"Звезда" - читать интересную книгу автора (Первушин Антон Иванович)

Кстати, в пятнадцать лет появляются не только новые возможности, но и новые потребности.

1986 год запомнился Юре еще и тем, что он по-новому стал смотреть на девчонок. Конечно, о настоящей любви говорить пока не приходилось, но томление молодой плоти стало заботить Москаленко-младшего довольно рано.

Юра считал себя целеустремленным человеком и воспринимал происходящее как досадную помеху. В то же время он упорно не понимал, как девочкам может нравиться ухаживание мальчиков, — если бы за ним, за Москаленко-младшим, вдруг начал ухаживать мальчик, то этот мальчик немедленно получил бы в зуб. Эта нормальная для подростка экстраполяция собственных ощущений и представлений на противоположный пол сильно затрудняла общение Юры с одноклассницами и могла вырасти в серьезный психологический комплекс. Всё осложнялось еще и тем, что Юра очень давно, с детского сада, знал, в чем состоит физиологическая разница между мальчиками и девочками и в какой капусте на самом деле находят детей. Но поверить, что девочки добровольно и с охотою согласятся, чтобы в них запихивали вот эти вот предметы, он почему-то не мог. Сказывалось воспитание? Ведь в семье Москаленко тема секса была под негласным, но строгим запретом — ни отец, ни мать даже не попытались ее как-то с сыновьями обсуждать, а сыновья и сами были с усами: зачем спрашивать, если и так всё давно известно? В итоге сексуальным воспитанием Юры занимался Венька Бейшан.

Делал это Венька совершенно непроизвольно, по ходу жизни, как и всё остальное, что он делал. Как-то раз Бейшан принес в школу целую пачку цветных порнографических картинок. Где взял, почему принес, осталось загадкой. Долго тряс этими картинками на переменах в туалете, давал по очереди рассматривать, потом бережно собирал в конверт и прятал до следующей перемены. Просмотрел эти картинки, выстояв очередь, и Юра. Ничего особенного. Картинки как картинки. Голая девушка с парнем. Девушка с двумя парнями. Две голые девушки. Две девушки и один парень. Голая старушка и два парня. Что вытворяли друг с другом запечатленные на порнокартинках парни, девушки и старушка не поддавалось описанию, но при этом у них на физиономиях было написано одинаковое блаженство — ясно, что процесс доставлял им немыслимое удовольствие. Короче, ничего особенного — и без того старшеклассники, похваляясь своими воображаемыми победами, уверяли, что это дело покруче любой выпивки или «травки». Юру поразило другое: неужели какая-нибудь девушка (со старушками всё ясно!), будучи в здравом уме, позволит, чтобы с ней вытворяли такое безобразие, да еще когда партнер действует не в одиночку, а вдвоем?!

Бейшан уверял, что это — обычное дело. Девушкам даже нравится, когда партнеров много. Но Венькины рассказы и заверения всегда надо было делить на двадцать — и девятнадцать частей отбрасывать как заведомо ложные. Так что, поверить ему было трудно. Будем считать, что эти девушки снимались для порнокартинок не по доброй воле, а ради денег. Что поделаешь, мир чистогана!

История имела продолжение. Бейшан еще два раза приносил в школу наборы порнокартинок, пока его кто-то не заложил. Завуч устроил налет, Веньку на глазах у всего класса обыскали, вывернув карманы и портфель, — картинки обнаружили и конфисковали. Впрочем, отделался Бейшан сравнительно легко — вызвали родителей, проработали в кабинете у директора, порнокартинки, ясное дело, не вернули, и вообще они быстро затерялись, что очень возмущало Веньку: он считал, что это его собственность, и никто не имеет права отнимать ее у него без решения суда.

