Глава 8

Транспорт на малой скорости заплыл во чрево станции, и, чуть, вздрогнув, остановился. До выхода осталось не более двадцати секунд. Влад сжался от внутреннего напряжения, с опаской поглядывая через иллюминаторы транспорта на нашу станцию прикидывая насколько продлится его спокойная жизнь. В толпе встречающих мелькнули генеральские погоны, я усмехнулась — господин Романов изъявил желание лично встретить транспорт, наверное, перепугав до смерти весь обслуживающий персонал.

Все поднялись, я тронула Влада за плечо, приглашая следовать за мной.

— Пойдем, — позвала я, беря его за руку, — и ничего не бойся.

При выходе из транспорта уже образовалась толпа, окружившая молодоженов, мы смогли проскользнуть незамеченные, не опасаясь ненужных вопросов. Нужно поскорее выбираться из ангаров, пока весть о появлении Элизабет не донеслась до любящего родителя. Чуть в стороне стоял господин генерал, поджидая, когда мы к нему приблизимся.

— Здравствуй папа, — улыбнулась я, он обнял меня и чуть приподнял, — поставь меня! — запротестовала я, — народ смотрит!

— А что мне до него! — отмахнулся папа, — я тебя так долго не видел.

— Знакомься, — я осторожно освободилась из его объятий и повернулась к Владу, — это Влад, для него ты сегодня о пропуске хлопотал. Влад, это генерал Романов Дмитрий Петрович, по совместительству мой папа.

…Старший хозяин, ее отец, стоял чуть в стороне от общей толпы, встречающей корабль. Влад узнал его сразу, как только увидел эти зеленые глаза и тщательно причесанные темные волосы. Приближаться к этому великану ужасно не хотелось. Кто его знает, что у него на уме? Хорошо хоть он сразу не обратил на Влада внимания полностью занятый своей дочерью.

Похоже, у Ани имеется любящий ее без памяти папаша, а значит, он представляет для Влада самую большую угрозу. Этот голову свернет и не поморщится, если только заподозрит, что с его дочерью непочтительно обращаются. Вон, какие лапищи огромные, по хребту заедет, так и костей не соберешь!

Влад оторвал глаза от предполагаемого врага и украдкой огляделся. Они находились в огромном помещении, поразившем раба количеством самой разнообразной летательной техники, такой он раньше никогда не видел, хотя и успел побывать во многих портах. Все корабли были ярко подсвечены мощными прожекторами и искрились в их лучах разноцветными боками. В воздухе витал еле уловимый запах машинного масла и полироли. Почти под самым потолком виднелись огромные панорамные окна, за которыми копошилось большое количество народа, в окружении странной аппаратуры.

— Влад, — непривычный звук его имени, оторвал его от окружающей обстановки и заставил сосредоточиться на новых хозяевах, — это генерал Романов Дмитрий Петрович, по совместительству мой папа.

Влад, по привычке, стиснул зубы и поклонился старшему господину. Тот, кого Аня назвала Дмитрием Петровичем, в мрачном молчании разглядывал Влада, оценивая приобретение дочери. Владу снова показалось, что он не больше таракана, которого этот здоровяк с удовольствием прихлопнет одним щелчком. То ли Аня могла читать мысли, то ли еще что, но она так посмотрела на своего отца, что тот выдавил из себя приветливую улыбку более всего походившую на оскал и совсем не размахиваясь, хлопнул Влада поперек спины. Это была явная демонстрация силы, молодой раб был к ней почти готов, но когда тяжелая рука прошлась по свежим рубцам, покрывающим спину в глазах потемнело, а в мозгу ярким фейерверком разорвался приступ боли. Влад резко побледнел и почти до крови прикусил губу, в попытке сдержать невольный стон. Видя такое развитие событий, Аня сделала то, чего для раба еще никто не делал…

— Ну-ну, поаккуратнее, — я влезла между ними, загораживая собой парня, — ты же силы своей не рассчитываешь, так же и убить можно.

— Ань, я же легонько, — удивился отец.

— Знаю я твое легонько, — проворчала я, — Ладно, пойдем, устала я, да и есть хочу.

— Что у него с шеей, почему замотана? — полюбопытствовал папаня, кивая на Влада.

