"Эльфы, волшебники и биолухи." - читать интересную книгу автора (Гончарова Галина Дмитриевна)

ГЛАВА 16

Мы весьма удобно устроились в креслах. Лирин свернулась на коленях у Лефроэля, я уселась напротив них и принялась тихо завидовать. Ну, до того они получились гармоничной парой, что даже челюсти сводило! И они отлично это знали.

— Как тут у вас дела идут? — поинтересовалась я. — Ник не появлялся?

— Нет. Зато появились три письма от Верховного Волшебника. Уважаемый Магистр почтительнейше просит тебя связаться с ним, меня — обеспечить тебе всякое содействие, а потом опять тебя — связаться с ним. Причем в весьма изысканных выражениях.

Я пожала плечами.

— Интересно, что ему надо? Совесть прорезалась?

— Вот уж не знаю. А поговорить ты с ним не хочешь?

— Пока — не хочу! Потерпит пару деньков.

— Это неразумно. Тина, тебе лучше сразу узнать чего он от тебя хочет, и обезопаситься, — заметил Лефроэль.

Я еще раз пожала плечами.

— До завтра все равно перебьется! А больше ничего интересного не было?

— Рутина, — улыбнулась мне Лирин. — Лучше расскажи мне о своих приключениях.

— Да у меня тоже сплошная рутина, — пожаловалась я. — Орланда вконец озверела. Покоя не давала, стерва гидроперитная! Хотя было и кое-что интересное…

Мой рассказ, разумеется, со всеми подробностями, затянулся часа на два. Эльфы только покатывались со смеху над моими похождениями. Но когда дело дошло до минотавра, талисманов и моих ощущений, я вручила Лирин черный медальон — и эльфийка вдруг посерьезнела.

— Лефроэль, посмотри, это — то?

Эльф внимательно разглядывал медальон.

— Не знаю. Если только наложить заклинание речи вещи! Если там есть человек, то он отзовется!

— А мне вы не объясните? — зло поинтересовалась я.

— С удовольствием, — Лирин вернула мне украшение и теперь тщательно отряхивала руки, словно от грязи. Теперь я знала, что это — от чужой магии. Но у меня-то медальон никаких неприятных ощущений не вызывал? Почему так?

— Потому что ты сама волшебница. А я — эльфийка. Наши виды магии принципиально различаются.

— Я что — вслух говорю?

— Нет. Просто ты сперва посмотрела на мои руки, потом на медальон, а потом о чем-то задумалась. Иногда ты бываешь прозрачней стекла.

— Для друзей — не жалко, — отозвалась я, пристально разглядывая свои ногти. Почему-то очень хотелось вырвать медальон из рук Лефроэля и надеть на себя. Странное такое желание. Я озвучила его — и эльфы переглянулись.

— Тина, я думаю, что верховный волшебник хотел поговорить с тобой именно из-за этого медальона. Ответь ему, а потом мы примем решение.

Я закатила глаза.

— Лирин, это нечестно! Я устала и хочу спать! Ну не то чтобы хочу, но общаться на ночь с этим скорпионом… Но если ты считаешь, что так будет лучше…

— Хорошо, — уступила Лирин. — Но мы ничего не будем делать с медальоном до завтра. Пока ты не ответишь на письмо.

— Договорились.

Лефроэль протянул мне цепочку и остаток вечера, где-то полчаса прошел под знаком юмора. Мы шутили, смеялись, рассказывали анекдоты, а я смотрела на Лирин с Лефроэлем — и в душе у меня была маленькая такая, черненькая такая зависть. До того они были хороши вместе! Как я им завидовала! Раньше и ухом бы не повела, а сейчас челюсти сводило от зависти! Потому что Лефроэль всегда бы вернулся к любимой! Ни на кого другого он просто не смотрел. А если и смотрел, то не видел. Судя по его глазам, для него в мире существовала одна только Лирин. И все! а я так надеялась, что и у меня с мужем будет что-то похожее! Куда там! Щепотка барутты — и Ники предал меня с потрохами! Ну да ладно, мы еще свое наверстаем!

Еще через полчаса эльфы откланялись. Я осталась одна, но вместо того, чтобы уснуть, протянула руку к Междумирианнику. Раньше я бы не рискнула использовать это заклинание, но сейчас — сейчас я могла позволить себе гораздо большее! Моя сила наконец-то была со мной. Вот уж правда как в сказках — семь пар сапог железных сносила, семь посохов железных истоптала, семь караваев железных изгрызла. Всякое было. И смех, и слезы и даже любовь.

Я невольно вспомнила Тесея, но растечься киселем себе не позволила. Полагаю, девушки из сада помогут ему забыть о несчастной любви. А там — кто знает? Может быть, он даже женится на Аридене. Малышка смотрела на него с очень знакомым мне выражением. Будет королем, приютит Геракла, повоюет с соседями — и когда-нибудь, лет через тридцать вспомнит ведьму, ради которой пошел в пустыню, оставив своего царя и свою прошлую, уютную и спокойную жизнь…. ох, что-то меня на лирику потянуло!

Я решительно открыла Междумирианник на заклинании говорящей вещи — и сосредоточилась на нескольких строчках. Заклинание требовалось выучить наизусть и только потом читать. А как иначе? Это вам не экзамен по общей генетике, где и списать можно! Это — магия!

