"Гипнотические реальности" - читать интересную книгу автора (Эриксон Милтон, Росси Эрнест, Росси Шейла)

7. Наведение через косвенно обусловленное закрытие глаз

На этом сеансе Эриксон продолжает работать над той основной проблемой, которая существует у доктора С. при обучении переживанию транса: как задействовать и как доверяться бессознательным способам функционирования. Это наиболее типичная проблема, с которой должен научиться справляться современный гипнотерапевт в западной культуре, где рациональный аспект психики ценится превыше всех остальных. Это склонность полного предрассудков и гордыни интеллектуализированного ума принижать достижения и возможности бессознательного. Сознательный разум хотел бы верить в свою независимость и силу. На самом деле сознание всегда имеет какую-то фокальную точку, и потому ограничено тем, что в этот сиюминутный фокус входит. Оно не может справляться со всем сразу; в каждый данный момент нашей жизни мы зависим от бессознательных процессов (для регуляции всего — начиная от состава крови и кончая следующей словесной ассоциацией). Сознание — это относительно недавнее эволюционное завоевание. Хотя нам хотелось бы верить, что сознание — это высокая форма эволюционного развития, на самом деле это крайне лабильное и ограниченное в своих возможностях явление.

Крупной проблемой сознания в той форме, в которой оно сконструировано сейчас, является то, что оно часто исключает все, что не входит в его непосредственный фокус, и склонно верить только своему собственному сиюминутному настроению и своей правде. Потому неудивительно, что внутри каждого из нас как личности и между нами как отдельными людьми существует такое количество острых конфликтов. Из-за этих ограничений важно расширить сознание (повысить осознание), научившись оптимально соотносить себя с бессознательным. С точки зрения Эриксона, это означает дать бессознательному шанс делать свою работу. Терапевтический транс можно понимать как состояние, в котором работа бессознательного до некоторой степени освобождена от ограничений, создаваемых фокусами и установками сознания. Когда бессознательное завершит работу, сознательный разум может принять результат и направить его соответственно на различные подробности и ситуации (обстоятельства) жизни. Бессознательное является производителем, а сознательное потребителем; транс — посредник между ними.

Эриксон начинает сеанс с замечаний, рассчитанных на то, чтобы вызвать замешательство и депотенциализировать сознание. Затем он демонстрирует еще один косвенный подход к наведению при помощи обусловленного закрытия глаз. Он подчеркивает необходимость тщательного наблюдения за наведением транса шаг за шагом, в соответствии с определенной шкалой. Наиболее ценная часть комментариев этого сеанса — примеры необычайной наблюдательности Эриксона в работе с рядом трудных проблем транса, включая источники психологического замешательства, «ложь» в трансе, меняющиеся ритмы внушения в трансе, постгипнотическое внушение, работу со спонтанным пробуждением и способы защиты субъекта в трансе.

Замешательство при наведении транса

Эриксон начинает сеанс с того, что спрашивает С., чего бы она хотела сегодня добиться. С. упоминает бородавку, которую она хотела бы свести, но ни слова не говорит о личных проблемах, с которыми она хотела бы поработать. В течение нескольких минут идет пустой разговор. Затем Эриксон тихо говорит: "Может быть, доктор Росси что-нибудь замечает?". Это был намек доктору Р. обратить внимание, что моргательный рефлекс С. начал спонтанно замедляться. Р. не уверен, что именно происходит, но сознает, что Эриксон просит пристально наблюдать за С. Пациентка со смущенным смехом спрашивает, что происходит. Эриксон уверяет ее, что она очень скоро это узнает. После небольшой паузы Эриксон продолжает.

Э: Как скоро вы это узнаете?

С: Я даже не знаю, что именно, предполагается, я должна знать.

К чему я готова?

(Пауза)

Что я, предполагается, должна знать? (Пауза)

Р: Вы часто используете этот метод намека на то, что происходит, на что сознание пациента не настроилось. Это обычно запутывает пациента, депотенциализирует субъективное чувство контроля Эго и усиливает ожидание, будто произойдет что-то необычное и важное. Ее вопросы ясно показывают большое замешательство, которое было вызвано вашим простым высказыванием: "Может быть, доктор Росси что-нибудь замечает?".

Наведение через косвенно обусловленное закрытие глаз

Э: Теперь я буду говорить «четное-нечетное» с некоей целью.

С: Вы мне скажете?

Э: В конце.

Четное.

Нечетное.

(Пауза)

Нечетное. Нечетное. Нечетное. Четное.

(Пауза)

[С. явно в затруднении относительно произносимых Эриксоном слов «четное-нечетное». Он говорит так, что, по-видимому, это должно что-то значить, но она не может понять, что именно. После мгновения концентрированного внимания она явно сдается и погружается в себя].

Э: "Нечетное" говорится, когда моргание глаз медленное, и «четное» — когда оно быстрое.

Р: Вы просто говорите это, при том, что она не осознает, что именно вы делаете?

Э: Да.

Р: И что с ней от этого будет?

Э: Она проводит связь бессознательно. Она начинает с двух морганий, одного быстрого и одного медленного. Бессознательно она отмечает, что я сказал «нечетное» после медленного моргания, поэтому затем она делает паузу и моргает медленно три раза, затем моргает один раз быстрее и затем опять делает паузу.

Р: Это такая индукционная процедура, или что?

Э: Это индукционная процедура, потому что так вы прикрываете веки. Это способ добиться, чтобы веки опустились.

Р: А почему веки опустятся?

Э: Потому что это становится обусловленной реакцией. «Нечетное» начинает ассоциироваться с ощущением медленности, если говорить это каждый раз, когда глаза прикрываются медленно.

Р: Как только вы установили эту ассоциацию, вам стоит только сказать «нечетное», и веки будут двигаться медленнее, медленнее и наконец закроются. Это еще один тонкий способ наводить транс? Это бессознательная реакция для наведения?

Э: Да, это бессознательно обусловленная реакция.

Шкала наблюдений за глубиной гипноза

Она движется взад-вперед по шкале от одного до ста.

С: Я обычно не моргаю так часто.

Э: Теперь она добралась примерно до пятнадцати.

(Пауза)

50…

35—40…

15, закрылись.

[Обращаясь к Росси: Это я затянул. Я прерывался, чтобы можно было подробно все продемонстрировать. Обычно такое длительное время не требуется. Тут просто вам случай посмотреть, как оно действует.]

Э: По шкале от одного до ста, где сто — это глубокий транс. Когда глаза закрываются, когда вы говорите «закрылись», субъект, вероятно, на отметке 10.

Р: Вы используете свою собственную субъективную шкалу, когда говорите, что она дошла до 15, 50 и т. д. Когда она дошла до 15, я обратил внимание, что у нее начинает сглаживаться мимика. При 40 я заметил больше спокойствия.

Э: Я сказал «закрылись», когда глаза начали закрываться при медленном моргании, и это сработало, для того чтобы они закрылись.

Транс как обучение на опыте, а не с помощью интеллекта

Я знаю, С. хочется отправиться в свободный поиск.

(Пауза)

Вот вы видели, как сознательный разум ловит значимое слово. Через некоторое время она позволит свободному поиску оставаться бессознательным.

(Пауза)

[Обращаясь к С.] Поиск среди всего того, чего вам в самом деле хочется по многим причинам, того, что вам хочется не только понять, но и пережить.

(Пауза)

Р: При словах "свободный поиск" было видно, как С. расслабилась, и это было явно вызвано эго-сознанием, поскольку получилось наглядно и быстро. Когда расслабление проводится бессознательным, оно как-то более тонко. Сознательный разум клиентки узнал в выражении "свободный поиск" ее собственное описание углубляющегося транса (см. конец первого сеанса).

Э: С. ведь пыталась добиться какого-то рационального понимания гипноза, она не сознает, что, для того чтобы научиться плавать, нужно забраться в воду и на самом деле испытать это. Интеллектуальное книжное знание плавания не подойдет. Она пыталась войти в транс и при этом понимать. Но на самом деле нужно сначала просто влезть в воду.

Р: Когда пациент пытается наблюдать и понимать, то это мешает процессу обучения через опыт, при котором просто позволяют происходить всему, чему угодно. В трансе необходимо учиться на опыте, а не интеллектуализировать.

Перемежающиеся внушения: многоуровневые высказывания в адрес сознательного и бессознательного

Поскольку вы знаете достаточно о явлениях, то вы можете позволить своему собственному бессознательному разуму вырабатывать любые явления, какие вы хотите. И в любом направлении.

И вам следует сделать это так, чтобы у вас был этот опыт, это открытие того, что ваш бессознательный разум способен сделать.

Э: "Вырабатывать" подчеркнуто, как отдельное слово, чтобы превратить его в команду.

Р: Что такое команда?

Э: "Так что вы можете позволить вашему бессознательному разуму" — это разрешение, которое сознательный разум слышит, «вырабатывать» — делает это командой, которую слышит бессознательное. Это метод рассеивания. Команда дана незаметно.

Р: А какое послание здесь вставлено?

Э: Слово «вырабатывать». Ударение на этом слове делает его не просто еще одним словом в предложении, а словом специфическим.

Р: Конкретное указание и команда бессознательному даются при помощи ударения на слове "вырабатывать".

Охват всех возможностей реагирования, чтобы помочь внушению

Ваш бессознательный разум может решить, какую часть или какие аспекты этого переживания можно разделить с доктором Р. и мною.

Вообще с другими людьми.

С пациентами, с которыми вы работаете.

(Пауза)

С другими внутри вас.

Кроме того, все, что вы поняли, принадлежит вам. Но вы можете поделиться с другими такими способами, о каких вы никогда раньше не думали.

Э: Она думает: "Делиться ли мне этим с доктором Р., с учетом того, что я знаю доктора Р. только до такой-то и такой-то степени? Сможет он это вынести? Будет ему это интересно?".

Р: Эти утверждения являются серией психологических трюизмов, в которых вы упоминаете все возможности реагирования, и тем самым вводите все, что она делает, в ассоциативную связь с вами и вашими словами. Ей легко принять и последовать любому из этих трюизмов, но что бы она ни выбрала, это все же поставит ее в такую ситуацию, когда она следует вашим словам и тем самым подкрепляет свой раппорт с вами и намерение следовать другим внушениям.

Депотенциализация сознания скукой: пример косвенного внушения

Я приведу вам личный пример.

Когда я в школе учил таблицу умножения, мой учитель сказал: "Не знаю, что ты там делаешь, но ответы у тебя правильные". Мне пришлось ждать, пока я пойду в колледж, чтобы объяснить моему учителю, что это я там делал.

(Пауза)

У меня есть сын, и ему учитель сказал: "Не знаю, что ты делаешь на уроках арифметики, но ответы у тебя правильные, и поэтому валяй, продолжай делать то, что делаешь".

Причина, о которой учитель не знал, заключалась в том, что мой сын-шестиклассник пользовался логарифмами.

Учителя это поставило в тупик.

