"Древо миров" - читать интересную книгу автора (Олдмен Андре)

Глава девятая Маг Туиред

— Он не так уж велик, — сказал Конн. — Ариман забыл, что Митра породил его там, где верблюд может пройти в ушко иглы, на острие которой резвится целый сонм Посланников, — сказала Матген. — Он мог поднять на клыках землю, но кто поручится, были ли клыки его столь огромны, или земля еще слишком мала? Во всяком случае, на поле Маг Туиред мы видим весьма крупное животное, однако не превышающее размерами среднего быка.

Миновало три дня с тех пор, как Конн покинул Железный Замок.

Властители четырех королевств острова — Лейнстера, Улада, Коннахта и Мунстера, объединенные общей опасностью, собрались в столице пятого государства, именуемого Миде, — Лиатдруиме. Матген считалась верховной правительницей Инис Фалль, но власть эта передавалась ей по общему согласию. Королева и ее супруг ведали в основном делами внешней политики: отношениями с фоморами. Сейчас, когда опасность вновь грозила из Железного Замка, повелители четырех королевств прибыли в главный город острова со своими войсками, чтобы противостоять общему противнику.

Явился даже седобородый король народа сидов Бодб Дерг, не часто покидавший свои волшебные холмы. Он привел отряд рыцарей в сверкающих доспехах и сотню безоружных отроков в длинных белых одеяниях. Отроки несли свежие ветви, годные для рассеивания миражей и прочих бесплотных видений.

В Медовом Покое состоялся военный совет, на котором присутствовали Матген, Да Дерг, пятеро королей, Конн и Дагеклан. На огромной карте, занявшей половину залы, намечен был план сражения, и каждый теперь знал свое место и что ему следует делать. Мало кто из жителей острова Фалль сомкнул глаза в ночь накануне битвы. Ставни на окнах были плотно закрыты, сквозь них доносился глухой шум, лязг и грохот: воинство Аримана двигалось к полю Маг Туиред.

Войска фаллийцев заняли позиции еще с вечера. И когда, разогнав утренний туман, взошло солнце, его лучи засверкали на тысячах копейных наконечников, на шлемах рыцарей, заиграли на ярких перьях их плюмажей, на разноцветных плащах, вымпелах и стягах… Четыре тысячи воинов — по тысячи от каждого королевства, — вооруженные мечами, пиками, палицами и пращами, дожидались начала битвы. Впереди двойной цепью стояли лучники, засадный полк под командованием Руада Рофессы таился в роще на правом фланге.

На холме позади линии войск стояла золотая колесница королевы Матген. Конн и Дагеклан восседали на конях по обе ее стороны: под их йачалом была королевская гвардия. Да Дерг отсутствовал: ему была поручена особая миссия.

Утро было ясным, ни единого облачка не проплывало в лазурном небе. Трава, еще блестевшая от ночной росы, лежала ровным ковром, и с трудом верилось, что вскоре поле Маг Туиред будет вспахано тысячами ног и копыт, а зелень покраснеет от потоков крови.

На противоположном конце долины тоже возвышался холм. Подножие его было окутано клубами тьмы, скрывавшей воинство Аримана. Сам же Красный Вепрь Неба стоял на вершине, и шкура его пламенела под лучами встающего дневного светила.

— Не забывай, что кожа этого зверя подобна крепчайшему железу, и пробить ее может только священное копье Дагда, — продолжила королева. — Ты возьмешь его, если мы сумеем разбить войска темного бога.

Конн молча кивнул. Он уже знал, что когда-то на поле Маг Туиред, возле холма, именуемого Сид Фемен, на котором теперь была ставка королевы Матген, состоялась первая битва между племенами богини Баннут, приплывшими из-за моря, и народом Фир Волг, обитавшим на острове. В той сече великий полководец Нуаду разгромил войска пятерых братьев, властвовавших над островом, предводительствуемые многомудрым Дагдом. Нуаду потерял руку, но Дагд признал себя побежденным и отдал волшебное копье, которое с тех пор хранилось в главном городе королевства Миде.

