"Трон Дураков" - читать интересную книгу автора (Коул Адриан)

Глава 8 ГОНДОБАР

Корабль Гондобара был начисто лишен любых излишеств и украшений. Голые, надраенные до зеркального блеска палубы придавали ему вид голодный и хищный, какой и приличествует судну, бороздящему моря в поисках опасных приключений. Как только Гайл и Сайсифер ступили на борт, их окружили злорадно ухмылявшиеся пираты, чьи лица потемнели от солнца и морского ветра. Привычные к неожиданностям, они и сейчас, когда удача была на их стороне, не расставались с оружием, по первому слову капитана готовые кинуться на врага, словно спущенные с поводка гончие. Их было так много, что, вступи корабль Варгалоу с ними в схватку, они затопили бы его палубы и добились победы одним только численным перевесом. «Кромалех не ошибался, когда говорил, что они все равно возьмут то, чего добиваются», — подумал Гайл. Без сомнения, морские разбойники были опасными врагами: об этом говорили их ухмылки, больше похожие на оскал окруживших добычу волков.

Ранновик повел пленников в помещение под палубой, подальше от жадных глаз своих товарищей. Сам он беззастенчиво обшаривал взглядом Сайсифер, которая не без оснований подозревала, что была единственной особой женского пола на этом судне. Сопровождая их, Ранновик все время громко насвистывал, но не сказал ни слова. Когда они достигли отведенной им каюты, пират распахнул перед ними дверь и пропустил их вперед, изогнувшись в церемонном поклоне, в котором издевки было заметно больше, нежели уважения. Ранновик прекрасно знал, кто такой Гайл, но что ему и его капитану было за дело до чинов и званий Империи?

— Гондобар скоро пришлет за вами, — сказал он. — Он любит говорить о делах за едой. Есть хотите?

— Рановато еще, — ответил Гайл. Ранновик оскалился.

— Ну, это для вас, а мы-то уж давно на ногах, еще с ночи. Я вернусь через несколько минут, а сейчас наш корабль берет курс прямо на Теру Манга. — С этими словами дверь за ним затворилась, послышался скрежет ключа, поворачиваемого в замке, удаляющиеся шаги, и все стихло.

Сайсифер спокойно села и посмотрела на своего спутника. Тот сосредоточенно, но без тени страха, что-то обдумывал. Ей вспомнилось, как раньше он прикрывал панический ужас шутками, на ее взгляд, не самыми удачными. Он всегда был слабейшим из всех, а под стенами Ксаниддума, когда тьма грозила поглотить их без остатка, он единственный не выдержал и пал духом. Как ни странно, но теперь девушке казалось, что тот случай поможет Гайлу с честью выдержать испытания, которые готовит ему судьба.

— Полагаю, — начала она, — мы в опасности, что бы ни говорилось на корабле Варгалоу. Он задумчиво кивнул.

— Возможно. Пираты загадали нам трудную загадку.

— Расскажи мне о них. — «Может, это его успокоит», — подумала она, хотя и знала, что никакой необходимости в этом не было.

Стряхнув с себя задумчивость, Гайл повернулся к ней.

— Я и забыл, что ты почти ничего не знаешь о Золотых Островах и сумасшедших Римунах. Чтобы рассказать тебе все в подробностях, понадобится несколько дней. Ну что ж, не буду слишком углубляться в дебри истории, хотя, когда я служил мелким клерком под надзором Администраторов, через мои руки проходило огромное количество всякого рода информации. Так вот, мой дядюшка Хедмар Римун и был тем самым королем, который первым начал мечтать об Империи, объединенной под эгидой трех правящих домов: Римунов, Кранноков и Труллгунов. Стремясь породнить три династии, он выдал свою сестру Эстрин замуж за Колхана Краннока, повелителя западных островов, а брата Дервика женил на Лудганне Труллгун с востока. Пока что все вроде бы хорошо, однако именно эти браки привели к самой кровопролитной смуте за всю историю Золотых Островов.

