"Перепуганная компания" - читать интересную книгу автора (Беркли Энтони)

Глава 5

К тому времени когда подали обед, компания, судя по всему, уже достаточно свыклась со своим вынужденным пребыванием на острове. Обед получился на редкость удачным, в чем не последнюю роль сыграли консервы, в немалом количестве заботливо завезенные на провиантский склад с яхты по распоряжению дальновидного мистера Пиджина, который не забыл даже о холодильной камере — она работала на керосине.

Всем было очевидно, что в их маленьком сообществе появилось два лидера: Энид и Кристл. Хотя Кристл фактически приняла на свои плечи груз деловых обязанностей и руководства компанией в плане быта, Энид ни на йоту не поступилась своей ролью верховного главнокомандующего. Даже сэр Джон, назначенный ответственным за чудесный погребок, вырытый в предыдущий приезд мистера Пиджина возле небольшого ключа, отнесся к своему назначению серьезно и вместе с Твифордом, приданным ему в помощники, сразу загрузил молодого апатичного капитана работой: подбирать вина к обеду оказалось делом едва ли не столь же трудоемким, как готовить сам обед.

После портвейна мистер Пиджин, которого дамы попросили не покидать их, поднялся; и настроение компании после обеда и хорошей выпивки настолько поднялось, что его встретили аплодисментами. Мистер Пиджин, слегка поклонившись, стоял на своем месте в конце длинного стола, глядя на обращенные к нему лица сидящих за столом гостей.

— Леди и джентльмены, — торжественно начал он, — я уже принес вам свои извинения за те прискорбные непредвиденные обстоятельства, в которых мы оказались. Но в данный момент я считаю своей приятной обязанностью рассказать вам о занятном и поучительном способе, который имеется в нашем распоряжении для того, чтобы скрасить наше вынужденное пребывание на этом острове.

— Мы все внимание, — громко произнесла мисс Винсент и залилась румянцем. Мистер Пиджин кивком поблагодарил ее.

— По странному стечению обстоятельств судьба отдала в мои руки тайну, которая весьма значима. Кроме меня, в эту тайну посвящен лишь один человек, но он не знает о том, что мне это известно. И тем не менее этот человек сейчас присутствует здесь, среди нас.

И мистер Пиджин оглядел всех, сидящих за столом, не задерживаясь взглядом ни на одном лице.

— Леди и джентльмены, вы, должно быть, подумали, что наша небольшая компания, приглашенная в круиз, который был прерван столь прискорбным образом, сложилась стихийно. Это не так. Каждый ее член тщательно отбирался для особой цели, о которой я сейчас расскажу.

"Наконец-то мы узнаем правду", — оживившись, подумал Роджер.

— Этой целью является разгадка тайны, о которой я только что упоминал, продолжил мистер Пиджин. — Дело в том, что тайна эта не является достоянием отдельной личности. Это не персональное дело, вмешательство в которое было бы неуместным. Наоборот, дело представляет публичный интерес и связано с определением степени виновности. Участвовать в этом деле — долг каждого из нас. Мы должны выяснить истину, и сделать это надлежит должным образом, руководствуясь соображениями законности и порядка.

Вы можете спросить, при чем здесь вы, если эта тайна столь серьезна и значима? — застенчиво произнес мистер Пиджин, вращая свой бокал за ножку. Почему бы не привлечь в таком случае уважаемых экспертов, криминалистов, специалистов своего дела? Должен признать, что, строго говоря, мне следовало бы сделать это сразу, как только тайна стала известна мне. Однако с тех пор прошло уже несколько лет, и задержка еще на месяц вряд ли существенно повлияет на ход следствия. Вот почему я решился вынести это дело на ваш суд, чтобы тем самым оживить наш круиз и занять досуг. Я рад, что поступил таким образом. Не желая показаться бессердечным, я все же думаю, что чувства подлинного хранителя этой тайны вряд ли так уж значимы по сравнению с той пользой и удовольствием, которые мы обретаем, занявшись разгадкой тайны. Тем более это справедливо при тех обстоятельствах, в которых мы сейчас оказались.

И снова мистер Пиджин окинул взглядом всех собравшихся. На всех лицах был написан живейший интерес. Даже у сэра Джона Бирча рот слегка приоткрылся, а миссис Брэй настолько забылась, что просто разинула рот. Роджер с нетерпением ожидал, когда же мистер Пиджин перейдет к делу.

