Глава 15

…Влад проснулся от света, настойчиво пробивающегося сквозь сомкнутые веки. Свет отличался от того холодного искусственного сияния, что лилось с потолка в их каюте на станции и к которому он привыкал особенно тяжело. Этот же жаркий, заставляющий мужчину помимо воли глупо ухмыляться, ловя кожей горячее касание. Солнце. Как же он соскучился по солнцу! Открыл глаза, что бы тут же зажмуриться. Слишком ярко. Он чуть приподнялся на подушках, уходя от прямого луча, и все же открыл глаза. Комната в точности повторяла спальню в Анином номере, только в зеркальном отражении, и цвет стен не салатный, а нежно голубой, в остальном, такая же широкая кровать с удобным матрасом и деревянной спинкой, у изголовья тумбочка с лампой и часами. Влад выпростал из-под простыни руку и повернул часы так, что б циферблат не отсвечивал. Пять часов утра. Рано что бы вставать, но и спать не хотелось.

Длинно, до хруста потянулся, разминая спину и осторожно перекатившись на бок сел на кровати, спустив на пол ноги, наслаждаясь ощущением теплоты половиц под босыми ступнями, и неприязненно покосился на кресло с беспорядочно сваленной одеждой. Зажившие клейма по каким-то своим соображениям периодически воспалялись, превращая любую одежду в изощренную пытку. Но сознание того, что через несколько дней воспаление спадет и все станет на свои места, помогало смиряться с неудобствами. Главное, что б Аня ничего не заподозрила, иначе замучает своими медицинскими штучками, а лечить здесь нечего, не в первый раз уже.

Встав с постели, прошелся по комнате, поворачиваясь к утреннему солнцу то одним, то другим боком, стараясь не думать, насколько забавно выглядит, разгуливая голым по комнате. Влад потер обезображенную клеймами горячую зудящую кожу и решил, что одеваться ни к чему, по крайней мере, пока, все равно никто не побеспокоит. Аня в такое время еще спит, а для обслуги с вечера на дверную ручку со стороны коридора вывешена красная карточка, говорящая, что постояльца беспокоить категорически запрещено.

И чего он вчера так упирался против отдельного номера? Испугался, что на него тратят слишком много денег, а он не тот… человек, на которого необходимо так тратиться или от того, что в какой-то момент придумал себя балластом? Захваченный с собой лишь потому, что оставлять дома одного нельзя. Да дурак потому что, вот и возражал, нагло предположил внутренний голос, нафантазировал себе всякой чепухи! Влад фыркнул и мотнул головой, отмахиваясь от назойливого приставалы. И какая, в сущности, разница, чем тебя с собой взяли, раз можно посмотреть на солнце! И что б ты делал, кабы настоял на своем и остался в Анином номере? Там голым не походишь, вопросы начнутся — что да почему…

Подойдя к окну, распахнул створку. В комнату ворвался прохладный ветерок, пахнущий цветами и рассветом, коснулся обнаженной кожи, вызвав слабую дрожь, вздул парусом легкую занавеску, закутав молодого человека в ажурную паутину. Влад тихо засмеялся, выпутываясь. Справившись с занавеской, подошел к высокому, во весь рост зеркалу и критически оглядел себя, провел ладонью по потемневшей от вылезшей щетины щеке, взъерошил волосы, размышляя, что же с ним не так. Мысли об этом самом НЕ ТАК появились уже давно и толпились где-то на грани подсознания, не решаясь обрести определенную форму.

Влад всегда нравился женщинам, даже когда был не в самом лучшем виде, все равно пользовался их расположением, хотя до конца не понимал почему. Что можно было найти привлекательного в тощем, не совсем чистом и покрытом полосками шрамов пугале, лишь отдаленно напоминающим того мужчину, которым стал сейчас? Чистая во всех отношениях кожа. Широкие плечи, чуть выступающие ключицы, плоский живот, узкие бедра, плавные очертания мышц, все это по идее должно приводить женщин в еще больший восторг, чем то, что было до… Впрочем, оно и приводило всех — медсестер, диспетчера порта и даже девицу за стойкой регистрации, исподтишка разглядывавшую его с определенным интересом, явно читающимся в женских глазах. Всех. Кроме той, которую хотелось восхищать и поражать… Той, что спит за закрытой дверью смежного номера и не обращает на него, как на мужчину, ровным счетом никакого внимания. А значит, что-то с ним не так. Крутанулся, до отказа вывернув голову, стараясь рассмотреть спину. Спина нравилась гораздо меньше из-за десятка тонких розоватых полосок, перекрещивающихся на бледной коже, которыми его наградили на Леоне. Шмыгнув носом, потер занывшую шею, прекрасно понимая, что шрамы вовсе не причина ее холодности.

Да все ты сам знаешь, одернул себя Влад. Что, тяжело признавать, что причина всех мучений ты сам? Да, да — ты, необдуманно сорвавший обещание. Да кто ж знал, уныло оправдывался перед собой Влад, вновь и вновь вспоминая тот первый разговор в коридоре, недоумевая, зачем сказал то, что сказал и, почему она ответила то, что ответила. Кто ж знал, что она пообещает не прикасаться к нему ни при каких обстоятельствах, да мало того, еще и сдержит слово! Хозяева никогда не держали слова. И единственное, что можно сказать в свою защиту, что в тот момент ее обещание казалось важным и необходимым. Как он мог тогда предполагать, что все так запутается. А теперь что делать не знал. С одной стороны неплохо бы найти девицу посговорчивее, таких везде хватает, но с другой у Ани позволение спросить надо, а как это сделать, черт его знает. Да и нечестно это по отношению к…

Влада словно током прошибло, когда еще раз глянул в зеркало и все мысли о девицах мигом выветрились из головы. Шрамы. Все, что были. Все, которые несколько месяцев назад с таким тщанием убирал Костя, проступали на коже, высвеченные безжалостным солнечным светом. Да как же это… Да что же… Влад застыл на несколько мгновений, оторопело рассматривая свое многострадальное тело, покрываясь липким потом и ощущая что-то очень похожее на панику. Зажмурился, помотал головой. Такого просто не может быть! Это же просто… нечестно! Открыл глаза, вновь вглядываясь в отражение, и медленно выдохнул — все в порядке, нет никаких шрамов. Фух, мужчина глубоко вдохнул, стараясь унять дрожь, так и умом тронуться не долго!

Есть несколько способов вернуть себе хорошее настроение — еда, книга и ванна. Первые два не доступны, а вот третий, сколько угодно. Влад решительно отвернулся от зеркала и пошлепал в ванную комнату, продолжая убеждать себя, что идет именно за настроением, а не смывать позорный пот до сих пор покрывающий тело невидимой пленкой.

Прозрачная, голубоватая вода с приятным шелестом наполняла маленький бассейн по недоразумению считающийся здесь ванной. Памятуя о воспаленных клеймах, мужчина поостерегся добавлять в воду пену или соль, пузатые бутылки с которыми ровным рядком выстроились на полке у стены. Перекрыв кран, Влад соскользнул в наполненную до краев ванну, блаженно вытягиваясь во весь рост, наблюдая, как над водой поднимается серебристый пар, мимолетно жалея, что дома ванна не такая большая, совсем не подходящая Владу по росту.

