"Последний переход" - читать интересную книгу автора (Самойлов Андрей, Глуховцев Всеволод)

Егор сидел в луже и молча смотрел на мокрого Пашку, который ответно и тоже молча смотрел на Егора, круглыми обалделыми глазами.

Ситуация была вообще-то не очень смешная: Егорова задница и ноги обретались в лодке, как в ванне, а сам философ был мокрый весь, до нитки в буквальном смысле слова... Но все-таки его разобрал смех, и разбирал все пуще и пуще, так что Княженцев удержаться не мог. Он хохотал до икоты, потому что вид Пашки, с волосами, облепившими голову, как резиновая шапочка, с ушами торчком, открытым ртом и остановившимся взором... Ну, словом, никогда Егор такого не видывал.

Павел вытер мокрой ладонью мокрое лицо и отплюнулся.

— Ржешь, князь? — произнес он. И еще раз сплюнул: — Правильно. Что еще делать в таком случае...

Он обернулся ко второй лодке.

— Эй, на борту! Как вам такое нравится?..

А там творилось нечто странное.

Егор это сразу понял, как взглянул туда.

Там суетились. Аркадий с Виталием взмахивали руками, сильно раскачивая лодку, она даже повернулась под углом к течению. А они бестолково тыкались туда-сюда, совались руками куда-то вниз, и вообще видно было, что они растеряны и не знают, что делать.

Если растерянности можно было ожидать от Виталия, то почему так вел себя Аркадий?!

И еще вот что — куда делся Семен!!!

Видно, это понял и Пашка. Он крутнулся на месте так, что чуть не опрокинул лодку.

— Эй! — заорал он тревожно. — Что там у вас?! Что случилось?

Пауза. Потом Аркадий повернул бледное лицо к Павлу с Егором.

— Беда, Паша! Тормози.

— Т-твою мать... — Пашка метнулся к веслам, не сразу схватился за одно из них, матюгнулся. Ухватив-таки, начал торопливо выгребать против течения.

Расстояние между лодками стало быстро сокращаться.

Но и так ясно было, что Семена в лодке нет.

— Беда, мужики, — повторил Аркадий. — Семен пропал! Нет его.

— Как нет? — начальственно выпрямился Пашка. — Как это нет?!

Он это сказал по инерции, ибо сам видел, что их товарища в лодке нет. А как его не стало — вопрос глупый, и самому Пашке это было ясно как дважды два.

— А ты не видишь — как нет? — сдержанно сказал Аркадий. На скулах его выступили желваки. — Физически. А где он духовно — я тоже не скажу. В зависимости от того, как жил. Либо там, — Аркадий ткнул указательным пальцем в небо. — Либо там, — и показал пальцем вниз.

Лодки мягко толкнулись бортами.

— Извини. — Пашку качнуло, он схватился за борт. — Извини, — смущенно шмыгнул носом, — глупость, конечно.

Аркадий с Виталием были такие же мокрые и очумелые, как и приятели-одноклассники.

— Как это случилось? — негромко спросил Егор.

— А черт его знает!

Козырек бейсболки Виталия повис, как клюв у утконоса. В глазах стояло полное непонимание.

— Так. — Павел пришел в себя. — Гребем к берегу, будем разбираться.

— Как гребем! — вскинулся Виталий. — Человек пропал! Искать...

— Член свой в штанах ищи! — рявкнул Забелин так, что Егор вздрогнул. — Какого... Какого, мать твою, искать, когда течение нас несет! Думай башкой!

— Давай к берегу, — коротко сказал Аркадий.

В четыре весла ударили к берегу, правому, от которого отчалили. Виталий бессмысленно причитал и сквернословил.

«Вот те на...» — просквозило у Княженцева в голове, и тут же он вспомнил свой разговор с тетей Раей. Лешие, водяные... Вот тебе и деревенская болтовня!

Берега достигли быстро. Егор выскочил на глинистый откос — совершенно сухой! — закрепил лодку швартовом за корягу, другую лодку прочно зацепил за первую.

Убедившись, что лодки закреплены надежно, вылили из них воду и вскарабкались по откосу на неширокий горизонтальный уступ.

— Ну, твою мать... Весь мокрый! Как обоссали! — выругался Павел.