Мистер Пиджин так и сделал.

— Вы, разумеется, хотите знать, в чем же состоит эта тайна, и как случилось, что она стала мне известна. Я расскажу вам. Кто-то из вас, может быть, слышал об игре, которая была популярна в определенных кругах год-два назад. Она называется "Игра в убийцу". Из числа игроков избирают Убийцу, Жертву и Детектива. Есть еще и Мнимый убийца. Детектив должен установить личность убийцы. Рад вам сообщить, что в той игре, которую я предлагаю вам, не будет ни жертвы, ни убийцы. Более того, здесь не будет и детектива как такового: в этой роли будем выступать мы все. Строго говоря, все, кроме кого-то одного, при этом, разумеется, не я являюсь исключением. Этот один не нуждается в усилиях детективного толка, поскольку ему-то личность убийцы хорошо известна.

Да, леди и джентльмены, — безмятежно произнес мистер Пиджин, — сегодня вечером здесь, среди нас, присутствует убийца.

История о том, как эта информация попала ко мне в руки, любопытна и курьезна; она пришла ко мне окольным путем, никак не связанным с самим убийцей, который всегда находился вне всяких подозрений. Дело в том, что никому до настоящего времени не была известна вся совокупность тех незначительных фактов, которые касаются как самого происшествия, так и сопутствующих ему обстоятельств. Целая цепочка примечательных случайностей (назовем их так) привела к тому, что мне стали известны все эти факты или, по крайней мере, та их часть, которая позволяет припереть убийцу к стенке.

Теперь вы понимаете, почему участники нашей компании прошли такой строгий отбор. Помимо моих родственников, мистера и миссис Фэйри, я никого из вас не знал еще полгода назад — за исключением мистера Шерингэма, с которым я познакомился, когда он двадцать лет назад обучался в колледже под моим началом, и которого я с тех пор не видел, а также мисс Винсент, чьих родителей я и вправду хорошо знаю, но с ней самой до нашего путешествия я едва перемолвился десятком слов.

Из сказанного вы можете сделать вывод о том, что искомый нами персонаж — это мистер либо миссис Фэйри, поскольку обстоятельства их личной жизни мне как их родственнику более доступны. Однако в том-то и дело, что цепочка совпадений, которую я назвал экстраординарной, привела к тому, что мне стали случайно известны сведения о совершенно чужом мне человеке.

Что же касается мистера Шерингэма и мисс Винсент, то здесь, как кажется, шансы на то, что именно кто-то из них — искомый персонаж, чуть выше, чем у остальных. Тут уж вам судить, способна ли мисс Винсент, несмотря на свои молодые годы, как в случае с Констанс Кент, пойти на столь крайний шаг. То же касается и мистера Шерингэма, своими расследованиями уже заслужившего себе репутацию грозы преступников: вам судить, способен ли он под воздействием обстоятельств из защитника закона превратиться в преступника.

Что же касается всех остальных, то с кем-то из них (один-два человека) я встречался в течение последних месяцев, а с кем-то не имел чести быть знакомым вплоть до начала круиза. Однако это еще не повод подозревать первых больше, чем вторых. Повторяю, что по ходу моею знакомства с этим делом судьба выкидывала такие коленца, которых и в помине нет в самых закрученных детективных романах. Думаю, даже автор детективов счел бы их чересчур натянутыми — настолько невероятными показались бы они читателю.

Вы можете задать себе вопрос: а не пригласил ли он совершенно посторонних ему людей просто для того, чтобы укрыть истинного персонажа как иголку в стоге сена? На это я тоже отвечу, разумеется, не претендуя на то, что мой ответ является истиной в последней инстанции.

Что касается мистера Шерингэма: предположим, что он не тот, кого мы ищем. В этом случае поиск искомого персонажа для него — просто детская забава, потому я специально ставлю его в невыгодные для него условия, а именно: когда мистер Шерингэм решит проблему, он сообщит об этом только мне. Он будет считаться победителем, если никто больше не отыщет разгадки. Я специально обговариваю это, — сердито сказал мистер Пиджин, — чтобы поднять пух соревнования. Я приготовил два скромных приза — для дам и для джентльменов, — которые, как я надеюсь, будут вручены еще до того, как истекут наши две недели пребывания здесь. Приз для дам, гм, — это платиновые наручные часы, украшенные, гм, — бриллиантами. Приз для джентльменов портсигар из, гм, — золота.