Заклинание оказалось неожиданно легким. Но стоило мне начать произносить первую строчку, как я тут же пожалела об этом! Все тело словно судорогой свело, меня мутило, ноги гудели так, словно я только что влезла на Эверест, плечам тоже досталось…

Но упрямство — это моя фамильная черта! Я скрипела зубами, но не сдавалась. Волшебная палочка в моей руке сияла ярким пламенем. И таким же голубым огнем светился медальон.

И, стоило произнести последние слова, как из него раздался голос:

— Помоги! Освободи!

Я чувствовала себя так, словно на мне черти дрова возили! Долго я не выдержу, это точно. Но на один вопрос сил у меня хватит.

— Кто ты!?

— Рон! Помоги! Помоги мне!!!

Голос оборвался. А я сжала кулаки. Рон. А не Джетлисс ли часом? Или не часом? И что теперь делать?

Хотя что? Все было ясно и так! Я нацепила на себя медальон, рухнула на кровать — и отключилась. Магия, знаете ли, выматывает! А я, даже после простенького заклинания, чувствовала себя так, словно весь день мешки с мукой таскала!

Когда я проснулась, в комнате никого не было, но рядом со мной на столе стоял горячий завтрак. Свежий хлеб, масло, сыр, ветчина, икра, фрукты, зелень и большой стеклянный графин с соком. Все магическое, свежесотворенное, и магией же сохраненное свежим до моего пробуждения. Кто сказал, что из энергии не сляпать материи!? Возможно, из электричества действительно не сделаешь лампочку, но из магической энергии, или, как прозвали ее эльфы, маэна, можно сделать все что угодно! Главное правильно составить заклинание. Что еще более приятно, от пищи, сотворенной из маэны, не толстеешь, в сотворенном платье не замерзнешь, а сотворенные тобой башмаки никогда не натрут ногу. С другой стороны, на ботинки ты потратишь столько маэны, что проще пойти и заказать их у сапожника. Да и потом, волшебник работает очень просто. Снимает матрицу с вещи, а потом по матрице составляет заклинание. И сколько ботинок можно так обработать? Максимум — двое. Зимние и летние. И только на свою ногу. И только одного фасона. Две пары разных ботинок — два разных заклинания. Иначе это уже не волшебник, а обувной магазин. Я облизнулась на поднос с едой — и отправилась в ванну.

Когда я, проснувшаяся и готовая к подвигам, вышла в комнату, там уже находилась Лирин. На этот раз почему-то одна. Эльфийка нервно жевала бутерброд с ветчиной. Я присела напротив и взялась за нож.

— Привет. А что случилось?

— Я получила еще одно письмо от верховного волшебника. Он просто в истерике. Тина, что ты успела натворить?

— Да ничего, клянусь своим хвостом! — возмутилась я. — Только попыталась пококетничать с медальоном, а он меня отшил!

— Неужели? Как он мог! И что же он сказал?

Я вгрызлась в бутерброд с икрой, прожевала и криво улыбнулась.

— Он просил о помощи.

— И все?

— Почти все. Еще он назвал имя. Угадай какое?

— В другой раз. Ну!?

— Рон.

Имя упало кирпичом. Лирин побледнела. Я жевала бутерброд, не мешая ей просчитывать ситуацию.

Эльфийской головной боли хватило еще на три бутерброда и стакан сока.

— И что ты теперь собираешься делать?

— Не знаю, — честно созналась я. — Поговорю с верховным волшебником.

Эльфийка расслабилась и улыбнулась.

— Я боялась, что ты с ходу заорешь: “Свободу попугаям!”

— Я бы и заорала, — честно призналась я. — По мне даже смерть лучше такого заточения. Но я не знаю, не нагадят ли милые птички мне на голову.

— Какая очаровательная аллегория. Когда говорить будешь?

— Хочешь присутствовать?

— А то!

Я поглядела на часы.

— Дай мне час — и я буду готова без двадцати одиннадцать. Идет?

— Маловато времени просишь, — съехидничала эльфийка.

Я пожала плечами с самым невинным видом.

— Если будешь общаться с друзьями — держи себя в парадной форме. А если с врагами — будь просто неотразима!

— Ах, вот оно что! Самолюбие проснулось?

Я покраснела. Ну, в общем, если честно… Проснулось! Достала меня эта сволочонка Орланда до пробуждения всех худших качеств! Еще немного — и я начну курить и материться на улице! Эльфийка несколько секунд разглядывала меня, а потом смилостивилась.

— Ладно, уж… Хорошее чувство, давно пора было его растолкать! Прислать к тебе гримера?

Я почесала нос.

— А почему бы нет? Я должна произвести хорошее впечатление на этого… верховного волшебника.

Лирин улыбнулась и исчезла за дверью.

Я задумчиво перебирала содержимое шкафа. Хотелось выглядеть жуткой очаровательной стервой. А с эльфийскими платьями это было легче легкого. Трудность была в выборе. Глаза разбегались. В итоге я остановилась на длинном серо-зеленом платье, в цвет моих глаз. Длинное, строгое, закрытое — спереди. Сзади у него как раз были два овальных выреза. Один на спине, второй — на попе. Так что трусы под это платье не оденешь. И если стесняешься своего тела — тоже его не оденешь. Дело в том, что у эльфов своеобразное отношение к наготе. Они могут расхаживать голыми где угодно и когда угодно и никто никогда не скажет им, что они нарушают правила приличия. Никто и не заметит и не подумает. У эльфов нагота так же обычна, как и одежда. И это платье считается очень скромным. Какой там вырез! Видели бы вы очаровательный наряд из золотой рыбачьей сети, который как-то раз нацепил на себя Лефроэль. Я вот видела его мельком — и потом час приходила в себя! Почему? Ну, потому! Сетка просто украшала эльфа, но ничего не скрывала. И плавки под этим нарядом тоже не предусматривались. На любом другом он смотрелся бы жутко. Но Лефроэль носил его с таким спокойствием и достоинством! Он мог бы в таком виде появиться и на улицах Москвы. И ему не было бы стыдно. Целый час я потратила на мелкую зависть в сторону Лирин. Повезло же ей такого парня отхватить! Я натянула платье и как раз вовремя. В дверь постучали, и вошел молодой эльф со здоровенным чемоданом в руках.

