"Поединок в горах" - читать интересную книгу автора (Смирнов Виктор)Чужак в домеГолова гудит, как церковный колокол. Вылезаю из кабины, нащупывая негнущимися ногами подножку. Наконец-то меня ожидает отгул. Машина пойдет на профилактику. Во дворе базы перед мастерскими выстроилась очередь. Из выхлопных бьют тугие струи грязно-белого дыма. Мороз. Подлезаю под машину, чтобы осмотреть диффер, и тут ощущаю, как соленая влага заливает глотку. Земля становится зыбкой. Кровь теплой струйкой течет по подбородку. — Эй, парень! Это Дробыш, маленький механик из мастерских. — Снежку приложи, снежку. Холод обжигает переносицу. Дробыш смеется. — Горы, парень! Всю душу вымордуют. Это с непривычки, оклемаешься. Небось ночь не спал. Дробыш осторожно берет у меня из руки ключ зажигания. — Ну иди отдыхай, отгуливай свое. Все сделаем, как надо, осмотрим машину… Приходи вечером в чайную — пиво привезли. И бананы… В проходной автобазы сторож, не взглянув на пропуск, открывает щеколду. Я уже «свой», примелькавшийся. На дверях белеет листок — объявление, написанное от руки. «Внимание, водители! Кто желает записаться в автоколонну на „сорок шестую“, обращайтесь к В. Стрельцову». Сорок шестая… В памяти сразу встает последняя строчка из блокнота Жорки: «Выяснить с покрышками. Роль П. 46-я». Что же означает эта цифра — «46»? — Где отыскать этого Стрельцова? — спрашиваю сторожа. — Володьку-то? — удивляется сторож. — Да его кто не знает. Шофер из первой колонны, однако. Живет рядом с автобазой — дом под железной крышей. Во дворе дома под железной крышей румяный широкоплечий парень в гимнастерке, ухая, рубит дрова. От разгоряченного тела идет пар. Я сразу узнаю его. Это тот самый шофер, перед которым в диспетчерской стушевался Петюк. Парнишка крепкий. Гимнастерка словно приросла к мощным бугристым плечам. — Я насчет «сорок шестой», Стрельцов. Он бросает топор в чурбак — лезвие до обуха входит в древесину. Вытирает мокрый лоб. — А ты что, тоже в «сорок шестую» собрался? — с удивлением спрашивает он. — Да. — Так мы добровольцев набираем. «Бить» дорогу, прокладывать зимник, понял? На этом рейсе много не заработаешь. — Ну и что? — Как — что… Ты же из петюковской компании. А они коротких рублей не любят. Говорят, по улыбке можно узнать человека. Улыбка у него добрая, прищуренные глаза лучатся смехом на вытоптанной в снегу площадке Стрельцов рисует нехитрую схему. — Гляди, парень, ты новенький, еще не освоился… Вот Козинск, так? А вот «сорок шестая». Летом к геологам дороги нет. Аэродрома построить негде, вертолетом не разрешают: горы… Единственный путь — зимник. Но его надо «пробить», дело не шутейное. Берем только надежных ребят. Очевидно, незадолго до аварии Жорка тоже ездил в «сорок шестую». Связь между этими двумя событиями наверняка существует: его запись помечена девятым апреля, а катастрофа произошла шестнадцатого. Может быть, поездка к геологам позволит мне кое-что разузнать о нем, раскрыть смысл последней строчки в блокноте? Покрышки, загадочные покрышки… — Я поеду, Стрельцов. Он пытливо рассматривал меня. Плотный, лобастый, как телок. Видать, из тугодумов. — Ну, что ж. Приходи завтра к шести утра. В доме тети Фени мной овладевает неясное ощущение тревоги. Как будто кто-то невидимый присутствует здесь, следит настороженно и враждебно. Оглядываюсь. Изба пуста. Но кто-то был здесь. Ощутимы следы чужого. Ширма, отгораживающая мой закуток, отодвинута. Книги на этажерке стоят как попало. Наверху, где лежал томик Симонова, — справочник шофера. Здесь хозяйничали нетерпеливые и неловкие руки. У чемодана отщелкнут язычок замка. Вещи в беспорядке. Белая отутюженная рубашка смята. Осматриваю содержимое чемодана. Так и есть. Конверты с письмами Жорки, хранившиеся в карманчике чемодана, небрежно брошены на белье. Их читали. Кому-то теперь известна цель моего приезда… Но ведь тетя Феня неотлучно была в доме, она должна знать, что за чужак побывал в доме. Выхожу на крыльцо, где хозяйственная баптистка кормит индюшат. — Тетя Феня, кто копался в моих вещах? Баптистка моргает глазками и приставляет к уху ладонь рупором. Недослышала, конечно. — Кто приходил ко мне? — А никого не было… — Нет, был! — Я уходила из дому, не видела. Она явно не договаривает чего-то, скрывает. Но допытываться у баптистки бесполезное занятие. Кремень старушка. Больше я не могу оставаться в этом враждебном и неуютном доме. Куда пойти? В Козинске у меня нет ни одного близкого человека. Разве что Дробыш, маленький механик, который взял на себя заботу о моей машине. Он приглашал в чайную… |
||
|