"Повенчанные судьбой" - читать интересную книгу автора (Хорст Патриция)

Глава 4

Кэтлин не хотелось пробуждаться от глубокого, сладкого сна, подарившего ей столько незабываемых и приятных образов. Особенно запомнился волнующий мужской голос, такой глубокий и хрипловатый. Он шептал ей на ухо ласковые слова, а его руки гладили ее плечи. Эти прикосновения успокаивали, от них утихала любая боль… Но яркий белый свет, струящийся из окон, упрямо бил в закрытые веки, говоря о том, что давно наступило утро. И запах свежесваренного кофе окончательно разбудил ее.

Кто его приготовил? Кэтлин с трудом приподнялась и покосилась на будильник. Без пяти десять? Не может быть! Ведь занятия начались уже час назад! У Патрика Роули теперь будет хороший повод для нарекания, кстати, вполне заслуженного.

Почему же так ноет левая половина лица? Как будто ее переехал грузовик! И почему будильник не прозвенел вовремя, как обычно? Взгляд ее по-прежнему был затуманен, и она бессильно откинулась на подушку. Потом в смятении сбросила одеяло, опустила ноги на пол и вскочила, собираясь пойти принять душ. Но снова опустилась на кровать. Боль чувствовалась во всем теле – от головы до ног. Ныли даже зубы. И ужасные воспоминания о прошедшем вечере нахлынули на нее с беспощадной остротой. Она сделала судорожный вдох и дотронулась до лица. Левая щека на ощупь оказалась припухшей, словно лимонные пирожки, которые к чаю пекла Элис, горничная ее матери, и гладкой, как будто кожа была чем-то растянута.

Стараясь не раздражать рану, Кэтлин, шатаясь, подошла к комоду, посмотрела в зеркало и едва не упала в обморок. Лицо, которое смотрело на нее, почти невозможно было узнать – оно распухло, было бледным, а один глаз совсем заплыл.

В этот момент ее внимание привлек звук приближающихся шагов. А секунду спустя на пороге спальни появился Брайс в голубой рубашке поверх брюк и без обуви. Его волосы были мокрыми, а подбородок гладко выбрит.

– Не делай этого! – предостерег он Кэтлин, кивая на зеркало и подкатывая сервировочный столик к постели. – Давай-ка, полезай обратно, прямо сейчас.

Внимательный и участливый взгляд, которым он осматривал ее с головы до ног, вернул Кэтлин к мысли о том, что на ней почти ничего нет. При этом она не могла вспомнить, каким образом раздевалась прошлым вечером. Бюстгальтер и трусики едва прикрывали те части тела, которые стоящий напротив мужчина наверняка находил сейчас наиболее соблазнительными. И этот факт заставил Кэтлин торопливо улечься в постель под одеяло.

– Как я оказалась здесь в таком виде? – подозрительно глядя на Брайса, спросила она, подтягивая край одеяла к подбородку.

Он внимательно посмотрел на нее.

– Ты хочешь сказать, что не помнишь о придорожной забегаловке и о мерзавце, который…

– Нет, я не об этом, – нетерпеливо перебила его Кэтлин. – Конечно же, я не забыла об этом! Сейчас мне необходимо знать, каким образом я очутилась в кровати, причем почти без одежды?

– Все лишнее с тебя снял я. Или ты предпочла бы спать в пальто? – усмехнулся Брайс.

– Когда снял? – с замиранием сердца спросила Кэтлин.

– Когда ты была в сумеречном состоянии. Тебе ведь прописали соответствующие таблетки.

Одна только мысль об этом заставила ее вздрогнуть.

– Тебе не стыдно раздевать постороннюю женщину спустя сутки после похорон собственной жены?

Брайс подкатил столик поближе к Кэтлин и подал ей стакан апельсинового сока.

– Не стоит так переживать, – сказал он. – Я не пялился на твои прелести, если тебя это так разволновало. А если бы даже я и полюбовался тобой немного? Ведь не секрет, что я не раз видел тебя безо всего, как и ты меня. Хотя должен признаться, что с того времени ты немного пополнела. Но не пугайся! – успокоил он ее. – Совсем чуть-чуть, притом ровно на столько, на сколько нужно.