Сейчас это древнее оружие было в прекрасной руке королевы Матген, и сыну киммерийца предстояло сразить им Небесного Вепря. Если, конечно, дело дойдет до поединка, и Конну суждено будет одолеть Аримана.

— Чего он ждет? — спросил Конн, нетерпеливо трогая золоченые удила.

— Сигнал подадут те, кто будет следить за битвой, — отвечала королева, — Стражи Сторон Света.

Локапалы возвышались с восьми сторон долины, восседая на спинах огромных слонов. Они явились во всем своем блеске, и ничто в их облике не напоминало сейчас уродливых существ, виденных Конном в бревенчатом Доме, затерянном среди холодных равнин страны Огнедышащих Гор. По условиям небожителей, никто из участников битвы не смел переступить черту, которую они охраняли.

И вот Кубера-Нор, правитель Севера, поднял к губам огромный золотой рог и протрубил трижды.

Облако тьмы у подножия холма на той стороне долины качнулось, из него выступили передовые части Аримана.

Сотни уродливых существ шли, ковыляли, тащились и даже ползли навстречу лучникам фаллийцев. Одеты они были в жалкие лохмотья, и бледными лоскутами свисала из многочисленных прорех мертвая плоть. Они размахивали ржавыми мечами, гнилыми дубинами, тяжелыми берцовыми костями…

Лучники дали залп, но наступавшие продолжали идти вперед, даже пронзенные стрелами.

— Так я и знала, — усмехнулась Матген, — он оживил мертвецов… Их можно остановить, только отрубив голову или разорвав на куски, что мы и сделаем.

Она поднесла к губам длинную витую раковину и подала короткий сигнал.

Из-за холма, на котором стояла золотая колесница, вылетела и помчалась навстречу ковыляющим мертвецам необычная кавалерия. Два десятка огромных голенастых птиц неслись, низко вытянув шеи, топорща куцые крылья, взметая комья земли когтистыми лапами. На спинах их укреплены были плетеные корзины, в которых сидели гномы. Лучники расступились, и птицы врезались в самую гущу наступавших.

Полетели клочья. Птицы били мертвецов ногами, рвали когтями на части, а гномы, вопя и улюлюкая, швыряли сверху камни. Камни, по всей видимости, были заговорены: каждый достигал цели, кроша черепа и ломая позвоночники.

Тени, отбрасываемые встающим солнцем, не успелц удлиниться, а все уже было кончено. Ни единой капли крови не обагрило траву — только бледные ошметки и обломки костей валялись повсюду.

С победными криками гномы развернули птиц и скрылись за холмом столь же стремительно, как и появились.

— Посмотрим, что он еще придумал, — сказала королева. — Теперь надо ждать тяжелую пехоту.

И она появилась: разорвав завесу тьмы, на поле выступили существа, тени которых накрыли долину, достигнув первых рядов фаллийцев. Это были ящеры — некоторые тяжело шагали на двух конечностях, задирая оскаленные морды, другие передвигались на четырех лапах, волоча за собой длинные хвосты, покрытые пластинами — шипами, третьи передвигались прыжками… Клыки, когти, рога, шипастые воротники, ядовитые иглы — вся эта смертельная громада валила, сотрясая землю, навстречу фаллийцам.

— Еще один отряд мертвецов, — спокойно произнесла Матген, наблюдая за великанами, меньший из которых был величиной с телегу, а самый высокий поднимал маленькую уродливую голову выше деревьев, растущих по краям долины. — Похоже, некромантия — любимое развлечение Мардука. Он явно преуспел в сей темной науке: вызвать из толщ земли прежних властителей нашего мира куда сложнее, чем отворить могилы нынешних покойников.

— Прежних властителей? — удивленно переспросил Конн.

— Миллионы лет назад, еще до всех известных нам Великих Катастроф, эти твари населяли землю и были самыми сильными существами среди прочих творений Митры. Они давно вымерли, хотя некоторые ошибочно принимают драконов за их прямых потомков. Останки ящеров иногда находят в твердых пластах, и, видимо, Мардук смог восстановить их прежний облик по костям, доставленным в Железный Замок его адептами.

