Глава 14

Влад доучился без особых проблем и вполне успешно сдал экзамены. У меня осталось стойкое подозрение, что большую часть успеха составляли не столько блестящие знания моего подопечного, сколько авторитет генерала и острое желание директрисы поскорее избавиться от проблемного ученика.

Папа хотел, что бы Влад тут же вышел на работу, но я настояла на недельном отдыхе. Парень его заслужил. Идея об отпуске возникла у меня почти сразу по возвращении с Леоны, и я сделала все возможное и невозможное, что бы составить Владу компанию. Для этого пришлось почти неделю не вылезать из госпиталя и предъявить несколько глав диссертации Геннадию Васильевичу. Мой труд оценили, одобрительно покивали и согласились на четыре выходных подряд, я поторговалась и мы сошлись на пяти. Боже, целых пять дней! Долгие пять дней отдыха. Мы полетим куда-нибудь на планету, где есть солнце и море. Куда именно? Да какая разница! Владу отчаянно хочется солнца, хотя он в этом и под пытками не признается. К поездке парень отнесся с предсказуемой настороженностью. Он по-прежнему опасался любых перемен в своей жизни.

…Влад хмуро провел рукой по подбородку, проверяя, хорошо ли выбрит. Аня зачем-то придумала ему неделю отдыха и еще поездку какую-то изобрела и тянула его за собой. Влад не хотел никакой поездки, но смолчал, не видя смысла в возражениях. Вечером Аня заглянула к нему в комнату и сказала — собирайся, мы едем отдыхать! И вот тут Влад выяснил несколько неприятных для себя вещей: он не знает, что означает отдыхать и как нужно для этого собираться! Влад вытащил из шкафа все свои вещи, разложил их стопками на кровати и уныло опустился на стул. Что с собой брать? Куда они едут? Выпотрошенный шкаф сиротливо поблескивал пустыми полками. И еще стало страшно, что стоит только вылететь со станции, и он сюда больше не вернется.

— Ты еще не собрался? — удивилась Аня, заглядывая в комнату и отвлекая его от тяжелых раздумий. — И чего смурной такой? Мы же отдыхать едем, глупый! Море, солнце и полное безделье!

Она сладко потянулась, закинув руки за голову. Короткая рубашка задралась и в ее разошедшихся полах открылась полоска светлой кожи. Мужской взгляд приклеился к изящному изгибу ее тела, во рту мигом пересохло и внизу живота вновь возникло уже знакомое ощущение иголочек. Да что же это с ним такое!? Впору завыть в голос. Анины руки опустились, рубашка вернулась на место, а Влад поспешно отвел глаза, надеясь, что она ничего не заметила.

— Целых пять дней безделья, — Аня подошла к нему легонько постучала пальчиком по лбу, — Ну, чего ты хмуришься? Что ты себе опять придумал?

— Ничего, все в порядке, — буркнул он. Поднялся и принялся перекладывать вещи с места на место. Вот его любимый свитер, светло-кремового цвета, мягкий и даже по виду очень теплый. А в этом, темном с высоким горлом он приехал сюда, и воротник удачно прятал повязку на шее.

— Влад, ты зачем все вещи из шкафа достал? — мягко поинтересовалась Аня, забирая у него свитер, — Тебе все не понадобится. Мы едем всего на пять дней. Что тебе может понадобиться на пять дней?

— Ну, не знаю, — пожал плечами Влад, засунув руки в карманы.

— А ты подумай, — предложила она, раскрывая рюкзак, — тебе еще ни один раз в жизни придется вещи собирать, так что учись.

— Смена белья, наверное, — неуверенно предположил Влад, вопросительно посмотрев на нее, Аня кивнула и сделала жест рукой, призывая продолжать, — пара брюк, рубашки и свитер.

— Вот, а говоришь, что не знаешь!

Невостребованные вещи вернулись в шкаф, пузатый рюкзак улегся под дверью, дожидаться утра, а Влад отправился под холодный душ. Потом еще и Дмитрий Петрович позвонил, позвал Влада к экрану, долго спрашивал какую-то чушь, а мужчина никак не мог сообразить, чего от него хотят, но прилежно отвечал на вопросы. Цель звонка выяснилась только когда Аня вышла из комнаты. Генерал, бросив пристальный взгляд за плечо Влада, убеждаясь, что дочь действительно вышла быстро проговорил:

— Значит так, парень, отвечаешь за нее головой, понял меня? Чтоб ни на шаг от нее не отходил, а то Анька как магнит неприятности притягивает. Не дай бог с ней что-нибудь случится… ну, ты сам понимаешь.

Влад сказал, да, он понял, тоскливо раздумывая, как выполнить приказ генерала, что это именно приказ Влад нисколечко не сомневался. Значит, придется изворачиваться, что б и приказ выполнить и с Аней отношения не испортить.

Это было вчера, и вот теперь он поднялся рано и приводил себя в порядок.

— Влад! — в дверь душевой поскреблись, — Давай, вылезай живо, завтрак на столе, нам вылетать скоро.

Влад привычно поморщился, Аня опять его опередила. По его разумению завтрак должен готовить все-таки он, а она, как хозяйка, нежиться в постели. Раздосадовано вздохнув, Влад побрызгал лицо одеколоном и отправился в кухню.

Быстро покончив с завтраком, убрал со стола и вопросительно посмотрел на Аню.

— Готов? Пошли.

Влад, молча, подхватил сумки, и вышел за хозяйкой из каюты. Лифт опустил их на нижний уровень. Выйдя из лифта вслед за Аней, удивленно оглядел ангарный отсек, с расчерченным белыми, желтыми и синими линиями, полом, отыскивая глазами готовый к вылету транспорт. Вдоль стен стояли разнокалиберные гражданские космические корабли и спасательные шлюпы, для военных и полицейских кораблей было отведено отдельное хорошо охраняемое место. Гулкий зал стартовой площадки ярко освещен десятью мощными прожекторами. И никакого транспорта. Мужчина уныло вздохнул, готовясь к тому, что сейчас его начнут ругать, что собирался слишком долго и транспорт улетел без них.

— Ну, чего ты остановился? Пошли, — Аня подцепила Влада пальцем за брючный ремень и потащила за собой.

Почти у самих шлюзов стоял маленький кораблик, на котором с усилием могли разместиться не более пяти человек. Влад вопросительно поднял брови.

— Это 'Беркут', - ответила Аня на невысказанный вопрос, почти любовно похлопав по покатому серебристому боку, — папа купил его очень давно на одном из полицейских аукционов. Кораблик был когда-то одним из вещдоков по делу об убийстве, предыдущий его хозяин, какой-то художник, был инвалидом и не мог ходить, он сконструировал 'Беркута' по своему разумению. Представляешь, системы 'Беркута' умеют почти все — готовить, убирать, стирать и даже чесать спину. У папы есть свой транспорт он попросторнее и поновее, и папа уже давно уговаривает меня купить что-то подобное, но я против, 'Беркут' настолько мал и мобилен, что может сесть и взлететь, не имея подготовленной площадки в полевых условиях.

Влад слушал ее с изумлением, его не столько интересовали возможности корабля, сколько его наличие. Он прожил у Ани уже почти полгода и ни разу не слышал, что у нее есть личный транспорт!

— Ты никогда мне не говорила… — покачал головой Влад.

— А, так повода не было, — пожала она плечами.

Интересно, сколько еще у Ани секретов. Она дотронулась до гладкого бока кораблика и попросила: 'Люк, пожалуйста' Дверь люка бесшумно скользнула в сторону, позволяя зайти. Влад шел следом по узкому коридорчику в рубку управления, с его ростом здесь было неудобно и идти пришлось чуть пригнувшись.

— Закинь сумки в шкаф, — Аня указала на узкую дверь, за которой оказалась крохотная, чуть больше душевой Влада, каюта, — и иди вперед по коридору, я буду в рубке.

Железный откидной столик, закрывающаяся предохранительной шторой кровать, ничего лишнего. Что бы осмотреть обстановку хватило одного взгляда. Узкий встроенный шкаф отыскался за дверью и Влад не без труда впихнул туда поклажу. Выйдя из каюты, пошел в указанном Аней направлении.

Влад с любопытством оглядывал тесное помещение рубки, большую часть которого занимала панель управления, мигнувшая разноцветными лампочками приветствуя хозяйку. В кабине имелось два кресла пилотов и одно для штурмана, и хотя Аня вполне могла управляться с корабликом одна, это, насколько помнил Влад, было неотъемлемым условием для различия между кораблем и шлюпом.

— Садись, — Аня указала ему на место штурмана и привычным движением упала в кресло первого пилота, надела наушники и проговорила в микрофон, обращаясь к диспетчеру, — Борт полсотни семь 'Беркут' просит разрешение на вылет.

Перелет занял около трех часов и прошел вполне комфортно. Влад исподтишка наблюдавший за Аней завидовал той легкости, с какой она обращалась с кораблем. Ему никогда так не суметь!

Аня посадила кораблик на указанную диспетчером площадку, выключила двигатели, блаженно потянулась и, сняв наушники, небрежно бросила на пульт управления вышла куда-то. Влад настороженно ожидал, что будет дальше, а дальше должно быть неприятно. На него должны надеть ошейник или следящий браслет, как в прошлый раз. Ошейника страшно не хотелось, потому что если ошейник, то придется проходить массу неприятных и унизительных формальностей на таможне. А ведь придется — таможенные терминалы обязательно среагируют на клеймо.

— Эй, ты чего сидишь? — в рубку заглянула Аня.

— Я жду, — пожал плечами Влад.

— Отдельного приглашения, что ли? — не удержавшись, съязвила девушка.

— Нет, — покачал головой Влад, удивляясь ее непонятливости, — я жду, когда ты наденешь на меня ошейник.

— Влад, ну что ты опять придумываешь! — Аня устало потерла глаза.