— Под кого гримировать будем?

Я улыбнулась.

— Под очаровательную стерву.

— Тогда я могу идти? — польстил мне эльф.

— Может быть я и стерва, но до очарования мне далеко. Но вы же мне поможете?

— Разумеется!

Эльф оказался просто волшебником. Спустя сорок минут из зеркала на меня смотрела женщина, в которой я даже не сразу признала себя. Платье делало мою фигуру тоньше, выше и изящней, глаза отливали зеленью, волосы улеглись в сложную высокую прическу, а лицо было так искусно подкрашено, что косметика казалась натуральными красками. Само очарование. Но такая стерва!

Я рассыпалась в комплиментах визажисту, а он — мне и ровно через десять минут я входила в зал связи. Там меня уже ждали Лирин и Лефроэль. Эльфы сидели так, чтобы их не было видно, и смотрели на меня. Я вздохнула, встала в очерченный золотой краской круг — и сломала печать на втором письме. Прямо передо мной появилась призрачная фигура верховного волшебника. Отвесила изящный поклон и заговорила:

“Госпожа Тина, я приношу вам свои самые искренние извинения за недопустимые поступки моей дочери. Уверяю вас, я никогда не хотел вашей гибели. Более того, я рад был бы учить вас волшебству. Вы невероятно способная и везучая женщина. И к тому же очаровательная. Знаете, я всегда считал, что Ник не заслужил ни вашей любви, ни вашей верности. Не уверен, знаете ли вы, что он изменил вам с моей дочерью под действием барутты, но спешу уверить вас, что его душа принадлежит только вам одной. Это вызывает сильнейшую ярость Орланды, отсюда же, из ревности и зависти проистекают все ее выходки…”

Я прищелкнула пальцами.

— Выходки? Сильно сказано. Учитывая, что меня хотели просто прикончить!

“…. поскольку я никогда не желал вам зла, я полагаю, что у нас найдется несколько тем для обсуждения. Госпожа Тина, то есть, я полагаю, к этому моменту уже вэари Тина, не сочтите за труд связаться со мной для прямого разговора не через письмо. Я готов говорить с вами через зеркало, телепатически или просто встретиться с вами в любом удобном для вас месте в присутствии людей, которым вы доверяете. Прошу вас уведомить меня о вашем решении как можно скорее. Со своей стороны заявляю, что согласен на любое место и время разговора, которое вы назначите.

Искренне ваш, верховный волшебник”.

Я фыркнула и вышла из круга. Мне требовалось несколько секунд на обдумывание и так, чтобы меня никто не слышал. Ну, разве что Лирин с Лефроэлем. И как это я так успела с ними подружиться?

— Интересно, что надо от тебя этому старому скунсу? — начал диалог Лефроэль.

— Я бы не стала так оскорблять животных, — вступила я.

— Медальон, который ты привезла из мира двенадцати дев, — припечатала нас обоих эльфийка.

Я покусала ногти. Медальон. Понятное дело, что он важен. Но чтобы настолько? Да кто помешал ему просто прикончить меня и забрать украшение? Что я и высказала вслух.

Лирин пожала плечами.

— Тина, ты прелесть и классная девчонка, ты сильна и из тебя получится крутая волшебница, но в теории магии ты полный профан.

— А то я сама не знаю!

— Ты можешь не знать и чего-нибудь еще. Скажем, ты могла, сама не заметив, замкнуть медальон на себя. Например, на свою смерть! Или на свою кровь, что более вероятно. Или просто — на себя. Ярость, знаешь ли, в клочья рвет любые цепи. Ни для кого это не бывает так справедливо, как для волшебников. Именно в ярости даже самый слабый волшебник может натворить такого, что сорок сильных не разгребут. Допустим, тебя схватили по приказу Орланды, ты не сомневаешься в том, что это ее приказ, у тебя отобрали медальон и собираются убить, потому что пока ты жива ты будешь представлять для нее угрозу. Что ты будешь чувствовать?

Я пинком отбросила длинный подол платья.

— Что? Да то самое!

Даже при одной мысли о подобной ситуации мне стало плохо. Ярость прокатилась по сему телу, горячая, как раскаленная лава, обжигающая и превращающая меня из человека в животное. Комната замутилась красным, или это просто у меня в глазах потемнело? Гремел гром — или просто кровь грохотала у меня в ушах?

— И что же? — голос Лирин вернул меня к реальности.

Я поежилась.

— Ты права, Лирин. Вся моя сила, все мысли были бы только об одном. Я просила бы Бога, Дьявола, предлагала бы жизнь и душу за одно — придите хоть кто-нибудь — и отомстите за меня. Моя душа меня не волновала бы. Да и жизнь тоже.

— Так-то, — эльфийка была очень довольна. — Одна мысль, а ты уже готова разнести в щепки мой многострадальный дворец. А если бы это была реальность?