Ну вот, думаю, и все, леди и джентльмены, — лучезарно улыбнулся мистер Пиджин. — Мне остается лишь надеяться, что мое скромное предложение будет одобрено вами и сгладит монотонность нашего пребывания здесь. Охота всегда была излюбленным видом спорта англичан, и если бы мы с вами были заядлыми охотниками на лису, то уж не упустили бы возможности вволю погоняться за ней. Надеюсь, что наша "лиса" развлечет нас не меньше. В любом случае эти две недели не покажутся скучными самой "лисе", ведь, чтобы не быть пойманной, ей придется целые дни изобретать искусные уловки и делать обманные ходы. Леди и джентльмены, вверяю вам попечение о пашей "лисе". Пусть же она — либо он — придаст вкус нашей жизни.

Последняя фраза была тостом, и мистер Пиджин осушил свой бокал. Однако немногие последовали его примеру. Сомнение и тревога исказили лица сидящих. Глядя на эти лица, можно было любого принять за скрывающегося среди них убийцу.

Мисс Кросспатрик первая подала голос:

— То, что вы предложили, — это просто невозможно.

Мистер Пиджин был весь внимание:

— Невозможно?

— Разумеется. Такие вещи так не делаются.

— Нет? — Мистер Пиджин выглядел озадаченным. — Мое предложение вам не по душе?.

— Не об этом речь. Если у вас есть информация такого рода, вы должны передать ее в соответствующие службы.

— Я и собираюсь это сделать, — кротко повторил мистер Пиджин. — Как только мы вернемся в Англию. Я решил придержать ее всего на пару-тройку недель, ведь и без того этой истории уже несколько лет. Не думаю, что это что-то изменит. А вы?

— Я думаю, это весьма романтично, — во всеуслышание, как обычно, отозвалась мисс Сент-Томас. — Я — целиком и полностью "за". Если честно, то я думаю, это вы, Рэгги. Вы, должно быть, убили десятки людей, а?

— Точно, — отозвался капитан Твифорд.

— Я присоединяюсь к тому, о чем сейчас говорилось, — произнес мистер Брэй, — Пиджин, старина, такие дела так не делаются, знаете ли.

— Неужели? — с невинным видом откликнулся мистер Пиджин.

— Да, уж поверьте мне. Не тронь лихо, пока спит тихо.

— В самом деле? — и мистер Пиджин посмотрел на мистера Брэя столь зловеще, что тот так и осел на своем стуле.

— Я согласен, — пропыхтел мистер Комбе, пока мистер Брэй не успел прийти в себя. — Если уж какой-то бедолага кого-то пришил, а вы это выяснили, оставьте его в покое. Он и сам, видать, казнит себя за это все время. Это святотатство — устраивать игру из его агонии, как вы предлагаете.

— А вы разве не занимаетесь травлей диких животных? — вкрадчиво спросил мистер Пиджин. Мистер Комбе регулярно выезжал на охоту.

— Это к делу не относится. Я…

— А кому еще известно о том, что вы нам рассказали, Пиджин? — оборвал мистера Комбе сэр Джон. — Вы кому-то об этом говорили?

— Ни единой душе.

— И не писали?

— Ни-ни.

— Тогда вот мой совет: бросьте это дело.

Мистер Пиджин в замешательстве оглянулся.

— Неужели? — пробормотал он. — Похоже, это не заговор, а на удивление редкое единодушие по части того, что следует обрубить руки правосудию. — И он еще раз вопросительно взглянул вокруг.

— Откуда тебе знать, в чем состоит правосудие? — довольно резко заявил мистер Комбе, который, похоже, был более чем неравнодушен к портвейну. — Боже мой, когда я думаю об этом бедняге, кто бы он ни был, перед которым каждый день является призрак того, кого он…

— Гай! — жалобно позвала миссис Фэйри.

— Да, Энид?

— Знаешь, я тоже думаю, что твое предложение не слишком уместно. В самом деле, не лучше ли будет снять его с повестки дня?

— Да, действительно, Энид… А что ты думаешь, Вилли?

Мистер Фэйри решил уклониться от ответа, как он всегда делал, когда к нему обращались в компании:

— Не знаю, Гай. Все это слегка… как бы это сказать… зловеще, не так ли?

