"Красная змея" - читать интересную книгу автора (Харрис Питер)

5

Четверо мужчин готовились заступить на смену своим товарищам. Они только что покончили с ужином, который, сообразно с Великим постом, состоял из сухих селедок, пригоршни фиников и кувшина вина. Семь лет прошло с тех пор, как эти люди приступили к раскопкам в подземельях. За это время они перетаскали целые горы земли.

После потрясения, вызванного при дворе их обустройством на руинах храма Соломона, шепотки понемногу начали затихать. Этому способствовало и благообразие их образа жизни, хотя кое-кто обратил внимание на то, что за семь лет в братство не был принят ни один новый член. Прокатился слух о том, что девять — это такое магическое число, священное утроение Троицы. Люди, стучавшиеся к ним в ворота, получали один и тот же ответ: «Брат, мы сейчас живем в поре подготовки. В должный срок твоя просьба будет рассмотрена в высшей степени благосклонно».

Слова аббата Гормонда оказались пророческими. Покров Сиона оборонял рыцарей от тех, кто обвинял их в невыполнении долга, в том, что они не оказывали помощи паломникам, являвшимся в святые места для поклонения. Однако подобные комментарии никогда не поднимались выше недовольного ропота, несмотря на то что дороги кишели разбойниками, а мусульмане продолжали атаковать пилигримов из своих горных укрытий. Особо опасной была дорога, ведущая из Яффы в Иерусалим.

Прозвище, которым жители города постепенно привыкли именовать этих людей, выплыло на свет по чистой случайности. Жители Иерусалима называли их рыцарями из храма, или попросту тамплиерами, то есть храмовниками, имея в виду место их проживания в строжайшем заточении. Многие полагали, что тамплиеры посвящают свою жизнь лишь молитве и созерцанию. Конечно, не обошлось без пересудов о странном затворничестве на месте древнего храма Соломона, однако никто не догадывался, насколько изнурительными были работы, которыми рыцари там занимались.

— Готовь факелы и светильники, Гундемар, — подсказал Гуго де Пайен, чья борода уже начинала седеть. — Наши собратья ждут не дождутся, когда мы их сменим.

Пока брат Гундемар наполнял маслом светильники, остальные храмовники готовились к спуску на глубину в двадцать три локтя. Они должны были спуститься в колодец, который выводил к лабиринту подземных коридоров, прорытых их руками.

По слабому отсвету внутри колодца рыцари догадались, что один из товарищей ожидает их внизу.

Потом их ушей достиг взволнованный призыв, обращенный к человеку, которого все они почитали своим начальником:

— Гуго! Гуго!

Люди, находившиеся наверху, подумали, что случилось нечто ужасное. В течение этих лет они пережили множество обрушений. Четыре из них были весьма серьезны, но все девять рыцарей до сих пор оставались целы и невредимы, не считая легких ушибов и царапин. Божье провидение хранило их — по крайней мере, до сих пор.

Гуго де Пайен опустил голову в колодец, на дне которого находился вход в подземелья, простиравшиеся под фундаментом прославленного храма.

— Что случилось?

— Сюда, сюда! Скорее спускайтесь все!

— Что там?

— Мы нашли тайник. Тут что-то спрятано. Наверное… наверное…

— Да что «наверное»? Говори! — не выдержал де Пайен и обвел лихорадочным взглядом своих товарищей. — Говори, ради Господа!

— Наверное, мы нашли то, что искали.

Рыцарь произнес это чуть слышным голосом, как будто сам не верил собственным словам.

Четверо тамплиеров спустились в колодец по веревочной лестнице с таким мастерством, которое достигается только ежедневными упражнениями.

— Что вы нашли?

— Это нечто необычное. Мы не решились ничего делать, пока не соберемся все вместе.

Рыцарь был настолько потрясен, что говорил почти шепотом.

— Вперед! — распорядился де Пайен. — Мы не можем терять ни одного мгновения!

Рыцари почти бегом продвигались по коридорам, прорытым в чреве горы Мория. Предание указывало, что именно на этой вершине патриарх Авраам подвергся страшному испытанию, когда Иегова повелел ему принести в жертву собственного сына Исаака. Отсюда же отправился в свой полет пророк Моисей. Он покинул землю и поднялся на небеса.