— Эти твари просто растопчут наше войско, — заметил король.

— Не успеют. Сейчас должен появиться Да Дерг.

Трижды прокричал рожок, цепь лучников рассыпалась, и на поле выехала странная колесница. Более всего она напоминала панцирь черепахи, снабженный четырьмя колесами, и двигалась совершенно самостоятельно.

— Внутри прикованы два тролля, — пояснила Матген, — они вращают передачу, связанную с колесами, и повозка таким образом движется.

Ящеры уже достигли середины поля. Колесница замерла всего в трех бросках копья от первых чудовищ. Казалось — еще немного, и огромные лапы обрушатся на нее, чтобы расплющить, как скорлупу яйца.

— Почему он медлит? — тревожно спросил Конн.

— Так задумано, — откликнулась королева. — Ящеры недоверчивы: они готовы растоптать живое существо, но обойдут незнакомый предмет.

И точно: несколько чудовищ, наткнувшись на колесницу, принялись осторожно ее обнюхивать. Остальные продолжали двигаться вперед, охватывая повозку полукольцом.

— Пора, — негромко сказала Матген.

В тот же миг из-под панциря ударил зеленый луч. Ближние ящеры, перерезанные пополам, с ревом рухнули на землю, заливая траву потоками темной крови. Остальные шарахнулись, оглашая воздух рычанием, клекотом, писком и тоскливым воем… Луч описал дугу, разя чудовищ, легко расчленяя гигантские тела, словно горячий нбж — куски воска. Сильно запахло горелым мясом.

Сшибая друг друга и топча раненых, ящеры ринулись обратно, под защиту спасительного темного облака у подножия холма, на котором все так же неподвижно стоял их повелитель.

Сверху панциря откинулась крышка, Да Дерг выбрался наружу, победно размахивая рукоятью с двумя зелеными камнями на крестовине. Он сразил убегавших чудовищ волшебным зеленым клинком, повергнув наземь остатки темного воинства.

Горы дымящийся плоти покрывали долину. Лишь один ящер, огромный, как киммерийский курган, тупо брел вперед, волоча шипастый хвост и вытягивая длинную шею, на которой сидела маленькая пучеглазая головка. Зеленый луч полоснул по горлу чудовища, голова упала в траву, но огромная туша продолжала двигаться, медленно переступая ногами — колоннами. Да Дерг снова взмахнул небесным мечом, собираясь перерезать тело гиганта… Лишь слабое свечение образовалось возле крестовины: оружие ямбаллахов исчерпало свою силу.

Безголовый ящер почти достиг первых рядов фаллийцев, когда ноги его подкосились, и туша завалилась набок, встряхнув землю так, словно обрушилась крепостная башня.

— Ариман мыслит верно, — сказала королева, — он посылает вперед созданий пусть и неуклюжих, но требующих для своего уничтожения много энергии. Чтобы ее восполнить, у нас не будет времени. Осторожно, Да Дерг, воздух!

Последние слова она произнесла все так же негромко, но воин на колеснице сразу поднял голову и посмотрел вверх. Там, в лазоревой вышине, нарастал шум множества крыльев. Из темного облака вынырнули и понеслись над полем уродливые летуны, разом похожие на птиц, летучих мышей и огромных насекомых. Длинные зубастые клювы со свистом рассекали воздух, перепончатые крылья гребли, как весла, а задние части тел, похожие на брюшки ос, были опущены, и на концах, подобные хищным жалам, виднелись яркие набухающие капли.

— Птекары, — Матген тревожно следила за приближением летучего воинства, — создания фоморов. Одноногие управляют летунами из Железного Замка.

Огненная капля первого птекара сорвалась и полетела вниз. Возле колесницы Да Дерга взметнулся сноп пламени, земля почернела. Король фаллийцев нырнул под защиту крепкого панциря, и повозка задом покатилась обратно к позициям лучников. Тролли старались вовсю: колеса прыгали по кочкам, вырывая пучки травы. Еще один птекар метнул огненный снаряд, но тоже промахнулся.