— Я не придумываю, — начиная раздражаться, возразил Влад, — я вещь, когда ты это поймешь!? И я живу по определенным правилам, даже если стараешься их не замечать, правила эти никуда не делись! А по этим правилам на движимом имуществе должен быть надет ошейник, определяющий для окружающих мой статус! Статус раба! Иначе меня не пропустят на таможне, их металлоискатели обязательно среагируют на мое клеймо. А если на мне не будет ошейника, я сразу же становлюсь беглым! И то, что ты, вывозя меня с Земли, каким-то чудом обошла таможенную проверку не значит, что это же получится и сейчас!

Влад и не заметил, как распалился до того, что начал кричать. Аня в три шага пересекла рубку и прижала ладонь к его губам, заставляя замолчать.

— И чего ты так разошелся? Неужели считаешь, что я способна так тебя подставить? Мы не пойдем через общий выход и через таможню не пойдем. Так что давай не будем портить предстоящий отдых глупыми препирательствами и пошли, нас машина ждет, что б до порта довезти.

Моментально сошедшее на нет раздражение, оставило за собой ощущение пустоты и неловкости. Влад опустил голову, ну, что же он за скотина такая?

— Влад, — мягко позвала Аня, прерывая его душевный мазохизм, — да наплюй ты, глупости все это. Пошли, нас машина ждет.

Вытащив себя из кресла, поплелся за хозяйкой. После полутемной рубки полуденное солнце вломилось в глаза, заставило зажмуриться и на секунду замереть. Оказывается, он уже и забыл, как это бывает и теперь нужно заново привыкать. На Леоне у него просто не было времени остановиться, а потом не выпало возможности… Влад задрал голову, прищурившись на высокое лазоревое небо в белых перьях облаков.

— Я бы не советовала это делать, — сказала Аня совсем близко.

— А? — но Влада уже придавило этой высотой, что раскинулась над ним. Мужчину покачнуло, угрожая сбросить с пологого трапа на твердый бетон.

— Вот и я о том же, — усмехнулась Аня, естественным жестом просовывая ладонь ему под локоть, не позволяя упасть, — к небу привыкать надо. Не спеши, у меня что-то голова закружилась, давай постоим немного.

Когда дурнота прошла, Влад благодарно посмотрел на девушку, стоящую рядом и только головой покачал.

— Тебе лучше? — заботливо поинтересовался Влад, подхватывая ее игру, затеянную специально для него. Аня совсем не походила на человека, у которого кружилась голова.

Она улыбнулась и вопросительно подняла брови, указывая на стоящую неподалеку машину. Влад закинул сумки на плечо, двинулся к машине.

Машина остановилась у стеклянного строения, немного в стороне от основного здания порта. Выбравшись на тротуар, Влад предупредительно придержал перед Аней дверцу.

Двойные стеклянные двери с тихим шорохом разошлись, на пороге появилась стройная девушка, одетая в бардовую форму, выгодно подчеркивающую фигуру.

— Веди себя естественно, — шепнула Аня, бросив быстрый взгляд на спешащую к ним работницу порта.

— Порт Альвардана приветствует вас, — девушка растянула губы в приветственной улыбке, скользнув заинтересованным взглядом по мужчине. Влад постарался улыбнуться не менее приветливо.

Девушка сделала приглашающий жест в сторону распахнутых дверей. В просторном зале стояла приятная прохлада. Поблескивающая полировкой стойка регистрации ютилась в дальнем углу зала, а всей остальной площади царила мягкая мебель. Кожаные диваны, кресла, низенькие столики, расставленные так, что бы посетители чувствовали себя уютно и не стесняли друг друга. Служащая, заверив, что формальности не займут много времени, забрала их документы и, попросив подождать, удалилась за стойку, из-за которой выглядывал краешек монитора. Аня указала глазами на низенькие диванчики, стоящие посреди зала, Влад кивнул, двинулся в указанном направлении.

Формальности и действительно не заняли много времени, уже спустя десять минут они получили обратно свои документы, изукрашенные разноцветными штампами, так что таможню проходить не пришлось. Девушка проводила их до выхода и, пожелав приятного отдыха, вернулась за стойку.

— Спасибо, — едва слышно проговорил Влад.

— Да не за что, — Аня безразлично дернула плечом, будто и не сделала ничего особенного. Владу, уже кое-что знавшему о ценах, страшно было представить, во сколько обошлась Ане эта легкость.

Стоило выйти за двери привилегированного зала, как на них обрушился шквал цвета, звука и запаха, не всегда приятного. Словно в другой мир попали. Портовая площадь походила на единый организм, забитая народом она шевелилась, гомонила, кричала, спешила, стояла, маялась, смеялась и говорила на всевозможных языках и наречиях. Первый шок быстро прошел и Влад с интересом крутил головой, выхватывая из общего гула отдельные фразы, автоматически переводя их на понятный для себя язык, он уже отвык от такого скопления народа, на станции такого не было. На станции все было спокойно и неспешно. Похоже, придется признавать свою неправоту — ему понравится отдых. Влад бросил взгляд на Аню, собираясь сказать ей об этом, и озабочено нахмурился. С девушкой творилось что-то неладное. Она остановилась, растерянно оглядываясь по сторонам, сейчас более напоминающая потерявшегося ребенка, чем уверенную в себе женщину, к которой Влад успел привыкнуть. Аня будто сжалась в комочек, став еще ниже ростом. Лицо бледнее обычного, закушенная губа и огромные испуганные глаза, делали ее такой беззащитной, что мужчине захотелось обнять ее, спрятав на груди от всего мира.

— Ань, — теперь пришла очередь Влада брать ее под руку, бережно поддерживать и обеспокоенно заглядывать в глаза, — Анечка? Ты как?

— Терпимо, — выдохнула она, стараясь улыбнуться бескровными губами, — только не отпускай меня, ладно?

— Конечно, — немного удивился Влад, будто он мог! и дело тут не совсем в рабской зависимости, совсем не в ней!

— Хочешь, пойдем, сядем? — заботливо предложил мужчина, кивая на ряд скамеек неподалеку, устраивая ее ладонь на своем локте.

— Нет, не надо, я сейчас…

— Как скажешь, — мягко улыбнулся Влад, хотя очень хотелось обнять.

Терпеливо дожидаясь, когда Аня придет в себя, Влад рассеянно оглядывался по сторонам. Вдруг в окружающей обстановке что-то изменилось. Влад, даже толком не мог понять что именно, но многолетний опыт заставил настороженно подобраться. Откуда-то справа, там, где стояла Аня, потянуло опасностью. Еще не успев понять, откуда именно исходит это чувство и чем оно может грозить, мужчина повел плечом, плавно сбрасывая поклажу на землю, освобождая руки, если придется драться, одновременно медленно повернул голову и опустил руку так, что б при необходимости забросив Аню за спину, прикрыть собой.

— Здравствуйте, дражайшая Анна Дмитриевна, — поздоровался тихий приятный голос.

Влад бросил косой взгляд на обладателя этого голоса. Невысокий, жилистый мужчина, лет около сорока, приятная внешность, строгий серый костюм, аккуратная стрижка, гладко выбритое лицо, темные глаза. Но Влад без излишней к тому необходимости не стал бы переходить такому дорогу.

И, что самое неприятное, мужчина был не один. Влад заметил, по крайней мере, пятерых, вроде бы ничем не примечательных парней, расположившихся вокруг в строгом беспорядке. Если мужчина не ошибался, за спиной должны быть еще как минимум двое, но он не мог подтвердить свою догадку — для этого нужно оглянуться, а излишнее любопытство, могло стать вредным для здоровья.

— И вам не хворать, Алексей Михайлович, — не глядя на подошедшего, с холодной вежливостью откликнулась Анна Дмитриевна. Именно так, с полным именем и отчеством, и шепотом и с придыханием, куда только растерянная девчонка подевалась?

— Как здоровье благословенного генерала?

— Не вашими молитвами, спасибо, — Аня чуть улыбнулась и склонила голову.

— Ну, что ж вы так, Анна Дмитриевна, — с наигранным укором отозвался мужчина, и добавил без перехода с легкой усмешкой, — уймите своего спутника, а то он так сторожит меня глазами, что мне становится страшно, я не собираюсь делать ничего предосудительного.

— Бог с вами, господин Кречет, — удивленно подняла Аня бровь, однако несильно пожимая локоть Влада, призывая не вмешиваться, — как же я могу? Мой спутник мне, увы, не подчиняется…

— А у меня совсем другие сведения, — широко разулыбался Кречет, — поговаривают, что генерал, папенька ваш, стал взятки брать, откуда же у любимой дочуры взялся столь внушительный счет, что даже мне становится неуютно, а еще поговаривают, что генерал дочурке обезьянку для развлечения придарил, не она ли на меня сейчас так глазоньками стрижет?

— Мне грустно, господин Кречет, очень грустно, — сокрушенно вздохнула Аня, по-кошачьи мигнув глазами.

— От чего же грустит, такая красивая девушка? — качнув головой, с преувеличенной заботой поинтересовался Кречет.

Влад с всевозрастающим интересом прислушивался к диалогу. Он не знал, кто такой Кречет и почему Аня с ним так любезничает, хотя вполне могла послать мужика куда подальше. Владу нравилось наблюдать за этими двумя, напоминавшими двух огромных гибких и смертельно опасных кошек, угрожающе урчащих и осторожно ступающих на мягких лапах и одним им ведомым способом сохраняющим равновесие.

— А красивая девушка грустит оттого, что такой серьезный человек, как Кречет, пользуется не информацией, а сплетнями. А еще оттого, что перестали Кречета уважать, раз нагло подсовывают подобную дезу…

— Н-да, серьезный повод для грусти, — Кречет опечалился вполне натурально, — действительно придется наводить порядок…

— Не переусердствуйте, господин Кречет, — мягко предупредила Аня, — как бы беды не случилось, а то ж только вышли…

— А кто вам сказал, что я вышел? — обретя прежнюю веселость, откликнулся Кречет, и прежде чем Аня успела ответить, продолжил. — А теперь, прошу меня извинить, Анна Дмитриевна, мой корабль ждет, нужно отдохнуть, после того курорта, что устроил мне ваш отец…

— Счастливого полета… — с улыбкой пожелала Аня, провожая мужчину глазами.