Остановимся пока на Труллгунах, тем более что во мне течет немало их крови. Мой отец, Дервик, которого я почти не помню, был, судя по всему, человеком мягким и слабовольным. Он не стремился к власти, и день, проведенный на охоте среди холмов и долин Медальона, самого крупного острова Золотой Гряды, где находится столица Империи, считал самой большой радостью в жизни. Он был бы добрым и заботливым мужем для Лудганны, если бы она позволила, но беда в том, что она никогда не хотела этого брака. Она любила и была любима одним из сыновей другой ветви династии Труллгунов, Онином Гамаваром. (Каждый королевский дом насчитывает чуть ли не дюжину семей.)

Отец Лудганны, глава династии Труллгунов Морбик, был еще союзником отца Хедмара, Зурабара. Морбик радовался замужеству дочери, так как иметь внука, в жилах которого течет кровь Римунов, и тем самым приблизить Труллгунов к трону было для него пределом мечтаний. Сын Морбика, Даррабан…

— Брат Лудганны? — переспросила Сайсифер, пытаясь не запутаться в ответвлениях фамильных дерев.

— Да, ее брат, он тоже стоял за этот брак, так что большинство Труллгунов поддерживали идею родственного союза между домами. Лудганне пришлось против своей воли делить ложе с нелюбимым Дервиком, в результате чего на свет появился сын, то есть я. — Он насмешливо поклонился, но не смог утаить от слушательницы растущую неловкость. — Год спустя любовник Лудганны, без сомнения, приведенный в ужас моим рождением, похитил — если, конечно, это слово в данном случае уместно, — мою мать, и они вместе покинули Острова. Онин объявил себя главой клана Гамаваров, и все семейство переселилось вслед за ним в далекий северный край под названием Теру Манга.

— Они стали пиратами?

— Совершенно верно.

— А что было с тобой дальше?

— По достижении одного года я перешел в безраздельную собственность Администраторов. За год до моего рождения Хедмар Римун произвел на свет собственного отпрыска, Кванара, который унаследовал его престол и, не останавливаясь на достигнутом, объявил себя Императором. Меня, во избежание неприятностей, упрятали в одном из дальних покоев дворца, где и держали, чтобы со временем, если возникнет такая необходимость, предъявить народу в качестве претендента на престол. Но затея, как тебе известно, не удалась: я сорвался с крючка, когда появился Корбилиан.

— А твои родители?

— Моя мать вместе со своим любовником погибла, как ни странно, в море. Правителем крепости в Теру Манга стал брат Онина. Тебе будет интересно узнать, что он все еще правит там, а зовут его Гондобар — тот самый, с которым мы должны разделить трапезу. — Гайл хихикнул, откровенно забавляясь, что чрезвычайно удивило Сайсифер.

— Так, значит, он приходится тебе дядей!

— Именно так. Но мы никогда друг друга не видели. Какая трогательная нас ожидает встреча!

Сайсифер лихорадочно размышляла.

— Значит ли это, что от твой враг? Как ты думаешь, чего он от тебя хочет?

— Вот это-то я и пытаюсь понять. Думаю, все будет зависеть от моих отношений с Золотым Городом. Видишь ли, несколько лет спустя после смерти моих родителей (Дервик скончался на четыре года позже Лудганны) в Империи разразилась внутренняя война, в результате которой погибли практически все Кранноки. У жены Хедмара была интрижка с его племянником (одна из многих, ибо, сказать по правде, эта дама отличалась пристрастием к юношам), сыном его сестры Эстрин и Колхана Краннока. Хедмар казнил обоих: жену и племянника Илдара. Тогда-то и разразилась война. Труллгуны, которыми в то время правил Даррабан, брат Лудганны, выступили на стороне Римунов. Именно потому Кранноки и потерпели столь сокрушительное поражение.

Даррабан, который и по сей день остается главой династии Труллгунов, по-прежнему поддерживает Императора, хотя и знает, что Кванар настоящий сумасшедший. Я уверен, что он оказал бы поддержку и мне, так как я законный наследник и к тому же его родной племянник! А кроме того, я воплощение давней труллгунской мечты, не так ли?

— Да, в тебе течет кровь Римунов и Труллгунов.

— Вот именно. Так что остается один вопрос — чего же хочет Гондобар?

— Ты знаешь?