Позади холма Фемен возникло негромкое гудение. Воины четырех королевств подняли головы, с восторгом наблюдая за летучим кораблем ямбаллахов, поднимавшимся в сверкании окружавших его колец.

— Надеюсь, юный ругорум не подведет, — улыбнулась Матген.

По краям серебристого веретена вспухли и разгорелись два огненных шара. Летучий челн, слегка покачиваясь, висел над холмом: видимо, Аскилта прицеливался…

Первым же выстрелом он накрыл семь птекаров. Огненные шары, достигнув цели, лопались, образуя фонтан пламени, и каждая капля поджигала крылья уродливых летунов, словно они были из рисовой бумаги. Лишенные опоры в воздухе, птекары падали, разбиваясь на мелкие обломки.

Ликующие крики огласили поле Маг Туиред: фаллийцы подбрасывали шлемы, щиты и копья, бурно выражая свое одобрение ловкости небесного кормчего.

Дукарий Аскилта Эвмолп был великолепен. Он бросил летучий челн высоко вверх, описал широкую петлю и ринулся на птекаров, как коршун на цыплят. Несколько летунов фоморов зависли в воздухе, судорожно работая крыльями: брюшки их изогнулись вперед, стараясь поймать цель… Поздно — огненные шары накрыли остатки фоморского воинства, разметав птекаров по всему полю.

И тут произошло неожиданное. Воздух вдруг потемнел, наполнившись тонким писком, — сонмы летучих мышей возникли невесть откуда, накрыв корабль ям — баллахов непроницаемым облаком. Тысячи мелких бестий ринулись на войско фал л ийцев. Напрасно лучники посылали в их гущу множество стрел — с таким же успехом можно было стрелять в грозовую тучу. Отчаянно пища, летучие мыши падали на головы людей, норовя забраться под шлемы и брони, чтобы впиться в тела острыми ядовитыми зубами. Воины отчаянно отмахивались мечами, прикрывались щитами — напрасно… Не ожившие мертвецы, не чудовищные ящеры и не создания фоморов нанесли войскам фаллийцев первый урон: это сделали ничтожные, но грозные своей неисчислимостью мыши — вампиры!

— Ишшу! — вскричала королева Матген. — Неужели ты не видишь, что творится?!

В ответ на ее призыв множество желтых искр мелькнули в воздухе, закружились смертельным вихрем, превращая мелкие тельца вампиров в облачки легкого пепла. Только стихийным духам, подданным госпожи Ишшу, по силам была столь стремительная и действенная атака: элементалы перемещались куда быстрее существ из плоти, и вскоре поле Маг Туиред оказалось засыпанным слоем серого праха, словно темным снегом.

— О Баннут, — прошептала Матген, напряженно вглядываясь в эту безрадостную картину, — им удалось сбить летучий корабль!

Теперь Конн его увидел: небесный челн лежал посреди поля, почти полностью засыпанный пеплом. Погасли яркие кольца, окружавшие серебристое веретено в полете, теперь челн походил на сливовую косточку — маленькую косточку в мусорной бочке повара-гиганта.

— Ничтожные твари бывают куда опасней великанов, — сказала Матген печально. — Очевидно, вампирам удалось повредить энергетическую оболочку корабля. Что ж, мы понесли первые потери…

Среди войск фаллийцев показались отроки в белых одеждах. Они врачевали раненых, легко прикасаясь к их телам зелеными ветками. Увы, не всех удавалось исцелить юным сидам — яд вампиров успел навсегда смежить веки многим воинам.

А из темного облака на противоположном краю долины уже поднималось нечто, способное вселить страх в сердца самых отчаянных храбрецов.

Медленно колыхаясь, над полем повисла желто — бурая полупрозрачная масса, напоминавшая гигантскую медузу. Щупальца твари волочились по земле, оставляя за собой полосы мерзкой пузырящейся слизи. Тяжелый запах разлагающейся плоти волной накатил на войско фаллийцев, достиг вершины Сид Фемен…

— Всю гниль земли собрал Ариман в своем творении, — поморщилась королева, зажимая нос. — На все идет темный бог, лишь бы заполучить назад Сердце. С опасными вещами он играет: субстанция эта весьма трудно управляема и, вырвись она на свободу, — поглотит все, что встретится у нее на пути.