Пламя свечей плясало на каменных стенах неясными отблесками. Рыцари шагали цепочкой, молча, со всей возможной поспешностью.

Никто из них не хотел строить напрасных иллюзий. О великой находке некоторые из них и прежде объявляли уже не раз, пожалуй, даже слишком часто. Вот почему тамплиеров не оставляло сомнение.

Гуго де Пайен шагал рядом с товарищами, но мысленно он удалялся к самому началу этого предприятия. Оно заставило их покинуть родные дома, отказаться от мирских благ и от своих семей, чтобы взяться за дело, которое препоручил им брат Бернар.

Все началось в тот далекий весенний вечер в Труа, когда монах-цистерцианец, который уже обретал среди христиан Запада известность под именем Бернара Клервоского в честь общины, основанной им под опекой графа Шампанского, поведал им загадочную историю, связанную с одной старинной рукописью.

Андре де Монбар тоже чувствовал, как учащается его дыхание по мере погружения в глубь туннелей, прорытых его собственными руками. Он вспоминал о своем первом посещении Святой земли. Тогда Андре сопровождал графа Гуго Шампанского. В то время рыцарь не мог себе представить, что этому путешествию, начатому то ли десять, то ли одиннадцать лет назад, суждено переменить ход его жизни.

Де Монбар тогда не понимал, какие же причины заставили его присоединиться к небольшому отряду графа. Теперь он все еще не был уверен в этом до конца, но уже начинал осознавать, для какой же цели пустился в то давнишнее плавание по Средиземному морю.

Несмотря на прошедшие годы, в его памяти все еще жили слова, сказанные ему на ухо Стефаном Гардингом, настоятелем монастыря цистерцианцев в минуту прощания с родной землей: «Гляди внимательно, говори мало и запоминай все, что увидишь и услышишь». Рыцарь словно только что их услышал.

Тогда истинный смысл этой заповеди еще ему не открылся. Андре повсюду следовал за своим сюзереном. Он даже присутствовал на секретных сходках, проходящих в укромных уголках. Все это путешествие было окутано ореолом таинственности.

Рыцарь вспоминал о встречах с подозрительными людьми, о тихих разговорах про дела, казавшиеся ему непостижимыми. Приняв вид обыкновенных торговцев, они бродили по рынкам и площадям, отыскивали и сопоставляли информацию. Все это пришельцы проделывали в тайне, стараясь не оставлять следов. Андре де Монбар свято исполнял наказ настоятеля цистерцианцев, хотя смысл происходящего оставался для него неясным.

Они за три месяца исходили тогда почти всю Палестину. Вскоре рыцарь открыл для себя, что вовсе не благочестие явилось главной причиной, приведшей к святым местам десятки тысяч мужчин, проживающих в самых разных уголках христианской Европы.

Все эти недели граф добывал нужные ему сведения, проверял их достоверность, уточнял и делал выводы. Тогда Андре ничего не подозревал о целях своего господина. Он знал только, что за этой миссией стоял его племянник Бернар. Все происходящее было как-то связано с текстом некой старинной рукописи.

Их возвращение тоже выглядело загадочно. После трех недель, проведенных на борту кипрской галеры, утлого суденышка, которое дважды чуть было не перевернулось, отряд ступил на землю в порту Бриндизи. Но путешественники сошли с привычного пути, по которому странники и пилигримы двигались на север. Они направились в Калабрию, к укрепленному монастырю, затерянному в горных чащобах этого неприветливого края. Он больше походил на замок, нежели на обитель богомольцев. Монастырь был выстроен на утесе. В подобном месте вероятнее было бы встретить гнездо хищных птиц, нежели обиталище людей, проводящих жизнь в молитве и размышлении.

Случайные путники сюда не заглядывали. Стало быть, и отряд графа Шампанского пришел в это место по какому-то особому делу.