— А мне по праву такое, старина, — отозвался мистер Пиджин так же жалобно, как до этого Энид. — Я думал, такое всем по нраву. Нет?

— Старина, есть вещи, которые выбиваются за рамки хорошего вкуса, ответил за всю компанию мистер Брэй. — Следует сохранять благоразумие, ты знаешь.

— Похоже, что таково общее мнение, — пробормотал мистер Пиджин в ответ на эту отповедь. — Конечно не следует переходить границы хорошего вкуса. Леди Дарракот, могу я поинтересоваться вашим мнением? Вам по старшинству принадлежит первое слово в нашей компании.

Леди Дарракот в ответ сделала сдержанный жест:

— Во всяком случае, я не хочу участвовать в этом, мистер Пиджин. Будь я помоложе, думаю, ваша идея нашла бы во мне отклик. И хоть на нашем счету в прошлом немало безумных проделок, что же касается этой… Нет. Я согласна с сэром Джоном, мистер Пиджин.

— Но ведь ты отказываешься не потому, что ты сдала, тетушка? — пожалела ее племянница.

— Боюсь, я именно сдала, дорогая моя, — вздохнула леди Дарракот.

Мистер Пиджин подчинился общему мнению.

— Прошу прощения за то, что вообще заговорил об этом, — надувшись, извинился он. — Пожалуйста, забудьте обо всем этом.

Прошло около часа. Было уже темно, когда мистер Пиджин взял Роджера за руку и вывел его из шатра. После обеда уже давно все убрали, посуду вымыли. На двух столах играли в бридж, беседовали, читали. Царили полный мир и согласие. Было очевидно, что ни один человек в компании не вспоминал о зловещем присутствии среди них неопознанного убийцы.

— Удивительно, как быстро подобные вещи улетучиваются из сознания обычного человека, а, Шерингэм? — заметил мистер Пиджин с выражением невинного удивления, ведя своего спутника по направлению к берегу. — Думаешь, что сказал что-то дельное — а ничего подобного. Тебя выслушали — и тотчас забыли.

— Вот уж не думаю, что забыли, — обронил Роджер, ловя себя на том, что воспринимает действия своего бывшего классного наставника все более и более неодобрительно.

— Ах, — вздохнул мистер Пиджин. Не разговаривая, они дошли до пляжа и начали прохаживаться по песку вдоль самой кромки воды.

— И что? — спросил Роджер.

— Что "что"?

— Для чего ты привел меня сюда?

— Может быть, просто пообщаться? С чего ты взял, что у меня должна быть какая-то особая цель?

— Я-то уж знаю.

Мистер Пиджин по своему обыкновению зловеще осклабился.

— Какая проницательность, мой дорогой Шерингэм! И конечно ты прав. Я заметил, что ты не присоединил свой голос к голосам критиков моего предложения, которое я по-прежнему нахожу замечательным. Хочу услышать твое мнение.

— Я думаю, что это отвратительно.

Мистер Пиджин опять осклабился.

— А я думал, что оно прекрасно дополнит приятную послеобеденную атмосферу. Но ничего подобного. Грубый психологический просчет. Я уверен, ты бы никогда так не промахнулся. Нет, в самом деле, я удивлен, что ты примкнул к этим придирам. Я был уверен, что тебе мое предложение придется по душе, Шерингэм. Я ошибся? Ты меня разочаровал.

— Нечасто мне приходится соглашаться с Комбе, — сказал Роджер, — но тут я с ним солидарен: ты хватил через край. Если честно, я еще никогда не сталкивался с такой беспардонностью.

— Теперь все. С этим покончено.

— Да неужели? — недоверчиво произнес Роджер. — Не уверен, что все так просто. Ты можешь отменить охоту на человека, но и без того ты сказал слишком много и одновременно слишком мало. Они бы, может, и хотели бы выбросить все из головы, да теперь уже не получится. Думаю, эти две недели дадутся нам ох как нелегко.

— В самом деле?

Роджер был слишком занят своими мыслями, чтобы обратить внимание на легкую насмешку, проскользнувшую в последних словах мистера Пиджина.

— Ну да. Я буду вести себя так, как будто ты ничего не говорил. И думаю, будет лучше, если все будут вести себя так же. Однако для слабых духом и женщин вряд ли будет приятной мысль о том, что им придется провести здесь две недели в компании с неизвестным убийцей, а?