— Кто это был? — одними губами спросил Влад.

— Тот, кого лучше не знать, — с усталым напряжением отозвалась Аня, — телефон подай, он во внешнем кармане сумки.

— Он был не один, — проинформировал Влад, присаживаясь на корточки и доставая телефон.

— Скольких ты срисовал? — с интересом спросила Аня, подхватывая протянутый телефон и одним движением пальца набирая нужный номер.

— Пятерых, а что?

— Молодец, — рассеянно похвалила она, и чуть отвернувшись, проговорила в телефон, — Алло, папа. Кречет ушел. Да я откуда знаю, куда!? Он не докладывался, подошел в порту, поздороваться, шалун, мать его! Нет… я сказала, нет! Нам ничего не угрожает, он на Альвардане был проездом. Испугалась? Конечно, я испугалась, а ты бы нет? Дмитрий Петрович, не заставляйте меня разговаривать матом! Я сказала тебе, мы не будем возвращаться! Все! Все, пока!

Аня захлопнула крышку телефона и затолкала аппарат в карман, с силой потерла глаза рукой и улыбнулась Владу:

— Ну, что, пошли искать такси?…

Встреча с Кречетом Влада здорово насторожила, что он, на время, позабыв о своих рабских привычках, не стал плестись позади, как обычно, а пошел вперед. Нужно сказать, парень двигался сквозь толпу довольно уверенно, изредка бросая косые взгляды то на указатели, то на меня, проверяя, не потерялась ли. А потом ему надоело вертеться, и он крепко взял меня за руку. Сразу стало гораздо спокойнее. Я немного солгала отцу, сказав, что испугалась этой неожиданной встречи с Кречетом. Я не просто испугалась, а до колик и не будь со мной Влада еще неизвестно, что вышло бы из этой теплой встречи. Скорее всего, я уже была бы на другом конце галактиона, презрев все уверения ученых, что перемещения в космосе без надлежащей экипировки в виде корабля невозможно! Да я бы пешком ушла, и плевать на безвоздушное пространство. Не будь со мной Влада… А так пришлось держать марку, и благим матом я не заорала, услышав вкрадчивый Кречетовский голос не из знаменитого Романовского гонора, а потому что просто не имела права ударить в грязь лицом перед своим, хм… Да, что вы маетесь, доктор!? Да перед рабом. Рабом, извольте называть вещи своими именами! Я тяжко вздохнула и, очевидно не в первый раз, поскольку шедший впереди мужчина резко остановился. Я со всего маху ткнулась носом в его затянутую синей джинсой спину. Влад развернулся и, взяв меня за плечи, легонько встряхнул.

— Да, что с тобой такое!? Ань!? Тебя, что серьезно тот придурок напугал?

Я посмотрела в обеспокоенные серые глаза и неопределенно пожала плечами. Не могла же я ему рассказать, что последняя встреча с тем милым господином всего-навсего прибавила седых волос на моей голове, а у генерала пару рубцов на сердце. Подозреваю, раскрой я рот, Влад настоит на возвращении, окончательно позабыв, что спорить со мной ему по штату не положено. А парню жизненно необходим отдых…

— Не волнуйся, — я выдавила улыбку, надеюсь, достаточно убедительную, — все в порядке. Ничего серьезного, просто воспоминания немного неприятные…

— А почему тогда Дмитрий Петрович требовал, что бы мы срочно возвращались? Если ничего серьезного? — подозрительно нахмурился Влад.

— Потому что генерал вечно перестраховывается.

— Ой, ли, на этот раз? — не успокаивался Влад.

— Владка, может, мы все-таки пойдем? А то стоим посреди площади, как два дурня и мешаем людям пройти, — меланхолично заметила я. Ему не оставалось ничего другого, как неодобрительно фыркнуть и продолжить движение.

На стоянке такси вышла еще одна небольшая заминка. Водитель такси хотел взять наши вещи, что б положить в багажник, а Влад не отдавал. Они тягали несчастные сумки несколько секунд. Я наблюдала за ними, удивленно подняв брови, а потом, широко улыбнувшись своему незадачливому спутнику, процедила, не разжимая зубов: 'Отпусти!'. Влад с сожалением выпустил ручку сумки, цепким взглядом следя за водителем, укладывающим багаж, чем крайне нервировал последнего. Водитель захлопнул багажник и предупредительно распахнул перед нами дверцу машины. Надеюсь, на этом наши злоключения закончились и дальше все будет, как и положено отпуску — легко, весело и непринужденно.

До отеля, располагавшегося за городом, на самом берегу моря, нужно было ехать минут сорок. У меня будет время спокойно подумать. Я откинулась на удобный диван сиденья, уверенная, что Влад не станет мне мешать, заинтересовавшись проносящимися мимо пейзажами. Могу спокойно прозакладывать свою единственную голову — никогда ранее парень не видел ничего подобного. Мне нужно подумать, поведение криминального авторитета Кречета выглядело как минимум странным, не сказать граничащим с маразмом. Ну, какого черта, человек, находящийся в бегах и знающий, что его ищут, подходит поздороваться? Меня лишний раз попугать? Не похож Кречет на идиота. Пошалить захотелось? Но цена шалости могла оказаться слишком высокой. Или знал, что не кинусь в полицейский участок докладывать?..

— Ань, ты так и не ответила — кто такой Кречет? — я вздрогнула от неожиданности.

— Влад, давай не сейчас, — попросила я, красноречиво покосившись на водителя.

— Нет, именно сейчас, — уперся он, всем видом показывая, что не отстанет, пока не услышит вразумительные объяснения.

— Кречет Алексей Михайлович, весьма влиятельный уголовный авторитет, широко известный в узких кругах под кличкой Тихарь, поскольку предпочитает действовать исподтишка, а если убивает, то только ножом, что б тихо было. Три года назад Кречет был пойман и обвинен в массовых убийствах, уходе от налогов и еще там было что-то по мелочи, я не помню сейчас. Судебное следствие год длилось. Приговор два дня зачитывали. Кречета осудили на двадцать пять лет каторги. Как видишь, отсидел всего два. Генеральская звезда как раз за Кречета папеньке на погоны присела. Все остальное в досье есть, хочешь узнать подробности попроси у генерала, думаю, не откажет.

— Ань, я это все понимаю, и про приговор, и даже немного про следствие. Это все понятно, — мрачно мотнул головой Влад, — но почему т ы его так боишься?

— Влад, да мелочи это все, не обращай внимания, — досадливо поморщилась я, — и вообще…

— Что вообще? — начал злиться Влад. — Я хочу знать отчего…

— Послушай, Влад, — осторожно начала я, да какого черта я должна ему что-то объяснять, если говорить об этом не хочу!? Я взяла его за подбородок и отвернула к окну, — ты смотри лучше в окошко, а? Я уверена — ты такого никогда не видел.

Слава богам, парень спорить не стал и, прилежно выполняя хозяйскую волю, уставился на проносящиеся за окном улицы, однако, не забыв обижено проскрипеть что-то невразумительное.

Я запрокинула голову на спинку сиденья, и устало прикрыла глаза, размышляя о том, что на вопросы Влада все равно придется отвечать. Не сейчас, так позже. А отвечать не хотелось. События трехлетней давности только-только начали истираться в памяти. Нет, ничего особо страшного три года назад не произошло, не считая того, что в тот выезд со станции меня попросту огрели по голове и затолкали в машину, стоило лишь переступить порог порта. На голову нахлобучили какой-то пыльный сырой мешок, от которого воняло залежалой тряпкой, руки, стянули за спиной чьим-то ремнем. Везли долго час или около того, весь путь я проделала лежа ничком на полу, на особо лихих поворотах меня швыряло из стороны в сторону, и я с незавидным постоянством тыкалась лицом в чьи-то твердые ботинки. Запах крема для обуви настолько въелся в память, что меня до сих пор тошнит, если я его слышу. Я молчала всю дорогу, чем вызвала некоторую панику у похитителей и они долго рассуждали, не сильно ли приложили меня. Я кривилась под мешком и закатывала глаза. Ну, какого, позвольте орать? Разозлить похитителей своими криками и получить к шишке на голове синяк под ребрами? Глупо, очень глупо! Подобное поведение хорошо для детективных фильмов, когда нежную и хрупкую героиню хватают брутальные злыдни. В жизни такое не проходит. В жизни нужно молчать, слушать и думать. Вот я и слушала, думать пока было не над чем. А с другой стороны, чего еще хотеть от дочери полковника Романова, всю недолгую жизнь, проведшую в обществе полицейских?

А потом машина резко остановилась и я напоследок еще раз ткнулась скулой в мужской, судя по размеру, ботинок. Меня за шкирку выволокли из машины и, подбадривая легкими пинками, завели в дом. Лестница в четыре ступеньки, да высокий порог. Пол плиткой выложен, помыли недавно. Скользко. Нога поехала, и я повисла в лапах похитителей, больно вывернув руки. Меня вернули в вертикальное положение и чувствительно приложили по щеке, ладно, хорошо хоть не под дых, рявкнули на гортанном языке Красты, отдаленной планеты, находящейся у самого предела пограничья. Редкостная дыра, доложу я вам. Прибежище отщепенцев и висельников. Несчастная по сути планета, раздерганная недальновидными правителями, с труднодоступными ресурсами, слабой армией, еще более слабой полицией, у которой едва хватает сил защищать себя саму, не говоря уж о добропорядочных гражданах. А у официальной власти галактиона все руки никак не доходят, порядок навести.