Я покраснела и опустила глаза.

— Извини. Я не хотела. Сорвалась.

— Бывает. Я бы тоже сорвалась. Так что ты хочешь делать?

Я пожала плечами.

— А что тут хотеть? У вас же наверняка есть комната для сеанса связи через зеркало?

— Есть. Но это опасно для тебя.

— Пока я не преступница, верховный волшебник не сможет причинить мне никакого вреда. Я ведь не нарушила никаких законов?

— Да. Но ты и не признанная волшебница. Тебя все еще можно убить.

— Уже нет. Миара, это старшая из сестер, охраняющих яблони, сказала мне, что о моем выборе узнают все волшебники — и тотчас же. Так что я в безопасности. Вряд ли верховный решится прикончить меня, а потом заменить на какую-нибудь свою родственницу.

— Мне бы твою уверенность, — вздохнула Лирин. — Но ты приняла решение?

— И окончательное.

— Будешь говорить прямо сейчас?

— Да. Пока я не остыла от своей вспышки.

Эльфийка улыбнулась.

— Тогда я приглашаю тебя в мой зал зеркальной связи.

Залом я не пользовалась еще ни разу. Но ничего особенного в нем не было. Средних размеров комната, примерно десять на двадцать метров, в стене здоровенное зеркало в три моих роста. Ширина такая, что восемь меня могут встать в ряд, держаться за руки и отражаться в нем без напряга. И даже не очень прижиматься друг к другу. Перед зеркалом на полу обведен полукруг той же золотой краской, и стены и пол выкрашены в нежно-голубой цвет. Эльфийка смотрелась на этом фоне просто потрясающе. Я — не так чтобы очень. Оттенок платья не тот. Лирин посмотрела на мою огорченную физиономию, пробормотала несколько слов и прищелкнула пальцами. Теперь стены зала стали нежно-зелеными, почти акварельными.

— Так лучше?

— Спасибо большое, — искренне ответила я и опять развернулась к зеркалу.

Рядом стоит здоровенное кресло-трон. Наверное, для впечатления. Я решила им не пользоваться. Проще заставить верховного волшебника встать. Или вообще глядеть на него сверху вниз.

Я потопала ногами в новых туфлях. Нет, туфли не жали. От эльфийских изделий такого не дождешься. Но я нервничала. Эльфы наблюдали за мной с понимающими усмешками. Они расположились в небольшой нише рядом с зеркалом, так, что их не было заметно и собирались, по выражению Лефроэля, прослушать весь концерт с начала и до чьего-нибудь конца. Очень не хотелось этого делать, но выбора не было. Я вздохнула поглубже и начала произносить заклинание зеркальной связи. Это оказалось неожиданно несложно. Даже силы совсем немного ушло. Зеркало помутнело и подернулось белой пеленой. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем в нем появилось отражение.

Верховный волшебник сидел в кресле перед таким же здоровенным зеркалом. На первый взгляд он был совершенно спокоен, но я чувствовала в нем какой-то надлом, вроде бы как неуверенность. С чего бы так? Он же считается самым крутым?

— Добрый вечер, госпожа Тина.

Я смерила его удивленным взглядом.

— Сидите в присутствии дамы, господин волшебник? Фи, как это невежливо!

Смутиться он не смутился, но из кресла встал и даже отвесил мне легкий поклон. Гм, сильно же его припекло, что он так раскланивается.

— Всегда рад вас видеть, госпожа Тина.

— Добрый вечер, господин верховный волшебник, — подхватила я игру. — Я получила ваши письма и решила переговорить с вами лично. Что вам угодно?

— Прежде всего, я хотел бы принести вам извинения за свою дочь, — вздохнул волшебник. — Понимаете, Тина, она действительно вела себя недопустимо по отношению к вам, но она моя дочь, мое единственное дитя. Я не должен был ей потакать, но она — единственное, что осталось мне от ее матери. Я слишком люблю ее, чтобы позволить кому-то убить. И вам тоже. И я помогал ей, как мог, не нарушая при этом никаких законов.

— Я еще и посочувствовать вам должна?

Получилось так, как я хотела. Насмешливо и спокойно. Не зло, нет, но ехидно. Я не обязана понимать его и вытирать слезы. Тем более, что они ненастоящие. Наверняка.

— Я не прошу вашего сочувствия. Только понимания.

— Не стоит, — я прошлась перед зеркалом, шурша платьем. — Я не стану вникать в ваши чувства. Вы сделали меня своим врагом. А жалеть врага — глупо!

Плечи волшебника поникли. Он казался таким несчастным, что я даже начала смягчаться. Ненадолго. Секунды на три. Потом опомнилась и взяла себя в руки.

— Я действительно ничем не могу заслужить ваше прощение?

Я коротко рассмеялась.

— Можете. Но не сделаете.

— Скажите мне ваши условия — и я скажу, могу ли я принять их. Верю, что вы не предложите мне ничего недостойного.

Ну, ты сам напросился. Я подняла руку с вытянутыми пальцами.

— Первое — загибается большой палец. — Вы возвращаете мне мужа. Второе, — ему следует указательный, пальцы смыкаются в кольцо. — Орланда должна быть выдана вместе с ним, в качестве приложения. И ее жизнь должна оказаться в моих руках. Слишком часто она пыталась убить меня, чтобы я спустила ей.