— Сушиться надо. — Егор поморщился. Мокрые джинсы препогано натирали кожу в паху, приходилось ступать, как ковбою, в раскоряку.

— Ладно, — бросил Павел, повернулся к Аркадию: — Как это случилось?

— Понятия не имею, — Кауфман обеими руками пригладил волосы, высморкался наземь. — Убей, не понимаю. Плыли, плыли, все нормально. Он, — Аркадий кивнул в сторону реки, — говорит, дескать, покемарю я, сил нет. Я ему: да ради бога... Пристроился он возле рюкзаков, вижу — задремал. Ну, хорошо. Плывем дальше. И тут вдруг эта напасть. А как она исчезла... так, собственно, и Семен исчез с ней вместе. Вот такая картина происшествия.

— Да, — сказал Пашка и бессмысленно огляделся. — И вы не слышали ничего... крика там, всплеска?

Аркадий только криво усмехнулся, да Павел и сам понимал нелепость таких вопросов, просто так уж спросил, для очистки совести.

— Мать твою так! — воскликнул Павел с досадой. — Ну не вознесся же он на небо!

Егор, чертыхаясь, сел на траву, начал стаскивать обувь. Аркадий с Виталием угрюмо молчали.

— Слушайте, коллеги. — Княженцев снял кроссовки и взялся за джинсы. — Как говорят в Одессе, не трясите воздух бесплатно. Сейчас я вам кое-что любопытное расскажу.

И рассказал — то, что услышал от Раисы. А закончил так:

— Теперь мне кажется, что она знала, о чем говорит. Это вовсе не бредни.

Пашка хмыкнул — то ли недоверчиво, то ли с интересом.

— Да уж! Феномен, что и говорить... Ладно, давайте-ка вещи сюда, сушиться будем, а уже параллельно и думать будем.

Раздевшись до трусов, Егор заковылял за сучьями и шишками. Здесь почему-то сухих сучьев оказалось немерено, и Княженцев за один раз приволок целую охапку.

— О, — одобрил Забелин, — отлично. Наломай помельче, чтобы жар был равномерным... Так ты говоришь, места тут с причудами?

— Не я. Продавщица говорила. Уроженка здешних мест.

— Ну да... А в чем это выражается?

— Вот те раз! Ты что, не видел, в чем это выразилось? Ты когда-нибудь, за всю свою жизнь что-нибудь подобное видел?

— Я видел, — вклинился в разговор Виталий. — В Забайкалье. Как шваркнул ливень! Неба не видать. Сплошная стена воды!

Егор сдвинул брови.

— А когда это было? Весной, летом?

Тут Виталий глубоко задумался.

— Да как когда... Не помню точно. То ли весной, то ли летом...

— То ли осенью...

— Может, и осенью...

— Вы, товарищ рядовой, — раздраженно проговорил Павел, — если у вас голова, как унитаз, где ничего не держится, заведите записную книжку, или...

— Или лучше две, как у меня, — закончил за него Аркадий. — Спокойно, спокойно, не надо ссориться, горячие русские парни. Давайте-ка попытаемся все проанализировать.

— Это ты, — Павел поджег скомканную бумагу, — анализируй, холодный немецкий парень...

Костер заполыхал вовсю. Забелин поворошил его длинным сучком.

Аркадий задумчиво покивал головой.

— Попробую... Конечно, загадки должны объясняться максимально просто, согласен с этим. Но это в том случае, если все события текут в привычном режиме. А уж если происходит что-то необычное, то тут обычная логика перестает работать.

— Черт... — тоскливым голосом произнес Виталий. — Телефон вырубился... Намок, что ли.

Егор полуобернулся: Обносков сидел на траве и без толку давил кнопки своего мобильника.

— Слышь, Павел, — спросил он, не поднимая головы. — А как твой агрегат, работает?

— Он у меня в чехле. — Пашка усмехнулся с видом какого-то превосходства. — Влагонепроницаемом...

Сказав это, он почему-то обернулся к своим вещам. Усмехнулся вновь, повернулся и тут же опять отвернулся, словно что-то там не давало ему покоя.

— Что там у тебя такое? — спросил Егор.