Меня еще раз встряхнули и поименовали гибридом кого-то с кем-то, должно быть обидно. Так подмывало ответить в том же духе, но я благоразумно промолчала, сделав очередной вывод. Звуки гулко разносятся по помещению, а значит оно довольно просторно и потолок высокий. Жаль я не могу почувствовать запах — все перебивал гребанный мешок! Что же это? Цех? Зал? Бассейн? На дом походит мало. Слишком дорого снимать дом с такими потолками. А ребята совсем не походят на тех, у кого есть на это средства, судя по ухваткам парни, скорее всего, сняли бы квартиру, а то и комнату, но уж никак не дом. А значит, ребятки простые исполнители. А раз есть исполнители, значит, есть и заказчик. Конкретно меня заказывать некому, не успела я еще в жизни никому настолько насолить, а это значит, что заказали вовсе не меня, а полковника. Кому-то срочно понадобилось ограничить вашего папеньку в средствах и времени. Кто? В памяти всплыло с полтора десятка фамилий и каждая последующая приятней предыдущей. И кто же из этих господ, пылающих горячей любовью к вашему папеньке, сподобился на такое? У кого окончательно сорвало крышу? Самое безобидное, на что может рассчитывать смельчак, посягнувший на единственное дитятко, так это принудительная кастрация. Без анестезии естественно, в антисанитарных условиях и собственноручно полковником. Кто же ты, кто? Слушай, Аня, слушай! По моим подсчетам кроме пятерых похитителей, которых я сумела сосчитать весьма приблизительно, должен быть кто-то шестой, тот, кто заправляет спектаклем. Глупо было думать, что мои похитители сами воплотили в жизнь эту грандиозную дурь.

Двое, что держали меня за руки, третий, тот самый варвар с Красты, один водитель, и еще один, молчаливый, но, вполне возможно насчет пятого я ошиблась, поскольку его почти не слышно. Больше полезной информации о количестве и национальной принадлежности выудить не удалось, меня поволокли куда-то.

Я прилежно считала все подъемы, спуски и повороты, нет, это все-таки отдельный дом. Во-первых, для всего остального он слишком мал, а во-вторых, какими бы ни были идиотами похитители они не стали бы таскать меня по общественным зданиям посреди бела дня. Слишком велика вероятность попасться на чьи-то посторонние глаза. А идиотами мои похитители были лишь условно. Но я могу и ошибаться, и дело происходит в гораздо меньшем помещении, а меня, как в детской игре, просто водят кругами. Хотя, нет, на подобный маневр мозгов не хватит.

Очередной спуск в пятнадцать ступеней, поворот налево и еще пять ступеней вниз, метра четыре прямо и остановка. Звякнули ключи, ого, а мы в каменном веке, однако, все давно уж пользуются электронными замками. Пару раз щелкнул отпираемый засов замка. Кажись, конечная остановка.

— Погодите, — остановил моих конвоиров, уже готовых зашвырнуть меня в комнату, хрипловатый голос. Ага, все-таки пятеро. — Ее сперва обыскать надо. Все ж таки Романовское отродье, мало ли…

Все-таки из-за отца… Зря вы это, господа, ох зря! Обыскивали вполне профессионально, не отказав себе в удовольствии огладить уж и вовсе в неположенных местах. Узнаю кто — руки повыдергиваю и в задницу вставлю! Ну, конечно, иронично мелькнуло в голове, раз дочь полковника, так арсенал на себе таскать должна, что ли!? Придурки… Судя по вздохам, обыск похитителей разочаровал. Зато господа заполучили массу всякого мусора, что обычно скапливается в карманах и никаких секретных хитрушек и документов. Разжившись кучей чеков, парой затасканных и, кажись, постиранных карамелек, кое-какой денежной мелочью, телефоном, со сдохшей батареей и за каким-то чертом наручными часами меня впихнули в комнату, предварительно сдернув с головы порядком надоевший мешок, но забыв развязать руки.

Я несколько раз глубоко вздохнула, стараясь избавиться от тряпичной вони, основательно засевшей в носу. Продышавшись, я с интересом оглядела помещение, впрочем, интерес быстро угас. Ничего увлекательного в комнате не обнаружилось. Стены в серой, отвратного качества штукатурке, кое-где отвалившейся, бетонный пол, лампа на шнуре под высоким потолком, бетонное же нечто, то ли бордюр, то ли лежак, неизвестного мне назначения, да стальная дверь за спиной. Если господа похитители собирались надавить на мою неокрепшую психику, определив в каменный мешок без окон, то здорово просчитались. На станции нет окон, и только искусственный свет. Я к этому привыкла. Вот только несколько раздражал сам свет, он казался тусклым из-за того, что одной лампочки на такую комнату явно не хватало. И что мне теперь полагается делать? Забиться в истерике или разбить голову о стену? Хрена вам, а не истерика! Я зло сплюнула под ноги и прошлась по комнате. Дойдя до стены, осторожно опустилась на пол, скрестив ноги.

Надеюсь, полковник не будет долго раскачиваться меня, разыскивая, потому что часов через несколько встанет несколько животрепещущих проблем — сортир, попить, пожрать, да и на холодном полу можно последние почки оставить. Если со второй и третьей можно как-то перетерпеть, а с четвертой договориться, то с первой будет край, а мочиться под себя, я как-то не приучена. Впрочем, на крайний случай можно оправиться и у двери, что б входящим было особенно приятно. Но пока этой проблемы, слава богам, не стоит, пока есть другая беда — руки мне так и не развязали, сволочи, пальцы начинают неметь. Так и до некроза недалеко.

Ну, же, решайтесь, доктор, хуже не будет! Не будет? Ага, а ну как застряну!? То-то господа преступники повеселятся, глядя на бедное полковничье дитятко, скрученное в неподобающую позу!

Но ничего другого, похоже, не остается. Я переменила позу и теперь стояла на коленях. Божечки ты мои, вспомнить бы, как это делается. Зло, выругавшись, я, приподнялась, проталкивая под задницу связанные руки. С трудом, надо сказать — путы навязаны слишком высоко. Нагнуться к самому полу, уткнуться носом в сомкнутые колени… Ага, хорошо, а теперь еще немного вперед и лечь щекой на пыльный пол. Бля, кама сутра отдыхает! Какая на фиг кама сутра! Реально — садо-мазо! И атрибутика соответствует… Мрачный подвал, тусклая лампочка и связанное полковничье дитятко, отчаянно матерящееся сквозь зубы! Подбадривая себя таким образом, я протолкнула связанные руки почти под коленки. Фух! Теперь можно пару секунд передохнуть и поменять позу этого номера на какой-то. Сколько там их всего? Шестьдесят четыре? Или больше?

Перекатилась на бок, села, опершись спиной о стену. Дальше ничего особо сложного, сперва одну ногу, затем другую. Ну, вот теперь можно осмотреть связанные руки и попытаться освободить их. На то, что б понять, каким именно узлом связан ремень и предпринять какие-то толковые действия, ушло около часа, за который я безжалостно подавила две истерики, всплакнула и разозлилась окончательно. Еще с час ушло на расшатывание узла, чтоб можно было попробовать вытащить из пут, хоть одну руку. И минут двадцать понадобилось на окончательное освобождение. Закончив этот титанический труд, я откинулась на холодную стену и закрыла глаза.

Сколько времени прошло с момента похищения? Часа четыре? Пять? Отцу уже должны были сообщить, что Анна Дмитриевна не явилась на назначенную встречу. А если еще учесть, что подруга, с которой я собиралась встретиться жуткая паникерша, то полковника поставили на уши примерно по истечении минуты от назначенного времени. А полковник, со свойственным ему энтузиазмом точно так же поставил, но только раком, всех, кого смог, начиная от ленивой портовой полиции и заканчивая преступным элементом этой богоспасаемой планеты. Видение полковника, роющего носом землю, реанимировало агонизирующий оптимизм. Он меня найдет. Обязательно найдет. Нужно только сидеть и спокойно ждать. И ничего не предпринимать. Так всегда учил отец, на случай подобной ситуации, умоляя не геройствовать. А где тут погеройствуешь? Что я могу предпринять, сидя в каменном мешке с глухой, абсолютно гладкой дверью. Вон руки освободила, и что? А ничего! Хорош сопли распускать!

Я открыла глаза и придирчиво осмотрела освобожденные запястья. Ничего, синяки, разве что будут, но это не страшно. Я потерла затекшие руки, помассировала плечи, восстанавливая кровообращение. Подула на горящую кожу и принялась размышлять, что делать дальше. Советы советами, но никто ж не настаивает на их неукоснительном исполнении. А значит, как говорит один отцовский знакомый, возможны варианты и можно поразмыслить, как отсюда выбраться. Подумать это ж совсем не значит применить на практике. Правда? Да и время быстрее пройдет

Итак, что я имею? Как уже отмечалось и не раз — глухую комнату и никаких тебе трещин, замаскированных потайных лазов, как в приключенческих романах, даже вентиляционного отверстия толкового нет. Вон только под потолком небольшая дырка, в которую и рука не пролезет, не говоря уж об остальной Анне Дмитриевне. О том, что б вынести дверь и мысли не возникало, для этой дурости нужно быть, по меньшей мере, самим полковником Романовым, любителем проделывать подобные фокусы собственной сто двадцати килограммовой тушей, моя тушка в сорок с небольшим даже не рассматривается. Я уныло вздохнула, остается только повеситься на ремне, одолженном мне господами бандитами. Я посмотрела на означенный предмет, валяющийся у ног. Стоп! А кто сказал, что вешаться на нем должна именно я?

План, моментально созревший в воспаленном мозгу, был невероятно наглым и глупым, и оттого вполне выполнимым. Я кровожадно ухмыльнулась и принялась обследовать метровую узкую кожаную полоску. Прикрыла глаза, сосредотачиваясь и вспоминая нужный мне узел, он должен быть не особо сложным, но достаточно надежным. Ох, кому-то сегодня будет очень весело, злорадно думала я, проверяя на прочность скользящую петлю странного гибрида силка и аркана. Я перебралась поближе к двери, недоумевая, какой идиот помещает заложников в помещение с дверью, открывающейся вовнутрь! Ну и черт с ними — мне же легче! А теперь остается только ждать.