Это вызвало у моего сына недоумение, и он сделал вывод, что логарифмическая линейка — это детская игрушка.

Я послал его в библиотеку поискать какие-нибудь книжки, которые смогут его заинтересовать.

Он нашел книжку по логарифмам и начал систематически изучать логарифмы.

И пытался обучить им своего учителя.

Но на самом деле он не мог объяснить логарифмы своему учителю, и позднее обнаружил, что обучать логарифмам даже студентов университета — работа не из легких.

Я рассказал ему, как я делал математику.

Он сказал: "Ну, так я делал уже давно, но это слишком просто". Когда вы пользуетесь таблицей умножения, между ответами существует математическое соотношение. Если вы знаете математические соотношения, то вы знаете ответы. Возьмите таблицу умножения на семь:

7 х 1 = 7

7 х 2 = 14

7 х 3 = 21

7 х 4 = 28

7 х 5 = 35

7 х 6 = 42

7 х 7 = 49

7 х 8 = 56

7 х 9 = 63

Если вы знаете соотношение прогрессии последней цифры, легко запомнить всю таблицу.

Р: С. в этот момент находится в легком трансе, так что какова цель столь сложного и детального математического примера, в такой бессвязной манере? Разве это не активизирует ее сознательный разум и не помешает процессу углубления транса и бессознательного обучения?

Э: Часто с высокоинтеллектуальными субъектами вы ударяетесь в малоинтересные детали, чтобы им это все до чертиков наскучило.

Р: Вот, оказывается, что вы делаете? Вы стремитесь, чтобы это ей до чертиков наскучило? Вот почему вы использовали математический пример! Ну, вы добились успеха, потому что в этот момент я сам начал входить в транс.

Э: Они не знают, что вы делаете, они пытаются быть вежливыми, и это, как научил их прошлый опыт, ужасно утомительно.

Р: То есть это способ сделать так, чтобы она утомилась.

Э: Да, не говоря ей о том, чтобы она чувствовала себя утомленной!

Р: Понял. Вы изымаете из ее интеллекта всю бойкость и энергию. Вы разряжаете его этой скукой. Вы выпускаете скукой всю шипучку.

Э: Совершенно верно.

Р: Я понял! Мне тоже стало скучно! Я еще думал: "Это что, предполагается такая блестящая гипнотерапия? Что это такое?" Но теперь я вижу, зачем она используется, и понимаю, что это было замечательно. Вы депотенциализировали сознание, заставив его сдохнуть со скуки.

Э: Да, совершенно верно.

Р: Это великолепный пример вашего косвенного подхода к внушению. Вы не внушали прямо, чтобы она расслабилась или чувствовала себя утомленной, скорее, вы прибегли к созданию определенной психологической ситуации или стимула (скучная арифметика), которые вызовут определенную реакцию (вежливое поведение), которая, в свою очередь, вызовет переживание умственного утомления по ассоциации и процессы, которые уже идут внутри нее. Она не может узнать соотношение между тем, что вы говорите, и тем, что она на самом деле переживает. Из-за этого косвенное внушение ускользает от ее сознательного внимания. Она реагирует определенным способом, но может не знать наверняка, почему. Это незнание совместимо с сущностью транса, который заключается в том, чтобы допустить более автономные или спонтанные реакции без того, чтобы привычные установки сознания структурировали, направляли и контролировали их.

Для пользы читателя укажу: я думаю, что соотношение, о котором вы говорите, это то, что последние цифры в таблице умножения на семь на самом деле образуют прогрессию, которую легко видеть, когда они расположены рядами по три:

7 8 9

4 5 6

1 2 3

Конечно, когда человек пытается войти в транс, у него нет надежды это понять. Поэтому их сознание просто сдается. А это и есть транс, когда нормальное сознание Эго больше не контролирует и не направляет все, как обычно.

Индивидуальные значения: разряжение негативных установок

Индивидуальные значения для вас являются вашими. Применение же всех этих значений к другим — это совсем другое дело. Я мог знать математические соотношения и не мог объяснить их моему учителю.

Мой сын не мог объяснить своему учителю.

Но мы получаем такие же ответы, как и они.

Мы не могли объяснить, почему предпочитали делать это нашим способом.

(Пауза)

Э: Я пытаюсь добиться того, чтобы она поняла: то, что может быть приятно и удобно для одного, может не быть приятно и удобно для других.

Р: Почему вы это здесь вставляете?

Э: Сколько раз вам пациент говорил: "Ну, вам не интересно было бы это слушать". Это для них очень блокирующая мысль. Они сами себя блокируют. Ваша задача сказать им: "Вы интересны".

Р: Вы прорываетесь сквозь негативную установку сознания. Вновь вы говорите С., что ей не нужно понимать транс интеллектуально, ей нужно только переживать его.

Источник психологического замешательства

Теперь на тему о галлюцинациях, регрессии, искажении времени, отборе воспоминаний, достижении понимания, изоляции «я» от ситуации.

(Пауза)

Я существую у себя в офисе.

(Пауза)

Э: Ее может интеллектуально интересовать любое из этих явлений, но она не может знать, желает ли их ее бессознательное.

Р: Мы должны иметь достаточно смирения, чтобы позволить ее бессознательному принять управление и испытать любую из этих возможностей, какая ему нужна.

Э: Да, мы позволяем бессознательному принять управление. Каждый раз, когда субъект пытается делать то, что он понимает [пытается управлять своим бессознательным при помощи своего сознания], он впадает в замешательство.

Р: Интересно, не проливает ли это свет на значение замешательства вообще, когда мы имеем дело с личностью и ее внутренними проблемами? Замешательство — это результат попытки навязать наше сознательное и более ограниченное понимание более широким паттернам бессознательного функционирования?

Э: Замешательство возникает как результат попыток навязать какую бы то ни было форму регламентации естественным процессам.

Р: Понятно. Именно так вы бы определили психологическое замешательство.

Э: Сороконожка может счастливо шагать вперед, пока какой-нибудь жучкин сын не спросит ее, какая нога следует за какой. Тут она впадает в замешательство, пытаясь это вычислить, а пока она не рационализирует, с ней все в порядке.

Р: С нейропсихологической точки зрения интересно, не являются ли психологическое замешательство и ошибки результатом попыток навязать рациональные программы левого полушария гештальт-паттернам правого?

Голос терапевта вызывает индивидуальные ассоциации

Вы можете научиться слышать мой голос как единственный значимый звук. Значимый звук, которому вы даете интерпретацию.

И нет необходимости, вам зря тратить умственную энергию на реальность, на внешнюю реальность.

Вот я это проиллюстрирую.

(Пауза)

Когда у меня была демонстрация

в больнице, со мной на сцене было несколько субъектов. Они не были в трансе.

Я сказал аудитории, что эти люди на сцене сейчас войдут в транс. Пока я это делал, я обратил внимание на несколько человек в аудитории, которые входили в транс. Они были неподвижны.

Я сказал людям в аудитории, что они могут оглянуться вокруг и посмотреть, кто уже вошел в транс. Некоторым, может быть, придется встать, чтобы оглянуться вокруг.

(Пауза)

Э: Я хочу, чтобы она слушала мой голос как нечто, значимое лично для нее.

Р: Вы пытаетесь ассоциировать свой голос со значимыми измерениями внутри нее. Она может даже реинтерпретировать ваши слова в терминах своих собственных психических установок и личных контекстов, в которые она помещает ваши слова.

Э: Мои слова не ограничиваются словами как таковыми. Они совершенно естественно стронут в ней цепочки различных ассоциаций.

Р: Так что здесь вы фактически описываете еще один естественный психический механизм: процесс ассоциации. И в то же время ассоциативно привязываете свой голос ко всем тем ассоциациям, которые были вызваны.

Э: Совершенно верно, чтобы их ассоциации разрабатывались на бессознательном уровне. Вы им уже сказали, что им не обязательно делиться с вами всем, и вы хотите, чтобы они разрабатывали их сами.

Р: Вы активируете бессознательное и заставляете их пошевеливаться?

Э: Вы заставляете их пошевеливаться, потому что в их распоряжении была обширнейшая территория.

Р: Иными словами, вы хотите, чтобы пациенты были активны во внутреннем мире, а не просто сидели перед вами пассивно.

Э: Совершенно верно.

Утилизация внутренних реальностей в спонтанном трансе: обычный повседневный транс

Одна девочка в аудитории встала и посмотрела вокруг себя.

Я сказал ей, что она может сделать что-нибудь, что ей нравится.

(Пауза)

Она кивнула головой, соглашаясь. Она это сделает.

Я работал с другими субъектами на сцене.

Позже я попросил ее уделить мне немного внимания.

Я попросил ее сказать мне, может ли она поделиться с другими, рассказать мне, что она сделала, и объяснить это.

Она сказала, что была внизу у залива и смотрела по сторонам. Никого не было видно, поэтому она выкупалась нагишом и прекрасно провела время.

Затем она услышала мой голос с очень далекого расстояния. Расстояния примерно в пятьдесят миль.

Трудно было узнать мой голос из-за расстояния, когда я попросил ее вернуться в больничное помещение.

Она вернулась и объяснила, как она резвилась, плавая нагишом, и раньше она часто купалась нагишом одна в этом месте.

Ей понравилось там плавать, и теперь она очень хорошо отдохнула, (Пауза) освежилась.

(Пауза)

Вы делали нечто похожее ночью во сне.

(Пауза)

Вы можете делать нечто похожее в состоянии транса.

(Пауза)

Вы можете читать книгу.

Вы можете пойти купаться.

Вы можете разговаривать с друзьями.

И все будет абсолютно реально, потому что единственная реальность, которая бывает у явлений, — это реальность, которую придают им наши чувства.

Р: Это обычное дело для вас — заметить спонтанные трансы, в которые впадают люди в аудитории, пока они, казалось бы, слушают вас. Их тела неподвижны, в глазах типичное «пустое» или «отсутствующее» выражение, и мимика у них может быть сглажена. Такого рода транс или задумчивость — это естественная часть повседневной жизни, и вы разработали подходы для того, чтобы утилизировать эти спонтанные трансы, и для демонстрации и для терапевтических целей. Сам факт, что эта девочка из аудитории не поленилась встать, показывает, что она в раппорте с вами, и вашего простого внушения, чтобы она "сделала что-то, что ей нравится" было достаточно, чтобы утилизировать ее спонтанный транс для целей демонстрации.

Э: Когда она встала, я увидел, что она в трансе, по экономии усилий в ее движениях: медленный и очень координированный способ двигаться.

Р: И тогда вы утилизировали ее спонтанный транс для целей демонстрации.

Э: Она сама этого захотела.

Р: Понятно. Поскольку она вошла-таки в спонтанный транс и последовала вашему внушению встать и посмотреть вокруг, вы пришли к выводу, что ее бессознательное просит трансовых переживаний под вашим руководством.

(Далее Эриксон приводит несколько других примеров того, как он определил бессознательное желание экспериментальных субъектов и пациентов, а затем утилизировал эти желания в глубоком трансе, чтобы помочь их исполнить).