Монастырь выглядел подозрительно, как и его обитатели. Это была странная община, наполовину состоявшая из монахов, наполовину — из отшельников. Они покрывали свои тела жалкими рубищами, питались тем, что посылала мать-природа, да еще провизией, которую раз в месяц доставляли сюда крестьяне из долины. В качестве церковной десятины те приносили по несколько ковриг хлеба, немного сыра и творога, мед, репу, подоспевшую ко времени зелень, а также просоленную рыбу.

Судя по внешности общинников, все это доставлялось в не слишком изрядных количествах. Монахи были как на подбор худощавы, зато жилисты и полны энергии.

Монастырская библиотека произвела на Андре громадное впечатление. Это было самое большое книгохранилище, которое он видел в своей жизни, хотя его опыт по этой части был небогат. По подсчетам рыцаря, здесь находилось не менее четырехсот манускриптов, громоздившихся на полках, тянувшихся вдоль стен библиотеки. Все они были обернуты в прочный пергамент, многие украшены прекрасными миниатюрами. Именно иллюстрирование рукописей составляло важнейшее и чуть ли не единственное занятие общинников, конечно же, не считая молитв, читаемых в установленные часы.

Библиотека представляла собой единственное помещение в монастыре, должным образом защищенное, содержащееся в порядке и в поразительной чистоте. Многие тексты были начертаны странными письменами, иудейскими, а еще чаще мусульманскими. Андре видел такие знаки во время пребывания на Святой земле, но не обладал достаточными познаниями, чтобы понять их значение.

Рыцари провели в монастыре несколько дней, разделяя с общинниками привычное здесь чувство голода. Граф использовал это время для ведения долгих переговоров с настоятелем и с одним из переписчиков рукописей. Все эти разговоры проходили в безопасном месте, надежно защищенном от подслушивания.

С тех пор должны были пролететь годы, прежде чем Андре де Монбар осознал смысл пережитого и постепенно угадал истинные причины того необыкновенного паломничества. Граф Шампанский руководствовался важной целью. Насколько это было возможно, он хотел убедиться в достоверности рукописи, оказавшейся в руках брата Бернара, племянника Андре.

Рыцарь не скоро избавился от этих мыслей. На сей раз путь по галереям, настолько знакомый, что де Монбар мог бы проделать его с закрытыми глазами, показался ему вечностью.

Когда тамплиеры добрались до места, где их дожидались товарищи, все они были возбуждены, пот лил с каждого в три ручья. Под ногами копателей лежали груды щебня, который им с превеликим трудом удалось отодрать с поверхности двери, вырубленной прямо в скальной породе. Это был черный блестящий базальт. Время не оставило на нем никаких следов.

— Что это? — неверным голосом спросил Гуго де Пайен.

— Мы не знаем. Дверь была спрятана за толстым слоем извести и фальшивой стенкой, — ответил один из рыцарей и указал рукой на кучи обломков.

Гуго подошел поближе и проверил стыки. Плита идеально прилегала к скале. Он нежно прикоснулся к камню, как будто бы с помощью ласки пытался завладеть тем секретом, который скрывался за ним.

— У кого план?

— Вот он.

Рыцарь, внешне больше напоминавший каменщика, развернул измятый, захватанный чертеж, над которым тамплиеры трудились по мере появления новых туннелей и коридоров. Гуго де Пайен пристально изучал этот листок в неверном свете факелов. Остальные застыли в ожидании.

Наконец Гуго спросил:

— Кто-нибудь может точно указать, где мы находимся?

Его товарищи переглянулись. Первым заговорил Аршамбо:

— Полагаю, мы оказались на глубине двадцати восьми или двадцати девяти локтей. Над нашими головами возвышается мечеть Омара. Быть может, мечеть Куббат ас-Сахра, она же Купол Скалы, находится справа от нас, всего шагах в десяти. Для полной уверенности нам нужно цепью измерить расстояние до одной из точек, расположение которых мы точно установили.

— Ты не ошибся в подсчете глубины?

— Нет. Разве что немного, локтем больше, локтем меньше.

— Отлично. Позже мы все измерим цепью, но сначала давайте выясним, что там, за этой дверью.

Небольшой пятачок, на котором столпились девять рыцарей, являлся просто расширением подземной галереи. Пламя свечей колебалось, отбрасывая на стены зловещие тени.

