"Окаменевшие муравьи" - читать интересную книгу автора (Воннегут Курт)

III

Джозеф и Питер зевали снова и снова, дрожали на холоде в сумерках горного рассвета. Никто из них не спал, но их налитые кровью глаза были быстрыми и яркими, нетерпиливыми и взволнованными. Боргоров качался взад-вперед на толстых подошвах своих ботинок и ругал солдата, который копался с замком кладовой.

-- Хорошо ли вы спали у себя? -- спросил Боргоров Джозефа заботливо.

-- Отлично. Как будто на облаке спали.

-- Я спал как скала, -- сказал Питер восторженно.

-- Да? -- с недоумением переспросил Боргоров. -- Теперь вы не считаете, что спите в свинарнике? -- Он не улыбнулся.

Дверь с грохотом открылась и два серых немецких рабочих начали таскать ящики с колотым известняком из ангара. Питер увидел, что каждая коробка пронумерована, и рабочие складывают их по порядку вдоль линии, которую Боргоров прочертил в грязи своим подкованным каблуком.

-- Здесь, -- сказал Боргоров. -- Эта партия, -- он показал грубым пальцем. -- Один, два, три. Первый номер из самого глубокого слоя, прямо внутри известняка, а остальные по возрастанию в порядке номеров, -- он оттряхнул руки и удовелетворенно вздохнул, как будто он сам таскал ящики. -- Сейчас, если вы позволите, я оставлю вас работать. -- Он щелкнул пальцами и солдат проводил двух немцев вниз по склону. Боргоров последовал за ними и дважды подпрыгнул, чтобы попатьс в ногу.

Питер и Джозеф лихорадочно залезли в ящик номер один, в котором были самые древние окаменелости, и разложили куски камней на земле. Каждый сделал белую пирамиду, сел перед ней, как модный портной, и радостно начал сортировать. Мрачный ночной разговор, политическая неблагонадежность Питера, сырой холод, завтрак из чуть теплой ячменной каши и холодного чая, все это забылось. Сейчас они были сосредоточены только на наименьшем общем знаменателе ученых во всем мире -- огромном любопытстве. Они не видели и не слышали ничего кроме фактов, которые могли его удовлетворить.

Какая-то катастрофа выбила огромных безклешневых муравьев из их будничной жизни. Муравьи были заперты в горах миллионы лет, пока шахтеры Боргорова не вскрыли их могилы. Теперь Джозеф и Питер внимательно и с недоверием смотрели на очевидный факт -- муравьи когда-то жили по одиночке и имели культуру, которая могла соперничать с новыми нахальными хозяевами Земли -- людьми.

-- Нашел что-нибудь? -- спросил Питер.

-- Еще дюжина красивых огромных муравьев, -- ответил Джозеф. -- Они не похожи на социальных животных. Они всегда сами по себе. Самая большая группа состоит их трех. Ты взломал хоть одну скалу?

-- Нет, я проверяю поверхность, -- Питер перекатил кусок скалы размером с большой арбуз и просмотрел его основание с помощью лупы. -- Стой, здесь что-то есть.

Он пробежал пальцами по куполообразному выступу, который сильно отличался по цвету от остального камня. Он постучал по нему молотком, старательно выбивая сыпучий щебень. В конце концов он увидел весь купол, больше чем его кулак, чистым и свободным с окнами, дверьми, трубой и прочим.

-- Джозеф, -- сказал Питер. Его голос срывался несколько раз, прежде чем он смог закончить фразу. -- Джозеф, они жили в домах.

Он стоял с куском скалы в руках и неосознанно выражал почтение.

Джозеф заглянул Питеру через плечо, обдавая дыханием шею брата.

-- Прекрасный дом, -- проговорил он.

-- Лучше, чем наши.

-- Питер! -- предупредил его Джозеф и трусливо посмотрел по сторонам.

Отвратительная действительность внезапно настигла Питера. Его накрыла тревога и омерзение, руки слабо опустились. Кусок скалы упал на другие куски. Куполообразный дом, его интерьер, затвердевший в известняке разбился на дюжину осколков.

И опять непреодолимое любопытство братьев взяло верх. Они встали на колени, чтобы перебирать фрагменты. Более прочное содержимое дома было спрятано веками в скале, и только сейчас соприкоснулось со светом и воздухом. Непрочная мебель потеряла свой блеск.

-- Книги, дюжины книг, -- заметил Питер, переворачивая кусок в разные стороны, чтобы подсчитать уже знакомые прямоугольные частицы.

-- Это рисунки. Клянусь тебе! -- закричал Джозеф.

-- Они изобрели колесо! Посмотри на эту тележку, Джозеф! -- в победоносно засмеялся Питер. -- Джозеф, -- с трудом проговорил он, -- ты понимаешь, что мы сделали самоме сенсационное открытие в истории? Муравьи когда-то обладали культурой настолько же богатой и выдающейся, как и наша. Музыка! Живопись! Литература! Только подумай!

-- И жили в домах на земле с множеством комнат, с чистым воздухом и светом, -- восхищенно произнес Джозеф. -- Они знали огонь и готовили. Что это еще, как не печь?