– Меня не интересуют эти подробности, – отмахнулась Кэтлин, но в душе была рада услышать комплимент. – Сока мне не хочется, спасибо. Я хотела бы знать, что ты до сих пор делаешь в моем доме?

– Сначала сок, разговор будет потом, – ответил Брайс. – Заодно проглоти вот это. – Он решительно подал ей небольшую белую таблетку.

Кэтлин скептически посмотрела на нее.

– Это еще что?

– Обыкновенное обезболивающее средство, которое вчера поздно вечером прописал тебе врач. – Увидев, что она намерена отказаться, Брайс добавил: – Не разочаровывай меня, Кэтлин. Мне не до шуток. Не у тебя одной выдалась отвратительная ночь. В кресле, в котором я провел ее, хорошо почитать книжку час-другой, но едва ли оно пригодно для сна.

– Я не просила тебя выполнять роль сиделки.

– А вот это, – обиделся он, – самая настоящая черная неблагодарность! Ты, видимо, до конца не поняла еще всей серьезности своего положения.

– А кто же виноват во всем этом?

– Намек понял, – кивнул Брайс. – Да, ты права, именно я затащил тебя в эту дешевую забегаловку, а потом непростительно долго отсутствовал.

Кэтлин пристально посмотрела на него. Не все события прошлого вечера отчетливо запечатлелись у нее в голове. Хорошо запомнилось лишь перекошенное от ярости лицо Брайса, когда тот бросился защищать ее.

– Но никто ведь не мог предугадать, что такое может случиться, – примирительно заметила она.

Брайс вздохнул.

– Возьми таблетку и запей ее соком. Завтрак остынет.

Когда он снял с подноса салфетку, Кэтлин увидела, что, кроме сока и кофе, он принес вареные яйца, гренки и немного ветчины.

– Я ценю твою заботу, Брайс, но у меня очень мало времени, – сказала Кэтлин. – К сожалению, я и так пропустила утренние занятия. Представляю, как будет злорадствовать Патрик Роули!

– Должен тебя огорчить, но дневные занятия тебе тоже придется пропустить, – невозмутимо произнес Брайс. – И вообще, директору придется обойтись без тебя в течение нескольких дней. Я так и предупредил его, когда позвонил в школу рано утром. Это не моя прихоть, а предписание врача. – Он мягко коснулся разбитой щеки Кэтлин. – Ты уже успела полюбоваться своим отражением в зеркале. Разве можно в таком виде появиться перед учениками?

Конечно, он был прав, и Кэтлин с ним тут же согласилась. Даже если учащимся будет безразличен ее внешний вид, то уж Патрик Роули наверняка не останется в стороне. Вряд ли он смирится с тем, что преподаватель явился на занятия, словно после пятнадцатираундового боксерского поединка с чемпионом мира в тяжелом весе…

Еще немного поразмыслив, она высунула руку из-под одеяла.

– Дай мне, пожалуйста, мое платье! Оно висит на крючке в ванной.

Брайс выполнил ее просьбу, а потом помог продеть руки в рукава, так что вся процедура одевания выглядела вполне пристойно. После этого взбил подушку, на которой лежала Кэтлин. Он походил на заботливого мужа, который ухаживает за своей приболевшей супругой.

– Ну вот, – удовлетворенно проговорил Брайс, наблюдая за тем, как Кэтлин послушно проглотила таблетку, запив ее хорошей порцией сока. Он подвинул к ней поближе тарелку с яйцами и ветчиной. – Как только ты немного поешь, к тебе вернутся силы, и ты почувствуешь себя намного лучше. Скажи, ты нормально питаешься или пугаешься одного только вида калорийной пищи?

– Не волнуйся, у меня аппетит что надо, – успокоила его Кэтлин, с наслаждением глотая кусок ветчины. – Помнится, ты сказал, что я слегка пополнела, и ровно настолько, насколько нужно.

Улыбка Брайса вызвала у Кэтлин непонятное волнение.

– Это был комплимент, но доля правды в нем тоже есть. Хотя бы временно забудь о диете и питайся как следует.

– Вообще-то я веду довольно активный образ жизни, – сказала она. – Точнее, вела. В Панаме. Много плавала, ныряла с аквалангом, играла в пляжный волейбол. Естественно, в свободное от работы время.

Брайс налил в чашечки кофе, потом присел на край постели и взял в руки яйцо.