Р: Это в значительной степени объясняет то, как успешно вы помогаете субъектам достичь значительных целей в глубоком трансе. Будучи чувствительны к тому, чего они хотят и в чем нуждаются, и "давая им разрешение" достичь этих целей, вы делаете так, что они входят в интенсивные периоды внутреннего погружения (глубокий транс), сосредоточенного на их нуждах, и тем самым достигают внутренней их реализации. Это объясняет силу вашего клинического подхода, центрирующегося на пациенте; вы плывете по естественному течению, которое они стремятся выразить. Вы просто утилизируете то, что уже есть.

Э: И когда пациент говорит: "Я не хочу делать того-то", я говорю: "Все в порядке. Тогда я этим займусь, пока вы делаете что-то другое". Так, чтобы они могли диссоциироваться.

Р: Вы предлагаете им диссоциировать свой негативный аффект от чего-то, что нужно сделать.

Минимальные сигналы и бессознательное восприятие, без экстрасенсорики

Слепой человек слышит и ощущает и чувствует кого-то другого.

Он не может видеть того человека, но он может слышать, какого человек роста.

Он может сказать, говоря с человеком, просто говоря что-то человеку сам, он может сказать, мужчина перед ним или женщина, потому что звук по-разному отражается от тела этого человека ему в уши.

Он может сказать, стоит ли человек к нему лицом или спиной. У всех нас так много источников знания, о которых мы не подозреваем. (Пауза)

Не остановитесь ли вы, чтобы подумать об этом?

Мы не знаем, (Пауза) какое употребление вашего осознания явлений

вы будете использовать.

Э: Большинство людей полностью не знают, как они способны реагировать на различные виды стимулов. Значительной части информации, получаемой через мельчайшие сигналы, они приписывают мистическое значение. (Далее Эриксон объясняет, как заставить субъекта обернуться, глядя на его спину. Например, это достигается так: человек, который оборачивается, на самом деле уловил очень тонкие знаки, исходящие от других присутствующих, которые заметили того, который смотрит. Если эти два человека оказались наедине, тот же эффект достигается путем улавливания легких запахов или звуков присутствия другого, и то, что эти слабые запахи или звуки улавливаются, даже не осознается. Люди часто спрашивают Эриксона о том, присутствует ли в гипнозе экстрасенсорика и другие парапсихологические явления. Эриксон просто отвечает, что он лично никогда не сталкивался с ситуацией, в которой такие «парапсихологические» явления нельзя было бы объяснить мельчайшими сенсорными сигналами, и люди не сознают, что способны их использовать).

Р: Да, многие эксперименты по чтению чужих мыслей, чувств и мускульных усилий в ранний период существования гипноза (Hull, 1933) могут быть объяснены как формы идеомоторных или идеосенсорных сигналов, которые большинство людей обычно не отмечают.

Использование неосознаваемых сигналов и восприятия

Вы можете ехать прямо на запад и миновать отдаленный горный обвал.

Ландшафт производит на вас впечатление очень теплое.

Десять лет спустя, когда вы едете на восток, вы узнаете этот ландшафт. Можно подумать о ситуации, не используя ни одного мускула.

Или можно думать о ситуации и использовать только воспоминания о мускульных действиях.

Или можно только очень слабо использовать мускулы.

Можно вспомнить давно минувший страх, и быть совершено пассивным, но полностью ощутить память об этом страхе. (Здесь Эриксон приводит пример из личных воспоминаний, связанный с мускульным действием). И вы можете сделать мой голос просто бессмысленным звуком, который вы можете интерпретировать так, как захотите.

(Пауза)

И у вас нет никакого основания быть испуганной, или возбужденной, или смущенной, помимо ваших собственных желаний и вашего собственного понимания.

Вы можете смотреть на что только хотите, чтобы его увидеть. Вы используете свои воспоминания, чтобы это построить.

Если строительству помогает то, что вы откроете глаза, это ничего.

Но вы можете строить и с закрытыми глазами. Короче, существует обширное поле исследования для вас.

[Обращаясь к доктору Р.]: Теперь, когда у пациента есть эта возможность исследовать самого себя, вы должны быть очень осторожны и не интерпретировать ничего из того, что они делают.

Э: Это еще один пример того же самого: вы не знаете, какие признаки вы используете, но вы знаете этот ландшафт. Весь эффект регистрируется.

Р: Весь — то есть гештальт?

Э: Да, гештальт.

Р: Так что с помощью этого примера вы говорите С., чтобы она была чувствительна к гештальтам?

Э: Я говорю ей: "Не принимайте на веру то, что дело только в одном сигнале или факте, который вы можете назвать, когда вы что-то узнали".

Р: А почему вы это ей говорите? Чего вы добиваетесь?

Э: Вы не знаете, какие признаки используете, но вы же узнаете предметы.

Р: Так что ваше бессознательное автоматически отождествляет все эти признаки и сообщает вашему разуму "это то-то и то-то", не сообщая сознательному разуму всех деталей того, как оно пришло к этому заключению. Вы говорите ее бессознательному, чтобы оно использовало все свои источники информации.

Э: Не обязательно должен быть признак, который можно назвать. Сознательный разум обычно думает, что ему необходимы сигналы, которые можно определить, но конкретные сигналы, чтобы что-то делать, не нужны.

Р: Но почему вы даете ей этот урок здесь?

Э: Потому, что она получила образование психолога, а один из дефектов в образовании психолога состоит в том, что вас пытаются заставить осознавать все признаки разных явлений.

Р: Они учат сознательно вешать на все ярлыки, вместо того чтобы использовать интуицию (бессознательное восприятие). В случае с С. вам приходится разрушать части этого сверхрационального обучения, чтобы заставить бессознательное работать самостоятельно. Это необходимо, если мы хотим, чтобы она испытала гипнотические явления, в которых бессознательное действует автономно. Вы, таким образом, пытаетесь активировать ее бессознательное тем, что

(1) подчеркиваете все то, что оно хорошо делает само по себе и

(2) депотенциализируете ее чересчур активную сознательную ориентацию, подчеркивая, что в ней нет надобности.

Э: Она научилась в колледже, что для того, чтобы выразить что бы то ни было, надо использовать слова и цифры.

Р: Этот рациональный подход хорош для некоторых интеллектуальных явлений, но не годится для обычного человеческого функционирования.

Э: Он не хорош!

Р: Он замораживает. Он ограничивает вас вашим сознательным восприятием. Он замыкает ваше бессознательное восприятие и мышление. Вы не доверяете вашему бессознательному восприятию.

(Эриксон далее рассказывает очаровательную историю о том, как он и несколько его коллег-мужчин во время конференции наблюдали, как маленькая девочка в явном затруднении топталась перед мужским туалетом. Доктор Эриксон немедленно с кем-то поспорил, что она выберет среди них женатого человека с наибольшим количеством детей, чтобы попросить провести ее в мужской туалет.

С безошибочным бессознательным восприятием она именно так и выбрала. Ребенок не тратит время на размышления типа "человек, который лучше всех мне поможет, — это человек, у которого много детей и который поэтому привык к подобным вещам").

Р: Вы хотите, чтобы С. научилась доверять бессознательному знанию и умению в своей трансовой работе. Этот опыт затем поможет ей в конечном итоге достичь лучшего равновесия между иррациональными и рациональными процессами в ее повседневной жизни.

Э: Да! Вы можете не смотреть на обручальные кольца, чтобы определить, кто женат или кто замужем.

Доверие к бессознательному функционированию: транс как естественная форма бессознательного функционирования

[Обращаясь к С.]: Мы рано узнаем, что для того, чтобы что-то видеть, нам нужно держать глаза открытыми. Но для того, чтобы восстановить сцену, которую вы видели, вам достаточно воспоминаний.

[Обращаясь к Р.]: Всю жизнь человек учится, что глаза надо держать открытыми, и потому вы им говорите, что можно открыть глаза, поскольку это им, возможно, поможет. Вы даете им возможность открыть глаза. Они также знают, что могут пользоваться носом, чтобы ощущать запахи, ушами, чтобы слышать, пальцами, чтобы осязать. Р: Они узнают все это путем импликаций.

Э: Да, путем импликаций. Можно учиться через чтение, через видение, через осязание, когда вам что-то сообщают, когда вы что-то переживаете, и наилучший способ учиться, как говорят в просторечии, это прочувствовать на своей шкуре.

Р: Если вы хотите, чтобы человек вошел в транс, сделайте так, чтобы он доверял своему бессознательному, потому что транс — это естественная форма бессознательного функционирования.

Э: Совершенно верно.

Р: Наша точка зрения такова, что транс есть измененное состояние сознания. Вы согласны с тем, что он является палеологической системой психического функционирования — более палеокортикальной, чем неокортикальной?

Э: Транс есть более простой и менее сложный способ функционировать.

(Здесь Эриксон приводит примеры того, как ребенок учится предпочитать те или иные виды пищи и т. д., наблюдая за реакцией своих родителей, братьев и сестер на пищу. Это рано приобретенное знание базируется на более простых и более прямых способах наблюдения, а не на более сложных формах обучения, включающих промежуточное использование слов и мыслительных процессов, которые приходят позже. Эриксон, однако, не верит, что транс есть атавистическое достояние).

Пантомима и невербальная коммуникация с целью достичь более простых уровней поведения

Вы чувствуете стихи, чувствуете картину, чувствуете статую.

Чувство — это очень значимое слово.

Мы осязаем не просто пальцами, но своим сердцем, разумом.

Вы чувствуете при помощи знаний, обретенных в прошлом. Вы чувствуете при помощи надежд на будущее. Вы чувствуете настоящее.

Р: Вам нравится использовать пантомиму и невербальные подходы к трансу, потому что они активизируют и достигают более глубоких и более простых уровней функционирования.

Э: Да. Вы тем самым обходите насильственно внедренные жесткие формы более поздних приобретений сознания. Становится не обязательно выражать все словами.

(Эриксон приводит пример ухаживания за девушкой. Девушка может приподнять голову, чтобы ее поцеловали, но все будет испорчено, если она вербализует свое желание).

То, чему вы учитесь потом, просто все портит. Приподнятая голова значительно более значима, чем слова.

Р: Как мы можем обобщить это относительно трансового поведения в целом? Транс — это не столько регрессивное поведение, сколько более простая форма поведения — поведение, которое не обязательно зависит от слов и взрослых паттернов понимания?

Э: Да, это очень простое поведение.

Характеристики идеомоторного сигналинга головой в трансе

[С. делает головой легкие кивки «да». Движения настолько легкие и медленные, что Эриксону пришлось указать на них, а Росси пришлось тщательно изучать С. минуту или две, пока он убедился, что они действительно имеют место. Эти легкие отклики «да», очевидно, выражают согласие С. с тем, что говорил Эриксон]. (Эриксон приводит примеры экономии движений в трансе. Кивки головой «да» в трансе очень легкие и медленные, это резко отличается от сильных и определенных кивков, которыми мы выражаем «да», когда бодрствуем).