Горячая вода приятно обволакивала, делая тело почти невесомым и успокаивая пошатнувшиеся нервы. Мужчина поудобней устроил голову на бортике и прикрыл глаза, наслаждаясь покоем и тишиной. Как же так вышло, что шрамы никуда не исчезли? Может, это из-за света? Надо будет спросить Аню. Да, он обязательно спросит ее, как только девушка проснется.

Кажется, Влад задремал и проснулся от того, что основательно замерз в остывшей воде и тут же устыдился своей небрежности, вспомнив о больной спине. Наскоро вымывшись, выбрался из ванны и, набросив на плечи мохнатое полотенце, отправился потрошить сумку, в кармане, как он помнил, должна лежать шоколадка — в животе урчало от голода. Нет, он, конечно же, предпочел бы кусок мяса или бутерброд с колбасой, но где ж сейчас их достанешь, так что шоколадка вполне сойдет.

Шоколадка отыскалась там, где он и думал, темная, твердая, сладко пахнущая с пузатыми буграми орехов. Влад сглотнул слюну, моментально заполнившую рот, и нетерпеливо принялся разрывать обертку, не обращая внимания на блестящие кусочки фольги, летящие на ковер. Впился зубами в сладкую плитку, откусив едва ли не половину. Жмурясь от удовольствия, жевал шоколадку, раздумывая о том, что сладости это хорошо и очень даже вкусно, но после них зверски хочется пить. Впрочем, пить хочется уже сейчас.

Облизав перепачканные шоколадом пальцы, отправился обшаривать гостиную и спальню, из которых состоял номер в поисках небольшого шкафчика, где хранятся напитки. В Анином номере такой шкафчик был, а значит и в его будет. Но спустя минут десять бесплодных поисков Влад уже не был так уверен в этом. А еще через пять, решил, что овчинка не стоит выделки и напился в ванной, прямо из-под крана, подставляя под струю воды сложенные ковшиком ладони. Увидь его сейчас Аня — отхватил бы подзатыльников на раз, усмехнулся Влад, стряхивая с рук воду и давя на корню бесшабашное желание воспользоваться шторой вместо полотенца, да уж, не стать ему никогда цивилизованным человеком. И все-таки, как же получилось, что он увидел, эти чертовы шрамы?

Часы на столике показывали без десяти девять, и Влад решил, что уже можно заявиться в соседний номер, без особого риска для жизни при этом. Кое-как натянув штаны, морщась от соприкосновения ткани с воспаленной кожей, толкнул дверь, соединяющую номера.

Аня спала, уютно свернувшись калачиком. Влад в нерешительности потоптался рядом, повздыхал шумно, этим нехитрым способом надеясь разбудить девушку. Не вышло. Надо бы уйти и дожидаться ее пробуждения в своем номере. Так, по крайней мере, подсказывали правила приличия. Черта с два! Раз он уже решил, что не быть ему цивилизованным человеком, то пусть госпожа хозяйка терпит. Это его маленькая месть за вчерашнее двухчасовое стояние на коленях.

Влад привычно разлегся поперек кровати у Ани в ногах и, подперев кулаком щеку, принялся изобретать, как половчее разбудить хозяйку, чтоб утро действительно не закончилось подзатыльниками. Аня легко вздохнула и перевернулась на спину, распрямляя ноги. Мужчина нащупал большой палец, упирающийся в его живот, и осторожно подергал, будя девушку.

— Влад? — не открывая глаз, осведомилась она.

— Я! — охотно отозвался он.

— Отвали, — вполне миролюбиво посоветовали ему.

— Аня, — он снова подергал ее палец, не давая уснуть, — Ань! Я видел шрамы!

— Которые на спине? — не открывая глаз, сонно удивилась она. — Это как? Ты случайно отвернул себе голову, а потом прилепил ее обратно?

— Аня! Ну, что за глупости ты говоришь! — раздосадовано нахмурился Влад, дернув ее палец.

— Еще раз дернешь, получишь по почкам. Ногами, — блаженно потягиваясь, предупредила она.

— Да ладно тебе, — рассеянно отмахнулся он от этой угрозы, — я смотрел на себя в зеркало и увидел шрамы, старые шрамы, понимаешь? Те, которые Костя убирал.

— И ты считаешь, это достаточный повод будить меня среди ночи? — с напускным раздражением нахмурилась она, ладонями приглаживая растрепанные со сна волосы.

— Какая ночь? Ты чего? Уже почти день!

— Я сплю, а значит — ночь! — спокойно разъяснила она.

— Хорошо, пусть была ночь, — не стал спорить Влад, — но ты проснулась, а значит утро. Так что там с моими шрамами?

— Да ничего! Отстань. Твои горячо любимые шрамы никуда не делись, их загладили и отшлифовали, но они так и остались на месте. Что б убрать полностью, тебе нужно было бы пересадить почти девяносто процентов кожи, а это мы с Костиком посчитали неоправданным риском, так что Костя нашел другой, более приемлемый выход. Обычно шрамы не видны, только при определенном освещении, так что можешь не волноваться. Со временем слой кожи будет утолщаться и этот эффект исчезнет. Тебе просто нужно избегать утреннего солнца и все. Ничего страшного. Ты все выяснил? Теперь отвали, я сплю!

— Ничего ты не спишь, — мотнул головой Влад, — ты со мной разговариваешь.

— Владушка, ты знаешь, что ты форменная сволочь? — приподнимаясь на локтях, возмутилась она. — Ты притащился ко мне рано утром, разбудил и пристаешь с какими-то глупыми вопросами! Тебя совесть не мучает?

— Нисколько, — широко ухмыльнулся мужчина, явно наслаждаясь ее возмущением.

— Ну, ты и зараза! — Аня состроила зверскую рожу и, вырвав ногу из его лапы, несильно ткнула ему в живот. Влад взвыл и, перекатившись на брюхо, подтянул под себя колени.

— Влад? — забеспокоилась она, — Что? Больно? Где?

Девушка резко села, дотронувшись до его плеча, моментально забывая о недавнем возмущении. Повернула его на бок, щекотно ощупывая живот. А когда ее пальцы перешли с живота на бока, все же не выдержал — захохотал, извиваясь ужом.

— Мне нигде не больно, — простонал он сквозь смех, веселясь от ее озадаченного вида, — и не было.

— Ах, ты гаденыш! Не было, говоришь!? — она свела брови на переносице и мрачно пообещала. — Сейчас будет!

— Ань, я же пошутил! — смеясь, воззвал Влад к ее благоразумию, уворачиваясь от достаточно увесистых шлепков, отвешиваемых щедрой рукой, но все равно пару раз прилетело и очень чувствительно.

— Шутник, твою мать! — тяжело дыша, проворчала она, заканчивая воспитательный процесс весьма условной оплеухой, и откинулась на подушки.