Пару глубоких вдохов заставляя себя успокоиться. Излишний адреналин нам ни к чему. Нужно подумать о чем-то нейтральном, к примеру, о Сахе. Взбалмошном дяде, в свое время натаскавшем тебя в некоторых совсем не женских вещах. Вот арканы с силками вязать и кнутом махать не просто так, а со смыслом. Тетка, конечно же, ворчала, наблюдая за этим непотребством, особенно, когда петля аркана или плетеный кожаный хвост по недосмотру зацеплялись и отлетали в сторону незадачливой ученицы, пребольно щелкая ее по организму. 'Ну, что ты делаешь, лешак!? Девке-то это на что?' — раздосадовано, восклицала Васена, накладывая вонючую мазь на очередной синяк. 'Ничего, ничего, — добродушно ухмылялся в усы означенный лешак, — не поступит в медицинский, не пропадет! В цирк пойдет. В шапито, фокасы показывать' Саха так и говорил 'фокасы', а Васька озлясь кидала в мужа баночкой с мазью, которую тот неизменно ловил и ставил на полочку…

За дверью послышался чей-то раздраженный бубнеж, я вздрогнула и подобралась. Голоса приближались, и стало возможно разобрать отдельные фразы, тем более, сидела у самой двери.

— Вы, что охренели здесь все, что ли!? — рычал мужской голос, зло так рычал, что даже мне хотелось втянуть голову в плечи и заползти куда подальше. — Я вас что просил!? Подходы к Романову искать, а вы у него дочь умыкнули, мать вашу! Чья это идея была? Твоя? Ты понимаешь, плод любви обезьяны с мулом, что Романов сейчас делает? А я тебе расскажу — вас, недоумки, ищет и меня заодно! И он нас найдет, ему это как два пальца, потом разберет здесь все методично по камушкам, а потом всех раком поставит, и будет иметь в извращенной форме, долго вдумчиво и со вкусом! А я как-то не приемлю гомосексуальных связей, особенно, когда они касаются моей, персональной, горячо любимой задницы! Мало того, что дочь Романовскую спер, со мной не посоветовавшись, так еще и притащил в совершенно неподготовленное место! Чего ты на меня так вылупился!? Снял он этот дом недавно! Тьфу, на тебя! Вот точно мне говорили, что братец у меня умственно отсталый! Ты лучше думай, как мы девку возвращать будем! А что ты думал? Какая на хрен заложница!? Слушай, я тебя сам убью и полковнику твои уши вместе с дочерью пришлю, завернутые в подарочную упаковку! Дал бог родственничка! Да с нее пылинки сдувать надо и не дай бог с ней что-то успели сделать, не дай бог хоть один синяк… Ты, паскуда, не ной, а иди, думай, как положение исправлять! А что я буду делать!? Я пойду девочку успокаивать, в истерике, небось, бьется! Что?! Что с ней сделать!?

А дальше человек, изъяснявшийся до этого вполне прилично, заговорил так, что я замерла, впитывая новые комбинации слов, не подозревая, что матерный язык настолько цветист и обширен. Говорил он много и долго, и сказать это без сомнения было нужно, поскольку писать категорически противопоказано.

Потом стало тихо. Так тихо, что аж в ушах зазвенело. Я, закусив губу, прислушивалась к невразумительной возне за дверью. Дерутся они там что ли? В замке с лязгом провернулся ключ. Я подобралась, расправляя петлю, ну, на кого бог пошлет!

— Анн… Твою мать! Девка где?

Где, где — за дверью! Ну, родной, сделай еще шажок, тебя ж из-за двери не видать, девочке же неудобно! И он сделал… на свою голову. Кожаная петля мгновенно преодолела короткое расстояние и легла ровненько на шею злодея, рывок на себя и пойманный мужчина задергался, стараясь скинуть повисшего на нем клеща, напрочь забывая, что с меня пылинки сдувать полагается. Я взвыла, когда мною приложили по стене, но отлипать и не подумала, сильнее затягивая петлю. Если я его сейчас отпущу — живой отсюда не выйду.

— Удушишься, придурок, — прохрипела я.

— Пошла ты на…

Я фыркнула и не придумала ничего лучшего, чем вцепиться зубами бандиту в плечо. А что еще делать — руки-то заняты. Мужчина взревел, сквозь стиснутые зубы и разошелся уже не на шутку. Мною еще раз отметили стену и попытались перекинуть через плечо. Где там! Я обвила его талию ногами, еще прочнее закрепляясь на занятой высоте, не забывая затягивать удавку. Бандит, хрипя, старался избавиться от сидящей на спине фурии.

— Убью! — рычал он. А ведь и точно убьет!

Сил держаться уже не хватало, еще немного и мне придется дорого заплатить за попытку к бегству. Когда я считала схватку уже почти проигранной, бандит вдруг как-то странно всхлипнул и осел на колени.

— Аня, ну-ка, выплюнь, — откуда-то сверху посоветовали мне голосом полковника, — взрослая же девочка, а тянешь в рот всякую гадость!

Я послушно разжала зубы, выпуская прокушенное в кровь мужское плечо. В комнату как-то сразу набилось много народу. Меня кое-как отцепили от зашедшегося кашлем мужчины и передали на руки полковнику. Отец, с легкостью удерживая меня на одной руке, придирчиво оглядел и, достав из кармана платок, вытер с моих губ и подбородка чужую кровь. И задал самый идиотский вопрос:

— Ну, ты как?

— Как? — заорала я, вырываясь. — Как!? Нормально! Где ты шлялся так долго!?

— Тебя искал, — совершенно спокойно заявил отец. — Истерика будет?

— Не будет вам никакой истерики! — буркнула я, все еще тяжело дыша. — Где здесь сортир?

Мой вопрос вызвал взрыв хохота. Один из отцовских коллег вызвался проводить и поискать вместе. Я согласилась. А что еще делать? Мужики, когда меня искали, дом успели обшарить, а значит, расположение получше меня знают.

— Ну, здравствуй, Леша Кречет… — услышала я, выходя из комнаты.

Ни фига себе — погуляли! И вот тут мне стало по-настоящему страшно, да так, что аж зубы застучали, и я поняла, что истерика все-таки будет. Но не здесь и не сейчас, а минут через десять, за закрытой дверью. Выть от страха при полицейских гордость не позволяет, тем более, когда на тебя так смотрят — удивленно и с уважением.

А потом, навывшись всласть под льющуюся из свинченного крана воду, я нашла в себе силы осмотреть разорванное плечо Кречета.

— Прививку от столбняка давно делали? — деловито поинтересовалась я, заканчивая перевязку.

Алексей Михайлович хмуро оглянулся на меня и предпочел отмолчаться.

— Ты слышал, что тебя девушка спрашивает? — ласково спросил один из полицейских. — Или добавки хочется?

Добавки Кречету не хотелось, и посему он буркнул, что не помнит. Я пожала плечами и оповестила его, что раз так — придется делать, поскольку такого человека, как Кречет нужно обязательно сохранить для суда, а посему, спускайте, дорогой Алексей Михайлович, штаны… Я усмехнулась, вспоминая, как вытянулось лицо Кречета…

— Ань, Аня! — голос Влада заставил вздрогнуть и потрясти головой, выныривая из воспоминаний. — Что с тобой?

— Ничего, — недовольно буркнула я, — задремала я. А тебе чего?

— Ничего, приехали просто.

…Задремала она, как же! Так он и поверил! Ворчал про себя Влад, косясь на Аню, заполнявшую гостевые карточки. Будто он не знает, какое у нее лицо, когда она действительно дремлет. Оно тогда спокойное и немного беззащитное, на этот раз все было по-другому. В этот раз оно было напряженным с болезненно заломленными бровями. Влад огорченно передернулся и подвигал ногой, поближе подтаскивая сумки. А чего ж не огорчаться? Оказывается, что он ни черта о ней не знает, хотя и живет с этой девушкой уже несколько месяцев. Она же знает о нем почти все, даже то, чего знать не положено и что Влад в здравом уме ей никогда не расскажет. Впрочем, ей и рассказывать-то особо не надо — она врач и осматривала его неоднократно и без его страшных историй все видит, только молчит благоразумно, не высказывая вслух меру его унижения.

И что с того, что он знает, как она спит, как двигается, как дышит и как взъерошивает волосы, когда чего-то не понимает. Как бьется едва приметная голубенькая жилка на ее шее и то, что Аня до ужаса боится тяжелых решений и ответственности, но принимает их и молча, несет на себе весь груз. И толку со всего этого, если не знает о ней ровным счетом ничего? Не знает о ее прошлом, и как-то так получилось, что и мысли не допускал, что это самое прошлое у нее есть. Пока оно не вырисовалось исподтишка в виде старого знакомого под названием Кречет. Интересно, это фамилия или кличка? Нужно будет обязательно перезвонить генералу и спросить. Вот как только они поднимутся в номер, и Аня уйдет в ванну, он сразу же перезвонит и все генералу расскажет. Конечно же, Аня узнает об этом звонке и всыплет за самодеятельность и может даже обзовет стукачом, ну и пусть! Он согласен побыть стукачом, да, кем угодно, лишь бы знать, что она в безопасности.

Приняв это решение, Влад встряхнулся и с интересом оглядел просторный холл отеля, освещенный не смотря на день, множеством мелких лампочек, звездами рассыпанных по потолку, отражающихся от темной плитки пола. Раскидистые листья растений в кадках и яркие цветы в вазах, распространяющие ненавязчивый аромат. В чем-то Анька права — такого Влад еще ни разу в жизни не видел. Ни опрятных улочек с изумрудными газонами и разноцветными клумбами, ни фонтанов и странных статуй, проносящихся за окном автомобиля, спросить бы, что за статуи и зачем они, да язык не поворачивается дернуть хозяйку. И не предполагал о существовании величественных, прохладных холлов отелей, отделенных от уличной жары ненадежной преградой стекла и работающими кондиционерами. И уж точно не думал, что кому-то может придти в голову фантазия впихнуть в помещение фонтан, высотой в полтора Владовых роста изливающий искусно подсвеченные тихо журчащие струи воды. Ни раздражающих служащих, облаченных в ливреи и все время старающихся стянуть их сумки, будто Влад сам не мог донести их куда надо! Аня только хмыкнула на его молчаливую борьбу со служащими и кивком головы отпустила ливрейного мальчика. Эх, учиться Владу еще и учиться.

