"Поединок в горах" - читать интересную книгу автора (Смирнов Виктор)Машина под обрывомВ Наволочном не больше двух десятков изб. Еловый лес — наволок — подступает к домам, он словно отодвинул горы, залил темной зеленью широкую дорогу. В сумрачной конторе пухленькая девушка, укутанная в шерстяной платок, ставит на путевой лист штемпель. Мусоля пальцы, листает диспетчерский журнал. — Чтой-то я вас раньше не видала? — Я новенький. — Новенький?.. За Наволочным езжай осторожно: километров пятнадцать узкого пути. Второй год ремонтируют. Я не свожу глаз с диспетчерского журнала. Это плотная, увесистая книга, в ней наверняка записи за целый год. Шестнадцатое апреля, шестнадцатое апреля… Как мне познакомиться с этой книгой чтобы не вызвать подозрений? Белесые ресницы моргают из-под платка. Девчурка, наклонив голову, старательно вписывает в журнал номер моей машины. — Сколько вам приходится трудиться, — завязываю я нелепый разговор. — И пальцы в чернилах. — Да я только помогаю диспетчеру, — охотно откликается девушка. Она поправляет край платка, выпуская на лоб светлый локон. — Все равно работы много… Небось машин сто в день проходит? — Что вы! Откуда столько? — Я же вижу по журналу. — А что журнал? Мои вопросы она воспринимает как неуклюжую попытку завязать знакомство. — Ну, дайте я посмотрю по записям. Наугад, любой день. Самые невинные и глупые хитрости иной раз действуют безотказно. — Посмотрите. Все равно ошибаетесь. Я листаю журнал, всем своим видом демонстрируя легкомысленность этого занятия, а девчурка, украдкой достав зеркальце, поправляет свой локон. Перед «новеньким» ей хочется предстать в лучшем свете. Страница за страницей: тринадцатое апреля, четырнадцатое, пятнадцатое… За шестнадцатое записей нет! Вся страница вырвана так, что не осталось и корешка… — Вы правы, девушка. Смотрите, шестнадцатого апреля не было ни одной машины! Не записано. Девушка отставляет зеркальце и испуганно хлопает ресницами. — Как нет записей? Я показываю журнал. Она искренне взволнована: — Ой-ой! Я же отвечаю за журнал! Сейчас сбегаю за диспетчером. — Постойте! Но она исчезает в дверях и через минуту приводит с собой маленького веснушчатого человека в пыжиковой шапке. Полунчик, «саянский гномик»! Он еще не успел сменить контору на новую автомашину, обещанную Петюком. — Привет! — радостно улыбаясь, он трясет мою руку. — Что за пожар случился? Девушка объясняет. Полунчик разводит руками: — Вырвал кто-нибудь на сигарки. Такой народ эти шофера, только и гляди за ними… — Да у нас никогда такого не было! — возмущается его пухленькая помощница. — Это же просто безобразие! Полунчик успокаивает ее: — Ну, что тут страшного? — Конечно, — поддерживаю я его. — Раскурили небось страничку. А в голове волчком вертится неотвязная мысль: «Не может быть, чтобы листок вырвали случайно. Из всего журнала этот „курильщик“ выбрал страницу именно за шестнадцатое апреля. Необъяснимое совпадение…» Ощупью, в потемках, но я иду по верному следу. — Ты заезжай, парень, — говорит на прощанье Полунчик. — Корешам всегда рады… Машина, преданный друг, встречает ласковой воркотней мотора. Заснеженный тракт липнет к колесам. Сразу за Наволочным один за другим выстраиваются столбы с грозными надписями: «Обгон строго воспрещен», «Ремонт пути». Груды щебня и песка свалены на правую сторону дороги. Все ближе и ближе 442-й, последний Жоркин километр. С трудом втиснув свой пульман между щебнем, пропускаю встречную колонну медленно ползущих, сбившихся в кучу машин. Едва последний автомобиль освобождает дорогу, я вырываюсь вперед. Приближается столбик с цифрами «442». Тащусь как можно медленнее, прижавшись к откосу, круто уходящему вниз. На дне расщелины клубится паром ручеек. На синеватой хвое кедров ватными хлопьями висит иней. Вон и машина внизу, у ручья. Не машина, а то, что осталось от нее. Так выглядят обглоданные зверьем скелеты. Черный остов будто врос в снег. С машины сняли все, что можно было снять. Только тяжелая рама осталась как памятник лежать среди тощего обломанного березняка. Мне писали: авария — результат скольжения, буксовки на заледеневшем тракте. Но почему же он не выскочил? Подавшись вправо, я едва успеваю выворачивать руль, чтобы самому не полететь под откос. А что, если бы мой тягач подтолкнули сзади? Представь себе: апрель. На дороге лежит слой влажного талого льда. Толчок — и мой ЗИЛ катится по склону. Переворачивается. Ударяясь о каменные зубья, рвет в клочья металл. Следствие, если оно всерьез заинтересуется происшедшим, постарается выяснить, кто же ехал следом. Диспетчерский журнал неминуемо выдаст. Поэтому на всякий случай виновнику надо уничтожить записи. Так ли это было? Я останавливаю ЗИЛ, притиснувшись к краю обрыва. Здесь очень узкий тракт — трудно разъехаться. Осторожно, цепляясь за деревья, спускаюсь вниз, к ручью. Обломанные, расщепленные стволы обозначают крутую траекторию, по которой падала машина. Вот здесь она ударилась о камень — до сих пор на диабазовом монолите сохранились темные пятна масла. Вероятно, кабина сразу же перекосилась и дверцу заклинило, поэтому Жорку не выбросило при толчке. Но почему все-таки Жорка не выпрыгнул, как только машина начала сползать под откос? Он же был классным шофером, понимал, что происходит. Только неожиданный и предательский удар сзади — буфером в колесо — мог сбросить его под откос. Я провожу ладонью по искореженному металлу. Нет, ни скалы, ни ручей на дне ущелья, ни этот железный остов ничего не расскажут мне. Сверху, зайцем прыгая по снегу, катится камень. Я поднимаю голову. Наверху, у моего ЗИЛа, остановился чей-то грузовик. Два темных силуэта выделяются на ослепительном снегу. Едва я делаю шаг, чтобы начать утомительный путь наверх, как фигуры исчезают. Грузовик, взревев мотором, скрывается за поворотом. Эти двое наблюдали за мной… |
||||
|