— Ну, ты знаешь, — скорчил серьезную рожу Влад, снова перекатываясь на живот, уложив голову на скрещенные руки и посверкивая на нее лукавым глазом, — я где-то читал, что при встрече с медведем нужно прикинуться мертвым, тогда тебя не тронут. А при встрече с врачом, нужно соответственно прикинуться больным… — Влад преувеличено громко охнул, когда его пнули в бок.

— Так тебе и надо! — Аня погрозила ему кулаком. — Убирай свое лохматое пузо с моей кровати! Я вставать собираюсь.

— У меня пузо не лохматое, — сделав обиженный вид, проворчал Влад, перекатываясь на бок, демонстрируя голый живот с аккуратной дорожкой темных волос, начинающейся от пупка и теряющейся за поясом штанов.

Женские глаза скользнули по этой дорожке, остановились на поясе и, судя по тому, как порозовели ее скулы, Аня моментально дорисовала себе то, что скрывала ткань. Влад, наблюдая за ее реакцией, широко ухмыльнулся про себя — не одному же ему страдать неудовлетворенностью.

— Хорошо, пусть оно не лохматое, но волосатое и не спорь! — недовольно откликнулась она, — Встал и вышел из комнаты, живо! И закажи завтрак, слышишь?

— Слышу, — кивнул он, гибко извернувшись, намерено растравляя женское воображение, поднялся с кровати и нарочито медленно прошествовал к двери, позволяя полюбоваться своей спиной.

— И рубашку надень, — у самого порога нагнало ее ворчание, — соблазнитель хренов!

Влад остановился в проеме двери и, полуобернувшись, церемонно поклонился, прекрасно осознавая, насколько привлекательно выглядит — полуобнаженный в мягком утреннем свете, рассеянном неплотными шторами, ничуть не расстроившись, что его коварный план раскрыт. И почти сразу скрылся за дверью, спасаясь от подушки, запущенной в него Аней…

Подушка мягко шлепнулась на пол, ударившись о дверной косяк, где мгновение назад кривлялся Влад.

— Верни подушку, оболтус! — потребовала я у закрытой двери.

— А кидаться больше не будешь? — подозрительно спросили из-за двери.

— Не буду, — вздохнув, пообещала я, поправляя тонкую бретельку ночной сорочки, упавшую с плеча.

Подушка медленно поехала в сторону, когда Влад осторожно приоткрыл дверь. В образовавшуюся щель просунулась рука и слепо пошарила вокруг, нащупывая мягкий метательный снаряд.

— Ты долго еще паясничать будешь? — поинтересовалась я, наблюдая за его тщетными попытками отыскать подушку.

— Я не паясничаю, — со всей возможной серьезностью ответил Влад из-за прикрытия. — Я справедливо опасаюсь. Кто его знает, что тебе кроме подушки под руку подвернется, а разгневанная женщина очень коварна и опасна. Вдруг ты в меня тапкой запустишь или еще чем неприятным, голову мне ушибешь…

— Да она у тебя и так, по-моему… — пробормотала я себе под нос, удивленно подняв брови выслушивая бред, что нес Влад.

А он, меж тем, все больше углублялся в комнату, вон уже и плечо видно, от подушки, однако отклоняясь. Еще немного и он потеряет равновесие, с отстраненным исследовательским интересом прикинула я, надо бы предупредить… но из вредности промолчала. Влад продвинулся еще на пару сантиметров, наваливаясь на дверь всем весом. Дверные петли, как им и положено, провернулись и Влад влетел в комнату, совсем не шуточно распластавшись на полу. Судя по грохоту, приложился качественно.

— Живой? — полюбопытствовала я спустя пару секунд, позволяя мужчине перевести дух.

— Живой, — хмыкнул Влад, нащупывая подушку и перекидывая ее мне.

— Баловство никогда ни до чего хорошего не доводит, — назидательно проговорила я, подхватывая брошенную постельную принадлежность, закинула ее под голову, и, решив проявить сочувствие, поинтересовалась, — сильно ушибся?

— Нет, — героически соврал Влад, отлепляя себя от пола.

— Ну, конечно, — ничуть не усомнилась я в его честности, — особенно ты не ушиб колени, левое плечо и нос, который начинает распухать и синеть.

— Как синеть? — жалобно пробормотал Влад, хватаясь за нос, мигом растеряв всю свою дурашливость.

— А вот так, — пожала я плечами, — за тобой зеркало — убедись!

Мужчина поспешно повернулся к означенному предмету и придирчиво вгляделся в свое отражение.

— И ничего нос не посинел! — с некоторой обидой заявил Влад, отворачиваясь от зеркала и обличительно тыкая в меня пальцем.

— Конечно, не посинел, — удовлетворенно кивнула я, — я пошутила!

— Ну и шуточки у тебя! — возмутился обманутый мужчина.

— Я способная ученица, — широко улыбаясь, поведала я. — Ты завтрак заказал?

— Еще нет. А если бы я еще знал, как это делается — цены бы мне не было!

— Влад! — хмуро предупредила я, — Утомил!

— А что ты хочешь на завтрак? — принялся занудничать он, никак не желая уходить.

— Много хорошей еды! — почти прорычала я.

— Угу, — покивал Влад, — значит, сейчас пойду к телефону, подниму трубку и закажу много хорошей еды!

— Вот только посмей! — угрожающе зашипела я, представив, что подумает служащая отеля, получив подобный заказ. Посещение местного дурдома нам гарантировано. А ведь с Влада станется передать заказ дословно!

— Да ладно тебе, — успокоительно протянул он и вышел из комнаты, бормоча себе под нос, — и чего так нервничать…

Избавившись от докучливого присутствия, я потянулась, закинула руки за голову и уставилась в потолок, размышляя, насколько все-таки тяжело парню приходится. У многих манера поведения Влада порой вызывает легкое недоумение, и они принимают ее за подростковую дурь, я же вижу совсем другое. Да, ему немного не хватает умения жить навязанной мною жизнью и Влад молча, бесится от любой допущенной ошибки, что не мешает ему дурачиться, льстя моему самолюбию, позволяя чувствовать себя умудренной жизнью, хотя его опыта с лихвой хватит на нас двоих. Эта дурашливость помогает ему справиться с непривычными условиями жизни, он порой настолько сживается с выбранной им ролью растерянного клоуна и просто забывает, что он взрослый, мрачный и до одури серьезный мужик.

Надо не забыть записать эти психологические хм… бредни, и обязательно вставить их в начатое исследование, что б оно выглядело покрасивше. Я поискала глазами на чем записать и не найдя лениво махнула на все рукой. В конце концов, я отдыхать сюда ехала, а не глупостями заниматься. В соседней комнате послышались голоса, звякнула посуда, очевидно, привезли заказ и если я хочу позавтракать, следует поторопиться, зная способность Влада съедать все, что видит. Соскользнув с кровати, я расправила одеяло и поспешила в душ.

Выйдя из душа, наскоро вытерла волосы и, завернувшись в пушистый банный халат, направилась в комнату, где хозяйничал Влад. В гостиной никого не оказалось, только пустой столик, на которых обычно доставляют заказы в номера. Я рассеянно огляделась в поисках неугомонного спутника. Нет, то, что Влад с чистой совестью может проглотить весь заказанный завтрак, это я еще допускаю, но то, что парень употребит завтрак вместе с приборами несколько сомнительно.