— Работать будем попарно, короткими сменами, двигаясь сверху вниз, — распорядился Гуго.

Двое мужчин из свежей партии приступили к делу, врубаясь тяжелыми кирками в верхнюю часть плиты. Все прочие отодвинулись подальше, освобождая пространство. Очень скоро удары зазвучали в слаженном ритме, один инструмент вздымался, другой опускался, точно повинуясь невидимому дирижеру. Постепенно края камня начали крошиться. Время от времени от поверхности отлетали осколки, однако плита, толщину которой людям все еще не удавалось установить, оказывала серьезное сопротивление.

Рыцари не теряли присутствия духа. Они на собственном опыте знали, что первые удары всегда самые сложные. Стоит нащупать брешь — они смогут воспользоваться рычагами, и дело пойдет на лад.

Люди сменяли друг друга в течение пяти долгих часов. Смены раз от разу становились все короче, пока наконец после удачного удара не раздался громкий треск. Несмотря на усталость, рыцари как один издали дикий торжествующий вопль.

Щель позволила раскачивать камень рычагами. Еще через два часа черная базальтовая глыба начала поддаваться. Работники измерили ее толщину. Оказалось, что она составляла полтора фута.

Сдвинуть такую громаду тоже было делом не из легких, однако рыцарей воодушевляло осознание того, что они близки к завершению многолетних трудов. Когда тяжелый камень отделился от стены, в ход пошли веревки и железные ломы. Наконец рыцарям удалось развернуть плиту настолько, чтобы один из них мог протиснуться в щель.

Андре де Монбар осветил факелом освободившееся пространство. Это была маленькая келья, вырубленная в скале. Именно ее охраняла базальтовая плита.

Тамплиер ощутил дуновение многих столетий.

— Что там? — спросил кто-то за его спиной.

— Здесь комната, и, кажется, кажется… — Голос его дрожал от возбуждения, каждое слово давалось с трудом.

Андре де Монбар сам не верил в то, что предстало перед его взором после стольких лет трудов, лишений и разочарований. В неясном свете факела он лицезрел награду за все их упорство и долготерпение.

— Что там? — снова спросил кто-то.

— Кажется, это сундук.

Де Монбар упал на колени, остальные храмовники последовали его примеру. Он начал читать «Отче наш». Молитву подхватили восемь прочувствованных голосов.

— Андре! — произнес де Пайен, когда отзвучало последнее «аминь». — Именно тебе предстоит переступить этот порог и принести нам весть о том, что же находится за ним.

Андре де Монбар поднялся на ноги и оглядел своих товарищей. Все они были взволнованы.

Бернар Клервоский лично отбирал девятерых рыцарей для исполнения тайного задания. Они годами трудились вслепую, разыскивая нечто такое, о чем достоверно было известно лишь графу Шампанскому.

Граф когда-то приплыл на Святую землю именно для того, чтобы со всей возможной достоверностью убедиться в том, что содержание старого пергамента, приобретенного у еврейского торговца, не является плодом фантазии какого-нибудь писца. Все сведения, которые удалось собрать графу во время тогдашнего его путешествия, свидетельствовали о том, что рукопись не врет. Но окончательно убедиться в правоте манускрипта люди смогут лишь тогда, когда искомое окажется у них в руках.

Де Монбар взял факел и вошел в комнатку. На ее пороге он постарался набрать в грудь как можно больше воздуха. Рыцарь слышал достаточно историй о том, как древние строители охраняли свои клады, оставляя в закупоренных помещениях ядовитые вещества.

Андре не ошибся. Возле дальней стенки действительно стоял сундучок, обитый железными пластинами. Тамплиер подходил к нему медленно, точно опасаясь, что его ожидает какой-нибудь подвох. Он осветил факелом все помещение и убедился в том, что там больше ничего нет.

Рыцарь потянул за кольцо, вделанное в крышку рядом с прорезью замка. Он ожидал встретить сопротивление, однако крышка откинулась мягко и открыла содержимое сундучка.

Андре де Монбар заглянул внутрь, рванулся назад, а потом застыл как истукан.

— Пресвятая Дева!