Вообще-то я не собиралась убивать эту паршивку. У меня была идея похуже. Я собиралась обрить ее магическим путем, так, чтобы она пару столетий проходила лысой. И как следует выпороть. Чтобы эта стервочка неделю на зад сесть не смогла. Но ее отцу я об этом не сообщила. Еще чего не хватало!

— Разумеется, — я загибаю еще один палец, средний, — вся эта чушь о рождении ребенка от моего мужа и вашей дочки должна быть немедленно отменена. Хотя это и так произойдет. Не сомневаюсь. Четвертое. Я должна немедленно получить грамоту, в которой вы признаете меня полноправной волшебницей, со всеми правами и обязанностями. Есть еще и пятое условие, но о нем позже, если вы согласны на остальные четыре.

— Госпожа Тина!

Я очаровательно улыбнулась. Блеснули клыки. Смешно, но по возвращении домой, то есть в эльфийский мир, я решила слегка отрастить их. Не до вампирских размеров, конечно, у тех клыки по три сантиметра бывают, а так, слегка, сантиметра на полтора. И заострить. Для стиля.

Лирин одобрила, показала мне заклинание — и уже сейчас моя улыбка производила впечатление на неподготовленных людей. К ним же отнесся и верховный волшебник. Он онемел на несколько секунд — и я получила возможность закончить свою речь.

— Вообще-то стоило бы поднять на совете вопрос о лишении вас титула верховного волшебника. Я отлично знаю, как проходит эта церемония и знаю, что вы даже отказались от имени и от всего прошлого, которое оно символизировало. А вы все равно остались больше отцом, чем верховным волшебником. Да если бы кто-нибудь другой посмел натворить то же, что ваша дочка! Вы бы его гвоздями к стене прибили, а мне бы руки целовали, умоляя не гневаться на болвана! Миара мне многое рассказала! — Я на миг отвернулась от зеркала и потрясла головой, чтобы успокоиться. Бешенство не входило в мои планы. Хотя когда я повернулась, физиономия верховного волшебника с лихвой вознаградила меня за все, что я претерпела от визажиста. У него были такие выпученные глаза! Еще немного — и они бы на стол выпали. Я невольно зафыркала.

— Кажется, вам понравилось мое платье, монсеньор?

Надо отдать должное волшебнику, он мгновенно пришел в себя.

— Ваше платье очаровательно. Хотя и вполовину не так очаровательно, как его хозяйка.

— А вы умеете говорить комплименты. Мне платье тоже понравилось. Особенно вырезы. Так что насчет моих условий?

— Я готов согласиться на все условия кроме второго, — тут же откликнулся волшебник. — На второе тоже, если получу гарантии безопасности для моей дочери. Без физических или психических неизлечимых увечий. Если вы пообещаете, что будете держаться в рамках, я отдам вам Орланду на любой срок. — Верховный волшебник глядел на меня — и я вдруг увидела в его глазах глубокую, неподдельную тоску. — Я хотел, чтобы моей дочери принадлежали все миры, Тина, но она так и не поняла, что у других может быть свое мнение по этому поводу и свои возможности его отстаивать.

Я бы даже пожалела несчастного, но это было не в моей роли. Я — стерва, стерва, стерва, черт побери!!!

— Никаких гарантий.

Но что-то все же промелькнуло у меня на лице.

— Вы не убьете ее, Тина. Вы не жестоки. И даже сейчас она вам не нужна. Это просто… тяга к справедливости. Я согласен на все ваши условия.

Я скрипнула зубами. Это ж надо — так проколоться! Ну, ничего! Я сейчас возьму реванш!

— И на последнее тоже?

— На последнее? Я пришлю вам грамоту немедля!

— О нет! Сейчас я не о грамоте! Помните, я говорила, что скажу о пятом условии только после того, как вы согласитесь на четыре предыдущих.

Лицо волшебника оставалось безмятежным.

— Да, я слышал вас. Что же это за условие?

Я запустила руку в карман платья и достала тяжелый черный медальон.

— Это!

Волшебник даже дышать перестал, впившись глазами в черную железку.

— Простите, Тина?

— Не прощу! Мое пятое условие, — я продемонстрировала зеркалу крепко сжатый кулак, — так вот, мое пятое условие — свобода и жизнь для этого волшебника!

Наши глаза встретились — и мы словно читали мысли друг друга. В голове верховного волшебника была каша из мыслей и чувств. Он так надеялся, что я не знаю, или не придаю значения, так хотел получить эту игрушку, так многого хотел, — а теперь я грохнула ногой по его планам. А в моих глазах было только торжество. Я все рассчитала правильно! Он не посмеет отрицать! Он и не стал.

— Тина, а вы знаете, о ком вы просите?

— Да, разумеется.

— И о ком же?

Я широко улыбнулась.

— Вчера я применила заклинание разговора с вещью. Этого волшебника зовут Рон Джетлисс.

Йес! В десятку!! В яблочко!!! Верховный волшебник выглядел так, словно я его касторкой напоила и кое-куда затычку вставила.

— А вы знаете, ЧТО он совершил?

Нет, но все равно не сознаюсь.

— Да!

— И вы просите за него?!

Ну, надо же мне как-то с тобой погавкаться, чтобы потом с невинным взглядом заявить: “Дяденьки, это была чистая самооборона!” А лучше предлога и не найдешь!

— Но вы же просите за свою дочь?

— Этого не будет!!! — сорвался несчастный.

К общению со мной не может приучить никакое волшебство! Валерьяночки бы ему!

— Да?

Я смотрела на него невинными глазами.

