"Игра на слух" - читать интересную книгу автора (Сухоросов Михаил)

ГЛАВА 18

Эрик растолкал меня ровно в восемь — не пинками, правда, но довольно решительно. Я ворчал и отругивался, но — делать нечего — встал. Наши оказались уже на ногах, и из всей честной компании только я не кипел от переизбытка энергии и не рвался в бой. Все же Камень укатал меня основательно, и больше всего мне хотелось заснуть суток на двое, как минимум. Но нереально — значит нереально, так что мы быстренько проглотили завтрак, уложили мешки, долили фляжки спиртом и вообще вооружились. После этого Эрик самолично добросил нас все на том же дельтаплане на какую-то затерянную в горах полосу, поближе к дороге на Волчий, и тут же улетел. Правда, «поближе» в горах — понятие весьма относительное, и на дорогу мы выбирались часа четыре, не меньше. Мне пришлось едва ли не хуже всех: то и дело припоминался вынужденный опыт скалолазания в Запределье…

Саму дорогу назвали так явно для красного словца — на самом деле это оказалась обычная караванная тропа, на которой две лошади с поклажей с трудом раэойдутся. Солнце пекло жутко, а ветер при этом так продувал, что чуть в пропасть не сносил, но это бы еще полбеды. Имперские войска и в самом деле оседлали перевал и теперь не собирались сидеть спокойно. Не прошли мы и пяти километров, как нас нагнал конный отряд сабель в двадцать с парой Чародеев на придачу, и командир тут же принялся учинять нам пристрастный допрос: кто мы, откуда, куда, зачем и т. д., и т. п… Мы с Диксом отпирались, ссылаясь на Орден, но орденцы при отряде сразу нам не поверили, и теперь нагло утверждали, что Чародеям в Гэлфосте делать нечего. Не знаю, чем бы все это кончилось, если б не вмешался Секретник: он просто, не говоря худого слова, полез за пазуху, извлек на свет божий круглую золотую блямбу и продемонстрировал ее командиру отряда, как желтую карточку на футбольном поле. После этого отношение к нам резко изменилось, командир как-то прижух, более того — нам по первому требованию предоставили четырех лошадей, и отряд поспешил исчезнуть из виду.

Причина такой перемены, естественно, меня заинтриговала, и я насел на Форгета, требуя показать мне непонятный предмет. После краткого препирательства он подчинился, и круглая блямба оказалась не чем-нибудь, а печатью Секретной Инквизиции с изображением короны на фоне скрещенных меча и факела. Далее последовал краткий, но весьма бурный скандальчик: мы втроем насели на бедного Секретника, уверяя его, что печать может пользу принести только в Империи, а если при ком-то из нас ее найдут в Гэлфосте или, что еще хуже, в степях — разбираться долго не будут, просто оттяпают голову всем, для вящего спокойствия. Форгет не сдавался, гулко бил себя в грудь и орал, что без этой печати он не лейтенант-Секретник, а неизвестно что. В результате я вышел из себя и в кратких, но сильных выражениях растолковал, что если эта вещица ему так дорога, то пусть он засунет ее куда хочет и идет в кучу разных мест, только без нас, и кто вообще тут начальник?! Это сработало: Секретник, все еще ворча, спрятал печать в камнях у дороги. Да, за ним глаз да глаз нужен — мало ли что он там еще припрятал… Хорошо хоть Дикса уламывать не пришлось, чтоб он заменил обруч на голове браслетом Странника…

Но с лошадьми дело пошло куда быстрей, тем более, сам перевал остался далеко позади, когда мы сюда летели, и теперь дорога шла в основном под гору. Вот теперь-то и начнутся основные приключения, чует моя шея: мы уже фактически на территории Гэлфоста.

Но я с успехом вытряс все прикидки на будущее из головы, и теперь усиленно размышлял о том, почему северный склон Свинцового так от южного отличается — там сплошной лес, а тут только изредка чахлые сосны впиваются в камень корнями… А под вечер пейзаж вообще начал напоминать помесь гор и прерий: дорога петляла между гигантскими холмами, скалящимися каменными обрывами, и поросли эти холмы самой настоящей степной травой — пахучей, жесткой, выгоревшей на солнце до желтовато-бурого цвета, изредка встречались заросли какого-то кустарника, явно тянущиеся на многие километры, и корявые, разлапистые южные сосны казались на этом фоне великанами. А ведь я давненько в степях не бывал…

Солнце уже сползло за тяжелый щербатый хребет на западе, окрасив скалы в цвета ржавчины, когда мы, миновав очередную излучину дороги, увидели заставу. Дорога ныряла между двух холмов, густо заросших чем-то колючим и непролазным, а поперек нее громоздилась свежая засека, оставлявшая проход только для одного всадника. По склонам холмов тянулся частокол, опять же свежесрубленный. Ясно, граница на замке, Карацупа не дремлет… А по обеим сторонам засеки гарцевало около десятка всадников.

Я осадил коня:

— Слушайте, люди, мне что-то все это не нравится.

— А как иначе в Гэлфост попадешь? — усмехнулся Секретник.

— Что, обходных дорог нет?

— Есть, только далеко. И лошади там не пройдут.

— М-да… Нет, конокрада толкового из меня не выйдет, так что никуда не денешься…

— Так мы ж орденцы, Странники, — встрял Дикс, помолчал и добавил:- А Волк его знает, может, это даже хуже.

— Волк если и знает, нам не скажет… Ладно, делать нечего, разберемся на месте, — я сжал коленями конские бока, и наш отряд неторопливо двинулся к засеке.

Едва мы подъехали метров на двадцать, пятеро всадников позади засеки повернули коней и припустили на юг, подняв большое облако пыли, а один двинулся нам навстречу. Теперь мы уже находились между двух рядов частокола, и я чувствовал там людей. Очень настороженных и, кажется, вооруженных. В таких случаях инстинкт подсказывает мне обходиться без подозрительной жестикуляции…

Выехавший нам навстречу оказался дедом лет шестидесяти с гаком, в кольчуге, в кожаном шлеме, с арбалетом поперек седла… И напоминает этот дед этакого вахтера из отставных энкаведешников — желтая морщинистая рожа, крюковатый шнобель, маленькие въедливые глазенки под кустистыми бровями… Тот еще тип. Сейчас пропуск спрашивать будет…

А он остановился в десятке шагов от нас, вскинул руку:

— Ну-ка стой! Кто будете и что надо?