— Ничего страшного, — пожала я плечами, беря обоих мужчин под локти и заставляя двигаться в сторону лифтов, — натер ошейником, он был Владу тесен. А для страдающих жестокой амнезией, повторяю еще раз — его зовут Влад.

— Ты права, — нарочито серьезно согласился со мной папа, — завтра же закажу ему новый ошейник.

— Твои шутки не уместны, — пробормотала я, косясь на расстроенного Влада.

— Я так и не понял, что ты там про казино говорила? — заинтересовался генерал, видно решив, что уже достаточно поглумился над парнем, резко меняя тему разговора.

— То, что выиграла огромные деньги, — пожала я плечами, нажимая на кнопку вызова лифта. — Я помню, что мы с тобой договаривались, что я не подойду больше к игорному залу, ну так получилось. И к тому же, я не проигралась, я выиграла бешеные деньги. А еще, — похвасталась я, с некоторым усилием заволакивая Влада в тесное пространство кабинки. — Я делаю успехи, я смогла вовремя остановиться.

Отец от моих успехов был явно не в восторге, но памятуя о присутствии Влада, почел за благо промолчать. Лифт остановился на нужном нам уровне, и его двери бесшумно распахнулись. Владу лифт не понравился, очевидно, все дело в слишком маленьком пространстве и странном способе передвижения. Всю дорогу парень нервничал. Генерала забавлял несколько бледный вид молодого человека, но он отмолчался, предпочитая не нарываться на грубость.

…Небольшую комнату с синими стенами и зеркалом вместо двери едва заметно потряхивало, что вызывало беспокойство. Аня разговаривала с отцом, который, казалось, напрочь забыл про стоящего рядом Влада, будто его и не существовало на свете. Парень за такое отношение в обиде не был, получив временную передышку. Безжалостное стекло отражало его бледное лицо и страх, мелькавший в глазах, каждый раз, когда эта странная комната дергалась. Влад был рад, что Аня отвернувшись от него, сосредоточилась на отце и не видит этих искорок страха, которые могли дать ей в последствие еще одно оружие против него. Бояться и проявлять слабость нельзя никогда, это как парша, поедающая тебя изнутри, если ты заболеваешь этим, то рано или поздно ты проиграешь в жестокой игре под названием выживание.

Комнату в очередной раз тряхнуло, и она остановилась, будто под нее кто-то подложил надежные сваи, на таких сваях когда-то стоял один из бараков, где Владу довелось жить. Зеркало отъехало в сторону, открывая за собой длинный коридор с множеством дверей, расположенных друг напротив друга. Непонятно куда подевался зал, в котором они высадились из корабля. Эта маленькая комната, скорее всего, была каким-то транспортным устройством, решил Влад. Это вполне объясняет, что комнату постоянно дергало.

Войдя в коридор вслед за хозяйкой и ее отцом, у Влада снова возникло ощущение тошноты, как и в тот момент, когда его вытолкнули на твердь планеты, после нескольких недель полета. Правда, тогда не было времени обращать на это внимание, не оступиться бы и не скатиться по крутому трапу. Потом аукцион, где его продавали и физические ощущения отошли на второй план. Теперь же, когда в его жизни появился относительный островок спокойствия, чувство тошноты и ноющей боли неотступно следующие за ним на протяжении почти всей жизни нахлынули с удвоенной силой.

Старший хозяин уверенно подошел к одной из множества совершенно одинаковых, дверей и распахнул ее перед дочерью…

Только переступив порог родной каюты поняла, насколько вымоталась. Очень хотелось развалиться на диване и отдохнуть. Совсем немного. Ага, отдохнешь тут, как же! Я оглянулась на Влада, сиротливо стоящего у двери и комкающего в руках ремешок сумки.

— Располагайся, — предложила я, делая приглашающий жест.

Но Влад так и остался стоять на месте. Ну и черт с ним, хочет стоять пусть стоит. Для его размещения придется пожертвовать кабинетом. Необходимо разобрать комнату, мне некогда его уговаривать. На то, чтобы превратить кабинет в полноценную жилую комнату потребовалось около часа. Книги были удалены, ящики стола выпотрошены, стол задвинут в угол, а из стены извлечена встроенная кровать. Я оглядела плоды своих трудов и осталась вполне собой довольной. Остается застлать кровать чистым постельным бельем, и в комнате можно будет жить. На какой-то момент все происходящее показалось законченным бредом, хотелось щелкнуть пальцами, как это делает фокусник, и проснуться от щелчка, и что б жизнь снова стала размеренной и принадлежащей мне одной.