— Когда я был пленником в Золотом Городе, у меня был доступ к большому количеству старых документов и летописей. Вообще-то это было очень забавно, ведь Администраторы сделали меня мелким чиновником именно для того, чтобы держать подальше от политики, но как раз мой пост во дворце и помог мне узнать правду о себе самом. Так вот, в тех документах я обнаружил немало интересного и о Гамаварах. Последним, что мне довелось о них читать, был какой-то отчет, из которого явствовало, что Гондобар не вполне удовлетворен своим положением в Теру Манга. Автор документа даже высказывал мнение, что он желал бы примирить Гамаваров и Труллгунов.

Сайсифер на мгновение задумалась, потом откинулась на спинку стула и улыбнулась. Это была первая улыбка, которую Гайл видел на ее лице за много дней. «Ее лицо не создано для печали или трагедии», — подумал он.

— Так может быть, — спросила она, — Гондобар хочет поддержать тебя как законного наследника престола?

— Возможно, но если он это сделает, то тем самым отречется от своего брата, Онина, признает его неправоту. Гамаварам придется просить прощения, а от семьи, где главным достоинством почитается гордость, этого трудно ожидать. Многие из его молодых родственников вряд ли захотят пойти на такое унижение. Не сомневаюсь, что они уже закидали его советами, как поступить со мной и, в частности, с моей головой!

— Значит, они предпочитают независимость?

— Да, но Гондобар может попытаться переубедить их, используя тот аргумент, что если Империя нападет на них, собрав все свои силы, то их ждет поражение еще более разгромное, чем Кранноков. У них ведь нет союзников. Но есть еще одно обстоятельство, которое, боюсь, может оказаться решающим.

Сайсифер увидела, как помрачнело его лицо, резче выступили скулы, и поняла, что страх возвращается.

— Что же это?

— В документах ничего определенного об этом не сказано, так, сплетни какие-то или, скорее, намеки, но, похоже, что у Лудганны и Онина тоже родился сын. Это вполне возможно, времени с момента их побега и до гибели в море прошло достаточно. Этот сын, если он еще жив, должен быть примерно на год моложе меня. Может быть, он и сейчас живет у Гамаваров. Если так, то к чему он будет склонять Гондобара? Станет ли он поддерживать меня, своего сводного брата?

— Думаешь, нет?

Он энергично потряс головой.

— Для него выступить в мою поддержку означает признать позор матери. А он Гамавар, и главное для него — гордость и честь. Если он жив, то у меня есть все причины опасаться его вражды.

— Но, может статься, он умер много лет назад.

Гайл усмехнулся:

— Может, и так, а может, он женился и народил с полдюжины сыновей! Эти Гамавары плодятся как кролики. Да и как иначе, когда они воюют со всем белым светом, и только от плодовитости их женщин зависит само выживание семьи. Ну, как бы там ни было, скоро мы все узнаем.

Оба умолкли, обдумывая историю, которую поведал Гайл, и пытаясь угадать, как давно прошедшие события повлияют на их теперешнее положение.

Ключ заскрежетал в замке, и в каюту с высокомерным видом вошел Ранновик. «Наверное, — подумал Гайл, — он все же решил, что ни один из нас не достоин его уважения». Пират склонил голову в издевательском поклоне и обнажил великолепные зубы в злорадной усмешке.

— Гондобар ждет вас.

— Мы польщены, — ответил Гайл, встал и подал руку Сайсифер. Девушка поднялась, стараясь не глядеть на Ранновика, чей интерес к ней становился все более и более явным.

Их отвели в другую каюту, немного больше и наряднее первой. Навстречу им из-за стола поднялся мужчина, по знаку которого Ранновик и еще один сопровождавший их пират скрылись за дверью. Гайл и Сайсифер оказались один на один с главой дома Гамаваров. Его наружность крайне поразила обоих, хотя они и старались не подавать виду. Гайл знал, что его дядюшке должно быть лет около пятидесяти, однако стоявший перед ним мужчина выглядел глубоким стариком. Его лицо, почти дочерна обожженное солнцем и выдубленное соленым морским ветром, покрывала сеть морщинок и мелких шрамов. Невысокого роста, но широкий в плечах, он был когда-то могучим воином, однако теперь яркая одежда мешком висела на его иссохшем теле. Его потухшие глаза глубоко запали, рот скрывала густая борода, спускавшаяся ему на грудь, в ушах сверкали драгоценные камни, выглядевшие на этом живом трупе совсем неуместно. Редкие седые волосы, явно давно Pie чесанные, дополняли картину.