Аня отложила карточки и о чем-то разговаривала с девушкой за конторкой. Влад опустил глаза на карточки, заполненные четким ровным, совсем не докторским подчерком, пробежался мельком и чуть не поперхнулся, увидев цифру в конце, сдержавшись только благодаря многолетней привычке. Если верить карточкам, номеров было два и тот, что записан на его, Влада, имя стоил столько, что цифра просто не умещалась в измученном сознании, а уж если еще в пересчете на собственную стоимость…

— Аня, — тихо позвал он, Аня отвлеклась от беседы и вопросительно посмотрела на мужчину, — Ань, давай отойдем на пару слов, а?

— А чуть позже нельзя?

— Нет, если тебе не трудно, — так же тихо проговорил Влад и, подумав секунду, добавил, — пожалуйста.

— Ну, если, пожалуйста, — пожала Аня плечами и, извинившись перед служащей, пошла вслед за своим спутником.

Влад отошел как можно дальше от стойки регистрации и толпившихся у нее постояльцев отеля. Остановился под каким-то раскидистым растением, в круглой кадке, надежно скрывшим их от любопытных глаз, от расстройства даже выпустив из виду драгоценные сумки, так и оставшиеся лежать у стойки.

— Что ты мне хотел сказать? — поторопила она, глядя, что Влад никак не может собраться с силами.

— Ань, зачем ты сняла два номера?

— Что? — ее брови удивленно взлетели. — Ты это о чем?

— Это я о том, что два номера снимать совсем необязательно, — помявшись, пробормотал Влад.

— Влад, ты меня, конечно, прости, но я хочу отдохнуть, — со вздохом проговорила она, — и тебе не помешает…

— Да, я понимаю, — вздохнул он, — но…

— Влад, ну, что опять за 'но'!? — едва ли не заскулила она, — что ты себе опять придумал?

— Это очень дорого снимать два номера, — пояснил он.

— Влад, это совсем не дорого, — возразила она, взъерошив волосы, еще чуть-чуть и глаза начнет тереть, как всегда, когда устает.

— Дорого, — категорично возразил он, — я видел счет! И для меня отдельный номер совсем не нужен… я ведь могу и так…

— Стоп! — прервала она. — Что значит — ты можешь и так? А где ты, интересно мне, спать собираешься?

— Ну… там же, наверное, есть диван, как в том номере на Земле, помнишь? — чем дальше, тем больше Влад чувствовал неловкость и, судя по тому, как изменилось ее лицо, его сейчас мордой по стене начнут возить, но отступать он не собирался, решив настоять на своем.

— А если дивана не будет, ты, стало быть, и на полу перекантуешься? — как-то слишком ласково поинтересовалась Аня, полностью подтверждая его подозрения насчет стены.

— Ну, да… Я привычный.

— Так, а чего тогда огород городить? — расплылась она в ироничной улыбке. — Давай уж сразу у двери на коврике. Раз тебе так уж все равно. Да, Владушка, еда здесь тоже дорого стоит, так давай ты еще и есть не будешь, а? Ну, что б уж совсем сэкономить… Хотя, нет, ты пять дней на голодном пайке не протянешь, кормить все равно придется… хоть изредка. О, придумала, ты будешь с моей тарелки остатки подбирать. А в довершении всего, мы с тобой в ближайший зоомагазин сходим, я тебе там ошейник с поводком куплю, ага? Ты ж ведь этого добивался, еще, когда в порту были. Вот только на пляж я тебя с собой брать не смогу, уж извини, будешь в номере на привязи сидеть…. хочешь?

Влад моргнул удивленно, так Аня с ним еще ни разу не разговаривала. И вдруг оказалось, что он немного смущен, слегка раздосадован и очень сильно взбешен. Ровно столько, что бы рявкнуть на все Анины предложения:

— Да плевать! — а потом черт дернул его за язык тихо добавить, — госпожа.

За что сразу же и поплатился. Женская ладонь с такой силой впечаталась в щеку, что голова, дернувшись, вполне могла отвалиться, перед глазами поплыли разноцветные круги, а звон, казалось, пошел по всему холлу, на них даже удивленно обернулась какая-то пара в ярких несуразных одеждах, оказавшаяся поблизости. Ох, и тяжела же рука у хозяйки! Поняв, что воспитательный процесс видела масса народу, Влад почувствовал себя крайне неудобно, Аня же ни на кого не обращала внимания, устремив разгневанный взор на не в меру разговорчивого спутника.

— Значит так, солнце мое, — холодно процедила она, потирая о бедро ушибленную руку, — если ты не хочешь еще больших неприятностей, чем уже есть, то сейчас молча, возьмешь наши сумки, и мы пойдем в мой номер, где и продолжим содержательную беседу.

— Как прикажешь, — не удержался от сарказма Влад и едва заметно поклонился.

— Вот только попробуй! — шепотом прорычала она.

— Как прикажешь, — повторил молодой человек, раздраженно сверкнув глазами и круто развернувшись, пошел в сторону стойки регистрации, строго контролируя каждое движение.

Очень хотелось прижаться пылающей щекой к чему-нибудь холодному или хотя бы прикрыть ладонью, что б окружающие не пялились. Подхватив сумки, Влад отошел в сторону, терпеливо дожидаясь, когда хозяйка возьмет ключ.

Вместо того, что бы просто забрать ключ Аня неспешно закончила прерванный разговор со служащей отеля, заполнила еще какие-то документы, доводя своей неторопливостью и без того рассерженного мужчину и заставляя его нервничать все больше. Но с другой стороны, оно, может, и хорошо — может немного успокоится, а то как-то даже боязно, хотя трусом никогда себя не считал. А с третьей стороны, пусть уж делает, что хочет, только бы поскорее. А еще Влад клятвенно пообещал себе, если… когда вернется на станцию посмотреть в толковом словаре значение слова отдых. Потому что если ЭТО отдых, то уж лучше он будет вкалывать всю оставшуюся жизнь без перерыва.

Наконец Аня забрала ключ и отлепилась от полюбившейся ей стойки. Возле нее тут же возник парень, одетый в ливрею, цветов отеля, что-то сказал, Аня отрицательно мотнула головой, и явно огорченный клоун убрался восвояси. Проходя мимо Влада, она чуть качнула головой. Парень поправил ремень сумки и поплелся следом. Миновав двойные двери темного стекла, попали в длинный коридор с множеством дверей, совсем одинаковых, если бы не таблички с номерами. Из-за столика поднялась девушка и с милой улыбкой вызвалась проводить. Тут Аня отказывать не стала.

Шорох шагов, отражаясь от стен, тревожным эхом метался под потолком и здорово действовал на нервы. Их провели почти в самый конец коридора. Остановившись у одной из дверей, Аня поблагодарила служащую и, передав ей что-то, вставила магнитный ключ в прорезь замка. В замке мягко щелкнуло, и на панели засветилась зеленая лампочка.

За дверью обнаружился еще один короткий коридор, ведущий в просторную уютную комнату. Окно во всю стену и светло-лимонные стены делали помещение еще больше. На стене огромный плазменный экран и странного вида светильники. Цветы в напольной вазе, посреди комнаты удобный диван, пара странных кресел, больше похожих на лохматые бесформенные облака. На полу ковровое покрытие в тон стенам, справа от окна небольшая барная стойка, слева приоткрытая дверь, скорее всего ведущая в спальню, ну, да, вон и край широкой, застеленной кремовым покрывалом, кровати виден.

— Поставь сумки. А теперь я жду объяснений, — строго потребовала Аня.

— Какие тебе еще нужны объяснения? — буркнул Влад, исподлобья изучая стоящую у дивана девушку в единый миг из привычной Ани превратившуюся во врага.

— Твоему странному поведению, — вполне миролюбиво заметила она.

— Я уже госпоже все объяснил еще там, — Влад мотнул головой в сторону входной двери, — а потом госпожа мне объяснила кто я и где мое место!

— Влад прекрати, — она предостерегающе покачала головой, — пока еще можно, прекрати и извинись.

В ответ на это он только хмыкнул, тлеющие угли бешенства занялись с новой силой. Он еще и извиняться должен!

— Так, я сейчас пойду, переоденусь, а ты немного успокоишься, и мы поговорим, — бросила она последний спасательный круг в надежде, что он поймает его и выплывет, но Влад из-за восставшей гордости и упрямства предпочел не замечать попытки к примирению. Он не чувствует себя виноватым и уж тем более не собирается извиняться.

— Я не буду извиняться, — с холодной яростью сообщил он.

Аня приостановилась на пороге спальни, мотнула головой и скрылась за дверью, оставив его наедине с его раздражением, но очень быстро вернулась.

— Ты ведешь себя отвратительно и очень меня огорчаешь, — тихо проговорила она и снова скрылась в спальне.

— Ну, так в чем проблема!? — рявкнул он, появляясь за ней в спальне.

Влад рывком расстегнул ремень и вытянул его из штанов, вручил хозяйке, удовлетворенно оскалившись от недоумения, появившегося на ее лице. Одним движением сорвав с себя рубашку, повернулся спиной к хозяйке встал на колени, упершись кулаками в пол.

— Как же ты мне надоел! — процедила она сквозь зубы.

Влад зажмурился, ожидая удара…

Яростно закусив губу, я наблюдала за его идиотскими действиями даже не стараясь отыскать причину его странного поведения. Ну, ладно, хочешь поиграть — давай поиграем! Всего-то пара коротких движений и шею Влада обвила надежно скрученная петля. Я толкнула парня кулаком в спину, заставляя прижаться щекой к короткому ворсу ковра. Свободный конец ремня пропустила за ножку кровати, закрепив так, что б он при всем своем желании не смог освободиться.