– У тебя ведь наверняка были там друзья, не так ли?

– Конечно, – прищурившись, ответила Кэтлин. – На остров приезжало много молодежи.

– Молодых мужчин?

– В том числе. Почему бы и нет!

– И ты серьезно увлекалась кем-нибудь?

– А вот это, насколько я понимаю, уже не твое дело.

– Согласен, – вздохнул Брайс. – В этом, собственно, не было и нет никаких сомнений.

Любопытство подстегивало Кэтлин спросить, отчего он сразу так помрачнел, но благоразумие удержало ее от ненужных расспросов. Заигрывание с прошлым – бесполезное и опасное занятие, оно грозит не только растревожить старые раны, но и невзначай открыть секреты, которыми не хотелось бы делиться. Лучше оставаться на нейтральном поле сегодняшнего дня с его проблемами и возможностями…

– Мне не удалось повстречать мужчину, который бы убедил меня поменять одинокую жизнь на замужество.

– У брака свои недостатки. Не всякий создан для семейной жизни, – пожал плечами Брайс.

Но ты-то как раз из тех, кто создан! – подумала она. Просто не захотел разделить ее со мной.

Кэтлин отставила тарелку, аппетит улетучился гораздо быстрее, чем нахлынувшие воспоминания.

– Спасибо за завтрак, – сказала она. – Жаль, что ничем не могу тебя отблагодарить.

– Я всегда рад помочь. Может быть, еще кофе?

Она покачала головой, с ужасом сознавая, что его вежливость и участие вызывают слезы на глазах. Возможно, принятое лекарство тоже частично ослабило ее, отчего она ощутила себя беспомощной.

– Что еще мне сделать для тебя? – спросил Брайс.

Переписать нашу прошлую жизнь, хотелось ответить ей.

– Я бы приняла ванну, – подумав, сказала Кэтлин, взъерошив волосы.

– Хорошо. – Брайс поднялся и, наклонившись, приготовился отдернуть одеяло. – Вставай, я поддержу тебя.

– Нет, не нужно! – воскликнула она, прижимая руки к груди. – Я вполне управлюсь сама!

Она подумала, что он начнет спорить. Но его ответ выражал полное согласие:

– Прекрасно, поступай, как знаешь. Только дверь в ванную оставь, пожалуйста, открытой.

– Забудь об этом! Еще чего! Ты мне не…

– Это даже не обсуждается, Кэтлин. Либо дверь в ванную будет открыта, либо ты останешься в постели, – сурово перебил ее Брайс. – Кстати, я уже принимал душ и заметил, что дверь легко открыть снаружи.

Кэтлин раздраженно посмотрела на него.

– Послушай, а ты разве никуда больше не спешишь? По какому праву ты хозяйничаешь в моем доме?

– Успокойся, – сказал Брайс. – Спешить мне действительно некуда. А что касается второго вопроса, то я здесь для того, чтобы ухаживать за тобой, поскольку ты получила серьезные травмы. Итак, мы договорились?

Кэтлин пришлось сдаться.

– Ладно, чего не сделаешь ради собственного спокойствия.

– Умница, – похвалил ее Брайс и, вскочив, подошел к комоду. – Хочешь, я подам тебе то, что надо?

– Нет уж, спасибо! – возмутилась Кэтлин. – Не хватало еще, чтобы ты рылся в моем белье!

Брайс не ответил. Он бросил взгляд через плечо, от которого Кэтлин слегка покраснела. Она и так поняла, что собственными словами провоцирует ситуацию.

Но Брайс вовсе не хотел и дальше стеснять ее.

– Хорошо, одевайся сама, не буду тебе мешать, – насмешливо проговорил он, покатив столик из комнаты. – Пока ты будешь принимать ванну, я помою посуду. Позови меня, если вдруг понадобится помощь.

Через минуту после того, как он удалился, Кэтлин выбралась из-под одеяла, отыскала в комоде нижнее белье, пижаму и поспешила в ванную комнату. Она наполнила ванну и бросила в воду горсть ароматической соли. А через некоторое время, погрузившись, с удовольствием окунулась с головой, вынырнула и потом молча лежала в воде, наслаждалась теплом и покоем.

Обычно Кэтлин проводила в ванной комнате не менее часа. Но сейчас она была в доме не одна, и очень скоро голос Брайса Джордана напомнил ей об этом, одновременно возвестив, что приятные минуты блаженства истекли.