Огромная медуза снизилась, припала к земле и растеклась по полю пузырящимся озером. По краю его вздыбилась желто — бурая волна и медленно поползла вперед, накрывая клочья мертвых тел, останки ящеров и обломки птекаров. Все это исчезало под тяжелой пленкой, быстро растворяясь и становясь частью гнилостного озера.

Отроки в белых одеждах вышли вперед и подняли ветки. Свежий запах распускающихся почек подавил, уничтожил тошнотворный смрад склепа. Однако сиды, победив запах, не в силах были справиться с самой желто — бурой тварью: вязкая волна продолжала медленно приближаться, накрывая все на своем пути пузырящейся массой.

— Против нее бессильны клинки и камнеметы, — удрученно молвил Дагеклан. — Эта дрянь уже рядом с упавшим челном…

Между засыпанным пеплом небесным судном и желто — бурой волной оставалось не более пятиста шагов, когда корабль вдруг ожил. Сбоку на корпусе его стал медленно и как бы неохотно вспухать огненный шар…

— Дука жив! — радостно вскричал рыцарь. — Давай, мальчик, сожги эту мерзость!

Огнебой оторвался от корпуса и полетел вперед. Летел он как-то странно, слегка петляя, и несколько раз подскочил вверх, ударившись о кочки.

— Оружие корабля тоже повреждено, — заключила Матген, как показалось рыцарю, излишне спокойно. — Дукарий не сможет остановить Гнилое Озеро.

Огнебой врезался в накатывающую волну, полыхнув неярким фонтаном пламени. Раздалось шипение, желто — бурая масса разошлась, поверхность ее покрылась красными пузырями… И только. Тяжелая пленка снова сомкнулась, и волна покатила дальше с прежней неумолимостью.

— Неужели ты дашь Аскилте погибнуть? — тревожно спросил Конн. — Он, судя по всему, ранен и не может выбраться из челна. Гнилое Озеро накроет корабль и растворит его без остатка!

Матген задумчиво кивнула.

— Да, против гнили земли не устоит даже архела — ковый корпус… Но огня эта тварь все же боится. Рофесса, твой выход!

Руад Рофесса находился в это время не менее чем в лиге от королевы, но ее негромкий голос легко преодолел это расстояние. С вершины Сид Фемен хорошо было видно, как из рощи выехал всадник на вороном коне, облаченный в помятую бронь. Глубокий шлем с прорезями для глаз, похожий на каску немедийского наемника, из-за плеча торчит рукоять меча, у колена — небольшой круглый щит без герба… Конн узнал рыцаря, с которым сражался возле каменных ворот на пустынном берегу острова Фалль.

Красный Многомудрый натянул поводья и остановил коня на краю поля. Потом взмахнул рукой, сжимавшей небольшой черный предмет.

Дагеклан уже видел действие этого оружия ямбал — лахов, но на сей раз огненная струя, вырвавшаяся из рукояти небесной плети, была куда мощнее той, что опалила дверь в центре горы Меру. Стена пламени взметнулась на сотни локтей, преградив дорогу наползавшей желто — бурой массе.

Волна нестерпимого жара ударила в лица фаллий — цев, воины прикрылись щитами и железными рукавицами. Опаляющее дыхание небесного огня достигло вершины Сид Фемен, и Железная Рука невольно зажмурился, подняв щит…

Когда он снова взглянул на поле Маг Туиред, оно было черным, только посредине блестел серебристый корпус небесного челна, с которого жаркая волна смела пепел. От края до края долину пересекал глубокий дымящийся ров, оставленный ударом небесной плети. Пространство за ним до самого темного облака у подножия холма Аримана покрывала стекловидная растрескавшаяся корка — все, что осталось от Гнилого Озера.

