"Эссе об Амеpике" - читать интересную книгу автора (Калановская Н)

Часть вторая

Ситуация, в принципе, не изменилась — Бруклин, русская фирма, друзья из России. Разве что удалось немного поездить по Штатам (достаточно, чтобы понять, что NY является совершенно отдельно стоящим городом, иногда — некоторой гиперболой даже не столько собственно американской жизни, сколько представлений о ней всего мира). И еще — зная, что я не одинока на поприще попытки понимания местной жизни, обратилась к классикам Ильф и Петров, Маяковский, Эренбург, Довлатов, Вайль и Генис. Последние очень умные люди, жаль, что пишут в основном про NY, поскольку тут живут. И к их мыслям, особенно про рекламу, я еще вернусь. При чтении писателей начала века потрясает сознание, что "уже тогда все было". И, хотя "стандартный завтрак номер 2" (по Ильфу и Петрову — сейчас, конечно, это все называется более красиво, типа "гамбургер"), одинаковый по всей Америке, вызывает насмешки, да и завтрак-то невкусный — но распространенный стандарт уже в 30-ые годы включал и дороги по всей стране, и электричество и водопровод в пустыне. Причем — во время Великой Депрессии и без всяких слов о благе человека, а просто — стандарт жизни, о котором специально задумываются разве что приезжие. (На всякий случай делаю оговорку — это не связано напрямую с уровнем жизни населения, который тогда был весьма низким — поэтому люди и шли на государственные работы типа строительства дорог.)

Кажется, еще не написана книжка об обманутых ожиданиях эмигрантов не в глобальном смысле, не то, что, оказывается, "мы здесь никому не нужны", "надо знать язык", "надо иметь профессию" и т. д., а — в смысле светлого образа Америки как торжества логики, или справедливости, или еще чего-нибудь — в противоположность окружающей грязи, хамству и прочему. Другая сторона земли — с ковбоями, джазом, жвачкой, компьютерами всегда была немножко сказочной. А потом выясняется, что: — в магазине тебя могут обсчитать и обвесить. Обхамить — вряд ли, а обмануть — запросто — на улицах после дождя бывают лужи — в полиции попадаются придурки с комплексом неполноценности — когда выпадает снег, каждый хозяин расчищает кусок тротуара у своего дома, весь снег с мостовой сгребается к обочинам, а что делается между расчищенными площадками — никого не волнует — страховые компании очень неторопливые — суетись сам — в госпиталях не торопятся обслуживать людей с бедной страховкой (то есть умереть им, конечно, не дадут, если надо, операцию сделают быстро, но сутки лежать с переломом — пожалуйста) — за прохождением денег по чекам и кредитным карточкам надо следить внимательно — если не хочешь платить лишнее — государственные чиновники никуда не спешат — не все телефоны-автоматы работают… и т. д.

Короче — люди, разве что другой уровень цивилизации (то есть с компьютерами и улыбаются). Я даже думаю, что многое из этого — не свойство людей, а свойство больших систем, какими являются многие системы в Америке — благо страна большая и богатая. В любой большой системе винтик не может, не должен и не хочет иметь о ней никакого понятия. В результате винтик работает на себя. В Штатах это заметно по росту бумажной работы и работы юристов (лоеров). Как уже говорилось, тротуары от снега чистят так себе, зато в газетах тут же появляются объявления: "Опытный юрист возьмется вести дело против домовладельца, у дома которого вы упали". Говорят, что здравоохранение безумно дорого и становится все дороже не из-за огромных зарплат врачей, а из-за денег, которые идут на бумажную работу по оформлению медицинских страховок и того, что врачи тратят на страховку в случае судебного процесса по иску о неправильном лечении. Подобные иски — миллионные, зарабатывают на них в основном опять же лоеры (не врачи, не пациенты). Управление ест очень много, и не обязательно — эффективно (крах еще одной американской иллюзии). Говорят, в любой достаточно большой фирме, где все ходят в галстуках и белых рубашках, существует железно выполняемый порядок подачи и согласования документов — так что любой самый мелкий вопрос требует нескольких дней и внимания многих людей. Говорят, что от такого порядка ни организованность, ни эффективность труда не повышаются. И это, как мне кажется, то, что сейчас серьезно угрожает Америке. А учитывая высокий уровень жизни и социального обеспечения, как следствие — дороговизну любого труда, официально осуществленного в Америке, становится ясным, почему даже здесь, в самой стране, не смотря на войну пошлин, магазины завалены китайскими, тайваньскими, японскими товарами. Интересна структура занятости населения: по данным переписи 1990 года на из 119 млн работающих

+ 16.9 млн специалистов (врачей: инженеров: ученых: учителей и т. д.)