Неровный волшебник с огромным усилием взял себя в руки.

— Простите, Тина, я сорвался. Но вы должны понимать, что если четыре первых ваших пожелания были приемлемы…

— И вы согласились на них только для того, чтобы вытащить у меня эту игрушку…

— То это уже ни в какие ворота не лезет! Я не могу освободить государственного преступника!

— Но можете покрывать его? Чем одно лучше другого?

— Тина!

Я запрокинула голову и расхохоталась.

— Вы не согласны на мои условия? Хотя, что я спрашиваю! Да, но не на пятое! А оно для меня важнее всего! Итак — сделка не состоится!

Верховный волшебник побледнел. Глаза его стали злыми и холодными. Я не испугалась. Я улыбалась по-прежнему. Теперь мой враг сбросил маску — и я могла не церемониться с ним.

— А может сделка состоится на моих условиях? — процедил верховный волшебник. — Тина, я предлагаю вам немедленно прибыть в мой замок и вернуть мне медальон с заключенным в нем преступником. В этом случае я соглашусь выполнить ваши четыре условия. Так уж и быть! В противном же случае я объявлю вас такой же изменницей, как и Рона Джетлисса. И каждый волшебник на вашем пути вынужден будет убить вас. И сразу же направлю послание к эльфам. Между нами до сих пор действует соглашение о выдаче и взаимоуничтожении преступников. Вы могли воевать с моей дочерью, но не со мной. Кишка тонка!

Я покусала губы. То, что он говорил, было разумно, но сдаваться я не привыкла. А было и еще кое-что. Нечто, в чем я не хотела сознаваться даже себе.

— Мне нужно время, чтобы все обдумать.

— Сколько?

— Десять минут хватит, — пожала я плечами. — Хотя нет, лучше пятнадцать!

— Хорошо. Десять минут.

Я резко хлопнула в ладоши, обрывая связь, и сошла с круга. И тут же бросилась к Лирин.

— Ты слышала?

— Да.

— И что ты мне посоветуешь?

— Отдать ему медальон. Если бы не пятое условие, вы бы уже поладили. И потом, у тебя действительно не хватит сил, чтобы справиться с верховным волшебником.

— У меня — нет. А у Рона?

— У него хватило бы и на большее.

И в этот миг я приняла решение.

— Лирин, у меня к тебе большая просьба.

— Да?

— Мне нужно заклинание вывода человека из талисмана. И мои книги, и мои вещи. Я ничего не разбирала. Ты можешь приказать принести их сюда?

— Могу. Что ты хочешь сделать?

— А ты не догадываешься?

— Даже ты не можешь быть так глупа!

— Могу, подруга. И не надо меня осуждать. Я и сама знаю, что дура.

Я ждала упреков и возмущения, но Лирин вдруг рассмеялась.

— Знаешь, может ты и дура, но пока что вся твоя глупость приводит только к положительным результатам. Я уже приказала слуге принести твои вещи. Он будет здесь через минуту.

— Отлично.

— Сейчас доставят книгу из библиотеки, в которой подробно описан весь процесс ревоплощения человека из предмета, — произнес Лефроэль, глядя в потолок. — Я буду ждать весточки от тебя. Я приготовил для тебя еще кое-какую литературу, но полагаю, что после ревоплощения Рон с удовольствием даст тебе парочку уроков.

Я тоже так полагала. Кстати, о книгах…

— А меня нельзя будет найти по этим предметам? — забеспокоилась я.

— Можно. Но если ты сделаешь все достаточно быстро, ты сможешь отправить их обратно и телепортироваться в другой мир.

— Разумно.

Я бросила взгляд на часы. Восемь минут. То есть уже семь с половиной. Шесть. Передо мной материализовались мой рюкзак и большая сумка. Рядом из воздуха появились три книги. Мой родной Междумирианник и два учебника из эльфийской библиотеки. То есть один из библиотеки, а второй — непонятно откуда.

— Это мой собственный, — пояснил Лефроэль. — По нему тебя отследить не получится, так что пользуйся.

— Основы магии, — прочитала я, запихивая знания в сумку. — Спасибо.

Я чмокнула эльфа в щеку, крепко обняла Лирин и подхватила баулы.

— Счастливо оставаться, ребята. Совет да любовь. Вообще-то я собираюсь вернуться к вам в гости, но если что не так — я вас обоих очень люблю. Знаете, никогда у меня таких друзей не было! Вы просто прелесть. И пара отличная. Отвернитесь, чтобы потом не знать, куда я направилась.

— Как прикажешь.

Лефроэль и Лирин отвернулись и взялись за руки. Я зажмурилась и начала заклинание перемещения.

Верховный волшебник ждал пятнадцать минут. Потом еще полчаса. Потом — час, боясь поверить в подобную глупость. А потом решил отправить послание эльфам. И на экране появилось лицо эльфийской королевы.

— Лиреанделон рэ-Аллиерэн кавэрэ Меарилэннон, — произнес он. — Рад вас видеть.

— Я тоже рада, — ответила Лирин. — Что вам угодно, сеньор?

У верховного волшебника захолонуло в груди. Неужели эльфы решили не выдавать ему эту мерзавку!? Тогда он вынужден будет или смириться или начать войну! Но начать войну он не сможет! И прощать остроухим такое оскорбление нельзя! Как же быть!?

— Меня интересует непризнанная волшебница по имени Тина, которая находилась в вашем мире, — наконец решился он. — Ваше Величество, я хотел бы поговорить с ней.