…Молодого раба не отпускало ощущение неправильности происходящего, казалось еще мгновение и наглого раба пинками выпроводят вон. Влад успел кое-что повидать в своей жизни, но ни один хозяйский дом, даже самый богатый, в окна которых он заглядывал, томясь от огромного детского любопытства, за что ему частенько попадало, не был таким красивым как эта комната. Стены приятного теплого оттенка, пушистый ковер на полу. Большой красно-коричневый диван посреди комнаты и такие же кресла по бокам, между креслами низкий столик в черно-белую клетку. Вся стена напротив занята высоким стеллажом с книгами, такого количества книг в одном доме Влад еще не видел. На этот же стеллаж хозяйка натаскала еще книг из комнаты, куда удалилась сразу же после их прихода. Теперь издания стояли так тесно, что взять какое-нибудь из них представлялось проблемой.

Влад наблюдал за суетой хозяйки с нескрываемым интересом. Он вполне мог помочь ей, но она не приказывала, так что он предпочел изображать из себя приличного раба без спроса не лезущего в хозяйские дела, продолжая с любопытством разглядывать обстановку комнаты. На стене у стеллажа висело странное зеркало, по мнению Влада совершенно бесполезное — отражало оно плохо, к тому же поверхность его была темная. Влад до отказа вытянул шею, пытаясь разглядеть, что стоит за диваном, но так и не понял, что это было, скорее всего, стеклянный стол, еще одна ненужная вещь. Почти напротив входной двери Влад увидел узкий коридор с тремя дверями по одной стороне и всего одной по другой.

Госпожа продолжала чем-то громыхать в комнате и объяснить Владу его место не спешила. Он прерывисто вздохнул, размышляя разрешено ли ему присесть на корточки. Из открытой двери в коридоре потянуло соблазнительным запахом жареного мяса, совсем как из хозяйских кухонь, где готовились к праздникам. Рот наполнился слюной, а изголодавшийся желудок громко заурчав, свернулся тугим узлом. Влад сглотнул и напомнил себе, что хоть к нему пока и относились достаточно сносно не стоит сильно надеяться на кусок хорошей еды с хозяйского стола…

Восхитительный запах из кухни, где орудовал отец, предательски пополз по каюте подгоняя закончить дела. Пришлось признать, что происходящее хоть и далеко от сна, но в некоторых случаях очень даже неплохо. Влад свой пост у двери так и не покинул, мне осталось лишь глубоко вздохнуть и приказать ему идти на кухню.

В кухне было чисто, стол застлан белой скатертью. Перед натиском генерала Романова отступает не только преступность, но и грязная посуда. Впрочем, далеко не всегда. На столе возвышались два огромных блюда, одно с жареной картошкой, другое с отбивными. Папа взял тарелку Влада и уже собирался наложить на нее кусочки ароматного мяса.

— Ему нельзя! — почти выкрикнула я.

— Это почему это? — вытаращил папа глаза, подозрительно оглядывая Влада.

— Ты посмотри на его живот, он же прирос к позвоночнику! — пояснила я.

— Вот и хорошо, кусок мяса ему не помешает!

— Ага, давай накормим его жирной свининой, чтоб он к ночи скончался от заворота кишок? — я повернулась к Владу, — Я тебе сейчас каши сварю…

— И ты к ночи скончаешься от голода, — в тон мне продолжил папа.

Я фыркнула и, повернувшись к плите, достала из шкафчика пакет с овсяными хлопьями. Быстро закончив с приготовлением, признаюсь жутко нелюбимой мною, но весьма полезной каши я выложила ее на тарелку Влада, и мы наконец-то устроились за столом и принялись за еду. Утолив первый голод, я заметила, что Влад к своей порции не притронулся. Он сидел перед тарелкой, рассматривая свои руки, даже не взяв ложку.

— Ты чего не ешь?

— Я не… мне не хочется, — я удивленно подняла глаза.