Каждое движение давалось ему с большим трудом, дышал он с присвистом, будто только что пробежал несколько миль. Отощавшей рукой хозяин обвел ломившийся от кушаний стол: ничего столь роскошного пленники не ожидали увидеть на пиратском корабле.

— Угощайтесь, — прохрипел старик. — Вот вино, не самое лучшее, конечно. Не из тех, что пристало подавать Императору.

Усилием воли Гайл сдержал рвавшиеся наружу гневные слова. Может быть, он сказал это в шутку? Что ж, время покажет. Он знаком показал Сайсифер, что не стоит пренебрегать приглашением хозяина. Девушка налила себе воды, но к еде не притронулась.

— Немного мяса, пожалуй, — произнес Гайл, подцепляя вилкой кусочек и перекладывая его к себе на тарелку.

— Чувствуйте себя как дома, — добавил Гондобар и сделал широкий жест рукой, видимо приглашая пленников с комфортом располагаться на крытых красными бархатными подушками скамьях. Гайл и в этом заподозрил насмешку, но все же сел. Пират устало посмотрел на них, тяжело опустился на собственную скамью и откинулся на спинку. Перед ним стояла тарелка, полная редких лакомств. Старик время от времени ковырял вилкой в еде, но в рот ничего не брал.

— Итак, — наконец выдохнул он. — Мой племянник, Оттемар Римун… — И умолк, словно ожидая какой-то реакции.

— Не думал, что встречу тебя когда-нибудь, — отозвался тот. — Сказать по правде, были времена, когда я считал тебя легендой, и только.

Гондобар даже не улыбнулся. Лицо его не выражало ничего, кроме неимоверной усталости.

— Лучше поздно, чем никогда, — ответил он. — Еще год, и меня не будет на свете. Я умираю, Оттемар. Думаю, ты это уже понял.

Гайл хотел было сказать что-нибудь утешительно-вежливое, но, не зная, что ждет его в дальнейшем, воздержался.

— И Кванар тоже умирает. Быть может, в эту самую минуту он испускает дух. И тогда законный наследник — ты. Первый в списке возможных претендентов на престол. Ты хочешь быть Императором?

Гайл бросил взгляд на Сайсифер, но ее лицо ничего не выражало.

— А ты поверишь, если я скажу «нет»? На лице Гондобара показалась тень улыбки.

— Конечно, хочешь. Если только ты не пошел в отца.

Гайл моргнул. Что это было, вызов или угроза?

— Здесь у тебя преимущество передо мной. Я никогда не знал Дервика.

— Вообще-то он не был таким уж слабаком, как полагали некоторые, добавил Гондобар. — Со временем я это понял. Он любил землю и все, что растет на ней, а свежий воздух холмов и долин предпочитал пыльным дворцовым коридорам.

— Похоже, что этим он нажил себе немало врагов.

— Одним из них был мой брат, Онин. Но ты знаешь почему. Онин любил твою мать. Больше, чем покой. А мы все пошли за ним.

— А что же теперь? — спросил Гайл. Инстинктивно он чувствовал, что пришло время раскрыть карты. Он готов был договариваться, торговаться словом, делать все возможное, чтобы достичь решения, выгодного для обеих сторон. — Гамавары все еще враждуют с Золотым Городом?

— Империя нас не любит. А вот если бы ты был Императором, что бы ты стал делать тогда? Послал бы против нас мощный флот?

— Если бы я был Императором? — задумался Гайл. — Трудно даже вообразить. А чего бы ты ждал от меня, если бы я был на месте Кванара?

Гондобар вздохнул.

— Я умираю. Но перед смертью мне хотелось бы знать, что Гамавары примирились с Труллгунами, к дому которых мы принадлежим по крови. Мира, Оттемар. Я хочу мира и прощения для моих людей. Хватит раздоров. Мы дадим Римунам клятву верности, признаем себя их союзниками.