— Хороший удар, — услышал рыцарь негромкий голос королевы. Только капельки пота на ее чистом лице свидетельствовали, что Матген спокойно оставалась в своей колеснице, когда волна жара накрыла вершину холма. — Рофесса стегнул небесной плетью так, что огненная стена обрушилась в сторону гнилого разлива и накрыла его. Увы, Руад, как всегда, вложил в удар все силы: не думаю, что плеть сможет действовать в ближайшее время.

— Ариман добился своего, — сказал Конн, — теперь лишь копье Дагда представляет опасность для темного бога. Не пора ли Вепрю спуститься в долину, чтобы принять честный бой?

— Думаю, сначала он двинет на нас воинов Нер — гала, — ответила Матген. — Ариман не успокоится, пока все поле Маг Туиред не будет покрыто мертвыми телами.

Но королева ошиблась. Темный бог приготовил своим противникам нечто совсем иное.

Сначала над полем битвы пронесся глухой протяжный стон. Звук нарастал — казалось, он давил на землю и все живое, будто невидимая рука прижимала все, что находилась под ней. Стон перешел в заунывный, разрывающий душу плач. В рядах фаллийцев произошло движение, многие зажимали уши, другие упали на траву, не в силах вынести заунывные стенания.

Потом от темного облака стали отделяться сгустки мрака — они плыли над полем, и в каждом из них тлела неяркая красная искра.

И снова юные сиды подняли свои зеленые ветки. Раздался громкий перезвон, как будто разом ударили в колокола на сотне звонниц, и плач растворился в этих звуках. Вперед выбежали копейщики, они растянулись цепью вдоль черного рва, прикрывшись щитами и склонив блестящие наконечники копий навстречу приближавшимся теням. Лучники поместились сзади, готовые стрелять по первому приказу.

— Плохо, — сказала Матген, и голос ее впервые за время битвы дрогнул и сорвался. Королева приставила тонкие пальцы к вискам, как бы отгоняя внезапную боль.

Внизу протрубил рожок. Зазвенела тетива сотен луков. Стрелы пролетели сквозь плывущие тени, не причинив им ни малейшего вреда.

— Плохо, — повторила королева, — Ариман сумел вызвать неприкаянные души с Серых Равнин. Никому еще не удавалось это сделать. И я не знаю, как быть.

— Тени мертвецов? — переспросил Конр. — Они бесплотны… Но, если наше оружие не может причинить им вреда, какая опасность угрожает нам от бестелесных призраков?

— Мне не нравятся эти красные искры, — сказала Матген. — Так и есть, смотрите!

Первая череда темных фигур была уже в полете копья от заградительной цепи фаллийцев. Красные точки разгорались, словно кто-то раздувал потухшие угли костра… А потом стремительный вихрь подхватил пылающие уголья и пригоршней швырнул их в копейщиков…

Щиты воинов не спасли их от гибели: искры легко прожгли и медную оковку, и крепкое дерево — почти вся передовая застава полегла под этим неожиданным залпом. Немногие уцелевшие метнули копья, но они пролетели сквозь тени с тем же успехом, как раньше стрелы лучников.

Авангард фаллийцев обратился в бегство. Тени легко преодолели дымящийся ров и двинулись дальше. За первой чередой виднелись другие — вся равнина до самого холма Аримана была покрыта плывущими сгустками тьмы.

И в каждом — пылала кровавая искра…

— Ариман победил, — негромко сказала Матген. — Их не остановить.

— Ты сдаешься?! — Забывшись, Конн наклонился к колеснице и схватил повелительницу Инис Фалль за плечо. — Где же твоя магия, королева?

— Вся магия живых бессильна против теней мертвых. Отпусти, ты делаешь мне больно. И не стоит кричать — надо уметь проигрывать с достоинством.

Конн выпрямился; его волнение передалось коню, и тот громко заржал. Отчаяние поднималось в груди короля, готовое захлестнуть мутной волной, но, как часто бывало с ним прежде в самые горькие мгновения, мысли вдруг обрели четкость, и разум напряженно заработал, пытаясь найти выход.

