"Сила земли" - читать интересную книгу автора (Езерский Милий Викентьевич)

Глава IX

Сервий не мог понять, почему Аврелий перешёл на сторону рабов. Хотя Нумерий, оправдывая Аврелия, твердил о справедливости, человеколюбии, ссылался на случаи дружбы между рабами и плебеями, он не мог убедить Сервия.

— Кто такой раб? — говорил Нумерий. — Свободнорождённый, взятый во время неудачной войны в плен и ставший рабом. Таким рабом мог бы быть ты, я или любой римлянин. Ты говоришь, что Аврелий — перебежчик, изменник? Нет, он не изменник, он борется за лучшую жизнь. Я думаю, что Евн нам ближе любого нобиля. Ближе или нет?

— Согласен.

— И всё же ты не поступил бы, как Аврелий?

— Не поступил бы.

— Почему?

— У нас, римлян, всё римское: и боги, и земля, и небо, и люди, и обычаи! Перейти на сторону рабов — значит занести меч над головой римлянина, метнуть в него дротик, вместе с варваром бросить копьё в Марса, Минерву!

— Ты забываешь о справедливости, — холодно сказал Нумерий и ушёл.

А Сервий думал: «Нет, я не мог бы изменить отечеству, сражаться на стороне врагов против Рима — нет! Это невозможно! Рабы чужды нам своей верой, происхождением, обычаями, всей жизнью. Нет, неправы Аврелий и Нумерий! Мы, римляне, не отдадим земли, купленной ценой крови лучших квиритов! Земля принадлежит нам, и ни пяди её рабам мы не уступим!»

Но, думая так, Сервий испытывал тяжёлое чувство неуверенности: вспоминались слова Нумерия, с жаро спорившего с ним: «Аврелий перешёл к рабам, а ведь у него жена и дети в Кампании. Он хотел переселить их в Сицилию и зажить новой жизнью. Это не удалось. А кто виноват в этом? Подлые богачи, разоряющие земледельцев. Ты говоришь, Сервий, об измене отечеству, об измене власти, но кто эта власть? Богачи. Эта власть обманывает народ. Она говорит: «Вы свободны!» Слышишь, Сервий? — свободны! А где же свобода, где земля?»

Спустя несколько дней Сервий пошёл к Нумерию. Он сразу увидел, что сосед чем-то озабочен.

— Что с тобой? — обратился к нему Сервий.

Нумерий протянул ему клочок папируса. Взглянув, Сервий сказал:

— Тут курица писала.

Он с трудом разобрал неровные строчки; выведенные торопливой рукой: «Отступаем… Помни, отец, о моей семье».

— Случилось что-то, — хмурясь, заговорил Нумерий. — Видно, рабы разбиты и бегут… Бедный Аврелий, что будет с ним!

Шли дни и недели, а от Аврелия больше не было известий. Нумерий был мрачен, неразговорчив.

Однажды, когда Сервий зашёл, по обыкновению, к Нумерию, тот сказал, не скрывая своего беспокойства:

— Отовсюду поступают дурные вести: Мессана взята консулом Пизоном; Евн разбит и укрылся в Энне, а с ним, должно быть, и Аврелий. О боги!.. Если Ахей не прорвётся к Энне, город будет взят…

— Может быть, это только слухи… — пытался его утешить Сервий и вдруг замолчал: с улицы донёсся певучий голос; он нарастал, приближаясь, и Сервию чудились в нём знакомые нотки.

— Дорогие граждане, помогите бедной вороне…

Нумерий бросился из хижины — лицо его пылало. Через несколько минут он возвратился, за ним шёл нищий. Сервий сразу узнал его по кривому глазу. На этот раз лицо нищего было хмуро.

— Ну, как дела? — быстро спросил Нумерий, усаживая нищего у очага и насыпая вороне зёрен. — Ты издалека? Голоден? Хочешь вина, оливок, хлеба?

Когда тот принялся за еду, Нумерий спросил:

— Правда, что рабы всюду разбиты?

Лицо нищего потемнело:

— Дела плохи. Одна надежда на Ахея…

— Что скажешь ещё?

Нищий пытливо взглянул на Нумерия:

— Ты спрашиваешь об Аврелии?

Нумерий задрожал:

— Что с ним? Говори!

— А что говорить? Только сердце терзать… Евн послал Аврелия к Ахею за помощью. Аврелий должен был пробраться сквозь римские войска, осаждающие город, но был схвачен. Римляне заподозрили, что Аврелий римский перебежчик, а он, отрицая, говорил, что он не римлянин, а сикул[118]. Всё кончилось бы для него благополучно, если бы один из легионеров не опознал Аврелия. Он заявил, что они вместе плыли на корабле и ещё тогда моряк высказывал недовольство властью сената. «Нет ничего удивительного в том, — доказывал легионер, — что он перебежал на сторону врага». — «Верно ли это?» — спросил военачальник, оглядывая Аврелия с ног до головы. «Клянусь богами, легионер ошибся! Он принял меня за другого», — возразил Аврелий. «Ошибся? Нет, не ошибся! К счастью, люди, бывшие на корабле, служат вместе со мной!» И легионер привёл свидетелей. Аврелия казнили под стенами Энны при выстроенных легионах, а голову его перебросили в город.

— О боги! — прошептал Нумерий и поник головой.

Когда нищий ушёл, Нумерий сказал:

— Ты был прав, Сервий! Рабам не устоять… Но теперь, когда Аврелий погиб, надо подумать, что делать дальше. У него осталась семья в Кампании, и я должен решить…

Нумерий был вне себя от горя. Целыми днями он просиживал возле хижины. Жизнь стала для него невыносимой.

Он забросил свой сад и огород, решил продать их и стал искать покупателя. Встречаясь с Сервием или Тукцией, он говорил:

— Какое горе, какое горе! Почему люди разделён на богатых и бедных, на свободных и рабов? Как это понять? Как это понять, о Юпитер?

И он горько смеялся, а слёзы катились по его щекам.