— Надо нам покуда в Гэлфост, — начал я.

— Я вижу. А зачем?

Так, начинается… «Нам тут никого чужих не надо, нам тут своих хватает»…

Дикс напустил на себя надменно-пренебрежительный вид, выставив напоказ руку с браслетом Странника:

— А это уж наше дело.

Старикан браслета заметить не пожелал, только усмехнулся зло и нехорошо, потом процедил будто нехотя:

— Ваше, конечно. Если предписание от Трех Владык есть. Или эстафета по поручению короны.

— Какие тебе предписания? — нахмурился я. Таких старых гнид надо брать нахрапом. — Ты что — не видишь, с кем разговариваешь? — я вытянул левую руку и похлопал по браслету.

— Вижу, вижу, — успокоил дед. — Ладно, мы люди маленькие, ваших дел не знаем. Плати пошлину — и проезжайте.

— Тебе что — голову напекло? Какая пошлина с орденцев?

— Такая, как со всех. С конного — двойной золотой, с пешего — две больших серебряных.

Мы оторопело переглянулись. Пошлина пошлиной, это, в принципе, даже нормально, но двойной золотой — сумма серьезная, ни один нормальный купец такую платить не станет, не говоря уж о каком-нибудь благородном, у которого все что есть — это конь и оружие… Да и две больших серебряных — сумма не маленькая.

Я повернулся к остальным:

— Ладно, леший с ним, не будем нагнетать обстановку. Малыш, деньги у тебя?

— «У тебя»… — передразнил он. — Забыл, как мы на перевале влетели? Думаешь, при нас хоть медяк оставили?

Ну, от суммы, что мне Финдо вручил, кое-что остаться должно… Я потянулся к кошелю на поясе… и почувствовал, что уши у меня горят:

— Твою мать… Кошель-то я потерял!

— Где ты мог? — насупился Дикс. — Ты ж его все время на себе таскал!

— В том-то и дело… А осталось у меня… Одна двойная, три… Четыре золотых, а с нас восемь. Есть что-нибудь?

— Две.

— Итого шесть. Слушай, дед, мы даем шесть золотых плюс перстень, — я указал на массивную золотую печатку на пальце Секретника, тот хмуро на меня покосился, но смолчал. — Перстень стоит не меньше трех. Соглашайся, пока не раздумали.

— Не пойдет, — помотал головой старикан. — Это получается девять, а с вас, голуби за проезд — тоже девять, но только двойных. Восемнадцать веселых гоните — и можете ехать.

Челюсти отпали в следующей последовательности: у Малыша, у меня, у Дикса и наконец у Секретника. Наконец Малыш с трудом выдавил:

— Ты, дед, того… Посчитай получше.

— Все уж посчитано. Восемнадцать веселых.

Малыш взвился:

— Да с каких это пор четыре раза по два получается восемнадцать, когда всю жизнь шесть было, старый ты пень!

Я благоразумно не заметил маленькой натяжки с цифрами, но у старого пня тоже обнаружился великолепный рык, почти не уступающий малышовскому:

— Четыре раза по два?! А тех пятерых, за которых вы платить собирались, вы, значит, не знаете?! Тихо, рыжий, тихо — мои ребята с двадцати шагов в птичий глаз стрелой попадают.

Малыш поспешно отдернул руку от рукояти боевого топора. Дикс сосредоточенно хмурился:

— Каких таких пятерых?.. Ладно, отец, лошадей мы тут оставляем — и считай, что мы пешие.

Старикан только головой замотал, оскалив желтые зубы:

— Хитрый ты, я смотрю… В Гэлфосте своих конокрадов хватает.

Я все ж попробовал воззвать к голосу разума:

— Ты погоди, дед… Мы и в самом деле никаких пятерых не знаем.

— Не знаете? — похоже, у этой скотины сейчас ехидство из ушей полезет. — А вот они почему-то вас отлично знают, и знают, что один из вас — здоровенный рыжий, а второй — бородатый Чародей в башмаках таких интересных. Кто, как не ты? Они вас тут часа три ждали, теперь поскакали в Аклунд, ночлег вам искать. Одна шайка.

— С них и спрашивай. А мы тут при чем?

— А еще они сказали, что вы себя за Странников выдавать будете.

— Мы Странники и есть. Что в Гэлфосте — Чародеи ни к чему?

— А вот мы и проверим, что вы за птицы.

— Прямо здесь? — я демонстративно принялся закатывать рукава, но старик жестом остановил меня:

— Нам, мил-человек, фокусы не интересны. Есть работа… Сделаете — проезжайте без хлопот… если вы и впрямь Чародеи.

Мы с Диксом переглянулись, он вздохнул:

— Хоть бы уж просто нежить оказалась…

— Вот и проясним. Кто у вас тут завелся, дед?

— Вы что, сдурели? — страшно прошипел Малыш. У Секретника слова крайнего порицания пока еще не успели пробиться наружу, как мы с Диксом отмахнулись синхронно. А старикан объявил:

— Это уж вы не со мной говорите, с начальником.

— Ну так давай его сюда!

— Не велики господа, сами до него прогуляетесь. Кэнворт, открывай! — гаркнул он в сторону правого частокола.

Ворота из массивных бревен медленно распахнулись, и старик сделал нам знак заезжать. Да, окопались здесь, похоже, всерьез и надолго — за частоколом имеет место быть земляная насыпь, в которой только узенький проход оставлен, дальше, внутри огороженного пространства — палатки, пара бревенчатых построек, у костров кучками сидит и лежит солдатня, тянет горьковатым дымом и какой-то, не сказать, чтоб очень аппетитной, стряпней… На валу с интервалом в десяток метров — арбалетчики. На грабителей из свиты какого-нибудь задрипанного герцога не похоже, все одеты на один образец. И над одной сараюхой — шест с флагом. Даже с двумя. Один-то я знаю: желтый трехголовый дракон с ключом и копьем в лапах на вишневом поле. Это герб Трех Владык. А вот второй… Первый раз такой вижу. Ладно, разберемся.