Тихонько звякнула оконная рама, заставив резко обернуться и лицезреть Влада, шагающего через низкий подоконник, слегка путаясь в длинных гардинах.

— О, ты уже? — обрадовался он, — А то я собирался идти тебя звать.

Я постаралась оставить без внимания, что я вообще-то принимала душ, и не стала интересоваться, хватило бы у него совести явиться за мной прямо туда. Судя по плутоватой роже — совесть у данного индивида сегодня отсутствует напрочь.

— Что ты там делал? — подпустив строгости в голос, спросила я, кивая на окно, — и где мой завтрак?

— А, ну так я стол накрывал, — немного стушевался он под моим изобличающим взором, и едва заметно повел плечами, словно стряхивая непрошенное смущение. Я прямо видела, как он напомнил себе, что прав, и пугаться нечего и не могла не радоваться этому, — там, — небрежно махнул он рукой на приоткрытое окно, — столик и стулья. Я подумал, что будет приятно позавтракать на улице, а не в душной комнате.

Мне осталось только пожать плечами, признавая его правоту. Влад, настороженно ждавший моей реакции, расплылся в улыбке и, отодвинув штору, перешагнул подоконник, протягивая ладонь и приглашая следовать за ним. Я оперлась на мужскую руку и шагнула на улицу.

— Ну, как?

— Замечательно! — широко улыбнулась я.

— Да врешь ты все, — мрачно сощурился он, — ты даже не посмотрела!

— Ничего я не вру, — пожала я плечами, украдкой осматриваясь.

А посмотреть было на что. Открытая веранда с квадратными плитками пола, чуть возвышающегося над изумрудным газоном. От остального мира ее отделяли невысокий бортик ажурной ковки и садовые решетки по сторонам, увитые плющом, темно-зеленые резные листья надежно скрывали обитателей от сторонних глаз. Круглый столик, покрытый кремовой скатертью до пола, с тремя лохматыми ромашками в узкой вазочке, накрыт на двоих. Влад чуть отодвинул стул, приглашая сесть.

…Раннее пробуждение сказывалось и после плотного завтрака хотелось поспать или хотя бы поваляться, но у Ани оказалось совсем другое мнение и Влада почти насильно стащили с дивана.

— Ань, ты просто изверг! — заявил Влад, покосившись на полотняную сумку и плетеную корзинку в ее руках, — Зачем тебе сумка? А что в корзинке?

— Мы пойдем гулять, — и на его вопросительный взгляд, — надолго, а в корзинке еда. Ты же не хочешь умереть с голоду?

— Переодеться-то можно? — Влад бросил прощальный взгляд на диван и поплелся в ванну.

Перед выходом Аня, критически оглядев Влада — брюки, майка и сандалии на босу ногу — посоветовала сменить обувь на что-нибудь более закрытое. Влад, конечно же, не согласился. У него на этот счет было свое мнение. Аня пожала плечами, не став настаивать. И теперь приходилось останавливаться едва ли не через каждые пять шагов и вытряхивать из обуви это мнение, настойчиво забивающееся песком между пальцев, костеря, на чем свет стоит свое упрямство. Конечно, можно скинуть сандалии и нести их в руках, но песок, успевший порядком нагреться, не позволял этого сделать.

Влад переложил поклажу в другую руку, раздраженно оттер локтем пот со лба. И куда они идут? Кругом горы песка, причесанные ветром, высокое голубое небо со слепящим диском солнца. И никого вокруг, только ветер, тихонько поющий гуляя меж дюнами и неясный рокот вдали. Влад вытряхнул из сандалий очередную порцию песка, удивляясь, как Аня находит дорогу.

— Ты бывала здесь раньше? — все-таки не удержался он, стараясь не пялиться на идущую впереди девушку и не думать, как соблазнительно обтягивает ее фигуру полупрозрачная ткань легкого платья.

— Нет, никогда, — Аня бросила взгляд через плечо, — с чего ты взял?

— Ты очень уверено идешь.

— А, ты про это, — в ее голосе звучала улыбка, — ничего сверхъестественного.

Она обернулась, показывая руку, с прикрепленной к запястью прозрачной лентой навигатора. Действительно — что может быть проще, досадливо подумал Влад. Всего-навсего полоска с нано чипами и хоть на край света без карты и штурмана. При условии, конечно, наличия исправного искусственного спутника над головой. Наверное, он никогда не привыкнет к этим штукам, помогающим отыскать дорогу.

— Почти пришли. Сейчас перейдем эти дюны, и мы на месте.

— И что мы будем делать за дюнами?

— Расстелем покрывало, выложим на него еду из корзинки и пообедаем.

— Ань, ты знаешь… Конечно, не в моем положении тебя критиковать, но, по-моему это глупо полчаса топать по песку в такую жару, только для того что бы поесть. Это можно сделать и в номере с куда большим комфортом.

— О, как! А я-то думала, что тебя больше интересует что поесть, чем где!

— Может это покажется смешным, но я так часто ел с самых отвратительных местах, что теперь предпочитаю это делать за чистым столом и с тарелки.

— Тарелку я тебе обеспечу, а вот со столом все же проблемы.

Она махнула рукой и принялась взбираться на дюну, оставляя за собой, осыпающиеся змейки песка. Владу ничего не оставалось кроме как карабкаться следом.

Взбираться на дюну то еще развлечение, зарываясь по щиколотку в обжигающий песок, сползавший под весом Влада целыми пластами. А Аня уже стояла на гребне следующей дюны, пританцовывая от нетерпения ожидая медлительного спутника.

Влад заполз на вершину, чертыхаясь, обливаясь потом, полный до краев праведного негодования, которое уже готов был излить на причину всех своих мучений. Аня наблюдала за ним с плохо скрываемой улыбкой, и стоило мужчине открыть рот, как ткнула пальцем куда-то в сторону и потребовала:

— Смотри!

Влад захлопнул рот, так и не успев произнести ни звука, послушно проследил, куда указывал палец девушки, мигом позабыв все те обидные глупости, что хотел сказать. Вода! Как же много здесь воды! Насколько хватало глаза, везде была вода, обрамленная белой полосой песка. Лазоревая вода, голубая, темно-синяя у самого горизонта, где глаз едва замечал цвет и белая, взбитая в легкую пену у самого берега. Цвета перетекали оттенками из одного в другой, блестели на солнце яркими искрами, захватывали, манили опустить руки, попробовать на ощупь. Волны набегали на берег, вылизывая белый песок, меняя его цвет на темную охру. И рокот. Несмолкающий ни на мгновенье, словно море, добродушно ворчало на нежданных пришельцев. Двух человечков, посмевших потревожить величественный покой. Порыв ветра обдал свежестью, пахнувшей водой, солнцем и немного солью.

— Эй, ты дышать не забывай, — в ее голосе слышалась обычная усмешка.