— Я не согласен заносить в одну графу слабых духом и женщин, недовольно отозвался мистер Пиджин. — Если ты думаешь, что это синонимы, то это уж совсем никуда не годится.

— Не надо уверток, — нетерпеливо произнес Роджер. — Совершенно очевидно, что ты, Кристл и я должны были реализовать тот план, который разработали вы с Кристл. Иначе говоря, я должен был включиться в нужный момент и сыграть свою роль. Теперь ваш абсурдный план потерпел крах, и, если говорить откровенно, я думаю, что у вас просто не все в порядке с головой, у вас обоих. Иначе вам сразу было бы ясно, что эта бредовая затея с коллективной травлей человека никого не вдохновит, и…

— Все это и вправду мы затеяли для тебя, — решил оправдаться мистер Пиджин с ужасной ухмылкой. — Мы оба думали, что тебе по душе расследования. Честное слово. Кристл решила, что никакими коврижками не удастся заманить убийцу к тебе в палатку на разговор. А я сказал ей: деньги могут все.

— Вздор! — возмутился Роджер, — не надо делать вид, что вы затеяли все это специально для меня. На самом деле вся эта дикость и бессердечие доставляют огромное удовольствие вам обоим. Вы подобны людям, которые легко примыкают к толпе, линчующей человека. Я уже сказал, что это просто отвратительно, и готов повторить свои слова. Ты только подумай о том, что переживает этот бедняга, с которым вы хотели поиграть как кошка с мышкой. Он понял, что ему осталось ходить на свободе всего две недели, а потом — баста! Это следует из твоих же слов. Две недели обычной, нормальной жизни, когда все относятся к тебе как к порядочному человеку. А после этого ты собираешься поставить его вне закона и общества. И главное — ты сам оповестил его об этом.

— Дорогой мой Шерингэм, никогда не думал, что в тебе таится такой талант оратора! — восхищенно произнес мистер Пиджин. — Но заметь, что я ни разу не произнес "он".

— Не важно, он это или она, — буркнул Роджер. — И вот еще что: я не буду больше потворствовать тебе, и потому не задам ни единого вопроса и не буду никак касаться его или ее пола, личности или чего-либо еще. Я и мизинцем отныне не пошевелю. Мне все это абсолютно не интересно.

— Хорошо, хорошо, — кротко произнес мистер Пиджин и поднял глаза на яркий круг полной луны, который, казалось, излучал благодушие.

Повисло молчание. Для Роджера оно было напряженным, а для мистера Пиджина, созерцавшего луну, вполне благодушным. Наконец мистер Пиджин сказал:

— Неужели тебя не интересует, как люди реагируют на подобные вещи? А я думал, что интерес подобного рода — залог успеха твоей литературной карьеры.

— Хм! — обронил Роджер и без нужды пнул ногой камешек, попавшийся ему под ногу.

— Во всяком случае, ты признаешь, что имеет место некая интрига, возникшая благодаря моему неудачному разоблачению?

— Вот именно, интрига. Я рад, что наконец-то мне стала ясна суть всех этих таинственных намеков, которые ты и Кристл все время делали мне, но честное слово, я и представить себе не мог более невозможной вещи.

— Дорогой мой, ты все это принимаешь чересчур близко к сердцу, — заметил мистер Пиджин с кротким удивлением.

— В этом виноваты только вы, ведь вы втравили меня в это дело. Теперь мне придется играть роль няньки, присматривающей за двумя чудовищными детками.

Плечи мистер Пиджина затряслись:

— Ты только что сказал "невозможная вещь". Но что уж такое невозможное ты усмотрел в нашей интриге? То, что мы теперь заперты как куры в курятнике, в то время как убийца свободно разгуливает среди нас? Или то, что мы с Кристл способствовали созданию этой ситуации?

— И то и другое, — сердито ответил Роджер. — Но главное — то, что вы с Кристл просто безумцы, уверенные в том, что все остальные настолько мерзки, что с радостью примут участие в вашей отвратительной травле.

— Да я по-настоящему никогда в это не верил, — пошел на попятный мистер Пиджин. — Даже Кристл никогда бы не зашла так далеко.

Роджер удивленно воззрился на него.

— Так чья же тогда эта идея?

— А разве ты сам не собирался проследить, как будут вести себя самые обычные люди, зная, что среди них — убийца, от которого им некуда деться. Я думал, тебя это заинтересует, дорогой мой. И я был прав.