— Потом, — неясно ответил Павел и вернул разговор к центральной теме: — Так ты говоришь, обычная логика не действует?

— Очевидно, так, — Аркадий пожал плечами.

— Так. Ну а ты, философ, что скажешь?

Егор сказать ничего не успел, потому что Виталий в сердцах откинул свой телефон в сторону и выкрикнул:

— Ну, чего вы бодягу какую-то разводите! Делать что-то надо!

Павел не на шутку рассердился:

— Ну, твою мать! Что делать?! «Что-то!» — передразнил он. — Ну, делай что-то! Делай! Можешь нырять. Можешь рыбой обернуться или раком — вот, давай, исследуй дно. Или птицей давай обернись — вот индюком, самое то! Взлети да просторы с высот огляди!

— Хорош, Пашка, — осадил его Аркадий. — Я тебя понимаю. Но ты и сам тормозни. Это не дело — орать, тут все на нервах.

Забелин примолк, губы сжались в тонкую линию. Посидел несколько секунд с таким мрачным видом, затем все же заставил себя кое-как усмехнуться.

— Ладно, — вымолвил он. — Извини, Виталик... Ни хрена теперь уже не сделаешь, это я вам говорю как человек не просто военный, но повоевавший. Если человек пропал на реке, то вариантов два: либо он утоп, либо нет. Во втором разе он когда-нибудь сам объявится. В первом — нет. Но в любом случае ничего от нас не зависит. Ни-че-го! Не знаю я, как там в Забайкалье, но нам повезло так повезло. Я правду говорю, — с неудовольствием добавил он, заметив на лицах кривые ухмылки, — никаких тайных смыслов. Это ж не ливень, это катастрофа! Я вот сейчас задним числом как вспомню — так и оторопь берет. По идее, всех должно было этим водопадом смыть! Так что легко отделались... А вообще, хорош болтать, давайте сушиться.

Вещи из рюкзаков вытряхнули, сами рюкзаки также подтащили поближе к углям. Пашка велел Виталию отправляться за новой порцией веток, и тот молча ушел. Аркадий сказал, что он тоже сходит за топливом, и направился в другую сторону.

Егор был хоть и философ, но человек наблюдательный, и он заметил, что Павел, покуда возился со своими вещами, что-то там перепрятал. Что? Княженцев подумал, что это спиртное. Ничего говорить он не стал — заметил и заметил, промолчал и ладно. К тому же ему в голову пришла другая мысль.

— Слушай, Пабло, — сказал он. — А может, позвонишь, сообщишь о ЧП? Дело-то не шуточное.

— Не спорю, — согласился Павел, тщательно раскладывая одежду. — Только вот звонить не имеет смысла.

— Почему это?

— Да потому это! Ну что объяснишь по телефону за триста верст? И чем они помогут?.. Ну, то-то и оно. А что вообще касается юридической стороны дела, то я об этом, естественно, и сам думал.

— Надумал что-то?

— А как же. По карте ближайшая деревня — недалеко, часа два-три...

— Ну, мы уже сегодня с картой один раз дали дрозда!

— А хоть бы и так. Что это, собственно, меняет? Будем плыть, пока не встретим какой-нибудь очаг цивилизации, мать его. А там должны ведь быть какие-то коридоры власти, их мать тоже! Сельсовет там, или еще какая ни на есть богадельня... Но впрочем, ты прав, звякнуть надо. Таньке-то обещал... Переверни штаны, я позвоню пока.

И Павел сунулся к своим вещам. Егор же занялся переворачиванием Аркашкиных джинсов, чуть не уронил их на угли, матюгнулся.

Появился Виталий с огромной охапкой хвороста, свалил его кучей подле костра.

— Видал? — спросил со значением.

Княженцев глянул на кучу, подумал, что подвиг не велик, однако вслух сдержанно похвалил:

— Молоток.

Виталий, кажется, хотел что-то сказать, но не успел, поскольку тут раздался голос Павла. И голос этот был озабоченный.

— Однако, мужики... — протянул Забелин.

— Что? — обернулся Егор.

— Ха-ха, — без смеха ответил Пашка. — Как выражаются наши младшие братья по разуму, янки: я не думаю, что это хорошая идея... Я вот тоже не думаю, что это хорошая идея, но мой телефон не работает.