Р: Вы можете дифференцировать сознательные движения от бессознательных, поскольку последние всегда более медленные и краткие.

Э: Если что-нибудь очень важно, тогда движение [например, кивки головой] будет повторяющимся, а не просто однократным, — по-прежнему медленным и кратким, но повторяющимся, так, чтобы вы в самом деле все поняли. Они будут продолжать кивать головой, пока вы не покажете каким-нибудь способом, что поняли. Повторяющиеся движения в трансе означают, что есть что-то важное.

Передача проблем бессознательному

Теперь я оставлю обучение по неврозам в первую очередь вашему бессознательному. (Пауза)

И я хочу, чтобы вы знали, что в жизни каждого человека бывают вещи, которые нам нравятся, а знать о них мы не хотим. Впечатление от искусства фокусника будет испорчено, если вы узнаете, как он делает свои фокусы.

Как он достал этого кролика из шляпы?

Конечно, есть какое-то объяснение, но вы охотнее смотрите его представление, чем узнаете, как он это сделал.

Все фокусники хранят свои секреты, и все они уважают секреты друг друга.

[Эриксон приводит несколько примеров того, как он и другие получали удовольствие от того, что не знали, как фокусники совершают свои таинственные подвиги]. И еще одна вещь, которую все пациенты должны держать в памяти. Взрослые — это дети, только высокого роста.

Р: Кажется странным внезапно выскочить с этим дидактическим утверждением: "Теперь я оставлю обучение по неврозам в первую очередь вашему бессознательному". Почему вы выдали это именно здесь?

Э: Потому что [я подготовил ее к этому предшествующим контекстом, где давал много указаний о большей свободе бессознательного функционирования]. Так что это утверждение будет означать: "Оставьте все обучение, касающегося вашего невроза, вашему бессознательному; давайте отдадим эту проблему бессознательному".

Р: Поскольку ваш сознательный разум не знает, как с ней справиться?

Э: Совершенно верно. Но вы не говорите им, что они не могут справиться с этим сознательно.

Р: Снова вы взяли что-то из самого центра полного жестких предрассудков и установок сознания и передали это в более гибкую систему бессознательного.

Э: Впечатление от искусства фокусника было бы испорчено, если бы вы знали, как он сделал свой фокус. Если вы хотите получить удовольствие от плавания, не анализируйте свои движения. Если вы хотите заниматься любовью, не пытайтесь анализировать процесс.

Р: Ну да, Мастерс и Джонсон даже пишут о том, как в сексе человек может застрять в роли «наблюдателя», что мешает сексуальному опыту (Masters and Johnson, 1970; Rossi, 1972).

Способствование творческому восприятию

Бессознательное — это нечто значительно более детское, в том смысле, что оно прямолинейно, и свободно.

Дети расспрашивали меня, почему я так смешно хожу, когда их родители даже не замечали, что я хромаю.

Они были в ужасе от того, что дети привлекли внимание к моей хромоте.

Дети увидели что-то, что хотели бы понять. Они стремились к пониманию.

Когда у вас пациент в трансе, этот пациент думает, как ребенок, и стремится к пониманию.

Э: Пациенты обычно говорят о себе осуждающе, что они ведут себя по-детски во время транса, но не позволяйте им осуждать себя за это. Ваша задача — отнять у них это прибежище невроза.

Р: Самоосуждение — это прибежище невроза. То есть вы подчеркиваете творческие аспекты свежего детского восприятия и любопытства к миру, чтобы высвободить пациента из его негативных взрослых предрассудков против естественного свободного поиска в трансе. Это один из характерных способов способствовать отношению, которое поможет им посмотреть свежим взглядом на свои проблемы с новых точек зрения.

Э: Ювенильное мышление — это много лучше, чем сенильное.

Защита субъекта

Ваша задача защитить его.

Р: Защитить его?

Э: Защитить его, чтобы он не испугался того, что ему открывается.

Э: Когда пациенты приходят, чтобы бросить курить, они в трансе могут сказать: "Я на самом деле не хочу бросать курить". В этот момент терапевт видит физические признаки страха; они теперь знают правду о себе. Поэтому вы им говорите: "Я не думаю, что вам следует это знать, пока вы в состоянии бодрствования". Вы защищаете своего пациента. Вы защищаете сознательный разум, сохраняя это самопонимание неосознанным.

Р: Поскольку не нужно, чтобы установки сознательного разума разрушались слишком быстро.

Э: Да, это может быть разрушающим переживанием, если пациент не в силах его стерпеть.

Ложь в трансе

Пример тому — ложь. Дети имеют право лгать. Они имеют право видеть вещи такими, какие они есть, не пугаясь.

Э: Когда человек в трансе говорит что-то, что, как вы знаете, является ложью, вам лучше присмотреться к этому еще раз, так как у него может быть другое значение.

Р: Оно имеет еще другое значение, помимо того, что является ложью?

Э: Да, в каком-то отношении человек говорит правду. Правду, как она видится с совершенно иной точки зрения. И держите в уме, что вы как терапевт тоже имеете свою точку зрения и жесткие установки, с которыми нужно справляться.

Р: Будет ли ложь в трансе также показателем развития регрессивного детского состояния?

Э: Это регрессия до более простого способа функционирования. Человек может рассказать вам о том, как он ходил в цирк в Висконсине, а в этом городе он никогда не был. Это может означать, что человек идентифицирует себя с кем-то из Висконсина. Таким способом они рассказывают вам об этой идентификации, когда запаса слов им не хватает, чтобы сказать: "Я идентифицируюсь с таким-то и таким-то".

Р: Они выражают идентификацию, приписывая что-то, связанное с тем человеком, себе. Такой психологический язык объясняет многие так называемые ложные утверждения и искажения, выраженные в трансе.

Сознательное и бессознательное как отдельные системы

Ребенок может уронить стакан на пол и сказать с удивлением: "Он разбился!"

И не обязательно он должен реагировать с учетом взрослого понимания того, что это ценный антиквариат. (Пауза)

Каждому пациенту нужно знать, что эмоциональное содержание чего-либо может быть испытано без осознания того, чем вызвана эмоция.

(Пауза)

Пациент также может вспомнить интеллектуальные детали события так, как будто оно произошли с кем-то другим.

Многие другие вещи не имеют никакого значения для нашего «я», и затем, позже, интеллектуально-эмоциональное содержание собирается вместе, кусочек за кусочком, как головоломка.

Э: Хорошо бывает позволить им пережить это состояние удивления в трансе.

Р: Это значило бы, что в состоянии транса их бессознательное свободно от предрассудков сознательного разума?

Э: Да, это подсказка, что бессознательное может забыть то, что знает сознательный разум. Оно может оставить часть знания в сознательном разуме.

Р: Понял. Значит, сознательное и бессознательное на самом деле отдельные системы?

Э: Да, две отдельные системы.

Р: У вас есть какая-нибудь терапевтическая цель в плане идеального способа психологического функционирования? Определенное количество взаимообмена между сознанием и бессознательным, например?

Э: Идеальная личность находится в состоянии готовности принять взаимообмен между сознанием и бессознательным. Дети не закрепощены жесткими сознательными установками, и поэтому они могут видеть такие вещи, которых не видят взрослые.

Право- и левополушарное функционирование в трансе

Я научил своих сыновей, как лучше всего вскапывать огород.

Берете квадратный метр

в северо-восточном углу, квадратный метр в северо-западном углу, и затем в юго-восточном и юго-западном.

И вот, как вскопаете один квадратный метр в каждом углу, вскапывайте один квадратный метр в центре. Затем вскопайте по прямой линию от центра к углу. Так вы из огорода делаете узор.

Это очень интересный способ делать нудную работу. Вы так увлечены плетением узоров, что получится удовольствие. Решая затруднительную задачу, попытайтесь превратить процесс решения в интересный узор.

Так и получите ответ на сложную задачу. Увлекитесь узором и не замечайте нелегкого труда. В терапии это часто очаровательное занятие. (Пауза)

Когда вы работаете свободно и охотно, вы можете взять и передохнуть в любой момент.

Вы свободны вновь взяться за работу в любой момент.

Свободны изменить узор и технологию, согласно которой делаете работу.

Можно писать автоматически справа налево или слева направо. [Эриксон приводит детальный клинический пример с ребенком, который писал наоборот, и вверх ногами, и справа налево, а общепринятым способом писать не умел. Не исправляя умения ребенка путем запретов писать необычными способами, Эриксон указал ему на его превосходство, что он умеет писать тремя разными способами, тогда как сам Эриксон знает только один — общепринятый. Затем Эриксон принялся учиться писать одним из способов, которыми владел ребенок, а ребенок, чтобы сохранить свое превосходство, теперь захотел научиться писать и еще одним способом — общепринятым. Теперь он учился писать уже четвертым способом, пока Эриксон все еще мучился только со вторым.]

Э: Еще один простой способ отвлечь сознание от нудной работы.

Р: Так что здесь, в этом длинном объяснении, вы снова говорите С, чтобы она оставила свои сознательные установки и ориентации, поскольку они такие трудоемкие. Вы предлагаете ей заменить их творческой, эстетической игрой с узорами вместо тяжкой работы по вскапыванию трудоемких прямых грядок.

На протяжении всего этого и предыдущих сеансов многие из ваших усилий можно понимать как отвлекающие маневры или де-потенциализацию языкового, рационального, линейного и направляемого модуса левополушарного функционирования в пользу спонтанного, перцептивно-эстетического, кинестетического и синтетического правополушарного функционирования. Сновидение, задумчивость и транс в последнее время характеризуются как право-полушарные функции. Когда вы подчеркиваете необходимость доверять естественным, бессознательным паттернам функционирования в трансе, вы фактически подчеркиваете паралогические и противополагаемые (Bogen, 1969) характеристики правого полушария. Не исключено, что будущие исследования установят: многое из того, что мы до сих пор обозначали как дихотомию между сознательным и бессознательным (вторичные и первичные процессы мышления), на нейропсихологическом уровне являются дихотомией между право- и левополушарным функционированием. С этой точки зрения многие психологические проблемы можно понимать как ошибочное навязывание левополушарных подходов в ситуациях, с которыми легче справилось бы правое полушарие.

Обучение современного разума полагаться на бессознательное

Вслед за этим я хотел бы сказать вам вот что: нет необходимости помнить свои ночные сны на следующий день. Можно видеть сон сегодня, и подождать год, прежде чем вы вспомните этот сон.

Вы можете вспомнить кусочек этого сна завтра, и кусочек через неделю.

Ваше припоминание сна должно согласовываться с тем, что вам нужно.

Вам нет надобности помнить.

Важно иметь определенные переживания записанными у вас в мозгу.

Когда-нибудь их присутствие вам пригодится.

Вам необходимо сознавать, что вы знаете, что они там есть.

Важно всегда делать нужные вещи в нужное время.

Знать, что вы можете на себя рассчитывать.