-- За миллионы лет до первого человека, до первой гориллы, шимпанзе и орангутанга, до первых обезьян, Джозеф, у муравьев было все, все.

Питер с восторгом представил расстояние, которое в его воображениии сжалось до размера пальца и полную, богатую жизнь в величественных куполах во всей красе.

Когда Питер и Джозеф закончили беглый осмотр камней в коробке номер один был уже полдень. Всего они нашли пятьдесят три дома и все разные, некоторое побольше, некоторые поменьше, в форме купола и куба, каждый произведение индивидуального воображения. Все дома располагались далеко друг от друга и редко в них жило больше муравьев чем самец, самка и их потомство.

Джозеф глупо и скептически ухмылялся.

-- Питер, мы пьяные или чокнутые? -- он сидел в тишине, курил сигарету и время от времени тряс головой. -- Ты понимаешь, что уже обед? А кажется, что мы провели здесь минут десять. Голоден?

Питер отрицательно мотнул головой и начал разбирать вторую коробку. Там были окаменелости со следующего слоя. Он хотел понять, как величественная муравьиная цивилизация опустилась до подавленной, бессознательной муравьиной жизни, которую ведет сейчас.

-- Тут кое-что интересное, Джозеф. Десять муравьев настолько близко друг к другу, что они поместятся под моим большим пальцем, -- Питер поднимал кусок за куском и, там где он находил одного муравья, рядом с ним оказывалось не меньше полудюжины других. -- Они начали собираться в стаи.

-- Есть физические изменения?

Питер нахмурился через увеличительное стекло.

-- Те же особи, точно. Хотя, подожди, есть отличие. Клешни более развиты, гораздо более. Они начинают походить на современных рабочих или солдат, -- он протянул камень Джозефу.

-- Хммм, здесь нет книг. Ты нашел хоть одну?

Питер помотал головой и понял, что пропажа книг сильно его взволновала, и он страстно их ищет.

-- У них еще были дома. Но теперь они забиты людьми, -- он прокашлялся. -- Я имею ввиду муравьями.

Вдруг его прервал радостный крик.

-- Джозеф! Тут один без больших клешней, такой же как и в предыдущем слое!

Он крутил образец на солнце.

-- Собственной персоной, Джозеф! В своем доме, со своей семьей, книгами всем прочим! Некоторые муравьи делятся на рабочих и солдат, а некоторые нет!

Джозеф перепроверял некоторые скопища муравьев с клешнями.

-- Стайные муравьи возможно не интересовались книгами, -- предположил Джозеф. -- Но рядом с ними всегда лежат картинки, -- он растерянно нахмурился. -- Смотри как странно, Питер: те, кто любит картинки развиваются отдельно от тех, кто любит книги.

-- Сторонники толпы отдельно от индивидуалистов, -- задумчиво пробормотал Питер. -- Те, у кого большие клешни отдельно от тех, у кого их нет.

Чтобы дать отдохнуть глазам он стал смотреть по сторонам и наткнулся на поблекший плакат, висевший на кладовой, с которого сверкали глаза Сталина. Он опять начал смотреть в разные стороны, на этот раз вдаль, на кишащий кратер ближайшей шахты, где портрет Сталина светился по-отцовски на всех кто входил и выходил; на скопление бараков из рубероида внизу, где портрет Сталина смотрел проницательно, защищенный от непогоды стеклом, на гнусные туалеты.

-- Джозеф, -- неуверенно начал Питер, -- я ставлю завтрашнюю пайку табака, что это произведения искусства у муравьев с клешнями, это политические плакаты.

-- Если так, то наши прекрасные муравьи оградили себя от еще более развитой цивилизации, -- загадочно произнес Джозеф. Он отряхнул пыль с одежды. -- Посмотрим, что в коробке номер три?

Питер понял, что смотрит на третью коробку со стархом и отвращением.

-- Ты посмотри, Джозеф, -- сказал он наконец.

-- Хорошо, -- пожал плечами Джозеф. Он изучал камни в тишине несколько минут. -- Ну, как ты можешь догадаться, тут гораздо больше клешней и....

-- И скопления больше, книг уже нет, а плакатов столько же, сколько и муравьев, -- резко выпалил Питер.

-- Ты абсолютно прав.

-- А прекрасные муравьи без клешней ушли, да, Джозеф?

-- Успокойся. Ты потерял голову от того, что произошло тысячи тысяч лет назад или больше, -- Джозеф задумчиво подергал себя за мочку уха. -- На самом деле, судя по всему безклешневые муравьи вымерли, -- он поднял брови. -- Насколько я знаю, это единственный случай в палеонтологии. Возможно те, которые без клешней были чувствительны к каким-то болезням, на которые у тех, которые с клешнями был иммунитет. В любом случае, они несомненно исчезли очень быстро. Жесточайший естественный отбор -- выживает сильнейший.

-- Выживает поганейший, -- зло отрезал Питер.

-- Нет! Стой, Питер. Мы оба ошибвлись. Вот старые муравьи. Еще и еще! Похоже, что они тоже начали объединяться. Они все в одноим доме, как спички в коробке.