– Думаю, что на сегодня достаточно, Кэтлин! – крикнул он издалека, перебивая шум льющейся воды. – Время возвращаться в постель.

– Не мешай, – раздраженно ответила она, стоя под душем. – Я выйду, как только буду готова, но никак не раньше.

Брайс подошел к ванной и тронул дверную ручку, подавая сигнал о том, что открытое неповиновение совершенно неприемлемо. Понимая, что в данный момент ситуацию контролирует он, Кэтлин решила подчиниться.

– Ладно, ладно! – нехотя согласилась она, стараясь придать голосу дружелюбный оттенок. – Этот раунд за тобой.

Вместо того чтобы ликовать по случаю своей удачи, Брайс принял ее без всяких комментариев. Послышались его удаляющиеся шаги. Он, очевидно, направился в кухню.

Кэтлин вытерлась и оделась. Едва она успела застегнуть последнюю пуговицу на пижаме, как вновь послышались шаги за дверью.

– Эй, я почти готова! – крикнула она, причесываясь. – Если бы вместо того, чтобы проявлять нетерпение, ты дал мне еще минуту-другую, я бы быстро привела себя в порядок и легла в постель.

Наступившая тишина показалась Кэтлин довольно зловещей. Но как только она вышла из ванной, сразу поняла почему. Помимо Брайса, ее появления с нетерпением ждали мать и сестра. Кэтлин догадалась, что Брайс все им рассказал, а те приняли случившееся слишком близко к сердцу.

Цепкий взгляд Харриетт блуждал по комнате, задерживаясь то на расстеленной и оставленной в беспорядке постели, то на пижаме Кэтлин. Не ускользнул от ее внимания и свитер Брайса, валяющийся на полу, рядом с креслом. Взглянув на мужчину, Харриетт не могла скрыть возмущения.

– Ты тоже провел здесь ночь?

– Только не в той роли, какую ты имеешь в виду, – поспешил успокоить он ее.

– Откуда тебе знать, что я имею в виду? – вспыхнула Харриетт.

– Ты думаешь, что застала меня на месте преступления, но ошибаешься.

Харриетт не привыкла, чтобы с ней спорили, и во все глаза уставилась на сестру, пытаясь найти хотя бы молчаливое подтверждение своим догадкам. И Кэтлин не могла сдержать смеха…

– Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда молва о твоих выходках дойдет до определенных кабинетов! За завтраком мне удалось скрыть это от Патрика, но я уверена, что сейчас ему уже все известно. И если ты думаешь, что тебе это сойдет…

Но тут мать остановила ее:

– Послушай, Харриетт, ради Бога, не поднимай шума. Пожалуйста! Откровенно говоря, я благодарна Брайсу. Любой дурак понял бы, что Кэтлин требуется помощь, нужно было, чтобы кто-то поухаживал за ней во время сна. И поскольку никто из нас не знал о том, что она пострадала, я рада, что он здесь и взял на себя эту обязанность. – Она дотронулась до синяков на лице Кэтлин. – Мне жаль, что так случилось, доченька. А я ведь действительно ничего не знала, пока не прочитала утреннюю газету.

– Неужели я наделала столько шума, что переполошила прессу? – изумилась Кэтлин.

– О, даже более того! – фыркнула Харриетт, помахав перед ее носом свежим номером газеты. – Мало того, что по твоей милости весь город взбудоражен гибелью Джейн. Так теперь ты впутала в заварушку еще и ее мужа. Только этого не хватало! Своим возмутительным поведением ты снова оскорбила всех нас, и с меня достаточно. Не думай, что я снова брошусь на твою защиту, Кэтлин Хейнз. На этот раз выпутывайся сама!

– А я ни от кого и не жду помощи, – огрызнулась Кэтлин.

Харриетт, сверкнув глазами, вышла, с шумом захлопнув за собой дверь. Мать не двинулась с места.

– Кэтлин, тебя нельзя оставлять одну. Поэтому, если не хочешь выздоравливать в основном здании, я пришлю к тебе нашу горничную. Она поухаживает за тобой, пока ты не поправишься.