В другой раз Бейшан принес старенький фотоаппарат «Весна» и коробку с пленкой фирмы «Свема». Коробка была какая-то необычная — длинная и с ярко-красным ободком. В мужском туалете Венька объяснил заинтригованным одноклассникам, что сумел достать секретную «красную» пленку, которую используют сотрудники КГБ и подпольные порнографы. Якобы если заснять с помощью этой пленки одетого человека, на фотокарточке он получится совершенно голым. Все парни, а особенно Кирилл Серков, немедленно возжаждали зарядить пленку в фотоаппарат и заснять всех девочек в классе «а», и если еще останутся кадры, то самых красивых девочек в классе «б». Однако Бейшан мялся и сопротивлялся. Мол, пленка всего одна, тратить ее на девок нецелесообразно, надо подумать, как использовать ее с большей выгодой: например, подстеречь и заснять весь педсовет оптом, чтобы по приколу растиражировать потом по школе. Серков настаивал на своем варианте. А Юра сразу понял, что рассказ о «красной» пленке — это очередная липа, придуманная Бейшаном для собственного развлечения.

Неизвестно, чем закончился бы спор Бейшана с Серковым, поскольку в процесс самым неожиданным образом вмешались одноклассницы. Они где-то прослышали о секретной «красной» пленке и о ее магических возможностях, шушукались весь день, а потом подстерегли Веньку на выходе из школы и навалились на него всей толпой. Девчонки в классе «а» оказались очень боевыми — Бейшан был избит основательно, ему порвали одежду, изодрали портфель, фотоаппарат раскокали, а таинственную пленку засветили. Венька еще долго ходил с распухшим носом и синяками, но подробности о своей стычке с одноклассницами скрывал, что было на него совсем не похоже. Наверное, посчитал, что будет выглядеть глупо.

Москаленко-младший, хотя и принимал просветительскую деятельность неутомимого Бейшана с подчеркнутым равнодушием, всё же нет-нет да задумывался на вечные темы: а вот и вправду неплохо было бы как-нибудь увидеть Маринку-отличницу, а лучше — Галку из класса «б», совсем без одежды. И если было бы можно, то даже обнять ее такой вот, голенькой, и... поцеловать. О большем Юра не смел даже мечтать...

Эти фантазии беспокоили Москаленко-младшего, однако он никому не признался бы (а особенно — Маринке с Галкой!), что именно его беспокоит. Даже мысль об этом казалась бредовой.

Но куда от фантазий денешься, когда гормоны буквально закипают в крови?!

А тут еще, на волне перемен, в программу девятого класса вдруг ввели курс «Личная и семейная гигиена» — полистав новенькую, выданную в начале учебного года, книжку, Юра с некоторым смущением понял, что этот учебник посвящен в основном рассказу о том, как правильно заниматься сексом, какие контрацептивы использовать, как правильно надевать презерватив и как отличить сифилис от гонореи. В смущение учебник вогнал и учителей, однако делать нечего и скрепя сердце «биологичка» взялась за ведение этого подрывного курса. Хотя и опасалась, наверное, подначек и шуточек со стороны класса, но подначек, как ни странно, не было — даже прирожденный провокатор Бейшан и недалекий Серков смолчали, когда «биологичка» начала рассказывать о правильном сексе. Только девчонки похихикали, да и то быстро прекратили. Потому что и впрямь было интересно и очень полезно.

Венька потом рассказывал, что курс ввели из-за эпидемии СПИДа. Дескать, в Америке и в Европе завелась страшная и неизлечимая венерическая болезнь — ее даже называют «чумой ХХ века». Якобы на закрытом заседании Политбюро решили принять строжайшие карантинные меры, закупить диагностическое оборудование и брать на анализ кровь всех иностранцев и советских граждан, бывающих часто за рубежом. Если анализ будет положительным, то иностранцев просто не пустят в СССР, а наших граждан, подхвативших «чуму», будут лечить в специализированных клиниках, организованных по типу режимных оборонных объектов, — человеку с улицы туда будет не попасть. Но это еще полдела. Вторая половина принятой программы по борьбе с распространением СПИДа на территории Советского Союза предусматривает усиление разъяснительной работы среди школьников и молодежи по вопросам сексуальных взаимоотношений. Ранее запретные темы становятся теперь открытыми для обсуждения, больше того в скором времени следует ожидать появления специальных телевизионных передач по типу «Здоровья», в которых будут рассказывать именно и только об этих вещах.