— Ну, что, родной, руки тебе вязать или так постоишь? — промокнув лоб рукавом, поинтересовалась я.

Ответом мне было невнятное бормотание, явно матерного характера. Нет, ну, он совсем идиот!? Что он делает? Будь на моем месте кто другой, на этом придурке живого места уже бы не осталось!

— Вот и молодец, — похвалила я и, наклонившись, потрепала его по загривку, — а теперь руки за спину, вот умница, постой и подумай. Вернусь — поговорим.

Выслушав еще одну матерную тираду, я ухмыльнулась его бессильной ярости. Не хочешь по-хорошему, будем вот так общаться. Подхватив сумочку, я выскочила из номера, не забыв повесить на дверь табличку 'не беспокоить'. Еще не хватало, что бы горничные увидели скульптурную композицию в спальне. Тогда придется менять отель, а мне и этот нравится — до моря совсем близко.

Выйдя из отеля, я рассеянно огляделась, решая, куда пойти. Если честно, идти хотелось обратно, отвязать охламона и пинками прогнать в его номер и там пусть он, хоть по стенам пешком ходит. А самой завалиться на кровать и смотреть в потолок, наблюдая, как ползут по нему, удлиняясь, вечерние тени, как самым естественным образом меняется освещение, а предметы постепенно теряют очертания, кутаясь в мягкие сумерки, как в пуховый платок…. И чтоб никого. Вот совсем никого, будто одна в целом свете осталась. Боже, какое это счастье — день полного одиночества!.. Нет уж! Нужно выдержать характер, а то парень уже на голову садится. И каков наглец! Мало того, что устроил скандал, в очередной раз, выставив меня на посмешище, так еще ума хватило предложить физическую расправу, хорошо хоть до комнаты дотерпел, а мог весь балаган и в холле провернуть, с него станется! Я раздраженно фыркнула, представив себе эту сцену во всех красках и пошла по широкой аллее, ведущей неизвестно куда. Да мне признаться, было все равно, раз цели все равно нет. Аллея привела к небольшому кафе, невысокий помост, плетеные кресла и ажурные столики под легкими кружевными зонтами, создающими приятную тень. Есть после таких нервных перегрузок не хотелось, но нужно занять время, что бы мое возвращение не показалось нахалу слишком быстрым, я не меньше его умею играть на нервах окружающих. Усевшись за дальний столик, заказала мороженное и кофе.

Это ж надо было глупость такую придумать — на диване он спать будет! Продолжала мысленно возмущаться я, лениво ковыряя ложкой в вазочке с мороженым. Экономист хренов! Да не предназначены те диваны, что б на них спать! Особенно с его ломаной спиной, уж лучше на полу. Ага, с его отбитыми почками… Неужели Влад не понимает одной простой вещи — узнай кто-нибудь, кто он на самом деле, меня обяжут напялить на упрямца ошейник и тут уж никакие деньги не помогут — отелю, тем более такому дорогому, репутация важнее одного клиента, будь он трижды кредитоспособен! А если я откажусь, нас настоятельно попросят освободить номера, и будут совершенно правы — клиентов много, а репутация, как известно, одна! А менять отель я не хочу.

Вздохнув, с силой потерла глаза, расплатилась и, сойдя с помоста, двинулась по мощеной дорожке, ориентируясь на шепот близкого прибоя. Миновав живую изгородь, сплетенную из кремовых роз, распространяющих упоительный аромат, я спустилась по пологой лестнице, последние ступени которой терялись в белом нагретом песке пляжа. Я скинула обувь, нарочно не поднимая глаз, с благоговением вслушиваясь, как совсем рядом ворочается и вздыхает вечное море. Пройдя несколько метров я, не выдержав, подняла голову, захлебнувшись привычным восторгом. Море было огромным, море было необъятным, море было живым. Оно вздыхало, двигалось, жило своей, недоступной человеческому пониманию, жизнью.

Я приложила козырьком ладонь ко лбу, вглядываясь в колышущуюся даль, стараясь определить ту зыбкую грань, где заканчивается море и начинается небо. Нужно обязательно показать это Владу… Настроение попытавшееся наладится, вмиг испортилось, стоило лишь вспомнить, в каком виде оставила глупого!

Нет, он, конечно, не прав, но и я тоже хороша! Позволила зайти ссоре так далеко! Отвлеклась, понимаешь ли, на свои переживания. Ну, встретила ты Кречета и что с того? Побеседовали мило и разбежались. Кречет не такой дурак, чтоб второй раз наступать на мои грабли. И чего такого особо оскорбительного Влад сказал, что б его по лицу бить? Объяснять нужно было. Словами объяснять! Как вы могли, доктор, мало того что по лицу парню съездить, так еще и привязать, как скотину какую!? Как, как? Руками!

Но то, что еще два часа назад казалось верным и оправданным сейчас не вызывало ничего, кроме глухого раздражения и недовольства собой. А ведь у него, небось, ноги совсем затекли, а если еще и выбраться из петли попытался…. А он ведь может, очень даже может. Вон как матерился, когда привязывала… Ох, только бы он не пытался выбраться — удушится ни за грош! Я круто развернулась и поторопилась обратно, движимая вполне оправданными страхами.

…Влад и не думал выбираться из петли и дело не в его внезапно проснувшейся покорности или сознательности, совсем нет. Причина того, что мужчина так и оставался в достаточно унизительной, если разобраться, позе, была крайне прозаична и обидна до слез — у него заклинило спину. Да, да, именно заклинило, когда Аня слишком резко нагнула его, явственно слышал, как в спине, где-то над задницей что-то щелкнуло. Проснувшаяся боль голодной змеей метнулась вдоль позвоночника, сминая по пути хрупкие кости, добралась до головы, жадно впилась в беззащитный мозг, а змеиный хвост хлестнул по ногам, до самых пяток заставив мужчину крепко выругаться сквозь стиснутые зубы. А потом еще пришлось по приказу руки за спину закладывать, что вызвало еще один приступ боли. Анне естественно ничего об этом не сказал, еще чего! Нет, она бы осталась и решила его проблему на раз, но как быть с гордостью? А так, может, само собой наладится…

После того, как Аня ушла, от души хлопнув дверью, Влад вздохнул свободнее. Надо бы лечь и дать спине отдохнуть. Как будет возвращаться в прежнюю позу, когда Аня вернется, старался не думать. Жмурясь от боли со всей возможной осторожностью расцепил руки и уперся локтями в пол. Боль на удивление начала стихать. Боже, как хорошо! Передохнув несколько минут и тихо радуясь, что боль ушла окончательно, Влад насколько смог перенес вес тела на руки и попытался выпрямить ноги, за что тут же был наказан. Змею сменили несколько огненных смерчей, что весело пронеслись по позвоночнику, доламывая то, что не успела искорежить давешняя змея. Влад протяжно взвыл и поспешил снова опереться о колени. На этот раз боль не уходила долго, менять позу Влад больше не рискнул, но как оказалась, и в этой можно было существовать достаточно сносно, вот только чуть вытянуть шею и прилечь щекой на ковер, только не левой, как положила Аня, а правой.

Из приоткрытого окна тянуло свежестью, слабый ветерок чуть колыхал легкие занавески, предвечернее солнце золотистыми полосками ложилось на стены. Влад длинно вздохнул и прикрыл глаза. От долгого стояния колени и локти начинали побаливать, голая спина заметно подмерзла, и очень хотелось прикрыться. Ссора, из-за которой он оказался в таком плачевном положении, казалась далекой и глупой. Что ему стоило уступить или на крайний случай промолчать? Даже если не согласен. Еще полгода назад он бы так и сделал. Полгода назад он был стопроцентным рабом, редко идущим на прямой конфликт, знавшим, во что этот конфликт может вылиться и если и делавшем что-то противозаконное, то делавшем это молча, что б хозяева не узнали о каверзе, ну, или не узнали о ней раньше времени. А сейчас… сейчас он не знал, кто он. Он уже не раб, но и не свободный. По закону с ним по-прежнему можно сделать все, что угодно, по закону он так и остался вещью, а вот по сознанию… С сознанием выходила накладка, он уже чувствовал достаточно сил спорить с хозяйкой и отстаивать свое мнение, но не чувствовал достаточно решимости для этого. Срабатывали многолетние запреты, надежно вбитые в сознание прежними хозяевами. Впрочем, эти же запреты ничуть не мешали устраивать спектакли наподобие сегодняшнего, а ведь знал, как Аня на 'госпожу' среагирует. Знал и все равно устроил. Или просто испугался? Испугался отеля, номера и той легкости, с которой Аня решала все, казалось бы, неразрешимые проблемы, вон хоть с таможней, и опять возникла необходимость доказывать себе, что ее расположение блеф и проверять границу дозволенного? Потому что если блеф, то проще и привычнее и можно опять чувствовать себя пронырой, все еще способным перехитрить мир. Ну, что — проверил, идиот!? Девушку расстроил, сам оказался в положении лучше не придумаешь.

Щелчок открываемой двери громом пронесся по пустому номеру, заставив мужчину длинно вздрогнуть и болезненно поморщиться. Быстрые шаги прошелестели по ковру и замерли у открытой двери в комнату. Легкий вздох… облегчения? Или показалось? А на что она, интересно рассчитывала, что он, наконец, сбежал? Аня прикрыла дверь, так и не зайдя в комнату, набрала какой-то номер, телефон, на тумбочке у кровати мелодично позвякивал. Влад насторожено прислушивался к движению в соседней комнате, уговаривая всех богов, что бы Аня задержалась, разговаривая по телефону или еще по каким делам, тогда у него будет несколько лишних минут покоя.

Мечты о том, что все наладится само собой, таяли с каждой минутой, за любое движение Влад расплачивался тянущей болью. Аня может вот-вот вернуться, и что делать, мужчина не представлял, по-прежнему не собираясь жаловаться и ставить ее в известность о том, что приключилось. Она его обязательно отвяжет и ему придется вставать, а со вставать сегодня, да и, похоже, навсегда, проблематично, потому что у него вряд ли когда-нибудь появится возможность ходить. Влад, конечно, не доктор, но почему-то казалось, что в его спине что-то окончательно сломалось.