Роджер с отвращением фыркнул:

— Честное слово, ты прямо изверг какой-то. Ты просто отдаешь этого беднягу на заклание своему дьявольскому любопытству. Элементарному любопытству. Никогда не сталкивался с подобной жестокостью.

— Но ведь речь идет о хладнокровном убийце! — возразил мистер Пиджин. Разве в этом случае стоит принимать в расчет наши чувства? Почему бы тогда, отбросив жалость, во время нашего отдыха "Шерингэм плюс Пиджин" не разоблачить его или, разумеется, ее?

— Не пойдет, — кратко отрезал Роджер. — В таких случаях дело передают в ведение полиции — если считают, что обстоятельства оправдывают такой оборот дела. Нельзя играть с человеком в кошки-мышки.

— Нельзя? — мирно повторил мистер Пиджин. — Боюсь, я не слишком сведущ в этикете и манерах подобного толка. Так если я тебя правильно понял, твое единственное возражение против моего предложения касается жестокости по отношению к главному персонажу пьесы — убийце?

— Да, — кивнул Роджер без особой уверенности, боясь, как бы его не поймали на собственных словах. В последнем случае он оказался бы в щекотливом положении, ведь он сам отрезал себе возможность расспрашивать мистера Пиджина о личности убийцы, чтобы не возбуждать в себе вполне естественное в такой ситуации любопытство. А смог бы плутоватый Брэй вывернуться на его месте?

— Упрекнув меня в жестокости, ты ведь не имел в виду мое отношение к остальным членам компании, чьи реакции хотелось бы понаблюдать? Ты ведь не считаешь, что это жестоко — сообщить им о том, что среди нас есть убийца? Ты сказал, что нам предстоит прожить две тревожные недели. Но ты ведь не считаешь, что с моей стороны было жестокостью обречь их на эти две беспокойные недели, чтобы понаблюдать разные проявления стесненности, неудобства, беспокойства, тревоги?

— Да, пожалуй, "жестокость" — это сильно сказано. Точнее было бы говорить здесь о бессердечии, — пошел на попятный Роджер. — В любом случае и то и другое не подлежат обсуждению. Я…

— Стоп, стоп! — прервал его мистер Пиджин. — Давай разберемся: сейчас ты более точно оценил то отношение ко всем членам нашей компании, которое по отношению к убийце ты под влиянием эмоций посчитал жестокостью, имея в виду нашу игру с ним в "кошки-мышки". Ты согласен со мной?

— Да, — кивнул Роджер с легким вызовом. — И что?

Плечи мистера Пиджина начали трястись.

— А то, что ты можешь спать спокойно, дорогой мой друг. Совершенно спокойно. Никакого убийцы на самом деле нет.

— Нет?

— Нет. Я его выдумал. Я же говорил тебе, что мне просто хотелось посмотреть, как отреагирует на это публика и — это между прочим предоставить тебе блестящую возможность понаблюдать за ней, а отнюдь не за переживаниями уличенного убийцы. Для этой цели настоящий убийца, разумеется, не обязателен, достаточно предположения, что он существует. Вот я и выдвинул такое предположение. А они это приняли за чистую монету и теперь чисто по-британски делают вид, что его не существует. Но подожди пару дней. Я буду весьма удивлен, если за эти две недели нам не на что будет посмотреть. И ты, Шерингэм, очень обяжешь меня, если честно признаешься, что тебе все это точно так же интересно, как Кристл и мне. Да, просто признайся, что тебе будет любопытно, потому что, конечно же, так оно и есть. Ну что, дорогой мой? — ухмыльнулся мистер Пиджин. — Признаешься?

— Пожалуй. — Роджер не мог удержаться от смеха. Это было естественной разрядкой после пережитого. — Но кто тебе подбросил эту нелепую идею?

— Сэр Джеймс Барри, — елейным тоном ответил мистер Пиджин.

— Барри?

— Ну да. Ты помнишь его пьесу "Присоединимся к дамам?" Честно говоря, дорогой Шерингэм, меня удивило, что ты не заметил ситуативного сходства. Я даже волновался на этот счет. Мне казалось, что ты сразу выведешь меня на чистую воду и обвинишь в плагиате.

— Премного благодарен.