— Вы с коней-то слазьте, — наставительно произнес старик, солдаты придвинулись поближе. Да, если нас попробуют кинуть, тут я не много сделать смогу: чародейство, конечно, вещь классная, но не на таком расстоянии и не в таком численном соотношении. И больше одной, максимум, двух стрел я не отведу.

Мы спешились, передали поводья солдатам.

— За лошадей головой отвечаешь, — грозно предупредил старика Секретник, но тот только усмехнулся в ответ.

— Кого это ты приволок, Риденгельд? — в дверях сарая с флагом появился, придерживая на груди темно-красный плащ, невысокий жилистый мужик лет сорока с копейками.

— Вот, говорят, что они Чародеи.

— Тогда милости прошу. Поговорим. Оружие оставите у порога.

— Для начала познакомимся, — с ледяной вежливостью возразил я. — Меня зовут Джокер, это мой напарник, Медвежонок, а это — Моргет и Коротышка.

— Я — барон а-Келлен, — гордо объявил невысокий, продолжая буравить нас взглядом. Убедившись, что никому это ничего не говорит, он с некоторым раздражением проворчал:

— Оставьте оружие и входите.

Явно не доверяет ни Чародеям вообще, ни нам с Диксом — в частности…

Когда барон имитировал вежливый пригласительный жест, его плащ на момент распахнулся. Сдается мне, этот барон несколько недоукомплектован: левой кисти точно не хватает. Волосы темные, с заметной проседью, морда волчья, костистая, губы в прямую линию сжаты, нос свернут на сторону… Вояка, одним словом, типичный безземельный барон. Знаю эту породу: титул у него есть, какой-нибудь родовой замок почти в руинах или деревенька без обитателей — и ни фига более. Такие считаются самыми надежными служаками — нанимаются к своему государю, получают за службу титулы, привилегии, звания, иногда им даже платят… Но не нашлось пока среди их сюзеренов такого дурака, который такому вояке в награду хоть гектар земли дал. Вот пристукнут его — тогда и получит свои законные два квадратных метра…

Мне пришлось задержаться на пороге, чтоб приучить глаза к застоявшемуся чадному полумраку. Похоже, на данный момент это и есть жилище нашего доблестного барона… Обстановочка, прямо скажем, спартанская: узкий топчан, стол, три грубых скамьи, по углам свалено какое-то железо, на столе тусклая масляная плошка, а напротив входа — основной источник вони, тлеющий камин. Чем же он таким топит? Кизяком, что ли?

Барон указал на скамьи:

— Садитесь, Чародеи, поговорим.

Мы послушно расселись. Барона несколько удивило, что Малыш и Секретник последовали нашему с Диксом примеру, но он сдержался и виду не показал. А лавочки-то что надо… Штаны на мне толстые, но того и гляди полную задницу заноз насажаешь. И курить хочется, а сигареты сейчас доставать — прямая засветка.

А-Келлен извлек из-под стола громадный оплетенный кувшин, плеснул вина в стоящие на столе кружки, тоже уселся на трехногий табурет образца каменного века. Повисла неловкая пауза. Я машинально прихлебывал вино, смахивающее на разбавленный уксус, и крепился. Похоже, опять мне переговоры на себе тащить — этот барон безземельный явно догадался, кто здесь основной…

Наконец а-Келлен соблаговолил начать разговор:

— Итак, вы Чародеи… или выдаете себя за них.

Сейчас нас будут разъяснять…

— Трудно выдать себя за Чародея, не будучи им.

— Вы отказались платить пошлину. Почему?

— Слушай, начальник, — влез Малыш, — мы люди мирные, шли, никого не трогали — и тут этот твой, как его, заявляет нам, что мы за каких-то там пятерых еще платить должны, а мы вообще бесплатно должны проехать, мы ж по делам Ордена…

Я изо всех сил пнул его под столом, он как-то не по-малышовски вспискнул и заткнулся. Вот так. Лишний треп тут ни к чему…

— Тут и в самом деле нечто непонятное… Я уж не говорю о том, что нас, как видишь, четверо, а плату требуют за девятерых, но с каких пор с Ордена взымают пошлину?

Барон вздернул верхнюю губу, зло оскалившись:

— С тех самых, как Орден оставил Гэлфост на произвол судьбы. В орденских цитаделях на юге и востоке теперь только совы да змеи живут…

— А Странники?

— Что-то давно ни одного не встречал.

— Ну так вот тебе целых двое.

— В кои-то веки… Ведающие сюда тоже не заходят, боятся — слишком от вашей границы близко, от Ордена. Орден с ними дерется, а расплачиваемся за это мы.

Так, если я играю в Странника, нападок на Орден допускать нельзя…

— Расплачиваетесь вы за то, — резко бросил я в глаза барону, — что кочевники и Серое Братство имеют свободный проход через ваши земли.

— А в Империи не бывает предательства? — барон давил слова сквозь зубы, явно готовясь вспылить.

— У нас предателей вешают, — сообщил Секретник.

— Раз Чародеев в Гэлфост не пускают, значит Чародеи в Гэлфосте не нужны, — безмятежно закончил Дикс. А-Келлен побагровел и тяжко дышал. Наконец он смог выдавить:

— Люди из-за гор в Гэлфост с добром не приходят.

Так, атмосфера накаляется. Конечно, дипломатия не мое призвание, но если нас тут как курей передавят, толку от этого будет мало.

— Не горячись, барон. Оставим политику в стороне и займемся делом. Итак, перед тобой два Чародея. Нас ведь только из-за этого задержали? — теперь я тоже в упор уставился на него. После минутной игры в гляделки а-Келлен наконец кивнул:

— Да, если ты именно это услышать хотел.

Мы с Диксом переглянулись, и он задал следующий вопрос:

— Нечисть вас тревожит? Вам наши услуги нужны?