+ 15.4 млн менеджеров (имеется в виду — с соответствующим образованием)

+ 16.5 млн — сфера обслуживания

+ 18.1 млн — торговая и техническая поддержка

+ 18.5 млн — административная поддержка (включая клерков)

+ 13.3 млн — ручная работа (особо точная и починка)

+ 17 млн — рабочие (включая транспортников)

+ 3.3 млн — с/х (фермеры плюс лесное и рыбное хозяйства)

То есть администрация в целом — 33.6 млн (более 28 %), столько же людей, непосредственно производящих материальные блага. И примерно столько же специалистов вместе с технической поддержкой.

Вторая серьезная угроза — от черных и испанцев. (По данным той же переписи на 249 млн населения: 30 млн черных (12.1 %), 7 млн азиатов (2.9 %), 9.8 млн испанцев (9 %), 2 млн индейцев (0.8 %). Самый большой темп прироста у азиатов — за счет китайцев, причем перепись охватывает только легальных эмигрантов.) Но не от того, что у них выше рождаемость, ниже культура и они "завоюют" Америку, а — от американского психоза на эту тему. Решив, как говорят, в 70-х годах, что белые исторически виноваты перед черными, американцы эффективно (как все, что они делают в национальном масштабе) бросились исправлять вину. Сейчас у них существует процентная норма (обратная той, которая была в России) — если в компании или учебном заведении не менее определенного процента составляют негры или латиноамериканцы, то учреждение имеет льготы от государства. На одно и то же место при прочих равных (на то есть даже закон в некоторых штатах) берут негра (кстати, это слово здесь — ругательное, их называют "черные" или, политически корректно, афро-американцы, как японцев и китайцев — "азиатскими американцами").

Таким образом, начинается дискриминация белых и поддерживается разделение рас — как бы официально признается, что черным нужна фора. Вообще здесь принято рассматривать человека в контексте его происхождения, социальной группы и национальности. И, соответственно, отождествлять себя с группой. Если студент, не сдавший экзамен, гомосексуалист — то его профессор дискриминирует сексуальные меньшинства. Недавнее сенсационное дело — женщина заявила, что негр вытолкнул ее из машины и уехал в неизвестном направлении с ее двумя маленькими детьми. Когда выяснилось, что женщина сама утопила машину со своими детьми, а всю историю придумала ее брат счел необходимым извиниться перед черной общиной Америки. Весь этот бред опасен еще и потому, что его трудно остановить (хотя сейчас пытаются), не будучи обвиненым в нарушении демократии. Хотя, по-моему, как раз сейчас она и нарушается и, кроме того, закладываются основы для будущих этнических конфликтов.

Возвращаясь к теме формальной организации и стандартизации — это действительно всюду. И на рабочем месте, и в местах отдыха. В походы люди здесь ходят в национальные парки, где проложены маркированные тропы определенной сложности, где выделены места стоянок, и, в принципе, в течение дня можно выйти к цивилизации — шоссе, бензоколонка, телефон, душ, Мак Дональдс. Это, конечно, противно (в том смысле, в котором противны американская вежливость, диваны в книжных магазинах, специальные ложки для грейпфрута и т. д.) — нет "дикости" в нашем понимании. Но это создает ощущение комфорта и безопасности и — привычности действия. Возможно, поэтому американцы так свободно, расслаблено и естественно чувствуют себя в любой точке мира и в любой ситуации. Не говоря уже о большом количестве государственных и волонтерских (добровольческих) организаций помощи и спасения (известный пример — телефон 911). Вообще все в Америке устроено как можно безопаснее. Когда детский сад гуляет, на детей одевают накидки, на которых написан адрес и телефон — а вдруг потеряются.

Известен формализм американского общения и символ его — широкая зубастая американская улыбка (принцип "keep smiling" — "держи улыбку"). Конечно, она, как правило, бессодержательна и безадресна. Но факт, известный из психологии — когда человек улыбается, даже принудительно растягивая губы, у него повышается настроение. Важная составляющая американской жизненной установки — оптимизм. Стандартное приветствие: "Как дела?" — стандартный ответ: "Хорошо" и улыбка. Вайль и Генис писали, что, если в начале века реклама показывала потенциальному потребителю достоинства предмета, то, после Великой Депрессии, показываются достоинства образа жизни, атрибутом которой является рекламируемый предмет. Человек начинает отождествлять себя с мужественными/женственными героями коммершиалз (рекламных роликов). И так же был построен Голливуд — "фабрика грез", со специфической (но ставшей основой нормы и мечты) "красивой жизнью". (Говоря про рекламу, не могу не добавить, хотя не совсем по теме. Здесь рекламодатель не имеет права не сообщить всех условий — поэтому все приятное, то есть, чаще всего, скидку, пишут самыми крупными буквами, а обязательства покупателя — самыми мелкими. Это все вроде бы знают, но многие все равно попадаются, например, ленятся читать все.)