Питер взял кусок камня у брата не надеясь поверить в то, что сказал Джозеф. Камень был расколот шахтерами Боргорова прямо поперек дома, набитого муравьями. Он отколол кусок камня, загораживающий другую сторону дома. Каменная оболочка отлетела.

-- Ох, -- тихо вздохнул он, -- я вижу.

Он откопал дверь маленького здания, ее охраняли семеро муравьев с клешнями, похожими на косы.

-- Лагерь, -- заключил он, -- концентрационный лагерь.

Джозеф побледнел, как побледнел бы любой русский, услышав это слово, но взял себя в руки, после того как его несколько раз передернуло.

-- Что это за штука, похожая на звезду? -- спросил он, уходя от неприятной темы.

Питер отсек кусок в котором был замурован интересовавший Джозефа предмет от камня и протянул его брату для осмотра. Это была своего рода розочка. В центре был безклешневый муравей, а лепестки выглядели как воины и рабочие со своими орудиями похороненные и запертые в теле единственно выжившего представителя древней расы.

-- Вот тебе быстрая эволюция, Джозеф.

Питер внимательно смотрел на брата и ждал, что его брат разделяет его лихорадочные мысли, его неожиданные взгляд на их собственные жизни.

-- Очень любопытно, -- сказал Джозеф спокойно.

Питер быстро огляделся. Боргоров пробирался снизу по тропинке.

-- Это не любопытно, и ты знаешь это, Джозеф, -- сказал Питер. -- То, что произошло с этими муравьями, происходит сейчас с нами.

-- Ш-ш, -- оборвал его Джозеф.

-- Мы из тех, кто без клешней, Джозеф. Это приговор. Мы не созданы для работы или войны огромными ордами. Мы не можем жить только инстинктами, всегда находится во мраке и сырости муравейника, и даже не задавать вопроса "зачем"!

Оба брата покраснели и замолчали, пока Боргоров преодолевол последние сто метров.

-- Пойдем, -- сказал он, выходя из-за угла кладовой, -- наши образцы не могут так расстраивать.

-- Это только потому, что мы устали, -- ответил Джозеф и заискивающе ухмыльнулся. -- Окаменелости настолько сенсационны, что мы потрясены.

Питер осторожно положил кусок с умершим муравьем и его убийцами, замурованными в камне на последнюю кучу.

-- Мы храним самые важные образцы из каждого слоя в этой куче, -- сказал он, указывая на ряд каменных насыпей.

Он с любопытством следил за реакцией Боргорова. Не смотря на возражения Джозефа, он рассказал про существование двух видов муравьев обнаруженных ими, увиденные дома, книги и картины в нижнем слое и столпотворения в верних. Затем, ничего не объясняя, он дал Боргорову свое увеличительное стекло и сделал шаг назад.

Боргоров ходил взад-вперед вдоль кучи несколько раз, поднимал образцы и щелкал языком.

-- Более наглядного материала не найти, да? -- спросил он в итоге.

Питер и Джозеф помотали головами.

-- Понятно, дело было так, -- он поднял образец, на котором была изображена смерть безклешневого муравья, боровшегося с бесчисленными воинами. -- Были беззаконные муравьи, как вот этот в центре, капиталисты, которые эксплуатировали и нападали на рабочих -- беспощадное убийство, как мы можем здесь видеть, настигло его, -- он положил грустный экспонат и взял дом, в который были втиснуты безклешневые муравьи. -- А здесь у нас конспиративное собрание беззаконных муравьев, разрабатывающих план против рабочих. К счастью, -- он показал на солдат-муравьев, стоящих за дверью, -- их план был разрушен бдительными рабочими.

-- Итак, -- продолжил он свою яркую речь, выбрав для примера из следующего слоя собрание клешневых муравьев и дом одинокого муравья, -- рабочие устраивают демократический митинг протеста и выгоняют своих угнетателей из общества. Свергнутые капиталисты, которым сохранена жизнь, благоларя простым милосердным людям, слабые и испорченные, не могут выжить без огромного числа рабов. Они могут только тратить впустую свое время на искусство. Они не смогли побороть свой характер и вымерли, -- он махнул руками в воздухе, показывая, что закончил.

-- Но порядок был обратный, -- возразил Питер. -- Цивилизация муравьев рухнула, когда некоторые муравьи стали растить клешни и собираться в стаи. Вы не можете спорить с геологией.

-- Перестановка произошла в слоях известняка, некоторые верхние слои опустились сниз. Несомненно, -- голос Боргорова звучал как будто из-под льда. -- У нас есть самое решающее доказательство -- логика. Последовательность может быть только такой, как я ее описал. Здесь была перестановка. Не так ли? -- спросил он, внимательно посмотрев на Джозефа.

-- Точно, перестановка, -- ответил Джозеф.

-- Не так ли? -- Боргоров повернулся к Питеру.

Питер тяжко выдохнул и смиренно сгорбился.

-- Несомненно, товарищ, -- он сконфуженно улыбнулся. -- Несомненно товарищ, -- повторял он...