— Верно.

— Так бы сразу, — просиял Дикс. — А теперь, барон, расскажи нам с Джокером, кто это вас тут обижает? Степи нежитью небогаты. Эльфы, что ли? Тут нас двоих мало будет.

— Эльфы… — из горла а-Келлена вырвался короткий рычащий смешок.

— Ну так кто? — снова включился я. — Подробности, барон, подробности! Я хочу знать, сможем ли мы справиться. И сколько это тебе будет стоить.

Бравый начальник, как показалось мне, сильно озадачился, брови взметнулись так, что чуть под волосами не пропали:

— То есть как? Вы за деньги работать собираетесь?!

Я улыбнулся и мягко поправил:

— За хорошие деньги.

Дикс тут же прибавил многозначительно:

— Раз уж с нас деньги берут за проезд…

А-Келлен засопел, раздумывая, и после тяжелой внутренней борьбы решился:

— Ладно. Разберетесь с тем, что здесь — и езжайте бесплатно.

Ага, вон как запел… Ну нет, родной, теперь так дешево от нас не отделаешься.

— Пока неизвестно, с кем нам предстоит драться. Одно тебе скажу: в нашей работе риск всегда стоит дорого. Уж во всяком случае, дороже двух десятков монет.

А-Келлен нахмурился, теперь голос его звучал сдавленно и угрожающе:

— Лучше соглашайтесь, Чародеи. Я вас могу и заставить…

Ага, теперь он считает, что мы должны почтительно онеметь и встать по стойке «смирно»… Ну, начальничек, сейчас ты у меня узнаешь, каково с Чародеями спорить…

— Да ничего похожего. Убить нас приказать — это да, это ты можешь, только стоить тебе это будет половины отряда, а нежить как была, так и останется, — я уставился барону в лицо холодным вызывающим взглядом, а Дикс, сложив локти на стол, процедил нарочито лениво:

— А вот Ведающих после этого здесь долго не появится… Слово Чародея.

Барон теперь выглядел так, словно его мокрой тряпкой побили, мне даже жалко его стало. Ну ничего, вытерпит — сам виноват. С Чародеями ссориться опасно.

А он, сдаваясь, прохрипел, глядя на нас с ненавистью:

— Хорошо. Сколько?

— Не торопись. Мы пока еще ничего и не знаем. Рассказывай.

— Да что тут рассказывать… По ночам теперь и в домах опасно, а в поле — верная смерть. Кто попадется — от тех и хоронить нечего. Мы-то по ночам кострами огораживаемся, они огня боятся.

— Кто — они? Волколаки?

— Нет, тех видели дальше, в горах.

— Знакомо, — сквозь зубы пробормотал Малыш.

— Помолчи, а? — попросил я его. — Не волколаки, значит… А кто? Как выглядят?

— Не знаю. Знаю, что их много, и они разной величины. Знаю, что их вожак называется Адский Хлыст. А кто их вблизи видел, у тех уж не спросишь.

Вот черт, в моей практике как-то ничего похожего не встречалось… Но на физиономии Дикса мелькнуло подобие понимания, и он нетерпеливо бросил:

— Дальше.

— Что — дальше? Сегодня ночью я потерял двоих — одного на дороге, он не успел вернуться до темноты. А второго — прямо в лагере.

— Трупы не зарыли пока? Взглянуть на них надо.

Барон подарил ему тяжелый взгляд:

— Что ж… Если тебе это о чем-то скажет…

— Возможно, — я кивнул с многозначительным видом. Да и в самом деле, по останкам можно хотя бы примерно определить, с кем имеешь удовольствие драться.

— Ладно, — барон поднялся и жестом пригласил нас за собой. Мы с Диксом, естественно, тоже двинулись к выходу, Малыш и Секретник потянулись за нами. Ну, надеюсь, нервы у них выдержат — жертвы нежити, как правило, представляют собой зрелище весьма неаппетитное…

Мы пересекли лагерь и оказались у задних ворот. Тут вместо частокола выстроили земляной вал, по верху черный и обожженный, на него уже натащили сучья и обломки бревен для будущего костра. У ворот топтался молоденький солдатик с копьем, а на земле, под истертыми малиновыми плащами, лежали два непонятных предмета. Несмотря на сумерки, я отчетливо различил жужжащую колышущуюся тучу над ними. И уже в десятке метров чувствуется приторный запах разложения, гнили.

А вблизи воняло уже просто нестерпимо. Барон жестом приказал солдатику откинуть плащи. Я все-таки не новичок, всякого навидался, еще когда в Западной Цитадели служил, но тут даже меня замутило. Такого я и в кошмарах не видывал… Один труп — сравнительно целый, только полчерепа срезано — ровненько так, аккуратненько, словно бритвой, и рука только на остатках рукава держится. Но вот второй… Сразу и не скажешь, что это, на земле, когда-то было человеком: перекрученный, изломанный скелет, обтянутый… кожей это назвать трудно, сморщенная, липкая даже на вид пленка. такое ощущение, что его в кислоте подержали, а потом высушили. Полупереваренная мумия. И запах…

Солдатика вдруг согнуло пополам и вырвало, Форгет за моей спиной шумно задышал, потом повернулся и поспешил прочь, но далеко уйти не успел. Малыш гулко сглотнул слюну. Только цепной реакции еще не хватало…

— Насмотрелись? — не без ехидства осведомился а-Келлен. Я кивнул по возможности с достоинством:

— Кое-что ясно. может, продолжим беседу за кружкой вина? — на самом-то деле ничего мне не ясно, но Дикс удовлетворенно кивнул, значит, ему это больше чем мне говорит. А-Келлен сделал солдатику знак закрыть трупы, повернулся резко, как на пружине и, не оглядываясь, пошел прочь.

Проходя мимо Секретника я хлопнул его по плечу и нарочито грубо бросил:

— Хватит тигра дразнить. Поднимайся и пошли.

Он глянул на меня довольно зло, но все же разогнулся и пошатываясь двинулся следом. Бледновато выглядит наш доблестный лейтенант…

Я поравнялся с Диксом и тихонько спросил:

— Слушай, а что это вообще такое? Ты знаешь?