Проигрывать с достоинством — королева говорила так, словно уступила партию в мяч… Быть может, Матген чувствует себя в безопасности на своем острове, но для остального человечества обретение темным богом отнятого небожителями Сердца будет означать вечное рабство. Ариман много говорил о свободе, противопоставляя себя Светлым Богам, но за его речами угадывалась одна всепоглощающая жажда — жажда власти. «Герои станут умирать во имя мое», — говорил темный бог, но разве не о том же мечтают все земные тираны? Они милостиво позволяют храбрецам погибать под своими знаменами, остальных же считают плесенью на величественном здании собственного всевластия. Но Ариман куда опаснее земных самодержцев: те властвуют над телами смертных, темный же бог вознамерился завладеть душами… Что ждет непокорных? Пристань в Макабраске и корабль, сделанный из ногтей мертвецов?

Вспомнив Кладбище невинноубиенных младенцев, Конн передернул плечами. Обрети Ариман вселенскую власть, и каждый станет жить в вечном страхе отправиться в Макабраск, не угодив темному богу: могучие воины и немощные старики, воры и ученые, праведники и подлецы, юные девственницы и нежные матери… Конн вспомнил лицо женщины, у которой Демон Смерти хотел отобрать младенца. Он вернул ей тогда дитя, может, напрасно, но вернул, сыграв на дудке Дамбаэля… Сыграв на дудке… Этот чудесный инструмент действовал там, в мире мертвых, — быть может, звуки его заставят неприкаянные души покинуть мир живых?

— Я попробую, — сказал король вслух. — Рано еще поднимать белый флаг.

Матген кивнула — мысли сына киммерийца были для нее открыты.

— Ариман приспособил бесплотные души для обитания в земном воздухе, — сказала королева, — возможно, он не стал тратить время, чтобы позволить им обитать в воде. Попробуй увлечь тени в море. Берег совсем недалеко, если идти на восход.

— Но, по условиям небожителей, битва не должна выходить за пределы поля Маг Туиред…

— Она и не выйдет. Ты ведь не собираешься драться с тенями мертвых, просто сыграешь им что-нибудь печальное.

Это было рискованно, но любое сражение требует риска. Конн тронул коня и быстро спустился в долину. Бугдрасиль скакал рядом, держа наготове щит. Медный диск не мог, конечно, защитить короля от всепрожигающих искр пришельцев из Нижнего Мира, но преданный дух-хранитель готов был пожертвовать не только щитом, украшенным затейливой чеканкой, но и юным телом, в котором сейчас обитал.

Поле между ними и чередой надвигающихся теней было свободно: уцелевшие лучники и копьеносцы отступили к своим. Обугленные тела их товарищей лежали на том месте, где их настигла смерть.

— Интересно, — сказал Бу, с любопытством выглядывая из-за навершия щита, — чем это кидаются бесплотные? Думаю, они набрали углей из очага самого Нергала…

— Или цветов с поля Черного Садовника, — отвечал Конн, указав на красные хлопья среди обугленных трупов. — Сердца храбрых воителей столь горячи, что могут прожечь любую броню. А когда отгорят — опадают, как лепестки увядших роз.

— Лучше бы в мире было поменьше героев, — проворчал Бу. — Или уж пусть храбрецы остаются таковыми пред ликом Хель — искусительнйцы и не отдают свои сердца в качестве посадочного материала. Но не пора ли, государь, сыграть траурный марш тем, кому не сидится под крылышком Безжалостной?

Конн натянул поводья, достал из пояса инструмент Дамбаэля, приложил к губам и заиграл.

Он вспомнил самый печальный день в своей жизни, день, когда умерла Зенобия, и вложил в мелодию всю горечь утраты, всю боль осиротевшего сердца. Щемящие звуки рвались из глубины души, небесный инструмент усиливал их, придавая мрачную гармонию и силу, и не один творец музыки на далеком гирканском материке вздрагивал в этот миг, торопливо записывая на листах пергамента нотные крючки…

Плывущие тени замерли, словно прислушиваясь. Жалобный стон опять пронесся над их рядами, тлеющие огоньки потускнели и упали на черную землю красными цветами.