И еще один важный момент. Первые европейцы, заселившие Америку, были бродяги — искатели сокровищ, ренегаты разного толка (религиозные нонконформисты, беглецы от правосудия). Пионеры (трапперы, охотники, торговцы и т. д.), осваивавшие территории, не знали никакой власти, кроме собственных рук. Поколения эмигрантов приезжали сюда скорее для освобождения от уз старой тирании, чем для создания новых социальных связей. Это имело, на мой взгляд, следующие интересные следствия:

1. Американцы — люди действия. Они уверены в себе, достаточно комплексуют. Не рефлексируют — если что-то случается, начинают исправлять положение, а не искать причины.

2. Американцы умеют уважать личность. В школе детей учат: "you are very special" ("ты — особенный"). Но при этом, обязательно (!) — и тот, кто сидит с тобой рядом, тоже особенный. И тоже имеет свое мнение. При этом родители ученика получают описание достижений и проблем ребенка в персональном письме. Которое действительно не такое, как у других, и которое может, например, начинаться словами:

"Счастье иметь такую дочь". Мелочь, но приятно. Здесь чтут память и умеют быть благодарными персонально. На университетских корпусах, музейных залах и больничных палатах висят таблички с именами жертвователей. При всей аляповатой лубочности и слюнявой сентиментальности, скажем, поздравительных открыток и телевизионных шоу с записанным смехом, все мемориалы и залы славы сделаны очень достойно, в меру торжественно и в меру человечно — специально продуманы.

И, как правило: посвящены конкретным людям. Если кораблю то приведен список команды. То есть то самое "никто не забыт". Вашингтон — столица, какую могла построить себе только большая и богатая страна, которая себя уважает. В этом городе — только учреждения власти (из которых самый невзрачный дом — Белый) и немногочисленные жилые кварталы (всего 600 тыс. населения) с соответствующими мелкими бизнесами… Каждое правительственное здание окружено лужайками (видимо, чтобы было где лежать в знак протеста). Кроме власти — парки, музеи и мемориалы президентов. Мемориалы обычно грандиозные, но не давящие (Нотр-Дам, а не Дворец Съездов). В Вашингтон приезжают люди гулять и отдыхать — и гордиться и чувствовать, что власть тут, рядом, и "там" люди такие же, как ты.

3. В этой стране чувствуется, что историю делают личности. Многое произошло, потому что "некто" решил это сделать. Например, Рокфеллер решил "оживить" центральную часть Манхеттена, взял у города в аренду землю и построил одну из центральных достопримечательностей сегодняшнего NY Рокфеллер-центр, оборудовал его по последнему слову тогдашней техники и сдал его крупным фирмам — сейчас это один из самых дорогих и спокойных районов. А Кармел — богемный городок в Калифорнии на берегу океана — решил построить один известный архитектор, выросший в тех краях и спроектировал, и созвал жить туда друзей-художников. То есть здесь достаточно много быстро материализующихся идей конкретных людей.

В Америке очень сильна установка на индивидуальность. Конституция начинается со слов: "Мы, народ Соединенных Штатов, для формирования более совершенного Союза, установления Справедливости, гарантии внутреннего Спокойствия, обеспечения общей безопасности и сохранения Благословенной Свободы для нас и наших Потомков устанавливаем эту Конституцию".

Конституция включает 7 статей, описывающих исполнительную, законодательную и судебную власти, взаимоотношение между штатами и штатов с государством и порядок принятия и изменения Конституции. (Лично у меня вызывает восхищение как принципы, заложенные отцами-основателями и работающие до сих пор, так и то, что в 1791 году в США было достаточное количество народу, способных составить и квалифицированно обсуждать эту Конституцию) Известно, что Конституция была ратифицирована вместе с первыми 10 поправками — Биллем о правах (за 200 с лишним лет всего 27 поправок). Практически все поправки касаются прав человека — демократические свободы, право на оружие, на суд присяжных, на открытый процесс, на несвидетельствование против себя, на неприкосновенность частной жизни и т. д. Поправки, с одной стороны, не были внесены в Конституцию, потому что понятие о свободах может меняться, а принципы организации государства остаются, а, с другой стороны, ряд штатов отказались войти в союз, пока не будут регламентированы отношения человека с государством.