— Клянусь Вечным Лесом, что женщины, которую вы называете Тиной в моем мире нет, и я не знаю где она находится, — с самым невинным видом откликнулась Лиреанделон.

К ознобу в груди прибавилось покалывание в кончиках пальцев.

— Вы хотите сказать, ваше величество, что она ушла?

— Тина не была пленницей в нашем мире. Она была гостьей и могла прийти и уйти в любой момент.

А она ничего не оставила? — в последней надежде поинтересовался верховный волшебник.

Красивые губы эльфийки тронула легкая улыбка. Само совершенство! Стерва остроухая!

— Она просила кое-что передать вам на словах, сеньор.

— И что же, ваше величество?

— Кто с мечом к нам придет, того мы мордой об стенку. Оревуар.

— Простите?

— Это я цитирую дословно. Что именно имела в виду Тина — я не знаю. Хотя и могу предположить. Но вам, наверное, лучше проконсультироваться с ее мужем.

— И вы, ваше величество, даже не знаете, куда она могла направиться!? Я же помню, что на границе вашего мира стоит специальное заклинание, которое отслеживает все перемещения!

— А я даже помню, сколько сил затратили наши маги, чтобы его установить, — пожала плечами эльфийка. — Но вам это не поможет. Видите ли, Тина отправилась в другой мир по блуждающему вектору.

— Ох!

Верховному волшебнику стало по-настоящему плохо. Блуждающий вектор!? Да он сам на такое не решится! Только самые безбашенные волшебники пробуют так перемещаться! И то далеко не все.

Для такого перемещения нужна огромная сила. У молодых волшебников ее просто нет, а у более взрослых появляется любовь к жизни. Они не станут так рисковать. Да и незачем им! А эта клятая девчонка рискнула! И может быть, даже выиграла!

— Так она мертва?

— Что вы! — искренне возмутилась Лирин. — Как это — мертва!? Я бы почувствовала!

— Ваше величество? Так вы можете чувствовать, где она и что с ней?

— Нет.

— Но вы же сказали…

— Я сказала только то, что сказала. Тина жива, и я в этом твердо уверенна. И не более того.

— Но как же так, ваше величество?

От Лирин веяло поистине аристократическим холодом. Льда в голосе Эльфийки хватило бы на пару миров. А надменности — и на всех волшебников планеты. Королева до кончиков ногтей, Лирин отлично знала, как и с кем себя поставить.

— Она моя гостья. Вы хотели что-нибудь еще узнать, сеньор?

— Нет, ваше величество, — ответил совершенно деморализованный волшебник.

Лирин одарила его надменным и равнодушным взглядом.

— Тогда прощайте, сеньор.

— Прощайте, ваше величество.

Лирин отключилась.

Лефроэль смотрел на нее с восхищением.

— Лирин, а с Тиной, правда, все в порядке?

Эльфийка улыбнулась и выудила из кармана несколько темных волосков.

— Это осталось на расческе. Тина была немного неосторожна во время своего первого визита. Она, безусловно, жива.

— Получается, что ты можешь найти ее?

— Могу.

— И не сказала верховному волшебнику!

— А он меня не спрашивал!

Лефроэль рассмеялся, подхватил эльфийку на руки и закружил по помещению.

— Лирин, какая же ты у меня!

— Какая? — поинтересовалась эльфийка, обнимая своего любимого за шею.

— Восхитительная! Умная, красивая, обаятельная, просто самая лучшая женщина всех миров и народов! — честно ответил эльф. — И я тебя очень-очень люблю!

— Я тебя тоже люблю, — призналась Лирин.

Верховному волшебнику в этот момент было гораздо грустнее.

Сперва он немного побесился в кабинете. Кабинет после этого переделке уже не подлежал. Проще было разрушить и построить новый. Все равно половины стен не было.

Ну, куда, черт возьми, куда могла улетучиться эта клятая ведьма!? Да еще и с Роном Джетлисом! Одна надежда, что она его освободить не сможет! Хотя какая там надежда! Слезы горькие! Смогла же она как-то освоить самую сложную телепортацию из всех возможных! Значит и все остальное сможет. Стерва!

Что же теперь делать!?

Решение пришло в ту же минуту. Надо было поговорить с Ником. Должен он знать свою жену!? Обязан! Показать ему запись разговора — и выслушать комментарии. Верховный волшебник прищелкнул пальцами — и в один миг оказался в камере у Ника.

Ник на непосредственное начальство внимания не обратил по очень простой причине. Он трахался с Орландой. Барутта все еще функционировала, а волшебница решила оторваться за все семьсот лет своей жизни, пока не явилась злая Тина и не отняла любимого человека. Давно верховный волшебник не попадал в такую глупую ситуацию.

И он сделал первое, что пришло в голову. Хлопнул в ладоши. И не просто так. На любовников вылилось несколько ведер ледяной воды.

Орланда завизжала.

Ник оказался покрепче и только дернулся всем телом. И кое-как отстранился от женщины.

— Монсеньор?

— Папа!

— Сидите оба молча, — приказал верховный волшебник. Нагота собеседников его не смущала. — Ник, я только что говорил с твоей женой. Посмотри и скажи, что ты об этом думаешь.

Ник послушно просматривал запись разговора. Потом, когда все закончилось, несколько минут молчал. И, наконец, уточнил.

— Пятнадцать минут уже прошли?

— Да.

— Ну, тогда можете особо не напрягаться. Вэл уже удрала куда-нибудь, куда Макар телят не гонял. Или можете звать меня веником.

