"Последний переход" - читать интересную книгу автора (Самойлов Андрей, Глуховцев Всеволод)

Через пять минут путники стояли на крутом берегу, молча глядя на то, как мимо них быстро катит мутные воды неширокая, но быстрая, норовистая таежная река.

Забелин поджал губы, растянул их в неопределенную гримасу.

— М-да... — промычал он, и всем стало ясно, что как штурман он признает свою капитуляцию.

— Ну и?.. — с невинным видом осведомился Аркадий.

— Что ну? Баранки пальцем гну... Никаких других водных преград, за исключением безымянного ручейка, в округе не предвидится. А река Кара-су должна быть, по меньшей мере, километрах в десяти сзади нас. Вот такая ворожба по этой карте.

— Дела... — протянул Семен и присел. — Пока что требуется перекурить, пораскинуть мозгами.

— Да чего думать-то, — скривился Виталий. — Мудрецы! Ведь вариантов-то всего три: поворачивать назад, переплывать на тот берег или плыть. Вот и все!

Павел, Аркадий и Егор молча переглянулись. Опять Виталий был прав, как Сократ. И не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы выбрать из трех вариантов один.

Княженцев посмотрел почему-то на Семена. Тот цыкнул струйкой слюны сквозь зубы, пожал плечами.

— Конечно. Я за. Река — та же дорога, куда-то да выведет.

— Разумно. — Павел усмехнулся. — Ну а раз так, тогда — большой привал, с костром. Вещи в кучу, и все на поиски топлива. Сухие ветви, лесины, поленья — это я для тебя, князь, как для дилетанта. Все пойдет. Даже шишки. Их тоже можно. Ну, вперед!

Через полчаса костер весело горел, сухие смолистые ветки полыхали бойко, с потрескиванием. За приготовление харчей Павел взялся сам, сказал, что никому это дело не доверит. Он влил в котелок один баллон воды и всыпал в него три пачки вермишелевого концентрата... Нашлись и маленькие конвертики со специями, и пакет с сушеными овощами. Скоро в кипящей гуще аппетитно замелькали морковка, кукуруза и горох. Егор вспомнил про болгарскую фасоль.

— Давай, — согласился Павел. — Вали до кучи, хуже не будет.

На чистом воздухе варево показалось восхитительно вкусным. Пашка и это дело знал: вроде бы немного сварил, однако ближе к дну котелка стала ощущаться сытость, и последние ложки шли уже с трудом.

— Уф, — сказал Семен, сытно рыгнув, — после такого обеда только на боковую.

— Ну, на боковую не на боковую, а отдохнуть, да чайку попить — самое то, — заявил Павел. — Котелок вымоем, да и вскипятим, дело простое. Жорж, ну-ка ты там подкинь веточек... Самому молодому — мыть котелок! Кто у нас самый молодой?

Егор отчего-то подумал, что это Виталий, но неожиданно таковым оказался Семен — двадцать семь лет!

Бог весть, как другие, а Княженцев долго приходил в себя от очередного сюрприза. Одиннадцать лет разница с Аркадием! А выглядели они даже не ровесниками, Кауфман казался просто юношей по сравнению с куда более молодым товарищем.

«Чудно, — подумал Егор. — Совсем чудно...»

Вернувшись с чистым котелком, Семен сообщил:

— Еще бы разок надо сполоснуть. Вода мутная, с илом.

Павел экономно ополоснул котелок.

— По стакану на рыло, — предупредил он всех. — Князь, ты огонь блюдешь?

— Как честь смолоду!

Эта острота дошла почему-то до одного Виталия. Он разинул рот в смехе, поддержал аспирантский юмор, и очень скоро выяснилось, что идиому «беречь честь» он понимает в самом грубом смысле.

— ...Слушай, а ты сам-то когда мужиком стал? — допытывался он у Егора. — Сколько тебе лет было?

Княженцев был совсем не ханжа, даже наоборот. Любил шуточки с легким цинизмом; но вот тупую пошлость терпеть не мог. А Обносков именно это приятное свойство и начал демонстрировать. Да с удовольствием, со смаком, с гоготом — похоже, предмет разговора вызвал в нем что-то такое, что у более утончённых натур называется вдохновением.

— А я вот в первый раз, — разоткровенничался он, — так мне восемнадцать было... смех! А этой бабе где-то уже под тридцатник, ха-ха! Свежатинки захотелось!

Егор демонстративно отвернулся, но Виталий и не думал останавливаться, словесный понос пошел потоком, однако Забелин нашел способ заткнуть его.

— Эй, товарищ боец, — сказал он. — Если ты и дальше будешь такие разговоры разговаривать, придется тебе в чай брому добавлять. Действует как из пушки! Полгода ни об одной бабе не вспомнишь.

Виталий обиделся и замолк. Егор подбросил веточек в костер:

— Поддадим жару. Долго греется.

Чай получился не просто в меру крепкий, но и изумительный на вкус, с дымком, даже с хвойным привкусом — чудо! Никогда такого чая Егор не пробовал. Он аж разомлел, посмотрел вокруг другими глазами — и словно только что увидел всю эту прелесть дикой природы, таинственную даль таежной реки, бесконечность этого мира — бог мой, как же он не замечал этого раньше!..

— Слушайте, — произнес он искренне, — а ведь в самом деле-то... как здорово здесь! Честное слово, не думал, что так будет.

Забелину эти слова очень пришлись по душе.