И что еще удивительно (при особом, непривычном нам отношении к деньгам и времени — те же деньги) — это количество добровольческих организаций, от оркестров до медсестер, от гильдий искусств до благотворительных столовых. В доме известного (еще при жизни) поэта Эмерсона в Конкорде около входа висит кожаное ведро, потому что он был членом пожарной бригады своей деревни. Ощущение ценности и необходимости соседей, общины здесь пришло естественно, из глубин человеческой психологии — как социального животного. А, с другой стороны, это та же основа — все надо делать своими руками, своей общиной, не ожидая помощи сверху — ни от Бога, ни от государства.

К этому еще осталось заметить, что, как мне кажется, чем меньше остается неосвоенных пространств (физических, рыночных — любых), тем больше вышеописанные элементы начинают существовать по инерции, по традиции, по воспитанию. Такое впечателение, что жизненная зона каждого человека уменьшается (видимо, в Европе это произошло гораздо раньше — Л. Гумилев сказал бы, что уменьшается пассионарность нации — поэтому что бы ни говорили здесь, а эмиграция нужна Америке для поддержания темпа). Ситуация, если она действительно такова, приведет к потере качеств — когда кончатся зоны расширения. Может быть, и поэтому Америка живет так напряженно и рвется вперед так быстро.

Действительно, "американская усталость" — это усталость не только от работы, но и от жизни в целом — от постоянного расчета, где выгоднее купить, какие счета оплатить в первую очередь, какая машина по карману, где парковаться и т. д. Возможно, из-за этого, а также из-за отсутствия рефлексии, американцы так просты и непритязательны по части забав просто хочется резко расслабиться, разрядиться смехом — или спортом. Маленкий штрих — кажется, большинство здесь считает, что роскошно = дорого = красиво, что вызывает насмешки Европы, умеренные, впрочем, уважением к американскому доллару.

Такое впечатление, что сейчас в этой стране зона основного движения и рывка — техника, компьютеры. Что достойно упоминания не в качестве восхищения техническим гением человека или организацией потокового производства, а за то влияние, которое новая техника оказывает на жизнь не только страны: но и каждого человека. Когда в ресторанчик стоит большая очередь (здесь это тоже бывает, обычно — в молодежные кафе, но не потому, что рядом нету еще сотни подобных, а потому что оно чем-либо известно), людям выдают бипперы, после чего они могут гулять по окрестностям, а к моменту наступления их очереди им подадут сигнал. Телефонных линий в стране буквально столько, сколько надо. Практически все, что угодно, можно сделать, не выходя из дому (правда, это не только техника, но и почта, и банковская система) По статистике сейчас более 29 млн человек имеют компьютер дома. (Тоже свои проблемы: из них около 28 млн — белые и только около 2 — черные.) И более 100 млн — в производстве. То есть это давно не только инструмент программирования, но и картотека, и бухгалтер, и машинистка, и средство обучения и развлечения, и — средство связи. Недавно в журналах (от "Utne Reader" — альтернативной прессы до "Play Boy" — пояснять не нужно) обсуждались проблемы "киберпространства" — то есть пространства сетевых коммуникаций. Люди беспокоются, не заменяет ли общение через компьютер с виртуальными собеседниками нормальное человеческое общение, не разрушается ли таким образом общество. Обсуждаются проблемы свободы слова и совращения малолетних — ведь в сеть может подключиться любой, имеющий модем и платящий деньги, и придумать себе любую личность — пол, возраст и т. д. И тут же письмо человека, который рассказывает, как его маленькому ребенку ночью стало плохо, и, пока его жена звонила в больницу и ждала дежурного, он по модему вышел в сеть, в конференцию "Родители", бросил туда письмо и получил ответ от детского врача из Англии (благо подходящая разница во времени). Одно из следствий созданного информационного пространства — люди опасаются обманывать, поскольку известно, что любая мелочная некорректность будет следовать за тобою всю жизнь, занесенная во всеамериканские базы данных. И, даже если это не совсем так, большинство уверено в том, что это работает. Недавний пример — Сенат отклонил кандидатуру, представленную Клинтоном на пост президента ФБР, поскольку выяснилось, что около 10 лет назад в доме кандидата нелегально работал филиппинец, за что, естественно, не были уплачены соответствующие налоги.

Технический прорыв порождает новые сферы работы и жизни, новые юридические, социальные и моральные проблемы. Но, вне зависимости от отношения к этому, общее мнение таково, что "уже ревут бульдозеры, прокладывающие информационный суперхайвей" — и это существенный факт здешней жизни.

Писать вторую часть всегда сложнее, чем первую — есть, с чем сравнивать. Чтобы отнестись к авторским правам так, как это принято в стране, о которой я пишу, скажу честно, что ряд фактов и идей были предложены и показаны мне моими друзьями, родственниками и просто средствами массовой информации (американской), я же имею честь обобщить все это под своей точкой зрения.