— Да уж. Вот именно. Я лишь следую по пятам за мастером, как ты видишь, — кротко сказал мистер Пиджин. — И пытаюсь худо-бедно дополнить его блестящую интригу вторым и третьим актом. Правда, мой материал — всего лишь человеческая природа, взятая сама по себе, неискушенная и не отполированная до блеска, в отличие от литературного языка. Но и этот материал представляет определенный интерес, не правда ли?

— Замысел Барри создать одноактную пьесу, в финале которой нет никакой развязки, а просто говорится, что окончился первый акт, — конечно, блестящая находка, — сказал Роджер поучительным тоном, — и зритель попался на эту удочку, восприняв первый акт как единое целое — точно так же, как осенние листья заменяют нам целостное представление об осени. Но это было просто уловкой, способом избежать одной симпатичной проблемы, которая при этом возникает.

— Точно! Это та самая проблема, решение которой я как раз всегда хотел отыскать. Потому-то я и интересовался психопатией, психометрией и другими столь же необычными, но, без сомнения, весьма примечательными новыми направлениями в исследовании психики, открытием которых мы обязаны Америке. Что будет делать компания совершенно обычных, культурных людей, узнав, что среди них затесался убийца? Жесткие требования этикета также принимаются во внимание. Будут ли они вести себя так, словно просто игнорируют этот факт? Наши друзья в данный момент галантно занимаются именно этим. Или они, подобно страусу, спрячут голову в песок? Или решат вырезать эту раковую опухоль из тела своего сообщества и предпримут для этого соответствующие шаги? Станут ли они вопить или будут насмешливо улыбаться? Восхитительные вопросы, дорогой мой друг, просто чарующие вопросы. Ты согласен? Да, конечно. Между прочим, Кристл считала, что не стоит говорить тебе правду. Она думала, будет более забавным наблюдать, как ты в течение этих Двух недель будешь выслеживать нашего несуществующего убийцу. Но это было выше моих сил — не поделиться нашим замыслом с тобой. Я просто не смог.

Роджер снова рассмеялся.

— По-настоящему я в это и не верил. Когда же вы с Кристл начнете наконец взрослеть? Я еще больше чувствую себя нянькой. Так значит, Кристл не хотела мне говорить? Хорошо же, я ей это припомню.

— Не думаю, что она не доверяла тебе, — усмехнулся мистер Пиджин. — Между прочим, я ведь был прав, а? Насчет того, что ты с нами?

— Ну хорошо, считайте, что я с вами, — кивнул Роджер.

— Вот и отлично, — отозвался мистер Пиджин.

Роджер лег в половине двенадцатого. Все устали и разошлись раньше, чем обычно. Даже мисс Септ-Томас и капитан Твифорд, которые обычно засиживались допоздна, доверительно беседуя друг с другом, последовали общему примеру.

Роджер, как обычно, полчасика почитал перед сном при свете великолепной лампы, стоящей на столе у кровати, затем отложил книгу и выключил свет. Он какое-то время думал о мистере Пиджине и его странных причудах, и решил: пусть он забавляется — по крайней мере, пока его забавы не выходят за пределы допустимого.

Было занятно наблюдать, как замалчивалась тема предполагаемого убийцы весь вечер ее искусно обходили, словно сговорившись. Мисс Винсент сделала одно неловкое замечание об этом, но равнодушные взгляды, которыми встретили ее слова, успокоили даже эту неугомонную молодую женщину. Было очевидно, что отступление от хорошего тона, допущенное их хозяином, больно ранило гостей. Роджер гадал, надолго ли хватит такого настроя.

Он повернулся на бок и уснул.

Роджер был из породы счастливчиков, которые по ночам мирно спят до утра не просыпаясь. Однако среди ночи он вдруг проснулся, но не совсем, и лежал, не в силах заставить себя открыть глаза. Он попытался понять, что разбудило его: внутренний импульс или внешний шум. Да, это был крик, слабый, как бы долетевший издалека.

Роджер, морщась, повернулся на другой бок. Крик мог иметь лишь одно объяснение: мистер Пиджин изображал ночной крик своего юноши-рыбака. Несомненно, все, кто услышал его, не преминули взглянуть на часы, чтобы завтра сравнить время. Это было так по-детски. Мистер Пиджин все же был уже в летах, чтобы среди ночи играть в привидения. Неужели он в самом деле думал, что эти ребяческие затеи способны вызвать серьезную тревогу?

— Тьфу! — в сердцах пробормотал он.

Спустя две минуты он уже вновь спал.