— Я говорил — благодарить станешь. Это еще не диво, а вот пойдем по реке — там еще и не такое увидишь!

— Это точно. — Кауфман улыбнулся. — Ну, попили? Давайте разворачивать лодки.

У него лодка оказалась огромной, как крейсер, притом, что в свернутом виде места она занимала немного.

— Ничего себе, — с удивлением произнес Егор, разглядывая это чудо. — Дредноут какой-то. Хоть в океан плыви.

— Хорошая вещь, — подтвердил Аркадий. — Надежная.

— Импортная?

— Немецкая.

— С исторической родины? — Егор засмеялся.

— Вроде того, — вскользь улыбнулся Аркадий.

— Слушай, а ты по-немецки... как?

— Да никак. Учил английский, а наш немецкий, в смысле язык местных немцев... ну, это такой реликт, из восемнадцатого века.

— Эй, филологи, — вмешался Забелин, — хорош трындеть. Качать давай, берите насосы.

Качать пришлось долго; вначале этим занялся Егор, а когда запыхался, передал эстафету Семену. Тот взялся сперва бодро, но что-то очень уж быстро выбился из сил.

— Ох, мужики, — сознался он, — чего-то трудно... В сон клонит, сил нет. Жрать меньше надо, что ли?..

— Поплывем — в лодке покемаришь, — посочувствовал ему Аркадий. — У тебя и в самом деле вид усталый.

— Да и не говори... Виталя, покачаешь малость? Ты того... не серчай, я чего-то не в форме.

Виталя буркнул что-то не очень приветливое, но за насос взялся. Потом его сменил Пашка, за ним к насосу подошел Аркадий... Лодка начала обретать какие-то формы; полунадутая, она стала походить на дохлого дельфина... Потом за насос снова взялся Егор. Кауфман предупредил его:

— До упора не надо, пусть чуток подспущенная будет. На солнце разогреется — сама надуется до нормы.

Через шесть-семь минут лодка была готова.

— Ну, вот и ладушки, — одобрил Пашка. — А с моей управимся быстро.

Не сказать, что так уж быстро, но с лодкой Забелина управиться было все-таки полегче.

— Товарищ капитан шестнадцатого ранга! — крикнул Егор Пашке, который отошел отлить к ближайшей елочке. — Флот к спуску на воду готов!

— Вольно, мичман, — важно сказал Пашка, застегивая на ходу ширинку.

Обстановка вообще сложилась на берегу самая приятельская и деловая. Работали споро и весело: спустили лодки, закрепили их, стали загружать. Павел распорядился составами экипажей:

— Мы с князем на моей лодке, остальные с Арканом! Другие мнения есть?

Других мнений не было. Аркадий и Павел распределили груз так, чтобы зафиксировать устойчивый центр тяжести, взяли вёсла.

— Н-ну, — с особенной интонацией произнес Забелин, — ни пуха ни пера?

— К черту! — выкрикнул Виталий и почему-то громко загоготал.

«Дебил», — неприязненно подумал Егор.

Павел оттолкнулся от берега, схватился за весло. Несколько сильных гребков — и течение подхватило, понесло лодку.

Странное ощущение, никогда Егор не испытывал такого: сидеть на резиновом днище было все равно что сидеть на волнах. Как живые колыхались они под задницей!.. Мелькнула дурацкая мысль — наверное, нечто похожее может быть, если лететь на ковре-самолете... А вообще — здорово!

Так Егор и сказал Павлу.

— А то! — довольно пропыхтел тот, энергично работая веслами. — Я говорил — благодарить будешь. Памятник мне дома поставишь!

— Ага. Бюст, — откликнулся Княженцев. Он крутил туда-сюда головой — озирал лесные берега.

— Нет уж, ставь полный! С руками, ногами...

— И всеми прочими анатомическими подробностями, — подхватил Егор. — Стоит статуя в лучах заката!..

Они какое-то время потешались, потом Павел крикнул:

— Эй, на линкоре! Как дела?

— Плыве-ом! — до петел голос Семена.

Лодка выплыла на середину реки. Пашка ловкими движениями весла выровнял судно носом по течению.

— Ну вот, — сказал он. — Теперь само понесет... Дистанцию держи, Аркан! — крикнул он. — Метров пятнадцать!

— Есть, командор, — донеслось с большой лодки.

Прищурясь, Егор постарался рассмотреть, что там происходит.

Увидел Аркадия, бейсболку Виталия... А Семен где?.. Ах да, наверное, поспать пристроился. Да уж, отдохнуть ему не мешало бы... Это, возможно, от смены часовых поясов. Бывают люди, чувствительные к временным перепадам... да... А хорошо-то здесь, правда... хорошо как...

— Князь! Эй, князь!

Егор испуганно вздрогнул.

— Что такое?!

Пашка, дурак, хохотал.

— Клюешь носом! Мне на борту спящие красавцы не нужны!..

Егор огляделся кругом.

В самом деле, незаметно подкрался сон, а от Пашкиного окрика Княженцев резко подскочил, аж сердце зашлось.

— Фу ты, — пробормотал он с неудовольствием. — Что за хреновина...

Но все было, как прежде, ярко светило солнце, поблескивала в его лучах река, высились по берегам бескрайние леса.

«Странно, — проплыла мысль. — Оба берега крутые?.. Вроде бы один должен быть крутой, другой пологим... а если крутые оба?..»