И продемонстрировал табло телефона с надписью «Нет сети».

— Первый раз такое, — промолвил он грустно.

Из еловых зарослей появился Аркадий, также с охапкой веток.

— Как мои портки? — спросил он, видя свою амуницию распяленной на траве.

— Коптятся. — Егор усмехнулся.

Это словечко, видимо, вызвало у Виталия рыболовные ассоциации.

— Слушайте-ка, — оживился он. — Может, удочки побросаем пока?

Пашка поднял голову, оценивающее обозрел реку.

— Можно, — вынес он вердикт. Кивнул Егору: — Пошли, князь. Порыбачим, посмотришь, что это за штука — рыбалка.

Княженцев отказался. Рыбная ловля всегда казалась ему занятием, рассчитанным на субъектов, чья нервная система отмерла за ненадобностью, вместе с головным мозгом... Не пошел удить и Аркадий.

— Не люблю, — коротко сказал он. — Да и за костром кто-то должен смотреть.

Павел с Виталием долго собирали какие-то свои рыбацкие манатки, потом спустились к воде. Слышно было, как они о чем-то там неразборчиво переговариваются, затем утробно булькнуло упавшее в воду грузило.

Егор пощупал раскинутые джинсы.

— Сырые, черт, — сказал он.

— Подкинь дровишек, — посоветовал Аркадий.

Сделали так. Сухие ветки радостно вспыхнули, затрещали, закорежились на углях.

— Послушай, Егор... — Кауфман понизил голос. — Скажи, пожалуйста, что ты обо всем этом думаешь?

Княженцев поморгал.

— Трудно сказать... А ты?

Аркадий сделал маленькую паузу, прежде чем спросить:

— Скажи, в поезде ничего странного ты не заметил?

Этот вопрос заставил Егора усмехнуться еще раз.

— Заметил, — сознался он. И рассказал о случае со спичками. Да и вообще с Семеном...

— Вот! — воскликнул Аркадий приглушенно и обернулся. — Вот именно. Семен! С ним начало твориться неладное еще задолго до того... Согласен?

— Есть резон, — спокойно произнес Егор. — Скажи, а ты что... не хочешь, чтобы они слышали наш разговор?

— Чтобы Виталий не слышал, — еще тише ответил Аркадий.

— Почему?

Аркадий дернул уголками рта.

— Пока не скажу. Сам не знаю.

Егор пожал плечами.

— Дело, конечно, твое... А у тебя что, тоже нечто странное в поезде было?

Аркадий как бы замялся:

— Похоже, что да.

— Уточни.

— Уточнить не просто. Это довольно смутно... Сон какой-то странный; точнее даже не сон — не картинки то есть, — а какая-то тревога. Мрак, клубящаяся тьма. Будто бы это обступает меня со всех сторон... Обступало, но я вырвался.

— И то уж хорошо, что вырвался, — улыбнулся Егор.

— Я тоже так думаю. Вырвался и проснулся. Думаю: вот, черт возьми, этакая дрянь приснится... Встал, пошел в сортир. За окнами темень, все спят, весь вагон. Зашел я в сортир, сделал дело, ручку повернул, чтобы выйти, а дверь не открывается. Ну, думаю, спросонья фиксатор не повернул. Смотрю: а он стоит на «открыто». Я дверь еще раз дернул — она как будто поддается, и в то же время нет, будто ее кто-то придерживает снаружи. Я еще сильнее дернул — то же самое... — Аркадий прервался, покачал головой. — Надо сказать, мне малость не по себе сделалось. Что за дела? Повернул на «закрыто», дернул — да, закрыто. Вновь на «открыто», дернул — та же штука, словно кто-то мешает. Тут, признаться, мне стало жутковато, остановился. Перестал дергать. Стою, вслушиваюсь. Вагон мотается, колеса по рельсам стучат, вроде бы за дверью ничего не слышно. Ну, постоял я полминуты, взялся за ручку...

— И тут она легко открывается, как в сказке, — закончил в тон рассказчику Егор.

— Совершенно верно, — сказал Аркадий, даже не улыбнувшись.