Он сумрачно кивнул:

— Ночные Охотники. С такими я в Ториане дрался.

— Уже лучше. Значит, опыт есть…

Мы вернулись в «резиденцию» барона и снова расселись на лавки. Воцарилось молчание.

— Ну? — не выдержал наконец а-Келлен.

— Что — ну? — невинно осведомился Дикс.

— Соображения у вас есть какие-то?

— Есть, — кивнул я. — Только запомни, мы с непосвященными о работе не говорим. А вот вопросы у нас остались.

— Ну, задавайте, — зловеще процедил барон.

— Задаем. Итак, вопрос первый: откуда они появились?

— По слухам, с северо-востока.

— С гор?! — не поверил Дикс. И в самом деле, ни одна нормальная нежить в горы не полезет. Разве что загонят ее туда…

— Я, кажется, сказал «по слухам».

— Ладно, оставим. Давно они здесь?

— Ровно неделю.

Мы с Диксом переглянулись. Опять поехали интересные совпадения: как раз неделю назад мы попали в Ущелье Морока…

— Неделя — это долго. И что, никто не пытался что-то предпринять?

— А что тут предпримешь? Градоправитель в Аклунде воззвания развесил, гонцов разослал…

— И награду обещал? — быстро спросил Малыш. Глаза барона забегали, он смущенно пробормотал:

— Да, об этом я и забыл сказать…

— Ничего, — ободряюще улыбнулся я. — Чисто по-человечески я тебя понимаю.

— И сколько ж градоправитель обещал? — вернул разговор в практическое русло Дикс. А-Келлен понял, что деваться некуда, проворчал неохотно:

— Три сотни гэлов.

— Так-так… Это получается… — Малыш лихорадочно производил в уме какие-то сложные вычисления. — В имперской валюте — двести пятьдесят золотых. А этот наивный нам восемнадцать предлагал.

— Хорошие деньги, — пробормотал Дикс. — Тут со всего Гэлфоста, Империи и Ториана должны бы ведуны и Странники сбежаться, такие денежки на дороге не валяются… И что, никто так и не пытался?

— Был тут один, — усмехнулся а-Келлен. — Вроде вас, только в железе с головы до ног, весь амулетами обвешан… Попросил награду вперед. Почему-то у меня.

— А у кого? — влез в разговор уже немного оклемавшийся Секретник.

— Обещал-то градоправитель… Ну, мои ребятушки его в сумерки за ограду и выкинули, чтоб он награду заработал.

— И?..

— Железо нашли. Разметало на арбалетный выстрел.

Соблазнительная перспектива, что и говорить… Но каков барон-то! Мы с Диксом, значит, схлестнулись бы с Охотниками за бесплатно, а он денежки в карман положил? Ну, это ему так не пройдет…

Дикс, явно солидарный со мной, тут же пустился подыгрывать как по нотам:

— И больше никого не было?

— Был тоже из Странников… Но покрутился-покрутился, поглядел — и только пятки засверкали.

— Значит, из серьезных людей никто взяться не решился, — пробормотал я. Дикс важно кивнул:

— Шкура дороже трех сотен.

— К чему вы клоните? Поторговаться хотите?

Я потянулся:

— Видишь ли, барон… Мы бы, возможно, и награды не требовали, если б нас здесь по-другому встретили. Мы, Чародеи, народ обидчивый.

— А ты б хотел почетный конвой?

— С цветами и военным оркестром… Ладно, поговорим о чем-нибудь прекрасном. О деньгах, к примеру.

— По-хорошему, — барон снова оскалился, — вам бы следовало наградой поделиться. Ведь вы б о ней слыхом не слыхали…

— Все Чародеи грамоту знают, — улыбнулся лучезарно Дикс. — А раз едем мы в Аклунд…

— Определимся, — предложил я. — Риск большой. Как ты с нами расплатишься?

— Градоправитель…

— Об этом и речь не идет, — невежливо оборвал его Дикс. — Сколько ты к трем сотням прибавишь?

— Дело стоит дороже трех сотен, — подтвердил я. Орденские Ловчие обычно так не торгуются, они на жаловании сидят. А вот Странники кормиться сами должны, но и залезают в такие дыры и встречаются с таким, что ни одному Ловчему не снилось… Недаром Орден в странствия самых способных отправляет…

Барон скроил рожу, будто живого ерша проглотил, и выдавил:

— Пятьдесят.

— Пятьдесят двойных, — безапелляционно заявил я.

— Тогда тридцать.

— Ладно, так и быть, мы люди не жадные, сойдемся на сорока. Итак, слово чести, что сразу по выполнении ты платишь сорок двойных гэлов?

— Даю слово, — нехотя буркнул барон.

— Вот и отлично. Значит, — обернулся я к своим, — лошадей пока здесь оставим. Моргет, Коротышка, приглядите за ними, а если мы утром не вернемся, возвращайтесь в Империю.

Малыш нахмурился, а барон насторожился:

— Что значит — не вернетесь?

— Всякое бывает. А пока, если не трудно, распорядись, чтоб нам дали поесть.

— Он еще о еде думать может… — просипел Секретник. Его до сих пор мутило.

— Мало того, я могу ее есть.

— Хорошо, — а-Келлен поднялся. — Ступайте к палаткам, найдите Риденгельда и передайте, что я распорядился накормить вас ужином. И не теряйте времени, темнеет уже.

Вот так, значит… Решил все же последнее слово за собой оставить, провести четкую границу между славным воином-дворянином и наемными истребителями нежити. И леший с ним, не буду я ему мешать, пусть самоутверждается. Пусть хоть моральное удовлетворение за свои деньги получит.

Я с готовностью поднялся, Дикс и Малыш потянулись за мной. Секретник еще некоторое время помедлил, явно недоумевая, как это мы упускаем лишний шанс поставить на место этого выскочку из худородных баронов, но все же решил не отставать от коллектива.