Позволить своему бессознательному выдавать вам нужную информацию, которая вам позволит делать нужные вещи в нужное время.

Это может случиться в этом году или в следующем, или два года спустя.

(Пауза)

Р: Вы вновь иллюстрируете незначительность сознания по сравнению с бессознательным в трансе. При помощи всех этих примеров вы сообщаете С., что она может полагаться на свое бессознательное. Этот подход необходим в работе с С., потому что она относительно высоко интеллектуализированный человек с докторской степенью. Такое переобучение пациента, чтобы он умел полагаться на бессознательное, в будущем приобретет все большую значимость, по мере того, как все больше и больше людей становятся высоко интеллектуализированными. Прямые авторитарные внушения могли быть пригодны сто лет назад, когда таким образом можно было войти в контакт с бессознательным, но современный гипнотерапевт должен помогать людям переучиваться на естественный способ функционирования, в котором все оставляется на волю бессознательного.

Косвенное постгипнотическое внушение

Примером этого может служить ваше пробуждение. Одна из самых приятных вещей, которые вам приходится испытывать, это когда вы выходите из транса, думая, что вы готовы войти в транс в первый раз.

И затем осознаете, что вы, должно быть, были в трансе.

Может быть, изменившийся свет за окном указывает на это.

Указание идет извне.

Вы можете оценить это как прекрасное обучающее переживание.

(Пауза)

Р: Это пример косвенного постгипнотического внушения. Сначала вы тщательно закладываете основу разговором о снах, которые забываются, пока не наступает нужное время их вспомнить. Вы тем самым надеетесь активировать механизмы забывания. Так же как она может забыть сон, пока не станет важным его вспомнить, так она может, предположительно, забыть, что была в трансе, пока не станет важным вспомнить это. Затем вы вводите косвенное постгипнотическое внушение. Вы не говорите ей прямо забыть, что она была в трансе. Это могло бы только вызвать типичную реакцию сознания: "Но я не знаю, как?". Вместо этого вы описываете разновидность приятного переживания, которое у нее может появиться, — "при выходе из транса думать, что она готова войти в транс в первый раз". Вместо того чтобы дать прямое внушение сделать что-то, что сознание нашло бы трудным, вы просто мотивируете ее для получения «приятного» переживания. Вы говорите об изменении освещения за окном, как показателе уходящего времени. Возможно, это будет единственным знаком, который позволит ей признать, что она какое-то время была в трансе. Вы также готовились к этому раньше, когда говорили о том, как бессознательное использует сигналы, и о том, как ценно умение полагаться на работу бессознательного.

Таким образом, в течение первой части этого сеанса вы закладывали важный фундамент для этого, словно бы небрежного, постгипнотического внушения. Вы строили ассоциативную сетку и активировали психические механизмы, которые могут быть использованы, для того чтобы способствовать забыванию абсолютно автономным и диссоциированным образом.

Э: Да. Всегда нужно строить одно на другом и увязывать то, что вы говорите сейчас, с тем, что вы говорили раньше.

Депотенциализация сознания: аналогии с провалами в сознании

В повседневной жизни вы слышите, как люди говорят себе:

"А как же я это сделал?"

Они имеют в виду, что не знают, как они это сделали.

У них есть только неполная картина того, как они это сделали.

Затем они восстанавливают шаг за шагом то, как они это сделали.

Р: Переживание и обучение идут впереди понимания. [Эриксон приводит несколько клинических примеров того, как он заметил минимальные сигналы руки, глаз или губ, которые показали, что те или иные пациенты на самом деле не хотели отказываться от курения, несмотря на то, что пришли на терапию именно с этой целью. Эти примеры иллюстрировали разницу между сознательной целью и более глубоким пониманием мотивации]. Р: Здесь вы приводите примеры провалов в сознании в повседневной жизни. Просто упомянув эти возможности, вы надеетесь способствовать появлению их у С., как средству депотенциализации ее сознания, чтобы она могла научиться больше полагаться на свое бессознательное.

Приятие спонтанного пробуждения

[Значительная часть сказанного выше на самом деле представляла собой разговор между Эриксоном и Росси. С. явно почувствовала себя брошенной и начала спонтанно пробуждаться, что проявилось в минимальных движениях ее губ, носа, сморщивании лба и некоторых движениях пальцев. Эриксон отмечает это и говорит, что она пробуждается и готовится с нами заговорить.]

С: Что вы хотите знать?

Э: Только то, что вы хотите нам сказать.

С: Ну, я прыгала туда-сюда. Когда вы говорили, что я пытаюсь проснуться, я на самом деле уже оставила эту мысль, потому что мои руки были такими тяжелыми, что я не могла их сдвинуть. Но когда вы сказали, что я пробуждаюсь, я снова попыталась проснуться. Но мне как-то любопытно, почему вы не продолжаете работу с кем-то, кто в трансе. Скажем, когда я провожу гипнотерапию, я остаюсь с пациентом все время, а затем, когда мне кажется, что наступил нужный момент, я говорю: "Вы можете сосчитать, чтобы проснуться, или что там". Почему вы не делаете чего-нибудь подобного?

Р: Да, доктор Эриксон, почему вы не ведете себя так, как должен вести себя настоящий гипнотерапевт?

Р: Здесь вы приняли ее спонтанное пробуждение и использовали его как часть гипнотического внушения, просто упомянув о нем и тем самым помогая ему произойти. Люди постоянно входят и выходят из транса, поэтому, когда они выходят, с таким же успехом можно использовать их поведение, чтобы укрепить гипнотические отношения, вместо того чтобы спорить с ними и затевать борьбу между терапевтом и пациентом. Вы можете быть с ними, независимо от того, в трансе они или нет.

Э: Можно с таким же успехом присоединиться к ним, когда они выйдут, а потом они присоединятся к вам, легче подчинившись вашему внушению. Всегда одобряйте все, что делает пациент.

Р: Начинающему гипнотерапевту не стоит паниковать, если пациенты спонтанно пробуждаются. Это просто их естественное функционирование, и его следует принять как способ укрепить гипнотические отношения.

Э: Если таково их естественное функционирование, лучше к нему подстраиваться.

Р: Терапевт на самом деле никого не контролирует.

Э: Совершенно верно!

Чередующиеся ритмы внушаемости

Р: Есть только мгновения, когда терапевт может эффективно управлять чем-то, что хочет пережить пациент. Но это очень хрупко и неустойчиво. Мгновения, когда внушения могут быть приняты, чередуются с мгновениями, когда это невозможно.

Э: И терапевт может в этой ситуации продолжать чувствовать себя комфортно.

Р: Да, это очень важно знать начинающему терапевту: у пациента есть естественный ритм, который терапевт научается признавать и подстраиваться к нему. Раньше я, работая с пациентами, весь напрягался от мысли: "Ой, это не работает, и это тоже не работает, и вообще все не получается". Такое отношение, как я теперь понимаю, было смешным.

Э: Это до того смешно! Никогда не создавайте у пациента впечатления, что вы должны постоянно быть настороже. Создайте у них впечатление, что они несут свою долю ответственности за успех работы. С. выразила свою уверенность, что когда она ведет гипнотерапию, она должна оставаться с пациентом все время. Поэтому когда у меня был отвлеченный вид, это дало ей основание пробудиться.

Трансовое обучение и утилизация

С: Какова логика того, что вы делаете?

Э: В ситуации обучения вы должны учиться сами. Я хочу, чтобы вы учились намного быстрее, чем учился я. Мне на обучение понадобилось лет тридцать, и в этом нет никакого смысла. Если бы я вас от чего-нибудь лечил, я бы оставался с вами и обеспечивал поддержку в определенные моменты. Но вы в процессе обучения просто нащупываете, каково это.

С: Но так получается, что я просто брожу кругами, пока мне не наскучит и я не выйду.

Э: Вы уверены, что выходите, потому что вам наскучило?

С: Это все равно, как если бы я засыпала оттого, что поймала себя на том, что клюю носом.

Э: Что происходило слева от вас на некотором расстоянии? Вы что-то искали?

[Далее Эриксон задает серию детальных вопросов С. по поводу субъективных переживаний, которые ассоциировались с ее поведением в трансе, таких как движение глаз и головы влево и вправо, мелкие мимические движения, изменения дыхания и т. д. Эриксон раскрывает, что он заметил намного больше деталей поведения С. в трансе, чем она сама может вспомнить.]

Р: Своим вопросом С. демонстрирует в высшей степени рациональный подход. Вот почему вы большую часть этого сеанса потратили на то, чтобы советовать ей отказаться от контроля сознания. Не могли бы вы подробнее сказать, что же именно вы хотели, чтобы она узнала сама? Это выглядит почти как самогипноз, когда человек должен делать все самостоятельно. Вы говорите ей, чтобы она научилась позволять событиям происходить?

Э: Совершенно верно.

Р: Если начнется зуд, не беспокойтесь, не отвлекайтесь на него. Если возникнет тяжесть, хорошо, останьтесь с ней. Если придут воспоминания, великолепно! Если вы внутри своего сознания движетесь прыжками и вспышками — великолепно!

(Эриксон рассказывает забавную историю о том, как муж и жена пытались соревноваться в выращивании помидоров. Через некоторое время после посадки жена решила, что им нужно больше солнца, поэтому она их пересадила, позже ей показалось, что им нужно больше тени, поэтому она их еще раз пересадила и т. д. Она все еще пересаживала помидоры, когда муж уже собирал урожай).

Р: Так как же этот рассказ относится к тому, что мы обсуждали?

Э: Дайте теме разрастись!

Р: А, они научаются делать что-то свое со своей скоростью. Вы даете им расти и не мешаете их естественному процессу роста.

Э: Чему я научился за долгие годы, так это тому, что я слишком сильно старался направлять пациента. Мне понадобилось много времени для того, чтобы просто начать позволять вещам проявляться, и использовать то, что проявляется.

Р: Это объяснение вашей разработки техник утилизации — один из ваших основных вкладов в современный гипноз. Вы используете собственное поведение пациента, чтобы ввести его в транс, заставить исследовать самого себя и т. д.

Неэффективность внушения, не учитывающего нужды пациента

С: Когда я попыталась поднять руки, в конце, делая усилие проснуться, у меня закружилась голова.

Э: Почему, вы думаете, у вас закружилась голова?

С: Было такое ощущение, будто я только что проснулась утром и чувствовала себя еще в полусне. Это была такая дезориентация, как будто я могла в любую сторону качнуться. Было странное ощущение во всем теле… Я сама наслаждалась трансом вначале; затем я стала терапевтом, гадающим, какого черта вы мне не говорите, что делать.

Р: Я думаю, С. начинает терять с нами терпение.

Э: Терять терпение любопытным образом, а это всегда ставит барьер.

С: Ну, может, я хочу знать практические вещи про гипноз: что это такое, как вы справляетесь с проблемами, что делать с курением, с проблемой веса и т. д.

Р: С. привыкла к интеллектуальному знанию, а не к обучению в трансе на собственном опыте.