– Спасибо за вашу заботу, миссис Хейнз, – сказал Брайс, поднимая свитер. – Врачи настояли на том, чтобы за ней наблюдали всю ночь, но Кэтлин – трудный пациент, и, наверное, вы это знаете не хуже меня.

– О, да! – мать закатила глаза. – Будь у нас время, я бы рассказала тебе немало интересного об этом. Но вижу, ты торопишься.

– Скопились кое-какие неотложные дела, – признался он.

– Конечно, конечно! Да, откровенно не позавидуешь тому сюрпризу, который ждал тебя по возвращении домой, Брайс, – сочувственно проговорила миссис Хейнз. – Большое спасибо за все! Мы очень благодарны тебе, не так ли, Кэтлин?

– Да, – опустив глаза, тихо произнесла она, готовая согласиться с чем угодно, лишь бы прекратить эту дискуссию.

У нее вновь разболелась голова, и с каждой минутой ей все больше хотелось забраться в постель и уснуть.

– Ладно, тогда я вас оставлю, – вздохнул Джордан, улыбнувшись, а потом кивнул Кэтлин. – Веди себя хорошо.

– Такой приятный мужчина! – многозначительно произнесла мать, расправляя простыни и одеяло, после того как входная дверь захлопнулась. – Когда немного поправишься, я попрошу тебя рассказать мне о том, что заставило тебя отправиться с ним прошлой ночью за город, и объяснить, как вы оказались в той придорожной забегаловке. Ведь ты понимаешь, что кое в чем Харриетт права. Наша репутация не может не страдать от того, что ты часто появляешься в таких, с позволения сказать, весьма сомнительных местах.

– Да, мама, я согласна с тобой. Этого больше не повторится, – пообещала Кэтлин.

Ее клонило в сон, и вовсе не хотелось выслушивать очередную нотацию. Закрыв глаза, она удивительно быстро перенеслась в совсем иной мир, полный дрейфующих облаков и пронизанный глубокой, успокаивающей тишиной…

Несколько раз в последующие часы ей смутно представлялось, что где-то рядом находится служанка Элис. Однажды она даже почувствовала прикосновение ее руки, когда та подавала очередную таблетку и стакан с минеральной водой, чтобы запить… Но по большей части Кэтлин пребывала в глубоком сне, во время которого, как предписывали врачи, тело должно само исцелить себя.

Не одна только Кэтлин подверглась порицанию и критике. Вскоре после того, как Брайс возвратился домой, к нему явилась его теща Лесли Феллер и прямо с порога начала выражать свое крайнее возмущение, да так громко, что, казалось, их услышат на соседней улице.

– Как ты мог проявить такое неуважение? – Она размахивала газетой перед его лицом. Потом прошла на середину просторной и богато обставленной прихожей. – Моя дочь просто обожала тебя! Ты был для нее всем! И сердце бедняжки разорвалось бы на части, если б она только могла предвидеть, что ты начнешь встречаться с другой женщиной всего через неделю после ее смерти! – Крики перешли в шумные рыдания. – И не с кем-нибудь, а с той самой, повинной в ее смерти! Ты вообще понимаешь, что о тебе теперь подумают в обществе? Или тебе наплевать на собственную репутацию и репутацию близких тебе людей?

Брайсу откровенно жаль было тещу, он как можно спокойнее произнес:

– Не все, что происходит, следует воспринимать буквально. С Кэтлин Хейнз прошлым вечером я встречался сугубо по делу.

– Какие могут быть дела в низкопробной забегаловке? – взорвалась Лесли Феллер. – Ты, видно, принимаешь меня за умалишенную, которая ни черта не смыслит?

– Если вы предпочитаете не верить моим объяснениям, то что прикажете мне делать? – пожал он плечами.

– Ты мог бы попытаться вести себя так, как подобает мужчине, волею судьбы ставшему вдовцом, – с упреком наставляла его Лесли. – Это добавило бы правдоподобия твоим протестам. И вообще, твое поведение после возвращения дает повод к разного рода сплетням. Ты был холоден и вел себя совсем не по-родственному, ни слезы не проронил на кладбище. Мои замечания проигнорировал и открыто, почти по-дружески беседовал с этой Кэтлин Хейнз.

– На глазах у всех! – Она опять потрясла перед ним газетой и окинула его взглядом, полным возмущения. – А теперь прошло всего три дня, и ты нас порадовал новой выходкой! Что прикажешь нам всем думать?