Мы выбрались наружу и принялись искать того, ко отзывается на имя Риденгельд. Вскоре выяснилось, что это тот самый дед-энкаведешник, который остановил нас на заставе. Тут мы его и погоняли! Прежде всего я заявил, что нам нужна двойная солдатская порция, да не солонины, а чего-нибудь посвежее, потом стряхнул с него еще бурдюк вина, и только после этого мы расположились с комфортом у одного из костров. Солдаты опасливо раздвинулись, давая нам место — молоденькие, вчерашние крестьяне, похожие, как стрелы в колчане…

Мы быстро и безжалостно разобрались со жратвой, набили трубки, закурили, по очереди потягивая винцо. Солдаты уже успели ретироваться к другому костру, подальше от нашей компании — все-таки целых два Чародея… И к лучшему, нам как раз надо бы без свидетелей перетолковать, кратко и быстро — смерклось уже основательно, скоро выходить. Малыш ухмыльнулся в бороду:

— И ушлые ребята у вас в Ордене! Как вы этого барона раскрутили…

Дикс тоже усмехнулся, принимая от меня бурдюк:

— Чародеи — люди бедные, и облапошивать себя не позволят… Да и деньги в дороге понадобятся.

— Слушайте, — Малыш уставился на нас с Диксом, склонив голову набок, — а может, ну его в болото? Сейчас все четверо — по коням, если вы до утра эту нежить сдержать сможете.

— Сдержать-то сможем, — пробормотал Дикс, а я только мрачно посмотрел на Малыша. Вот теперь нам с Диксом на попятный идти поздно. Профессиональная этика, чтоб ее… Да еще плюс некоторые мои соображения:

— А потом, в дороге, как справедливо заметил Дикс, деньги еще понадобятся. И получится у нас в активе порядка девяноста имперских золотых.

— Ты хотел сказать — порядка четырехсот? — нахмурился Малыш.

Вот тут-то я всех и удивлю…

— Я хотел сказать именно то, что сказал. Дело, господа редакция, в том, что в Аклунде мы награду получать не будем.

Немая сцена затянулась чуть не на две минуты, потом Дикс робко осведомился:

— То есть как?

— То есть именно так. Думаешь, я с этим бароном вшивым из спортивного интереса торговался?

— А от денег-то с чего отказываться? — возмутился Секретник.

— А вот с чего, лейтенант: Волк себя в Гэлфосте, насколько я понял, чувствует как дома, это раз. Второе: он знает о нашей экспедиции. И, естественно, предполагает возможность, что мы через Аклунд поедем — это три. Естественно, об акции против ночных охотников узнает он быстро, если только еще не он их и навел. Бьются с ними два орла, пришедших из-за Свинцового, являются за наградой — а есть еще вариант, что ее с большой помпой вручать будут — и после этого прутся на запад… А теперь, лейтенант, вопрос на засыпку: кем эти странники могут быть?

— М-да, — Малыш ожесточенно поскреб бороду. — Если сразу не вычислят, то уж на карандаш-то по-любому возьмут.

— Погоди, — Дикс тоже усиленно что-то прикидывал, — мы что — не через Аклунд поедем?

— Поедем через Аклунд, но главное — не наследить. Пусть думают, что в Аклунде нас не было, что двинулись мы не на запад, а на юг, на восток, на фиг… Пропали по дороге. Ладно, ты не рассиживайся, стемнело уже. Пора вытрагиваться.

Я поднялся, размял спину. Несмотря на скоростное заживление, ребра поломанные все еще себя знать дают… Ладно. Заодно опробую меч, который Эрик мне дал. Он, оказывается, в оружии что-то понимает — во всяком случае, баланс у этой штуковины великолепный, только он потяжелей Хельмберта будет… Еще и шлем зачем-то мне навязал… Ладно, надену для форса, хотя и терпеть не могу, когда что-то на башку давит… В общем-то вполне приличный шлемак — кожаная шапка, перекрещенная стальными полосами, короткая наносница, кольчужный «воротник»… Да где ж у него, сволочи, завязки?!

Дикс сосредоточенно поправлял широкий пояс с коротким мечом, когда из темноты возник барон:

— Вы долго собираться будете?!

— Не горячись, — усмехнулся я. — Кто ты, чтоб нам указывать? Ладно, мы готовы. Открывай ворота.

А-Келлен постоял набычившись, потом все же побежал распоряжаться. Мы с Диксом постояли еще немного у костра, потом двинулись следом. Прощаться в таких случаях не принято. И правильно, все ж мы, Чародеи, народ суеверный…

Малыш все же крикнул нам в спину:

— Удачи!

А когда она мне не нужна была, удача?.. Хотя на отсутствие оной пока жаловаться грешно. Только вот сегодня бы еще уцелеть и Дикса сберечь — глупо ведь подохнуть в самом начале похода… А если б Грентвиг, ящер старый, узнал, что я в Гэлфосте подрядился на боевую операцию — так его б кондратий хватил!

За нашими спинами тут же закрылись ворота, солдатня уже суетилась, заваливая проход какими-то дровами, а мы с Диксом неторопливо потопали по дороге к югу.

Конечно, проблем пока хватает, в частности, очень меня заинтересовали те пятеро, что так поспешно при нашем приближении смылись и явно что-то о нас знали, но пока есть время, сосредоточимся на предстоящей драке. Для начала хоть припомнить, что я о Ночных Охотниках знаю… А знаю я о них маловато: к особо опасным разновидностям их не отнесешь, боятся огня, серебра, бегущей воды, не говоря уж о заряженном Силой оружии… Эх, Хельмберт был бы кстати! Но он пока хранится у Эрика, так что не будем ностальгировать. Вообще-то известно мне, что эти Охотники представляют собой своего рода бродячий набор запчастей к различным вымершим монстрам: в стаю, допустим, могут входить живущие своей собственной жизнью челюсти или, скажем, копыта… Суповой набор. И тем не менее, любого может отделать таким же, если не худшим, образом, как тех двоих в лагере… Но только не Чародея. Я уже сейчас незаметно для себя вошел в рабочий ритм и потихоньку начинаю действовать. Наша задача — не разыскивать Охотников, а вызвать на себя, всячески обнаруживая свое присутствие. В одном лице и приманка и капкан…

А если честно, мне весьма по душе пришелся совет Малыша — забрать коней и дать деру. И отверг я его не только из-за денег — даже если б ни гроша нам с Диксом не платили, драться все равно бы пришлось. Все та же чертова профессиональная этика…

А ночь-то какая! Ни ветерка, дорога под ногами чуть ли не звенит, ущербная луна из-за редких облаков проглядывает… И запах! Запах ночной степи. Кто не знает, тому не расскажешь. И, кстати о птичках, от лагеря отошли мы уже порядочно.