Верховный волшебник с неудовольствием заметил, что Ник чертовски доволен. И вздохнул.

— Твоя, правда. Она удрала. И я даже успел поговорить с королевой эльфов. Твоя жена воспользовалась блуждающим вектором.

— Серьезно? — обрадовался Ник. — Ну, сильна малышка!

— И что тебя так развеселило?

Верховный волшебник готов был сорвать злость на первом, кто под руку подвернется, но Ник это понимал не хуже него и шансов не дал. Никаких.

— А вас это не радует? Волшебнице без году неделя, она только пару дней как инициировалась, а уже такими заклинаниями ворочает! Ничего не знает, а в блуждающих векторах разобралась! И это сейчас! А что будет, если ее немного подучить!? Да она горы свернет!

— Угу, и нас ими накроет, — встряла Орланда. — Папа, как ты мог меня ей отдать!? Как ты мог на такое согласиться!?

— Сколько я знаю свою супругу, — ехидно улыбнулся Ник, — ничего особенного она бы с тобой не сделала. — Только стерилизовала и слегка изуродовала. Или не слегка. Но вряд ли тебя это испортит.

«Дальше уже некуда» — читалось в его глазах.

— Ах ты, гад! — взвизгнула Орланда и попыталась расцарапать возлюбленному лицо. Не получилось.

Верховный волшебник ловко перехватил ее заклинанием и отбросил на край кровати.

— Сиди тихо, не то сам тебя изуродую! Втянула меня в такое! Убить тебя мало!

— Папа!

— Молчать!

Больше возражений со стороны Орланды не последовало. И верховный волшебник перевел взгляд на Ника.

— Продолжай.

Ник небрежно пожал плечами.

— А тут продолжать нечего! Развели вас как лоха! Кинули! И все тут! Вэл и не хотела с вами мириться! Если бы она желала мира, она бы вела себя совсем по-другому! Нет, она сперва выставила вам заведомо невыполнимые по ее меркам условия — кто же в здравом уме и в твердой памяти отдаст своего ребенка на муки! Вы отдали. Но что Вэл будет делать с вашей выдрой? Она не привыкла карать своей рукой! Я бы помог ей, но меня она видеть сейчас не захочет. Это точно. Тогда она пробует еще одно условие. И вы ломаетесь. Вам надо было соглашаться. Хотя… вряд ли это что-нибудь изменило. Вэл хотела войны, она ее получила и ушла в партизаны. И будет пакостить вам, пока не призовет к ответу законным путем.

— А освободить Рона она сможет? Как ты думаешь?

— Вэл в припадке ярости сможет все и немножечко больше. У самой силы не хватит — найдет, займет, купит, жертвопринесет — да все что угодно! Вы сами сделали ее своим врагом. Сами и хлебайте!

— Она кое-что просила передать мне, — вспомнил верховный волшебник. — Кто с мечом к нам придет, того и мордой об стенку. Оревыар. Что это значит?

— ОревУар? — уточнил Ник.

— Да.

— Тогда все просто. Вэл считает себя оскорбленной стороной и собирается мстить, не разбирая дороги. А оревуар… Это такое французское слово. До свидания.

— До свидания?

— Думаю, она сказала что хотела. Жаль, что сроки не назначила.

— А могла бы?

— Наглости бы хватило. Это же Вэл!

Верховному волшебнику все уже было ясно. Но он не удержался от одного вопроса.

— Слушай, как ты ее не удавил!? Она же просто стерва!

— Я ее люблю, — просто ответил Ник.

— Тьфу!

Перспективы у верховного волшебника были, мягко говоря, нерадостными. Где искать эту чокнутую ведьму, как отобрать у нее медальон с заточенным, и как потом расхлебывать всю эту ситуацию?! С одной стороны — она уже полноценная и полноправная ведьма. И обязана ему подчиняться. С другой стороны — он и не выдвинул ей никаких требований. Она может с невинным видом отрицать все обвинения. И наказывать ее пока не за что. Тина ведь и не обязана ему доверять. Сколько ей пакостей его дочурка учинила — кому другому на всю жизнь хватило бы. И ведь никак ее теперь не разыщешь. Если бы все шло положенным путем, Тина, побывав в Саду Двенадцати Дев, явилась бы к нему в замок. Он снял бы слепок ее сознания — и смог бы найти волшебницу в любом мире, где бы она ни оказалась. Она этого не сделала — совершенно справедливо. А искать безумную женщину во множестве миров, не имея ничего, вообще ничего, никаких ориентиров, искать после того, как она прыгнула в неизвестность по блуждающему вектору — это даже не смешно. Это поиск даже не иголки в стогу сена, а песчинки на дне океана. И даже если она применит свою силу — это ничего не изменит. Откуда верховный волшебник узнает, что это именно она, а не шаман Юкка-три-пальмы очередного недоразвитого народа!? Да и потом, отслеживать все проявления силы, в бесконечном множестве относительно подходящих для человека миров…

Не смешите мои подковы! Это будет не под силу всему сообществу волшебников, не то что одному Верховному Вэари.

Верховный колдун выматерился так, что небу над головой стало жарко.

В такие дни ему просто не хотелось жить. Он махнул рукой на Ника и дочь и перенесся к себе. В баре у него в комнате стояло одно универсальное средство от всех забот. Водка, конечно, ничего не решала, но как хотелось отдохнуть от всех проблем! Хотя бы на пару часов!