"Остаться собой" - читать интересную книгу автора (Егорова Наталья)

* * *

Я вижу мать. Смеющееся лицо склоняется надо мной, белокурая прядь щекочет нос. Она действительно так юна или это давняя память играет со мной? Мягкие пальцы треплют меня за щеку. Мне это не нравится, я верчусь, пытаюсь высвободиться.

Мгновенная пелена застилает взгляд. Почему я решил, что она молода? Усталая, среднего возраста, с удрученными складками вокруг рта, она берет меня на руки. Я тыкаюсь носом в гладкие темные волосы. Она мурлычет мне в ухо какую-то простенькую мелодию.

Передо мной женщина без лица: не помню, как она выглядела, только синяя гладкая ткань одежды видна до мельчайшей ворсинки. Я плачу - горько и безутешно, как умеют только дети.

– Ты будешь жить здесь, - гулко произносит низкий голос.

– А когда придет мама?

– Придет... - падают слова, и я понимаю, что не придет - никогда. И со слезами рвется наружу так мало еще успевшая пожить, но так больно раненая душа. Стоит перед глазами переплетение крохотных нитей на платье безлицей женщины.

Я смаргиваю слезы, и платье меняет цвет, а голос - тон. И я внезапно вспоминаю, что все было вовсе не так. Что мать приезжала в интернат еще много раз, что мы крупно поругались прямо перед моим выпуском, а потом я приходил к ней мириться...

Лысый Кет молча, но упорно отпихивает меня от "технологического отверстия", которое мы проделали в стене душа неделю назад. Я не сдаюсь, потому что подсматриваю за Деей, и вид ее крепких ягодиц с двумя ямочками над копчиком в каплях воды неодолимо притягивает взгляд. Я бесшумно отбрыкиваюсь и мучительно жду, когда Дея обернется: мне страшно интересно, действительно ли у нее уже по-взрослому большая грудь, или она пользуется накладками?

Кет пыхтит над ухом и пинается все сильнее. Неожиданно я теряю равновесие и, всем весом ударившись в дверь, влетаю в душевую. Кету удается застрять на пороге.

Я так и не успеваю ничего разглядеть: Дея мгновенно заворачивается в полотенце и только потом принимается визжать. Я прижимаюсь щекой к скользкому зеленому пластику и мечтаю, чтобы на крик не прибежала Стерва. Пытаюсь размазаться по полу и не слышать, как жалко оправдывается в коридоре перед подоспевшим дежурным Кет.

Мокрая взвесь размывает мир. Я робко поднимаюсь на ноги и пытаюсь придумать хоть какое-то оправдание. На пороге маячит худой и нескладный дежурный - это не Стерва.

Стараюсь вспомнить, кто такая Стерва и почему я так ее боюсь - не могу. Оборачиваюсь к Дее и натыкаюсь на незнакомое лицо. Через мгновение вспоминаю, что ее зовут Рози и она, кажется, на последнем экзамене по дискретной логике неправильно решила почти все задачи. А мне, передравшему по сети ее вариант, влепили неделю физического труда.

Бюста у нее под полотенцем вообще нет. Я злорадствую несмотря на унижение.

Я и не предполагал, что вмешательство в интернатовскую сеть так легко раскрывается. Иначе не стал бы рассылать дурацкие сообщения "Преп Тэн Килден - ушастый кретин" всей школе. К слову, Тэн Килден действительно лопоух, а лингвистику даже толстый Порпин знает лучше него. Казалось, я так остроумен...

Горят щеки, уши и даже шея. Стою навытяжку возле учебного терминала и мысленно ругаю себя как только могу. За спиной шушукаются девчонки, Порпин украдкой демонстрирует древний обидный жест. Явственно представляю себе, как меня выгоняют из школы, и отправляют на хлорелловый уровень или в ассенизационный отряд.

Картинка плывет, смещается, и вот я уже смотрю на себя издали. Да это и не я вовсе, а лысый Кет - переминается с ноги на ногу и багровеет ушами. С ужасом вспоминаю, что оставил информаторию пару зацепок, указывающих на Кета, и теперь хлорелловый уровень грозит ему. Опускаю глаза в пыльный экран терминала, как будто в них можно прочитать признание. Возможно, так оно и есть.

Поднимаюсь из-за терминала и с торжествующим превосходством смотрю на Дикого Оги, только что проспорившего мне два полновесных. Я утверждал, что смогу взломать интернатовские счета, и действительно перевел на себя недельную стипендию всей группы. До сих пор такие крупные суммы я не воровал, чаще ограничивался подчисткой результатов тестирования.

Оги возвышается надо мной на две головы, но меня захлестывает восторг и я нагловато требую выигрыш. Когда мне в лицо врезается кулак, я все еще улыбаюсь.

Когда окружающее перестает вертеться в безумном хороводе, я понимаю, что все было иначе. Что Дикий Оги обвиняет меня в смешной краже десятка полновесных из его сейфа. Несмотря на боль в разбитом носу я пытаюсь смеяться - это в самом деле смешно, чтобы я, легко исправляющий оценки в любой базе, польстился на его грязные деньги. Еще один удар отправляет меня в абсолютно черное пространство.