Сердце Гайла подпрыгнуло от восторга и неожиданности, но он сделал вид, будто ничего не случилось.

— А как же Даррабан, глава династии Труллгунов? Он ведь открыто заявил, что Гамавары нанесли его дому оскорбление. Как быть с этим?

— Если бы ты был Императором, то мог бы приказать ему, нет, попросить его принять наше предложение мира. Ведь если мы признаем тебя Императором, то разве это не значит, что мы признаем и власть Даррабана? А также брак твоих родителей?

— И отречетесь от Онина? Готовы ли остальные Гамавары пойти на это? Если да, то Даррабану придется принять ваше предложение.

Гондобар тяжело вздохнул и потер глаза.

— Да, ничего другого нам не остается, кроме как признать свою неправоту. Хотя это будет больно. Но ты как Император окажешь нам поддержку?

— Любую, кроме вооруженной. Еще какие-нибудь условия?

— Никаких. Все честно, без обмана и предательства. Это действительно все, чего мы хотим. Я говорю от имени большинства из нас, но не всех. Думаю, что тебе следует это знать. Но если ты станешь Императором и замолвишь за нас слово перед Труллгунами, этого будет достаточно.

— Однако всегда будут Гамавары, которые откажутся соглашаться с мнением большинства.

— Я слишком стар и слаб, чтобы враждовать с тобой, Оттемар, но правду сказать должен, хотя, может быть, ты и проклянешь меня за это.

— Мне не привыкать к горьким истинам. Говори.

— У твоей матери и моего брата родился сын. Его зовут Дрогунд, и он живет в Теру Манга по сей день. Я, предводитель Гамаваров, всю жизнь несу проклятие бесплодия. У меня было три жены, и, хотя всех троих я любил так, как полагается настоящему мужчине, ни одна из них не понесла. Но я взял сына Онина в свой дом и воспитал его как своего. Когда я умру, править в Теру Манга будет он. Но знай, что он ненавидит Империю, Римунов и Труллгунов одинаково сильно. Если бы он слышал наш разговор, то плюнул бы мне в лицо, несмотря на то что я заменил ему отца. А тебя послал бы в Золотой Город, запечатав в просмоленную бочку.

Гайл скривился.

— Понятно. Дрогунд послушен твоей воле?

— Да, он будет верен мне, пока я жив.

— Но не мне. И что же ты предлагаешь делать сейчас?

— Теперь, когда мы понимаем друг друга и ты обещал мне свое содействие, нужно сказать другим Гамаварам. Ты должен отправиться со мной в Теру Манга и выступить перед собранием капитанов. Необходимо, чтобы они тебя выслушали.

Гайл кивнул:

— Хорошо. Все это очень хорошо. Но твои люди должны узнать и кое-что еще. Дело такое важное, что, может статься, даже твои мятежники решат на время забыть о наших разногласиях. Всех нас ждет большая беда, куда более серьезная, чем мелкие семейные свары.

На какое-то мгновение Гайлу показалось, что Гондобар рассердился. В глазах старика промелькнула тень той мрачной силы, которой он, видимо, обладал когда-то.

— Мелкие? — переспросил он почти грозно.

— Не сердись, я не хочу никого оскорблять. Но выслушай, какой опасности Омара избежала совсем недавно и что еще ждет ее впереди, и суди сам.

И Гайл рассказал ему о Корбилиане и войне с Ксаниддумом. Много раз на протяжении его рассказа выражение ужаса на лице старого пирата сменялось недоверием, точно он сомневался в разумности говорившего. «Может, это еще одна разновидность семейного помешательства Римунов?» — то и дело спрашивал он себя. Но девушка дополнила историю некоторыми деталями, и в ее голосе не было ни тени безумия, а только каменное спокойствие, подтверждавшее ужасающую правдивость слов Гайла.