В кои-то веки, но Венька оказался прав. Вскоре действительно началась активная пропагандистская кампания, нацеленная на просвещение молодежи по половым вопросам. Появилась передача «Семейные ценности», которая шла после одиннадцати, но которую всё равно смотрела вся Москва, — вел ее молодой, но очень энергичный журналист Влад Листьев, который за словом в карман никогда не лез и поднимал острые вопросы: обсуждались там не только презервативы как средство борьбы против СПИДа, но и допустимость распространения порнографии, западные «секс-шопы» (можно ли разрешить кооператорам организовать такие у нас?) и даже «греческие смаковницы» (нужно ли снимать такое кино у нас?).

Юра сам не заметил, как его восприятие темы секса изменилось, — он стал воспринимать ее как должное, словно так было всегда и никакого общественного запрета на эту тему никогда не существовало. А главное — он заметил, что и девочки ничего не имеют против обсуждения таких интимных вопросов, наоборот, они смущаются куда меньше парней и даже готовы развивать обсуждение, заводя его в какие-то уже совсем непонятные простому мальчугану дебри.

Это вдохновляло. Это настраивало на фривольный лад. Если уж девочки всё знают и понимают, значит, прав Венька, когда говорит, что им нравится процесс, может быть, даже больше, чем юношам. Надо будет попробовать и как-нибудь подкатить к Галке из девятого «б». В кино ее, что ли, пригласить? С этого, вроде, начинают?..

Получилось так, что пока Юра размышлял о Галине, его самого пригласила одноклассница Марина — но не в кино, конечно, а на празднование собственного дня рождения. Москаленко-младший удивился: до сих пор девчонки не приглашали его на дни рождения. Он, разумеется, дал согласие, но пребывал в растерянности, поскольку не представлял себе, как это вообще будет, что нужно подарить имениннице и как себя вести на празднике.

Подумав, Юра решил обратиться за советом к родственникам. Смущение он уже научился преодолевать, а потому без труда обрисовал ситуацию сначала отцу, затем маме и под конец — старшему брату. Отец посоветовал купить в качестве подарка цветы и торт, мама — хорошую книжку, брат Сергей посмеялся и предложил купить в качестве подарка пластинку со свежим альбомом группы «Модерн токинг» — его только что выпустила кооперативная фирма грамзаписи «Синтез», которую основал Александр Кутиков, бас-гитарист из «Машины времени». Юра еще некоторое время поразмышлял, а потом, прикинув возможности своего, более чем скромного, бюджета, остановился на пластинке от фирмы «Синтез» — благо, стоила она всего четыре рубля.

И разумеется — промазал! Марина, что понятно, пригласила на свой день рождения не только Юру, но и десяток других одноклассников. Кто-то принес цветы и открытки, кто-то — книги, но больше всего Марина почему-то обрадовалась бутылке итальянского вина, которую припер недалекий Серков, и подшивке модных британских журналов, которую подарила одна из подруг. Грампластинку она приняла, но без малейшей благодарности — фыркнула и сказала, что этот альбом у нее уже есть на кассете, и вообще Томас Андерс и Дитер Болен — это пошлость, и немецкая «попсня» устарела, едва появившись на свет. Юра подумал, что надо бы обидеться и уйти, но не обиделся и не ушел — если сам облажался, то неча на подругу стрелку переводить. Впрочем, настроение было уже испорчено, все фантазии (а Москаленко-младший нафантазировал себе уже на полнометражную «смаковницу») испарились и пришлось вместо честного веселья и отдохновения изображать веселье и отдохновение.

Сначала перекусили. Салат «оливье», бутерброды с ветчиной, икрой и сыром. Потом Серков с ленцой сказал, что пожирать бутерброды без выпивки скучно, и все вдруг сразу воодушевились, и на столе — благо, родителей Маринкиных дома не было, — появились бутылки со спиртным, в основном — портвейн, но была и водка, и бутылка коньяка. Юра понял, что промахнулся во второй раз. Однако ему и в голову не могло прийти, что одноклассники так любят спиртное — сам он еще ни разу не пробовал и, в общем, пробовать не собирался. Зачем затуманивать себе мозги? Да и пьяницы выглядят глупо и отвратительно. Будешь пить, не станешь ни летчиком, ни космонавтом!