Влад заставил себя отвернуться от моря и посмотрел на девушку. Налетающий порывами ветер перебирал ее волосы, отбрасывая их за спину. Владу припомнился шумный порт, когда впервые услышал совет дышать. Слова те же и девушка та же, но теперь все гораздо сложнее и… опаснее.

От чего зависит степень свободы? Где ее грань? Как оказалось, эта самая грань не очерчивается ошейником на шее и клеймом на бедре и та бледная копия, дрожащая от любого громкого звука, еще помнящая тяжесть кандалов была куда свободнее. Теперь же не ограниченный практически ничем, давно забывший, как сдавливает шею тесный ошейник, накрепко повязан с этой женщиной. Страшно и думать, что будет, стань он ей неинтересен или она от него устанет. А впрочем, черт с ней, с этой свободой! Да что там свобода, за один благосклонный взгляд Влад, пожалуй, готов и душу заложить. Если кому-нибудь придет в голову запросить подобную цену.

— Влад!

— А?

— Я тебя спросила — спускаемся? Или отсюда любоваться будем?

Ответить не успел — бок дюны, казавшийся достаточно прочным поехал из-под ног, Влад и охнуть не успел, как очутился у ее подножья, рядом с немного обалдевшим видом сидела Аня, перепачканная песком и, кажется, абсолютно счастливая.

— Вопрос решился сам собой, — философски заметил Влад, снимая с себя корзинку с припасами, которую нежно прижимал к груди во время падения.

Аня хмыкнула, посмотрела на него и, не выдержав, хохоча, повалилась на спину.

— И чего ты смеешься? — сощурился Влад, горстью смахивая с волос набившийся песок и, потянув за ручки, вытащил из-под задницы сумку.

— Ты смешной, — промокнув слезинку, пояснила она, — у тебя обиженное лицо и ты весь в песке, но еду спас!

— И это не смешно, — постаравшись изобразить оскорбление, пробормотал Влад.

Ничего не вышло. Аня зашлась новым приступом смеха. Влад старался держаться, прикусил губу, но она смеялась так заразительно, что хрюкнул, а потом упал рядом, загребая пригоршнями мягкий песок. Влад и забыл, когда он так смеялся, впрочем, он никогда так не смеялся. Легко и без повода.

— Ты похож на старую свинушку, — задыхаясь от смеха, заявила Аня.

— Это почему? — поднял брови Влад, блаженно улыбаясь в высокое небо.

— Ты грязный и с тебя песок сыпется. Тебя нужно в воду.

— Я не пойду в воду, — наотрез отказался Влад, — она холодная и мокрая. И… и мы собирались поесть! И вообще!

Влад набрал полные ладони песка и высыпал на девушку.

— Теперь нас две старые свинушки! — удовлетворенно кивнул он, любуясь на дело своих рук.

— Ах, так! — шутливо нахмурилась Аня и на Влада высыпалась небольшая лавина песка.

— Я ж тебя сейчас закопаю, — приподнявшись на локтях, пригрозил Влад, по-собачьи помотав головой.

— Не сможешь, — фыркнула она.

Аня проворно вскочила и побежала в белую пену прибоя. У Влада с резвостью были проблемы, после вчерашнего злоключения и когда он поднялся, она уже стояла по колено в воде. Набежавшая волна намочила подол платья, но Аня и не думала выходить, дразня мужчину нерешительно топтавшегося на берегу. Владу не хотелось лезть в воду. Штаны непременно намокнут, и будет противно.

— Аня, выходи, — попросил он, — ты сейчас совсем промокнешь и заболеешь, а я обещал твоему отцу за тобой присматривать!

— И что? — Аня насмешливо скрестила руки на груди.

— Если с тобой что-то случится, Дмитрий Петрович с меня шкуру спустит, — пожаловался Влад, — выходи, а?

— Тебе надо ты меня и доставай, — Аня отступила еще на несколько шагов, теперь вода доходила ей до бедер.

— Ань, ну хватит, выходи, — Влад по щиколотку зашел в воду.

Она показала язык и, продемонстрировав известную комбинацию из трех пальцев, спиной вперед упала в набежавшую волну. Черта с два он полезет ее вытаскивать! Сама вынырнет. Влад досчитал до десяти. Аня не выныривала, когда счет пошел на двадцать мужчина заволновался не на шутку, и, разгребая ногами воду, поспешил к месту, где исчезла девушка. Нырнул, отыскивая ее под водой — ничего. Только светлая песочная муть, поднятая прибоем и им, Владом. Мужчина вынырнул, отфыркиваясь и стараясь проморгаться, но и это не удалось — что-то ухватило его за ноги и утащило под воду. Влад извернулся, слепо нашаривая ту, что так мерзко подшутила, уцепился, рывком притянул к себе и, прижав покрепче, с громким плеском вынырнул на поверхность. Аня смеялась, фыркала и старалась вывернуться, чего Влад, конечно же, не позволил. Держа девушку на руках, шагал к берегу, подталкиваемый в спину прибоем. Такая Аня ему нравилась гораздо больше, чем та, к которой он привык — серьезной и рассудительной. Влад отошел подальше от воды и сурово вопросил:

— Ты зачем меня топила?

— Я тебя не топила, я тебя купала, — Аня тряхнула головой, обдав мужчину дождем соленых брызг.

— Так я тебе и поверил!

— Можешь мне не верить, только отпусти, — притворно захныкала Аня.

— А ты больше в воду не полезешь?

— Пока нет, нужно немного обсохнуть. Да ладно тебе, скажи еще, что не понравилось! Вода просто замечательная.

— Понравилось, — вынужден был согласиться Влад, осторожно опуская Аню на землю.

— А купаться еще пойдешь?

— Пойду, — смиренно согласился он, — эй! Что это ты делаешь!?

Аня стянула с себя платье, оставшись лишь в лифчике и трусиках, и принялась выжимать его.

— Собираюсь сушить платье, — ухмыльнувшись, объяснила Аня, встряхивая отжатое платье, — и нечего так смущаться и отворачиваться.

— Но, ты же… ты не одета! — возразил Влад, косясь на нее через плечо, тоскливо раздумывая о том, что тех секунд, когда видел, как она снимает платье вполне достаточно, что бы заполучить неудобство в штанах, тягучую боль в паху и как следствие долгую бессонную ночь.

— Влад, это всего лишь купальник. Их все девушки носят на пляже.

— Я не знаю, что носят все девушки, — Влад усилием воли заставлял себя говорить спокойно, — но я вижу то, что вижу. А вижу я лифчик и трусики…

— Может и их снять, если они тебя так нервируют? — со слабо уловимой иронией осведомилась Аня.

— Ну, знаешь ли!.. — взвился Влад и, развернувшись на пятках, направился в воду. Освежиться.

— Эй, ты куда?

— В море! — уже откровенно прорычал он.

— У-ти, какая злобная, — развеселилась девушка и только что 'козу' не сделала, — Штаны-то сними, чудушко, в них неудобно.