— И никого за дверью не было?!

— Абсолютно, — подтвердил Кауфман. — Спящий вагон, ни одного бодрствующего объекта.

— А в тамбур ты не заглянул?

Аркадий усмехнулся.

— Побоялся. Поверишь?.. Подумал об этом, но не стал. Пошел к себе...

Он не успел договорить, потому что тут, как чертик из коробочки, появился Пашка со спиннингом в руке. Вид у него был злой.

И выругался он неприлично.

— На... ... ...!! Дурак!

— Кто? — искренне удивился Егор.

— Да я, кто же еще. Других у дурака дел нет — пошел рыбу ловить! Вот уж действительно, нашел, кого слушать!

Не прекращая самокритику, он сунулся к своим вещам, словно бы проверял что-то.

Здесь появился и тот, кого сдуру послушал Забелин. Выражение его лица было крайне недовольным и обиженным — похоже было, что, прежде чем подняться наверх, Пашка сперва высказал напарнику свои созревшие после рыбалки умозаключения.

— Не клюет ни хрена, — пожаловался он, подойдя к костру. — Что, блин, за место такое!

— Место, положим, и впрямь замысловатое, — с неуловимым сочувствием сказал Аркадий.

Виталий присел у костра.

— Да уж... — протянул он. — Если уж люди пропадают неизвестно куда...

Павел проверил одежду. Повеселел немного:

— Сохнет отлично, скоро тронемся.

— А если нас еще один такой дождичек накроет? — Егор ухмыльнулся.

— Ты предлагаешь здесь сидеть? — скосился на него Пашка.

Княженцев только плечами повел, ссутулился.

Пашкино «скоро» оказалось не таким уж скорым. Солнце уже перевалило зенит, тени укоротились и вновь стали удлиняться... Жара усилилась, накаленная за день земля начала отдавать тепло снизу. Видно было, как над дальним перевалом дрожит, призрачно переливаясь, горячий воздух. Здесь же, у костра, под елями, он казался насыщенным запахами дыма, смолы, хвои и реки — вольный, неспокойный, с диковатым ветром воздух бескрайнего, как океан, изменчивого мира.

Княженцев залюбовался видом, но тут Пашка бесцеремонно ткнул его пальцем в бок:

— Эй, герр профессор! Подъем.

Егор откашлялся.

— Замечтался.

— О чем?

— Ну... трудно сказать. Просто сидел, смотрел... Красиво.

На миг вспомнились свои странные видения на пути к реке; не забыл Егор и рассказ Кауфмана о снах в поезде — явная схожесть этих двух событий, конечно, не прошла мимо внимания философа, но пока он не стал обнародовать её.

— Да уж. Ну, туши костер, да поехали.

Погрузились быстро, отчалили, поплыли.

— Дистанцию держим небольшую, метров пять! — крикнул Павел.

Аркадий в ответ махнул рукой — понял, дескать.

Забелин оглянулся, подправил курс.

— Хорошее течение. Если так идти будем, часа через два будем в деревне... Кстати, — он натянуто улыбнулся, — деревня называется Метеля. Занятное название, правда?

Княженцев улыбнулся тоже, но ничего не сказал. Он отклонился вправо, чтобы взглянуть на большую лодку, как там дела. Взглянул и убедился, что дела там в порядке: Аркадий с Виталием на месте, плывут и, кажется, о чем-то переговариваются.

После этого Егор посмотрел по сторонам. Ничего нового. Все то же. Густо поросшие еловым лесом склоны... вот только двигалась лодка гораздо быстрее, чем в прошлый раз.

Он сказал об этом Пашке.

Тот осмотрелся.

— Пожалуй, — согласился он. — Мне и самому так показалось... а теперь-то вижу, что не показалось.

— Этак мы до деревни твоей мигом долетим.

— Не моей... А то, что скорей доберемся, это может быть. Там река должна делать изгиб, и такой каменный выступ... утес...

Забелин умолк.

— Ты что? — удивился Егор, поднял взгляд и увидел, что его друг, повернув голову смотрит вперед. И сам он тоже поднял взгляд — и увидел скалистый утес с одинокой сосной наверху, резко выдающийся от левого берега, и крутой поворот реки.