— Ну, что — угомонился? — поинтересовался сверху Анин голос, заставив Влада в очередной раз вздрогнуть и прочувствовать весь букет ощущений, к которым еще добавилась тоска по утраченному одиночеству. И как ей это удается так тихо подкрадываться? Он мог поклясться чем угодно, что не слышал ее шагов. Влад недовольно засопел, приготовившись геройствовать.

— А ты мне не сопи, — хмыкнула она, обходя его и присаживаясь на кровать так, что он не мог ее видеть, для этого пришлось бы совершить почти невозможное — повернуть голову. — Мы уже можем поговорить или будешь продолжать маяться дурью?

Влад предпочел отмолчаться, в надежде, что она разозлиться и уйдет. Как всегда ошибся уходить она и не собиралась.

Благодетельная госпожа, мысленно взмолился Влад, только не надо проявлять благотворительности к своему рабу! Не надо его отвязывать и позволять подняться… Аня наклонилась, и Влад почувствовал, как дернулся ремень.

— Значит, будешь продолжать, — спокойно констатировала она, снимая привязь с его шеи, — ну, что ж, твое право. Только делай это не в моей спальне. А теперь поднимайся, и освободи комнату от своей кривой рожи. Давай, давай, вставай! Я понимаю, у тебя ноги затекли, но это не причина стоять здесь и действовать мне на нервы.

Да, конечно, это совсем не причина, тоскливо подумал Влад, и глубоко вздохнув, медленно поднялся, стараясь не обращать внимания на крохотные ядерные взрывы, произошедшие в его теле от этого простого движения, на лбу выступили предательские бисеринки пота, а окружающий мир затянуло странной дымкой. Нужно держаться прямо, напомнил себе Влад, и идти не спеша, уговаривая переломанную спину чуть-чуть потерпеть. Главное выйти из комнаты, что б она не видела, а там он уж как-нибудь…. А то еще, чего доброго, решит, что на жалость собрался давить!

Проходя мимо большого зеркала, висящего на стене, не удержался и скосил глаза, что б убедиться, что его маленькое представление удалось. Аня смотрела на него, удивленно заломив бровь. Неужели не сумел? Не убедил? Хотя, нет, заподозри она что, уже б остановила. Она едва заметно пожала плечами и скрылась за дверью ванной комнаты. Влад тихонько застонал и ухватился за косяк, вытащил себя в гостиную и осторожно сполз по стене. И куда теперь? Что-то подсказывало, что Аня не захочет видеть его и в гостиной. Черт, на станции он знал, куда можно заползти, на станции у него есть своя отдельная комната, где можно страдать сколько душе угодно, а тут…. А тут оставался только коридор, откуда Влада не будет видно, и откуда он не будет нервировать хозяйку. Мужчина приоткрыл глаза и, прикинув расстояние, досадливо поморщился — до вожделенного коридора метров шесть, никак не меньше и расстояние казалось непреодолимым. Но как бы, то, ни было нужно поторапливаться, пока Аня занята и не увидит его способа передвижения. Издеваться над собой лишний раз и подниматься на ноги смысла не видел, посему встал на четвереньки и пополз в сторону спасительного коридора стараясь производить как можно меньше подозрительного шума.

Он почти дополз. Глупо было надеяться, что у него все получится. С его-то счастьем!

— А ну, стоять! — Влад тихо выругался и тяжело осел на пятки. — Ты что это делаешь?

— Как что? Ты же попросила меня удалиться, что б я не нервировал тебя своим видом. Вот я и удаляюсь! — проговорил Влад светским тоном, вполне довольный тем, что нашел этот тон.

— То, что ты удаляешься, это я вижу, — хохотнула она, — но почему ты удаляешься таким странным способом?

— Уж как, получается, — любезно отозвался Влад, приподнимаясь и собираясь продолжить свой путь.

— Стоять, я кому сказала! — возмутилась она, цепляя пальцем пояс его штанов. — Я тебя спрашиваю, почему ты ползешь?

— Если я скажу, что мне так нравится, ты же не поверишь? — уныло заметил Влад.

— Ты как никогда прав, — подтвердила она, укладывая ладошку между его лопаток. — Стой спокойно!

Влад коротко выдохнул, смиряясь. Теплые пальцы деловито пробежались вдоль позвоночника, остановились где-то ниже талии, осторожно, почти не больно ощупывая поясницу, замерли на секунду, а потом резко нажали, заставив Влада взвыть от неожиданности.

— Твою мать! — рыкнула она, — И давно?

— Да с самого начала! — огрызнулся он, — Ты все выяснила, так может, я пойду? Сколько ты надо мной издеваться будешь?

— Это я над тобой издеваюсь!? — задохнулась от возмущения Аня. — Ах, ты засранец! Я над ним издеваюсь! Да ты на себя посмотри! Ты, что сразу не мог сказать, что у тебя со спиной беда!?

— Когда я тебе должен был это сказать? — ехидно поинтересовался он, — Когда ты меня мордой в ковер тыкала?

— Да хоть и тогда! А что — слабо!?

— Да не слабо, — устало мотнул головой Влад, — просто я как-то привык мужиком быть, а не нытиком каким. Можно я пойду, а?

— Пойдешь, куда ж ты денешься. Давай, разворачивайся и марш в ванну.

— А в ванну зачем? — подозрительно нахмурился Влад.

— Топить буду, — состроив мрачную рожицу, заявила Аня.

— Ну, хоть спина болеть перестанет, — философски заметил он разворачиваясь.

Ванная комната показалась огромной, с теплым деревянным полом и глянцевой плиткой на стенах. Белая ванна, почему-то вмонтированная в пол, свободно могла уместить человек пять, и это Влад мерил на свою комплекцию. Душевая кабина, похожая на стеклянный шкаф, с множеством кнопок и рычажков, управление которой могло соперничать с космическим кораблем. Пара кресел, сплетенных из лозы, низкий столик со стеклянной столешницей и низкий топчан со стопочкой махровых простыней аккуратно сложенных на уголке.

Аня взяла одну из простыней, а остальные переложила на кресло. Застелив топчан, сделала приглашающий жест.

— Ложись на спину.

— Аня, я не могу на спину, — попробовал Влад воззвать к ее благоразумию.

— Я не поняла, это мне говорит тот мужчина, который два с половиной часа терпел боль, а потом еще пытался убедить меня, что в состоянии ходить прямо? — насмешливо поинтересовалась она, — И теперь, когда осталось потерпеть совсем немного, ты сдаешься?

— Я не сдаюсь и не ною, — яростно процедил Влад, подползая к топчану.

— Все ты можешь, — Аня, казалось, осталась довольна его яростью, — уж поверь мне. Даже если тебе сейчас кажется, что лечь на спину смерти подобно, ты вполне в состоянии это сделать, так что хорош капризничать.

Аня опять оказалась права. Все оказалось не так уж и страшно, главное закинуть свое измученное тело на топчан, правда, спине не очень понравилось подобное обращение, о чем она не преминула сообщить очередным ядерным взрывом.

— Вот так, умница, — уже без всяких насмешек похвалила Аня, — сдвинься немножко вниз, вот так, хорошо. Теперь, возьмись руками за изголовье кушетки, так что б я тебя не стянула.

— Что ты собираешься делать? — нахмурился Влад, закидывая руки за голову и берясь за край, как было велено.

— Растягивать пока, а там посмотрим, нам мышцы нужно расслабить, — пожала она плечами, крепко обхватывая его щиколотки, — ты главное не волнуйся, больше чем есть, уже не поломаю.

— Да я и не волнуюсь, — почему-то смутился Влад, — только я тяжелый…

— Я аккуратно, теперь расслабься, держись и не помогай мне, только мешать будешь. Ну, готов? Поехали.

Аня расставила ноги на ширину плеч, для пущей устойчивости уперлась носками в топчан, и, приподняв его ноги сантиметров на двадцать, плавно потянула назад, отклоняясь всем корпусом, застывая на несколько секунд, а потом так же плавно возвращаясь назад. Влад до этого относившийся к Аниным действиям достаточно скептически с удивлением отметил, что боль действительно уходит.

— Ты как?

— Лучше, — улыбнулся Влад, — руки можно опускать?

— Можно, и на живот поворачивайся.

— Это еще не все? — ужаснулся Влад, чувствуя себя неловко, при мысли о том, как ей тяжело.

— А ты что думал? Чуть подрастянули тебя, боль ушла и уже скакать можешь? Нет, не все так просто.

— Да, я, в общем-то, никак не думаю, — доверительно признался Влад, — врач у нас ты.

— Вот и молодец, что хоть это понимаешь.

Влад осторожно перевернулся на живот и вопросительно оглянулся.

— Руки можно под голову положить?

— Нет, пока нельзя, потерпи немного. Удобно? Вот и хорошо. Только не дергайся.

Мужчина пожал плечами, нельзя так нельзя, послушно вытягиваясь на кушетке.

— Владушка, у тебя позвонок один сместился, я его сейчас немного раскачаю, потом толкну, а там посмотрим. Ты дыши глубоко и ровно, я под тебя подстроюсь.

— Я понял.

Аня положила обе руки на его поясницу, Влад почувствовал на себе почти весь ее вес. Вдох, давление почти исчезает, выдох и давление усиливается. Раз, два, три… девять, десять и резкий толчок, впечатавший мужчину в жесткие доски кушетки. В позвоночнике что-то оглушительно хрустнуло.

— Встал, — удивленно прокомментировал Влад.

— Да, я слышала, — чуть задыхаясь, откликнулась девушка, — эй, ты, куда это собрался? Лежи, шальной! — рассмеялась она, мягко толкая его обратно. — Сейчас массаж сделаю, и можно будет поесть. Есть-то, хочешь, горе мое?

— Угу, — промычал Влад, блаженно растекаясь под ее руками, поглаживающими его несчастную спину и изо всех сил стараясь не уснуть…