Влад уже собирался огрызнуться, наорать, что сам все знает и штаны у него и без того мокрые, так что никакого неудобства он уже не испытывает. Но в последний момент поймал себя за язык, осознав, что со стороны походит на капризного подростка, с которым разговаривают до предела терпеливо, стараясь не задеть тонкие душевные струны. Думать про себя и тонкую душевную организацию было несколько странно и… неловко.

Влад досадливо поморщился, гася остатки гнева, и поплелся обратно, расстегивая на ходу брючный ремень, раздумывая, как половчее стащить с себя мокрую тряпку, да так, чтобы Аня не заметила некоторых проблем. А проблем встало целых две и если на воспалившиеся клейма можно натянуть трусы, то вторую проблему, стоящую с основательной твердостью, трусами особо не прикроешь.

— Трусы тоже снимай, — скомандовала Аня, доставая из бокового кармана сумки его плавки, которым Влад обрадовался как родным.

Проблема с клеймами отпадала сама собой, купленные еще для занятий в бассейне шорты надежно прикроют воспаленную кожу. Вот только как переодеться? Интересно, а если…

— Ань, а ты не могла бы отвернуться? — с некоторой обреченностью попросил Влад, ожидая неизбежных вопросов по поводу его стихийно возникшей стеснительности.

— Да, конечно.

Влад несколько секунд ошарашено таращился в спину хозяйки, никак не мог привыкнуть, что его просьбы тоже выполняются.

С переодеванием возился долго, хотя и спешил. Мокрая одежда никак не желала отлипать от тела, а потом еще с собой договаривался, стараясь уместиться в ставших тесными плавках. Вроде получилось. В приличном обществе, конечно, в таком виде не появишься, но гораздо лучше, чем было.

— Все, я переоделся, — сообщил Влад.

— Есть хочешь? — Аня старательно не замечала, его попыток не поворачиваться к ней лицом.

— Нет. А можно я еще искупаюсь?

— Иди. Далеко не заплывай, хорошо? А то мне как-то лениво твой труп вылавливать.

Влад только закатил глаза, решив не развивать тему про утопленников, хотя и мог бы, при других, менее тесных, обстоятельствах. Аня расстегнула сумку и вывалила на песок содержимое. Пару огромных полотенец, тюбик какого-то крема, книгу и темные очки. Мужчина не спешил уходить, ожидая возможных распоряжений.

— И чего ты тут топчешься? — Аня посмотрела на него снизу вверх, Влад неопределенно пожал плечами, — Если ты по своей дурной привычке ждешь, что я… Знаешь, Влад, иди-ка ты… в море! Расстелить пару полотенец я и сама пока в состоянии. Так что давай, давай — проваливай!

Влад хмыкнул и, покрутив головой, заковылял к морю. И когда он к ней привыкнет? Волна приятно окатила ноги, Влад зашел в воду и, сложив руки, нырнул с головой. Вода охладила разгоряченное тело, снимая возбуждение. Вынырнул, мотнул головой, стряхивая с лица воду и сильно загребая, поплыл наперерез прибою…

Солнце медленно ползло к закату, расплескивая у горизонта расплавленное золото. От моря тянуло прохладой, но над остывающим песком еще дрожало марево. Я приподнялась на локтях, отыскивая взглядом своего подопечного. Влад отплыл достаточно далеко и, перевернувшись на спину, покачивался на волнах, отдыхая. Вытаскивать парня из моря оказалось не менее тяжело, чем в первый раз загнать туда, почти весь день пробултыхался в воде, выбираясь лишь после моих настоятельных требований, что бы чуть обсохнуть и перехватить пару бутербродов.

Отчасти это моя вина. Его слишком смущал и будоражил мой купальник. Но с другой стороны, у меня тоже есть какие-то желания, и я не могу сидеть на пляже, завернувшись в паранджу, чтобы лишний раз не потревожить его нежную душу. Н-да, доктор, похоже, у вас не осталось ничего, кроме как иронизировать над идиотской ситуацией.

Парню жизненно необходима разрядка и я ума не приложу, как к нему подойти с этим. Можно, конечно, все сделать самой, да и чего греха таить, будь Влад любым другим парнем, сделала не задумываясь. Я сотворена далеко не из железа и сама нуждаюсь в подобной разрядке. Но Влад это Влад, и я просто не имею права так его подставлять. Я не имею права настолько привязывать его к себе.

Надо что-нибудь придумать, только вот что? Боюсь, на посещение борделя он не согласится. Можно, конечно, вызвать девушку прямо в номер. Как вызвать и как договориться с ней я еще себе кое-как представляла, но вот как предложить ее мужчине? И согласится ли он воспользоваться услугами этой девушки вопрос не меньший, а уж когда поймет, что услуги проплачены… Я словно наяву увидела серые глаза, затуманенные разочарованием, вперемешку с осуждением. Меня аж передернуло, даже думать не хочется. Я ж потом в эти глаза смотреть не смогу. О, боги, боги, за что же мне это наказание!? Ладно, черт с ним, как-нибудь.

Я поднялась с полотенца и помахала Владу, призывая выбираться из воды, он махнул в ответ и поплыл к берегу. Я подхватила его полотенце, встряхнула от песка и пошла встречать.

Влад, пошатываясь, выбрался из воды и, отойдя на несколько шагов от кромки прибоя, тяжело осел на песок, положив локти на согнутые колени. Я накинула на его плечи еще теплое полотенце и опустилась рядом. У ног шумело море, накатывало на берег белой пеной, шелестело песком. Вдоль берега смешно семеня острыми ножками, спешил по своим делам краб, неся высоко клешни, кажущиеся совсем не опасными.

Солнце дарило уходящему дню остатки тепла, плавящимся красным шаром подкатываясь к горизонту, небо из розового становилось сиреневым, плавно перетекая в темно-синий и черный. Мы молчали, мы слушали шепот моря, а к нам скользя по волнам, с востока подкрадывалась ночь. На небе показались первые звезды, пока еще далекие и слабо различимые.

Влад зябко поежился, поглубже закутался в полотенце и, откинувшись на спину, уставился в темнеющее небо.

— Ань, я тут думал…

— И о чем ты думал? — я покосилась на него, стараясь предугадать, какую глупость у меня спросят на этот раз.

— Мы сюда шли, я видел солнце, песок, кое-какую растительность и ни одного человека кроме нас, а в отеле гостей много, вот я и думаю, почему мы на пляже одни? Это случаем не из-за меня?

— С чего ты это взял?

— Ну… ты скрываешь кто я такой на самом деле. Мы не пошли через таможню и в отеле я зарегистрирован, как свободный, еще с вечера на моей двери висит табличка 'не беспокоить', что бы служащие отеля случайно не увидели ничего лишнего, а точнее меня выходящего голым из ванны. А теперь еще и пустынный пляж, до которого добираться черте сколько времени. Я тебе мешаю? Ты меня стесняешься?

— Так, слушай меня внимательно, больше я повторять не буду. Я тебя не стесняюсь. При регистрации я тебя представила, как свободного, потому что иначе для тебя отдых превратится в кошмар. А на этом пляже мы именно потому, что здесь никого нет. Я за последнее время так наобщалась, что хочу тишины и одиночества. Если тебе здесь плохо, то, пожалуйста, можешь ходить на общий пляж, а для меня там уж очень много народу толчется.