Юра сначала хотел даже отказаться, но Марина открыла принесенное Серковым итальянское вино и налила себе большой бокал, и Москаленко-младший понял, что будет выглядеть глупо. Не способствовало стойкости и испорченное настроение. В итоге Юра всё-таки выпил — Серков, подмигнув, наплескал ему водки. Водка Москаленко-младшему резко не понравилась. Он чуть не поперхнулся. В голове сразу зашумело, а Серков уже придвигал вторую стопку.

Поставили музыку. Юра предполагал, что Марина выберет что-нибудь медленное, танцевальное — например, Джо Дассена. Однако именинница поставила концерт новой рок-группы «ДДТ», о которой Москаленко-младший раньше даже не слышал.

Композиции «ДДТ» поразили Юру — на несколько минут он совсем потерялся в собственных ощущениях, позабыв, где он находится, — сидел дурак дураком, раскрыв рот. Резкий хрипловатый голос солиста не слишком привлекал, однако музыка и тексты били наотмашь — из них выпирала правда новой эпохи, жесткой и бескомпромиссной, порождающей чудовищ и героев; даже экстремальная «Алиса» выглядела на фоне «ДДТ» бледно. Особенно брала за душу одна песня под названием «Время». Неведомый солист с хрипловатым голосом пел:

Компания тем временем борзо напивалась, словно заправские алкаши на площади перед кинотеатром. Алкоголь способствовал раскрепощению, и когда Марина вспомнила, что у нее еще есть торт и фрукты в сливках, оказалось, что все уже расселись попарно, причем, Серков нацелился облапать конкретно именинницу. Еще час назад Юра такие поползновения воспринял бы в штыки, но теперь отнесся равнодушно: то ли водка подействовала, то ли «ДДТ», а скорее всего — он был еще сердит на Маринку за то, с каким презрением она отнеслась к его подарку. Серков, конечно, — урод, но была бы охота связываться!

Маринка отправилась на кухню за тортом, Серков вызвался ей помочь, и они надолго пропали. Москаленко-младший чувствовал, что пьян, — ему никак не удавалось сфокусировать зрение, комната плыла и раскачивалась в такт ударам сердца. «Пора, наверное, уходить, — подумал он. — Как бы не насвинячить...»

Тут он обнаружил, что к нему подсела Надька — одноклассница и подруга Маринки. Надька была толстенькая, рыженькая и некрасивая. Наверное, именно поэтому осталась в одиночестве — никто из приглашенных парней на нее, бедную, не позарился. Юра посмотрел на нее сурово: чего, мол, надо? — но отодвигаться не стал.

— Слышь, Юра, — обратилась Надька, жеманно улыбаясь, — а ты уже решил, куда после школы пойдешь?

— Я? В летное училище! — отозвался Москаленко-младший гордо. — Хочу быть летчиком!

— Да ты что?! — изумилась Надька. — Сейчас же другое главное.

— И что же у нас главное? — поинтересовался Юра.

— Бизнес теперь главное! — ответила Надька уверенно. — Я бы хотела замуж за пэра выйти!

— За кого? — обалдел Юра.

— Ты чего, не знаешь? — Надька недоверчиво покосилась на него. — Так теперь деловых называют... ну кооператоров. Политика экономических реформ — пэр. Здорово, правда?

— Вот уж не знаю, чем тебе... пэры нравятся, — Юра продолжал этот бессмысленный разговор, скорее, по инерции, чем по желанию. — Мне их, например, жалко — не нашли себе в жизни призвания, вот и мучаются со своими лотками и магазинами.

— Зато они богатыми будут! — заявила Надька. — А ты кем будешь? Солдафон! — в голосе ее было столько презрения, что Юре впору было пойти и удавиться.

Но Юра только хмыкнул.

— Всё в кайф, родная! — сказал он небрежно.

В тот вечер Москаленко-младший решил, что с «бабами» больше дел иметь не будет, как бы ему того не хотелось. Он, конечно, преувеличивал. Впереди его ждала не только большая жизнь и интересная работа, но и настоящая любовь.