"Долина смертной тени" - читать интересную книгу автора (Приставкин Анатолий)Это наши маленькие праздники (Булат)После короткого выступления в российском посольстве, в Бонне, мы спустились в здешний бар, Окуджава, Разгон и другие, чтобы за кружкой пива посидеть, потолковать о жизни. И в этот момент прозвучал звонок из Кельна от Льва Копелева, он даже не просил, он требовал к нему приехать. Помню, нам долго не давали машину, пугали обледенелой дорогой (дело было зимой). Но Копелев настаивал, даже дозвонился до посла, и мы трое: Разгон, Булат и я – рванули (другого слова не придумаю) к Леве. Встречали нас шумной компанией, там были немцы, дальние и ближние родственники, знакомые и друзья… И всем хватало места. Почти так, как у него в доме на Красноармейской. И мы всю ночь до утра пили и вели разговоры, это были страсти по России… До утра… Ах, как душевно мы тогда посидели! Наша поездка в Германию была организована Копелевым, который связался с министерством юстиции и уговорил их принять “помиловочную” комиссию. “Помиловка” – словцо специфическое, из лексики заключенных. Мы ездили по тюрьмам, слушали лекции по правовым вопросам, встречались с судьями, работниками юстиции, полицией и даже что-то конспектировали. Немцев волновал тогда вопрос о штази, то есть о доносчиках и стукачах… Мы аккуратно вписывали в блокнотики всякое цифирье, записывал и Булат, посиживая в сторонке. Впрочем, вскоре выяснилось – стихи. Обсуждали донос и стукачество и сошлись, между прочим, на том, что и здесь обязательно качество и порядок – а совесть потом… Булат спросил лектора (мы пытались его “оживить”), а как, мол, с интеллигентностью? У юристов? – Основная задача юриста – точно сформулировать вопрос, – отвечал лектор… – А голова на что? – продолжал допытываться Булат. В такие минуты он и сам становился жестким, суховато дотошным. – Ну, – задумался лектор, – скорей тут нужны знания… – А талант? – настаивал въедливый Булат. – Талант в чистом виде? Ответа на такой вопрос он так и не получил. Но не всегда он был прямолинеен в вопросах. На встрече в “земельном” суде вдруг спросил: “Если бы я был шпион, сколько бы мне не жалко дать срока?” - “Вас бы передали в Высший земельный суд в Дюссельдорфе”, – вполне серьезно отвечал судья. “Ну, я там уже был”, – протянул Булат, имея в виду тюрьму, которую мы посетили. После лекции, где нам долго объясняли, что суть всех законов Германии – это защита человека от государства, он протянул со вздохом: – Законы-то везде хорошие… Главное, чтобы люди их исполняли! Так же при посещении Бундестага, небольшого здания, переделанного из бывшей водокачки, Булат, улыбаясь, заметил: “На уровне сельского клуба… И никакой помпезности…” Но нам, потом, показали новый зал Бундестага, уже более модерный, который, как нам сказали, рассчитан на то, чтобы в свободное время устраивать концерты, и Булат тут же отреагировал: “Вот сюда я приеду петь!” Тема пиджака для Булата особенная, она проходит через его песни и стихи. Понятно, что и пиджак требовался какой-то необычный. Но какой… Мы тогда в Германии перемерили их с дюжину, пока не остановились на одном. Конечно, снова клетчатом, из плотной ткани (кажется, его дома не одобрили). По такому знаменательному случаю Булат пригласил нас в кафе и угостил крепчайшей и дорогой грушевой водкой. Потом он напишет: Поистерся мой старый пиджак, но уже не зову я портного; перекройки не выдержать снова – доплетусь до финала и так… Не сразу, но, кажется, на следующий день я спел сочиненную мной пародию, где от имени Булата были слова про пиджак, а еще про зеков, немецких конечно, которые живут так, что их камеры много лучше наших Домов творчества. …Я говорю: в тюрьме живут, как дай нам Боже жить на воле, у них и крыша, и застолье, и пиджаки, что им сошьют… В компании под грушевую водку это прошло, и Булат не обиделся. |
||
|