— Да нет, здесь хорошо и лишний народ мне тоже не особо нужен.

— Я рада, что мы все выяснили, — кивнула я, мысленно переводя дух. Я была в полушаге от провала, настолько точными оказались его выводы. В одном он ошибся, я его действительно не стеснялась, а не хотела, чтобы ему в спину тыкали пальцами.

Я поднялась и отправилась собирать вещи, становилось прохладно и пора возвращаться в отель. Подошел Влад, помог вытряхнуть песок из полотенец и собрать сумку.

— Ань, стало совсем темно, — заметил он, — как мы возвращаться будем? Я в том смысле не заблудиться бы, хоть и с навигатором. Я помню, как-то убегал из оазиса посреди пустыни, дней пять бежал, почти не останавливался…

— И что? — подбодрила я, доставая навигатор. Истории про пустыню я еще не слышала.

— Да ничего, — мрачно усмехнулся он, — я пережил песчаную бурю, чуть не сдох от жажды, основательно обгорел на солнце и, в конце концов, вышел к тому же оазису, только с другой стороны, хотя до сих пор могу поклясться, никуда по дороге не сворачивал. Мне потом один из наших рассказывал, что мне еще очень повезло, что я обратно вышел, а то мог и до смерти по пустыни ходить. Вот насчет повезло, я ему тогда не очень верил. С меня шкуру почти до костей ободрали. И знаешь, что самое обидное — меня даже никто не искал, хотя у пустынников, тогдашних моих хозяев, было много всяких хитрушек.

— Не волнуйся, на этот раз блуждать не придется. Держи фонарик, услышишь гудок — включай.

— Какой гудок?

— Самый обычный. С катера, который за нами придет, что бы отвести в отель, пока ты рассказывал увлекательную историю очередного побега, я его вызвала.

— Погоди, — в его голосе появились подозрительные нотки, — если катер может увезти нас отсюда, значит и привести сюда мог?

— Мог, — пожала я плечами.

— Так зачем мы тогда… Ах, ты вредина, — беззлобно протянул он.

— Ага, — расплылась я в счастливой улыбке.

…Не прошло и десяти минут, как в ночной тишине заворчал, приближаясь, мотор. Влад зажег фонарь, разрывая темноту ярким лучом, выхватив острый нос небольшого катера. Катер сбавлял ход, подойдя к берегу почти вплотную, но все равно между берегом и светлым бортом оставалась колышущаяся полоска черной воды. Влад подхватил Аню на руки, несмотря на ее возмущение и требование поставить на ноги, вошел в воду. Бережно опустив девушку на палубу, перевалился через невысокий борт, стараясь не раскачать суденышко. Капитан посмотрел на все еще ворчавшую Аню и понимающе улыбнулся мужчине, очевидно, приняв их за бранящихся влюбленных. Влад вернул капитану улыбку, не подтверждая и не опровергая его выводы.

— Господин, не желаете ли до возвращения в отель совершить с вашей дамой небольшую морскую прогулку? — предложил капитан, обращаясь почему-то к Владу. — У нас как раз сезон светящегося моря начинается, а побывать на Альвардане и не увидеть это чудо, это пропустить полжизни.

Владу стоило громадных усилий сохранить невозмутимое спокойствие. И что теперь делать? Как ответить? К нему никогда еще так не обращались и уж тем более не спрашивали, что делать дальше. И Аня, как назло молчала не спеша придти на выручку. Капитан вопросительно смотрел на мужчину.

— Ты очень устала? — обернулся Влад к девушке, стараясь, что бы голос звучал непринужденно, — Может, прокатимся?

— Давай, — пожала плечами Аня и ободряюще улыбнулась.

— Да, мы с удовольствием прогуляемся, — кивнул Влад капитану.

Взревел мотор, и катер, описав плавную дугу, окунулся в темноту. Влад опустился на низенькую скамеечку, загородив Аню от брызг и ветра. Вокруг стояла непроглядная темнота, разрываемая лишь узким лучом прожектора на носу катера, в котором плясали, отливая серебром черные волны. Капитан уверено вел катер, изредка сверяясь с навигатором. Становилось прохладно, Влад покосился на Аню, ее открытое платье никак не предполагало ночных путешествий.

— С ума сошел? — в ее голосе прозвучало приятное удивление, когда он накинул на девичьи плечи рубашку. — Замерзнешь, дурак!

— Ничего со мной не случится, я привычный, — небрежно отмахнулся Влад.

— Спину пожалей! — Аня повела плечами, скидывая мужскую рубашку.

Влад поднял ее и упрямо вернул на Анины плечи.

— И не спорь со мной! — веско проговорил он, в точности копируя генеральские интонации, заставив девушку весело фыркать.

Темнота полоснула по глазам, ослепила, Влад подобрался, чуть повернулся на левое плечо, закрывая Аню собой, готовый броситься, и только спустя мгновение понял, что ничего страшного не случилось, капитан всего лишь выключил прожектор.

Темноту за бортом прорезали молочно жемчужные всполохи, поначалу едва заметные, они набирали силу с каждой секундой, маня и заставляя свешиваться над колышущейся водой. Жемчуг сменил изумруд, в него влился сапфир, рубин, опал и вот уже вся поверхность искрится и вспыхивает завораживающим неоновым живым светом. Огни моря танцевали и переплетались, складываясь в замысловатые узоры. Ленты свивались в круги, круги осколками разлетались, наталкиваясь на невидимые препятствия, осколки сливались в ленты, и возникало знание, что маленький катерок на троих на одну маленькую жизнь стал центром мироздания. Искры человеческих жизней посреди бесконечности разноцветных всполохов, сливались с биением вечной жизни, таящейся на глубине и выплывающей на поверхность в короткий сезон светящегося моря.

Порыв ледяного ветра бросил в лицо соленые брызги, заставив задрожать. Влад обернулся, Аня зябко куталась в его рубашку. Пора возвращаться. Капитан перехватил его обеспокоенный взгляд и чуть наклонил голову в знак того, что все понял. Тихонько заурчал мотор и капитан, развернул катер, правя к пристани.

Влад слушал шум ветра и наблюдал, как на горизонте появляется цепочка огней, оповещая, что конец путешествия близок. Аня дремала, доверчиво ткнувшись носом в его плечо. Влад пошевелился, и позволил себе вольность приобнять девушку, устраивая ее поудобнее. Без рубашки было холодно, но мужчина терпел, стараясь не клацать зубами. Впрочем, он согласен ехать так вечно, лишь бы чувствовать ее, отогревая собственным телом ощущать щекотное дыхание на своей шее. Унявшееся было возбуждение, накатывало колкими волнами, но и на это было плевать. Ну, помучается ночку, так оно не впервой.

Катер мягко стукнулся бортом о доски причала. Аня вздрогнула и распрямилась, сонно потирая глаза, боку сразу стало холодно. Влад с неохотой убрал руку, которой придерживал девушку. Перед тем, как выбраться на причал Аня протянула ему рубашку, Влад хотел отказаться, но она лишь покачала головой.