[Эриксон завершает этот сеанс серией примеров опытного обучения и знания в противовес интеллектуальному обучению.]

Р: Вы пытались продлить ее трансовое обучение на этом сеансе, дав ей интересное постгипнотическое внушение забыть, что она в трансе. Чтобы выполнить это внушение успешно, она должна была полагаться на свое собственное бессознательное, как делала на предыдущем сеансе, когда переживала восхитительную возрастную регрессию, гипермнезию. Но на этом сеансе она была раздражена из-за того, что вы не удовлетворили ее предвзятые ожидания того, насколько пристальное внимание вы должны уделять ей во время транса. Из-за этих личных эмоциональных претензий, которые не были удовлетворены, ваше косвенное постгипнотическое внушение поблекло и не было воспринято. То, что она испытывала транс, видно по тяжести в ее руках, но затем наблюдатель-терапевт внутри нее, вероятно, вмешался и помешал дальнейшему опытному обучению на этом сеансе. Это ясное указание на то, как важно признавать и каким-то образом удовлетворять эмоциональные нужды пациента, прежде чем мы можем ожидать, что они расслабятся до такой степени, чтобы полагаться на собственное бессознательное при исполнении внушений.

Трансовое обучение и утилизация

В этом комментарии Эриксон делает в высшей степени значимое заявление: "Чему я научился за долгие годы, так это тому, что слишком сильно старался направлять пациента. Мне понадобилось много времени для того, чтобы просто начать позволять вещам проявляться, и использовать то, что проявляется". Весь этот сеанс с С. со стороны Эриксона был попыткой научить ее позволять событиям происходить спонтанно и бессознательно. Основа обучения в гипнотической работе состоит в том, чтобы дать возможность бессознательному функционировать независимо от приобретенных привычек и программ сознания.

Эриксону понадобилось много времени, чтобы усвоить: это — первое и основное в гипнотерапевтической работе. Пациенты стали пациентами потому, что вышли из раппорта со своим собственным бессознательным. Транс позволяет пациенту освободить свое бессознательное от ограничений сознательных установок. Как только эта бессознательная модель функционирования становится явной, можно помочь пациенту утилизировать ее для терапевтических целей.

Терапевтический гипноз — это не просто еще одна методика программирования пациента. В результате интенсивного внешнего программирования пациенты утратили связь со своим внутренним «я». Терапевтический транс — это переживание, в котором пациенты получают нечто изнутри самих себя. Знающий гипнотерапевт организует обстоятельства, обеспечивающие такую способность принимать внутренний опыт. Он позволяет пациенту узнать ценность его уникального внутреннего переживания и выдвигает предложения о том, как его можно использовать в терапевтических целях.

Такое определение терапевтического транса очень сходно с классическим понятием медитации. Слово «медитация» происходит от латинского meditari, пассивной формы глагола, который означает "сдвигание к центру". Сознание остается пассивным по мере того, как сдвигается к центру (бессознательному), где оно может достичь целостности — в установлении союза с тем своим содержанием и склонностями, которые были отключены от него (Jung, 1960).

Динамика косвенного и прямого внушения

Использование Эриксоном скучного объяснения правил арифметики, для того чтобы утомить доктора С, особенно ясно выявляет некоторые его базовые принципы использования косвенного внушения. Эриксон не говорит прямо, что она должна расслабиться, чувствовать себя усталой или утомленной. Скорее он использовал арифметическое объяснение в качестве стимула ($_ариф_метика) для вызывания внешней реакции вежливости (К_{вежливый}), которая, в свою очередь, вызвала у доктора С. внутреннюю реакцию скуки (Я_скука), которая привела к тому, что она почувствовала себя утомленной (^_{утомление}).

Между внушением

Прямое внушение, наоборот, представляет для субъектов стимул, который отождествляется с тем, какой должна быть реакция. Часто терапевт, предлагающий прямые внушения, фактически точно сообщает субъектам, какие внутренние процессы они должны использовать, чтобы достичь нужной реакции. Давая прямое внушение, терапевт может только надеяться, что субъект захочет сотрудничать в соответствии с этим точным указанием, или найдет другие внутренние процессы, при помощи которых этой реакции можно достичь. Как достигается реакция внутри, субъект понимает, по крайней мере, хотя бы отчасти. Когда им это удается, субъекты обычно сообщают, что они вообразили себя, например, в утомляющей ситуации и затем по ассоциации сумели вызвать реакцию утомления, которое смогли реально почувствовать. Некоторые исследователи (Barber, Spanos, and Chaves, 1974) таким образом обучают своих субъектов использовать сознательную идеацию. Прямые внушения можно представить в качестве диаграммы где ясно отождествляются начальное внушение, внутренне достигаемые реакции и внешние реакции, которые субъект может признать и оказать на них влияние.

И прямые, и косвенные внушения могут быть в равной степени эффективными, но они имеют различный внутренний механизм опосредования, так что отношения с сознанием и волевым усилием у них разные. Прямое внушение проходит через такие внутренние процессы, которые субъект обычно в некоторой степени осознает. Субъекты признают, что реакция ими создана. Она более или менее находится под контролем воли. Косвенное внушение, напротив, как правило, происходит через посредство тех внутренних процессов, которые неведомы субъекту. Реакция, когда ее замечают, обычно признается субъектом с чувством удивления. Вероятно, она происходит непроизвольно и спонтанно. Реакция имеет особо диссоциированный и автономный аспект, который обычно называют "гипнотическим".

При прямом внушении проблема заключается в том, что полученные реакции могут быть просто добровольным повиновением со стороны субъекта. Субъект может вполне сознательно пытаться сделать терапевту приятное. Так что теоретики, которые отождествили гипноз и транс с внушаемостью (подчинением прямым внушениям), попались на принижении автономных или непроизвольных аспектов гипнотического переживания. Таким образом, у нас есть теория транса как добровольной ролевой игры (Sarbin and Coe, 1972) или некоей формы добровольного сознательного сотрудничества в мыслях и воображении, согласно указаниям авторов теории (Barber, Spanos, and Chaves, 1974). Все эти теории на самом деле относятся к прямому внушению. Когда субъект принимает прямое внушение или действует на основании него, бессознательный или непроизвольный компонент может быть и не очевиден.

При косвенном внушении, однако, субъекты обычно не замечают связь между внушением и их собственным опытом. Таким образом, не может быть никакой речи о добровольном повиновении указаниям терапевта. Если реакция имеет место, значит она была вызвана через посредство непроизвольных процессов, находящихся вне непосредственного спектра осознания субъекта. Это непроизвольное опосредование реакций и есть то, что мы используем для определения подлинности трансового поведения. Непроизвольная или автономная реакция, которой сознание удивляется, как раз и отличает гипнотическое поведение от обычного поведения бодрствования. Такие автономные реакции могут быть вызваны прямыми внушениями — например, все внушения по стенфордской (Hilgard, 1965) и барберовской (Barber et al., 1974) шкале гипнотической внушаемости. Но при прямом внушении всегда возникает проблема симуляции: имела ли место реакция произвольным или непроизвольным образом? При косвенном внушении, однако, само появление реакции может быть удовлетворительным критерием ее непроизвольной природы, поскольку субъект не осознает, почему или как это происходит.

Вайценхоффер (Weitzenhoffer, 1967, 1974, 1975) подчеркивал, что определяющей чертой гипнотического внушения является отсутствие сознательного волевого усилия при возникновении гипнотической реакции. Мы согласны с этой базовой формулировкой. Для того, чтобы сделать первый шаг в проведении грани между прямым и косвенным внушением, мы в приведенной выше формуле рассмотрели роль осознания и намерения. При прямом внушении возможно, чтобы пациент имел некоторое сознательное представление о том, как гипнотическая реакция опосредуется внутри него, и тогда он сможет пытаться либо сдерживать ее, либо способствовать гипнотической реакции при помощи сознательного намерения. При косвенном внушении принимаются меры, чтобы средний пациент не осознал, каким образом опосредуется гипнотическая реакция; следовательно, есть меньше возможности для сознательного намерения либо способствовать, либо блокировать реакцию.

Косвенное обусловливание транса

Использование Эриксоном косвенного обусловливания движения век в этом сеансе — еще один прекрасный пример его косвенного подхода. Он использует в качестве обозначения медленного моргания (связанного с трансом) слово «нечетный» и для быстрого моргания — слово «четный». Субъект не знала о связи между ее морганиями и этими словами. Ассоциация между скоростью моргания и словами «нечетный» и «четный» может проводиться без сознательного восприятия. Когда ассоциация установится, происходит следующее: если сказано слово «нечетный», это обычно вызывает медленное моргание глазами, поскольку оно ассоциируется с началом транса через предыдущее наведение путем фиксации взгляда; об этом же свидетельствует повседневный жизненный опыт: мы действительно начинаем медленно моргать, когда переходим в измененное состояние сознания, такое как мечтательность или сон. Субъекты обнаруживают, что они медленно входят в транс, не зная точно почему.

Эриксон фактически использует многие формы косвенного или случайного функционирования, которые происходят совершенно самостоятельно. Часто он полагается на одни лишь естественные процессы ассоциативного обусловливания, которые образуются между переживанием транса и ситуацией, в которой произошел первый транс. Субъекты, у которых был успешный опыт транса, когда они впервые входили в офис Эриксона, будут иметь много ассоциативных связей, встроенных между трансовым переживанием, Эриксоном как человеком, его голосом, его манерой и другими характеристиками. Между трансом и присутствием субъекта в офисе и тем, что он сидит в том же самом кресле, что и в первый раз, будут возникать ассоциативные связи. Между тем, как комната выглядит, наличием стеклянного пресс-папье, которое Эриксон обычно использует как точку фиксации взгляда при входе в транс, и т. д. — появятся ассоциации. На самом деле для некоторых субъектов того простого факта, что они приходят в назначенное время к Эриксону, достаточно для того, чтобы инициировать ожидание транса, так что внутренние подвижки, способствующие переживанию транса, происходят даже когда субъекты еще только находятся на пути к месту встречи.

Эриксон лишь улавливает эти естественные процессы обусловливания для переживания транса. Когда пациенты входят в офис, Эриксон тщательно наблюдает за их поведением в поисках тонких признаков транса. Многие из них являются стандартными сигналами, которые вполне применимы к большинству людей: замедленное моргание, экономия движений, сглаженная лицевая мимика, повышенное реагирование и т. д. Некоторые признаки характерны для отдельного индивидуума: какая-то часть тела, которая неприметно входит в каталептическое состояние (например, палец одной из рук, согнутый характерным образом), конкретный взгляд или манера поведения. Когда Эриксон замечает возникновение этих признаков естественно обусловленного трансового поведения, он просто прибегает к своей обычной манере наведения транса. Он смотрит на пациента с характерным выражением ожидания, он может со значением взглянуть на стеклянное пресс-папье, глубоко вздохнуть и потом видимым образом расслабиться, он может даже на мгновение прикрыть глаза. Все это невербальные знаки для пациентов, для того чтобы войти глубже в транс, который, может быть, они уже испытывают. Пациенты с удивлением обнаруживают, как легко развивается транс, и часто не имеют никакого представления, как или почему. Даже когда у пациентов есть какое-то интеллектуальное восприятие того, как они были обусловлены к переживанию транса, они обнаруживают, что им удобнее следовать по этому пути, чем сопротивляться. Однако, если пациенты хотят сопротивляться развивающемуся трансу, они, разумеется, могут это сделать. Такие косвенно обусловленные трансы развиваются до значительной степени только в атмосфере доверия, комфорта и сотрудничества, где присутствует ожидание, что от этого переживания можно что-то получить.