— Врешь, — со вздохом констатировала я.

— Я не вру! — испугался Влад.

— Так, понятно, — я вздохнула, хлопнув ладонями по столешнице, — папа, мы отлучимся ненадолго.

— Аня… — я покачала головой, призывая отца не вмешиваться.

— Пошли, — позвала я Влада, мотнув головой в сторону двери.

Сделав несколько шагов в глубину коридора, я остановилась, и резко повернулась к плетущемуся за мной парню.

— Говори, — тихо потребовала я.

— Я не хочу есть, — упрямо повторил он.

Я глубоко вздохнула, раздумывая, как поступить. Я могу сколь угодно долго спрашивать его, уговаривать ответить, он же будет, как заведенный повторять одно и то же, а проблема так и останется нерешенной. Может, сделать проще? Не вдаваясь в психологическую муть. А что, это мысль. Начать разговаривать с ним на том языке, к которому он привык.

— Кому ты вкручиваешь? — грубовато поинтересовалась я, упираясь ладонью в его грудь и стараясь не думать, как выгляжу со стороны, — Ты, когда ел в последний раз, если не считать чашки бульона влитой мною сегодня? Вчера? Позавчера?

— Позавчера, — вынужден был признаться он, отводя глаза. Похоже, пока давление дает, куда лучшие результаты, чем хваленая мягкость. Ничего, у меня будет время это изменить. А пока приходится признавать правоту деда, который учил меня разговаривать с людьми на том языке, к которому те привыкли.

— И после этого ты пытаешься меня убедить, что не голоден? — усмехнулась я.

Так и не дождавшись ответа, взяла его за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть мне в глаза.

— Ну, так что могло случиться, что бы ты отказался от еды? — мягко спросила я, в корне меняя тактику.

— Я не умею… я руками всегда ем… — с отчаянием пояснил Влад.

— Это не повод, отказываться от ужина, — убежденно заявила я, — пошли, я кое-что тебе покажу.

Взяв его за руку, втащила Влада на кухню. Папа наблюдал за мной с нескрываемым интересом. Я вложила ложку в руку Влада и показала, как с ней надо обращаться. Получилось сначала немного неуклюже, а потом, вроде и ничего.

— Вот видишь, — подбодрила я его, — ничего сложного, за пару дней освоишь.

В комнате застрекотал видеофон я выругалась и, извинившись, поспешила на его зов.

…Едва Аня пропала из поля зрения, как генерал поднялся со своего места и, обойдя стол, навис над Владом грозовой тучей. Раб медленно положил ложку и уперся ладонями в стол.

— Значит так, голуба моя, — ласково пророкотал Анин отец, от этого ласкового говора у Влада пробежали мурашки по спине, — что касаемо тебя я ничего против не имею, хочется моей дочке, что б все было так — пожалуйста. Но видишь вот этот ремень? — Генерал указал головой на широкую кожаную полоску, опоясывавшую его талию.

— Вижу, господин, — угрюмо подтвердил Влад, не придуриваться же, не слепой ведь!

— Очень хорошо, — кивнул генерал, — так вот, коли забалуешь, сразу же попробуешь, каков он на деле, хоть и в обход Аньке, но я тебе это обеспечу, понятно?

— Да, господин, — покорно вздохнул Влад. Что ж непонятного не дурак все-таки. Ну, вот началось — угрозы, а там и побои не за горами. Влад раскрыл рот желая уточнить, что грозный папаша подразумевает под словом 'забалуешь', но не успел — в коридоре послышались шаги, заставившие генерала вернуться на свое место…

Я оглядела своих мужиков, похоже, оба живы даже подраться не успели, но что-то произошло, даже к гадалке соваться нечего. Я подозрительно глянула на папаню, слишком мирно жующего кусок мяса и раскрыла рот, жаждая объяснений, но меня снова прервал звонок. Я начала машинально хлопать себя по карманам, отыскивая пейджер. Милое устройство, изобретенное некогда умными предками. Конечно, в пределах галактики оно бесполезно, но на станции очень удобно. Наконец, пейджер нашелся, но не у меня, а у папы. Его вызывали на службу. Папа попрощался, сказав, что завтра обязательно навестит меня и починит посудомоечную машину, стремительной походкой покинул каюту.