— Мы думали, все кончилось, — завершил свой рассказ Оттемар Римун. Но человек, который пришел из ледяной пустыни на юге, показал нам, что мы ошибались. Омаре грозит новая беда. И, если между нами не будет согласия, мы погибнем. Так что, когда я стану Императором, мне потребуется поддержка всего моего народа. Именно об этом я и собираюсь говорить в Теру Манга. Твои люди должны понимать, что им придется воевать бок о бок с Труллгунами и Римунами. Я знаю, сколь нелегко будет убедить их пойти на это, но, поверь мне, Гондобар, я видел, как солдаты Империи шли в бой в одном строю с Избавителями, Земляными Людьми и воинами Странгарта. В Элбероне и сейчас существует армия, способная противостоять самому свирепому врагу.

Гондобар смотрел перед собой отсутствующим взглядом, словно обдумывал какую-то мысль, внезапно пришедшую ему в голову. Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил. Голос его дрожал, но не от старческой немощи.

— Это зло, о котором ты говоришь, эта сила. — Он произнес это слово таким тоном, точно речь шла о дурной болезни.

— Поверь, я не обманываюсь, она действительно существует, — поспешил возразить Гайл.

— Я знаю. Но где?

Гайл пожал плечами:

— Скрыта уже много веков подряд. Нам придется искать.

— Может быть, и нет.

И тогда Сайсифер стало ясно, что Гондобар знает больше, чем его люди. Он испытал такое, что не часто выпадает на долю других людей. Может, в этом и причина его болезни.

— Ты слышал о ней? — спросила девушка.

— Может быть. Моя земля, которую мы с Онином отняли у каких-то жалких существ, что жили там прежде, зовется Теру Манга. На языке коренных жителей это означает «ужас под землей». Мы никогда не вникали в суть этого названия, да и неудивительно: наши глаза обращены к морю. На север мы никогда не заглядываем: там, за нашими островами, в горах под Кровавым Рогом творятся странные вещи. Однако в последнее время у нас стали исчезать люди. Их убивают твари, которых мы называем пожирателями плоти. Они выходят на охоту, когда стемнеет, и потому мы никогда не спим без света и оставляем на ночь сторожей. А кроме того, земли, расположенные за нашими, стала заволакивать какая-то мгла. Люди боятся. Вот потому-то я и хочу, чтобы Гамавары примирились с Труллгунами и вернулись на Золотые Острова. У моих людей нет никакого желания поближе познакомиться с ужасом, что обитает в подземельях Теру Манга.

Гайл взглянул на Сайсифер. Девушка сидела абсолютно прямо, крепко зажмурившись, и он подумал, что она, должно быть, разговаривает с Киррикри. Мгновение спустя глаза ее открылись. Гондобар был по-прежнему занят своими мыслями и не обратил никакого внимания на странное поведение гостьи.

— Что случилось?

— Мне кажется, я видела это раньше. — Девушка имела в виду внутреннее зрение. — Теру Манга. Гондобар прав, вся местность окружена облаком тьмы. Неужели Анахизер там?

Гайл содрогнулся.

Гондобар прервал их беседу.

— Так значит, ты можешь заглядывать в будущее? — спросил он, обращаясь к Сайсифер. — Тебя поэтому и везут за море или ты путешествуешь как любовница Оттемара?

Внутренне Сайсифер вся ощетинилась, но ответила не столь резко, как ей хотелось.

— Нет. — Голос ее звучал, как перезвон сосулек.

— А зачем ты потребовал ее на свой корабль? — поинтересовался Гайл. Уж не потому ли, что считал ее моей любовницей?

Гондобар нахмурился.

— Нет. Я вообще ничего не знал о ее существовании. Ее потребовал для себя Ранновик.

— Зачем? — Голос девушки прозвучал, как удар хлыста. — Что ему от меня нужно?

— Просто он тебя хочет, — без тени смущения объяснил Гондобар. — Он тебя увидел, и ты ему понравилась, вот и все. Он же Гамавар.

— А ты согласился?

— Мне приходится считаться с его желаниями. Он — человек Дрогунда. Когда Дрогунд станет править Гамаварами, Ранновик будет его правой рукой. Я пытался убедить Дрогунда в своей правоте. Я даже пытался задобрить его: давал его людям почетные места среди капитанов кораблей. Ранновик плавает со мной, что уже честь для него. Конечно, он меня уважает, но служит двум хозяевам.

— И потому, когда он потребовал меня, ты согласился, — холодно прокомментировала Сайсифер.

— Да.