На темной дороге - еще более темное глянцевое пятно и тошнотворно-красные ошметки. Я заторможенно смотрю на тонкую руку, торчащую из кошмарного месива. Вспоминаю, как видел в 3D разбитый арбуз: было очень похоже, но не так жутко. Потому что сейчас я знаю, что это человек.

Точнее, был человек. Еще какие-то минуты назад он был лысым Кетом.

Вокруг негромкий гул: я поневоле слышу самые разные версии. Что он не выдержал позора исключения, что проигрался в виртуальном казино, что был членом секты, пропагандирующей суицид и что его элементарно спихнули с крыши во время драки.

Смаргиваю наползающую на глаза муть. Голоса стихают, и я понимаю, что передо мной на дороге - чудовищно искореженные останки автопрепа. Кто возненавидел до такой степени обучающую машину? С какой высоты нужно было ее грохнуть, чтобы превратить в мешанину микросхем?

Сгустки искусственных нейронов расползлись вокруг колониями металлических насекомых. Мне кажется, что на карикатурной физиономии препа застыло недоумение.

Мои руки - жадные и пугливые одновременно - исследуют новые территориии. Дея в шутку вырывается, хохочет, запрокидывая голову. Мы оба здорово разгорячены "кокаи-джазом", а грохот музыки, доносящийся даже сюда, придает сцене нереальность.

Я уже установил, что накладки на бюст она не использует.

На виске у нее возле розового ушка - блестящая горошина идентификатора. Особый шик: мой пристроился в локтевом сгибе, как и у большинства. Сейчас этот крохотный шарик, взблескивающий в полутьме, еще больше распаляет меня. Притрагиваюсь к холодной гладкости металла языком. Дея дергается, и язык попадает в нежную раковину ушка. Она хихикает и прижимается ко мне еще сильнее.

На миг зарываюсь лицом в ее взлохмаченные недавним танцем волосы. Отстраняюсь, чтобы лучше рассмотреть пылающее лицо. Полутьма размывает краски, добавляет неожиданные тени...

И я понимаю, что сейчас потеряю ее, как потерял уже мать, выигранный спор и погибшего дурака Кета. И от Холо не останется почти ничего.

Я стану кем-то другим.

Бешено сопротивляюсь наползающей тьме. Лицо Деи плавится, как восковое, меняется разрез глаз, рисунок скул, контуры губ. Волосы норовят посветлеть, потом становятся короткими, потом сплетаются в жгуты. Я впиваюсь в ее плечи, удерживая настоящую Дею, не давая ей раствориться в безумии перемен. Жжет острой пылью широко распахнутые глаза, чужая воля перехватывает горло костлявой рукой, но я судорожно цепляюсь за реальность воспоминаний, собирая из осколков живую картину. Глухо, но упрямо повторяю:

– Холо... Я - Холо!

Дея на мгновение замирает и впивается в мои губы "киношным" поцелуем. Он получается неловким, я запутываюсь пальцами в темных прядях, она ойкает и, смеясь, отталкивает меня. Перед глазами снова мелькает серебряная горошина на виске.

Я чувствую, как выступает на лбу испарина, но не в силах поднять руку. Я парализован страхом.

Снова перечитываю ультиматум и понимаю, что от такого предложения не в силах был бы отказаться даже святой Исидор - покровитель информации. Они обещают хорошие бабки, если я буду паинькой и займусь настоящим хакерством, а не детскими шалостями. Они обещают промывание мозгов, если я откажусь.

Я снова и снова зажмуриваюсь, но список моих преступлений не растворяется. Им известно все - от завышенных оценок до денег на карманные расходы из личного счета директора. И я понимаю, что мне крышка.

Подпись "Филди" мельтешит в голове как навязчивая строчка из глупой песенки.

Фил-ди, Фил-ди-ди...

Норг крутит головой в шлеме, словно рассматривает что-то в потоке данных. Взлом квантовой сети - моя профессиональная гордость, но без помощи Норга не обойтись. Он вылавливает из белого шума нужные фрагменты, а уже я отделяю контрольные участки от основной информации.

Контрольные - трогать нельзя, по ним проверяют целостность данных. Распознать контрольные последовательности в общем потоке непросто, одного умения мало. Нужно шестое чувство, да и просто везение.

Филди именно за это меня и ценит.

Двенадцать блоков ушло. Норг уже показывает кольцо из двух пальцев и тычет в часы. Пропускаю еще два кванта, расшифровываю цепочку из нескольких десятков, отправляю Филди. И даже не сразу понимаю, что кто-то ломится в дверь.

Махом рублю питание, выдираю панель. Норг только начинает стаскивать с круглой головы шлем. Он двигается, как в замедленной съемке: когда я ныряю в черный ход, замаскированный под грузовой лифт, он успевает только открыть рот, обалдело глядя на дверь.

Под мерзкое шипение его лицо тонет в серебристых клубах "псих-коктейля". Я бесшумно захлопываю дверцу.

Мне тепло. Темнота дарит покой и безопасность. Чей-то дребезжащий тенорок медленно считает:

– Раз... два... три...