Конн тронул удила и медленно двинул коня к западной оконечности Маг Туиред. Сгустки потустороннего мрака плыли за ним скорбной процессией, словно похоронщики за погребальными дрогами. Бугдрасиль прикрывал короля с тыла, но в том нужды не было: неприкаянные души, зачарованные небесной мелодией, покидали поле сражения безропотно и покорно.

За краем поля начиналась дорога, полого сбегавшая к морскому берегу. Здесь росли редкие кусты и высились столбы с вырезанными рунами. На мокром песке король остановил коня, продолжая наигрывать…

Он сделал знак Бугдрасилю, указывая на волны, и юный оруженосец в задумчивости взъерошил густые кудри: вода плескалась рядом, но как заманить в нее неприкаянные души, было неясно — конские доспехи не позволили бы лошадям короля и оруженосца отплыть и с десяток локтей от берега.

Пришельцы с Серых Равнин сгустились за их спинами мрачной тучей. Их стон все нарастал, грозя поглотить мелодию, а что тогда будет, богам лишь ведомо. Бу поискал глазами какого-нибудь морского зверя, в которого мог бы вселиться, никого не увидел и половчей устроил на руке щит…

И тут среди волн раздался трубный рев раковины.

Море вспенилось, и на поверхности показалась голова с прилипшей к толстым щекам мокрой бородой. Обитатель глубин резво поплыл к берегу, фыркая и выкрикивая такие слова:

— Так вот кто у меня фляжку с Медом Поэзии украл, — проворчал Бугдрасиль, — конечно, теперь до следующего потопа радость будет чаять… Эй, Асиевель, старина, ты-то нам и нужен! — закричал он подплывавшему духу моря. — Не стану о меде спрашивать, только окажи услугу…

— Кто этот юноша кудрявый, столь дерзкий, сколь же и упрямый? — рявкнул повелитель глубин, шлепая ластами по мелководью.

— Я это, Возле Корней Живущий, — отвечал Бу нетерпеливо. — Не мог бы ты, любезный, прокатить Его Величество по волнам? Совсем немного, лиги две-три.

— С какой это стати? — осведомился Асиевель, усаживаясь в десяти шагах от берега.

— Я прошу.

— А ты не проси. Я — повелитель глубин, а не прогулочная шлюпка.

— Бессовестная ты морская корова, а не… — начал было элементал и вдруг осекся. — А что, повелитель килек, нравится тебе, как играет мой господин?

Дух моря замотал кудлатой башкой так, что брызги полетели во все стороны.

— Не нравится, — сказал он, — с души воротит, словно медуз наглотался. И эти еще стонут, темные… Умер у вас, что ли, кто-то?

— Если не выполнишь мою просьбу — умрут многие, — пообещал Бу. — А если выполнишь — никто не станет нарушать твой покой в глубинах. Тишь наступит и благодать.

Асиевель поскреб голову, надул щеки, фыркнул и согласился.

— На воде и под водой, среди рифов и возле скал — я единственный достоин почитания, — заявил он гордо. — Нет ничего выразительнее звучания моей раковины. Спросите мореходов, которые сейчас на дне. Так что хор и оркестр на моем берегу совсем ни к чему.

Не переставая играть, Конн спешился, зашел по колено в воду и уселся на спину повелителя глубин. Асиевель фыркнул и неторопливо поплыл в открытое море.

Расчет Матген полностью оправдался. Правда, тени умерших некоторое время летели над волнами, не желая погружаться в пучины, но малейшие брызги превращали их в легкие облачка пара. Не успел дух моря отплыть и на пол-лиги от берега, как с моря задул свежий ветер, довершивший дело: пенные барашки, срывавшиеся с вершин пологих валов, полностью развеяли потустороннее воинство Аримана.

Когда Конн снова оказался на берегу, он был мокрым с ног до головы.

— Спасибо тебе, любезный Асиевель, — церемонно раскланялся Бу, — может быть, тебе наплевать, но сегодня ты спас мир от гибели…

— Рано еще трубить победу, — оборвал Конн элементала, ставя ногу в стремя, — битва не кончена.

В это время из-за деревьев долетел жуткий, леденящий душу рев.

Пустив коней в галоп, король и оруженосец помчались в сторону Маг Туиред.