— Дикс, давай тут остановимся? Или все же хочешь их поискать?

— А чего искать, сами найдут, — с легким смешком в голосе откликнулся он. — Сейчас все по домам сидят, так что мы — единственная дичь на десять лиг в округе, да еще Силой владеем.

— Короче, мимо нас они не пройдут. Поблизости я их не слышу, так что давай пока покурим.

— Угу, — согласился он, усаживаясь на землю и доставая сигареты. Я присоединился к нему. Опасности пока не чувствуется, но все же… Все же расслабляться не стоит, лучше совместить приятное с полезным — Силу, например, покатать. А еще — в срочном порядке отучить себя действовать с оглядкой на Камень… Ладно, когда Охотники пожалуют, у меня все эти китайские церемонии мигом из башки повылетят…

— И что это они тут так разгулялись? До полнолуния, вроде, далековато… Слушай, Дикс, ты с ними уже дело имел… Насколько это может быть серьезно?

— Ну, в Ториане я от них в одиночку отбился. Тяжко, конечно, пришлось, и под корень я их не вывел… Но не сожрали, на том и спасибо.

— Значит, ничего такого из ряда вон?

— А Волк его знает… Раз уж мы с тобой в паре, всякое может быть. Да и три сотни — деньги хорошие.

— Ну, будем надеяться, коллеги просто нерасторопны, — хорошая надежда, только вряд ли оправданная… Обычно на такую награду вся чародейская братия слетается, как стервятники на падаль. А Дикс — тот о чем-то своем думает, по роже видно, хотя и темно…

Словно в ответ на мои мысли Дикс пробормотал:

— Адский Хлыст… Что ж это такое может быть?

— Без понятия. Это мы не проходили. Да, пока время есть: какие нюансы в истреблении Охотников?

— Жить они только по трое могут, знаешь?

— Не совсем понял.

— Ну, если одного-двоих от остальной стаи отделить, им хана. Только потом сжечь надо, а то опять в стаю вернутся.

Я затушил чинарик о каблук, растянулся на дороге, закинув руки под голову:

— Вечно все не ко времени… А днем их выследить — никак? А то я за последние трое суток спал часа четыре от силы.

— Днем выследить! — тоже особенность Дикса — короткий нервный горловой смешок. — Думаешь, один ты такой умный?

— Уж и помечтать нельзя…

И тут Дикс вскочил, как встрепанный, я тоже рывком сел:

— Что? Идут?

Он кивнул:

— Порядок, кажется. Нас они должны засечь. Далеко, не разобрать.

Я тоже поднялся, размял мускулы, сконцентрировался. Так, вот теперь холодком вдоль хребтины совершенно отчетливо тянет, и движется этот холодок с юго-востока…

— Сюда идут. Нас точно уже почуяли. В полулиге, не больше, — теперь голос Дикса звучит сухо и четко.

— Покурить уже, конечно, не успеем… Однако! Ну и скорость у них!

— Контакт?

— Поехали.

Выдергиваю из ножен меч. От обычного оружия здесь проку мало, но все равно спокойней. И дернуло ж меня Хельмберт оставить!

Контакт находится почти мгновенно — не зря мы с Диксом в паре работали. А Ночные Охотники все ближе, шкурой чувствую. И засек уже их Силу — хищную, дикую, целенаправленную. Как там, в туннеле под Цитаделью… Но там-то я был один. Внутренним зрением пытаюсь «разглядеть» их, но все сливается в какую-то неопределенную массу. Но теперь я невольно с ними в контакт вошел, и прыти они прибавили. Что и говорить, лакомый кусочек — два Чародея, пока не прикрытые огнем или серебром. И уже точно известно, зачем мы им — сожрать, впитать все соки и всю Силу, чтобы стать еще сильней, чтоб жрать еще больше…

И в этот момент внезапно вижу всю банду — ближе, чем хотелось бы, они переваливают через гребень холма в сотне метров от нас, несутся стремительно, как волчья стая — и совершенно бесшумно, их окружает какое-то действительно адское голубоватое сияние… Зрелище завораживает, даже парализует на миг, дыхание перехватывает, как от удара под ложечку. И я уже знаю, что центром, организующей силой, является нечто, что вот-вот появится…

Мать твою! Гигантский, метров десять в длину, позвоночник рептильного вида, на каждом позвонке — три здоровенных костяных шипа с мою руку, они явно остры, как мечи, и движется этот позвоночник скачками, словно обезумевшая кобра…

— Адский Хлыст! — хрипло выдыхает Дикс. Мы стоим с ним спина к спине, и когда ночные охотники оказываются в десятке метров, огораживаемся стеной пламени. В нормальных условиях такую защиту хоть всю ночь держать можно. Адский Хлыст пропадает из поля зрения, Охотники, наскочив на огонь, оттягиваются назад, затем снова атакуют, изменив тактику, разворачиваются полумесяцем, начинают обходить с двух сторон. Над головой со свистом проносится по воздуху нечто, похожее на крыло птеродактиля, но с краем явно острее бритвы. Вот как тот парнишка погиб… Ладно, меня там не было!

Бросаю вперед огонь с такой силой, что по руке проходит волна нестерпимого жара — и мажу. В призрачном сиянии вижу, как колышется трава, там, понизу, движется что-то небольшое. Смертельно опасное. Дикс орудует знаком Меча, не вижу, но чувствую — он кого-то зацепил… Снова бью огнем, снова промахиваюсь. Слева от меня стремительно перемещается что-то, смахивающее на непристойную картинку — две ноги разной высоты и несоразмерно большой хвост, от ударов которого дрожит земля под ногами, еще дальше вспучивается и опадает что-то громадное и бесформенное, на короткий миг выныривает из туч кривой клинок новорожденной луны, выхватывает челюсти, похожие на капкан, они щелкают, словно кастаньеты, клыки размером в локоть. Пока не сомкнулись — отсечь, их должно быть не меньше трех!