Упражнения с косвенным или случайным обусловливанием транса

1. Научитесь тщательно наблюдать за вашими пациентами, когда они входят в терапевтическую ситуацию, после того как у них уже было переживание транса во время предыдущих сеансов. Можете ли вы различить признаки начинающегося транса?

2. Тщательно изучайте физическое расположение вашего собственного офиса, вашей собственной индукционной процедуры, чтобы обнаружить, какие косвенные ассоциации образуются между трансовым переживанием ваших пациентов и физическими характеристиками обстановки и вашего собственного поведения. Планируйте, как вы могли бы использовать их, чтобы способствовать дальнейшим трансам.

3. Какие невербальные знаки вы можете научиться применять, чтобы создавать трансы у ваших прежних субъектов? Многие из них будут выражаться легкими изменениями вашего собственного поведения, когда вы способствуете переживанию транса у ваших субъектов. Может быть полезно, чтобы во время сеанса присутствовал обученный наблюдатель, способный фиксировать тонкие изменения в поведении, которые вы не отмечаете сами.

Голосовая динамика в трансе

Использование Эриксоном голосовой динамики — это еще один существенный метод косвенного внушения. Использование голосовой динамики варьируется от простого прямого внушения, когда его голос будет вызывать личные ассоциации, до косвенного обусловливания, при котором он ассоциирует местоположение своего голоса с разными процессами внутри субъекта.

Чередование внимания к голосу терапевта как показатель трансового переживания

При традиционном стиле прямого внушения терапевт часто говорит пациенту, чтобы тот слушал его голос и не обращал внимания ни на что другое. Это подход, эффективный для прямого внушения. При косвенном внушении, наоборот, Эриксон обыкновенно говорит пациентам, что они могут не стараться слушать его голос. Когда пациенты позже сообщают, что во время транса они потеряли связь с голосом Эриксона и не всегда знали, о чем он говорит, это можно принять как показатель типичного развития транса. Исходно многие субъекты сообщают об изменениях в слушании или не слушании, или в направлении внимания. Эти спонтанные изменения могут соответствовать спонтанным изменениям глубины транса, который является характерной чертой гипнотического опыта.

Голос терапевта как носитель проекции

В этом сеансе Эриксон предложил, чтобы доктор С. научилась слышать его голос только как некий значимый шум, которому она может дать интерпретацию. То есть содержание слов Эриксона можно было игнорировать. Звук его голоса мог стать носителем собственных проекций доктора С. Часто Эриксон прямо говорит или имплицитно предполагает, что сказанное им не важно. Важна только интерпретация пациентом того, что он говорит. Из-за этого он любит использовать слова со множественными значениями, каламбуры, неполные предложения и незавершенные фразы, так чтобы бессознательное пациента могло проецировать значения, которые важны для него самого.

Местоположение голоса и громкость для пространственно-перцептивных ассоциаций

Один из уникальных вкладов Эриксона в использование местоположения голоса — это то, что мы могли бы назвать пространственно-перцептивной ассоциацией на него. Когда Эриксон говорит об ассоциациях и воспоминаниях из прошлого, он может отодвинуть свой стул дальше от пациента, заговорить тише или даже отвернуться от пациента, так что кажется, будто его голос идет издалека. Так же, как голос идет издалека, так и воспоминания пациента придут из далекого туманного прошлого. По мере того, как эти воспоминания поднимаются и становятся доступными восприятию пациента, Эриксон может наклонить свой стул вперед, приблизиться к пациенту и говорить более четко и громко. Его приемы всегда так тонки, что пациент не узнает, что именно он делает.

Бессознательное пациента, однако, может утилизировать эти различия в местоположении и громкости голоса в качестве стимулов, вызывающих измененные паттерны ассоциаций, которые могут дать доступ к ценным воспоминаниям. В одной поразительной демонстрации с субъектом, которая наблюдала предложенную сцену с закрытыми глазами, Эриксон повышал голос и затем проецировал его вверх, поднимая лицо, когда он хотел, чтобы пациентка увидела что-то наверху, в воздухе, и наоборот, понижал голос и опускал лицо, когда хотел, чтобы она увидела что-то ниже на своем внутреннем зрительном экране. Можно было наблюдать, как движения ее закрытых глаз абсолютно точно следовали за местоположением и тональностью его голоса. Пациентка позже отметила странные изменения по высоте, на которой ей являлись внушаемые образы. Эриксон (1973) рассказывал о том, как можно использовать местоположение голоса, для того чтобы вызвать морскую болезнь, головокружение и сходные состояния.

Местоположение голоса для обусловливания сознательных и бессознательных уровней принятия

Одним из самых интересных и противоречивых способов использования местоположения голоса являются попытки Эриксона избирательно направлять внушение сознанию и бессознательному пациента. По мере того, как ведет индукционную речь, Эриксон может слегка перемещаться направо каждый раз, как он упоминает слово «сознательный» или говорит о явно сознательных интересах. И наоборот, перемещается слегка влево каждый раз, как он использует слово «бессознательный» или говорит об автономных процессах, которые обычно опосредуются без волевого контроля. Хотя пациенты этого не осознают, их обусловливают ассоциировать сознательные и волевые процессы с местоположением голоса справа и бессознательные или непроизвольные и диссоциированные процессы — с местоположением голоса слева. Когда эти ассоциации установятся, Эриксон может по прямому лучу направлять свои внушения на сознательный или бессознательный уровень, перемещая свой голос в нужном направлении. Предметом будущих эмпирических исследований и практики будет определение эффективности этой процедуры и степени, в которой другие могут учиться эффективно использовать ее систематическим образом.

Упражнения на голосовую динамику

1. Изучите магнитофонные записи вашего собственного голоса во время терапевтических сеансов и в ситуациях повседневной жизни, чтобы ближе познакомиться с вашей естественной голосовой динамикой в разных ситуациях и выяснить, что вы сознательно и бессознательно вносите в коммуникацию.

2. Изучайте динамику вашего голоса до и во время наведения транса, чтобы узнать, какие изменения вы обычно производите и как эти изменения могут способствовать или мешать развитию транса у ваших пациентов.

3. Реальная сознательная утилизация динамики собственного голоса требует некоторой практики. Вашей целью является использовать голосовую динамику таким образом, который не вызывает сознательного внимания пациента, иначе смысл процедуры в значительной мере теряется. Можно начать с того, чтобы научиться говорить мягко, когда хочется получить больше внимания слушателя. Можно затем научиться говорит более медленно, когда хочется помочь слушателю замедлиться. Можно практиковаться говорить чуточку громче и более четко, когда хочется, чтобы пациент вышел из транса.

4. Исследуйте местоположение голоса при обусловливании субъектов на принятие внушения на разных уровнях восприятия. Можете ли вы придумать новые полевые эксперименты (Erickson, 1974) или новые экспериментальные ситуации для проверки эффективности использования местоположения голоса?

Контекстуальные сигналы и косвенные внушения

Какого эффекта Эриксон способен достигать при утилизации всяких контекстуальных сигналов в качестве косвенного внушения, показывает следующий диалог.

Э: Прошлой ночью мне все снились сны о кое-каких вещах, которые следовало сказать на данную тему. Когда вы даете внушения гипнотическим субъектам в состоянии транса, важно не только то, что вы говорите, но и то, что они слышат. Я вам приведу пример.

Скажем, в Аризоне есть деревня, которая называется Васильковая Пашня. Давайте возьмем другое воображаемое место, которое мы назовем Велдоновы Штольни. Вы ведете небрежный разговор об Аризоне и упоминаете Васильковую Башню. Вместо Васильковой Пашни. Вы намеренно говорите Васильковая Башня. Человек, который вас слушает, автоматически, не думая, вносит поправку и не знает, что на самом деле вы сказали Васильковая Башня. Говоря о южной части Аризоны и об открытом способе добычи ископаемых, вы упоминаете Велдоновы Штаны (Вместо Штольни).

И вот вы сказали две вещи, нахально переврав названия, и субъект сознанием поправил то, что вы сказали. Поэтому сознательно они думают, что вы сказали Васильковая Пашня и Велдоновы Штольни. Но бессознательно они слышали, как вы сказали Васильковая Башня и Велдоновы Штаны. Они отмечают и помнят это. Они могут позже использовать это, потому что не понимают, почему у них возникло желание говорить о полевых цветах и о пифагоровых штанах.

Р: Они вынуждены использовать те ассоциации, которые вы поместили в их бессознательное.

Э: Да, следом они могут заговорить о "Чертовой Башне" в Карибском море и не представлять, каким образом вы им внушили эту ассоциацию. Но вы знаете, как вы это сделали, а они никогда сознательно этого не распутают. Их сознание сделало поправку для их сознательного разума, но бессознательное все слышало.

Р: Ваша оговорка осталась внедренной в их бессознательное, стремясь к выражению.

Э: Она помещена там, в их бессознательном, и вы можете продолжать разговаривать и вести беседу таким образом, чтобы разговор о полевых цветах заставлял вспомнить пифагоровы штаны и Чертову Башню в Карибском море.[6]

Этот несколько экстремальный пример можно характеризовать как помещение ассоциаций в бессознательное пациента, что затем Эриксон дает бессознательному возможность утилизировать их своим собственным способом. Более простой прием — это обычное для Эриксона использование пауз, которыми он разбивает структуру своих предложений на фразы, каждая из которых может иметь свое собственное значение, часто абсолютно независимое от значения предложения в целом. В записях индукционных разделов каждого сеанса мы старались отметить эти важные паузы. Отдельное и независимое значение каждой фразы можно описать как контекстуальные сигналы и внушения, которые подхватываются и отчасти перерабатываются бессознательным, в то время как сознание просто ждет окончания предложения. Эти фразы, скрытые в контексте предложения, таким образом, функционируют как еще одна форма косвенного внушения.

Такое использование фраз как отдельных внушений, запрятанных внутри более широких контекстов цельного предложения, фактически есть еще одна форма метода рассеивания (Erickson, 1966 b). Эриксон иллюстрировал использование перемежающихся внушений внутри более широкого контекста общего разговора на тему, с которой пациенту легко идентифицироваться (например, общий разговор о выращивании растений с фермером, воспитании детей с матерью и т. д.). Перемежающимся в этом разговоре является паттерн внушений, который приходит через произвольные интервалы (часто с несколько иной интонацией голоса), непредсказуемые для субъекта. Перемежающиеся внушения приходят в неожиданный момент, они короткие, обычно являются трюизмом, с которым нельзя спорить, и терапевт быстро переходит дальше к общему разговору, прежде чем пациент сможет отреагировать на внушение. Внушение принято, у пациента не было возможности сопротивляться ему, пользуясь привычными ассоциациями, системами отсчета или другими сдерживающими факторами.

