"Звезда" - читать интересную книгу автора (Первушин Антон Иванович)

В приют Юрий Москаленко вернулся к полуночи.

Надежда нервно подпрыгивала на крыльце, хотя уже знала, что он едет.

— Ты герой сегодня, старший! — одобрительно сказал одноногий охранник.

— Чего ж ты их пускал, уродец? — Москаленко был зол и на себя, и на весь этот мир, поэтому грубить не боялся.

— Извини, старший, херня вышла, — тут же повинился охранник. — Свой же, вроде, парень. Тоже, понимаешь, покалечился на службе. За Родину пострадал. Кто ж знал?

— Может, он не на службе покалечился? Может, ему кореша глаз выдавили?

— Может, конечно, — понурился охранник.

— Ладно, живи, — разрешил Юрий и пошел к Надежде.

Увидев Москаленко, она побежала навстречу и порывисто обняла. Прижалась.

— Молодец! Какой же ты молодец, Юра!

— Да ладно, — Москаленко было приятно, но виду он решил не подавать. — Ничего особенного.

— Да мне уж звонили. Уже всё рассказали. В тебя стреляли! Что ж ты под пули-то полез, дурак?! Я же просила тебя!

Всё-таки женщины обладают рядом уникальных, присущих только их полу, способностей. Одна из них — мгновенная смена настроения. Только что Надежда обнимала Юрия и, надо думать, готова была целовать, но тут же он увидел яростное сверкание глаз и чуть не заработал по физиономии. Пришлось уйти в полный отказ, и всё отрицать.

— Да никто там не стрелял. Врут они. Пугач был. Но у меня за спиной рота спецназа стояла.

Кое-как Надежду удалось успокоить. Они вошли в холл и снова достали электрочайник. К ним с этажей спустились воспитательницы дежурной смены. Послушали рассказ Надежды, поцокали языками, повздыхали и потихоньку ретировались.

Юрий и Надежда остались вдвоем. Москаленко понял, что момент настал. Оттягивать бессмысленно, и он спросил:

— Надя, ты можешь мне ответить на один вопрос. Он не очень важный. Просто вопрос.

— Могу, конечно. Задавай.

— А вот скажи, если бы у тебя был любимый человек, космонавт, а потом его уволили бы из Отряда и не дали бы слетать в космос, ты продолжала бы его любить так же, как прежде?

— Тебя увольняют?! — вскинулась Надежда.

— Я не о себе говорю. Это гипотетическая ситуация. Но мне нужно знать твое мнение по этому вопросу.

— Глупость гипотетическая! — резко высказалась девушка. — Человека любят не за то, что он космонавт или слесарь, а совсем за другое. Если речь идет о настоящей любви.

— А если бы он изменился после этого? Стал бы нелюдимым? Запил бы, как отец Пашки?

— Уж пьющего точно любить нечего, — отрезала Надежда. — Много чести!

— Хорошо. Уже ближе. А если бы ты знала, что он на самом деле космонавт, что он остается в Отряде, но никогда и никому нельзя будет рассказать об этом? Нельзя будет сказать даже матери: я люблю и любима космонавтом.

— А любима космонавтом — это правда? Это входит в условия твоей игры?

— Да.

— Тогда какая разница?

Москаленко вздохнул с облегчением. Ответ был получен.

— Спасибо, — поблагодарил он.

— И это всё? — сухо осведомилась Надежда.

— А что еще? — встрепенулся Юрий.

— Это и в самом деле был мысленный эксперимент? Или некое зашифрованное послание бедной девушке?

Она была права. Он вел себя по-свински.

— Знаешь, — сказал Юрий, — я ведь совсем не умею говорить комплименты. Я и не догадывался, что мой вопрос можно истолковать двояко. А теперь ты спросила, и я подумал: а почему нет? Может быть, это и есть послание от меня к тебе. Только я слишком зашифровал его. И сам запутался в шифре. Любима?.. Я еще не знаю. Так мало времени, черт!.. Но я потрясен. Я захвачен тобой. И я буду приходить сюда, пока окончательно не пойму, почему я потрясен и захвачен... И пока ты будешь принимать меня...

Они посмотрели друг на друга.

Молча и долго смотрели.

— Смешно, — сказал он.

— Смешно, — сказала она. — Когда одна и та же мысль приходит двум людям одновременно — это смешно.

— Мы взрослые люди, — сказал он. — Можно времени не терять.

— Дети спят, — сказала она. — А вдруг кто-нибудь проснется? Или позвонят?..

— Пять часов утра, — сказал он, — это самое время для сна. Никто не позвонит и не проснется.

— А где? — сказала она.

Он помедлил.

— Давай по-студенчески? — сказал он.

— Давай, — сказала она.

Они встали и пошли обнявшись. И заперлись в душевой комнате...