Моментальный барьер объединенной Силы, свожу кисти рук в знаке Зеркала… Да что ж это такое?! Не может такого быть! Оказывается, может… И ведь это еще даже не атака. Нас они будут измором брать… Да где ж этот Адский Хлыст?

И тут — спинным мозгом чую! — круг замкнулся, хвост и челюсти стучат в каком-то странном ритме — рваном, но завораживающем, Ночные охотники начинают вокруг нас свой смертоносный танец. Давление стало просто невероятным, голова вот-вот расколется, круг огня уменьшился в диаметре раза в полтора. Видел бы это Босх!.. Мысль эта проскакивает как-то отстраненно, мы с Диксом превращаемся в автоматы, изменяем знаки, не думая — Сила, Меч, Сила, Огонь, Серебро, удар вправо, два удара влево, два вперед, неприцельно, главное — не попасть в ритм Охотников, два удара вправо, огнем — вперед, дважды Силой — влево… Такую гонку мы долго не выдержим… Сила постепенно уходит, и Охотники чувствуют это. Ничего, еще повоюем… Где же Адский Хлыст?

И тут же вижу его, сверкающие ослепительно-белым шипы рассекают воздух в каких-то сантиметрах от нашей стены огня, и защитный круг сужается — медленно, но неотвратимо. Снова возникает то, бесформенное — шкура, вся из чешуи, от плит со стол до спичечного коробка.

Крыло снова атакует, сворачивает в полуметре от нашей защиты, успеваю только заметить мелькнувший в воздухе темный предмет, инстинктивно вскидываю руку с наручнем, что-то чиркает по железу, потом — удар в голову, боли не чувствую, успеваю сообразить только, что шлема на мне нет — и в этот момент словно раздваиваюсь: теперь я одновременно вижу всю сцену сверху, с высоты в добрых двадцать метров — и ощущаю кожей жар от сузившегося защитного круга. Крыло выходит на следующую атаку — и вспыхивает в воздухе, медленно, вращаясь, опускается на землю. Мое тело превращается в проводник энергии, я управляю им, как игрок на компьютере… нет, в десять раз быстрей, мысли и чародейские рефлексы проворней мускулов! По полю рассеяно уже не меньше десятка чадных костров, каждый — одно попадание…. Серебром влево, по пучащейся шкуре… Не прошибает… Дикс сверху очень хорошо виден, раздает короткие скупые удары Силой.

И в этот момент земля под ногами вспучивается — и внутри нашей защиты выбрасывается вверх что-то вроде червя — толстого, извивающегося. Мягкого. Я внизу, задохнувшись от вони, рефлекторно наношу удар мечом, пропустив Силу по клинку; эффект — взрыв без огня, разносящий на рыжие клочья огненное кольцо, нашу последнюю защиту. Раздвоение вдруг кончается, успеваю только нырком увести себя нижнего от Адского Хлыста — и я снова один, маленький человечек посреди громадной степи; но я знаю — какая-то часть меня знает — что есть еще время, что пока не поздно, надо отсечь Охотников от питающей их Силы. От Запределья. Пропускаю через себя Силовой поток, оформляю в знак Ветра; обычно очень сложный, он выходит у меня, как нечто само собой разумеющееся. Задержав его на долю секунды, выстраиваю по наитию перед внутренним взором косую восьмиконечную звезду — и отпускаю знак, раскручивая его, словно гигантский бич, стараясь не задеть Дикса. Знак сплетается на миг с Адским Хлыстом — и проходит через него, разрезая пополам

И тут приходит несколько запоздалая отдача, приходит как раз в тот момент, когда спадает идущее через меня напряжение. И она не такая, как бывает обычно — я чувствую, что лечу — без всяких метафор. Полет кажется нестерпимо долгим, потом мягко обрушиваюсь на что-то вздымающееся волнами, сердце проваливается куда-то в желудок. Это шкура, ее корчит и дергает, но уже известно, что это агония. Плащ защемляет между плитами чешуи, обрываю застежку у ворота, кубарем скатываюсь на землю, стараюсь отползти подальше со всей возможной скоростью… И как раз успеваю: шкура как-то вся вдруг вспыхивает дымным, темно-багровым пламенем, закручивается, как береста в огне…

Дикс-то где? Хоть бы не потерялся! Дико оглядываюсь — и вижу его, он стоит на четвереньках, почти уткнувшись головой в землю. И больше ничего шевелящегося не наблюдается. Опять наши победили… И даже сил порадоваться тому, что жив, не хватает. Хватает их только на то, чтоб отползти от слишком жаркого пламени. Вокруг множество костров, больших и малых. Пожар случиться может… Это я отмечаю как-то лениво, и так же лениво возражаю себе, что нет, не может, роса выпала. И небо на востоке слегка посветлело. Сколько ж это шоу длилось?..

— Меченосец? — в голосе Дикса тревога. — Эй, ты живой?

— Мертвые не потеют, — невпопад бормочу я. Дикс, похоже, разобрал только то, что я способен ответить, а значит жив, он шатаясь подходит ко мне, плюхается на землю, протягивает сигарету:

— Держи.

— Ага… Еще бы огоньку. А то я иссяк полностью.

— Сходи, прикури, — он усмехается, указывая на все еще горящую шкуру, потом начинает возиться с огнивом.

Вот это я понимаю — лежать, не двигаясь, всем телом впитывать прохладу от мокрой травы и смотреть вверх на качающееся небо… Так, небо у меня уже закачалось. Нормально…

— Слушай, — Дикс, счастливчик, еще может шевелиться, — а как ты со знаком Ветра управился?

— А очень просто, — сквозь зевок пробормотал я. — Берешь и делаешь так… — позже Дикс уверял, что после этих слов я тут же захрапел.