Общий разговор, который интересен пациенту, имеет следующие функции в качестве носителя перемежающихся внушений.

1. Общий разговор способствует развитию последовательности принятия или установки «да», поскольку это тема, интересная для пациента. Перемежающиеся внушения, таким образом, принимаются с готовностью, вместе с открытым сообщением, которое мотивирует пациента.

2. Общий разговор держит пациента в "состоянии бодрствования" на оптимальном уровне принятия, вместо того чтобы уводить его на грань сна и делать принятие ненадежным.

3. Интересная тема способствует установлению раппорта между пациентом и терапевтом, чтобы не давать пациенту уходить слишком далеко в его собственную ассоциативную матрицу, что может привести к ненадежному принятию.

4. Перемежение внушениями в рамках знакомой и избыточной информации способствует структурированной амнезии (Erickson and Rossi, 1974) на перемежающиеся внушения и таким образом не позволяет обычным ассоциативным структурам пациента вмешиваться во внушение.

Контекстуальные сигналы и внушения, скрытые внутри общего контекста предложения, по-видимому, функционируют таким же образом, как перемежающееся внушение в контексте общего разговора, как описано выше.

Упражнения с контекстуальными сигналами и внушениями

1. Просмотрите заново разделы наведения всех предыдущих сеансов, чтобы изучить контекстуальные сигналы и внушения, присутствующие во фразах, а не в предложениях в целом.

2. Отметьте, как временами отдельные фразы каждого предложения имеют те же имплицитные значения, что и целое предложение. В таких случая фразы могут суммировать и в значительной мере подкреплять внушения, содержащиеся в предложении в целом, но не повторяясь и по возможности не вызывая ограничивающих реакций пробужденного сознания.

3. Отметьте, как часто в предшествующих разделах комментария Эриксон привлекает внимание к той или иной фразе как отдельному внушению, скрытому внутри более общего контекста. Однако только лишь на этом сеансе Росси наконец понимает, что Эриксон пытается научить еще одному косвенному подходу к внушению, который мы теперь можем назвать "контекстуальные сигналы и внушения".

4. В реальной практике очень легко научиться тому, как использовать контекстуальные сигналы и внушения. Просто запишите на магнитофон ваши сеансы и позже изучайте записи, чтобы отметить, какие контекстуальные сигналы и внушения вы давали непроизвольно. По мере того, как вы станете более чувствительными к вашим собственным скрытым внушениям, вы разовьете повышенное восприятие того, о чем вы говорите, когда реально произносите это на терапевтических сеансах. Вскоре вы будете рады паузам в структуре вашего предложения, потому что они позволят вам насладиться контекстуальными сигналами и научиться контролировать их. Когда вы предлагаете фразу, тщательно наблюдая за лицом пациента, вы можете изучать его непроизвольную реакцию (подергивания, улыбки и т. д.) на каждую отдельную фразу. Это может дать вам чувство реальности контекстуальных внушений. Вы потом сможете утилизировать эти непосредственные реакции пациентов в качестве некоторой обратной связи, которая позволяет вам глубже осознать эффект ваших слов, производимый на ассоциативную структуру пациента. Вы можете затем научиться оркестрировать ваши фразы и реакции пациента в расчете на более адекватный эффект терапевтических гармоний, который вы пытаетесь вместе создать.

Право- и левополушарное функционирование в трансе

В своих попытках концептуализовать эриксоновское понимание транса и его фасилитацию мы использовали ряд различных моделей:

1. Психодинамическая модель сознательно-бесознательной системы.

2. Модель теории научения из поведенческой психологии.

3. Лингвистическая модель использования множественных уровней коммуникации.

Начиная с этого сеанса, наконец становится ясным, что нейропсихологическая модель утилизации различий между право- и левополушарным функционированием также присутствует в работе Эриксона, несмотря на то, что он разрабатывал свои взгляды и навыки задолго до недавних исследований полушарного функционирования (Sperry, 1968; Gazzaniga,1967; Bogen, 1969). Эти исследования, с точки зрения некоторых ученых, указывают, что переживания транса, глубокой задумчивости и сна все являются характеристикой правополушарного функционирования, в то время как рациональный, логический и вербальный способы функционирования более характерны для левого. Подытоживающий список различий полушарного функционирования, соотносимый с ударением, которое Эриксон делает на различиях между переживанием бодрствования и транса, таков:

Из этой дихотомии ясно, что значительная часть стараний Эриксона вызвать переживание транса направлена на депотенциализацию левополушарного функционирования. Признаком левополушарного функционирования является лингвистическая и логико-грамматическая организация сознания, которую обычно связывают с расположением речевого центра в левом полушарии. Многие из невербальных, пантомимических и косвенных подходов Эриксона к наведению транса явно направлены на то, чтобы сдвинуть сознание в сторону от этой лингвистической специализации левого полушария. Как мы обнаружили в этой книге, многие привычные для Эриксона формы вербального выражения на самом деле направлены на то, чтобы заблокировать или депотенциализировать упорядоченные, рациональные, абстрактные и направляющие функции обычных для субъекта способов левополушарного знания. Его использование шока, удивления, диссоциации, сдвига систем отсчета, замешательства, парадокса и двойных связок, таким образом, направлено на депотенциализацию левого полушария. То, как он постоянно настаивает на языке тела, на сигналах местоположения голоса, нажима, ритма и т. д., представляет собой подвижки от рационального и аналитического к перцептуальному, кинестетическому и синтетическому функционированию, столь характерному для правого полушария. Когда он использует такие гипнотические формы, как импликация, ожидания, неполные реплики и фразы, аналогии, метафоры, игру слов и просторечие, он вновь добивается сдвига от абстрактного и аналитического к интуитивному и синтетическому способам правосторонности. Многие из наиболее характерных черт переживания транса, такие как глубокая задумчивость, мечтания, буквализм, комфорт и автономный или спонтанный поток психического переживания и поведения, вызываются такими гипнотическими формами, как неделание и незнание, открытые внушения, а также внушения, охватывающие все возможности реагирования.

Многие исследователи (Bakan, 1969; Morgan, MacDonald, and Hilgard, 1974), рассмотрев точку зрения, что левополушарное функционирование уменьшается во время транса, затем решили, что правополушарное функционирование тем самым должно усиливаться. Вероятно, это именно так в тех особых состояниях транса, когда вводится внушение, рассчитанное на усиление восприятия пациентами их собственного тела и личности. Правое полушарие более непосредственно связано с восприятием сенсорных и кинестетических знаков, пространственной ориентацией и организацией положения тела (Lima, 1973). В более типичных трансовых состояниях, однако, именно нарушения схемы расположения тела признается нами как характеристика трансового состояния. Искажение образа тела — такое, как ощущение, что какая-то часть тела (голова, рука и т. д.) оказались внезапно большими или маленькими, диссоциированными или анестезированными — часто спонтанно описываются субъектами, переживающими транс впервые. Такие искажения также характерны для субъектов с органическими нарушениями правого полушария. Лурия рассказывает о ряде других паттернов правополушарной дисфункции, которые похожи на спонтанные явления транса. Пациенты с обширными кровоизлияниями в правое полушарие показывали тяжелую утрату пространственной ориентации и нарушения чувства времени. Как мы видели в этой книге, искажение времени чрезвычайно характерно для транса, и один из самых надежных признаков того, что человек пробуждается от транса, — это его попытки переориентировать свое собственное тело. Лурия рассказывает даже о "трансовой логике" таких пациентов, при которой они твердо верят, что могут быть в двух местах сразу, точно так же, как это бывает с некоторыми гипнотическими субъектами, когда они переживают зрительные галлюцинации (Orne, 1959).

Эти соответствия указывают на то, что в типичном трансе правополушарные функции могут быть подавлены, так же как и лево-полушарные. На самом деле, из-за более глобального и диффузного характера правополушарного функционирования, правое полушарие может быть легче подвергнуто изменениям, чем левое. Из-за этого мы часто наблюдаем нарушение схемы положения тела и тому подобное без какого-либо блокирования более сфокусированных лингвистико-логических функций левого. Такое явление особенно характерно для высокоинтеллектуализированных субъектов (Barber, 1975), способных точно описывать сенсорно-перцептивные искажения, которые переживает их правое полушарие, с неизменной вербальной логикой левого полушария. Лурия также говорит о ситуации, когда пациенты делают попытки скрыть изменения личности и сознания, вызванные поражениями левого полушария, при помощи гладких словесных формулировок. Это звучит очень похоже на то, как ведут себя высокоинтеллектуализированные субъекты, которые склонны отрицать, что переживают транс или измененное состояние сознания. Такие субъекты, вероятно, и правы и не правы. Они правы, когда отрицают изменения в их левополушарном функционировании, но они не правы, когда отрицают и продолжают не замечать изменения в их правополушарном функционировании. Само отрицание любых изменений в функционировании также является характерным для пациентов с органическими дисфункциями правого полушария.

Эти соображения указывают, что рассматривать транс как функцию только правого полушария будет слишком большим упрощением. То, как транс обычно наводится — при помощи предложений расслабиться и ощутить комфорт, — как правило, меняет функционирование как правого, так и левого полушарий. Понят

но, однако, почему правополушарное функционирование меняется более очевидным образом, чем функционирование левого. Поскольку левое полушарие доминирует и более сфокусированно в своем функционировании, правое полушарие, как правило, легче депотенциализируется на ранних стадиях обучения переживанию транса. У большинства людей существует хорошо установившаяся привычка поддерживать и контролировать свои левополушарные функции в большей степени, чем функции правополушарные, так что правое полушарие обычно легче депотенциализируется и подвергается изменениям, чем левое. И, поскольку левое полушарие является центром вербально-логического сознания, оно может противоречить или «защищать» себя против вербально-логических внушений гипнотерапевта. Правое полушарие, напротив, используется для сотрудничества с вербально-логическими формулировками своего собственного левого полушария. Таким образом, правому полушарию достаточно только распространить эту функцию сотрудничества на то, чтобы следовать вербальным внушениям терапевта.

Эти недавние исследования характеристик лево- и правополушарного функционирования, таким образом, могут в значительной мере улучшить наше понимание явления транса. Они представляют собой источник интересных гипотез для дальнейшего исследования трансового переживания и предлагают средства для усовершенствования классических процедур, равно как и для изобретения новых методов. Этот нейропсихологический подход лишает внушение словесной «магии» и дает нам здравое объяснение для понимания того, что подверженность гипнозу является функцией как генетических, так и приобретенных паттернов индивидуальных различий в поведенческом реагировании.