— Мы сейчас идем в отель, — напомнила она, — мало того, что полуголым ходить неприлично, так еще демонстрировать дизайн на твоей спине лишнее.

Пришлось согласиться и натянуть еще теплую рубашку. Влад первым выбрался на поблескивающие солью доски причала и, подав руку, помог подняться Ане. Поблагодарив капитана за прогулку, неторопливо пошли в сторону отеля.

— Ну, что? Сперва в душ, а потом в ресторан ужинать?

— Как скажешь, — пожал плечами Влад, ему было действительно все равно. Впрочем, нет — не все равно. Он только сейчас понял, насколько хочется в душ — кристаллики засохшей соли противно скребли кожу, заставляя ее гореть.

Прозрачная душевая кабина наполнилась молочными клубами пара, из отверстий в потолке упругими струями била горячая вода, смывая морскую соль и усталость долгого дня. Надо сделать воду попрохладнее, что бы привести себя в менее разгоряченное состояние, но сама мысль о том, что придется мерзнуть, вызывала отвращение. Он еще успеет. У него на это будет целая ночь. В животе заурчало, напоминая, что время ужина давно прошло. Влад тронул ладонью сенсор, выключая душ. Стеклянная дверь мягко отъехала в сторону, и пар вырвался наружу, капельками воды оседая на стенах. Влад потоптался на коврике у кабинки и, подхватив с круглого держателя полотенце, вышел в комнату, вытираясь на ходу, и уже спустя пять минут, полностью одетый, стучался в дверь смежного номера.

Аня вышла из спальни в халате, вид у нее был усталый, но она пообещала, что будет готова через минуту.

— Ань, да к черту этот ресторан, — помаявшись немного, предложил Влад. Возможность оспаривать решения и предлагать свои по-прежнему кружила голову, — давай в номер закажем и поедим спокойно, тебе и одеваться не придется.

— Ты думаешь? — с некоторым сомнением спросила она.

— Ну, конечно, — кивнул он, направляясь к телефону, — ты же знаешь, я общества боюсь, а ты устала, к чему над собой издеваться? Ты садись, а я все сделаю.

Почти насильно усадил ее в кресло, притащил из спальни плед и укрыл ноги девушки. Подтащил столик поближе к креслу, чтобы Ане не пришлось вставать.

— Владка, там у меня кошелек в сумке, достань кредов пять, — попросила она, наблюдая за приготовлениями.

— Зачем? — он недоуменно оглянулся на нее.

— Официанту дашь на чай, когда он нам ужин принесет. Так всегда делают.

— А вот чего официант с утра ждал, — мрачно хохотнул Влад, — а я все думал, почему не уходит.

В дверь постучали, и Влад посторонился, пропуская официанта катившего тележку с едой. Отдав положенные чаевые, Влад подивился, той ловкости, с которой денежка растворилась в затянутой в белую перчатку ладони.

Ужин вышел тихий, почти не разговаривали. Влад собрал грязную посуду на тележку и выкатил ее в коридор. Вернувшись в комнату, с жалостью посмотрел на девушку. Аня явно клевала носом.

— Я пойду к себе? — Влад указал подбородком на дверь своего номера, будто она не знала, куда он пойдет.

— Да, конечно, — Аня кивнула, поднимаясь с кресла, — ты извини, что с ужином так вышло, я сегодня плохой собеседник.

— Ничего страшного, спокойной ночи.

Влад уже открыл дверь, когда Аня окликнула его. Он повернулся и с недоумением уставился на банкноту в тридцать кредов, которую протягивала Аня.

— Это зачем?

— На тот случай, если тебе захочется пройтись, еще ведь совсем рано.

— Ань, ну куда мне захочется пройтись одному? — возразил Влад не спеша брать деньги.

— Да хоть прогуляться перед сном. Рядом с отелем есть несколько кафе, работающих допоздна, и я не хочу, что бы ты, проходя мимо, не мог туда зайти, потому что у тебя нет денег.

— Хорошо, — сдался Влад, беря протянутую купюру, хотя был совершенно уверен, что никуда не пойдет, а ляжет спать.

— Да, вот еще, — Аня достала из кармана карточку гостя, служащую так же ключом от номера.

— У меня такое ощущение, что ты собираешься от меня избавиться, — покачал головой Влад, вкладывая карточку в купюру.

— Не говори глупостей, — тряхнула головой девушка, — я не хочу, что бы ты чувствовал себя стесненным, только и всего, а теперь проваливай, я спать хочу.

— Спокойной ночи, — коротко кивнул Влад, входя в свой номер.

Закрыв дверь ногой, задумчиво повертел в руках, ставшую жесткой от карточки, купюру, и небрежно бросил ее на столик. Карточка вылетела из денежки и, проехав по полировке стола, скользнула на пол. Влад безразлично проводил ее взглядом, лезть за карточкой было лениво, да и никуда она не денется, будет смирно лежать на ковре.

Наверное, по Аниным размышлениям, получив деньги и карточку, он должен почувствовать себя увереннее. Но Влад не чувствовал ровным счетом никакой уверенности, да и откуда ей взяться, если сама мысль о том, что б в одиночку шататься по ночным улицам вызывала справедливые опасения. Незнакомое место, чужие люди и треклятая рабская трусость перед свободными, а значит, более сильными, которую Влад выдавливал из себя всю сознательную жизнь, но так и не сумел до конца. Это в бараках он был уверенным в себе и его отвага, зачастую граничащая с глупостью, нагоняла на окружающих страх. Искорки страха, мелькавшие в глазах соседей, вызывали презрение, и они же в глазах хозяев льстили самолюбию. Но все это нужно было лишь для того, что б заглушить в себе, то унизительное и мелко дрожащее, что разъедало душу, делая его одним из них, серых и безликих скотов, безропотно выполняющих свой кусок работы, жующих свой кусок жесткого хлеба и получающих свой кусок плетей. Влад ненавидел их и ненавидел себя за это, но состояние постоянного страха надламывает и меняет людей, даже таких непокорных как он.

Полную меру своей ущербности он осознал, лишь оказавшись у Ани, и старался изо всех сил соответствовать ее окружению. Но даже эти старания не подразумевали одиноких ночных прогулок. А если потеряется? Прецеденты были. Он же не сможет обратиться в полицию, потому что там очень быстро распознают, кто он такой. Если уж на станции, где по определению некого опасаться, при входе в полицейский отдел стоят металлоискатели, то у наземных служб эти штуки будут и подавно. Да и простая проверка документов ночным патрулем может закончиться все тем же посещением местного участка, что в любом случае грозит Ане неприятностями.

В глубине номера под сквозняком хлопнуло приоткрытое окно, заставив вздрогнуть, отвлекая от мрачных размышлений. Мужчина мотнул головой, окончательно прогоняя неприятные мысли, и с силой потер глаза, бессознательно копируя Аню. Никуда он не пойдет, точнее, пойдет — спать! Широко зевнув, Влад стянул рубашку через голову и, волоча ее за собой, поплелся в спальню…