раз пришлось отдыхать, ногти содраны до мяса, кожаный подкольчужник на локтях превратился в лохмотья — зато пройдено уже больше половины, да и склон, вроде не такой крутой, как снизу кажется. А сколько ж я на самом деле прошел? Поглядим…

На миг вижу внизу дно Ущелья, а в следующий момент обнаруживаю, что всем телом вжался в скалу и меня колотит мелкая дрожь, к горлу подступил комок. Не без усилия отгоняю видение в мясо разбитого трупа на дна пропасти. Тут главное — вниз не смотреть…

Через некоторое время я уже в состоянии не так судорожно цепляться за камни. Вниз, конечно, смотреть нельзя, но вот по сторонам — просто необходимо, тем более, трещина, по которой я лез, чуть повыше сходит на нет. Справа имеется откос, довольно пологий, проползти по нему — делать нечего… Только на пути до него — два метра абсолютно гладкого камня, там не то что зацепиться — ноготь всунуть некуда, тем более, ногти я все равно содрал. А на левой руке? Ага, если продвинуться вверх сантиметров буквально на десять, имеет место быть карниз — шириной не больше ладони… Ладно, склон не отвесный, если по скале распластаться — удержусь. И пройти по этому карнизу надо всего метров пять-шесть, не больше, а дальше уж выберусь. Ну, отдохнул? Тогда вперед. Вот вылезу — там не меньше часа буду отлеживаться.

Подтягиваюсь, упираясь локтями, отталкиваюсь правой рукой, переношу тяжесть тела на ноги, распластываюсь на склоне, как морская звезда. Теперь вторую ногу на карниз… Главное — не спешить… Шажок, еще шажок, ищу опору для левого локтя… Болит ведь, зараза! И тут из-под ноги обрушивается часть карниза, повисаю в пустоте, еще какое-то время, кажется, очень долгое, удерживаюсь на руках, а потом, так и не успев сообразить, что произошло, с придушенным воплем мягко срываюсь вниз, сердце подкатывает к горлу, на лету переворачиваюсь, ударяюсь не больно плечом о какой-то выступ, а дальше — ослепительная вспышка и темнота.