– То, что в возникшей ситуации кроется гораздо больше, чем вы себе вообразили.

Лесли утерла слезы.

– Что ты хочешь этим сказать? И чего ты вообще добиваешься?

– Просто ищу душевного спокойствия.

– За счет моей бедной дочери? – возмутилась Лесли. ~ Околачиваешься черт знает где, чтобы промочить себе горло!

– Не пытайтесь оскорбить меня, миссис Феллер, – спокойно сказал он.

Выражение ее лица разом переменилось.

– Оскорбить? Я лишь пытаюсь помочь тебе!

– Лучше подумайте, как помочь себе, – ответил Брайс. – Каждый из нас по-своему воспринимает трагедию. Просто учтите, что ваше отношение к тому, что произошло, отличается от моего.

– В такое трудное время нам нужно поддерживать друг друга, – всхлипнула Лесли, – а не бороться с горем поодиночке. Я тоже должна кое-что сделать.

– Да, несомненно, – ответил Брайс. – Или уже сделали. Объясните, например, почему вы сочли приличным прийти сюда без моего ведома и забрать личные вещи Джейн? И еще скажите, почему результаты вскрытия прислали в офис Беннета, а не мне?

– Боже мой, да просто чтобы избавить тебя от всего этого ужаса! – воскликнула Лесли. – Тебе и так досталось за последние полгода, Брайс. Было бы несправедливо, если б ты вернулся в дом, в котором так много напоминает о трагедии. Мы изо всех сил пытались снять с твоих плеч часть неприятных забот. Особых тайн в смерти Джейн не было, тогда зачем тебе вчитываться в медицинский отчет и еще раз травмировать себя? Что же касается забранных мною вещей дочери, то согласись, рыться в дамском белье и платьях, это скорее все-таки женское дело. К тому же я забрала далеко не все. Если ты беспокоишься об ее украшениях…

– Не беспокоюсь, – отрезал Брайс. – Ни им, ни платьям, ни прочей одежде я применения все равно не найду. И хочу лишь сказать, отнюдь не пытаясь вас обидеть, что вы вмешиваетесь в то, что вас совершенно не касается.

– Но Джейн была моей дочерью!

– Верно. Но, как вы не перестаете напоминать мне, она также была и моей супругой.

Раздувая ноздри от возмущения, Лесли Феллер натянула перчатки и проследовала к выходу, выговаривая на ходу:

– Очень печально видеть тебя таким! Мне-то казалось, что мы были одной семьей. Очевидно, я ошибалась. Постараюсь, чтобы в будущем наши пути пересекались как можно реже!

Брайс знал, что от него требовалось в данной ситуации: попросить прощения, заверить в том, что они по-прежнему родственники, как и при жизни Джейн, и интересы семьи Феллер для него так же важны, как и его собственные. Но он не сказал ничего этого, только посторонился, чтобы не мешать уходу тещи, и попрощался:

– До свидания, Лесли. Меня легко найти, если вдруг понадоблюсь. Передайте Беннету мои наилучшие пожелания.

Она бросила, выходя:

– Ты пожалеешь о том, что так обошелся со мной, Брайс. Двери многих домов в Элсуэрте, которые раньше с легкостью распахивались перед тобой, теперь будут наглухо закрыты. Ты станешь таким же общественным отщепенцем, как и эта твоя Кэтлин Хейнз!

Брайс не желал продолжать неприятный разговор, равно как и делиться с тещей тем, что ему уже удалось выяснить о поведении его бывшей жены. Ведь на самом деле порицания заслуживала Джейн, а не Кэтлин. Ему не хотелось обременять ни Лесли, ни Беннета этим скверным известием.

И, конечно, следует предупредить Кэтлин о прозвучавшей угрозе, подумал он. Только не сейчас. Надо подождать, пока она поправится. А кроме того, все-таки попытаться выведать у нее ту информацию, которую она так тщательно скрывает.

О Боже! Посадка поврежденного истребителя на палубу авианосца была сущим пустяком по сравнению с существованием на том минном поле, которое, как оказалось, ждало его по возвращении домой. Почетная демобилизация, предоставленная Брайсу Джордану по причине ранения, вовсе не означала для него спокойного ухода в отставку. Он по-прежнему ощущал себя на войне!