— Я скажу Ранновику, чтобы и пальцем не смел трогать Сайсифер, вмешался Гайл. — Или он презирает меня так же, как Дрогунд?

— Он знает, кто ты такой, — ответил Гондобар.

Вдруг Сайсифер встала и подошла к столу. Выбрав сочную сливу с наполненного фруктами блюда, девушка принялась спокойно ее разглядывать.

— Очень хорошо, Гондобар. Мы проверим Ранновика на верность.

Предводитель пиратов испугался:

— Но это очень деликатное дело…

— Понимаю. Мы будем осторожны. Но скажи Ранновику вот что: если он посмеет прикоснуться ко мне, этот корабль никогда не найдет дороги домой.

Гондобар молчал, но Гайл подошел к девушке, взял ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Что за игру ты затеяла?

— Я видела Теру Манга. Ее скалистые берега изрезаны сотнями рек и речушек. Чтобы попасть в крепость пиратов, надо проплыть по ним, но для этого требуется большое искусство. Многие отважные мореходы расстались с жизнью, пробираясь сквозь лабиринт воды и камней. Никто не сможет найти крепость без карты или хорошего провожатого. Да и стоит она далеко от берега, на высоком утесе. — И она обернулась к пирату: — Так ведь, Гондобар?

— Откуда ты знаешь? — воскликнул он испуганно.

— Цитадель стоит футах в пятистах от берега. Она вырублена в цельной скале и похожа на холм, изрытый кроличьими норами. Чтобы попасть в нее, надо карабкаться по веревочным лестницам…

— Откуда ты все это знаешь? — продолжал сипеть пират. От страха ему даже изменил голос.

— Видела, — ответила девушка спокойно. — Хотя никогда там не была. Это и есть мой дар. Даже Гайл побледнел.

— Твой дар? — прошептал он. — Так значит, он не покинул тебя после Ксаниддума? Или это Киррикри рассказал тебе все?

— Я видела Теру Манга, — громко продолжила Сайсифер, — и стену мрака, что окружает ее. Я знаю, что на твоем судне есть лоцман, единственный из всей команды, кто может найти дорогу домой. На каждом вашем корабле есть такой человек. Их мало, ибо лишь избранных обучают искусству прохождения через лабиринт Теру Манга.

— Это так, — подтвердил Гондобар, глядя на нее с таким ужасом, будто перед ним была не женщина, а ядовитая змея.

— Если Ранновик не выполнит моего требования, твой корабль и два других вместе с ним никогда не вернутся в родную гавань. Я никому не причиню вреда, буду спокойно сидеть в твоей каюте, можешь даже заковать меня в цепи, если хочешь. Но корабли не найдут дорогу домой.

Гайл хотел было воспротивиться — уж слишком рискованно она играла, но тут ему пришло в голову, что лучшего способа убедить Ранновика и остальных в существовании силы просто нельзя было придумать. Даже на Гондобара это произведет впечатление. И Гайл обернулся к нему.

— Поверь мне, дядюшка, она это может, — произнес он, не переставая удивляться хладнокровию Сайсифер.

Тот хмуро наблюдал, как девушка поедает сочный плод. Ее глаза притягивали старого пирата, словно магнит. Наконец он встряхнулся.

— Хорошо. Проверим. Я прикажу привести лоцмана. — И, повернувшись к двери, он издал зычный крик. В каюту немедленно ввалился огромных размеров пират, готовый искромсать на мелкие кусочки всех врагов своего хозяина.

— Приведи лоцмана! — рявкнул Гондобар.

Сайсифер покончила со сливой и теперь вытирала губы, Спокойно глядя Гайлу в глаза. Однако выражение безмятежности сошло с ее лица, когда огромный пират снова возник в дверном проеме, а из-за его спины показался Ранновик.

— Ты звал меня? — спросил он, и его ухмылка стала еще шире, как только он заметил явное раздражение Сайсифер.

— Ранновик и есть лоцман? — удивился Гайл.

— Да, — кивнул Гондобар. — Скажи же ему! — бросил он девушке, которую уже просто трясло от злости.

Сайсифер справилась с собой и изобразила приятную улыбку.

— С удовольствием, — ответила она. — С большим удовольствием.